Текст книги "Хозяева леса и другие рассказы (СИ)"

Автор книги: Михаил Перешивкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Старик углубился в раздумья…

– Мне… мне надо подумать…

– Хорошо, я вас оставлю. Подумайте как следует, от вас зависит жизнь множества людей. – И с этими словами Аркадий встал с кресла и вышел из библиотеки.

– Я будить ити ся бой (я пойду с тобой). – Сказал Сява, который подслушивал весь разговор между стариком и ученым.

– Хорошо, Сявы, мне будет скучно одному, а сейчас спи.

Старик расплылся в неуверенной улыбки и принялся читать книгу «Тридцать три несчастья».

* * *

– Как я уже говорил, мне нужен человек, не успевший засветиться на Кубинской.

– Простите где? – Уточнил Александр Михайлович.

– На Кубинской – станции революционеров. Это одно из самых не спокойных мест в нашем Метро. Они портят всю систему власти и не дают людям спокойно жить!

– По моему, единственный, кто не дает людям жить, так это вы, Борис Николаевич.

– Не хамите мне, Александр Михайлович, у вас влюбом случаи нет выбора. Через час вы, в сопровождении трех бойцов отправитесь на Кубинскую, там вас освободят, и не лай Бог вы кому-то расскажите, что вас привели мои люди! Мы вас найдем и вы за это заплатите!

– Да то что у меня нету выбора я уже понял давно, вы лучше скажите, что вам от мен требуется, там, на Кубинской.

– Вы молодец, уже начинаете сотрудничать.

– Я не хочу с вами сотрудничать, просто по скорее хочу от сюда убраться!

– Вчера вы были по вежливее с нами, да Олег Валентинович? – Глава станции с усмешкой в глазах посмотрел на своего подчиненного, который стоял над Александром Михайловичем, что сидел на стуле перед дубовым столом. – Вы должны втереться в доверие повстанцем, постигающим на спокойствие нашего Метро.

– А с чего вы взяли, что я не расскажу им все при первой же удобной возможности?

Борис Николаевич подло заулыбался и попросил Олега привести какого-то Антона. Старик не понимал, какой еще Антон предстанет перед ним, что сможет его убедить не раскрывать себя повстанцам. Но увидя Антона, старик понял, что ему придется пойти на условия Борису Николаевичу. Антоном был мальчишка, которого старик видел по ту сторону бетонной стены. Его глаза вся так же пылали, а челка продолжала падать на глаза. Но в этот раз он уже не мог ее поправлять, т. к. Олег заломил ему обе руки за спину.

– И что?…

– Мы его убьем, если вы не пойдете нам на уступки.

– Да я его вообще не знаю…

– Но вы не сможете жить с тем, что из-за вашей глупости, этот парень умрет в жутких муках. – Антон посмотрел в глаза и Борису Николаевичу и набрав слюну в рот, плюнул ему в лицо.

– Да пошел ты! – Голос Антона звучал хрипловато и был похож, на голос уже вполне взрослого мужчины.

Начальник станции вытер слюну рукавом, подошел к мальчишке и дал ему такую пощечину, что у бедняги чуть зубы наверно не вылетели.

– Он отправиться с вами и если что-то пойдет не так, я отдал приказ прострелить пацану голову! Каждый день вы будите сообщать моим людям о делах подпольщиков. В свою очередь они будут показывать вам живого мальчишку, но если вы не придете… пеняйте на себя!

Старик посмотрел а глаза Антона и первый раз увидел в них долю страха. Переведя взгляд на Бориса Николаевича, старик покивал и опустил голову вниз.

Глава 8. Исход героев

– Валите отсюда твари! И чтобы не возвращались, уроды хреновы! – Аркадий ликовал, стоя на крыши одного из уцелевших после боя построек, держа в одной руке пистолет ПП и паля из него по убегающим в северный туннель каннибалам. Уцелевшие бойцы тоже ликовали. Все выходили из-за укреплений, развернутых прямо на платформе, снимая противогазы, и обнимая друг друга от счастья и дурманящего чувства победы. Многие не радовались, а лишь подходили к павшим в бою товарищам и плакали, усевшись перед телами. Аркадий дострелял обойму, в уже опустевший туннель, и вытерев пот со лба, медленно спустился с постройки. Он вдохнул воздух, наполненный запахом пороха, перемешанным с испарившейся кровью. Пол был липким, от уже запекшийся крови, и ступать по нему было трудновато. Вся станция была изрешечена ее защитниками, а за «горами» трупов, в некоторых местах, не было видно остальную часть платформы и то, что от нее осталось. Осматривая поле боя, один из бойцов, что оплакивал своего товарища, заметил какое-то движение. Вскочив на ноги, он прицелился и выпалил очередь по шевелящемуся объекту. Никто из бойцов даже не обратил на это внимания, хотя некоторые обернулись, посмотреть на внезапные звуки автоматной очереди. Через некоторое время, защитники станции Гагаринская начали приходить в себя и готовиться к возможной атаке. Не теряя времени даром, Аркадий направился в служебные помещения, где разворачивался госпиталь для раненых. Там, на одной из многочисленных раскладушек, сидел Борис с торчащим из его левой руки не большим куском арматуры. Быстро осмотрев других раненных, Аркадий понял, что Борис еще хорошо отделался. Каннибалов, окончательно сошедших с ума от голода, не останавливали даже многочисленные попадания. Они бежали, не обращая внимания на свинец, раздирающих их плоть, бросаясь на первого попавшегося врага, вцепляясь в его тело своими гнилыми зубами. Некоторые из каннибалов были еще вполне адекватными и отдавали отчет своим действиям и не бросались на верную смерть. Они сидели в укрытии и вели прицельный огонь по бойцам с Красного проспекта. Некоторых из них приходилось выкуривать из укрытий гранатами.

Добравшись до койки Бориса, Аркадий поинтересовался его самочувствием. Они оба понимали, что должны держаться вместе, т. к. они единственные уцелевшие бойцы Гагаринской станции. Но новость, которая прозвучала после, шокировала Аркадия.

– Нам надо отступать на Красный проспект. – Заявил Борис, опустив глаза в пол. Было видно, как все жилки на его теле напряглись на полную, и кровь не переставала пульсировать в его висках с бешеной силой.

– Что, зачем? Мы же отбили станцию! – Недоумевающим голосом воскликнул Аркадий.

– Это приказ главы Красного проспекта. Он только что связался со мной по радио, – Борис поднял левую руку, в которой были наушники огромного радиопередатчика, стоявший на раскладушке. – и сказал, что операция «Вихрь» завершена.

– И что? Мы же можем вновь заселить нашу родную Гагаринскую! – Все никак не мог понять Аркадий, что же твориться в головах у этих шишек из верхов. – Они там совсем с ума посходили!

В комнату влетел один из бойцов и найдя взглядом Аркадия, подбежал к нему.

– Аркадий Игоревич, ну что, связь с центром была? Когда отступаем?

– И ты туда же? С чего ты взял, что мы будем отступать?

– Это был приказ Захарова, что когда операция «Вихрь» подойдет к концу, наше отряд выдвинется к Красному проспекту.

– Борис! Немедленно свяжись мне с этим Захаровым!

Борис второпях начал что-то крутить на радиоприемнике, и уже через минуту на связи был Захаров – глава станции Красный проспект и по совместительству крупная шишка в верхах думы.

– Петр Михайлович! Зачем вы дали приказ об отступлении? Мы сдерживаем станцию! Пришлите отряд бойцов и мы раз и на всегда избавимся от этих людоедов!

– Кто это? – Раздался шипящий голос из наушников

– Аркадий Игоревич, начальник охраны Гагаринской.

– А, Аркадий, это вы. У нас иные взгляды на данную ситуацию. Мы считаем ныне не пригодной вашу станцию для обитания.

– Но почему? – Уже чуть ли не через слезы, все никак не мог понять Аркадий. – Мы закрепимся тут и зачистим логово каннибалов!

– Отступайте, ваш сын уже ждет вас на Красном проспекте, возвращайтесь.

«Откуда он знает про моего сына?» рассуждал Аркадий. «Не думаю, что тот мужик на дрезине специально докладывал Захарову о моем сыне…если только…он и был Захаровым! Надо было ему еще тогда мозги-то вправить!»

– Аркадий, отдавай приказ. – Тихим голосом пролепетал Борис.

Сглотнув слюну, Аркадий опустил голову вниз, после чего чуть ли не шепотом отдал приказ об отступлении. Этого хватило, чтобы боец расплылся в улыбке и, отдав честь, выбежал из лазарета.

* * *

Отряд шел колонной с двумя дозорными в хвосте и одним спереди. Остальные несли на носилках раненных в бою. Борис же шел, рядом с его товарищем. Туннель, от Гагаринской до Красного проспекта был самым коротким во всем Новосибирском Метро, так что отряд преодолел его довольно быстро. Уже подходя к станции, впереди идущий дозорный насторожился и приказал остановиться. Вдруг из темноты туннеля зажглись ослепительно яркие прожектора, и показалась дюжина бойцов держащими на мушке защитников Гагаринской.

– Стой, кто идет? – Голос звучал не понятно от куда и складывалось впечатлении, что с ними говорили все часовые одновременно.

– Свои мы! Не стреляйте!

– Добрались все-таки, чертяги! Пропустить их. – Прожектора направили куда-то в потолок, и ослепленный отряд двинулся через блок пост.

Теперь было видно кто отдавал приказы. Молодой человек в защитном костюме цвета хаки с ружьем на перевес.

– Подполковник Сорокин. – представился тот. – Я проведу вас к Захарову, следуйте за мной.

Сорокин кивнул головой двум своим бойцам стоявшим в сторонки. Те оббежали его и зашагали в сторону станции. Отряд выдвинулся за ними. Еще через двести метров располагался второй блок-пост более укрепленный, нежели предыдущий. Их также осветили прожектора, но по приказу Сорокина тут же выключали. Сразу за ним располагалась бетонная лестница, заворачивающая на платформу. За все годы службы в Новосибирском метрополитене, еще до войны, Аркадию, тогда еще обычному милиционеру с собакой охранявший покой граждан, не доводилось побывать на этой станции. Так сложилось, что и дом был в нескольких шагах от Гагаринской и участок не по далеко. В день Катастрофы, Аркадий как всегда собирался на работу. Осмотрев, последний раз в своей жизни, свою холостяцкую квартиру, у него на глазах выступили слезы. По дороге к месту сбора, он никак не мог понять, что же с ним произошло. Уже через час Аркадий понял, почему не мог сдержать слез. Видимо внутренний голос заранее говорил ему, что все будет плохо. У него это было уже не в первый раз. Когда он, еще выпускником средней образовательной школы пытался поступить в институт, на бесплатную кафедру химической и биологической физики НГУ, на экзамене выступили слезы. Он пытался успокоиться, но все было тщетно. Через несколько дней, были опубликованы списки поступивших, но Аркадия в них не было. Он не мог понять, что он написал не так. Он единственный в своем классе сдал выпускные экзамены по химии, физики и биологии на пять! Все выяснилось, когда Аркадий брел домой, не зная как сообщить об этом своему отцу. Денег на платное место у них не было и последним его шансом выбиться в люди, оставалось идти в школу милиции, у отца там были связи. Вдруг, неожиданно для себя, на автобусной остановки Аркадий увидел лектора, который принимал вступительный экзамены. Тот подозвал его к себе и тихим шепотом сказал на ухо:

– Вот видишь, что бывает, если надеяться только на свои мозги.

Тут Аркадий вспомнил, что именно этот лектор, толстоватый с небольшой лысиной на голове, предлагал просто дать ему кругленькую сумму, и Аркадий сдал бы это проклятый экзамен.

Одним словом, Аркадий, каким-то загадочным образом, заранее предчувствовал беду.

Поднявшись по лесенке на платформу, перед отрядом предстала следующая картина: все жители станции метались из стороны в сторону, в полной панике и не понимании происходящего. Охрана станции выводила людей из домов и вела в сторону перехода на Сибирскую. Мужчины завязали драку с охраной, а женщины, в истерике, вопили что есть мочи и пытались разнять драку, в ответ на что получали пощечины или милицейской дубинкой по голове. Раздалась короткая очередь и все жители Красного проспекта, кроме охраны, упали лицом на пол, прикрывая голову руками. Из перехода, в дальнем конце станции, вышел человек в сопровождении нескольких, хорошо вооруженных телохранителей. Настала гробовая тишина. Осмотрев станцию взглядом, он поднял корту громкоговоритель и заявил:

– Жители Красного проспекта, по приказу государственной думы, с целью обезопасить вас от врага, было решено переселить всех вас на станцию Гагарино-Михайловского. – Стал слышен не довольный шепот людей, лежащих на полу. – На данный момент, противник уничтожил Гагаринскую и направляется сюда. Наши солдаты сдерживают противника, по истечении эвакуации, они займут оборону на данной станции, и раз и навсегда обрушат северные туннели. По истечение карантина станция снова будет пригодна для жилья и вы вернетесь в свои дома. – Многие люди уже начали вставать и не довольно переговариваться друг с другом. – А сейчас, просьба содействовать органам власти и без паники направиться на Сибирскую. Оттуда вас доставят на станцию Гагарино-Михайловского. – Человек опустил громкоговоритель и через несколько мгновений, в сопровождении своих телохранителей, отправился в сторону отряда Аркадия, что все это время находился на противоположном конце платформы. Пройдя через толпу, что уже ринулась к переходу, он подошел к отряду и отдал честь. Разглядев человека получше, Аркадий заметил, что это и был тот самый Захаров, что ехал с ним в одной дрезине.

– Итак господа, прошу за мной, а за ранеными присмотрят мои люди.

Аркадий взглянул на отряд. На ногах стояло буквально десять человек и как выяснилось, двое из них тоже были охранниками Гагаринской.

Вся десятка проследовала за Захаровым в подсобные помещения, где в лабиринте коридоров находился его кабинет. Все было так как и предполагал Аркадий: дорогая мебель, ценные украшения, старинные бутылки с алкоголем в серванте… По хозяйски усевшись в свое кресло, Захаров предложил сделать тоже самое на диване напротив, но все отказались и принялись внимательно слушать мэра станции.

– И так господа, что мы имеем. Наши дела, как видите, нельзя назвать отличными. Вы отважно обоняли Гагаринскую, за что будете представлены к высшей награде. – Многие солдаты заулыбались и выпрямились в полный рост от гордости, что нельзя было сказать про Аркадия. Тот наоборот был серьезен, как никогда, и ему вообще не было дела до каких-то там наград. Единственное что его сейчас беспокоило, так это судьба его родной станции. – Но сейчас о другом. Враг занял Гагаринскую и наши последующие действия…

– Мы должны вернуться и дать бой этим уродам! – Не выдержав воскликнул Аркадий.

– Успокойтесь, Аркадий Игоревич, ваше долг выполнен, я более не смею вас тревожить. Вы отправитесь со своей семьей на станцию Гагарино-Михайловского и будите жить там не зная горечи. Это касается всех вас, господа. – На этот раз лица всех засветились улыбками.

– Я до сей пор не понимаю, почему мы сдаем Гагаринскую? В чем, вашу мать, дело?!

– Аркадий Игоревич! – Уже недовольно буркнул Захаров, – станция перестала быть пригодной для существования еще много лет назад. Она находится в слишком близком расстоянии от поверхности…

– Так мы можем облицевать ее свинцовыми пластинами, как и на этой станции!

– Боюсь не можем. За последние два года, наши сталкеры не нашли более свинцовых пластин на поверхности и именно из-за нехватки материалов мы не сможем защитить людей должным образом.

– Да что за глупости, свинец можно переплавить на Березовой рощи, там же… – Аркадия перебил уже на столько грозный голос мэра станции, что тому стало не по себе.

– Это уже не вашего ума дела! Покиньте мой кабинет, немедленно!

Аркадий скривил гримасу и плюнул в ноги Захарову, затем, гордо подняв нос, удалился.

* * *

Раненых уже давным-давно отнесли в цивильный лазарет на Сибирской. Сам Красный проспект не прекращал пополняться бойцами специального назначения, которые были известны во всем Метро, как самые элитные и непобедимые бойцы. Обмундирование у них было соответствующее, по последнему слову техники: Натовское оружие, неизвестно как попавшее в Метро, неиспользованные бронежилеты, принесенными сталкерами после вылазки в бывшее здание Новосибирского ОМОНа, новенький камуфляж, сшитый на Березовой рощи и подделанный под цвет бетона, дамы лучше сливалось с «ландшафтами» Метро. Ну а остальные мелочи, вроде ножей, фонариков и касок, так же изготавливала Березовая роща. Она вообще была главным поставщиком вещей в Метро. На ней собрались все мастера своего дела, от слесарей сантехников и до ядерщиков-химиков. Если бы не она, и не ее заводы по переплавки свинца, все Метро давным-давно поглотила бы радиация. Все станции, не считая Гагаринскую и Заельцевскую, в их планировки и так предусматривался свинец, были обшиты свинцовыми пластинами, а на некоторых станциях аж в три слоя. Если бы беда была бы только в этом… Первые три дня после катастрофы, работала система воздуха очищения, но когда она перестала функционировать и никого не эвакуировали, стало понятно, что шансов на выживания почти не осталось. Если бы не авантюристы, которые шастали по станции толком не зная чего ища, и не нашли бы вход в «Гидру», огромное правительственное убежище, что находился на станции Маршала Покрышкина, и не смогли бы включить воздухоочистительные механизмы, на прямую связанными с основной вентиляционной системой всего Метро, то никакие бы свинцовые пластины, припаянные к потолкам и стенам даже в некоторых туннелях, не спасли бы!

Аркадий стоял на платформе, дожидаясь трех своих товарищей, по бывшей станции, и невольно становился свидетелем возведения огромных укреп позиций бойцами специального назначения. Они делали пулеметные позиции по всей станции, на крышах одноэтажных домов, на самих путях, даже на дрезинах, что стояли по обе стороны платформы. Буквально за пару минут станция ощетинилась стволами и приготовилась к обороне. Аркадий тяжело себе представлял картину, на которой каннибалы смогут смять блок посты, которые он видел в туннеле, и вообще добраться сюда. Он с его отрядом неплохо сократил численность людоедов, так что у них попросту не хватить «людей» для атаки. От размышлений Аркадия отвлекли двое одностанчан, которые только что вышли из подсобных помещений. По их словам они так же пререкались с Захаровым, пока он их не выгнал. Бориса же среди них не было. Через пять минут он все-таки вышел на станцию в сопровождении шести бойцов, вмести оборонявших Гагаринскую.

– Ну что сказал этот болван? – С ухмылкой в голосе спросил Аркадий.

– Радуйся, он дал добро на контратаку Гагаринской! – Ответил Борис.

– Серьезно? Сколько он выделит бойцов? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят?… хотя этого будет многовато.

– Нет, в атаку пойдем только мы, те кто вернулся живыми. – И Борис повел рукой на восемь измученных и раненных солдат.

– Твою мать… – Заявил Аркадий.

* * *

На последнем блокпосту были заметны следы боя, да и по словам Сорокина выяснилось что было две атаки. Никто из караульных не пострадал, зато укрепления каннибалы попортили неплохо. Аркадий начал было просить выделить хотя бы парочку бойцов, но Сорокин помотал головой и сказал, что по приказу Захарова никто не должен покидать свои позиции. Понятливо кинув, Аркадий приказал своему отряду выдвигаться. По пути к Гагаринской, отряд наткнулся на каннибала, пожирающего чью-то плоть. Он укоризненно посмотрел в их сторону и издав дикий вопль лишился головы. Перезарядив пистолет, Борис засунул его обратно в кобуру и продолжил путь. Вдалеке показались маленькие языки пламени. Отряд подходил к станции.

На удивление всем, на станции оказалось только парочка противников, и с ними отряд быстро расправился. Все былые дома были превращены в костры, и на станции было светло как никогда. Трупов почти не было, видимо каннибалы уже утащили их к себе на Заельцевскую.

Аркадий, уже вновь хотел спуститься на пути, что бы продолжить двигаться к Заельцевской, но за спиной щелкнул затвор.

– Куда это ты собрался? – Спросил Борис.

Обернувшись, Аркадий увидел, как в затылок ему глядят два дула автомата и дуло пистолета Бориса. Двоих коренных бойцов Гагаринской тоже взяли на мушку солдаты с Красного Проспекта.

– Как это понимать, Боря?

– Да так и понимать. Захаров отдал приказ вас расстрелять, так как вы втроем представляете серьезную угрозу.

– Какую к чертям собачьим угрозу?! У тебя шарики за ролики заехали?

– Я кажется все понял. – Сказал один из взятых в плен бойцов. – Мы можем всем рассказать, о том, что взяли под контроль Гагаринскую и она вновь пригодна для жизни, но у властей свои интересы по этому поводу, я не ошибаюсь?

– Нет, Володя, не ошибаешься. – Спокойным голосов ответил Борис. – Петру Михайловичу надоела ваша назойливость. Вы могли преспокойно жить со своими семьями на Гагарино-Михайловкой, а предпочли совать свой нос куда не надо.

– Ах ты ж крыса туннельная! Ты с самого начала работал на этого мерзавца! Ты все знал! – Завопил Аркадий и кинулся с кулаками на бывшего товарища, в ответ на что получил по зубам прикладом.

– Он обещал мне должность мэра, а ребят повысить в должности. А теперь время для разговоров вышло, ребята, ставьте их к стенке.

Аркадия подняли с пола и подвели к двум другим бойцам, уже стоявшим у гермоворот.

– Успокаивайте себя лишь тем, что ваши имена будет помнить все Метро, как «Павших в бою, защищая Родину». – Напоследок сострил Борис и приказал целиться.

Аркадий вытер кровь изо рта и гордо поднял голову.

– Прощай Аркаша, ты был хорошим другом. – Сказал один из бойцов стоявших у гермоворот.

– Ты тоже, Даня, был хорошим другом, и ты Володь, прости за то что порвал твою книгу…

– Да ладно, она мне уже не нужна.

Вся троица заулыбалась. Зазвучали автоматные очереди.

– Ну что, Борис Николаевич, теперь вас можно поздравить с новой должностью? – Спросил один из «палачей».

– А вас с повышением по службе? – Ухмыльнулся Борис Николаевич и отряд выдвинулся обратно на Кровавый проспект.

* * *

Каждый шаг удавался с огромной болью. Пули пронзили живот и задели левую руку. Истекая кровью, Аркадий ковылял к подсобным помещениям, надеясь умереть в своей собственной постели. Перед глазами все плыло. Когда до цели оставалось пару шагов, в глазах окончательно потемнело и Аркадий рухнул на пол.

Ему снился сон, как будто один из каннибалов схватил его за руку и поволок к себе на Заельцевскую. По пути его несколько раз куда-то кидали и в конечном счете принесли и положили на стол. Немного придя в себя, Аркадий понял, что это был не сон. Он находился в какой-то светлой комнате на операционном столе. Слева кто-то зашуршал и переведя туда свой взор, Аркадий увидел маленького человечка в белом халате, операционных перчатках и повязкой на лице.

– Изить, ичас удет ольно (Лежи, сейчас будет больно). – Проговорил человечек и взяв щипцы достал одну из пуль. Аркадий застонал от боли.