Текст книги "Пьяные абхазы живут дольше всех (СИ)"

Автор книги: Михаил Аказин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4.

Начинались занятия на «Бионике». Мы сидели в переговорной и ждали нашего лектора – Игоря Романовича Шершнева. Был жаркий мартовский день, климат контроль в помещении был уже включен. Спустя пятнадцать минут ожидания в переговорную вошел сутулый Шершнев.

– Такс ребятки, здравствуйте! Я чуть задержался, совещание у Бадмаева, нашего шефа, было. Вы готовились к занятиям, отвечайте честно?

– Готовились,– ответила за всех староста.

– Отлично, тогда сейчас пройдем тест. Включайте настольные голограммы. Как пройдете тест так я смогу каждому выдать зачаток биообъекта для биокреации.

На удивление ученого тест сдали все, даже Кошкарев, хоть он и прогулял пару занятий. Я ответил на все вопросы голограммы и нажал на кнопку"закрыть". Я был кажется самым первым, Шершнев читал бумажную роскошь – газету, увидев что я и еще несколько человек закрыли свои голограммы он сказал.

– Что вы все? Так быстро. Даже газетку не почитать с вами.

– Да, готово,– ответил я.

Когда все закрыли голограммы Игорь Романович отложил газету и на его выдвинутой голограмме появились результаты сдачи теста.

– Все хорошо, вы допущены к биокреации, я скоро,– на этих словах он удалился из переговорной, а мы делились впечатлениями от теста, никто даже не списал у соседа.

– Даже Саша сдал!– Удивлялась Юля-отличница.

– А что сразу Саша? – Возмутился Кошкарев,– я учил дома.

– Ну молодец, поздравляю.

К нам вернулся Шершнев, в руках он держал объемный бокс. Поставил его на стол и открыл крышку, нашим взорам предстали зачатки биообъектов – сантиметров в сорок стеклянные капсулы с органической начинкой белого цвета.

– Все знают как ими пользоваться?– спросил ученый, – на сайте инфу для вас выложенную читали?

– Вроде бы все ознакамливались, – сказала староста.

– Все очень легко: моделируете в программе биообъект, подключаете зачаток к принтеру и он печатает структуру ДНК в биозачаток, далее капсулу оставляем в темном, теплом месте на неделю и живой объект растет за счет искусственной плаценты. Через неделю приносите капсулы на занятия, помещаем их в инкубационные камеры и через еще недельку мы определим чей организм самый живучий, ну что биотехнологи, справитесь?

– Справимся!– ответили мы.

– А годзиллу можно распечатать? Если я смоделирую, – спросил Антон.

– Хах, еще бы, только моделировать же её долго да и прокормить ее будет накладно, и огромный ресурс уйдет на её выращивание, а жизнь ее будет скорее всего короткой из-за мутагенов. Такие объекты не получили должного эволюционного опыта. Когда-то давно япошки растили таких чудовищ из фильмов, непрактично это да и продолжительность жизни опять же крайне мала, лучше печатать те объекты у которых длинная эволюционная история, прошедших тщательный естественный отбор, с генным опытом, так то.

– Я все же трехголового жирафа буду делать,– сказал Кошкарев.

– Да ты уже всем голову забил этим жирафом,– вспылила Светка, – печатай что хочешь. Игорь Романович, а эти образцы куда мы потом денем? Нам в общежитии нельзя держать питомцев.

– В наш корпоративный зоопарк сдадите, разве Алексей Дмитриевич не говорил в самом начале об этом?

– Нет, будем знать.

– А если кто хрюшку захочет выполнить из шаблонных животных в программе, то вырастим к вашему выпускному и зарежем на шашлык, сэкономите.– сказал практичный Шершнев,– мы с коллегами так часто делаем, на корпоративах только наше дизайнерское мясо. А на даче у меня дизайнерские груши какие огромные, сочные, а само дерево не высокое, что б без лестницы собирать урожай.

– О! Это было бы здорово, я пожалуй буду свинью печатать,– воскликнула Светка,– сэкономим действительно на выпускном.

– Включайте фантазию и креативьте что хотите, основным критерием будут пониженное содержание битых генов– мутаций, отсюда и продолжительность жизни, каждый объект проанализируем по параметрам продолжительности жизни и адаптивности к окружающей среде, пусть победит сильнейший, самый приспособленный и живучий!

Шершнев доставал из бокса капсулы с плацентой и подходя к каждому из нас, сидящему, ивручал в руки. Я рассматривал капсулу вертя ее в руках: из органического стекла с мутной жидкостью похожей на клейстер, имела на одной стороне разъем для ЗD-принтера и была слегка теплой, нужная температура для проращивания зачатка поддерживалась термоблоком.

Стоя на остановке, мы шумной студенческой компанией обсуждали биокреацию, было действительно интересно у кого же будет самый жизнестойкий "питомец".

– Светон, если смодифицируешь свинью без раздвоенных копыт, то она будет считаться кошерной,– подметила Юля Тагинцева.

– Учту, спасибо, – сказала Светка.– Это ж ты у нас спец по ивриту и иудаизму.

– Да, все же в Саркеле живем то, в урбане четырех религий -ответила отличница, – кстати, стемнело и сегодня пятница, а это значит начался шаббат, шаббат шалом, мои дорогие одногруппники.

– Шаббат шалом, – сказали мы нашей Юле в ответ.

Прилетел аэроавтобус и мы вошли в его салон. Двери бесшумно закрылись. Автобус поднялся на высоту и полетел в сторону города. Под зажигающиеся огни внизу и парящие маячки воздушных трасс мы летели к студенческому городку.

Я лежал на кровати и читал новости в своем йотафоне, Кошкарев, тем временем, смотрел футбол, громко вскрикивая в опасные моменты матча.

– Кто играет?– спросил я у Санька.

– Наши, Sarkel с Челси,– ответил Кошкарев,– угловой, падла!

– Какой ты фан непостоянный, ты ведь за Терек всегда был.

– Я и так за него, но когда с зарубежкой играют я всегда за земляков, по этому принципу, ты там что читаешь?

– Да читаю про объединение соседей, решают климатические проблемы и межзвездные перелеты дешевле теперь станут.

– С нашими зарплатами, которые у нас в стране особо не налетаешься.

– Это точно, а очень хочется. Мажорный факультет нефти и газа на Марсе будет отмечать выпускной.

– Круто! Бешеных денег наверно стоит. Мои родители не потянут такое.

– Да и мои тоже, здесь отметим, какая разница где пить?

– Верняк. Закажем пивца под второй тайм? Угощаю!

– Искуситель ты, а я согласен, по парочке Саркельского живого, открывай окно для дрончика.

– Будет сделано.

Через пятнадцать минут прилетел грузовой дрон из ближайшего супермаркета, четыре бутылки пива и две пачки чипсов были им доставлены в нашу скромную студенческую обитель. Кошкарев с бурными эмоциями смотрел второй тайм, а я открыл программу моделирования "Бионики Лайф" и просматривал шаблонные биообъекты для печати в капсулу.

Печатать разрешено любой организм имеющий скелет– хорду, из типа хордовые. В базе были все млекопитающие и мне интересные пресмыкающиеся. Шершнев говорил, что победит самый жизнестойкий с богатой эволюционной жизнью. Если выбирать между млекопитающими и пресмыкающимися, то выбор очевиден за последними – рептилии древнее молокопьющих животных. Меня заинтересовал гребнистый крокодил, он же крокодил-людоед, возраст которого приближался к 15 миллионам лет, размеры монстра доходили до восьми метров в длину, челюсть до 70 см, а вес до тонны. Но что забавного в выращивании подобного чудовища? Надо добавить немного огоньку этому существу – подправить некоторый набор генов. У меня созрел план – я переключился на вкладку с млекопитающими рукокрылыми и выбрал в ней летучую мышь калонг, самый крупный вид рукокрылых обитающий в Индокитае.

– Гооол! – закричал Кошкарев.

– Ага, хорошо!– пробормотал я, читая генетику калонга и отхлебывая пиво из бутылки.

– А ты что же, к Заремке своей не идешь сегодня?

–Да ей учить там задали, вот как раз и я домашку сделаю.

– Понятно.

Гены отвечающие за крылья и их рост были мною отобраны и скопированы в буферную зону, осталось вставить их в цепь ДНК крокодила. Эта программа "Бионики" просто чудо, упростившая жизнь биотехнологам. Для определения аэрофизических параметров крыльев рукокрылого на новом хозяине программа просчитала их функционал и количество белка-стройматериала для их роста. Для того чтобы поднять такую тушу в воздух, а без этого никак, в этом вся фишка, нужен размах крыльев около шести метров. Отмасштабировав крылья в программе, я включил физические показатели– биообъект способен к полетам! Теперь остались косметические манипуляции – крокодилий пигмент на крылья и новый организм готов, суперхищник на земле, в воде и в воздухе. Подключив к принтеру капсулу биокреации, я нажал загрузку и принтер в несколько мгновений передал набор генов плаценте за органическим стеклом. Положив в шкаф, на полку, капсулу, я был горд проделанной работой.

– А ты когда будешь свою работу делать? – спросил я у Кошкарева.

– Чуть попозжа,– отозвался он.

– Лучше не затягивай.

Но он затянул, дотянул до последнего как обычно. Не знаю как он там писал свою программу для принтера и что он с этим жирафом делал – я гулял с Заремой в тот вечер, но по приходу я увидел, что его капсула лежит на столе.

– Ты в курсе, что в темное место надо класть? – Спросил я у своего соседа.

– Да? Сейчас положу,– отозвался он и наклеяв бирку, положил свой биозачаток в шкаф рядом с моим.

Через неделю мы принесли свои капсулы с биозачатками на пары в "Бионику Лайф". Капсулы были помещены в биоинкубатор корпорации. Инкубатор представлял собой огромный бокс цилиндрической формы в высоту человеческого роста, в который помещались наши капсулы – под действием излучения органическое стекло капсул увеличивалось по мере роста запрограммированного организма. Спустя еще одну неделю мы в ожидании чуда прилетели на решающую пару – кто-то получит сегодня автоматом пять!

Отметившись на посту охраны, мы в холле "Бионики" ждали Шершнева. Наши одногруппницы как-то нервничали перед разбором полетов от ученого. Наконец, он появился в лифте и позвал нас за собой в инкубационный зал. Мы сели за вытянутый стол с коричневыми кожаными стульями. Шершнев подошел к инкубатору и прикоснувшись большим пальцем снял отпечаток пальца – инкубатор открыл свои створки, внутри на каталке лежали наши организмы, они пребывали в анамтическом сне и чтобы выйти из него достаточно открыть капсулу, под действием свежего воздуха наши питомцы оживут. Органическое стекло капсул приняло разнообразную форму, вот и мой генномодифицированный дизайнерский крокодил – Игорь Романович вручил мне капсулу размером в полметра, веса в ней было килограмм пять.

– Что ж начнем, по очереди, проверим сканом жизнестойкость и приспособленность, – сказал ученый держа в руке прибор-сканер,– первая в ваших списках некто Белинская.

– Да. Это я, – ответила Светка-староста.

–Открывайте свой биообъект нам на обозрение.

Светка нажала на кнопку оргстекла и капсула открылась, в ней находился поросенок, розовый с белесыми волосинками. Втянув легкими первый глоток воздуха он хрюкнул и попытался встать, но тут же упал.

– Я вырастила поросенка, но смодифицировала его ген ног – он имеет неразделенные копытца, для иудеев он кошерен, согласну их закону такую свинью можно употреблять в пищу.

– Отлично! Когда зарежем я угощу им нашего Зильберштейна, главного инженера завода. Килограммчика два можно будет взять? Под коньячок пойдет на дачке у меня.

– Конечно, Игорь Романович, я к тому же увеличила его рост, скорость набора массы, поэтому к июлю он будет готов на еду.

– Хорошо, давайте-ка я его отсканирую, – и он навел своим прибором с лазером на лоб животному, – что ж, жизнестойкость – 67 %, количество генов-мутаций – 33% ,это очень неплохой результат, поздравляю вас.

Поросенок был отправлен в одноместный, переносной бокс для животных. Далее был отсканирована морозоустойчивая ящерица Ленусика, её показатели были поменьше, чем у Светкиного поросенка. Антохин ёж без колючек был безобразным существом да еще с кучей генетических мутаций. Возле стены выстраивались в ряд переносные боксы с новорожденными генно-модифицированными животными. Биотехнология чистой воды.

Наступила очередь Кошкарева открывать свою капсулу.

– Давай, Санек, не томи, – оживились мы, как там твой мутант.

Кошкарев нажал на кнопку и капсула раскрылась, нашим взорам предстало жалкое отвратительное зрелище – трехголовый пятнистый жирафик в клейкой слизи еле шевелил своими копытцами лежа на боку. Две головы жадно глотали воздух, третья же лежала не шелохнувшись. Животному было больно, оно находилось в агонии. Шершнев отсканировал череп одной из голов и вынес свой вердикт:

– Через пару минут умрет, критическое содержание битых генов-мутаций и онкологические метастазы в нервной ткани, мозг поражен. Если бы экзамен проходил сейчас, вы бы юноша, провалили бы его.

– Саша наверно с похмелья его моделировал? – спросила Юля Тагинцева.

– С какого такого похмелья? Я не пью уже сколько, – огрызнулся Кошкарев, вертя в руках свой планшет.

– Жаль плаценту, она ведь дорогая, – заметил Шершнев.

Следующим был Ванька. Его лошадь в чешуе зеркального карпа хоть и была довольно красивым питомцем, но абсолютно не живучей, её чешуя сильно нагревалась на Солнце и не была термопроводимой, что чревато перегревом и верной гибелью.

Наконец, добрались и до меня.

– Магомедов,– обратился Игорь Романович, – что там у вас?

– Летающая рептилия.

Мой крокодил-людоед с крыльями произвел на всех глубокое впечатление, настоящий дракон из Средневековья. Шершнев произвел сканирование и он оказался самым живучим из всех! Жизнестойкость – 88%, количество генов– мутаций – 10%, живучий как никакой другой биообъект! Но оставалась еще Тагинцева.

Юля Тагинцева смоделировала степного волка с "душой котенка", как она сказала. Щенок был ничем не примечателен, разве что зеленого цвета, пигмент был взят у жабы, а нравом он был в кота. Животное почти настигло мой результат, но уступило моему по количеству мутагена. Я в душе ликовал.

– Победил студент Магомедов Али! – объявил Шершнев, остальные в следующий понедельник сдают экзамен, готовьтесь, на сегодня все свободны. Поздравляю Магомед! То есть Али!

Одногруппники поздравили меня с победой и рассматривали моего летающего крокодильчика. Я бы оставил его себе, отвез бы в горы, но ограничился лишь сделанными фото для друзей и родителей. Мы с некоторой грустью прощались со своими выращенными питомцами. Дизайнерский трехголовый жираф Кошкарева же тем временем издох.

Глава 5.

Закончился душный март, наступил дождливый апрель. Я и мои одногруппники писали дипломные работы. Группа в первый понедельник апреля сдала экзамен в «Бионике Лайф», я же был освобожден автоматом от этого дела. Шершнев оказался весьма строгим экзаменатором. Пятерки поставил только старосте и Юльке Тагинцевой. Кошкарев отделался тройкой – вечером превратил это в великий повод для употребления коньяка. Я немного помог ему в этом, пока гладилась моя одежда в вакуумной сфере, – да да, мы с Кошкаревым скинулись на это чудо в начале совместного проживания и избавились от нужды иметь утюг, теперь за нас гладила вакуум-сфера. Пока мои новые шмотки избавлялись от неровностей, я пропустил пару стопариков коньяка из города Святой Крест, что на востоке республики и закусил кусочком шоколадки. Я одел поглаженные вещи и свою любимую джинсовую курточку.

Мы с Заремой собирались пойти сегодня в кино. Мне на замену для компании Кошкареву должен был прийти Алибек. Я вышел на улицу и пошел по пешеходной дорожке к шестой общаге, в которой жила моя Зарема. Подойдя ко входу я заметил двух парней переминающихся с ноги на ногу и то и дело поглядывающих на меня. Одеты они были в короткие, черные кожанки. В тот же момент я получил сообщение от Заремы: "сегодня опасно видеться, приехали мои братья, я не выйду, прости, такие адаты, оставайся дома ради своей же безопасности, молюсь, чтобы они отстали". Я несколько удивился. Я понимаю, конечно, что она в строгости воспитывалась, но ведь ей уже 19 лет, можно с парнями гулять, разве её братья не понимают. Я решил идти до конца и позвонил ей для объяснения.

– Зарема. – нарочито громко сказал я, когда она взяла трубку, – что за глупости, выходи, я пришел. Что за дикости, какие адаты?

Братья, тем временем, медленно шли ко мне, вслушиваясь в мои слова.

– Ты Али? – спросил один из братьев, с густой, черной как уголь бородой.

– Да, – ответил я.

– Ты с нашей сестрой гулял? – спросил второй брат, коренастый с бритым лицом.

– Да, я ,– не стал отпираться я от этого вопроса.

Бородатый достал из внутреннего кармана телескопическую дубинку. Я не дрогнул.

– Ты в курсе кто мы? Мы её братья. По нашим законам она не имеет права с тобой гулять.

– А может мы поженимся с ней, – стоял я на своем, мы любим друг друга.

– По нашим законам она выйдет за того за кого скажут старшие, за человека с нашего села, такие как ты нам не нужны, сколько бы не предлагал ты денег, – утробно проговаривал низким голосом "брат" с дубинкой.

– Я не знаю ваших старших, может мне стоит у них разрешения попросить?

– Не выйдет. Уходи и больше не появляйся, – выпалил тот , что пониже.

– Я никуда не уйду, – ответил я.

– Ты что такой дерзкий?

Тот, что с бородой замахнулся дубинкой и нанес мне удар сверху целясь в ключицу – я поднял руку и принял удар на предплечье. Тут я пропустил в лицо, прямо в глаз, два коротких удара от бритого "брата". В этот же миг откуда не возмись раздался крик Заремы. Она кричала что-то на своем наречии на братьев. Я закрывал голову от их ударов с двух сторон. Зарема стала оттаскивать их от меня, уводя в сторону и упоминая Бога. Мне же она воскликнула: "Уходи, Али, ради Всевышнего, пожалуйста, а то будет кровь, уходи домой!". Девушка уняла избиение.

Затаив обиду и крайне злой я возвращался домой в общагу, болел глаз. Придя в общагу я посмотрел в зеркало – под глазом было воспаление. Помазав кремом "Спасатель", гематома растворялась, синяку не бывать, но побаливала рука от удара дубинки. Вот так сходили в кино, на большой экран. Кошкарев встретил меня поддатым.

– Что может сходим туда втроем и надерем им задницы? – по-киношному изъяснился Саша.

– Да не, сам как-нибудь разберусь, все-таки может будущие родственники, кто его знает. Коньяк есть еще?

– Конечно, – и он налил мне полный стакан алкогольного напитка, – пей, Али, дорогой, расслабляй нервы, как раз Алибек сейчас кальян принесет, воскуримся как падишахи. Девочек не хватает.

– Дипломные пишут.

– Пишут. Вот так всегда.

Пьянствовать мы с моим соседом стали частенько особенно после третьего курса. Чуть ли не каждую пятницу пили пиво, собираясь шумной студенческой тусовкой у кого-нибудь в комнате, а потом летели в клуб "Darkness"в центре Саркела пить водку или виски. Гуляли весь шаббат, как говорится в нашей столице. Знали бы мои родные на что тратятся их шекели, отправляемые мне на жизнь. Студенчество – самый беззаботный период жизни, если не касаться сессий, конечно.

После выпитой бутылки коньяка было принято решение собираться в Даркнесс, я сделал голосовой вызов беспилотника и надел новые вещи. Кошкарев одел свой экстравагантный пиджак с какими-то яркими цветочками, будто бы из прошлого века. Пришел Алибек в красивой узорчатой рубашке и мы втроем по прилету такси спустились на улицу.

– Санек, где такой пиджак раритетный прикупил? – Спросил Алибек.

– В Mnogomnogo, вчера распечатал, свеженький, 200 шекелей отдал.

– Неплохой такой, поздравляю.

– Благодарствую.

В дешевом беспилотнике пахло перегаром и духами, видимо система очистки не работала, оставив запах предыдущих клиентов нам. Мы поднялись на трассу и полетели в центр, дорога из студенческого городка составляла минут тридцать до "Darkness".

– Я вот что думаю, может втроем на этих горных обезьян сходим?– спросил Кошкарев.

– Ты про братьев Заремы? Нет, не стоит этого делать. Я как-нибудь сам.– Ответил я.

– Ты уже сам поговорил, чуть руку не сломали, болит еще? – спросил Алибек.

– Да вроде нормально, не, парни, спасибо за участие, конечно, но сами разберемся с этим вопросом, все же родственники, не с улицы гопота.

– Мы за тебя, если что любых порвем, – сказал Алибек и прихлопнул ладонью в кулак.

– Разберемся.

В клубе было как обычно шумно, гулкий бит-минимал был слышен еще на улице. В "Darkness" нас без проблем пускали это не "Нормаль" куда надо выстоять очередь, а фейс-контроль еще и не пройти. Мы любили стиль ретро поэтому из всех доступных предпочитали именно Даркнесс. Принцип "цена– качество" тоже был не на последнем месте. В то время в Саркеле появились вечеринки довольно экстравагантных форматов: под двадцатые годы 20-го века, а также и того ранних эпох. Дамы моделировали для печати, в ручную свои платья и появлялись на публике в нарядах 18-19 веков. Были популярны высокие парики разных цветов и курение сигарет, естественно без запрещенного табака. Вэйп, старый добрый паровой вейп.

Заняв ложе с кожаным диваном, мы заказали: литровую бутылку виски, лаундж-колу и молекулярную пищу, на сегодня по таблетке жаркого и картошки-фри. Официантка, одетая в искусственную кожу, принесла наш заказ. Алибек по-дикому рассматривал грудь симпатичной девицы, когда та, наклонившись ставила на столик перед нами еду и напитки.

Я переписывался с Заремой. Она писала, что братья сидят теперь в машине. Их тонированный Борз стоял у входа в общагу. Они решительно настроены и готовы, по-видимому, к даже убийству меня. Кто их знает? У второго, что пониже был кажется ствол на поясе, может в следующую стычку он его достанет. Нет, уважаемый читатель не подумай, что я боялся, отец меня воспитывал бесстрашным в делах мужских, просто ни за что получать травму или быструю смерть не хотелось. По мере употребления виски "Святой крест" пятилетней выдержки в голове моей созревал план по дальнейшим действиям. "Как тебе совершить небольшой побег?"– спрашивал я у Заремы в сообщении. "Я подумаю над этим, а где жить мне?",– отвечала моя девушка. "Будем снимать жилье вдвоем или стесняешься меня?", "Я подумаю над этим вопросом"– ответила Зарема.

Кошкарев и Алибек тем временем пошли на танцпол. Я отхлебывал виски с колой и слопал молекулярную картошку на закуску. Становилось жарко. Я отыскал взглядом в танцующей толпе своих друзей и встав из-за стола присоединился к ним. Продержавшись на танцполе минут двадцать мы решили выпить и подошли к своему столику. Холодная кола с виски была как раз то что надо.

– Ты слишком загруженный какой-то, – сказал мне Алибек, – все думаешь о этих братьях?

– Да, есть кое-какой план как от них избавиться, вот обдумываю. Наверно придется съехать из общаги, временно.

– Ну давай тогда за твой план, чтобы все у тебя получилось. Заремка то твоя классная. Конечно.

– А ты не облизывайся, себе ищи. Давай выпьем.

Стопка за стопкой мы употребили бутылку виски в троих. Пару раз выходили на танцпол, а после пьяные залипли на диване. Вдруг Алибек резко подскачил и задев стол перевернул его из нашей ложи в проход, графин с соком, тарелки и бутылки попадали вниз, разбившись об пол.

– ООО! – воскликнули мы с Кошкаревым, -нажрался!

– Сукааа! – раздосадованно произнес наш одногруппник Алибек,– если б пошли в нормальный клуб, где нет стеклянной посуды, то не попали бы на такие бабосы! Это вся моя степуха уйдет на эти тарелки! Что вы ржете как кони, заодно ж платить будем!

– Расслабься братан, – сказал пьяный Кошкарев, – оплатим.

Подбежала официантка в одежде из искусственной кожи с пылесосом в руке и быстро убрала осколки с пола.

– Ничего страшного,– сказала она,– бывает со многими, этот пьедестал на котором заседают, слишком высокий, часто столы переворачиваются в проход, вы не первые кто так переворачивает, но в счет я битую посуду запишу.

– Попали мы пацаны! Извините, – причитал Алибек.

– Да проехали, отдыхаем !– еле ворочая языком, сказал Кошкарев, – он в последнее время стал напиваться гораздо сильнее других в компании, за ним я заметил это, повторюсь.

Мы были уже изрядно пьяные когда попросили счет. Эта битая стеклянная посуда действительно стоила нам много. На часах было уже около четырех утра, когда мы решили лететь домой. Я шел первый к выходу из клуба когда плечом задел какого-то типа, он обронил кажется слово "придурок". Я не стерпев обернулся и сказал , что он сам такой и чтобы шел кое-куда подальше. Чувак остановился и гневно спросил чего я хочу. Я не стал тянуть резину и сказал, что жду его на улице.

Мой противник вышел не один, а с тремя друзьями, мы уступали в количестве одного человека. Биться было решено за клубом. Оппонент начал первым без предупреждения, я пропустил апперкот в челюсть и чуть пошатнувшись все же устоял на ногах, размахнувшись, я со всей звериной злостью вмазал под глаз прямо в скулу противнику, тот аж передернулся, но устоял. С его стороны последовал не очень умелый удар ногой мне в грудь от которого я рассверепел и ударил ему в нос, разбив его в кровь. Санек и Алибек присвистнули. Я ударил ногой косо по ногам противника и завалив его на землю начал неистово набивать его морду. Но не тут то было – один из его приятелей с ноги ударил меня по лицу, угодив прямо в челюсть – я отпрянул от лежащего ошалело, но через пару секунд вновь начал чистить его морду. Вмешались мои парни – двое против трех. Начался пьяный махач. Кошкарев бросал удары своих тяжелых кулаков в головы оппонентов. У всех изрядно был выпущен пар. Я перестал колошматить обозвавшего меня типа лишь когда получил снова в кадык с ноги от его друга, а этому другу прямо в череп в висок попал удар от Алибека.

– Добротный бой, добротный! Без поножовщины , -прокричал один из друзей заваленного мною, – хватит, хватит!

– Что ж, довольно, – воскликнул я, – останавливаемся.

Вдоволь намахавшись и утирая юшку рукавами рубашек мы знакомились с нашими оппонентами. У пацанов с которыми мы зацепились нашлось бухлишко– коньяк с колой, они сами были из Москвы, как выяснилось, у нас в республике были по студобмену.

– Вы тут ради какой цели?– спросил Кошкарев у новых знакомых, только что им избиваемых

– Для поиска девочек, конечно же! Ваши южанки интересные очень. – Сказал россиянин, один из друзей.

– Бывает, – ответил я. – Здоровски помахались, хорошо что носы не сломали друг другу.

– Это да, неплохо ты мне влупил, гад эдакий, твое здоровье пью из горла, – и он вдоволь нахлебался коньяка с горла из бутылки.– где у вас самые лучшие телочки в городе?

– Самые бодрые в "Нормале" и "Бьюте" тусят, здесь чисто любители ретро-дип хаус-минимал, посредственные, – объяснял я поддатым гостям.– Стоит вызвать беспилотник и пролететь чуть дальше в центр Саркела. Я бы составил компанию да уже спать охота да к тому же за стекло пришлось много заплатить, к черту его!

– Братан, кофейные конфеты есть, будешь? Взбодритесь и вместе телочек пощупаем в вашем центре, если с шекелями напряг мы своими рублями рассчитаемся, все же соседи как-никак. Полетели. Покажите

– Саня, Алибек, вы как? Домой или еще тусим с россиянцами за рубли?

– Еще,– пробормотал пьяный Кошкарев

– Я спать не хочу еще, – намекнул на свое согласие Алибек.

– Что ж,– сказал я Ивану, а так звали того заносчивого россиянина, который теперь звал нас продолжать гулять,– большинство в нашей компании за продолжение. Полетели в "Нормаль" или в "Бьюте", только не факт, что нас пропустят туда. Костюмов авангардных мы не носим, печатаем мейнстрим из принтеров своих.

Вызвали восьмиместный беспилотник к "Даркнессу", он прилетел через пять минут. Попался чистый, со свежим воздухом внутри.

"Нормаль" был забит под завязку, решено было лететь дальше, в "Бьюте" – авангард и дикие эксперименты возводили этот клуб в хайп номер один во всей республике. Как и многие другие его постиг ренессанс звука 21-го века – вещал дип хаус минимал спэйс, середины 21 го века. Основали его беглые от "Большого конфликта" французские диджеи из Парижа.

Мы, благополучно пройдя фейс-контроль прошли внутрь клуба. На семерых человек заказали еды и выпивки, – вискаря и жаркого. Эти россияне под кофейными конфетами веселились как в последний раз. Иван уже распускал руки до танцующей девушки в коротком черном платье. Макс и Коля подошли к нашему столику и заглотнув по еще одной кофейной конфете запили Рэд Буллом, который так окрыляет. Кошкарев и Алибек веселились на танцполе. Я же, думая о Зареме, стал клевать носом и почти заснул в нашем ложе. Прошел час или два.

– Вставай, Али, уходим, поехали в сауну,– будил меня Кошкарев,– эти москвичи платят.

– А? Что? – недоумевал я.

– Афтепати как оно есть, мажорики– россиянцы платят за сауну. Поехали! Попаримся,– кричал Санек.

– Ну поехали!

Мы вышли из духоты ночного заведения. На улице с минарета пел утренний азан авто-муэдзин, записанный и воспроизводимый по таймеру по точному времени намаза. Значит было около пяти утра. Каждый житель Саркела со временем учился неплохо ориентироваться во времени по призывам с минарета. Нас ждал вызванный восьмиместный беспилотник.

– Ваши автомобили Борзы неплохо и у нас продаются, хорошие машины, это ж Борз за нами приехал,– спросил россиянин Иван

– Да, это Борз,– ответил Алибек.

– А наших Лад что-то в Саркеле маловато, не котируются?

– У нас патриоты все, да и к тому же Борз весьма неплохой автомобиль, последние два поколения немцы– беженцы разрабатывали, в качестве они далеко от ваших Лад.

– Мне дизайн нравится, есть что-то в Borz S звериное, от природы.

– Они как бы в живой природе и черпали вдохновение, я читал о них,– отвечал всезнайка Алибек,– Борз же переводится с чеченского как волк, черты степного волка можно углядеть в Эске, мне она из всех больше всего нравится, машина мечты просто и не убиваемая вообще. Выпускается в цвете хамелеон, самому цвет можно выбрать

– У братьев Заремы как раз Эска, у нее потолок высоты чуть ли не три километра.– Вставил я.

– Нормальный такой потолок, никаких пробок на трассах,– воскликнул россиянин Макс, -наши Лады выше двухсот метров кажется не поднимаются, у нас и маяки трассы не так высоко как у вас подвешены. Все же мы равнинная страна.

– Ну а у нас горы, тут без высокого потолка никак,– воскликнул Кошкарев, кофейные таблетки бодрили его и общение с гостями нашего города его занимало.– у вас тоже студенты по шесть лет учатся?

–Да, мы стандартизировались как и ваша Эльбруссия,– отвечал Ваня,– скажем честно такого количества симпатичных девушек как у вас нигде нет, мы, конечно, кроме Саркела нигде не были, но все же скажу так, что самые красивые у вас здесь.

– Да, так все говорят, наш Саркел – плавильный котел, очень много наций и рас в нем.– сказала Алибек, – вы в калмыцком квартале были? А в китайском?

– Нет еще, не добрались, – отвечал Ваня, немного есть на Москву похожее что-то в вашем городе, но заметно меньше лоскутков эдаких пестрых.

– Верно подмечено, у нас пять официальных языков, мы ж типа конфедерация. Ещё и беженцев много после "Большого конфликта".