Текст книги "Avrora (СИ)"

Автор книги: Михаил Таратута

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– На ксероксе, – улыбается девушка. – Листок вставляешь, а с другой стороны копия выходит. Секундное дело...

Сыщик смотрит на нее, крутит ус и возвращается к работе.

– Эко дело – листок вставляешь, – ворчит он себе под нос, – Секундное дело! Неудивительно, что рисование у вас не в чести.

В двери заглядывает Арина.

– Идут, – шепчет она, – Шаги на черном ходе.

– Хорошо, – убирает рисунки с фотографиями под скатерку сыщик и сует после руку в карман сюртука, чуть отодвигаясь от стола, – Теперь надо, чтобы это были друзья.

Ирэн трогает браунинг на правой ноге.

Сыщик ободряюще кивает.

Стук в двери и легкое царапанье...

– Алексей Семенович? – кричит Зубатов, не вынимая рук из карманов, – Заходи.

Створки открываются, и на пороге предстает мужчина, напоминающий сельского учителя.

– Заждались? – низким хриплым голосом говорит он.

– Это да! – выкладывает на стол пистолет и встает-распахивает объятия Зубатов, – Уж как заждались! Дай-ка я тебя обниму, душа моя.

– Времени нет, Сергей Васильевич, – похлопал сыщика по спине тот, – Еле вырвался, да еще крутился по городу, хвосты глядел.

– Что такое? – с охотничьим азартом спрашивает Зубатов, – Кто-то против нас?

– Все! – присел на табурет гость, – Все против нас. Пускай чаю нальют, а я за пять минут с рассказом и управлюсь.

Арина выносит чай и ставит на столе.

– До последнего сопротивлялся, – швыркает чай мужчина, – С меня спрашивают, что за дело, но мы-то в полном секрете! Пока Москва мне указание не отправила, я работы не прекращал.

– А когда началось-то все, Алексей Семенович? – интересовался Зубатов, – Ну, возня эта?

– А как ваши первые депеши пошли – трах-бах, – вопросительно смотрит он на Ирэн. Сыщик торопливо кивает, мол, говори, – Ага, – успокаивается тот, – Ловим сейчас террористов на пустом месте всем управлением. Но свою работу я закончил... – Тащит он из кармана бумаги и смеется, – Все привычки Богдановича на карандаше...

– Значит, с первыми депешами, – задумчиво бормочет сыщик. – Клюнули? А ну-ка, гляньте мне на одного фрукта, Алексей Семенович, – достает из-под скатерти и кладет он на стол рисунок Азефа, – Не мелькал здесь такой?

– Самый тот! – досадливо хлопает по столу гость, – Я его мельком видел из окна, но не путаю – он это. Полицмейстер сапоги ему чистить готов, да и остальные... – машет он рукой. – Двое их здесь. Второго только со спины видел...

– В белом кашне?– задает вопрос Ирэн.

– Есть... – удивленно кивает гость, отставляя чай... – Есть кашне...

Зубатов и Ирэн переглядываются.

– Мне пора. Связь как условились? – спрашивает сотрудник Зубатова.

Зубатов кивает. Сотрудник уходит, так же незаметно, как и пришёл.

– Каково, Ироида Семеновна?, – вышагивает Зубатов, –Московским приказом все силы под начало местного полицмейстера! Обложились!

– Запирать? – глядит из кухни Арина, – Или кто еще будет?

– Запирай, – кивает Зубатов, – Да покрепче... Ничего, – вышагивает по комнате сыщик, – Это один в поле не воин, а нас с вами целых двое.

– Трое, – поправляет Ирэн.

Сыщик удивлённо смотрит.

– Арина тоже пойдет, – заявляет девушка.

– Арина? – таращит глаза, – А что она делать будет? Кухни там нет, – сердится Зубатов. – А Модеста Ивановича нам хоть как спасать надо – мы без него фартовых ваших в век не накроем..., – Трясет он рисунком с Азефа.

– Сергей Васильевич, – настойчиво-назидательно проговорила Ирэн, – У всех свои секреты, а служанка моя в деле проверена!

– Проверена? – задумывается сыщик и кричит, – Тогда грей воду Арина – Усы брить буду!

Кованые ворота парка. Извозчик. Прогуливающиеся парочки.

– Красота-то какая, – выбирается из экипажа Ирэн.

Зубатов по очереди подает девушкам руку. Сыщик без усов и одет против обыкновения щеголем.

– Маршрут, – бормочет Зубатов, поглядывая в бумажку, – От входных ворот до Никольской часовни, потом до нерабочего фонтана под зонтиком и на выход. В часовне от пяти до десяти минут. Свечки, молитва и ушел. Службу не стоит.

Арина вдруг беспокоится.

– Нехорошо... – тянет она носом воздух, – Убили что ль кого?

– Чем гадать-то рисунки смотрите – сердится Зубатов. -Убийцу запоминайте!

Арина выразительно кивает сыщику, мол, ясно-понятно и чуть уходит вперед.

– Теперь мы знаем, почему в вашей губернии все состоялось, – Шепчет Ирэн сыщик, – Азеф убрал с места убийства всех. Кто-нибудь видит здесь городовых? – оглядывается он, – Я нет!

– Встретим Дулебова – задерживаем? – спрашивает Ирэн.

– Всего лишь гуляющего с пистолетом? – удивленно глядит Зубатов, – Не-е-ет... Богданович в жизни не поверит, что это по его душу... Нам такое не подходит.

Народу в парке прибывает.

Разноречивая праздношатающаяся публика радуется солнечному деньку. Парочки беспечно прогуливаются.

Неожиданно ситуация меняется.

– Дулебов идет, – шепчет Арина, – Вон он, по другой алее.

Ирэн глядит, куда говорила девушка, и действительно узнает простоватый, но решительный профиль будущего убийцы.

– Расходимся, – одними губами выдыхает сыщик, – Прогуливаемся, на прямой видимости. Не перепутайте знаки.

Дулебов идет в их сторону.

Расходятся они с будущим убийцей буквально за полметра. Сыщик его всего только что не обнюхал, хотя мимо проходит с явным равнодушием.

– Сядем, – шепчет Ирэн служанке.

– Решительный, – кивает вслед уходящему убийце Арина. –

А тот удалялся не спеша в глубину парка.

Неожиданно он сбавил ход. Присел и закурил.

Ирэн ищет глазами Зубатова и замечает его на лавочке. Метрах в десяти от него сидит с сигарой Евно Азеф собственной персоной.

К парку подьезжают коляски. Бегают дети...

Ирэн что-то маячит Зубатову, поймав его взгляд, и тот отвечает кивком

– Прогуливаемся. – Встает Ирэн.

Будущий убийца тем временем ведет себя очень беспечно: он улыбается проходящим девушкам и пару раз весело глядит на солнышко.

Приветливо смотрит он и на служанку с Ирэн. Арина мило ему улыбается, а Ирэн старается пройти как можно более равнодушно.

– Не бойтесь взгляда, – шепчет служанка, – Мы для него сейчас все на одно лицо. Чую.

– Выйдем на площадь, – шепчет Ирэн, – Он же сейчас тоже развернется.

Зубатов, когда девушки идут мимо, понимающе моргает.

Азеф, сидя к нему спиной, сверлит взглядом подъезды к парку.

Ирэн оглядывается. Действительно, поблизости не было ни одного городового или хотя бы дворника.

Развернулись и пошли обратно в парк. Внешне ничего не меняется, но вдруг поток заходящих-выходящих уфимцев превращается для Ирэн в сплошную одноцветную массу, на которой яркими пятнами выделяются Зубатов, Евно Азеф и Дулебов, приближающийся по алее.

– Чуете? – выдыхает Арина.

"Скучающий" у ворот Зубатов что-то сигналит.

Бредущая толпа так и не приобретает для Ирэн своего привычного вида и течет сейчас неспешным пестрым ручьем в обе стороны.

Будто в замедленной съемке она видит, как Азеф и Дулебов обмениваются взглядами.

– В сторону, – шепчет Арина, – Он к нам идет.

Действительно, Дулебов широко улыбается девушкам, будто старым знакомым.

Отойти они не успевают – слишком плотный "поток" людей.

– Могу я с вами прогуляться? – осторожно берет он за локоть Ирэн, – Поверьте, скучать не придется.

– Я не в настроении, – шагает та, пытаясь высвободиться, – И какие-то ваши забавы меня тем более не интересуют.

– Но все же, позвольте, – настаивает Дулебов, шагая рядом. Неожиданно девушка видит, как расступается перед кем-то толпа, и отчаянные маяки Зубатова.

– Хам! – отталкивает она от себя убийцу и с ходу выдает ему пощечину, – Да как вы смеете. Городовой! – глаза их встречаются. Видно, что Дулебов все понял.

До генерал-губернатора остается уже метров пять. Высокий и коренастый, он просто купается в любви пестрого потока уфимцев, горделиво неся на себе парадный мундир с орденами.

Дулебов колеблется какие-то доли секунды.

– Полицейская сучка! – дергает он из-за пояса наган.

Генерал-губернатор замирает от развернувшейся перед ним картинки.

Поток жителей растекается, оставив посреди импровизированного круга Богдановича, Зубатова, скользящего к Дулебову, почти закрывшего для него сектор возможного выстрела, и замершую соляным столпом Ирэн.

Неожиданно мир валится в сторону, это Арина дает Ирэн подножку и валит на землю, закрывая собой.

– Бах! – коротко хлопает наган, и служанка по-детски вздрагивает, а руки ее судорожно сжимаются.

Визг женских голосов.

– Бах, ба-бах, трах, – рвут пространство несколько выстрелов.

Общий человеческий вопль взлетает в небо.

Ирэн выворачивается из-под замершей в ступоре служанки и видит, как Зубатов держит мертвой хваткой Дулебова.

Наган убийцы валяется возле ног, а какой-то блеклый-неприметный мужчина тащил из-за пояса чуть ли не армейский кольт.

Не вставая с земли, Ирэн выхватывает из-под юбки дареный сыщиком браунинг.

Щелкает предохранитель.

Мужчина с кольтом неожиданно видит действия, казалось бы, поверженной девицы и ведет стволом в ее сторону.

– Чанг! – отчаянно плюет браунинг пулю, – Чанг, чанг!

Боевик, прикрывающий Дулебова, валится, не успевая выстрелить.

Через мгновение на ноги встает сыщик и замирает, не зная к кому броситься – Ирэн, склонилась над затухающей Ариной. Богданович лежит в окружении свиты пытаясь зажать рану на груди. Зубатов поднимется от Дулебова, спеленатого его же ремнем.

Конспиративная квартира.

В двери черного хода раздается тихий стук и звучит мужской голос

– Сергей Васильевич, Ироида Семеновна... Это я, Алексей Семенович.

Сыщик идет к дверям.

– Плохие новости, – продолжает голос, – Не зажигайте света, – тревожно шепчет подчиненный Зубатова.

– Что такое, Алексей Семенович, – удивленно отпирает черный ход Зубатов, – Что случилось-то?

– Беда, – выдыхает тот, заходя в квартиру, – Есть секретное указание оттуда, – тычет он пальцем в потолок, – Задержать вас вместе с Ироидой Семеновной. Вы же в больницу сейчас собирались?

– Ну да... – растерянно отвечает Зубатов, – Рабочий комитет провели... Полицмейстеру отзвонился ...

– Засада там, – уверенно сообщает сыщик, – Хорошо у меня на телеграммах свой человек...

– Проиграли – присаживается Зубатов на краешек стула, – Модест Иванович теперь нам тоже не помощник.

– Знать бы, – расстроено отвечает Алексей Семенович, – Хорошо хоть ТАК сложилось. Выбираться из города надо, пока не хватились.

– А как Богданович? – перебивает его Зубатов, – Состояние?

– Живой, а вот служанка ваша, – замолкает он, качая головой, – в сознание пока не пришла...

– Ну, хоть что-то сделали! – твердо вышагивает сыщик, – Богданович жив, а это важно! Можно значит что-то предупредить? А, Ироида Семеновна? – чуть не кричит он.

– Теперь я точно домой не попаду... – тихо отвечает Ирэн.

Зубатов сбавляет тон, подходит к окну и глядит в темноту,

– Что делаем-то, Алексей Семенович?

– Коляска у черного, – деловито отвечает тот, – Отвезет вас на станцию Подымалово – оттуда поедете. Я вот тоже никак в толк не возьму, Сергей Васильевич, – озадаченно говорит он, – Что за сила такая нам мешается?

– Оставьте это у Арины в палате, – протягивает напоследок Ирэн помощнику Зубатова статуэтку в бальном платье.

Цокот копыт и бряцанье колес экипажа.

– Дел мы с вами почти не сделали, – грустно рассматривает ночь Зубатов, – А улей-то расшевелили... Как теперь докапываться чей он, улей этот?

– Вы же должны знать, кому полицмейстер сапоги хотел чистить – спрашивает девушка, – Ну, кто за всем этим?

– Знать бы, – сердится сыщик, – Как там, в губернии вашей, – чуть закашливается он, – Бывает такое, что вся жизнь мимо правды и закона плывёт? Бывает?

– Так и плывёт... – кивает Ирэн.

– Возьмите хоть нашу ситуацию, – возмущается Зубатов, – Получается и Кишиневский погром тоже происходил с негласного добра министра нашего Плеве. – Топает он ногой, – Да и последних распоряжений никто другой отдать не мог...

– Каких распоряжений? – удивляется Ирэн.

– Да о задержании нашем! ... Эх, если б документы эти доставить по адресу... – начинает говорить и осекается он. – А знаете, Ироида Семеновна, – оживляется Зубатов, – Пожалуй, нам остается только одно – в Москву ехать. Появилась у меня идея как документы наши вызволять. С ними-то мы Плеве наверняка обгоним! Наша-то дорожка к великому Князю все-таки прямее будет! – Чуть не кричит он.

– Значит в Москву? – спрашивает Ирэн.

– В Москву! – отвечает Зубатов.

–Уууууччч! – пыхтит поезд, оставляя белую ленту на небе.

Зубатов стоит одетый на выходе из меблированной квартиры.За окном дневной свет.

– Ва-банк! – Говорит, будто ставит точку Зубатов и прилаживает за поясом наган, – Вас с собой не беру. Потому как, что там получится с фартовыми вашими – не знаю...

– Должно получиться, – с надеждой с голосе говорит Ирэн, – По другому просто не может быть... Скажите хоть, что там в бумагах?

– Если все удается, то Вы, Ирочка, присутствуете сейчас в начале того, что историки когда-то назовут не иначе как заговор, – твердо говорит сыщик. – А в бумагах ниточки ведущие к нашему с вами шефу – самодуру Плеве...

– Министру внутренних дел?

– Да! И не уберем его сегодня – завтра поздно будет.

– Сергей Васильевич, дорогой, – высказывает соображения Ирэн. – Я попросить вас хочу. Если получите бумаги – не пускайте их сразу в ход. Я же говорила в поезде: исторически на посту министра Плеве будет до девятьсот четвертого года, а это означает наш проигрыш и вашу отставку

– Я сошка невеликая, – отрезает Зубатов, – И все равно до конца пойду – Богданович-то жив! Значит, можем мы историю менять-то? Каково? Глядишь, и в вашей губернии правда появится?

– Подумайте... – настаивает Ирэн.

– Не-е-ет, – смеется и качает головой сыщик, – Слишком уж много людей я втянул в это дело – поздно разворачиваться. Не поймут-с... Да и по чести сказать – скажите, мол, погибну я, ну по истории губернии вашей, – чуть закашливается он, – Так все равно пойду! – без тени пафоса заканчивает разговор сыщик, – Потому как жить-то нужно по совести, Ироида Семеновна... По совести жить... – Открывает он двери.

– Значит, по совести...

– Кстати, – оборачивается Зубатов, – На черном ходе семнадцать ступенек. Третья и двенадцатая со скрипом... Запоминайте, вдруг пригодится. – Выходит он, прикрывает двери.

На улице быстро темнеет и шумит дождь.

Ирэн сидит, как и сидела, на лакированном стуле с витиеватой спинкой. Комната подсвечивается только бликами уличных фонарей.

Гудок клаксона за окном похожий на клаксон Антоновского. Девушка вздрагивает, будто просыпаясь, встает-подходит к окну.

За окном сильнейший ливень.

Неожиданно в теменной арке шевелится тень лошади и мелькает алый огонек папиросы, будто кто-то указывает на ее окна. Тут же в скважине скрипит ключ, но звук иной, чем был у Зубатова.

Девушка прислушивается, а потом аккуратно берет платок корзинку и уходит в сторону черного хода.

Прислушивается. Неожиданно там скрипят ступени, и слышится приглушенное чертыханье.

Девушка бесшумно открывает крючок двери. Достает браунинг и спиной вперед протискивается за шторку умывальника.

Шаги уже рядом.

Дверь тихонько тянут и та со скрипом открывается.

Мужчина вваливается в квартиру, уже не таясь.

– Черным ушла сучка, – кричит он уже от парадного входа, – Ломай! Хватит ковыряться!

Звуки ударов. Двери трещат.

Ирэн выскальзывает тенью из-за шторки и под шумок ныряет в проем черного входа.

– Спасова рука, Христова печать... – шепчет она в темноте и, замолчав, шагает через ступеньку.

Проем подъезда и за ним льет сильный дождь.

Девушка тенью скользит вдоль стен домов, замирая в арках или быстро перебегая улицу. В ее движениях чувствуется неуверенность.

За одним из поворотов светится вывеска "Трактиръ".

Неясный гомон и неровные ступени в полуподвал. Тусклый свет прорывается из приоткрытой двери.

Ирэн встряхивается и толкает носком ботинка приоткрытую дверь.

– Что изволите-с? – подскочил шустрый паренек в косоворотке, – Согреться? Чаю? – заглядывает он в глаза.

– Согреться, – разлепляет губы Ирэн, – И поесть.

– Момент, – оборачивается парень и сетует, – Понабилось тут всяких в дождь как сельдей, – Может, вас в отдельную?

– Давай, – сует девушка парню пятак.

Отдельная оказывается полутемной нишей. Парень по-хозяйски протирает стол.

– Неси всё сразу, – усаживается Ирэн, – Чаю давай. Холодец. Жаркое есть?

– С картошкой-потрохами, – улыбается парень.

– Неси. А как твое имя?

– Иваном зовут.

– Воровское имечко, – вглядывается в парня Ирэн.

Тот лишь вопросительно глядит на Ирэн, мол, чего несешь-то?

– Водку подавать? – еще пытается он прервать странный разговор, но Ирэн его не отпускает.

– Погоди-ка, – остановила она парня, – Скажи мне, воры здесь бывают? – Паренек молчит, щупая ее взглядом. – До скольки работаете? – спрашивает девушка.

Взгляд у парня становится еще более удивленным.

– Ну дак, как все, – давит он из себя со смехом, – Пока пьют, да платят... Как везде...

– У меня проблемы, Ваня, – кладет Ирэн на стол две десятирублевки, – Мне срочно нужен старый знакомец, дядя Юра. Он из воров. Знаешь такого? – Взгляд у Ивана вздрагивает, и он тянет к себе купюры, – Я не тороплюсь, – улыбается девушка, – Сколько надо, столько жду. Деньги забирай. Приведешь, получишь столько же, и давай без полиции, – наклоняется она к парню, – За меня любого на ленты порежут.

– Понял-понял, – прикрывает купюры тряпкой тот, – А как сказать-то? Кто ищет?

– Скажешь, Ирка в гости приехала. Хитрована приятельница. Дядя Юра поймет...

Паренек подает графин с водкой, картошку, хлеб, холодец и шепчет:

– Деньги когда?

Девушка улыбается.

– Не бойся, как за стол рассчитываться буду, так и получишь.

Ирэн жадно кусает ароматную краюшку и тянет к себе холодец.

Достает полицейский жетон дареный ей полицмейстером и сует его за манжет.

Девушка ест, с интересом рассматривая сводчатый потолок, маленькие окна полуподвала и странную дверцу рядом со стойкой.

Дверца – нерабочая. Никто в нее не заходит и никто не выходит. Никаких замков или заложек.

В этот самый момент таинственная дверца открывается, и в трактир заходят несколько человек.

Иван стрелой подлетает к самому молодому и шепчет ему что-то.

Первый из пришедших идет в сторону Ирэн, останавливается в полуметре от стола и всматривается в нишу.

Девушка чуть подается на свет и глядит ему в глаза.

– Садись давай, – говорит девушка властно, – Или только смотреть пришел?

– Нету времени рассиживаться, – отвечает мужчина хриплым голосом, – С разговора сорвала нас. Обратно ждут.

– Все равно сядь, – настаивает Ирэн, – Я по дождю от шпиков пряталась, считай час. До места сколько дороги?

– Рядом тута, – улыбнулся по-свойски мужчина, – Может, тебе помочь? – берёт парень графин со стола.

– Иван! – машет девушка пареньку, – Стопку неси. Эти будут? – Машет она на мужчин, стоящих позади серыми тенями.

– Обойдутся, – ловко шмыгает за стол вор, – Мастью не доросли, ты сама-то, что за птица? – скрещивает он руки на столе. – Оружие есть или без делов?

– Забрать хочешь? А как тебя величают?

– Алфером, – коротко ответил мужчина, – Так что там у тебя за фигура?

– Браунинг, – шевелит корзинку Ирэн,

– Хорошая вещица, – хватает вор граненую стопку и ловко наливает себе. Следом наливает стопку Ирэн,– Заберу, пожалуй, – двигает он к себе корзинку, – А чего она легкая-то?

– Купился? – поднимает выпивку девушка, – Нет там ниче. Давай за знакомство выпьем, меня Иркой зовут.

– Сыграла? – чокается мужчина, и в голосе послышалась странная удовлетворенность напополам с уважением, – Ясна мне теперя твоя масть. На доверии работаешь?

– В жизни не угадаешь, Алфер, кто я, – пригубив, ставит рюмку на стол Ирэн, – А на всю Москву меня только дядя Юра и знает.

– Иван, – зовёт она паренька. Тот быстро появился у стола.

– Держи, – сует она ему купюры, – Жаркого не жду. За меня рассчитаешься из того, что получил. Понял?

Парень согласно махнул головой и нервно глотает.

– Пошли что ли? – глядит на девушку вор. – Дуру давай, – тянет он ладонь.

– В экипаже, – Чуть пошатнулась Ирэн, – Мне юбку задирать надо.

– Во дела – фыркает тот и смеется, – А не запутаешься, если че?

– Лучше не пробуй, – осекает его Ирэн, – Я не мажу. Черным пойдем?

Алфер, не оборачиваясь, ныряет за дверцу. Ирэн следом. На стене горят пара газовых рожков.

Ирэн хлопает вора по плечу.

– Так будешь забирать или нет?

– Опять придумала чё? – подозрительно косится он, – Ну и где она?

– Бах, – подает девушка оружие рукояткой вперед, ловко выхватывая его с оголенной ноги.

Вор в легком замешательстве.

– Оставь, – машет он, – Вдруг чего не так пойдет? Четыре ствола не три.

Улица-дождь. Ирэн ищет глазами экипаж.

– Не отставай за нами, – машет рукой Алфер и ныряет в первую темную арку.

Дорога оказывается почти без дождя. Какие-то коридоры, подвороти, Иногда перебегают булькающее водой пространство открытых улиц.

Квартиры с проходами вроде бараков с жильцами, прячущими глаза от воровской компании.

Еще перебежка. Нырок в полуподвал.

Дверь.

– Заходим, – шечет Алфер. В его голосе переживание – не переживание – скорее озабоченность.

Девушка шагает в отрывшуюся дверь навстречу керосиновой лампе, приютившейся под потолком.

Несколько пар жестких глаз глядят на нее с любопытством.

Алфер ныряет за стол, а парочка молчаливых громил из сопровождения неловко сопят на пороге за спиной.

– Здравствуйте честной компании, – с улыбкой говорит девушка, – А дяди Юры, я вижу, нет?

Никто из собравшихся ничего не отвечает, а только каждый рассматривал ее сейчас по-своему.

– Оружие забрал, Алфер? – неожиданно слышит Ирэн голос, и из темного проема двери на свет шагает дядя Юра.

– Да не стал, – наливал себе чаю из самовара вор, – Чего забирать-то. Девку, сразу видать, нашенская...

– Нашенская-то нашенская, – подходит дядя Юра к Ирэн, – Да о масти ее я вам, господа воры, еще не говорил. Теперь придется. Но... – поворачивается он "на паузе" к собравшимся, – Невзирая на то, что сейчас узнаете, за нее мое слово и полное поручительство.

Легкий шумок за столом. Чувствуется – собравшиеся удивлены необычностью ситуации и заинтересованно ждут развязки.

– Жетон не скидывала, Ирка? – улыбается дядя Юра.

– А какой резон, если Алфер меня не прокусил? Доставать?

– Давай...

Ирэн картинно вынимает из-за манжета сыскную жестянку и припечатала ее как костяшку домино на стол.

– Рыба!

Алфер чуть не давится чаем.

– Поддельный? – суется он смотреть.

– У этой девахи все настоящее, – смеется дядя Юра, – С пистолетом как сыграла тебя?

– Да отшутилась, – махнул ошарашенный вор, – Во я фраер! Теперь хоть получай с меня.

– Не егози... Эта девка, когда ей качнули, так обосновала – не подкопаешься. Скажу вам так, господа воры. Секретов у Ирки полно, но с нашенским духом она – правильно всё Алфер прокусил. Работает по части политической, и у меня с ней свои договоренности – настоящая Ирка-Легенда. Забирай, – подает он жетон, – тут разговоры без нас продолжат, а мы о делах твоих пойдем калякать...

Задняя комната с немудреной обстановкой при свете бронзового канделябра с тремя витыми свечами.

– Загадала задачку, – говорит дядя Юра, – Рассудила все правильно, дочка, и на вокзал не сунулась верно. Красиво ушла! – Довольный откидывается он на спинку стула, – Ступеньки говоришь, посчитала? Воровской ход! Всегда знал, что мы с тихушниками две стороны одной монетки. Только мы, пожалуй, орел, а вы-то решкой будете, – снимает он нагар со свечи какими-то щипчиками. – И знаешь, почему?

Девушка пожимает плечами.

– Ваша масть всегда позади нашей ходит, – усмехается вор на огонек свечи, – Вы последними всегда являетесь. Мы крадем – вы спите. Хабар делим – только проснулись. Где тут за нами тягаться?

– Повезло! – улыбается девушка,

– Что?

– Повезло вам, что Зубатов политическими занимается. Он-то всегда на опережение играет.

– А про нас-то он что говорит? – наклоняется к девушке вор, – Ну, как относится?

– Уголовная преступность вне политики, – повторяет слова сыщика Ирэн, – и потому бороться с ней нужно при любых властях.

– Грамотно, – после паузы отвечает вор, – Но в сыске уголовном таких нету. Иных вообще купить можно как морковку – грош за пучок! Только и смотрят, кто им поднесет чего, а значит, прав я за две стороны монетки... Ты лучше скажи, дочка, что с тобою теперя делать?

– Мне в Ойск надо. Домой.

– К Хитровану?

– К себе домой...

– А с нами оставайся... – по-отечески наклоняется к ней дядя Юра, – Живи хоть всю жизнь здеся – никто не найдет... Ты же мне как дочка теперь...

– Не создана я для такой жизни, дядя Юра, Один раз украла, вот и расхлёбываю теперь.

– Опасно в Ойске, – неожиданно озабочивается чем-то дядя Юра, – Сам не знаю что там. Связи – нет. Что Хитрован просил мы добыли, а теперь и сами "без никому" – прячемся. Ловит нас кто-то...

– Охранка? – спрашивает Ирэн

– Да никакая не охранка. – досадует дядя Юра, – Сам понять не могу кто такие... Хитрован хаты этой не знает, а у нас с ним де-е-ело. Короче будет у меня до тебя порученье, девка. Повезешь Хитровану письмо с посылкою ...

Ирэн рассматривает себя стриженную в зеркале.

Алфер пьет чай.

– Прямо Бритни Спирс. Хорошо не налысо! – ерошит она себе волосы

– Бритый кто?...– смеется Алфер.

Грохочет дверь и появляется дядя Юра, чуть не свернув бак с водой на входе.

– А Ирка-то где? – обводит он глазами комнату, – Ого! – опознает он девушку и громко хохочет, – Во вы, парни, дали стригу!

Все хохочут шутке вора.

– По чаю и едем, – говорит дядя Юра, – Придирчиво осматривает девушку и с досадой хлопает себя по колену. – Деревенский, яти тебя! – Хватает он девушку за кисть, – Ладони-то, ладони – чистая барышня. Алфер! Дай-ка золы из печки. Да, – вдруг переключается на другое дядя Юра, – Документы-то у тебя паря по-прежему девичьи, так что давай аккуратнее... – Суёт он ей за пазуху перевязанный пакет.

В общем вагоне поезда, люди сидят, плотно набившись, будто «сельди в бочке».

Девушка рассматривает свои руки, измазанные сажей, будто она на самом деле работает слесарем.

– Слыша, паря, – шевелит Ирэн за плечо жесткая рука, возвращая ее в общий вагон, – Ты откудова будешь? Не с Воронежа ли? Отца твоёго не Пётром зовут?

Девушка поворачивается. Кряжистый мужик, что задал вопрос, внимательно смотрит на нее, ожидая ответа.

– Нет, – сипло отвечает она, – Из Ойска я, городская, – осекается она на оговорке.

– Болеешь, что ли?

– ОРЗ...

– Мастеровой? – понимает по-своему собеседник, глядя на руки.

– Слесарь. Железнодорожные мастерские.– Закашливается девушка и отворачивается к окну.

В купе человек шесть. Двое лежат на полках.

Ответы, по-видимому, удовлетворяют собеседника, и он, уловив нежелание общаться, отворачивается.

– Убежден, что революционный переворот ничего не решает, – шепелявит мужчина, напоминающий сельского учителя, – Вопрос создания крестьянских союзов стоит сейчас очень остро.

– А что дает твой союз? – включается в беседу недавний собеседник Ирэн, – Землю? Мне, паря, работа скопом не нужна. Я за лентяя тянуть лямку не буду.

– Да уж, – продолжал наступать шепелявый, – На этот счет с вами, частниками, тяжело. А землю-то можно только скопом получать...

Девушка неожиданно возникшему спору порадовалась. Внимание недавнего собеседника переключилось на нового соседа.

– Господин Сазонов? – неожиданно звучит въедливый голос из соседнего купе, – Егор Сергеевич?

Шепелявый в легком смятении и рука его ныряет за отворот шинели.

– Вы ошиблись, – вкрадчиво проговорил он, – Моя фамилия Бирюков.

– По документам, может, и так, – продолжает собеседник, – Да и внешне я бы вас никогда не признал, а вот говорок... Зря вы эсеровские идеи так открыто трясете. Вы не переживайте, – продолжает вкрадчивый, – Мы с вами можем объясниться, только не принародно. Я же вижу, вы меня тоже узнали. – Голос из соседнего купе явно ждет ответа, но, не дождавшись, продолжает. – Я теперь безопасен и, как видите, даже в общем вагоне еду.

– Что так? – с явным ехидством кряхтит шепелявый.

– Да шеф наш опрофанился.

– Сергей Васильевич? – изумляется собеседник.

Ирэн навострилась слушать.

– Он самый! – подтвердил собеседник, – Так что теперь я, как и вы, на особом положении. На всякий случай, так сказать.

– Смело, – задумчиво тянет тот, кого голос из соседнего купе назвал господином Сазоновым. – Похоже, нам действительно нужно объясниться...

– Прошу учесть, – живо откликается собеседник, – Говорим только здесь и никаких тамбуров. Знаю я брата вашего...

За окном грачи устраивают свои гнёзда на чёрных палках осин да берёз. В отражении окна глаза Ирэн закрываются.

Неожиданно в проходе появляется секретарша директора музея с длиннющими ногтями и манит Ирэн к себе.

Девушка в недоумении встает, оставляя вещи на своем месте и пробирается за ней следом по проходу в сторону тамбура. Мужчины ничего не замечая, продолжают разгорячено о чём-то спорить.

Секретарша на пороге еще раз оборачивается и манит девушку за собой.

Та следом за секретаршей выходит в тамбур и оказывается в кабинете директора.

Секретарша закрывает дверь с той стороны. Ирэн оборачивается и видит что это двери хранилища с надписью 3000.

Стук колес начинает звучать в ритме вальса.

"Раз-два-три, раз-два-три..."

Где-то звучит людской гомон, музыка.

Директор подхватывает за талию и начинает кружить девушку.

– Хорошо, что зашли, – говорит он, – Музей-то, оказывается, дело нехитрое, а вот по-настоящему переписывать историю все-таки не с кем – специалистов не хватает ... – проникновенно говорит директор, – А вы наша, – смеется директор, – Я сразу понял, куда клоните, когда вы на должность администратора ушли. Хотите заместителем ко мне? – чуть наклоняется он, – Мы с вами быстро музей с торговым центром с агломерируем... – доверительно наклоняется он к Ирэн, – Наш бизнес будет! – жарко шепчет он, – Выходите за меня, – приближаются блестящие противные губы к лицу Ирэн...

Девушка со злостью-отчаянием упирается руками директору в грудь пытаясь вырваться, потом стучит кулаком в грудь, и когда директор отшатывается, то на груди его расплывается синее пятно.

– Зарезали! – будит Ирэн бабский истерический крик. – Зарезали-и-и-и!!!!

Ирэн встрепенулась и открыла глаза. За окном утро. Появляется проводник с явными полицейскими замашками.

Он молча раздвигает собравшихся в проходе и заглядывает в купе

– Хватит орать! – рявкает он на бабу и шарит у покойника за пазухой. Достает документы и начинает читать, – Кто-откуда едет-то? Ну? Кто с убитым рядом сидел? Да не молчите вы, а то в Ойске всё купе с поезда сыму! Ты и ты, – тычет он в мужиков по соседству трупом, – Марш за мной, – командует он, – До Ойска чуть меньше полчаса. Вопрос серьезный. Убит жандармский чиновник. Пока опрошу на бумагу. Вы все, – властно обводит он пальцем купе, – Никуда не уходить! – Достает он из-под мышки сверток. Разворачивает и это оказывается кусок мешковины. Проводник укрывает им труп с головой и выходит из купе.