Текст книги "Элато. Тропой дерзких (СИ)"

Автор книги: Михаил Троян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Короткие рубящие удары, вой тварей. Я вбежал в небольшую комнату. Кладовая, в которой раньше держали овощи и фрукты. Когда кашит сделал ещё пару шагов, свет драконьего цветка высветил в углу тёмную тушу, лежащую в углу. Оборотень лежал на боку, лужа крови... А вот голова отрублена по самые плечи. И её в комнате не было! Кладовка тупиковая – дальше хода нет. Я быстро шагнул в коридор, руками остановил входящую Эламу.

− Что? – выдохнула она?

− Там хода дальше нет! – Я отталкивал её, да ещё умудрялся рукой с мечом отводить в сторону направленный на меня арбалет.

− Где Ворон? – Элама закричала, пытаясь прорваться в комнату. Я не пускал, а она всё голосила. − Надо поискать потайной ход! Куда он мог деться?

− Да там он! – раздался позади нас из глубины коридора голос как из колодца, от которого волосы встали дыбом. И оттуда смотрело два тёмно-красных зловещих глаза. – А голова тут...

Брошенная тёмная голова оборотня упала с глухим стуком и покатилась к нам. Но была продолговатой, поэтому повернула к стене и остановилась.

− Аааа! – Элама закрыла рот рукой, её лицо исказилось, при ядовитом свете цветка всё это выглядело ужасно.

Кашит оказался далеко не трусом. Он первым бросился в сторону демона. Я за ним...

Облик сверхъестественного существа был больше звериный. Чёрная шерсть везде, пламенные глаза, рога бычьи. Бородка козлиная, зато уши собачьи. На ногах копыта, а на пальцах рук жуткие когти.

Кашит ударил топором со всего маху, с криком. Но лезвие лишь стукнуло по плечу.

− И что дальше? – лениво спросил демон. Но увидев мой занесённый меч, сделал два быстрых шага назад. – Это уже лучше! – С этими словами он прыгнул в потолок и исчез – вошёл в камень.

− Его топор не взял! – Кашит озирался. – А твоего меча он боится!

Я пошёл к Эламе, которая сидела у стены, держа на коленях голову оборотня. Она всхлипывала, на чёрном лице поблёскивали слёзы, сползавшие на подбородок.

− Куууда он дееелся? – спросила она, не переставая всхлипывать.

− Ушёл в потолок. Вставай, нельзя сидеть! Для него стены не помеха!

− Правильно! − раздался голос из колодца. – Она следующая! А потом кошак! – Из стены появилась страшная когтистая рука, провела по плечу Эламы.

Она вскочила, дико заорав, голова Ворона опять стукнула о пол.

Я не знал, что делать. Как бороться с тем, кто может тебя ударить из стены или снять скальп когтями из потолка. Но, видно, демон решил поразвлекаться, да и нашу смерть сделать нескучной!

− А ты только и умеешь, что из стен баб лапать? А выйти и рубиться по-честному? Или у тебя нет гордости?

− Да хватает всего у меня... Смотри, я уже выхожу! – голос шёл от противоположной стены. Реакция меня никогда не подводит, хвала даену войны. Увидев руку, которая вылезла из пола возле ноги, я резко переступил в сторону, и когти монстра сомкнулись без пользы. Зато лезвие меча отсекло два пальца, пока исчезала рука.

− Реакция у тебя плохая! – Самое лучшее, это разозлить противника. Хотя... какой я противник? Так, на пару минут боя, пока не ударит со спины, когда решит со мной покончить.

− Мегед, нужно двигаться, побежали к винному подвалу! – крикнул кашит, рванув первым. Эламу уговаривать не надо, она пронеслась мимо. Я замыкающий, но демон упал из потолка прямо на кашита. Тот вёрткий, молниеносный. Как он увернулся от косматой туши? Наверное, я так не смог бы. На ходу Матэс ушёл в сторону, а пока демон бил лапой, умудрился перекувыркнуться назад, отскочить к визжащей Эламе. Но она успела выстрелить, магический болт вошёл в грудь демона словно бросили горящую головёшку – столько было искр. Я уже подбежал, и монстр ушёл в стену.

Плохо... Так он всех разделает как Ворона, дай только время. Но мы побежали. В винном подвале можно держаться далеко от стен, потолок высокий. Лишь пол под ногами.

− Двигайтесь, двигайтесь! – прокричал я, когда Элама остановилась. Наверное, решила, что тут безопасно.

Мы шли по кругу, когда я услышал от кашита странное слово, непонятное.

− Кадиесатдед! – Он сжимал топор, передвигался быстро по кругу.

− Может, на бочки? – Элама цепко держала арбалет, несмотря на всё пережитое.

− Нет, − выдохнул я. – Он в бочке тоже может сидеть!

− Кадиесатдед! Кадиесатдед! – кашит говорил всё громче.

Демон упал перед ним с потолка.

− Не вздумай! – прорычал он, затем сделал пасс руками и возопил: − Кхнуа!

Это был удар... невидимый и на расстоянии. Мы отлетели к стене, повсюду стояла пыль. Мне казалось, что меня припечатал в стену головой бык, такая страшная сила нас отбросила. Но демон исчез!

− Как я понимаю, этого косматого надо убрать? – раздался спокойный обычный голос. На огромной винной бочке сидел маленький такой шакс, с хвостом, на котором красовалась изящная и причёсанная кисточка. Копыта только на ногах, руки обычные, как у человека. Да и лицо тоже, лишь немного вытянутое и клыки торчали, даже прижимали нижнюю губу. Глаза черные, не блестящие. Просто темнота, которая не отражает ни капли света. Верхняя губа раздвоена, приподнята смешно.

− Да! Надо убрать его от нас!– кашит поднялся, стал отряхиваться.

− И я тебе ничего не буду должен?

− Ничего!

− Ну, смотри!

Шакс прыгнул на потолок и побежал, погружаясь на ходу. Вот копыт не видно, потом ног, ушёл по пояс, но бежал!

− Всё! – Кашит протянул руку Эламе, я вскочил сам, с трудом, правда, потому что удар и влипание в стену даром не прошли. Ныл бок и локоть.

− Что происходит? – спросил я. – Я понимаю, что ты вызвал этого хвостатого, но почему он тебя слушает?

Шакс упал с потолка, мы невольно отпрянули.

− На! – Он протянул кашиту два красноватых глаза. Тот смотрел удивлённо.

− Бери! – сказал шакс, недобро оскалившись.

Кашит осторожно протянул ладони, на которые шакс небрежно бросил глаза демона.

Тишина... Кашит с протянутыми руками, шакс смотрит на него пристально.

− Я тебе должен что-нибудь? – мурлыкающе спросил шакс.

− Нет... − промямлил, а не сказал кашит.

− Точно? Ты уверен? Совсем ничего не должен?

− Нет! – кашит оживился, с отвращением засунул глаза демона в карман.

− Ну... я тогда пойду?

− Иди.

Шакс просто растворился в воздухе.

− Вот это да! – удивлённо сказал я. – И мы хотим драться с шаксами? А чего он тебе должен был, а?

− Я не скажу! – кашит брезгливо достал глаза и выбросил. – И вообще, заткнись! Ты думаешь, тебя уже не слышат?

− Ворон, он умер − укоризненно сказала Элама, подобрав валявшийся арбалет.

− Что легче, вытащить его наружу и там похоронить, или тут разобрать пол и закопать? – кашит топнул по ровно уложенным булыжникам.

− Да, потащим, а Элама голову понесёт.

Цветок уже светил слабо, когда мы вытащили тело оборотня по ступеням в башню. Солнце ещё не взошло, но в здании было уже светло.

Во дворе слышался шум. А так, как Элама ушла вперёд, мы выхватили оружие и бросились наружу. Но на ступенях остановились.

Элама поймала нашего лёла за хвост, он визжал от боли, но у него не было страха. Какой страх, если нет души. Просто ходячий мертвец.

− Брось его! – крикнул кашит. – Он же безобидный! Если бы хотел, на камнях бы нас прирезал, когда спали!

− Я ему хвост отрублю! – слова вылетали сквозь сцепленные зубы. – Он ждёт, когда я сдохну!

− Да отпусти его! Ему только мой меч нужен!

Почувствовав, что его не держат, лёл драпанул на коротеньких ножках так, что не догнали бы и на варанисе. Вообще, если бы не трагичность ситуации, мы бы дружно посмеялись над выпученными глазами и лохматой головой лёла. Но, увы, сейчас будем копать яму для Ворона. Тоже нелепая ситуация: хоронить не человека, а оборотня. Но он шёл с нами, сражался бок о бок.

Мы нашли несколько мехов с водой, один я привязал к поясу, второй забрал кашит. Великан, так лихо крошивший ночью стены, рассыпался за стеной замка, наверное, когда шакс уничтожил демона. Там валялась такая гора костей...

В общем, вырыв могилу, мы закопали нашего погибшего спутника, который умер бы ещё во дворе, если бы не обратился.

Мы стояли грязные и голодные у холмика с каменной плитой, на которой ничего не было написано. Молчали... Элама временами растирала по щекам слёзы, всхлипывала.

− Хватит приключений, − тихо сказал Матэс. Тут просто тупо сдохнешь, а можно было бы ещё пожить.

− Идём домой, − Элама взглянула на нас.

− Арбалет отдай! − Я протянул руку.

− Ты что, к дереву пойдёшь?

− Я да! Арбалет!

− Как знаешь!

Закинув арбалет за спину, я не сказал ни слова, зашагал в сторону горы. Назад не пойду. Столько пережить и бросить всё? А потом ходить сгорбленным старичком и каждый день, каждую минуту жалеть, что в этот день я повернул назад? Ну, уж нет! Я чувствовал себя преданным этими двоими. Хотя... Одному, наверное, мне будет легче пройти подземье, это уж точно. Это их выбор. Но я с ними даже не стал разговаривать.

Вперёд, к горе Ахея!

Или бессмертие, или смерть!

Глава четвёртая

Гора Ахея

Я шёл к горе, которая казалась миражом в плавающих тёплых потоках воздуха. О ветре в этой долине, похоже, уже позабыли. Жаркое солнце жгло спину. Не люблю, когда нет озера или реки поблизости, куда можно прыгнуть с разбега. Привык купаться после тренировок, сохранил этот обычай и по сей день. Вот только сегодня... второй день по жаре иду, кожа липкая, пот стекает по хребту и сползает на ресницы, застилая глаза.

Вокруг лишь серый лохматый мох, вернее трава этой долины, от которой уже рябило в глазах. Всё вокруг мертво.

Не видно ни бабочек, ни птиц. Как-то это всё связано с деревом Элато, крона которого терялась бы в облаках, но говорят, оно растёт в мире, где сухо и лишь пыль, а солнце всё время в зените, жжёт безжалостно.

Я это увижу, дойду...

Магией заниматься непросто. Увидев валявшийся полуистлевший дешёвый меч, я взял эту ржавчину, воткнул в землю. Я проверяю, сколько в теле праны, когда вожу круги руками, держа ладони напротив друг друга. Они отталкиваются одна от другой как магнитные камни. Мне иногда кажется, что выставив резко вперёд ладонь, я могу погасить пламя. Но сколько ни пробовал, всё никак не получается. Пламя чуть вздрагивает, но если хорошо махнуть рукой, оно и так вздрогнет – волшебства тут не нужно.

Как там этот демон заклинание произносил, что швырнуло нас троих в стену? А на улице, когда оно прозвучало, кости стали собираться в великана. Но там ещё слова заклинания были. Вот бы овладеть такой мощью. Врагов много нападает: бам – все валяются. Слово, кажется, Кхнуа.

Смотря на торчащий ржавый клинок, я загадал его сбить силой магии. Может, не магии, своей праной, ведь она меня перемещает вперёд, даже, кажется, время останавливается. Выставив вперёд ладони, я смотрел на меч, сосредоточился. Никогда не выпускал прану через ладони. Резко выставив руки перед собой, я выкрикнул: кхнуа!

Меч торчал из земли ровно, даже не шелохнулся.

Смешно... Хорошо, хоть никто не видит.

Побрёл дальше. Не маг, увы. Странно, почему в нашем Храме не используют все возможности магии. Наставник как-то говорил, что если бы мы использовали серьёзно магию, против нас бы объединились все и уничтожили.

Да, кашит удивил. Непонятно с этим шаксом, вынувшим демону глаза, он был обязан чем-то Матэсу, наверное. Но кашит его страшно боится, у него даже голос стал хриплым, когда отвечал. Вообще, с высшими силами или с низшими, кто их знает, нужно быть осторожным в словах. Да и вообще... Любая клятва, обет, дающийся перед людьми, подтверждается даенами, поэтому человек карается, если не держит клятвы. Нам нужно было всем перед Долиной принять клятву, никто бы не повернул домой. А теперь пойду один. Ещё неизвестно, Маора появится у горы или нет. Но в любом случае один не пойду в Подземье. Буду ждать паломничков, их вокруг немало идёт, наверное. С кем-нибудь договорюсь.

Я постоянно оглядывался. Потому что ждал: Элама и кашит догонят, передумают. Но, увы, горизонт был чист.

Наверное, меня не сломили скелеты и демон в замке, потому что я привык к боли и труду. – Правда, мои ладони шершавы не от сохи, а от меча и копья, но пота я пролил больше, много больше любого крестьянина. Одно дело, когда перебрасываешь вилами сено, а другое – колоть с остервенением чучело за то, что оно "напало" на твои земли.

А боль... Она на тренировках всегда, иначе в бою будешь на неё отвлекаться. Поэтому наставники колотят шестами по ногам и рукам, а ты отрабатываешь реакцию – защищаешься. Это ещё достигается с помощью самовнушения и дыхания – в теле накапливается взрывная энергия.

Наставники опытны, бьют так, чтобы не поломать кости, но и не жалеют. Постепенно человек привыкает к боли, не обращает внимания. Но это всё требует терпения, адского терпения. Это показал высший жрец Храма. Когда ему исполнилось восемьдесят лет, он собрал всех, объявил, что всё равно скоро умрёт, поэтому хочет показать нам адское терпение. И показал...

Он облился горючим маслом, затем усевшись, поджог себя. Жаркий огонь горел ярко, а он так и сидел, пока не упал. А мы стояли со слезами на глазах, потому что его было жалко, сколько нужно терпения, чтобы вот так... вынести нестерпимую боль.

В стороне показалось три человека. Так я и думал, люди будут. Не придётся идти самому, как на кладбище ночью. Справа на камнях сидит два скелета, но на меня внимания не обращают. Да и не боюсь.

Хоть на голове повязана запасная рубаха в два слоя, затылок словно в духовку засунули.

Иссохшими губами я отпил из меха горячеватую воду. Повернувшись, увидел две точки на этой ровной, как стол, долине. Двое идут за мной. Заблудиться тут днём не получится – гора на полнеба – прекрасный ориентир. В стороне виднелся холм норнгов, по краям которого длинные чёрные камни возвышались словно стражники.

Повернув, я дошёл до кургана, укрылся в тени камня. Буду ждать этих двоих... С той стороны, конечно, может идти кто угодно, но мне хотелось, чтобы это были мои друзья.

Я лежал на кургане, подо мной пустота – мир норнгов. Я видел двух убитых жителей Подземья, их тела покрыты мелким мехом. В общем, если бы спросили, на кого из животных они похожи, я бы сказал, что они родственники крысам. Конечно, это так они мне представляются. Ноги же у них короткие, но сильные, как и руки. Головы широкие и плоские, а зубы совсем не хищные, не знаю, что они там постоянно едят – говорят, что корни и грибы. Мало кто из людей нашёл с ними общий язык. Вернее, единицы, которые выторговывают сделанные под человека паучьи доспехи и драгоценные камни, потому что уж много норнги в земле роются. Ещё они торгуют паучьими ядами. Можно и наконечники стрел им смазывать, а если в питьё добавить– смерть приходит почти сразу, к тому же мучительная.

Странный мир там... внизу. И мне скоро придётся туда пойти.

Можно ли не узнать издалека Эламу? Рядом частыми шагами шёл кашит. Но на плече у него был не топор, а широченный меч с односторонней заточкой, называемый рассекателем. Дождавшись, когда они подойдут поближе, я поднялся, махнул рукой.

− Идите в тенёк!

− О, вот ты где, − торопливо заговорила Элама. – А мы-то думаем, вроде видно было, а потом пропал.

− Матэс, я гляжу, ты рассекатель на топорик поменял?

− Да нашли возле трупа иссохшего, − сказала Элама. А кашит с довольным видом воткнул широкое остриё в землю.

Они присели, Элама устало вытерла со лба обильный пот. Глянув на пустой мех на боку кашита, я отстегнул свой, протянул. Они его быстро опорожнили.

− Таки решились?

− А чего терять? Мы пошли домой, но что-то скучно стало по дороге.

− Да я понимаю...

− Видел, трое пошли? – Элама отдала пустой мех, вытерла влажные губы.

− Видел.

− А мы не провалимся... тут? – она ткнула пальцем в землю.

− Не провалимся. Ты же не думаешь, что у норнгов так всё плохо. Не знаю, чем они крепят там у себя эти округлые курганчики, но могут быстро сделать дыру и выбраться наружу. Но это не их мир, разве только ночью... Правда, уже давно у нас ходят слухи, что они готовятся завоевать верхний мир. А ещё таскают из нашего лес, вернее, брёвна.

− А у нас на родине их сильно боятся, поэтому люди их сразу пытаются убить. А ещё мы не хороним, а сжигаем трупы, потому что ходят легенды, что норнги докапываются до покойников, забирают, а затем с помощью ритуалов порабощают душу.

− У нас детям рассказывают про них страшилки, − сказал кашит. – Будто ночью подкапывают пол в доме, подкрадываются к кровати и так резко к тебе: Отдай свою душу!

− Да у всех так, у нас тоже в детстве эти страшилки рассказывали, − сказал я. – Но они остаются с нами на всю жизнь.

− Что-то мне кажется, − Элама смотрела в землю, − так сейчас и происходит.

− Что именно? – я не понял, о чём она говорит.

− У нас тут просто души отбирают! Везде! В долине – это точно. И дальше, думаю, то же самое будет. Только вот... зачееем?

− Да успокойся ты, − сказал я. – Не всё, конечно, понятно. Но я думаю, даены смотрят на наше мужество, да решают, кто достоин бессмертия, а кто нет.

− Может, и так...

− Отдохнём или в путь?

− Пошли, − Элама встала. − Я лучше посплю на горе.

Мы шли как бездушные мертвецы, без эмоций и очень усталые. Ещё бы, ночь мы провели в дороге и драках. Да и мара, она была тут тоже. Может, поэтому Элама отказалась от отдыха.

До самого подножия горы нам по пути попались лишь два озера-лужи с водой ядовитого синего цвета. Хоть мы и хотели ужасно пить, но кашит, потянув носом воздух, махнул рукой и сказал – забудьте.

− Вот и гора, − Элама облегчённо вздохнула. По моему, Долину мы прошли!

− Да, я уже чувствую себя немного бессмертным, − у кашита, похоже, проклёвывалось чувство юмора. Странно у них, их женщины понимают юмор, а мужчины нет.

− Матэс, так откуда ты взял этого, в подвале, − задал я вопрос, который всё мозолил сознание.

− Да зачем оно тебе... Без Гильдии магов не обошлось. Скажу только, что он мне обошёлся в родовой замок, думал, поможет там, у дерева.

− А вообще! Вы нормально мыслите? Что это за бессмертие, если ради него нужно сражаться, да выживать?

− А кто их знает! – Я пожал плечами. – Может, смотрят на наше мужество, кто заслужил, получает бессмертие, а кто недостоин... − Я запнулся, вспомнив о Вороне. – Ну, кто нагрешил сильно или родовое проклятие висит, тому не даётся.

− Может быть и так, а может и по другому... − Кашит потряс рассекателем. – Я этой игрушкой порубаю усех!

− Странно, что вход в Подземье не в долине, а там, на горе, выше, − сказала Элама.

Перед нами расстилался редкий лес, который поднимался до середины горы. Выше, видно, было холодно, поэтому там гору опоясывал чёрный пояс, до самой шапки снега.

Словно мелкие вены, издалека видны у подножия тропинки, которые выше смыкаются, превращаясь в артерии, которые, наверное, вели к входу в Подземье. Озеро блестело с левой стороны, поэтому мы свернули.

− Там, говорят, водопад даже есть, небольшой, – сказал кашит, перебрасывая рассекатель на другое плечо.

− Вода! Я вижу воду! – Довольно улыбаясь, я прибавил шагу.

− Вот это красота! – ахнула Элама.

Воистину, на фоне скал это озеро – самое красивое место в этом мире. Я видел берег моря, озёра и реки. Но здесь было такое сочетание красок, а может, это нам казалось после скитаний по серой, унылой долине.

Зеркальная гладь зелёно-голубая, да таких приятных оттенков, что сразу всем ясно: эту воду можно пить от пуза, и плавать, плавать. Со стороны горы возвышались округлые скалы, на которых умудрялись кое-где расти кустарники, отчего светлые скалы сверху были словно ржавые.

Слева от нас, шагах в пятидесяти, купались четверо мужчин и три женщины, а ещё дальше на берегу виднелось несколько групп людей.

Когда до воды осталось шагов пятнадцать, я побежал. Вынув меч, воткнул в песок у берега. С разбега плюхнулся в воду, потому что нырять в незнакомый водоём с лёту глупо, нужно сначала изучить дно.

Блаженство... Тело обволокла благодать. Сразу исчезло чувство сухоты и давления на голову от жары. Нагрудник и наручи немного тащили на дно, поэтому я подгрёб к берегу, нащупав ногами опору, остановился и, набирая в ладони воду, жадно пил, пока мне показалось, что уже булькает в животе. Лишь тогда я выбрался на берег.

Кашит с Эламой уже разделись. Подняв голову, я опешил. Элама шла к воде в одних штанах! Увидев моё удивление, кашит показал мне язык.

− Водаааа! – раздался голос Эламы.

Отвернувшись, я разулся. Теперь, зная дно, я смело нырнул, загребая вперёд руками.

В общем, купались мы долго. Я всё поглядывал на мокрые плечи Эламы, раз она поднялась над водой так, что мы увидели грудь. Я стал ловить себя на мысли, что хотел бы себе такую женщину. Но сейчас не тот момент, чтобы оказывать ей знаки внимания.

Накупавшись, мы дружно золой и песком постирали одежду, надели мокрую на себя.

Солнце к тому времени скрылось за горой, что принесло относительную прохладу.

− И где нас Маора должен встретить? – Я вставил меч в ножны, был готов продолжать путь.

− Да, где... Ворон говорил, что Маору нужно ждать у входа в Подземье.

− Пока не стемнело, нужно идти, − сказала Элама, разглядывая широкую тропу, змеившуюся между скал.

Поднимаясь, я оглянулся: все, кто был на берегу, никуда не собирались, наверное, будут ночевать у воды.

− Что-то они к нам недружелюбны, хоть бы подошли, спросили, что к чему, − сказал Матэс, догоняя.

− А ты спросил их? – удивился я.

− Я вот тебя спросить хочу! Чего ты меч в песок воткнул? Я слышал, храмовники бережно относятся к оружию, не втыкают в землю, чуть ли не обожествляют клинки.

− Ну, ты сам подумай, клинок бьёт в клинок, по доспехам, щитам, а в землю – нельзя. Ну не бред? Это как про вас, кашитов, говорят, что вы не какаете никогда!

− Мегед! Ты как скажешь! – пройдя шагов десять, сказал в сердцах Матэс, – про варанисов сказал – появились. Сейчас тоже, только промолвил, меня сразу припёрло! Я сейчас! – он исчез за деревьями.

− Зачем ты так его? – спросила Элама участливо. – Они же очень щепетильны в этом.

− Да ладно! – я присел у дерева, опёрся о ствол спиной.

− Они закаааапывают, − Элама фыркнула, даже слегка улыбнулась. − Ты хоть ничего не говори, когда он вернётся.

Возвратившись, Матэс выглядел растерянным.

− Там это... − он показал за деревья. Земля во многих местах разрыта! Там холмики такие, как на могилках, даже больше! В общем, земли лишней много. А из одного холмика нога торчит − кашитовская! И воняет – ужжжос!

− Не понял! – встав, я смотрел за деревья. – Тут же безопасно, насколько я знаю! На горе безопасно!

− Не знаю! – Элама уже с опаской озиралась по сторонам.

− А кто их мог зарыть? Там много людей, во! − кашит показал жест рукой, что означал: по горло. В долине кто трупы закапывал?

− Мы закапывали... Ворона, − сказала Элама. − Значит, держим глазки открытыми! А мы уже не спали сколько!

Да, надо быть начеку. А веки у меня слипаются давно...

− Пошли! – Запомнив место, чтобы вернуться, я двинулся вверх по тропе. Я сюда вернусь, но только один. Раз тут есть труп кашита, если он не так давно закопан, я извлеку из него яд, трупный яд.

Лишь сейчас, присмотревшись, заметил, что такого леса я не встречал нигде. Кора тут на деревьях неровная, бугристая, кроны широкие, а деревья растут друг от друга далековато.

Через пару сотен шагов мы вышли к скале. Вернее, это было огромное каменное лицо, которое высекли в монолите. Вход в Подземье чернел во рту этого каменного лица, я бы сказал маски, которая "съедала" всех входящих. Остановившись, мы глазели на это создание чьих-то рук. Кто-то высекал это изображение в скале кусочек за кусочком.

− Говорят, таких входов-масок на горе штук тридцать, − сказала Элама, с открытым ртом рассматривая каменное изображение.

− Конечно, если бы вход был один, попробуй его найди на такой огромной горе! – ответил я.

− И я думаю, для кого понадобилось высекать столько камня, делать столько препятствий ради того, чтобы подарить нам бессмертие?

− Не знаю. Лишь надеюсь, что Ахей полудаена, но совсем не шутник.

− А что, потом все эти входы соединяются в один?

− Нет, − вставил слово Матэс, − там что-то сродни лабиринту, но в нём не заблудишься, если не заснёшь.

Солнце, видно, ещё не скоро опустится за горизонт, но мы были на теневой стороне горы, поэтому казалось, что скоро наступит вечер. Нас не накрывала тень, но такую большую тёмную тушу, опускавшуюся с небес, увидели сразу все.

Распластав крылья, дракон опускался прямо на нас! Ящер был серый, на теле не кожа, а наросты − бугристая броня. И на нём сидел худой лысый человек в годах, в чёрных как ночь рубахе и штанах. У него даже обувь была тёмная. И тут у меня челюсть упала чуть ли не грудь – у этого всадника было четыре руки! Как это может быть у человека?

− Дракон, − растерянно выдохнула Элама.

− Дракон – это мелочи! – вскричал я. Всадник не человек! Он многорукий! Если что, разбегайтесь по сторонам и бейте с флангов! – Я взглянул на деревья. Так быстро мы не укроемся. Тупо бегать от дракона − смысла нет. Он даже может захватить человека когтями одной лапы и без труда подняться с ним в воздух.

Мы разбежались в стороны, потому что нас уже обдало сверху ветром от машущих крыльев. Но ящер нападать не собирался. Гупнуло, когда его лапы ткнулись в землю. Он сложил крылья и смотрел на нас с превосходством.

− Крыло! – требовательно промолвил всадник.

Дракон простёр одно крыло так, что чёрный человек, взяв суму, сошёл по нему на землю.

− Маора... − довольным тоном сказала Элама. – Это Маора!

− Хорошо, что он не двухголовый, − моё удивление постепенно проходило. А четырёхрукий маг – это даже очень хорошо! Это как два мага, но в одном теле.

Я не знал, на кого смотреть – дракона я видел так близко первый раз в жизни, именно такого дракона. Какой-то боевой, его так просто мечом не полосонёшь по шкуре. Глаза спрятанны под надбровными наростами, зрачки тёмные, прямоугольные, двойное веко – одно прозрачное, второе кожистое. В них светился разум, в этих глазах, я бы даже сказал проницательность. На конце хвоста красовались острые шипы.

Дракон – это воплощение мощи. От Маоры тоже исходила сила, она чувствовалась. Не знаю, как это лучше объяснить, просто осознаёшь, что противник опасен, и это никогда меня не подводило. Вот бывает, обнажит кто-нибудь против меня меч, а внутри даже не дрогнет ничего. И я уже понимаю, что противник для меня не опасен. Да ещё пара-тройка движений мне могут сказать, что из себя представляет враг.

− Маора! Ворон погиб! – с жалостью в голосе сказала Элама.

− Я знаю! – он посмотрел на кашита, но взгляд долго не задерживал, затем уставился на меня. Мне показалось, что меня раздели, разрезали и посмотрели, что же там у меня внутри. А внутри у меня то же, что и у других, даже у животных такое – кишки всякие, органы. Но об этом и не думается никогда, просто осознаёшь себя, что ты живёшь, и всё.

− Ладно, неси череп, − взгляд мага пронизывал, подавлял. – Голодные?

− Ага! – сказала Элама. Мы всё побросали на Красных камнях, еду и доспехи. Даже не спали всё это время.

− Ничего, поспите скоро! Пошли под деревья. Рассказывать, как вас звать не нужно, я знаю. Знаю, как вы прошли долину и какой ценой!

− Оторвав взгляд от дракона, я пошёл за всеми. Присев на траву, Маора скрестил руки, замычал через нос, затем стал повторять труднопроизносимое заклинание. А запомнить его – так только голова заболит.

Я такого никогда не видел, но перед нами появился ковёр, на котором в большом котелке парила ароматная каша, похожая на пшеничную, вперемешку с большими кусками говядины. Жирная, пахучая каша!

− Не из королевского дворца, конечно, − сказал Маора, глядя на котелок, − но сойдёт.

− А ложки? – спросил Матэс, облизываясь.

− Ложка, − наставительно сказал Маора, − это равносильно оружию – должен каждый иметь с собой.

Достав из голенища сапога ложку, он ехидно улыбнулся. Правду говорил Ворон, его кожа казала прозрачной, на лбу и висках бросались в глаза сеточки вен.

− Так мы не брали котелков. – Матэс смотрел на ложку Маоры, жадно сглотнул. − Думали, что будем мясо есть, а в этой шаксовой долине даже мух нет, не то что дичи.

Маора забормотал, и в кашу, будто стрелы воткнулись три деревянных ложки. Мы их ловко ухватили и стали набивать рты сытной кашей.

− Сейчас бы винца и птичку запечённую! − прошамкал кашит с набитым ртом.

− Что свистнул, то и чавкайте! – Маора, видно, не был голоден, потому что, съев три ложки каши, облизал ложку и засунул обратно за голенище сапога. Странно на это было смотреть, когда у человека четыре руки. Да и человек ли он? Терзанай говорил, что я находился с ним не на Алгоре. А где тогда?

Возможно, был в таком мире, как Ахей создал, где дерево растёт. А может в таком, где живут люди... как Маора, четырёхрукие.

− Вот такая деревянная ложка меня спасла, когда я был мальцом, − начал поучительно Маора, пока мы уплетали кашу друг поперед друга. – Голод был тогда жестокий – люди пухли, будто их воздухом надували. Приду к аше, а он управлял тогда хозяйством, хожу за ним, слёзы по щекам размазываю. Дяденька, дайте поесть – скулю. А в стороне, у костерка, работнички усталые похлёбку из котла наворачивают, как вы сейчас кашу.

Иди, говорит аша, с мужиками поешь! Прихожу... они на меня косятся, поближе друг к другу поджимаются, чтобы я короткими ручонками до котелка не дотянулся. Да и ложки никто не даст! Дяденьки, пустите, говорю, кушать сильно, сильно хочется! Дык, бери ешь, говорят, а сами скалятся. Достаю я, значит, ложку, а ручка длинная, через головы ихние зачерпываю горячей похлёбки, несу ко рту, а сам специально расплёскиваю над ними. А кому это понравится? Пару раз раструсил – сразу расступились, пустили к котелку поближе, уже сижу и ем... счастливый. А потом только меня видели, сразу подвигались.

− Дрессировка, − сказал я улыбнувшись.

Кашит вдруг бросил ложку на ковёр, отвернувшись, выплюнул на землю кашу.

− Что такое? − спросила Элама.

− Дохляком потянуло, − кашит ткнул пальцем в сторону, откуда мы пришли. – Маора, может, вина наколдуешь?

− Какого вина? Вам сейчас и так дай прилечь, так вы от мертвецов отличаться будете разве тем, что будете сопеть! А тут, как я погляжу, сейчас опасно! Не могу поймать нить, нету связи, но тут бродит осознанное зло, смерть и боль!

− Я сейчас посмотрю, − Элама отошла в сторону, села на пятки. Дальше ритуал, что мы видели во дворе замка, мычание через нос. Затем она замерла, словно усадили чёрный труп. Сидела неподвижно долго. Открыв глаза сказала.

− Там много убитых людей, − она кивнула в сторону леса. И их убили не скелеты или шаксы. Их убили люди. За что, не пойму. Но если они закопали столько людей, думаю, они скрывают следы. А значит, придут сюда ещё. Поэтому нам нужно быстренько отсюда убираться.

− Куда убираться? – вскрикнул кашит. Я сейчас упаду и засну, так устал! Ооо! Дракон! Давайте улетим на драконе! – он ткнул пальцем в сторону ящера, который лежал, положив голову под крыло.