Текст книги "Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова, 1941—1944. Справочник"

Автор книги: Михаил Тяглый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

М.И. Тяглый. «Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова, 1941–1944. Справочник»

Вместо предисловия

Эта книга, которую вы держите в руках – Справочник, содержащий факты, цифры, комментарии, воспоминания…

Для меня же – читателя, а не историка – это книга Скорби, Боли, Памяти…

Благодаря таким книгам о Холокосте, мы все будем Помнить и Знать о том, что произошло в XX веке, о том, на что способны ненависть и ксенофобия.

Призывы к миру, согласию, добрососедству звучат часто и с трибун разного уровня. Эта книга, по-моему, призвана служить достижению этих высоких целей, ведь на каждой ее странице Крик о помощи, Предостережение и Надежда. Надежда, что мы – люди, наконец, поймем, что нет на нашей планете ничего дороже Человеческой Жизни, Улыбки младенца, Счастья Любви…

К сожалению, зачастую ко всему этому мы приходим через страшный путь уничтожения самих себя. Но я надеюсь, что мы живем в том мире, когда можно все Понять – Узнав…

С уважением и любовью

к читателям и автору этой книги

Виктория Плоткина,

директор БЕЦ «Хесед Шимон»

От автора

Предлагаемая читателю книга содержит сведения о Холокосте евреев Крымского полуострова – тотальном уничтожении крымчан еврейской национальности, осуществленном немецкими оккупантами и коллаборационистами в рамках нацистской политики «окончательного решения еврейского вопроса» в Европе в годы Второй мировой войны.

Как справедливо подмечено историками, история – это не столько события, которые произошли, сколько события, которые мы помним. Иными словами, с имевшими место в нашем недалеком прошлом явлениями нас связывает историческая память. Она формируется в обществе по определенным законам. Существуют различные виды исторической памяти – индивидуальная, семейная, коллективная, национальная… Историческая память выступает как неотъемлемая часть при формировании личности человека, его взглядов на мир, при формировании его идентичности, собственного «я». Вместе с тем, она способствует консолидации общества, снабжает его своей собственной, уникальной исторической перспективой, собственным видением своего прошлого.

Зачастую историческая память становится объектом манипуляции и жертвой воздействия. Государственная власть или политические силы стремятся повлиять на общественное мнение и память о прошлом для обоснования и оправдания собственных действий в настоящем. Примеров тому великое множество. Историческая память в советском государстве и обществе о Холокосте – один из них.

Долгое время после победы над нацистской Германией и окончания Второй мировой войны общественная память о Холокосте подвергалась нивелированию. Тому было несколько причин. В отличие от занятой нацистами территории западноевропейских государств, в Восточной Европе и особенно Советском Союзе оккупационный режим по отношению к мирному населению был особенно жестоким. На фоне массовых расправ с гражданским населением, уничтожения целых деревень за связь с партизанами, угона в немецкое рабство, террора и переселений трагедия одной группы населения, обреченной на полное уничтожение лишь в силу своего национального происхождения, теряла свою исключительность.

Однако была и другая причина. Послевоенная идеологическая трактовка минувшей войны заключалась в насаждении в общественном сознании тезиса об одинаково трагической участи всех народов СССР в годы оккупации и единодушном всенародном отпоре захватчикам. Такая интерпретация цементировала основы советского режима и создавала видимость его поддержки населением в кризисный для власти период. Разумеется, при такой трактовке не могло быть и речи о внимательном изучении тех вопросов, которые не вписывались в официальную идеологическую канву, – например, вопроса о том, какую роль играл национальный фактор в нацистской политике, как оккупанты использовали нерешенные при советской власти национальные проблемы, какую собственную национальную политику они проводили и каковы были последствия этой политики для различных групп населения оккупированной территории.

Одним из результатов подобного отношения к исторической памяти минувшей войны стало забвение памяти погибших. Заросшие бурьяном пустыри, хозяйственные объекты, перепаханные поля и свалки на месте массовых могил стали привычной частью физического и духовного ландшафта; стало возможным появление мародеров, под покровом темноты копавшихся в могилах в поисках оставшегося у жертв золота. Холокоста как бы не было, воспоминания о нем были оттеснены на задворки общественной памяти, а документальные свидетельства пылились в музейных запасниках и не находили места в официозных экспозициях. Вехами в официальном экскурсе в область недавней истории служили лишь кое-где установленные властью безликие мемориальные знаки в память «советских граждан, зверски уничтоженных немецко-фашистскими захватчиками». Между тем, известно, что общество, не помнящее свою историю, обречено на ее повторение.

Изменения, происходящие в современной Украине, сделали возможным проведение и публикацию данной работы. Давнее – и не имевшее возможности осуществиться в предыдущие десятилетия – намерение еврейской общины полуострова увековечить память погибших родных и близких ныне совпадает с пересмотром украинским государством истории минувшей войны и созданием правдивой и более многогранной ее картины. В частности, в декабре 2000 г. правительством Украины была принята Комплексная программа поиска и упорядочения погребений жертв войны и политических репрессий. В 2006–2010 гг. в рамках Программы предусмотрено создание единой базы данных захоронений, формирование Единого национального реестра памятников войны, проведение экспедиционной и исследовательской работы по поиску и упорядочению захоронений жертв войны и другие меры. Кроме того, публикация данной работы осуществлена в рамках издательской деятельности Рабочей группы свода памятников истории и культуры Украины по Автономной Республике Крым, созданной на основании Указа Президента Украины от 11 декабря 2000 г.

Задача книги – ознакомить читателя с обстоятельствами нацистского геноцида евреев в городах и селах Крыма на основании документальных источников, хранящихся в архивах Украины, России, Израиля и США, а также опубликованных отечественных и зарубежных исследований и воспоминаний. Справочник построен по географическому принципу. Статьям предпослано введение, в котором характеризуются общие аспекты нацистского оккупационного режима и Холокоста в Крыму, а также региональные особенности этих явлений. Названиями статей служат современные наименования населенных пунктов; если они в годы войны имели другое название, оно приведено в скобках. Указывается современный административно-территориальный статус населенного пункта.

В попытке реконструировать события более чем шестидесятилетней давности в каждом из населенных пунктов автор стремился отобразить их по следующему плану:[1]1
  В основе данного плана лежит методика, используемая при подготовке «Энциклопедии Холокоста на территории СССР» и разработанная группой исследователей при Российском научно-просветительском центре «Холокост» (Москва) под руководством к.и.н. И.А. Альтмана.


[Закрыть]

1. Еврейское население по данным последней довоенной переписи.

2. Наличие еврейских беженцев в 1939—41 гг. Количество эвакуированных, беженцев, призванных в армию.

3. Хронологические рамки оккупации. Оккупационные органы власти (военные, гражданские и полицейские ведомства), ответственные за «окончательное решение еврейского вопроса».

4. Количество евреев, оказавшихся на оккупированной территории.

5. Даты регистрации и идентификации (звезды, нашивки и т. д.).

6. Наличие гетто, тип гетто.

7. Наличие еврейского совета (юденрата, общины). Наличие лидеров довоенной общины и еврейских организаций. Структурные подразделения юденрата и состав служащих. Сведения о председателе (председателях). Наличие еврейской полиции и сведения о ней.

8. Наличие концлагерей и рабочих лагерей для евреев.

9. Конфискация еврейской собственности (виды, объемы, сумма). Ограбление до и в период пребывания в гетто.

10. Принудительный труд евреев (виды работ; наличие производств в гетто и за его пределами, сельхозработы). Оплата труда.

11. Повседневная жизнь. Нормы жилья, питания. Религиозная жизнь. Наличие раввинов на оккупированной территории. Формы обучения (школы и др.). Медицинское обслуживание. Еврейские газеты, бюллетени, листовки.

12. Наличие подпольных организаций, их деятельность, связь с партизанами, руководители.

13. Дата (даты) и место (места) уничтожения. Количество жертв, уцелевших.

14. Участники уничтожения (оккупанты и местные коллаборационисты, карательные подразделения и их руководители).

15. Факты спасения евреев. «Праведники народов мира».

16. Последствия Холокоста для еврейского населения.

17. Наличие памятного знака на месте уничтожения (с приложением фото).

Настоящий план является универсальным для описания событий Холокоста в различных оккупированных областях СССР. Между тем, особенности нацистского режима и геноцида евреев в крымском регионе (см. введение) не позволяют дать ответы на все вопросы. Не дает возможности это сделать также и то, что источниковая база Холокоста в Крыму довольно узка, так как многие аспекты явления не были своевременно зафиксированы в документах. Поэтому сведения удалось собрать лишь по восьмидесяти одному населенному пункту полуострова. Информация в источниках по некоторым из них (как правило, это удаленные от районных центров села) незначительна – в таких случаях автор счел целесообразным применение отсылки к статье о районном центре, в границах которого находился населенный пункт. Чтобы облегчить читателю поиск информации по довоенным названиям, в конце книги приводится алфавитный указатель фигурирующих в справочнике довоенных названий с номерами страниц, где содержатся соответствующие статьи.

Опыт создания справочника о нацистском геноциде евреев – не первый в Украине. Данная книга дополняет и развивает сведения по Крыму, содержащиеся в работе украинского историка Александра Круглова «Катастрофа украинского еврейства. Энциклопедический справочник» (Харьков: Каравелла, 2001), которому автор выражает благодарность за консультации и методическую поддержку. Работа была выполнена и опубликована также благодаря поддержке Центрального Украинского Фонда истории Холокоста «Ткума» (Днепропетровск, Украина). Трудоемкая задача по сбору материалов не была бы достигнута без помощи Государственного музея Холокоста (Вашингтон, США) и Центра научных работников и преподавателей иудаики в ВУЗах «Сэфер» (Москва, Россия). Автор также благодарит всех, чья методическая и организационная помощь сделали возможным появление данного исследования: В. Алцкана (Вашингтон), А. Вайса (Иерусалим), И. Альтмана (Москва), А. Подольского (Киев), Ф. Винокурову (Винница), И. Щупака (Днепропетровск), В. Зарубина (Симферополь), Л. Кравцову (Симферополь), а также коллектив Благотворительного еврейского центра «Хесед Шимон» в Симферополе и его директора В. Плоткину за неизменную поддержку исследовательских замыслов автора.

Еврейское население Крыма накануне войны

По переписи населения 1939 г., в Крыму жили 65 452 евреев[2]2
  ГААРК, ф. Р-137, оп. 9, д. 14, л. 39.


[Закрыть] (5,8 % населения полуострова), среди них – более 7 тысяч крымчаков. Большая часть евреев Крымской АССР (47 387 чел.) в 1939 году проживала в городах. Евреи были представлены во всех отраслях промышленности и сельского хозяйства, в административной сфере и партийно-советском аппарате республики. Так, в руководящем персонале общесоюзных, республиканских партийных, государственных, кооперативных и общественных организаций и учреждений работали 134 еврея, в руководящем персонале районных и городских организаций и учреждений – 201 еврей, среди руководителей первичных партийных, комсомольских, профессиональных организаций было 84 еврея, среди председателей и заместителей председателей сельсоветов – 36 евреев, среди руководителей учебных и научно-исследовательских учреждений, театров и кино – 83 еврея, среди руководителей медицинскими учреждениями – 138 евреев, среди председателей и заместителей председателей колхозов – 115 евреев[3]3
  Структура занятости населения Крыма по материалам переписи 1939 г. // Информационно-методический бюллетень. – Вып. 3. – Симферополь: Дом политпросвещения Крымского обкома КПУ, 1990. – С. 62–63.


[Закрыть].

В сельской местности Крыма в 1939 г. жили 18 065 евреев. Районами с наиболее многочисленным еврейским населением в 1939 г. в Крымской АССР были Джанкойский район, Колайский район (с 1944 г. Азовский р-н), Лариндорфский район (с 1944 г. Первомайский р-н), Сакский район, Тельманский район (с 1944 г. Красногвардейский р-н), Фрайдорфский район (с 1944 г. Новоселовский р-н). Значительное присутствие еврейского населения в сельской местности Крыма было вызвано тем, что в 1924 г. между «Агро-Джойнтом» (дочерним отделением Американского еврейского распределительного комитета «Джойнт») и советским правительством был заключен договор о плановом переселении на целинные земли степного Крыма и юга Украины евреев из различных областей Украины и Белоруссии «с целью экономического оздоровления и улучшения условий жизни еврейской бедноты путем привлечения ее к сельскохозяйственному труду». Организация еврейских сельскохозяйственных поселений, позднее преобразованных в колхозы, привела к выделению в 1930 г. Фрайдорфского еврейского национального района, а в 1935 – Лариндорфского еврейского национального района с системой образования и делопроизводством на языке идиш. К концу 1930-х гг. программа по переселению евреев была свернута, «Агро-Джойнт» был объявлен шпионской организацией и изгнан из СССР, а его сотрудники – советские граждане были репрессированы; еврейские колхозы в Крыму – более 80 хозяйств – начали подвергаться интернационализации.

Эвакуация. Осведомленность об угрозе

Эвакуация с территории полуострова в связи с угрозой захвата его оккупантами началась уже в июле 1941 г. Для переброски производственных мощностей, материальных ценностей, организаций, учреждений и населения в Москве при Государственном комитете обороны (ГКО) был создан Совет по эвакуации. Структура его секретариата состояла из 11 групп, одна из них отвечала за эвакуацию населения[4]4
  ГАРФ, ф. 6822, оп. 1, д. 420, л. 3–4.


[Закрыть]. Позже, 26 сентября 1941 г. при Совете было создано Управление по эвакуации населения. Совет имел уполномоченных, которые должны были действовать при областных (краевых) исполкомах и Совнаркомах автономных республик. Соответственно, при Совнаркоме Крымской АССР была создана Комиссия по эвакуации, которую возглавил заместитель председателя СНК Крыма Ваксов[5]5
  ГААРК, ф. П-35, оп. 1, д. 210, л. 17.


[Закрыть]. В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 27 июня 1941 г., сроки эвакуации людей и материальных ценностей должны были устанавливаться Советом по эвакуации или военными советами фронтов, а осуществление вывоза возлагалось на местные органы власти. Размещение всего вывозимого должно было производиться по указанию Совета по эвакуации и совнаркомов союзных республик. Крымский обком 4 июля провел совещание секретарей райкомов, на котором обсуждались мероприятия на случай вторжения врага, включая эвакуацию и организацию партизанского движения. Областной комитет партии направил письмо в горкомы и райкомы, в котором развивались положения директивы СНК СССР и ЦК ВКП(б) о борьбе на оккупированных территориях. Партийные и советские работники должны были покидать оставляемые города и села последними, вместе с воинскими частями[6]6
  Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне, 1941–1945. – М.: Наука, 1987. – С. 26.


[Закрыть].

26 августа Совет по эвакуации разрешил Совнаркому Крымской АССР организовать в Симферополе эвакопункт 1-го класса и в городах Севастополе, Керчи, Евпатории, Феодосии и Джанкое – эвакопункты 2-го класса; были назначены начальники этих пунктов. Из постановления Совета по эвакуации от 19 августа следует, что предполагалось вывезти из Крыма 85 тысяч рабочих и служащих вместе с их семьями. НКПС обязался перевезти 35 тысяч человек по железной дороге, 50 тысяч должны были отправиться морским транспортом.

Большинство эвакуированных из Крыма были размещены в Краснодарском и Ставропольском краях, в республиках Закавказья и Средней Азии. Лишь незначительная часть попала в приуральские области РСФСР[7]7
  Там же, л. 27.


[Закрыть].

По данным Крымского обкома ВКП(б), эвакуация гражданского населения из Крыма осуществлялась в несколько периодов: 1) с июля по ноябрь 1941 г., когда из Крыма в организованном порядке было вывезено около 200 000 гражданского населения; 2) с ноября 1941 г. по июль 1942 г. из Севастополя на кораблях было эвакуировано 58 000 человек, кроме вывезенных из Севастополя 26 000 человек гражданского населения до осады города. Всего из Севастополя вывезено 84 000 гражданского населения; 3) в мае 1942 г. в связи с сдачей Керченского полуострова было эвакуировано около 12 000 человек. Таким образом, всего из Крыма было эвакуировано гражданского населения более 270 000 человек[8]8
  ГААРК, ф. П-1, оп. 1, д. 2182, л. 5.


[Закрыть].

По сведениям статистического бюро городской управы г. Симферополя периода нацистской оккупации, из Крыма накануне немецкого вторжения успели эвакуироваться около 34 000 евреев[9]9
  ГААРК, ф. Р-137, оп. 9, д. 7, лл. 5,6.


[Закрыть]. Примерное представление о доле евреев среди всего эвакуированного гражданского населения дает сохранившийся «Список на эвакуированное население» в одну только республику – Казахстан, в котором указана национальная принадлежность прибывших в эту республику крымчан. Из 2094 человек в списке 841 еврей и крымчак (40 %)[10]10
  ГААРК, ф. П-1, оп. 1, д. 2204, л. 80—112.


[Закрыть]. Эти и другие документы свидетельствуют о высокой доле евреев в общем количестве эвакуированных. Это можно объяснить несколькими причинами. Процент евреев в тех категориях, которые официально подлежали организованной эвакуации, был высок – это были преимущественно жители больших городов, профессиональные рабочие и служащие, сотрудники партийного и государственного аппарата. Кроме того, к ноябрю 1941 г. слухи о зверствах нацистов по отношению к евреям уже успели дойти до Крыма, что повышало готовность к эвакуации. Вместе с тем, периодически появляющиеся в литературе заявления о предпочтении, которое Кремль якобы оказывал евреям при эвакуации, «можно однозначно квалифицировать как политическое мифотворчество»[11]11
  Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. – М.: Международные отношения, 2001. – С. 223. Недавно такая попытка была предпринята и в Крыму: в одной из газетных статей на основе неверно атрибутированных документов утверждалось, что ГКО принял решение о первоочередной и целенаправленной эвакуации евреев из Крыма (Гуркович В.Н. Сталин спас во время войны 34000 евреев // Крымское время (общественно-политическая газета). – 2001. – 18 декабря). Критику такого подхода см.: Тяглый М.И. О тщательности в научном поиске, или Хотел ли Сталин спасать евреев // Голокост і сучасність (Бюлетень Українського центру вивчення історії Голокосту). – С. 9—10.


[Закрыть]. Среди документов Управления по эвакуации нет никаких резолюций или директив, которые бы упоминали о приоритете какой-либо этнической группы при эвакуации[12]12
  Dubson Vadim. On the Problem of the Evacuation of Soviet Jews in 1941 (New Archival Sources). // Jews in Eastern Europe, № 3 (40), Winter 1999, p. 44.


[Закрыть]. Воспоминания жителей довоенных еврейских колхозов также позволяют сделать вывод, что целенаправленной эвакуации еврейского населения из этих хозяйств ввиду нацистской угрозы не производилось, и упор в эвакуации делался на вывоз не столько людей, сколько материальных ценностей и колхозного имущества. Вместе с тем, имевшим возможность и желание эвакуироваться это не было запрещено; многие остались на месте либо из-за отсутствия средств, либо по причине действия оставшихся со времен Первой мировой войны стереотипов о немцах как о «культурной нации». Ход и реальные результаты эвакуации во многих местах также зависели от личной позиции местного руководства: известно, что в то время, как руководители одних колхозов лишь выполняли директивы о вывозе имущества, руководители других настаивали на обязательном выезде всего населения[13]13
  См.: Воспоминания жителей еврейских поселений в Крыму. – Симферополь: БЕЦ «Хесед Шимон», 2004. – 173 с.


[Закрыть].

В то же время, советские средства массовой информации не извещали читателей о тотальном геноциде, осуществляемом захватчиками по отношению к евреям на оккупированных территориях. В статьях центральной газеты полуострова «Красный Крым» в период между июнем и ноябрем 1941 г. утверждалось, что все национальные группы страдают на оккупированных территориях в одинаковой степени. «Самую лютую ненависть, – значилось в перепечатанной 17 июля 1941 г. из газеты «Правда» статье, – питал и питает расовое чудовище Гитлер к славянским народам…Из всех рас, по мнению этого изверга, самая «низшая раса» – это славяне».

По оценкам немецких оккупационных органов Крыма (полиции безопасности и СД), к началу ноября 1941 г. на территории полуострова остались около 40 000 евреев[14]14
  The Einsatzgruppen Reports. Selections from the Dispatches of the Nazi Death Squads' Campaign Against the Jews. – New York: Holocaust Library, 1989 (hereafter – The Einsatzgruppen Reports), p. 295. (Отчет об оперативной ситуации в СССР, № 145 от 12.12.1941 г.).


[Закрыть].

Оккупационный режим. Подготовка геноцида

Борьба за Крым носила ожесточенный характер. Причиной тому было военно-политическое и стратегическое значение полуострова. Овладение этим регионом позволило бы вермахту получить контроль над значительной частью Черного и Азовского морей, открыть путь на Кавказ. Во взглядах нацистского руководства на судьбу завоеванных территорий Крым занимал особое место. Так, на совещании в Ставке с руководителями рейха 16 июля 1941 г. Гитлер, среди прочего, заявил: «Крым должен быть освобожден от всех чужаков и заселен немцами»[15]15
  Уничтожение евреев в СССР в годы немецкой оккупации (1941–1944). – Иерусалим: Яд Вашем, 1992. – С. 42.


[Закрыть]. 9 июня 1942 г. на совещании начальников СС и полиции Гиммлер заявил, что война не имела бы смысла, если бы после нее, в частности, Крым не был в течение 20 лет полностью колонизирован немцами.

К началу ноября 1941 г. почти вся территория Крымского полуострова – за исключением Севастополя, который продолжал обороняться до начала июля 1942 г. – была оккупирована 11-й армией под командованием генерала Э. фон Манштейна. Фактически власть на полуострове в период оккупации находилась в руках немецкого военного командования.

Нахождение Крыма в зоне юрисдикции вермахта и боевых действий, подпольно-партизанское движение и связанная с этим нестабильность, ощущавшаяся оккупационным режимом, – все эти факторы обусловили проведение в Крыму особенно жесткой политики по отношению к мирному населению. Массовые расстрелы заложников, а также лиц, подозреваемых в саботаже, подпольном и партизанском движении, «нежелательных элементов», «зачистки» граничивших с районами партизанской активности сел были повседневностью. Однако, в соответствии с нацистской идеологией и реализуемой на захваченных землях военно-политической практикой, в один ряд с группами, подлежавшими уничтожению по политическим мотивам, были поставлены и этнические группы – еврейское, крымчакское и цыганское население[16]16
  Подробнее о судьбе крымских цыган в 1941–1944 г. см.: Тяглый М.И. «Расовые враги» и «асоциальные элементы»: политика нацистских оккупантов в Крыму в отношении евреев и цыган // Историческое наследие Крыма (журнал Республиканского комитета по охране культурного наследи АРК). – 2005. – № 10. – С. 9—22.


[Закрыть]. Их ликвидация осуществлялась, в основном, силами и ресурсами приданной 11-й армии айнзатцгруппы «Д» полиции безопасности и СД под командованием оберфюрера СС Отто Олендорфа, из пяти подразделений которой в Крыму с ноября 1941 г. по июль-август 1942 г. находились айнзатцкоманда 11а и айнзатцкоманда 11б, а также зондеркоманды 10а и 10б[17]17
  The Einsatzgruppen Reports, p. XII. См. также: Круглов А.И. Уничтожение еврейского населения в Крыму в 1941–1942 годах // Вестник Еврейского университета в Москве, № 15 (1997). – С. 216.


[Закрыть]. Кроме них, в выявлении евреев, передаче их органам СД «для расследования», «для дальнейшего обращения», а порой и в расстрелах евреев принимали участия силы полевой жандармерии (роты и команды подразделения № 683) при ортс– и фельдкомендатурах, а также подразделения тайной полевой полиции (группа ГФП № 647, действовавшая в оперативном тылу 11-й армии).

В Крыму военная администрация потребовала от айнзатцгруппы ускорить уничтожение еврейского населения. По свидетельству Олендорфа на Нюрнбергском процессе, «в Симферополе армейское командование дало распоряжение соответствующим оперативным командам об ускорении ликвидации, обосновывалось это голодом и нехваткой жилья»[18]18
  Trials of War Criminals before the Nuernberg Military Tribunals under Control Council Law No. 10 (Green series). – Washington, D.C.: U.S.G.P.O., 1949–1953 (hereafter – Trials of War Criminals before the Nuernberg Military Tribunals). Vol. IV (Case 9: U.S. v. Ohlendorf (Einsatzgruppen case)), p. 215.


[Закрыть]. Об этом же свидетельствовал бывший командир айнзатцкоманды 11б Карл Рудольф Вернер Брауне[19]19
  Ibid.


[Закрыть]. Олендорф также свидетельствовал, что эти инструкции поступили от квартирмейстера штаба 11-й армии генерала Ханка, и предположил, что без ведома главнокомандующего армии (Э. фон Манштейна) эти распоряжения не могли быть отданы[20]20
  Ibid., p. 293.


[Закрыть].

«Солдат должен понимать необходимость жестоко покарать евреев, этих духовных носителей большевистского террора, и еще в зародыше подавлять все восстания, возбудителями которых, в большинстве случаев, оказываются евреи»[21]21
  ГААРК, ф. П-156, оп. 1, д. 24, л. 1.


[Закрыть]. Этот фрагмент из секретного циркуляра № 2379/41 от 20 ноября 1941 г., подписанного командующим 11-й армией Э. фон Манштейном, свидетельствует о мерах, которые применялись немецким командованием для психологической обработки рядовых вермахта с тем, чтобы приучить их безнаказанно убивать мирное население, и приводит к выводу, что германская армия разделяет с СС всю ответственность за истребление евреев.

В Крыму у оккупационной администрации возникли вопросы о «расовой принадлежности» караимов и крымчаков – этнических групп, сформировавшихся в позднее средневековье и раннее новое время из волн еврейских мигрантов из различных регионов на полуостров. Поскольку караимские общины проживали не только в Крыму, но и в Польше, Литве, Франции и самой Германии, то по отношению к караимам у нацистов уже была выработана определенная политика, выводившая караимов из круга обреченных. «Крымчакский вопрос» для нацистов был нов, так как они не сталкивались с представителями этой этнической группы за пределами полуострова. Карательные органы в Симферополе пытались решить этот вопрос как собственными силами, так и осуществляя запросы в соответствующие вышестоящие ведомства (в первую очередь – в Главное управление имперской безопасности, РСХА) в Берлине. В результате проведенного айнзатцгруппой «Д» «изучения» этих вопросов было установлено, что «по свидетельству самих караимов, они не имеют с евреями ничего общего». Крымчаки же «являются евреями, которые мигрировали из Италии в Крым около 400 лет назад, переняли в качестве разговорного татарский язык… однако сохранили свою религию»[22]22
  The Einsatzgruppen Reports, p. 250. (Отчет об оперативной ситуации в СССР № 142 от 5.12.1941 г.).


[Закрыть]. В Берлине также рассматривался этот вопрос. 15 декабря 1941 г. сотрудниками Имперской комиссии по усилению германской нации был подготовлен доклад, в котором разъяснялось, что крымчаки являются евреями, которые говорят на татарском языке и состоят в смешанных браках с окружающим населением[23]23
  Green Warren P. The Fate of the Crimean Jewish Communities: Ashkenazim, Krimchaks and Karaites. // Jewish Social Studies 46, 2 (1984), p. 172.


[Закрыть]. Эти и подобные им «экспертизы», бесконечно далекие от объективного и всестороннего отражения этнической истории крымчаков, определили их судьбу.