Текст книги "Пьяные абхазы живут дольше всех (СИ)"

Автор книги: Михаил Аказин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– У нас их тоже хватает. По всей России-матушке рассосались эти европейцы. Мы им приют дали. Теперь с Северной Америкой объединяемся.

– Да об этом все СМИ трубят, говорят даже межпланетные перелеты дешевле станут, Америка снимает все ограничения, налетаетесь с ними.

– Я ни разу в космосе не был, не говоря уже о других планетах, -сказал Ваня, – теперь возможно получится, рынок кадров откроют, работы больше станет после универа.

– Наши через Индокитай летают, следующим объединением наверно станет наша конфедерация с вашей ради космической выгоды.– размышлял Алибек вслух,– главное чтоб вы дорогие россияне таких ублюдков галактического масштаба как Костя Лаврененко не избирали больше в президенты, хотя если б не он не было бы и нашей Эльбруссии.

– Хорошо, не будем! – Смеялись россияне,– теперь америкоса какого-нибудь выберем, чтоб он в нашей душной Москве сгорал от пекла и жары девять месяцев в году.

– Забавно!– Воскликнул Кошкарев,– прилетели, самая нормальная сауна города как вы и хотели, наши гости дорогие. Выгружаемся.

Глава 6.

Братья Заремы и не собирались прекращать эту слежку за ней. Кто-то из них двоих постоянно дежурил у входа в общагу в Борзе, а также ходил с ней до учебного корпуса и обратно. Мы не виделись две недели. Под аккомпанемент дождя за окном общались по вечерам в видеотрансляции, надев очки «Луч». И вот мы решились на побег! Зарема распечатала на своем 3Д– принтере бурку – мусульманскую одежду с закрытым лицом и так как в корпусе проживало много мусульманок она проскользнула мимо внимания брата и села в такси-беспилотник со своим багажом. Мы сняли однокомнатную квартиру почти в центре Саркела. Она ходила на пары в бурке, чтобы ее не распознали, на нашу радость бурку одевали и две её одногруппницы родом из Афганистана. Братья не могли узнать Зарему и по законам они не имели права задавать вопросы девушке в таком одеянии.

– Как ты считаешь, что такое любовь?– спросила как то вечером у меня Зарема.

– Думаю, это когда не можешь жить без человека,– ответил я.

– Между нами ведь любовь, так ведь? Я пожертвовала своей семьей ради нас.

– Конечно, я высоко ценю это, думаю со временем они поймут нас и разрешат тебе быть со мной, не всю же жизнь нам так прятаться по съемным квартирам.

– Хоть бы это было так!

Нашему счастью пришел конец, когда настойчиво стала звонить её мать с требованием прекратить эту "собачью жизнь", как она выражалась. А ведь мы спали даже раздельно – я спал на кухне на тахте. Начались суровые угрозы, убийство ожидало как меня так и Зарему, а в итоге её мама стала пугать нас самоубийством. Она настоятельно требовала вернуться под опеку братьев или же грозилась застрелиться, не выдержав такого позора. Зарема была все время подавлена и вот однажды, вернувшись домой, я вошел в пустую квартиру– на холодильнике висел стикер с от руки написанной фразой "Я уехала домой, прости". На мои телефонные звонки она не отвечала, было ощущение, что отправила меня в черный список.

У её общаги исчез Borz s, цвета хамелеон. Я сходил к Зареме на пары, её староста сказала мне, что она сессию будет сдавать удаленно, а когда вернется в Саркел неизвестно. Мне было очень тоскливо. Я дико скучал. Вернулся жить в общагу и мы с Кошкаревым все чаще стали надираться. Под алкоголем мое сердце болело меньше. Иной раз пить начинали с утра, заказав пиво на дом, а ближе к вечеру переходили на виски или коньяк.

Работа над дипломной медленно продвигалась. В июне, 15-го числа, была назначена защита, а 20-го июня уже вручение дипломов.

Было начало июня, когда Кошкарев и Алибек потянули меня на гонки. В Саркеле стартовал сезон гоночных дерби "Формула-О", кольцевые гонки на новенькой свежевыстроенной трассе для наземных автомобилей с открытыми колесами. Так правительство привлекало туристов в нашу республику. Мне этот вид спорта не очень нравился, если честно, мне по душе были кабардинские скачки на ипподроме. Прилетев на гоночную трассу, в сорока километрах от городской черты, мы вошли в просторный административный холл. В ряд располагались кассы для покупки билетов на трибуны, там же можно было сделать ставку. Нас обслужила симпатичная девушка-андроид с голубыми скандинавскими глазками и светлыми волосами, мне она напомнила нашу старосту.

– Здравствуйте уважаемые гости нашего турнира! На какого участника гонки вы бы хотели сделать ставку? – вещала сладкоголосая нейросеть.

Мои одногруппники и я поставили по тысяче шекелей на финна Пойхоненна из Северной Европы. Его шансы на победу были весьма велики. Выигранные состязания последних трех лет говорили, что и этот сезон он откатает победителем, по крайней мере сегодняшнюю гонку. Хоть это был не патриотичный жест, но нам хотелось поживиться. Ближе к выходу на трибуны стояли лавки с едой и пивом, мы купили по дёнеру и по бутылочке Саркельского пива. С припасами вышли на трибуны и заняли свои места. Кошкарёв, жуя дёнер произнес:

– Пойхонен победит, он по-любому выиграет, чутье мое никогда меня не подводило, наш Иванюк думаю второе место займет.

– Может поставишь на Иванюка также?– спросил Алибек.

– Обойдемся финном, нормально капусты поднимем, не переживайте.

– Ладно, поверим тебе, Саша.

Зрители поднимались и рассаживались на трибунах, царил шум и эмоции предвкушения шоу. Мы заказали по еще одной бутылке пива, и к нам через пару минут прилетел грузовой дрон с тремя бутылками.

– Все же еще не поздно поставить на Иванюка, – сказал я.

– Не парься, если что в следующий раз на него поставим,– ободрял меня Кошкарев

Мы сидели в восьмом ряду из пятнадцати, мое кресло было у самого края. Мимо меня прошли вниз два человека, а за ними девушка в хиджабе. Очертания её фигуры показались мне до боли знакомыми, и действительно, дойдя до первого ряда она повернулась в профиль– это была Зарема, моя Заремя, по которой я так скучал снова в Саркеле, а мне ни слова!

Под ликование трибун к болидам вышли гонщики, Пойхонен выступал под номером семь, он помахал зрителям и сел в свой красный болид "БМВ", наш Иванюк под номером три запрыгнул в белый "Борз". Десять болидов, оснащенных самыми мощными движками наземного транспорта, взревели, заставив аплодировать зрителей. Но мое внимание было приковано к первому ряду, где сидела Зарема с братьями. Был дан старт, началась гонка, но мне она была неинтересна. Прихлебывая светлое, легкое пиво, я думал о девушке в хиджабе. Что если подойти и заговорить, идти намеренно на конфликт с братьями? Если даже пойти на этот шаг, то возможны в будущем проблемы с диаспорой, с которой портить отношения немыслимо и даже самоубийственно.

Восемь кругов должны проехать болиды до финиша. Кошкарев и Алибек молча пили пиво. На большом экране напротив нашей трибуны транслировалась режиссерская картинка гонки, попеременно включались камеры-трансляторы по ходу движения болидов. Комментатор объявил что Пойхонен проехал первый круг первым.

Минут через двадцать я заметил, что Зарема встала и поднимается вверх по лестнице одна, это мой шанс поговорить с ней. Я пошел следом за ней в холл. Она шла не к женской комнате, а к ларьку с едой. Видимо братья, не желая пропускать зрелище отправили сестру за дёнером, его дроном не заказать. Я оказался прав!

– Зарема, – воскликнул я, стоя у нее за спиной у ларька с дёнер-кебабом.

Девушка обернулась, в её зеленых глазах было удивление и страх.

–Салам!

– Почему ты игнорировала меня?

– Я не хотела втягивать тебя в неприятности, прости.

– Мне просто неприятно, что ты сбежала тогда от меня как будто из тюрьмы.

– Прости. Я не хотела тебя обидеть, я боялась, что братья тебя изобьют или того хуже, пойми меня и за маму боялась тоже, вдруг она не шутила.

– Ясно, как ты вообще? Вернулась на занятия в универ?

– Пока дистанционно, дома учусь, мы в Саркеле не надолго, на свадьбу к двоюродной сестре прилетели. И заодно братья захотели на гонки сходить.

– Почему ты не позвонила, не написала, встретились бы.

– Они меня одной не пускают никуда. Я должна купить по дёнеру и идти, прости, Али, а то они заподозрят

– Ты скучала по мне?

– Каждый день о тебе вспоминаю, правда, пройдет немножо времени и я что-нибудь придумаю.. Придумаю как нам встретиться.

– Можно я поцелую тебя,– спросил я.

– Только быстро, пока никого нет.

В безлюдном холле были только я и Зарема, продавец дёнера был сокрыт от наших взоров крутящимся вертелом с мясом. Я поцеловал девушку в губы и тепло от поцелуя растеклось по всему телу будто бы выпил что -то спиртное.

– Как же я скучал по тебе.

– Я по тебе тоже скучала.

Комментатор объявил восьмой круг, когда мы вышли из холла к трибунам. Любовные флюиды были уничтожены диким взглядом поднимающихся вверх братьев Заремы.

– Опять ты, шакал! – закричал брат с бородой и достал из-за пояса телескопическую дубинку, ловким движением привел её в боевую готовность, за ним поднимался быстрым шагом второй брат.

Зарема преградила им путь и в слезах что-то говорила на своем. Братья отодвинули её в сторону как куклу и набросились на меня. Я закрыл голову от ударов дубинкой, изрядно получив по руке. Сделав шаг назад, я ловко ударил ногой по руке бородатого, выбив дубинку из его кисти – телескопичка улетела куда-то в сторону Второй же брат, безбородый, метким ударом в челюсть вырубил меня и я ощутив головокружение отключился, завалишись на ступеньки. Очнулся буквально через пару секунд – вокруг меня была жесткая драка – Санек и Алибек, увидев, что меня избивают подорвались со своих мест и решительно набросились на нападавших. Кошкарев колошматил что есть мочи бородатого, длинный Алибек завалил второго брата на пол и хлестко лупил того по лицу. Зарема сидела на ступеньке и тихо плакала, закрыв лицо руками. Избиение разняли зрители, два здоровенных мужика оттащили моих друзей от братьев. Те, громко кричали что-то на своем языке, проскальзывал русский мат и угрозы убить меня. Все вставали с лестницы и отряхивались, приходя в чувство и потирая ушибы и воспаления.

Всеобщее внимание привлекло объявление о приближающемся финише:

"Лидирует болид команды БМВ, еще немного и пилот Пойхонен станет победителем с заметным отрывом". Все, только что дерущиеся внимательно смотрели на финишную черту. У всех клокотало нутро, большинство поставило большие суммы денег на удачливого финна. В нервном ожидании победы все, кажется, позабыли и о драке, только что произошедшей на лестнице. Мы стояли и смотрели на запад, где появилась красная точка – болид Пойхонена, вот уже был слышен рев его мотора, различимый силуэт машины мчал по трассе к победе. Но, что-то пошло не так – откуда-то на трассу, прямо перед нашей трибуной выбежала кошка, одна лапа у нее была своя, а три других были заменены физиопротезами. Громко мяукая, она была напугана ревом трибуны.

– Дженни! Кис– кис! Дженни!– кричала какая-то женщина пенсионного возраста,– иди ко мне! Моя Дженни.

Кошка с глупым видом сидела посередине трассы. Приближался красный болид. Трибуны замерли в волнении.

"На трассе посторонний биообъект"– вещал комментатор.

Раздался дикий визг тормозов машины фаворита – сработал тепловизорный датчик определения биообъекта, это столетнее изобретение заметно снизило количество ДТП с участием людей и животных. Машина красного дьявола, как прозвали его СМИ, остановилась перед кошкой. Животное на протезах смотрело на трибуну, кажется она была еще и глухой. Женщина– хозяйка спустилась к бортику и перегнувшись звала кошку к себе. Кошка же тем временем залезла под болид и испуганно мяукала. Тут как раз мелькнула тень другого болида – промчался Давид Иванюк, ставший победителем этой гонки. Я и моя друзья, а также братья Заремы проиграли свои деньги. Пойхонен выбрался из машины и вытащил бедную кошку из под кузова. Испуганное животное под аплодисменты толпы было вручено хозяйке. Пойхонен, по-позерски, кланялся зрителям, затем сел в свой болид и финишировал.

Поднимаясь в холл я встретился взглядами с братьями Заремы, меня их семейка уже изрядно напрягала. Тот, что с бородой прокричал мне в след:

– Убьем тебя, убьем если будешь с нашей сестрой гулять! Не смотри даже на неё.

– Горная обезьяна, себя убей,– прокричал за меня Алибек, – еще встретимся !

Настроение было паскудным. Прилетев в общагу, я первым делом помазал ушибленные места "Спасателем", воспаления понемногу уходили. Лег на кровать и тут же уснул.

Мой диплом был написан. Тревожное пятнадцатое июня, день его защиты, настало. Столбик термометра показывал +37 в тени. На улицах Саркела с самого утра не было людей, все пряталась в помещениях с кондиционерами – жилые помещения столицы по закону последних лет оборудуются кондиционерами в обязательном порядке. Не то что у меня в селе, хотя наши каменные и саманные дома выдерживали жар последних лет, а что будет дальше? Когда пекло придет к нам в страну. Мир жутко быстро меняется на наших глазах. Так вот, сделав утренние дела, я вместе с Кошкаревым завтракал по-скромному лапшой-вок.

– Что-то ты нервничаешь, может вискаря тяпнем перед выходом? Лизнем по писюрику– Спросил Санек.

– Не, не надо этого, мой дипломный руководитель говорила, что должен быть здоровый адреналин в крови, надо только кофе попить, взбодриться наоборот.

– Вот оно как!

– Ты хоть выучил свой диплом, докладную часть?

– Выучил, все будет шик! Не переживай за меня.

К нам в комнату зашел Алибек в свежераспечатанном костюме.

– Ну что вы готовы? На улице пекло, хоть вешайся. Хорошо, что термоткань была в принтере на костюм.

– Традиции такой отстой, второй раз в жизни одеваю костюм,– воскликнул "лизнувший писюрик" Кошкарев, натягивая брюки из шерсти с термоподкладкой, для охлаждения.

Вся наша группа собралась прохладном коридоре главного университетского корпуса у дверей просторной аудитории с высоким потолком, где будет наша защита. Через пять минут в аудиторию вошли члены комиссии, среди которых был и приглашенный Шершнев Игорь Романович. Наши одногруппницы глотали успокоительное в таблетках. Все изрядно нервничали. Нас запустили внутрь и мы расселись за партами в последний раз. Выступающие выходили со своими научными голограммами в центр аудитории перед сидящей комиссией и рассказывали докладную часть, а после отвечали на вопросы аудиторов. В общем классика защиты диплома в альма матер, стандартизированная почти во всем мире. Первой отстрелялась Светка Белинская. Вторым пошел я.

– Али Магомедов, – начал я.– Тема моего диплома "Проект цеха по переработке сточных вод в воду питьевую под действием бактерии эшерихеи коли штамма 2ХU– Aquarius ",– на этих словах я включил трехмерную голограмму от самого пола до почти потолка и орудуя лазерной указкой зачитал докладную часть, на это у меня ушло минут пятнадцать. В начале была некая робость, но с первыми же словами она улетучилась, словарный запас у меня большой, я не тушевался как некоторые мои одногруппницы. Окончив, я ждал вопросов от комиссии. Слово решил взять наш декан, Алексей Дмитриевич:

– Али Рабаданович, такой вопрос – ваша бактерия эшерихея коли будет выращиваться на вашем же предприятии? Или поступать уже готовым генно-модифицированным объектом?

– Уже готовым ГМО, "Бионика Лайф" в этом поможет,– импровизировал я.

Шершнев улыбнулся.

– Хорошо, у меня нет вопросов,– сказал Алексей Дмитриевич.

Слово взял Игорь Романович:

– У меня такой вопрос – сколько циклов будет использоваться бактерия, и где вы будете её утилизировать?

– Два-три цикла, после чего сжигание в кремационной камере, вот здесь– и я указал на упомянутую камеру в голограмме.

–Хорошо, кстати, ваш крокодил вымахал таких огромных размеров и живучий гад какой! биокреация удалась. У меня все.

Следующий вопрос был от третьего члена комиссии – профессора Светланы Викторовны.

– У меня вопрос касаемо мойки оборудования, между циклами производства питьевой и технической воды не слишком ли мал промежуток времени? Даже по графику вашему видно, что очень мало времени.

Тут то я попал в просак. Неожиданно каверзный вопрос.

– Система оперативно будет смывать техническую воду, – придумывал я на ходу,– самые мощные насосы из России там будут смонтированы.

– Даже самыми быстрыми не получиться, что ж ладно, у меня вопросов больше нет. Вы защитились, Магомедов.

Я ликовал! С плеч упал каменный груз шести лет обучения. Я сел за парту и принял поздравления группы.

– Ты так замудренно отвечал, молодец, много слов научных, по-любому пять будет,– сказал мне Антон, сидевший рядом со мной изрядно на нервах.

– Ты тоже защитишься, не переживай так, – ответил я ему.

И он защитился. Самым последним был Кошкарев. Перед своим выходом он попросил у Юли таблеток успокоительного и вышел чуть пошатываясь на середину аудитории. Включив голограмму, дрожащим голосом стал зачитывать тему диплома, поглядывая в текст голограммы:

– "Технология производства бактерий для похудения лактобациллус ацидофилус штамм полифагус".

Спустя десять минут монотонного и нудного зачитывания текста он, наконец, закончил. Начались вопросы от комиссии. Первый вопрос задал Шершнев:

– Вы сказали, что эти бактерии абсолютно безвредны для организма и при сбое роста их колоний в теле они выведутся естественным путем, давайте на вашей голограмме проверим это, включайте тест до предела. Вы проверяли?

– Эм..– Кошкарев замялся, судя по всему до этого он не додумался, все же нажал на тест и представленный в голограмме прозрачный человек стал наполняться изнутри бактериями.

– Сделайте зум на кишечнике, – попросил Игорь Романович,– что это за муть стоит?

– Это.. это пук, то есть газ.. от жизни бактерии,– объяснился Кошкарев.

– Что ж, пук, говорите,– засмеялись аудиторы, – увеличивайте рост числа бактерий.

Спустя мгновение на голограмме человеческого кишечника стали проявляться кровоподтеки – бактерия уничтожала слизистую оболочку

– Что ж вы не проверили этот момент?– удивлялся Шершнев.– Слизистая уничтожена при длительном голодании подопытного образца, такое может случиться при дальнем межпланетном перелете , например, или после операции. Будет кровавый понос!

– Да как то, не учел,– волнуясь, еле ворочая пересохшим языком, вымолвил Санек.

– А мне понравился ваш ответ касаемо пука, – заметила строгая Светлана Викторовна,– вы так по-научному объяснили газообразование.

– Да,– не поняв сарказм, сказал Кошкарев.

– У меня такой вопрос – какие возрастные ограничения на выпускаемый препарат. Мне можно его принимать? Универсален ли штамм?

– Да! Всем можно!

– Кому всем?

– Кто хочет похудеть.

– Ясно.

Следующий вопрос был от Алексея Дмитриевича:

– Где вы будете растить исходный немодифицированный штамм для последующей биотехнологии?

– У Вани в цеху.

– У какого Вани?

– Он передо мной выступал здесь, у него цех по выращиванию, я буду вывозить от него.

– На чем транспортировать ?

– Эм..на каталочках таких, с колесиками.

– Ясно. На каталочках значит. Вопросов больше нет.

Защита окончилась, я получил пять, староста, Алибек, Юлька Тагинцева и Саят тоже, Кошкарев и Ваня отделались тройками, остальные получили четверки. Одной проблемой стало меньше.

Двадцатое июня было солнечным и жарким, в одиннадцать утра стояло пекло под сорок градусов. Все мы, выпускники, сидели в актовом зале университета и по очереди выходили на сцену, где пожав каждому из нас руку, нам вручал дипломы декан нашего факультета. Кондиционеры не справлялись и в зале стояла жуткая духота. Отпраздновать же это событие мы сняли зал в калмыцком ресторане "Эркекче болуптур". Вечером, отдохнув от жары дня, мы с Кошкаревым собирались в ресторан.

Глава 7.

– Давайте, за нас, дипломированных специалистов-биотехнологов, – сказала тост наша староста Светка.

Мы встали, подняли рюмки с коньяком "Святой крест" и звонко чокнулись друг с другом. В снятом нами зале ресторана "Эркекче болуптур" играла из встроенных колонок приглушенно этно-музыка. Выпив до дна, мы сели на стулья и закусили национальной едой среди которой фишкой нашего стола был генномодифицированный кошерный кабан старосты, зарезанный в "Бионике" аккурат к выпускному. Мясо его было просто изумительным, шашлык был на славу. Я вам если что не говорил об этом! Возле одной из стен зала стоял молитвенный барабан с высеченной на нем буддийской мантрой. Каждый из нас покрутил его, загадав желания. Я представлял себя через пять лет владельцем респектабельного ресторана – такая вот моя мечта горца.

– Я хочу выпить ,– начал Кошкарев,– за вас мои хорошие, я буду скучать по нашей группе. По жизни в общаге – нас послезавтра оттуда уже выселят, по всему хорошему и веселому, что с нами случалось.

– Давай, хороший тост,– ответили мы и подняли свои рюмки.

В зале было караоке и танцпол, напевшись мы отжигали под дип спейс-хаус. У кого-то нашлись кофейные конфеты, придававшие вместе с алкоголем прилив бодрости. Было немного грустно – ведь это была прощальная вечеринка, прощание с самыми чудесными студенческими годами, золотым временем в жизни каждого из нас, с нашей юностью. В три часа ночи мы стали расходиться. Все кто жил последние дни в общаге поместились в вызванном беспилотнике. Крепким хмельным сном закончился этот бурный день.

Я проснулся с мыслью, что совсем не болит голова, значит спиртное было качественным, с антипохмельным составляющим. Лежа в постели серфил интернет. Вставать было лень. Завтра было выселение и завтра я летел домой в Дышне-Орсай. Зайдя на свою страничку в Фейсбук, через голограмму на йотафоне я прочитал сообщение от некоего сообщества «Renegatio». Вам больше 18? Был задан мне вопрос. «Да»– ответил я. «Вас беспокоит ваше будущее и будущее ваших родных» , «Да»– ответил я. «Вас тревожит смерть ваших близких?», «Да»– ответил я в очередной раз. «Вы готовы пойти на риск дабы обезопасить свое будущее?», «Да»– ответил я снова. Голограмма моргнула, ее темный густой свет на десяток сантиметров излучаемый йотафоном померк, далее все исчезло, никаких звуков, свет и текст пропали. В комнату вошел умытый Кошкарев.

– Проснулся, лежибока,– сказал он мне.

– Да встаю уже, странная группа какая-то мне допрос устроила в Фейсбуке. Голограмма отключилась. Помелькала и исчезла

– Может вирус какой. Сейчас надо мощные антивирусники ставить. Ты пива не хочешь?

– Нет, воротит от спиртного.

– А я пожалуй закажу себе пару бутылочек Саркельского, взбодрюсь.

Я встал с постели и пошел в душ. Вернувшись, я обнаружил сообщение на йотафоне следующего содержания: "Только наземным транспортом, в парке Дагаева в 14-00, возле фонтана. Я Коля Подледнев. Касается каждого. За вами ответ– ДА/НЕТ?". Я был удивлен, это следствие моих ответов в группе, внутри заиграло любопытство. Я решил отправиться на встречу с этим Колей. Написал: "Да".

Я стоял у машины такси возле торгового центра, до него дошел пешком от студенческого городка. Таксист где-то пропадал. Рядом со мной, чуть позади стояла какая-то женщина. Я обернулся.

– Вы тоже ждете его?

–Нет, я вами любовалась в отражении машины. Черные пряди волос и этот гордый профиль. Эльбрусская красота как она есть. Я художница.

Я был весьма польщен. Тут появился таксист. "Едем"– воскликнул он. Я сел в машину и сказал адрес. Наземный транспорт переживал свой закат по всему миру, но все ж этот архаизм еще присутствовал в столице Эльбруссии, такая дань традициям.

Солнце пекло неистово, на улице не было ни души, меня спасала лишь одежда из термоткани. Я шел по парку к его центру, к центральному фонтану. Подойдя к нему я осмотрелся – в брызгах бьющей воды играла радуга. Дубы-исполины давали тень, столь нужную в этот инфернальный полдень. В голове появилась мысль, что это чей-то дурной розыгрыш. Я взглянул на часы в моем йотафоне. Без пяти два. За спиной раздались шаги, я обернулся и увидел человека, чуть пониже меня ростом, моего возраста, но уже лысеющего, на его лице была какая-то генетическая аномалия – битый ген удлинил и сплющил его нос. С узким ртом и маленькими глазками он походил на какое-то кровососущее насекомое, слово "долгоносик" как никакое другое могло охарактеризовать его внешность. Одет он был в термокостюм темно-синего цвета, в руке держал эко-бутылочку с энергетиком.

– Я Коля Подледнев,– представился молодой человек,– я из "Ренегацио".

– Али Магомедов,– сказал я и протянул ему в приветствии руку.

– Скажи, ты приехал наземным транспортом? Это имеет большое значение,– пожимая мою руку спросил Коля.

– Да, а какая разница?

– За наземным системы слежения с орбитальной станции не следят.

– Ясно. Ваша организация занимается чем-то незаконным?

– Нет, все в рамках закона. Ты боишься?

– Я ничего не боюсь, так меня воспитали. Что за информацию о моих родственниках вы готовы мне дать?

– Не конкретно о твоих. Глобально. Что ты знаешь о чипах, вшитых в наши руки при рождении?

– То что без них в современном мире не обойтись, там и ИНН, страховка, все данные, списание налогов , GPS-global позволяет искать потерявшихся без вести

– А также контроль за здоровьем каждого человека его уровень холестерина, кровяного давления и уровня кислорода в крови.– Вставил перебив меня, Коля.

– И это тоже.

– Ты был когда-нибудь за границей?

– Нет, из Эльбруссии не выезжал. А в чем дело, что может коснуться меня и моих родственников?

– Я скину тебе на твой телефон кое-какую информацию, нажми прием.

Через секунду мною были приняты голографические данные. Коля отхлебнул своего энергетика и сказал:

– Мне довелось поездить по миру, в том голографическом файле собраны мои умозаключения, размышления о происходяшем в нашей республике. Все не так просто, но если ты думающий, то тебя это заинтересует. Перекинь потом своим друзьям, кому предельно доверяешь. Будут перемены, думаю, достаточно скоро все изменится.

– Хорошо, ознакомлюсь. А ты где работаешь?

– Цифровое ремесло, дизайн сети. А ты чем?

– Ищу работу, вчера выпускной отмечали в универе. Биотехнолог я.

– Значит высшее образование у тебя?

– Да, оно самое.

– Что ж , смотри голограмму и всего хорошего, еще встретимся! Все не случайно!

Мы попрощались и разошлись в разные концы парка. Прилетев в общагу я пообедал и завалился на кровать. Кошкарев смотрел футбол, одев очки "Луч". Я решил посмотреть файл, который мне сбросил Коля. Удобно устроившись, я нажал пуск на голограмме. Появилась заставка с начальным титром "Общество Renegatio представляет". Далее в голограмме появился сам Коля. Мой новый знакомый трехмерно вещал сидя на пеньке в каком-то лесу: "Здравствуй, мой новый друг! Если ты смотришь эту голограмму, то значит тебе не безразлично будущее твоё и твоей семьи, а также всего человечества в целом. Эта информация касается каждого из живущих в первом и втором мирах. При рождении каждому из нас делают операцию по вживлению микрочипа в запястье, без него наша жизнь немыслима – заплатить налоги, сходить к стоматологу, открыть счет в банке все эти обыденные дела немыслимы без вживленного чипа. Чипирование как неотъемлимая часть первых двух миров пришло в нашу жизнь сразу после "Большого конфликта" 2056-2060 годов", Коля отхлебнул из бутылочки энергетик и продолжил : "Политики ООН решили за нас, что чипирование позволит исключить насилие во всей человеческой цивилизации, но разве это так? Копнем глубже, придется изрядно испачкаться.

Новый Третий рейх в лице Зеленого пояса ислама едва не уничтожил человеческую цивилизацию когда ударил ядерным оружием по государству Израиль – именно так говорят нам с экранов телевидения и в учебниках по новейшей истории.." на этих словах он сделал большой глоток из бутылки и продолжил "Есть ряд лиц поимевших великие выгоды от "Большого конфликта 2056-2060 годов" в первую очередь это кланы Ротфельдов, Кроненбахов и Зионфельдов именно эти три фамилии получили такой же сладкий куш в Первую мировую, Вторую мировую войны. Я с уверенностью, подтвержденной фактами хочу сказать, что Зеленый пояс ислама есть государственное образование специально созданное для этого глобального конфликта, для переформатирования мира и его еще большего подчинения этим трем кланам. Вы скажите а как же отказ от нефти и переход на бесплатное электричество, а также возможности межпланетных перелетов как бонусы этой войны человечеству, война выдвинула человеческую расу на еще одну ступень выше, но не тут то было – эти три клана взяли вверх над трансгуманизмом, подвергнув чипированию все два мира. Европейские эмираты, образованные гражданской войной на континенте избежали этого клеймения и имеют статус квази-государства, пиратской бухтой, под осадой первого и второго мира, железным занавесом цивилизации. Я побывал там и хочу сказать, что продолжительность жизни там гораздо выше.." Голограмма замерцала, появились помехи и она пропала. Тут же раздался входящий звонок– неизвестный номер. Я поднял вызов.

– Али Рабаданович Магомедов?– спросил мужской голос

– Да. Это я.

– Вас беспокоят из Государственной Службы Безопасности, вы можете к нам приехать, в ваших же интересах?

– А что такого я сделал?

– Вот при встрече узнаете, Анасенковская, 47, как приедете наберете этот номер, я выйду к вам.

Я был крайне удивлен этому вниманию со стороны ГСБ, уж не свинью ли какую подложил мне этот Коля Подледнев. Не угодил ли я в неприятность, встретившись с этим мутантом? Что за информацию он мне скинул? Голограмма же больше не воспроизводилась.

Через час я прилетел к зданию ГСБ. Черный монолитный небоскреб в центре Саркела. Как было велено, набрал последний входящий вызов и сказал, что я на месте. Через пять минут ко мне вышел из здания высокий, молодой мужчина в строгом костюме. В его чертах лица угадывались славянские корни.

– Али?

– Да, – ответил я.

– Ты не боксер случайно?

–Нет.

– Похож. Давай за мной.

Мы вошли в черный небоскреб. В лифте здания мерцала лампа под потолком. Подъем на пятнадцатый этаж занял считанные секунды.

– За мной,– сказал ГСБшник.

Я шел за ним по коридору. Внутри было тревожно, что я сделал такого, что вызвало интерес со стороны ГСБ? Человек в строгом костюме открыл дверь. В комнате стоял человек, а посередине был стул.

– Проходи, садись на этот стул.– Сказал человек в комнате.

Он был заметно старше первого и скорее всего кавказского происхождения.

– На каком языке тебе удобно?– спросил мужчина и в его словах читался легкий южный акцент

– Да можно на русском,– ответил я.

– Садись-садись.

Я сел. Два ГСБшника стояли передо мной у окна, тот что помоложе открыл жалюзи, солнечный свет проник в комнату. Было немного душно.

– Ну что рассказывай, как ты до такой жизни докатился?– спросил старший агент.

– Не понимаю вас,– ответил я.– Что такого я сделал?

– Общаешься с неблагонадежными элементами, дай-ка свой телефон.

Я достал йотафон и протянул его ГСБшнику, тот отсканировал его каким-то своим прибором.