Текст книги "Хозяева леса и другие рассказы (СИ)"

Автор книги: Михаил Перешивкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Вот именно… – И с улыбкой на лице Андрей умер.

Поднявшись с колен Кирилл Палыч вытер слезы и встал рядом с товарищем.

– Ну что? Куда теперь?

– А как ты думаешь? В город. Надо же разобраться что тут происходит.

На удивление лобовое стекло было цело, лишь одна пуля попала в правую часть, и ветер не бил в глаза, хоть даже поезд ехал с небольшой скоростью. Кирилл Палыч плюхнулся на соседнее кресло и стал любоваться багровым небосводом.

Глава 3. Первый взгляд

Остановившись лишь через несколько километров, старички решили заночевать прямо в поезде. На следующий день, похоронив Андрея, они отдали ему последние почести и, усевшись в поезд, завели разговор.

– Это я виноват в его смерти, Кирилл Павлович.

– Что вы, Александр Михайлович, вы ни сколько не виноваты. Это все я. Я мог прикрыть его собой.

– Упаси Бог. Тогда б вы погибли!

– Зато он жил бы!

– Нет, и все же виноват я. Я позволил ему высунуться из кабины.

– В таком случае виноват и я. Я тоже позволил ему высунуться. А вы вели поезд, вы не могли ему помочь.

– То есть вы, Кирилл Палыч, утверждаете, что я не мог помочь ему, значит виноват я в его смерти. Это вы хотите сказать?

– Нет же, я просто говорю, что вы не могли ему помочь! Вы вели поезд, Александр Михалыч! А я мог помочь!

– Так значит вы виноваты в его смерти! Так получается?

– Отнюдь нет. Причем здесь я? Вы сами только что сказали, что я не виновен.

– А кто же тогда виновен?

– Каннибал наверно тот. Главный. Он наверно так метко стрелял!

– А кто у них был главный?

– Ну как, тот что нас заманил!

– А с чего вы взяли, что он главный.

– Ну… Он же отдал команду нас схватить, значит он и виноват!

– Вполне возможно. Так получается, что он виноват?

– Ну да.

– Вот и славно. Тогда в путь дорогу?

– Отлично.

Старички сели в поезд и медленно покатили.

– Ну так значит приедем в город, посмотрим, что к чему и обратно?

– Вы все правильно поняли, Александр Михайлович. – Поезд потихоньку стал набирать обороты. Уже через несколько минут он мчался навстречу городу. – Ух, куда вы разогнались?

– Я бы рад ехать помедленнее, да только я им больше не управляю.

– Как это? – В полном недоумении спросил Кирилл Павлович.

– Я не знаю! Он сам набирает обороты. Я не могу его остановить!

* * *

– Держись, Палыч! Я сейчас что-нибудь придумаю!

– Прыгай дурень!

– А черт с ним!

Оба старика выпрыгнули из мчащегося на полном ходу поезда. Последним, что видел перед падением Александр Михайлович это летевшего в неизвестном направлении своего товарища. Сам он с хрустом грохнулся на щебенку, по всей видимости сломав себе несколько костей, и прокатившись еще пару метров на спине, остановился и принялся стонать. Немного сгруппировавшись от сильной взрывной волны, Александр Михалыч поднял взгляд на пылающий вагон. Сойдя с путей, он снес пару столбов и пробил одно из многочисленных зданий. Затем старичку пришлось еще раз сгруппироваться в нелепой позе, от более мощной взрывной волны нежели предыдущей. Еще раз взглянув, Александр Михалыч не обнаружил ни поезда, ни здания. Лишь парящие в небе угольки и пару, еще не успевших осесть, запчастей поезда. Пролежав еще минут пять, старичок принялся подниматься. Приподнявшись на одно колено, он тут же упал. Взглянув на него, он понял, что у него перелом, незначительный, но все же. Попытка вправить колено увенчалась провалом. Лишь стало больнее. Поняв, что на ногах ему никуда не добраться, старичок попытался отползти на руках. На удивление это оказалось не так уж и трудно, как он предполагал. И все же ногу приходилось придерживать.

Проползя еще пару метров, он увидел вдалеке направлявшеюся к нему фигуру. Сердце его пало в пятки.

– О как угораздило-то…

Приглядев себе уютное местечко, Александр Михайлович забрался в давным-давно остывшую воронку.

– О как угораздило-то… – Вновь повторил он и достал из-под телогрейки пистолет Андрея. – О как…

Проверив обойму, старичок начал ждать. Ожидание казалось вечностью. Начав отходить от шока, он почувствовал реальную боль. Колено казалось мелочью. Старик ощутил нестерпимую боль в ребрах, правой руке и затылочной части головы.

– О-о-о как… – Поведя рукой к голове, он не нащупал полученный им шрам в борьбе с канибалами.

«Как мне это все начинает надоедать» – Размышлял про себя Александр Михайлович. «Я со времен Второй Мировой столько не стрелял, сколько за эти дни. И ради чего это все? Ради любопытства? Предположим. А если бы мы остались у себя в лесу, то что тогда? Жили мы все эти годы, стараясь не думать о том, что происходит в мире. А теперь рискуем собой, чтобы узнать об этом. Следовательно, жили мы напрасно? К сожалению, да. И теперь ко мне идет кто-то, и я не думаю, что это друг всей моей жизни. Может стоит закончить ее, точно также как я ее прожил?» – Он взглянул на пистолет. На рукоятки была надпись, которую он не заметил в начале. «За отличную службу родине». Пистолет был старым и, скорее всего ранее он принадлежал какому-то офицеру. «Ха! За отличную службу родине! Да кажется нет больше этой родины! Проиграли войну. И я даже знаю почему. Как там раньше пелось – Я так люблю свою страну, и ненавижу государство… – правильно пели. Из-за этого зажравшегося правительства все и случилось. С жиру, небось, начали беситься. Скучно стало. Я в этом уверен. Так, не стоит тянуть резину». Александр Михайлович направил дуло себе к виску, как почувствовал жуткую вонь, а после долгожданные шаги.

– Александр Михайлович! Вот вы где. А я вас уже обыскался!

Подняв вверх глаза, он увидел Кирилла Павловича, целого и невредимого.

– А, Кирилл Павлович, я уже вас заждался, что вот решил побаловаться. Он медленно убрал пистолет от виска и засунул его обратно под телогрейку.

– Я вижу как вы без меня скучали. – Старик ехидно усмехнулся и продолжил. – Вы всегда были слабы духом, но этого я от вас не ожидал.

– Чего этого?

– Ну как, того самого, чем вы только что занимались.

– Ой, как будто пацана застукал. Помоги мне лучше, видишь, как меня угораздило – И он показал на ногу.

* * *

– Через два часа уже солнце сядет, быстро летит время, не правда ли? Нам бы где-нибудь переночевать.

– Кирилл, Павлович, оглядитесь, вокруг вас стоят заброшенные дома.

– В этом вы правы, Александр Михайлович, но меня кое-что смущает. Взгляните на них. Они все обгорелые, прям как в Сидоровке. Вдруг там такие же уродцы живут? Мне бы не хотелось снова с ними повстречаться.

– Ну и что вы предлагаете? Остаться здесь?

– Нет. Вам нужна медицинская помощь. Значит нам надо найти людей. Андрей говорил, что они летели в Новосибирск, а значит, приземляться они должны были в аэропорту Северный. Значит, там их должны были встречать. Следовательно, туда нам и нужно идти.

– Вы правы. Туда нам и стоит идти.

– Так, тогда нам сперва нужно понять, где мы находимся. Вы, Александр Михайлович, оставайтесь здесь и никуда не уходите, а я схожу до того переезда, там должна быть написана улица.

Кирилл Павлович ушел, и старичок опять остался сам с собой наедине. «Этот старик спасает меня, уж который раз. Я и считать перестал. Я совсем не подумал о нем. Он бы совсем завял бы без меня. Мы же с ним еще вместе на фронт призывались. Интересно, а что бы он делал если бы я застрелился? Ушел бы обратно в лес, или пошел бы к Северному? Или… сам бы застрелился? Брр» От одной такой мысли, по его телу пробежали мурашки. «Скорее всего он бы так и поступил. Из-за меня мы чуть оба не погибли! Ох… А как это интересно он так упал с поезда, что у него нет не царапинки. В кусты что ли? Вряд ли. Если упасть с такой скорости в кусты, то они не помогут. Куда же он упал?» Оставшееся время он провел в глубоких размышлениях. Но совсем скоро он снова услышал шаги. Кирилл Павлович впрыгнул в воронку с какой-то длинной штукой в руках и начал говорить.

– Справа от нас улица Линейная значит, если пойдем прямо, выйдем на Красный проспект. По Красному проспекту доберемся до Северного. Пойдем прямо по дороге, но держаться стоит ближе к зданиям, не стоит выходить на открытую местность.

– А может стоит наоборот держаться по дальше от зданий? Вдруг там эти уродцы, вы сами говорили.

– Но если мы будем идти прямо по дороге, велика вероятность, что они нас увидят из окон.

– Логично.

– Да, и вот кстати. – Он протянул какую-то деревяшку, походивший на костыль.

– Ну вот, а я надеялся, что вы меня понесете.

– А кто нас будет прикрывать?

– А у вас осталось ружье?

– Нет, зато я только что видел милицейскую машину.

– И…

– Вот. – Кирилл Павлович вытащил из-за спины автомат. – Это, так сказать, АКС-74У. И два рожка.

– Им это очень сильно не понравится, что ты у них так нагло спер автомат, да еще с двумя обоймами.

– Я за это, как раз, меньше всего волнуюсь.

Ели выбравшись из воронки старики двинули прямо по путям, в сторону Красного проспекта. Тяжелее всего пришлось Александру Михайловичу. Ведь у того болела не толь нога. Пройдя мимо горящего здания, точнее то, что от него осталось, старики остановились, поглядели, на то, что они натворили и двинулись далее. Здания вокруг были все обгоревшие, как будто после пожара. Некоторые из них не достигали и шести метров. А некоторые были напрочь разрушены. Однако объединяло их одно – ни в одном из них не было стекол. Хромая, идя по путям, Александр Михайлович пытался вспомнить вопрос, волновавший его некоторое время назад. К сожалению он его напрочь позабыл. Дым, возникший из-за огня и перебросившейся на другое здание, казался бесконечным. Он заволок собою всю местность и чем дальше, чем гуще. Пройдя еще какое-то расстояние, Кирилл Павлович заявил, что это уже не дым от пожара, а простой туман, который бывает после дождя.

Пройдя еще пару метров, старички увидели обрушавшийся мост через железнодорожные пути.

– Видишь, Александр Михайлович, что бы было, если б ты не выпрыгнул.

– Вижу. Я бы не сломал ногу, а просто умер.

– Какие мы оптимисты. Кстати это и есть Красный проспект.

– Как, уже? – Александр Михайлович обернулся и увидел еще то самое горящее здание. – Быстро однако.

Повернув направо за угол, старики увидели скривившейся столб с буквой М и подземный вход с надписью на нем Гагаринская.

– Палыч… Так это же метро.

– Какой вы догадливый, Александр Михайлович.

– Давай зайдем?

– Зачем нам туда? Вдруг как раз там и обитают эти твари?

– Кирилл Павлович, вы не поверите. Я хоть и жил некоторое время в Новосибирске, но я не разу не ездил на метро. За год до того как мы ушли с вами в отшельничество, открыли Ленинскую линию, но я так и не набрался храбрости, спустится вниз. Да и дождь вроде собирается, надо переждать.

* * *

Спускаясь вниз по ступеням, Кирилл Павлович держал автомат наготове. Когда они завернули за угол наступила полная темнота. Лишь в конце виднелся свет от входа с той стороны Красного проспекта.

– Темно. – Вдруг сквозь темноту пробился лучик света.

– А так? – В руках Кирилла Павловича был здоровый фонарь. Однако работал он уже на последних силах.

– Где это вы его взяли, Кирилл Павлович?

– Да все там же, в машине.

– А больше у вас не будет сюрпризов?

– Увы, нет.

Свет фонарика пал на различные киоски, от киоска с печатью, до киоска с пирожками. Все они были разбиты и наверное разорены. На полу лежал всякий мусор, и идти приходилось аккуратно, что бы не проткнуть ногу чем-нибудь острым. Повернув на следующем повороте пришлось опять спускаться по лестнице. Благо там были поручни и Александру Михайловичу было спускаться легче, чем на предыдущих ступенях. И наконец спустившись, они увидели станцию. В свете фонаря она вся блестела и переливалась.

– Что это? Мрамор?

– Скорее всего.

Вдоль всей платформы стояли колонны, сделанные из метала, или по крайне мере обшиты им. На полу приблизительно было столько же мусора, сколько и в вестибюле станции. Но больше всего удивил потолок. Он кажется был окрашен в синий цвет, но удивило не это, а то, что с него свисали металлические трубы, а те что сохранили задумку архитекторов, создавали иллюзию трехмерного пространства.

– Ну что? Посмотрел? Можем идти?

– Да подожди ты. Куда ты торопишься?

– Я же говорю, вдруг здесь уродцы эти?

– Посвети фонарем. Видишь? Нет тут никого.

– Все равно пошли.

– Ну какая же вы зануда, Кирилл Павлович.

Поднявшись обратно в вестибюль, они услышали звук дождя, и было видно, как маленькие ручейки все прибывали и прибывали. Выглянув наружу стало ясно, что заночевать придется тут. Дождь становился сильней и уже через минуту, не было ничего видно на расстоянии вытянутой руки. Одним словом дождь стоял стеной. Спустившись обратно, старички попробовали пройти в служебные помещения, но двери оказались закрыты.

– Может попробовать пройти туда через пути? – Предложил Александр Михайлович.

– Не стоит.

– Почему же?

– Потому что вдруг там не будет входа, а лестница на платформу, как видите, сломана. – И Кирилл Павлович указал на какой-то металлолом лежащий на путях.

– Придется нам с вами Кирилл Павлович заночевать на платформе.

Старички расположились рядом со скамьей. Александр Михайлович лег на самой скамье, так как потерял слишком много крови, а Кирилл Павлович расчистив себе место, лег прямо на полу. Однако, предварительно сходив в вестибюль, принес какое-то покрывало и лег на нем.

Обменявшись пожеланиями на ночь, старички уже почти заснули, как их разбудили выстрелы. Кирилл Павлович забрался под скамейку, а Александр Михайлович, упал с нее и куда-то делся.

На станцию как будто подали свет. Вся она засветилась от выстрелов. Стреляли со всех сторон. Тяжело было разобрать из чего именно стреляют, но Кирилл Павлович сразу различил автоматные очереди и не затыкающейся пулемет. Была слышна брань, которую орали отовсюду. Вдруг Кирилла Павловича что-то сильно ужалило в бок. Но тут же перед его лицом оказалась граната, которую кинули с какой-то из сторон. Не промедлив не на секунду, он ее отбросил на пути, но тут же вспомнил про Александра Михайловича. Вдруг он упал на пути, а его сейчас накроет взрывом? Забыв обо всем, он перекатился на край путей и спрыгнул на них. Тут же что-то опять ужалило, но на этот раз в спину и намного болезненней. Александр Михайлович лежал без сознания прямо между рельсами. Однако гранаты не было видно! Поерзав глазами с полсекунды и не найдя ее, Кирилл Павлович схватил товарища и кинул его на платформу, а сам остался на путях. Прогремел взрыв.

* * *

– Это кажется не они!

– Как не они? А кто же?

– Ну эти точно не из наших.

– Ну так что ты медлишь? Пореши их уже на конец.

– Ты сам взгляни на них.

– И что? Отморозки, как отморозки. Ничего особенного.

– Ну не похожи они на этих отморозков. Им вон лет по шестьдесят.

– Не шестьдесят, а девяносто один. – Перебил разговор Александр Михайлович.

– Очнулся. Ну так говори кто ты, а то вон, кое у кого руки чешутся тебя по стенке размазать.

– Я, Александр Михайлович Крылов, тысячи девятьсот двадцать девятого года рождения.

– На какой станции проживаешь?

– Не на какой.

– Как это?

– Хватит с ним возиться, грохни его да и все и одной проблемой меньше.

– Ты, По, как начал на Ивана работать, сразу таким же отморозком стал.

– Я и был таким, лопух! – Крикнул на него некий по имени По.

– А кто вы такие, господа?

– Здесь вопросы задаем мы! Понятно? – Рявкнул на него неизвестный парень, лет двадцати пяти, с неопрятной прической и перебитым носом. – Так где живешь? Спрашиваю последний раз.

– В тайге…

– Где? В тайге? Я шутки не люблю.

– С каких это пор?

– Заткнись По!

– В тайге я живу.

– Тоже мне леший. Ладно, пойдете с нами. И возьмешь второго.

Александр Михайлович приподнялся с пола и посмотрел на тело лежащее рядом. Это был какой-то индус, стонущий что-то на своем языке. Старик взял свой костыль, лежащий около скамьи на который он спал, если так можно сказать, и, приподняв индуса, вскинул себе на спину. Оглянувшись вокруг, старик нигде не увидел Кирилла Павловича. По всей станции ходили люди с фонарями и достреливали без того мертвых людей.

– Выдвигаемся. – Крикнул незнакомец, спасший ему жизнь. Все пошли в южные туннели и Александр Михайлович, с индусом на спине тоже.

Глава 4. Гагаринская

– Папа, папа, просыпайся. Там дяди плохие пришли.

– Что ты сказал?

– Дяди плохие пришли.

Здоровый мужик, лет сорока в милицейской форме, резво вскочил с кровати, схватил автомат и побежал за сыном. Выбежав из комнаты, они направились в сторону рынка, на платформу, там, где должна была работать мать мальчика. Она торговала вещами, которые приносили сталкеры с поверхности. После очередной вылазки она их сытно кормила, а взамен они отдавали кое-какие вещи. Конкурентов было мало, да и рынок у них на станции был сам по себе мал.

Прибежав туда, отец мальчика не поверил глазам. По станции как будто прошелся ураган. Не выжил ни один из прилавков с товаром. Повсюду лежали окровавлены тела, из разных уголков станции был слышен плач и мольбы о помощи. Однако не было видно ни одной гильзы. Придя в себя, отец закрыл глаза мальчику и велел вернуться в комнату. Сам же зашагал по платформе, пристально оглядываясь. Такой бойни он еще ни разу не видел. Кровь, можно сказать, реками стела на рельсы. У многих жертв не было конечностей, но почему-то казалось, что это сделали далеко не мутанты. Тела были не разодраны, а именно аккуратно разрезаны. Пройдя еще пару шагов, отец мальчика увидел прилавок, за которым обычно торговала его жена. Ее тела нигде не было, и это внушало надежду. Оглядевшись вокруг, мужчина увидел стонущего старичка, лежащего в лужи крови. Подбежав, он растерялся, у старика не было руки по локоть. Тот что-то мямлил, но понять было трудно.

– Дмитрий Исаакович, что случилось.

– Боги пришли за нами, боги! Они нас всех покарают, и тебя, и твою жену, и твоего сынишку! Боги!

– Что ты несешь, старик? Что случилось?

– Боги… – Старик умер.

– Аркадий, оставь его. – Сзади медленно кто-то подошел. Обернувшись, Аркадий увидел своего подчиненного, Бориса. Они вместе несли службу в южных туннелях. И сегодня они должны были вместе стоять на посту, но Аркадию стало не по себе, и он остался отлеживаться в служебных помещениях.

– Где моя жена?…

– Я не знаю, сейчас не об этом надо думать.

– Почему? Вдруг… вдруг она умерла. – Через слезы спросил Аркадий.

– Скорее всего, она уже в безопасности.

– Да что тут произошло?

– Никто точно не знает. Мы шли с дежурства, как увидели в туннелях бегущих в слезах людей нам на встречу. Они начали нести всякий бред, про богов, про кару, но через какое-то время они пришли в себя, но все равно говорили, что-то невероятное. Из их рассказов мы поняли, что станцию захватили, скорее всего, это отродье с Заельцевской, а перед этим все потеряли рассудок. Вася с Сашей повели всех к Красному проспекту, а мы… мы вернулись.

– Кто мы?

– Я, Савва, Гена и еще пятеро добровольцев из спасшихся

Вернувшись, мы увидели все это. Но тут Савва понес опять какой-то бред про богов. Решив не рисковать, мы нацепили противогазы, кстати, я бы тебе тоже советовал, а его оставили с одним из добровольцев. Обследовав станцию, мы наткнулись на парочку каннибалов. Они сидели и нагло обгладывали косточки разведгруппы, вон за тем поворотом. Мы даже толком выстрелить не успели, а они уже в северные туннели смылись. Там естественно уже никакой обороны не было, всех парней положили. Мы сейчас восстановили, что смогли, но эти ублюдки продолжают лезть. Нам нужна твоя помощь. Кстати, где ты был все это время?

– Я… Я спал.

– Как, просто спал?

– Ну да… Я, я просто…

– Успокойся, главное ты жив. А где… твой сын?

– В служебных помещениях.

– Слава Богу! Еще выжившие есть?

– Да, скорее всего, я слышал чьи-то голоса. Нам надо им помочь. – Раздались выстрелы.

– Нет, нам надо помочь удержать станцию до прихода подкрепления. Они как раз и займутся ранеными. Скорее бежим, ребятам нужна наша помощь!

* * *

– Гады на одиннадцать часов! – Раздался возглас с вышки, стоявшей прямо в туннеле.

– Огонь!

Стволы заревели. Несколько каннибалов, выбежавших на свет, разом упали на рельсы. Прожектор был разбит, так что противника было видно, лишь, когда он подходил почти в плотную.

– Еще есть?

– Пока не видно. – Раздался ответ с вышки.

– Товарищ капитан, у меня патроны кончаются. Скоро там эта подмога будет?

– Не знаю. Ты самое главное не дрейфь, Геннадий. Если что, то мы сможем отступить на станцию, а там…

– Что там, товарищ капитан?

– А там,… а будь что будет…

Раздались громкие шаги за спиной. Это был один из добровольцев с докладом.

– Товарищ капитан, мы взорвали правый туннель.

– А где остальные?

– А, так там к нам ребята с Красного проспекта на дрезине приехали, эвакуируют раненых. А Борис пока велел мне к вам прийти, доложить.

– А сам он, что? Струсил?

– Так нет, он сейчас с самим мэром Красного проспекта толкует по рации. Они мне кажется не…

– Сукины дети на час! – Опять крикнули с вышки.

– Огонь! – Еще один каннибал шлепнулся на рельсы. Обождав с полминуты, Аркадий дал отбой, но в ту же секунду из темноты вылетели дымовые шашки.

– Надеть противогазы, живо!

Воспользовавшись маленькой заминкой, надевая противогаз не очень удобно стрелять, противники атаковали. Из темноты раздалась очередь, и дозорный с вышки схватился за горло, пытаясь остановить фонтан крови, не устояв на ногах, он с грохотом рухнул на рельсы. В тот же миг из темноты выбежало около десяти противников, сметая все баррикады на их пути. Когда противогазы были одеты, то половины защитников уже не было в живых – каннибалы двигались очень быстро и стремительно, так что им было достаточно и трех секунд. Драться в рукопашную с ними не было ни какого смысла, большинство их оружия состояло из: ножей, дубин, арматур и даже топоры находились. Конечно же когда-то давно, еще в двадцатые годы Заельцевская, логово каннибалов, была приличной станцией и на ней водились и пистолеты и автоматы, в общем огнестрельное оружие. Она бы и дальше оставалась приличной станцией, если бы однажды с поверхности к ним не пришли каннибалы и не стали пропагандировать свою религию. А религия их заключалась в том, что не мясо свиньи, не мясо крысы не заменит человеческое. Конечно же когда они только пришли, все Метро было ошеломленно, что на поверхности тоже выжили люди, и как зомбированные принялись слушать их рассказы – какого это жить на поверхности. Увидев это, каннибалы воспользовалась положениям и принялись талдычить, что они живы лишь благодаря друг-другу, а точнее физической оболочки человека – мясу. Многие жители, поняв, что это не к чему хорошему не приведет, стали гнать каннибалов в шею, но те говорили, что пришли с миром, желают только добра и каждый раз их оставляли. Но жирную точку поставил один случай, когда на очередном промывании мозгов, куда приходило большинство населения станции, каннибалам понадобился доброволец, который отдаст себя на съедение. В общем, на глазах у всей станции эти твари принялись жрать человека, заживо. Тот конечно орал и извивался как мог, но было уже поздно. Когда основных органов жизнедеятельности в нем не было, то каждому желающему было предложено попробовать кусочек. Все жаждали вкусить истинную «пищу», но бедняги на всех не хватило, так что пришлось взять еще одного добровольца из толпы. А человеческое мясо, оно как наркотик. В общем, на следующую ночь убили, а точнее съели, всех не верных их религии. Поняв, что мяса не хватает, всей станцией, дружно, отправились на Гагаринскую, но те уже были оповещены о случившимся, одним счастливчиком, которому удалось бежать. Это как раз и был Борис. Одним словом людоедов на станцию не пустили и пригрозили пушками, но у тех мозги были промыты окончательно и бесповоротно. Они бросились голыми руками на блокпост после чего сытые и счастливые двинулись восвояси. Поняв, что блокпосты из трех человек не эффективны, были возведены настоящие укрепления, с вышками, прожекторами, насыпями с пулеметами, в общем как полагается. Со временем народ Заельцевской одичал и казалось было, редкие стычки превратились в регулярные. Иногда жители Гагаринской жалели каннибалов и кидали им в туннель куски свинины, но те отказывались есть, на их взгляд вреднейшую пищу на земле и продолжали дичать с каждым днем. Потом проблема начала набирать обороты. Всем казалось, что каннибалы давным-давно съели друг друга но однажды не вернулась разведгруппа с поверхности, затем следующая, и так до тех пор пока несколько везунчиков, спасшихся, не рассказали об этих людоедах, которые подкарауливали их у самого входа на станцию. С одной стороны всем было на это наплевать, ведь гермозатвор был крепким и те не пройдут, но с другой стороны, подобные вещи начали повторяться на других станциях, а это значило, что все выходы из метро закупорены и без провизии с поверхности ни одна из станций, не протянет и двух лет, а это означало… Были конечно храбрецы, которые осмелившись выйти, давали отпор людоедам, но таких, увы, было не много. В скором времени уродцы нашли какое-то оружие и даже пару раз пытались взорвать гермоворота на Березовой рощи и конечно же Гагаринской. Но не это было страшно теперь, когда они были вооружены, давать им отпор на поверхности перестало быть реальным. Там они были у себя как дома и засада могла быть где угодно. Целый год весь метрополитен сидел и ломал себе голову над тем, что делать. Родилась идея, глупая на первый взгляд, но все же идея. Было решено послать лучших из лучших на саму Заельцевскую. Как и предполагалось, каннибалов на ней было мало, потому, что большинство из них облюбовали поверхность, и на станции с ними расправились в два счета. Устроив там засаду, отряд принялся ждать появление остальных. Каждый день отстреливая по несколько людоедов, отряд справился со всеми за месяц. С поверхности на станцию никто более не приходил и отряд двинулся назад, в большое Метро. Было объявлено, что станция свободна и ее можно по новой заселять, однако никто не решился туда переехать. За все время оккупации станции, по Метро расползлись не хорошие слухи про нее, мол она проклята и все такое. В общем станция осталась заброшенной и вход на нее сначала замуровали, а после и гермоворота закрыли. Все были счастливы, пока в один прекрасный день с северных туннелей на Гагаринскую снова не напали людоеды. Было не понятно откуда они снова взялись, но проблема оставалась проблемой. Опять туда начали посылать отряды, но те ничего не рассказывали, так как просто не возвращались. Туннели заваливать боялись, именно над тем участком, по схемам, которые уже после Ядерной войны нашли в архивах, располагался маленькое секретное убежище для мирного населения. Там давным-давно никто не жил, это проверялось и неоднократно, но если произойдет обвал, то бункер провалится под землю, а чудом уцелевшие здания над ним рухнут прямиком на станцию, так как находятся они в не посредственной близости от нее, а тем самым могут проломить потолок станции. Метро в Новосибирске хоть и было мелко заложенным, и людям удалось пережить в нем Ядерный взрыв, но с годами оно обветшало и могло обвалиться в любой момент от малейшего толчка. А обвал пятнадцатиэтажного здания, станция уж точно не выдержала бы. Вот таким образом, жителям Гагаринской пришлось свыкнуться с периодическими нападениями каннибалов. Люди их удерживали, до некоторых пор…

* * *

Вспыхнули мощные прожектора дрезины и застучал крупнокалиберный пулемет. Аркадий, полуприсев, стоял в центре туннеля, повернувшись боком к дрезине и закрыв руками уши дико кричал. После того как пулемет затих, Аркадий перестал орать и медленно отвел руки в сторону и посмотрел в противоположную от дрезины сторону. Прожектора освещали дымящиеся тела, если их так можно было назвать. Весь туннель был покрыт брызгами крови, как каннибалов, так и своих ребят. В ушах до сих пор звенело, а перед глазами пробегали ужасающие кадры минутной бойни. С дрезины спрыгнул Борис и подбежал к Аркадию. Тот повернулся к Борису лицом, и было видно, как он шевелит губами, но не было слышно ни слова. Перед глазами вновь начали мелькать кадры разорванных тел, как пулями, так и топорами с дубинами. Голова закружилась и он потерял сознание.

Очнулся он уже на едущей дрезине. Он лежал на полу, а рядом с ним стояли и разговаривали между собой Борис и еще какой-то человек.

– Я такую бойню первый раз в своей жизни вижу. Если бы не мы, то и от него бы ничего не осталось. Ты заметил, когда мы подъехали, уже никого кроме никого в живых не было. – Незнакомец не глядя показал пальцем на Аркадий.

– Да мне вообще тяжело представить, как он выжил. Как твой стрелок не попал в него и при этом всех тварей положил?! – Сняв шапку и почесав голову спросил Борис.

– Он у меня вообще меткий сукин сын! Да По?

– Еще бы, как говорится «из грязи в князи», я из Чечни прилетел, там то уж я напрактиковался, а тут как жахнет, ха-ха. – Раздался голос из кабины машиниста.

В глазах у Аркадия вдруг снова поплохело и он вновь отключился.

Очнувшись вновь, дрезина все так же стремительно мчалась по туннелю и он все так же лежал на полу, но перед ним стоял уже только один незнакомец. Он смотрел куда-то в сторону уходящих рельс и, переведя глаза на Аркадия, тут же спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Скажем так, бывало и получше.

– Чувство юмора, это хорошо. Значит скоро поправитесь.

– А я чем-то болен?

– Хм, возможно, это нам еще предстоит выяснить.

– Мне кстати сейчас не до шуток. Где мы? – Резонно спросил Аркадий.

– Подъезжаем к Красному проспекту.

– Как?! А где Борис? Где мой сын?

– Борис вместе с еще несколькими моими бойцами остался прикрывать наше отступление. А сынок ваш уже давным-давно крепко спит на впереди идущей дрезине. – Незнакомец вновь показал куда-то в сторону кабины машиниста.

Аркадий стремительно вскочил с пола и встал на ноги.

– Я хоть тебе не знаю, но скажи, я могу тебе доверять?

– Думаю что да.

– Тогда пообещай мне позаботится о моем сыне если я не вернусь.

– Постойте, постойте, куда вы собрались?

– Я собираюсь выполнять свой долг. – Аркадий нащупал глазами свое снаряжение и взял его с лавки в левую руку.

– Но погодите, вы слишком слабы, ваш бой окончен.

– Нет, боюсь он только начался… – Опершись правой рукой на бордюр дрезины, Аркадий спрыгнул на рельсы и прокатившись по щебенке пару метров, вскочил на ноги и побежал в сторону Гагаринской.

– Берегите себя! – Услышал Аркадий себе вдогонку с удалявшейся от него дрезины.