Текст книги "Элато. Тропой дерзких (СИ)"

Автор книги: Михаил Троян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

− Так, объявляется военный совет. Нужно определиться, что нам делать. Куда идти. А то этот Биб внёс разногласия. – Я подошёл, присел на валун.

− Это точно, мы нацелены только на дерево. Но я так ужарился, − недовольным голосом проговорил Маора, − что готов поискать эти райские кущи, если там есть баня.

− И вино... − кашит ухмыльнулся.− Ядрёное.

− Значит так. − Я присел на камень, выдержал паузу. – Что это за Биб, не шакс ли он? Это раз. Второе, какие райские кущи, когда тут везде одни камни?

− Нужно идти к дереву! − сказала Элама. – Мне этот Биб совсем не понравился. Какой-то он... жопастый!

− Правильно Элама говорит! − прикрыв глаза, словно в полудрёме проговорил Маора. – Я тоже не совсем понимал, что в этом Бибе не так. А теперь дошло – он жопастый, потому что прячет в штанах хвост! А значит, верить ему нельзя! В общем, идём к дереву!

− Наша планета брошена даенами, − сказал я, когда маг с кашитом уже тронулись в путь. – Значит, кущи тут могут быть только от Ахея. А от него ничего хорошего пока мы не видели.

− Дерево от него! – Элама двинулась за нашими спутниками. Мне ничего не оставалось, как идти следом.

Солнце зависло над головами, обещая нас медленно поджарить. Кроме Эламы все обнажены до пояса, бредём, стараясь хоть ненадолго скрыться в тени гряды.

Маора идёт первый, медленно, за ним гуськом мы. Внимательно поглядываем по сторонам. Шаксы, вот кто опасен в этом мире. Здесь, наверное, нет скелетов. На какое-то время я позабыл об опасности. Но, увы... совсем скоро нам попалось три валяющихся скелета, припорошенные песком.

− Вот, значит, бывали тут люди, сказал кашит, откупоривая мех с водой. Он сделал три скупых глотка, затем добавил. – Теперь нужно быть настороже. Могут и шаксы сверху упасть.

Маора остановился, вытер со лба сползающие на лицо капли пота.

− На скале кто-то есть, − сказал он, всматриваясь вверх. Сверху послышался звон железа, песня хорошего боя, когда не жалеют сил, бьют беспощадно. Что-то громко хлопнуло, и почти нам под ноги упал воин, по виду человек. Глухо шлёпнулся на песок, как мешок с картошкой. Лишь звякнул меч, упавший в стороне на камни. На вид воин мускулист, лицо волевое. Но сейчас выглядел беспомощно, потому что был мёртв. Черные волосы рассыпались по песку, челюсть отвисла, изо рта ползла тёмная струйка крови.

− Человек... − Маора подбежал и склонился над упавшим. – Готов!

Матэс быстро подскочил к валявшемуся мечу, поднял перед лицом, разглядывал зеркальную поверхность клинка.

− Неплохой меч! Вот и я при оружии! – довольно сказал кашит, отшвырнул короткий меч, с которым шёл раньше.

− Пойдём туда? – я показал клинком наверх.

− Что там нам делать? – Маора покачал пальцем. – Неет! Нас не трогают, значит, нечего лезть, искать смерть.

− Ещё кто-то летит! – вскрикнула Элама.

Летящее тело было тёмно-серым, значит, шакс. Такими они и должны быть, а не белыми, как в подвале замка. Наверное, там шакс предстал в такой коже, чтобы нас не шокировать.

Шакс приземлился от нас в десяти шагах, неудачно. Левой ногой попал на обломок скалы, которая крутанулась под копытом. Подвернув ногу, шакс плюхнулся смешно на бок. Но нам сейчас было не до смеха. Хрустнуло так, будто сломалось сразу с десяток костей. Шакс мгновенно вскочил, но одна нога не работала. Мы все обнажили клинки, кроме Маоры. Он как-то ловко выхватил из котомки два маленьких круглых щита и тычковые ножи-пуши.

− Что делать? – тихо спросила Элама с дрожью в голосе. – Это же шакс!

− Да, шакс, но не по ваши души! – ответил тот, стоя на одной ноге, вторая была ужасно вывернута. Он смотрел на нас жёлтыми глазами, которые казались почему-то ядовитыми. Вдруг он свистнул так, что в ушах защекотало.

Вдалеке раздался топот и зловещий вой, будто кто-то заскрежетал огромным клинком по камню. Из-за скалы показалась чёрная зловещая тварь, похожая на громадного пса, только какого-то чуждого, не из нашего мира. Мы все ахнули, потому что у твари было три ярко-красных глаза, будто это была магма вулкана. Широкая, почти до ушей, пасть с игловидными зубами внушала ужас. Открыв рты, мы стояли и смотрели, как эта адская собака мчалась к шаксу. Ступает мягко, лапы будто кошачьи, с острыми когтями. Чёрная тварь на всём ходу проносилась мимо шакса, но он ловко ухватился за гриву – серое тело взвилось в воздух от рывка. Через миг шакс уже сидел верхом на уносящей его прочь адской собаке.

− Как у него рука не оторвалась? – озадаченно пробормотала Элама.

− Да, человек так не сможет! – Сказал Матэс, затем, посмотрев назад, добавил. – Смотрите, кто-то идёт!

Из-за скалы к нам шёл человек. Одет он был в тёмно-синюю простой хитон, подпоясанную дорогим ремнём, если говорить проще, то это одеяние − мешок с дырками для рук. Многие народы носили хитоны, чтобы не надевать мужские юбки. Мужчина выглядел лет на тридцать, не воин-ломовик, это точно. То, что он маг, сразу было понятно всем, от его белых ладоней шёл пар. Морозный маг – такие редкость, потому что большинство учеников этой страшной школы обмораживают руки. Затем они чернеют – начинается гангрена. Потом только рубить, чтобы спасти то, что ещё не отмерло.

Маг склонился над упавшим, закрыл ему глаза, но они снова открылись.

− Всё, Самай, спи... − тихо сказал маг, прикрыв глаза ладонью. Подержал немного, когда отнял, глаза мертвеца были закрыты.

− Что, неудачно сразились? – спросил Маора. Но мы не двинулись с места, так и стояли истуканами.

Маг подошёл к нам, окинул взглядом.

− Ну, почему же неудачно? Я вот, жив остался. А Самай и Церея не дошли, да. Но мы победили шаксов! Шаксов!

− И это было непросто? – спросила Элама. Мы уже расслабились, присели на камни. Просто устали все ужасно. Но маг остался стоять, видно, его ещё колотило после боя.

− Как сказать. Если бы я не был морозным магом, то никто бы не выжил. Этих сволочей кроме мороза и магического металла ничего не берёт!

− А огонь? – спросил Маора? − Синяя энергия не вредит им?

− Они не такие, как мы. Люди созданы из праха земного, демоны из серы. А шаксы, они из огня созданы. Поэтому лучшее против них – это мороз.

− А ты пойдёшь с нами? – спросила Элама с надеждой.

− Нееет! Я с шаксами уже сразился! А вам ещё только предстоит это! А зачем мне ваши проблемы? Тем более, это страшно, с ними биться! Вы ещё попробуете, думаю, скоро.

Левая рука мага покусана, вернее кожа на ней порезана полосами почти до самого плеча. Разрезы уже покрылись засохшей коркой.

− А что у тебя с рукой? – спросил я. Затем добавил, потому что маг не хотел говорить своё имя. – Меня зовут Мегед.

− Я Свейдн, из рода Хьяртарсона. А с рукой... Это шинока доставал из норы.

− Я вам говорил! – Матэс вскочил, прям взвился. Не врал Биб насчёт райских кущей! Раз про шинока правду сказал!

− Он ещё про палочки в уши говорил! – Элама заёрзала на камне.

− Точно! – продолжал кашит, − смотря на Маору с укоризной. – Я вам говорил! А там, наверное, вино! Ядрёное! Биб говорил, до самого дерева бежать будем!

− Про райские кущи в первый раз слышу, а вот палочки в уши давно надо было вставить! Вы чего? Сдурели? Мы, как только вышли из подземного мира, сразу уши заткнули! Вот! – Маг достал из правого уха деревянную короткую палочку.

− Ну, вот! У меня, наверное, уже в голове есть демон! Потому что начались уже какие-то видения! Будто мы напились в райских кущах, а Мегед начал меня душить!

− Не говори только, что я не мог его оттащить, схватил в руки четыре палки и начал колотить его по спине!

− Точно! – Кашит кинулся к выброшенному им старому мечу. Там была деревянная рукоять из двух скреплённых половинок на полосе металла. – Сейчас настругаю палочек!

− Вы, наверное, ужарились, − сказал маг с трудно запоминающимся именем, да ещё из какого-то рода, о котором никто, ничего не слышал. − Я знаю, где тут водопад.

− Водопад? Где? – Элама оживилась. – Далеко?

− Да нет, пойдёмте, покажу!

Вдруг закричала Элама. – Смотрите! Корни лезут! – она показала пальцем на труп упавшего со скалы воина Самая. Из сухого песка и вправду почти незаметно показывались корни, тянулись к телу.

− Я их порублю! – кашит шагнул к трупу.

− Стой, не нужно! – морозный маг остановил его жестом руки. Пусть обвивают. Закопаешь, будет хуже. А на камни оттащишь, будет разлагаться на солнце. Пусть уж лучше корни... Пошли к водопаду!

Несмотря на усталость, мы дружно поднялись, пошли вслед за Свейдном, который выглядел свежим и бодрым. Казалось, он не ведал усталости, не то, что мы. Магия, хоть Маора тоже из колдунов, но, видно, слабее будет.

Я уже представлял себя стоящим под потоками прохладной воды.

Конечно, мы разочаровались, увидев падающую со скалы струйку не толще детского мизинца. Вернее, и этой воде мы были тут рады, но маг сказал магическое сейчас для нас слово – водопад. Мы ждали потока воды, бьющей по коже, фырканья и брызг во все стороны. Но в этом мире и рак – рыба. Даже не было никакого ручейка – вода просачивалась сквозь песок и исчезала словно в бездну.

Первой под "поток" забралась Элама, стояла, открыв рот, пила спасительную воду, которая единственная в этих песках и скалах давала жизнь. Кашит же усиленно строгал деревянные палочки, первые сразу воткнул себе в уши.

− Свейдн, скажи, вот ты шинока вылавливал же? Какой в этом смысл? Ведь всё равно шаксы на вас напали! – Сказал я. Мои губы были сухи, я смотрел не на мага, а на струйку воды, под которой стояла Элама.

− Я не совсем понял, для чего нужно жертвоприношение шинока, но мне кажется, это для того, чтобы шаксы сражались честно, а не ныряли в скалы.

− Я вообще не понимаю, как они в камень уходят, − сказал кашит, разведя руки. А кто из нас понимал?

В общем, разговор зашёл о шиноках, где искать их норы. Свейдн рассказал, что недалеко видел две норы. Когда все напились, умылись под струйкой воды и, пополнив запасы в мехах, собрались идти к норам, Элама заявила, что раз она руку в нору совать не будет, то останется у воды, выкупается. Никто не стал спорить, хотя мы потом решили вернуться сюда. Кашит уже настрогал палочек на всех, мы дружно вставили их в уши, Элама в нос палочки вставлять отказалась.

Норы... Когда я их увидел, мне перехотелось совать туда руку. Да я и раньше не особо рвался ловить на своё тело такую большую зверушку. Несмотря на то, что сражаюсь смело в бою, а вот боялся раньше двух вещей – высоты и ловить раков. От боязни высоты меня наставники отучили. Правда, сначала неудачно, я должен был по верёвке перебраться с дерева на дерево. Но то ли верёвку подрезали, то ли плохо привязали, но вместо того, чтобы преодолеть страх высоты, я так грохнулся оземь, что сломал четыре ребра и ногу в голени. Благо, срослась удачно, пока не мешала ни тренироваться, ни воевать. А вот раков ловить – тоже как-то страшновато было. Когда вижу противника, нет страха, ты можешь с ним бороться. Но совать руку в нору, где может быть не только рак, но и ядовитая змея или хищная водяная зверушка, не очень-то приятно, пугает неизвестность. Так и со сверхъестественными тварями, с демонами и шаксами. Просто их боишься, потому что не знаешь толком, кто они и что могут.

Мы стояли и смотрели друг на друга: кашит, я и Маора.

− Ну, кто будет ловить шинока? – спросил Матэс. По его голосу можно было понять, что он точно в этой ловле участвовать не будет.

− Я так думаю, − сказал я. – Должен шинока ловить Маора.

− Это ещё почему? – спросил Маора возмущённо, подошёл к норе, осторожно в неё заглянул.

− Ну, смотри... У тебя больше всех рук – это раз. Ты самый старенький, поэтому тебя будет жалко меньше всего, если что...

− А вы хитрые, все... Ладно, раз все в сторону, буду ловить я. – Маора подошёл к норе, присел на корточки. Посмотрел в тёмную дыру, покряхтел, затем лёг и, засунув нижнюю левую руку по плечо в нору, зажмурил глаза.

− Уважаю... − тихо сказал кашит. − Маора, а ты смелый!

− Это точно. Маора, мы тебя будем хвалить, а ты пока лови шинока.

Время шло, Маора молчал, затем повернулся к сидящему недалеко Свейдну. Спросил шёпотом. – Долго его ловить-то?

− Я быстро поймал! – тихо ответил морозный маг.

Вдруг Маора скривился от боли.

− Что? – Матэс подскочил, как ужаленный, но спросил тихо.

− Схватил. Ох и больно! – прошептал Маора. – Перехватил зубами за запястье!

− Может, тащить? – неуверенно спросил кашит, глядя на Свейдна.

− Рано ещё. Пусть захватит хотя бы по локоть, а то смоется!

− Аааа... − тихо взвыл Маора. – Моя рукааа...

− Терпи! – твёрдо сказал Свейдн.

− Уже выше локтя! – возопил Маора. – Тащите!

Нас с кашитом уговаривать долго не пришлось. Я ухватил нашего мага за левую ногу, кашит за правую и потащили с силой, быстро.

Пасть у шинока, конечно, широкая. Сам он не казался большим животным, но был длинным, больше напоминал небольшого крокодила, но с короткой пастью. А чёрные глазки, словно бусинки, неподвижны. Картина, в общем смешная. Шинок висит у Маоры на руке, заглотил её по локоть, лапки маленькие, медленно перебирает ими в воздухе.

− Как его снять? – Маора кривился от боли, − ох и зубы!

− Разломите ему пасть, − сказал Свейдн. − Мы так сделали.

Я быстро ухватил шинока за челюсти и стал раздирать ему рот, пока не хрустнуло. Маора с оханьем осторожно вытащил руку, она была вся покусана, можно даже сказать пожёвана, с неё обильно капала кровь.

− И что теперь? – Я держал шинока за челюсти напряжёнными руками, хотя навряд ли он вырвется. А он вяло перебирал лапами в воздухе и смотрел на меня неподвижными чёрными бусинками.

− Приносите в жертву, что же ещё. Зарежьте, при этом произнесите: тебе, Ахей, посвящаю этого шинока в жертву.

Маора так и сделал. Разрезал этой странной животине грудину, располовинил сердце, слова произнёс торжественно, повернувшись к дереву.

− О, я смотрю, увы уже поймали шинока! – радостно сказала подходящая Элама. Мы все ахнули. Даже не потому, что Элама срезала штанины и сверкала сейчас мокрыми ляжками, а потому, что из-под юбки сзади у неё свисал хвост, шаксовский, с кисточкой!

Мы с кашитом разом выхватили мечи, а Маора поднял перед собой руки, готовя свой оглушительный удар. Элама остановилась, словно наткнулась на стену. Вскинула голову, закинув за спину смолистые кудри.

− Вы чего? Сдурели тут?

− Не подходи! – завизжал кашит.

Мне было не по себе. Если это пришёл шакс или шакса, то где тогда Элама? А если это и есть Элама, то откуда у неё взялся хвост?

Я подошёл к замершей Эламе, обошёл вокруг неё. Хвост был, просматривался со всех сторон. Она смотрела на меня непонимающе.

− Что? – недоуменно спросила она, оглядывая себя. – Чего? Что случилось?

− Хвост... − тихо сказал я. – У тебя хвост торчит из-под юбки. Но у тебя его же раньше не было, правда?

− Какой хвост? – Элама вертела головой, осматривала себя, как могла, даже наклонилась несколько раз, затем заглянула снизу между ног. У вас видения! Нету у меня никакого хвоста!

− Точно, это шакс! – Кашит взмахивал перед собой мечом, нервничал. Да и кто сейчас тут спокоен? А спокоен был морозный маг. Он сидел на камне и ухмылялся себе под нос. И глаза его смеялись, если можно так про них сказать. Он смеялся над нами!

Я попытался потрогать хвост Эламы. Как и предполагал, рука сжала пустоту. На самом деле хвоста не было, была лишь мара, которую видели все, кроме Эламы. А она уже не могла совладать со своим лицом, всё заглядывала себе за спину. Мне всё уже было понятно.

− Свейдн, а ты ведь шакс! – тихо сказал я. Все повернулись к морозному магу.

− Может, и шакс! – вызывающе сказал он, продолжая сидеть на камне. – Но дело вовсе не во мне! Я хвост Эламе не приделывал! Это вы сами виноваты!

− В чём мы виноваты? – зло спросил Маора.

− В том, что принесли в жертву шинока не самца, а самку! Теперь над вами довлеет проклятие, потому что Ахей этого не любит! Вот и наложили на вашу женщину заклинание. И чтобы его снять, вам нужно принести в жертву двадцать шиноков!

− Хватит над нами издеваться! – прорычал я, приближаясь к Свейдну с обнажённым клинком в руках. – И имя у тебя гадское!

− А ну, назад! – завопил шакс или Свейдн, его теперь не поймёшь. Он выставил ладони перед собой, они мгновенно побелели. – Аримай!

Выкрикнув, он резко выбросил ладони вперёд. Я сделал два шага назад в надежде, что Маора прикроет от мороза, как прикрывал от пламени дракона. Но из рук Свейдна лишь вывалилась небольшая ледышка, затарахтела по камням.

− Аха, ха! – Свейдн веселился. – Испугались? Значица, тогда меня ловите!

Затем он упал на четыре конечности и побежал так вверх по плавно поднимающейся скале.

− Ловите его! – заверещала Элама. – Иначе я так и буду с хвостом ходить!

Нам не нужно было этого говорить. Мы с Матесом мчались вверх по скале, словно гончие псы. Но Свейдн скакал на четырёх быстрее вараниса, при этом ещё умудрялся мерзко похохатывать. Это уже начинало меня серьёзно злить. Я с силой сжимал рукоять меча, левой рукой доставал зихару. Я его догоню, обязательно.

Матэс пошустрей, опережает меня шагов на десять. Выбираюсь на скалу, вижу, как Матэс забегает на ступени, которые вели в пещеру, а вход её еле заметно мерцает тёмно-красным цветом.

Когда я преодолел ступени и выскочил на площадку, Матэса уже видно не было, но странное дело, возле входа валялись его вещи... Все вещи: одежда, меч и торба. Он что, туда голый, что ли побежал?

Я понял... но поздно. На всём ходу проскочил преграду, тот мерцающий свет, что я видел издалека. Не поняв, как с меня осыпалась одежда, я стоял голый, без оружия и заплечника. Обернулся. Всё валяется на площадке. Шагнув назад, упёрся в невидимую стену. И не хватает воздуха. Дыша как рыба, жадно ртом, я не мог понять, куда делся кашит, но когда увидел бегущую Эламу, а за ней еле поспевающего Маору, стал впритык к стене, скрестив перед грудью руки. Молчал, понимал, что они не услышат. Если ещё и не увидят, будет хуже. Увидели... Элама остановилась, повернувшись, что-то крикнула Маоре.

Они не пойдут сюда. А я стоял и задыхался, тело обдавало жаром, воздух сухой как в пустыне. Непреодолимая преграда между нами, я заточён здесь, где жарко, сухо и не хватает воздуха. Наверное, это ад, по крайней мере, так о нём рассказывают жрецы культа Возвращения даен.

Чувства мои обострялись. С каждым вдохом воздух становился более смрадным. Сразу запах тухлых яиц был слабым, но теперь, когда я стоял и смотрел на что-то кричащую мне Эламу, было такое ощущение, будто мне подсунули под нос миску, полную разбитых тухлых яиц. Наверное, это и есть смрад ада, запах серы. Скорее всего, морозный маг не зря сказал, что демоны сделаны из серы.

Точно, я в аду!

Вот это попал! Что делать? Куда делся кашит? Одежда валяется, как и моя, а Матэса с этой стороны нет и близко.

Не только смрад стал нестерпимым, я ощущал обжигающий воздух так, будто моё тело без кожи. Видеть стал чётко − разглядел шагах в десяти на стене каждую трещинку. А чуть дальше в полу виднелся разлом, в котором булькала раскалённая лава. Она не тёмная, как сползает у подножия вулкана, а яркая, огромной температуры. А может, я её просто сейчас так вижу.

Страшно... Душно. Да нет! Невыносимо! Вот слово, которое подходит сейчас больше всего.

Вот и верь после этого Жрецам возвращения даен! Выходит, даены не покинули Алгору, а может, это просто козни Ахея? Или испытание? На прочность, так сказать, достоин ли я бессмертия? А как же тогда Элама с Маорой? Или у них другое испытание?

Я стоял, смотрел на размахивающую руками Эламу, на смотрящего на меня с сожалением Маору, и думал... Что происходит? Можно сказать, что этот Свейдн просто издевался над нами. Именно издевался, насмехался. А теперь вот это жаркое смрадное место. Для чего это всё? Прекрасно понимаю, что меч не раз должен побывать в раскалённом горниле, чтобы стать ценным мечом, не раз должен пройти ковку. Может, сейчас закаляют наши души? Как говорится, за одного битого двух небитых дают? И насколько ценна моя душа? А как же те люди, которых поглотили корни? Может, за их счёт лучшие бойцы получают бессмертие?

И эти лучшие, это мы?

Сюда идут... Из глубины коридоров. Шагов я не слышал, но знал, что идут. Не люди, а те, кто здесь сильнее. Люди здесь слабы, очень. Слабее, чем там – я с тоской посмотрел на Эламу и Маору, упёрся руками в невидимую стену.

Плохо... Откуда я знаю, что сюда идут?

Чувства обострены до предела. И мне нужно бежать, потому что... нужно бежать, я это почему-то знаю! И я побежал вглубь коридора, перепрыгивая через широкие трещины в каменном полу, потому что там булькала, двигалась красная раскалённая лава. Жарко было так, что мне казалось, будто камень вокруг сейчас расплавится, стены потекут, а пол станет жидким, как топленое масло. Человеческое тело такой температуры не выдержит.

Впереди идёт процессия – шаксы! Идут гуськом, наклонили головы, смотря под ноги... По бокам коридора есть узкие ниши, два коридора справа зияют тёмными отверстиями. До них я не успею. Вжался в узкую, тёмную нишу. Тёмную... Я уже отбежал далеко от входа в этот странный мир, вернее просто ад. Даже не обратил внимания, что нигде нет светильников, но в нише темно, а в коридоре светло.

О чём я думаю? В десяти шагах идут шаксы, штук семь. Что-то бормочут.

Прислушался. То, что услышал, повергло в оцепенение. Они говорили себе под нос: Где человеки? Где они? Кого ловить?

Ловить?

Как отсюда выбраться? Если шаксы сейчас меня обнаружат, буду драться с ними, будто озверевший. Я им покажу кулачный бой!

Обречённость сменилась решимостью зверя, загнанного в угол, решившего биться до конца. Но шаксы прошли мимо, а я еле дышал, хотя так хотелось вдохнуть полной грудью, но не этот смрадный воздух, а тот, лесной, воздух поля или моря.

Прошли, а я стоял в нише, вжавшись в камень. Что делать? Бездействие тоже плохо. Не стоять же в этой нише вечность. К выходу идти бесполезно, там мерцающая стена, значит, двигаю вперёд, посмотрю: раз заперли в клетке, побегаю по ней.

Держа ушки на макушке, внимательно всматриваясь вперёд, я осторожно шёл по коридору. Впереди зал, большой зал, а посреди три больших засохших дерева. На них спали совы, много сов на сухих ветках. Возле дерева, которое посередине, два продолговатых камня, один на другом. Похоже на простецкий алтарь... на котором сидит белокурая миловидная девушка в простеньком, но приятном на вид алом хитоне. У женщин они намного длиннее, чем у мужчин.

Понял, она точь в точь цветом как лава в трещинах! Но, по крайней мере, это не шакс. Нужно к ней идти, разговаривать, других вариантов я сейчас не вижу.

Я выступил из коридора на свет, хотя, повторюсь, нет тут никаких факелов. Но почему-то я считал тогда, что выступил на свет из полумрака коридора.

Клац, клац, клац... это совы раскрывали глаза, неподвижно смотрели на меня словно чучела.

Девушка сидела на каменном "алтаре", и молча наблюдала за мной.

− Ээээ, куда я попал? – я замолчал, обалдев от того, что задал такой глупый вопрос. Хотя... почему глупый? Я ведь не знаю, что это... Царство мёртвых? Ад? Или что-то мне неизвестное? В зале стоят засохшие деревья, растут в камне? А может, эти совы питаются людьми? Если нет, то чем они питаются?

− Это место для тебя...

− Зачееем? – Я развёл руками. – Зачем для меня?

− Чтобы ты убил своих друзей, с которыми идёшь.

− Что? Как это? Просто взял и убил? Зачем?

− Вот видишь, раз спрашиваешь зачем, значит, уже тебе это предложение интересно!

− Я не собираюсь убивать своих друзей!

− Это ты сейчас так думаешь. В общем, если хочешь бессмертие – убей своих спутников, тогда его получишь!

− Да не собираюсь я никого убивать!

− На нет и суда нет. Тогда свободен.

− Как свободен? Можно идти?

− Конечно! Иди по коридору, так и выйдешь в свой мир.

Всё так просто? Я сейчас пойду, мерцающая стена меня пропустит и... всё! Я смогу вдохнуть чистый воздух, увижу солнце! Но не это главное, я попью воды! Водыыы!

Несмотря на нехватку воздуха, я бодро пошёл обратно. Как-то, когда я был ещё десяти лет от роду, среди старших учеников храма поползли слухи, что один из них, по имени Пекка заболел. У него перестала выделяться слюна. И он потом умер. Тогда это для меня было так – кто-то умер. А вот сейчас, без капли воды, с сухим ртом, я сочувствовал этому бедняге, сочувствовал. Видно, не может понять человек чужой беды, пока сам её не испробует.

Я остановился. Просто "увидел", что сюда идёт процессия шаксов. Не хочу я с ними встречаться. Рванув назад, я выбежал обратно в залу с деревьями. Девушка так и сидела на плоском постаменте.

− Что? Шаксы? – участливо спросила она.

Кивнув, я смотрел по сторонам, ища, куда спрятаться – зала оказалась тупиковой.

− Вон там потайная комната, прячься! – белокурая указала рукой на узкую нишу. Я прошлёпал к ней босыми ногами, втиснулся, затаился.

Процессия шаксов всё также двигалась гуськом, взгляды их устремлены в пол, до моего обострённого слуха доносилось бормотание: где человеки? Обходят вокруг деревьев.

От них веяло неописуемой жутью. Да, именно жутью, страхом, липким и чёрным. Главное, сейчас не выдать себя, не дышать громко, а вжаться в стену, стать с ней единым целым, чтобы не заметили, ушли.

А девушка? Она не выдаст? Надо было спросить её имя. Это бы её расположило ко мне.

Попасть в этот мир, гроты, пещеры, было просто, а вот выбраться отсюда задачка посложней. Что-то отсвечивало из глубины ниши, хоть там должна быть непроницаемая тьма. И чем больше я осознавал, что там, тем жутче мне становилось. Потому что, обострив зрение, я отчётливо видел смотрящие на меня два жёлтых глаза.

У демонов и урхов – адских собак, глаза красные, да и у урха три глаза. А сейчас на меня смотрел шакс...

Я не испугался. Мне просто было жутко. И ещё понял, что надо мной продолжают издеваться или насмехаться.

− Спрятался? – шёпотом спросил шакс, когда понял, что я его вижу.

Я хотел сказать, что меня уже достали такие шутки, пора разобраться, либо пусть убьют, либо дадут уйти. Или пусть дадут меч и сразятся по-взрослому. Но губы не разомкнулись, я не смог сказать ничего. Ещё раз попытался открыть рот – тот же результат, не мог вымолвить ни слова. Но я же разговаривал с девушкой здесь!

Получив сильный удар в грудь, я вылетел в залу, раскинув руки, упал на спину. При этом затылок так стукнулся о камни, что дальше для меня всё было жутким долгим сном. Правда, во сне боль малая.

Выскочивший следом шакс схватил меня за руку и почти без усилия швырнул далеко в сторону. Но упал я не в зале.

Упал я в жаркое озеро раскалённой лавы, густой, как подсохший сироп! Жгучей, как алый жар костра. И вокруг не было стен, а если и были, то очень далеко, потому что их не видно в красноватом полумраке.

Боль, острая, жгучая, резкая, страшная. Боль... больше ни о чём не мог думать. Прекратить, прекратить!

Я не кричал − орал. Слов не было, не мог ничего сказать. Только жар, боль и крик. Больше никаких, никаких мыслей. Махал руками, сучил ногами в этом густом жгучем мозги сиропе.

Невыносимо!

Рассудка нет! Прекратить боль! Подпрыгнуть хоть на миг, чтобы меньше жгло.

Миг, когда шакс схватил меня и бросил ещё раз, помню отчётливо, потому что это было избавление от боли.

Я упал в залу с тремя деревьями на каменный пол, который сейчас показался холодным. А от меня вверх поднимались видимые потоки горячего воздуха. Но ведь человеческое тело не может выдержать такой температуры. Бултыхаясь в лаве, не думал об этом. Я должен был умереть почти мгновенно. Болевой порог был пройден сразу, как я упал, и сознание должно было покинуть, либо должно остановиться сердце от болевого шока. Но я был жив, а если бы сейчас взял в руку свинец, он бы расплавился! Значит, это не моё тело, или это всего лишь странный сон, жуткий и беспощадный. Но при такой боли спать невозможно. Нельзя так отчётливо видеть трещины на стенах, слышать шепотки шаксов. Значит, тело человека здесь, в аду, другое. Тут другие законы. Как я понял, с шаксом говорить не могу. Зато кричать – пожалуйста, сколько угодно. И тут до меня дошло, что в лаве-то я орал не один, там было много людей. Жуть...

Шакс появился из стены, держа в руках большую каменную дубину, которую я не смог бы поднять. Я медленно встал с пола. Странное дело – руки не дрожали. Сейчас я покажу этому шаксу, пока меня никто не держит. Врежу ногой с разворота по рогам. Но как-то не получилось ударить. Наверное, так тут надо, подумал я, когда тело мне не повиновалось. Зато шакс ударил дубиной по ногам пониже колен. Я падал, потому что кости в ногах сломались как сухие ветки. Тут была боль терпима для храмовника, поэтому стиснув зубы, упал на руки. Дубина через мгновение раздробила левую кисть, в плюшку.

Застонав от боли, спрятал целую руку под живот, инстинктивно пытаясь сохранить. Следующий удар пришёлся по лопаткам, и я не смог дышать. Вернее дышал с трудом, через раз. А когда шакс ушёл, я остался лежать разбитый в прямом смысле слова. Так, с трудом вдыхая, я понял, что человек зря ищет счастье, когда он здоров, может работать и любить, может вдыхать свежий, напоённый запахами воздух и пить прохладную чистую воду.

На левой ноге перелом был открытым, кость торчала... белая в аловатом свете, царившем тут.

Не было крови. Не было совсем. Нога должна быть красной от крови при таком переломе. Но её не было!

Во мне нет крови? Разглядел плющенную левую руку. На трёх пальцах кожа лопнула, раны открыты. Но крови нет! Так не бывает.

− Ну что, убьёшь своих друзей? – с трудом приподнял и повернул голову. Девушка сидела на алтаре, поджав колени руками к подбородку. И хитон у неё алый.

− Я подумаю, − сказал я. У вас тут неплохие методы убеждения. Только ответь на вопрос сначала: что происходит? Почему я не могу разговаривать здесь с шаксами, и вообще, в лаве бултыхаюсь, в теле крови нет.

− Да всё ты понимаешь, – девушка говорила безобидным голосом. – Посмотри на людей, не на всех, конечно.

Мой взор перенёсся к пещере. Элама и Маора сидели недалеко от входа и смотрели на него. Но у них были не такие лица, как раньше, которые я привык видеть. У Эламы лицо хищное, вытянутое. У Маоры, помимо хищности, проглядывалась алчность, большая алчность. Как я понимал, где хищность, а где алчность, не знаю. Но мне сейчас мои друзья не нравились вообще. Хотя... в Эламе было что-то мягкое, нежное. Вернее, доброе, но оно сейчас запрятано глубоко внутри, забито туда, как жертва ногами в угол.

− Будешь смотреть на других, или на себя посмотришь?

− Нет. На себя не нужно, – сказал я. Сел, без усилия, боли. Оказалось, пока моя душа была у пещеры, тело исцелилось, совсем. Но боль уходила постепенно.

− А зачем было устраивать этот балаган с прятаньем в ниши, с процессией шаксов, ищущих человеков?

− Тут скучно просто, − ответила девушка. – А так хоть какое-то развлечение. Особенно смешно Биб про палочки в уши придумал. – Она не сдержала улыбки. – Они со Свейдном – лучшие проводники!