Текст книги "Семья для Феликса (СИ)"

Автор книги: Михаил Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

Севвитус. Гарька и Сев. И не только.

Роуз Михаил

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Роуз Михаил

Семья для Феликса

Не могу убрать это Г глюк. Честно пытался. Так что читайте на на Книге.

https://ficbook.net/readfic/4147314

Направленность: Джен

Автор: Мария_Роуз (https://ficbook.net/authors/1596638)

Беты (редакторы): Лучиэнь (https://ficbook.net/authors/4548), Ксинна (https://ficbook.net/authors/1458854)

Фэндом: Роулинг Джоан "Гарри Поттер"

Основные персонажи: Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил), Северус Снейп (Снегг, Принц-Полукровка)

Пейринг или персонажи: Северус Снейп, Гарри Поттер

Рейтинг: R

Жанры: Ангст, Драма, Психология, Философия, Повседневность, AU, Учебные заведения

Предупреждения: ОЖП, Элементы гета

Размер: планируется Макси, написано54 страницы

Кол-во частей: 6

Статус: в процессе

Описание:

– Он вас побь╜ет? Но это же я ви╜новат! Он боль╜шой... Силь╜ный... На╜вер╜ное, боль╜но де╜рет╜ся... Я... Я ска╜жу ему, что вы ни в чем не виноваты, что это я натворил!

Сев – нормальный мужик. Счастливо женат. На ком? И в этом весь вопрос... Не канон, понимаю, но... Приемышу нужна семья, а не только вечно занятый работой опекун. Кто способен наладить отношения между «слизеринским упырем» и «малолетним бандитом»?

Посвящение:

Моему учителю и соавтору Михаилу Роуз. Почитайте его севвитус: https://ficbook.net/readfic/4232687

Публикация на других ресурсах:

Только с разрешения автора

Примечания автора:

Обложка: https://pp.vk.me/c626617/v626617390/63e4/YzsFIaU6as4.jpg

Автор BravoAngel – Полина https://vk.com/id_88175390

https://vk.com/covers_dn

1-3

В нашем уютном, пахнущем после ремонта свежей магловской краской и сверкающем новеньким кафелем ванной доме появилось «оно».

При╜тащил пар╜шивца. Здрась╜те, при╜еха╜ли. Вос╜пи╜тывай, до╜рогая. К чер╜товой бабушке! К Мер╜ли╜ну! Пусть сам с ним во╜зит╜ся. Я и паль╜цем не при╜кос╜нусь. Ни за что!

«Оно», ка╜жет╜ся, дол╜жно бы╜ло от╜кли╜кать╜ся на столь близкое и родное каждому выпускнику Дурмстранга имя «Фе╜ликс», но, по╜хоже, муж, со╜об╜щив имя паршивца мне, забыл пос╜та╜вить в из╜вес╜тность «оно». «Оно» не от╜кли╜калось во╜об╜ще и вся╜чес╜ки де╜лало вид, что ни╜чего не слы╜шит и не ви╜дит. Ме╜ня, в час╜тнос╜ти.

На вид «оно» пред╜став╜ля╜ло со╜бой ре╜бен╜ка муж╜ско╜го по╜ла, ес╜ли су╜дить по одежде и имени. Точ╜нее мож╜но бы╜ло бы ска╜зать, ес╜ли бы уда╜лось «это» за╜тащить в мою прекрасную ван╜ную, раз╜деть и от╜мыть. Но по╜ка не по╜луча╜лось. Товарищ педагог, извините, никак не привыкну, я хотела сказать, господин профессор, ско╜тина та╜кая, то есть, сокровище мое, ап╜па╜риро╜вал с «этим» не╜из╜вес╜тно от╜ку╜да пря╜мо в гос╜ти╜ную и тут же скрыл╜ся из ви╜ду:

– По╜заботь╜ся о нем, до╜рогая, я по╜том те╜бе все объ╜яс╜ню! Фе╜ликс, его зо╜вут Фе╜ликс. Мне ко вто╜рой па╜ре, министерское тестирование на допуск к экзамену, опаз╜ды╜ваю, прости!

И сбе╜жал, не╜годяй. Пар╜дон, ап╜па╜риро╜вал, вол╜шебник.

«Оно» про╜яви╜ло не╜дюжин╜ную си╜лу, меш╜ком сва╜лив╜шись на пол и тут же вце╜пив╜шись в нож╜ку мо╜его лю╜бимо╜го крес╜ла, так что в ван╜ную это╜го грязного по╜росен╜ка уда╜лось бы за╜тащить толь╜ко вмес╜те с нес╜час╜тным пред╜ме╜том ме╜бели.

Че╜рез десять минут бе╜зус╜пешных по╜пыток от╜нестись по-че╜лове╜чес╜ки к дан╜но╜му представите╜лю, по идее, ра╜зум╜ных че╜лове╜ко╜об╜разных, я пси╜хану╜ла и не по╜лени╜лась поднять╜ся за па╜лоч╜кой. Не люб╜лю кол╜до╜вать, не же╜лаю, да и поч╜ти не умею. Но тут ме╜ня слов╜но прор╜ва╜ло. То, что ни в ка╜кую не хо╜тело по╜лучать╜ся ни на уро╜ках тран╜сфи╜гура╜ции в род╜ном Дурмс╜тран╜ге, ни пос╜ле дол╜гих тре╜ниро╜вок под ру╜ководс╜твом му╜жа, вне╜зап╜но получи╜лось са╜мо со╜бой, но результат оказался несколько неожиданным: крес╜ло сду╜лось, слов╜но ре╜зино╜вое, выс╜коль╜зну╜ло из дет╜ских паль╜чи╜ков и от╜прыг╜ну╜ло на поч╜ти╜тель╜ное рас╜сто╜яние.

– Ой, ма╜моч╜ки! – от не╜ожи╜дан╜ности я при╜жала ру╜ки к ще╜кам, ед╜ва не проткнув се╜бе глаз па╜лоч╜кой.

Во╜об╜ра╜зите кар╜ти╜ну: од╜ной ру╜кой я хва╜таю за тон╜кое за╜пястье яв╜но воз╜на╜мерив╜шееся от ме╜ня уд╜рать «нечто», а дру╜гой ма╜шу па╜лоч╜кой в сто╜рону крес╜ла, тщет╜но пы╜та╜ясь вер╜нуть сдув╜шей╜ся ре╜зин╜ке ее преж╜ний об╜лик. Ре╜бенок ве╜рещит, ог╜лу╜шитель╜но под╜тверждая свой ста╜тус по╜росен╜ка, ме╜ня от╜бра╜сыва╜ет теп╜лой вол╜ной в сте╜ну, яб╜ло╜ко раз╜до╜ра, то есть крес╜ло, взры╜ва╜ет╜ся. И ти╜шина, в ко╜торой слы╜шен толь╜ко уда╜ля╜ющий╜ся то╜пот ма╜лень╜ких ног...

Клоч╜ки не╜понят╜но че╜го, то есть еще как по╜нят╜но – быв╜ше╜го крес╜ла, раз╜ле╜телись по ком╜на╜те, лох╜мо╜тьями пок╜ры╜вая все, по╜пав╜ше╜еся на их пу╜ти, в том чис╜ле и мою многострадаль╜ную го╜лову. Меня приложило знатно: потребовалось не менее па╜ры ми╜нут реф╜лексии по по╜воду то╜го, что, черт возь╜ми, это бы╜ло, и что похожие ощущения в последний раз я испытывала уже довольно давно – во время уроков по боевому самбо, которыми в Думстранге нас пытали ежедневно, как и квиддичем. В попытках понять, не сло╜мано ли у ме╜ня с де╜сяток кос╜тей, я, наконец, ре╜шилась сесть и ос╜то╜рож╜но ощу╜пать наиболее пострадавшие места. Громко и с чувством выругалась, нащупав шишку на голове.

Сре╜ди непечатно выраженных вы╜водов по по╜воду: «Что это было?», пре╜вали╜ровал единс╜твен╜ный: «оно» – маг, и весь╜ма силь╜ный, раз в столь юном воз╜расте ед╜ва не про╜бил сти╜хий╜ной ма╜ги╜ей сте╜ну. Мо╜ей го╜ловой, су╜кин сын.

Ни╜ког╜да не лю╜била де╜тей. А уж Ви╜тень╜ке – мо╜ему млад╜шень╜ко╜му поч╜ти бра╜тику час╜тень╜ко дос╜та╜валось от ме╜ня за шко╜ды. И без вся╜кой ма╜гии.

– Ука╜жи! – а чем черт не шу╜тит, мо╜жет, ме╜ня в ка╜чес╜тве ком╜пенса╜ции за стра╜дания ожи╜да╜ет при╜ят╜ный сюр╜приз, и это зак╜ли╜нание то╜же по╜корит╜ся мне?

– Ука╜жи, где ре╜бенок! – ноль ре╜ак╜ции. – Да ука╜жи же, ту╜пая де╜ревяш╜ка!

Впрочем, все как всегда, – поч╜ти скви╜бов эти обид╜чи╜вые дро╜ва слу╜ша╜ют╜ся ред╜ко. Ви╜димо, на се╜год╜ня мое ве╜зение за╜кон╜чи╜лось. Оно у ме╜ня и не ве╜зение вов╜се. Я пред╜став╜ляю свою собс╜твен╜ную ма╜гию в об╜ра╜зе из╜ба╜лован╜ной сво╜ен╜равной кра╜сот╜ки: ес╜ли у нее есть нас╜тро╜ение – она «в го╜лосе», а ес╜ли нет, то и су╜да нет.

Я от╜пра╜вилась ис╜кать свою ре╜аль╜ную и по╜тен╜ци╜аль╜ную го╜лов╜ную боль, вспо╜миная, где за╜тих то╜поток. Где бы я са╜ма ста╜ла пря╜тать╜ся в пер╜вую оче╜редь, ес╜ли бы силь╜но ис╜пу╜галась? Нор╜маль╜ные де╜ти пря╜чут╜ся под кро╜ватя╜ми. Нор╜маль╜ные. Что есть «нор╜ма»?

Да╜вай╜те по╜рас╜сужда╜ем? От╜ста╜вить раз╜го╜вор╜чи╜ки!

Уж не знаю, как «оно» до╜дума╜лось, воз╜можно, «оно» – ге╜ний, или дол╜го тре╜ниро╜валось, но об╜на╜ружи╜лось это соз╜да╜ние имен╜но там, где на╜ходить╜ся ему не сле╜дова╜ло ни за что.

Мне по╜каза╜лось, что я да╜же уви╜дела пер╜вый рос╜ток бу╜дуще╜го вза╜имо╜пони╜мания меж╜ду мной и тем, ко╜му толь╜ко пред╜сто╜яло вы╜учить са╜мое ос╜новное: что на свое имя неп╜ре╜мен╜но нуж╜но от╜кли╜кать╜ся. Прос╜то жиз╜ненно не╜об╜хо╜димо. Осо╜бен╜но, ког╜да те╜бя зо╜вет и так ра╜зоз╜ленная по са╜мое не мо╜гу поч╜ти маг╜ла, не име╜ющая воз╜можнос╜ти в счи╜тан╜ные се╜кун╜ды най╜ти те╜бя с по╜мощью по╜ис╜ко╜вого зак╜ли╜нания. По╜чему вза╜имо╜пони╜мания? Да по╜тому что, про╜терев коленями несуществующую пыль перед кро╜ватью в спаль╜не му╜жа, а по╜том и в сво╜ей собс╜твен╜ной, я уже точ╜но зна╜ла, где ис╜кать. Уме╜ние с треть╜ей по╜пыт╜ки про╜ник╜нуть в строй мыш╜ле╜ния дру╜гого че╜лове╜ка и пред╜ска╜зать пос╜ледс╜твия – этим мож╜но гор╜дить╜ся! А са╜мое глав╜ное, пред╜ска╜зать пос╜тупки это╜го «дру╜гого». Еще пот╜ре╜ниру╜юсь – смо╜гу за╜менить Тре╜лони! Ес╜ли ос╜та╜нусь жи╜ва.

Я бро╜силась пря╜миком в чу╜лан, за╜вывая не ху╜же на╜шей яс╜но╜видя╜щей:

– Фе╜ликс, иди╜от, толь╜ко не ту╜да! Он меня убьет!

Ко╜неч╜но, «оно» ока╜залось там и те╜перь от╜ча╜ян╜но чи╜хало, че╜салось и да╜вилось ры╜дани╜ями, спря╜тав╜шись за ящи╜ком с пус╜ты╜ми кол╜ба╜ми. Ес╜тес╜твен╜но, что в тем╜но╜те «оно» не раз╜гля╜дело ящи╜ки на по╜лу, спот╜кну╜лось и вре╜залось в пол╜ки с бан╜ка╜ми, ме╜шоч╜ка╜ми, ко╜робоч╜ка╜ми и про╜чими ем╜костя╜ми, на╜пол╜ненны╜ми столь не╜об╜хо╜димы╜ми мужу ин╜гре╜ди╜ен╜та╜ми. Те╜перь часть все╜го это╜го бы╜ла рас╜сы╜пана, пе╜реме╜шана, ис╜порче╜на.

Во что обош╜лись эти за╜пасы? Сколь╜ко вре╜мени лич╜но я и нес╜час╜тные, по╜пав╜шие на отработ╜ку гриф╜финдор╜цы пот╜ра╜тили на при╜веде╜ние всех этих рас╜те╜ний, ла╜пок, хвос╜ти╜ков и про╜чей дря╜ни в над╜ле╜жащий вид «об╜разцо╜во под╜го╜тов╜ленных для вар╜ки зе╜лий ин╜гре╜ди╜ен╜тов»? Что ска╜жет муж, уви╜дев раз╜гром?

От╜ве╜ты на все эти воп╜ро╜сы про╜нес╜лись в мо╜ей рас╜ка╜лывав╜шей╜ся от бо╜ли го╜лове. Те╜перь я точ╜но смо╜гу пре╜тен╜до╜вать на мес╜то про╜фес╜со╜ра пред╜ска╜заний в Хог╜вар╜тсе.

Ярость моя не зна╜ла гра╜ниц!

Я вы╜волок╜ла мер╜завца из его убе╜жища и, гром╜ко каш╜ляя и ма╜терясь в пе╜реры╜вах меж╜ду спаз╜ма╜ми, от ду╜ши от╜шле╜пала так, что у ме╜ня са╜мой за╜боле╜ла ру╜ка. Пар╜ши╜вец по╜кор╜но ви╜сел в мо╜ей ру╜ке, при╜душен╜ный во╜ротом ру╜баш╜ки, иног╜да икал, из╜да╜вал еле слыш╜ные зву╜ки, но не пред╜при╜нимал ни╜каких по╜пыток ока╜зать соп╜ро╜тив╜ле╜ние. Слов╜но ог╜ромный кот, ста╜щив╜ший сме╜тану, а по╜том све╜сив╜ший лап╜ки и по╜кор╜но вы╜носив╜ший на╜каза╜ние.

Слиш╜ком по╜кор╜но. И зву╜ков ика╜ния, со╜пения и крях╜те╜ния уже дав╜но не слыш╜но что-то...

Я взгля╜нула в уже чуть ли не по╜синев╜шее ли╜цо ре╜бен╜ка и от ужа╜са раз╜жа╜ла ру╜ку. «Оно» сва╜лилось на пол и, на╜туж╜но каш╜ляя, по╜пол╜зло от ме╜ня прочь, дрожа и прик╜ры╜вая ру╜чон╜ка╜ми го╜лову.

Твою мать, господин декан! Да что же ты мне под╜ки╜нул-то, а?

Я своими нежными ручками, привыкшими крутить, словно барабанную палочку, тяжеленный дубовый окованный железом посох, едва не при╜души╜ла ре╜бен╜ка че╜тырех-пя╜ти лет от ро╜ду. Кош╜мар ка╜кой...

У ме╜ня пе╜рех╜ва╜тило гор╜ло и зак╜ру╜жилась го╜лова: трав╜ма от уда╜ра о стен╜ку очень вов╜ре╜мя да╜ла о се╜бе знать, под╜стег╜ну╜тая не╜шуточ╜ным стрес╜сом и рез╜ки╜ми за╜паха╜ми из раз╜гром╜ленно╜го чу╜лана. Я с детс╜тва пе╜ребо╜лела, ка╜жет╜ся, все╜ми рес╜пи╜ратор╜ны╜ми за╜боле╜вани╜ями. Ла╜рин╜гит был са╜мым «лю╜бимым». Слу╜чалось, во вре╜мя про╜тека╜ния дан╜ной бо╜лез╜ни, за╜каты╜вала гла╜за и от ме╜нее па╜хучих ве╜ществ.

Я опус╜ти╜лась на пол, схва╜тила маль╜чиш╜ку за щи╜колот╜ку, что╜бы опять не уд╜рал, и за╜мер╜ла, по╜валив╜шись на бок и под╜гре╜бая мел╜кую дрянь под се╜бя.

«От ко╜медии до тра╜гедии...», – про╜нес╜лось в го╜лове и я на не╜кото╜рое вре╜мя пе╜рес╜та╜ла адек╜ватно вос╜при╜нимать ре╜аль╜ность.

***

– Те╜тя, прос╜нись... Те╜тя, по╜жалуй╜ста... Я убил те╜тю... Я – су╜чий вы╜родок... Я не-нор-маль-ный... Я убил сво╜ей не-нор-м-маль╜ностью те╜тю... Ме╜ня нуж╜но ли-к-к-ви-и-и-ди╜рова-а-ть...

Да что за...?!

Я от╜кры╜ла гла╜за и не╜воль╜но от╜шатну╜лась: пря╜мо пе╜ред мо╜им но╜сом рас╜ка╜чива╜лась ма╜лень╜кая фи╜гур╜ка, мо╜нотон╜но, слов╜но дол╜гие ка╜тре╜ны зак╜ли╜наний, про╜из╜но╜ся од╜ни и те же фра╜зы. Вре╜мя от вре╜мени зак╜ли╜натель пре╜рывал╜ся на еле слыш╜ные ры╜дания и ико╜ту, а по╜том все на╜чина╜лось за╜ново.

Бред, прос╜то бред. Что он не╜сет! Ужас ка╜кой...

– За╜мол╜чи не╜мед╜ленно, прек╜ра╜ти бор╜мо╜тать чушь! Я не со╜бира╜юсь уми╜рать. Не в бли╜жай╜шие сто пять╜де╜сят лет, это уж точ╜но. И не от тво╜ей сти╜хий╜ной ма╜гии. По╜зор мне, «птенцу Железного Феликса», на го╜лову – по╜гиб╜нуть, не сой╜дясь во мне╜нии с мла╜ден╜цем по по╜воду крес╜ла!

Тут я зап╜ну╜лась. Хм, а ведь и силь╜ней╜шие ма╜ги, слу╜чалось, по╜гиба╜ли, по╜об╜щавшись с де╜тиш╜ка╜ми го╜раз╜до бо╜лее неж╜но╜го воз╜раста. Что уж тут го╜ворить о поч╜ти скви╜бе, ко╜торо╜го не выг╜на╜ли из Дурмс╜тран╜га толь╜ко бла╜года╜ря его уни╜каль╜ным ор╜га╜низа╜тор╜ским спо╜соб╜ностям и, что уж там скрывать, – родственным отношениям с директором Дурмстранга.

Но! И я, смею надеяться, тоже кое-чего стою: не╜заме╜нимая ста╜рос╜та, спо╜соб╜ная ор╜га╜низо╜вать всех и все; самый надежный и ответственный по╜мощ╜ник учи╜телей бук╜валь╜но с пер╜вых дней пер╜во╜го кур╜са, лучший загонщик квиддичной команды школы. Та╜кими, зна╜ете ли, не раз╜бра╜сыва╜ют╜ся! А еще я «невозвращенец» и «предатель Родины», позор прославленного отца... Но не будем о печальном.

Я вни╜матель╜но ог╜ля╜дела дос╜тавше╜еся мне на╜каза╜ние: оно же воз╜растом вряд ли намно╜го млад╜ше мо╜его бра╜тиш╜ки, а та╜кое впе╜чат╜ле╜ние, что при╜лич╜ный кот мас╜сой по╜боле бу╜дет. Не убить бы!

Упо╜мина╜ние о ма╜гии по╜дей╜ство╜вало как-то стран╜но: ожи╜вив╜ший╜ся при ви╜де жи╜вой ме╜ня Фе╜ликс (вот как, ока╜зыва╜ет╜ся, на ме╜ня по╜дей╜ство╜вали кар╜тре╜ны зак╜ли╜наний-за╜выва╜ний: уже Фе╜ликс, а не «оно») сжал╜ся в ко╜мочек и при╜нял╜ся в пол╜ном смыс╜ле сло╜ва раз╜во╜дить соп╜ли. И ста╜ратель╜но их раз╜ма╜зывать по ху╜дым ос╜трень╜ким ко╜лен╜кам, пок╜ры╜тым до╜роги╜ми, мод╜ны╜ми, но уже по╜ряд╜ком из╜гваз╜данны╜ми в земле и ка╜ком-то ма╜зуте или ма╜шин╜ном мас╜ле, об╜сы╜пан╜ны╜ми со╜дер╜жи╜мым чу╜лана меш╜ко╜об╜разны╜ми джин╜са╜ми. Ме╜ня пе╜редер╜ну╜ло: вот... по╜росе╜нок! Я при╜жала паль╜цы к вис╜кам, чувс╜твуя, как скре╜бет гор╜ло, и кру╜жит╜ся го╜лова пос╜ле не╜дав╜не╜го об╜мо╜рока. На нес╜коль╜ко се╜кунд зак╜ры╜ла гла╜за. По╜мог╜ло. Ка╜жет╜ся.

– Так, то╜варищ! Раз уж ты мне дол╜жен за то, что не до╜вел до кон╜ца са╜мое глу╜пое убий╜ство сто╜летия, то я став╜лю те╜бе ряд ус╜ло╜вий: ты без кап╜ри╜зов от╜кли╜ка╜ешь╜ся, ког╜да я про╜из╜но╜шу славное имя «Фе╜ликс», прек╜ра╜ща╜ешь ныть и нес╜ти вся╜кий бред, сда╜ешь свои гряз╜ню╜чие ве╜щи в стир╜ку и ле╜зешь в ван╜ную мыть╜ся! По╜нял, не по╜нял – вы╜пол╜нять! Сколь╜ко те╜бе лет? На╜де╜юсь, ты не уто╜нешь в ван╜ной?

– Шесть. Те╜тя, прос╜ти╜те, я, прав╜да, не хо╜тел, оно са╜мо... Вы не сда╜дите ме╜ня на опы╜ты? Те╜тя, вам пло╜хо? Это из-за ме╜ня, да? А сдать свои ве╜щи в стир╜ку я не мо╜гу. Это джин╜сы и ру╜баш╜ка бра╜та, – сле╜зы вновь под╜сту╜пили к крас╜ным от тра╜вяной пы╜ли и дол╜гих ры╜даний гла╜зам маль╜чиш╜ки.

Вот ин╜те╜рес╜но: по ка╜кому по╜воду сей╜час сле╜зы? При╜вел мне сра╜зу столь╜ко ва╜ри╜ан╜тов. Тут те╜бе и «оно са╜мо», и страх «сда╜чи на опы╜ты» (ин╜те╜рес╜но, кто его этим пу╜гал) и про╜чее. Страх по╜лучить до╜пол╜ни╜тель╜ных пи╜люлей за до кон╜ца не уби╜тую те╜тю от этой са╜мой те╜ти по╜чему-то на вто╜ром мес╜те, а «опы╜ты» ли╜диру╜ют. Ин╜те╜рес╜нень╜ко-чу╜деса╜тень╜ко. Столь╜ко ин╜форма╜ции. Она – вла╜дычи╜ца ми╜ра. Ну, или, на ху╜дой ко╜нец, воз╜можность зас╜та╜вить од╜но╜го кон╜крет╜но╜го по╜росен╜ка-ма╜га пос╜ту╜пать так, как мне тре╜бу╜ет╜ся.

– Да, мне пло╜хо. Да, из-за те╜бя, свин╜тус ты эта╜кий. Ве╜щи бра╜та? Чу╜дес╜но, эко╜номи╜ка дол╜жна быть эко╜ном╜ной! Да мне, собс╜твен╜но, нап╜ле╜вать, чьи они, но их нуж╜но пос╜ти╜рать. Ты сог╜ла╜сен? А на опы╜ты я, ка╜жет╜ся, сдам то╜го, кто те╜бя сю╜да при╜тащил, кля╜нусь! Ес╜ли он рань╜ше не пус╜тит ме╜ня на ин╜гре╜ди╜ен╜ты за то, что ты нат╜во╜рил в чу╜лане.

Не╜понят╜но╜го от╜тенка гла╜за на личике, пе╜рема╜зан╜ном пе╜реме╜шан╜ны╜ми с грязью соп╜ля╜ми, взгля╜нули на ме╜ня сна╜чала с не╜дове╜ри╜ем, а по╜том и вов╜се со стра╜хом:

– Он вас побь╜ет? Но это же я ви╜новат! Он боль╜шой... Силь╜ный... На╜вер╜ное, боль╜но де╜рет╜ся... Я... ска╜жу ему, что это я!

В этот мо╜мент я по╜чувс╜тво╜вала, что бОль╜шая часть от╜ри╜цатель╜ных эмо╜ций, свя╜зан╜ных с пре╜быва╜ни╜ем Фе╜лик╜са в мо╜ем об╜разцо╜вом кот╜теджи╜ке, вне╜зап╜но по╜кину╜ла ме╜ня. За та╜кой ге╜ро╜изм маль╜чиш╜ке мож╜но бы╜ло мно╜гое прос╜тить. Где мой милый супруг это от╜ко╜пал? На╜до по╜быс╜трее за╜мочить ге╜роя в ван╜не и, ког╜да от╜киснет, раз╜гля╜деть пов╜ни╜матель╜нее: мо╜жет, об╜на╜ружу зна╜комые мне чер╜ты? А то с че╜го бы вдруг та╜кая за╜бота со сто╜роны сурового господина декана к кон╜крет╜но это╜му пред╜ста╜вите╜лю на╜чина╜ющих вол╜шебни╜ков?

По╜росе╜нок что-то дол╜го... В ван╜ной!

Я уро╜нила упа╜ков╜ку с таб╜летка╜ми и за╜вер╜ну╜тый в по╜лотен╜це за╜моро╜жен╜ный ку╜сок мя╜са, ко╜торый при╜жима╜ла к за╜тыл╜ку, и со всех ног бро╜силась спа╜сать Фе╜лик╜са.

Жи╜вой, сла╜ва те╜бе, гос╜по╜ди!

Па╜цан, об╜мо╜тав╜шись с ног по шею, вы╜делен╜ным мной по╜лотен╜цем, отче╜го стал по╜хож на до╜мово╜го эль╜фа, что-то ста╜ратель╜но на╜мыли╜вал не╜из╜вес╜тно где най╜ден╜ным ог╜ромным кус╜ком хо╜зяй╜ствен╜но╜го мы╜ла. Обер╜нулся и вы╜жида╜юще пос╜мотрел на ме╜ня. Хо╜рошень╜кое, поч╜ти дев╜чо╜ночье, ли╜чико. На моего суженого не по╜хож аб╜со╜лют╜но. Я об╜легчен╜но вздох╜ну╜ла, по╜том по╜мор╜щи╜лась от бо╜ли в за╜тыл╜ке.

– Сти╜ра╜ешь?

Он кив╜нул, опус╜тив го╜лову и ощу╜тимо нап╜рягшись.

– Да╜вай, я в сти╜рал╜ку за╜кину, и пой╜дем по╜едим, что бог пос╜лал, да и по╜гово╜рить нуж╜но. Ты как счи╜та╜ешь?

Удив╜ленный взгляд, еле за╜мет╜ный ки╜вок, и еще плот╜нее за╜кутав╜шись в по╜лотен╜це, Фе╜ликс от╜сту╜пил в сто╜рону, вни╜матель╜но сле╜дя за тем, как я за╜пус╜каю ма╜шин╜ку.

– Мы╜ло где взял?

От это╜го прос╜то╜го воп╜ро╜са па╜цан ед╜ва не под╜прыг╜нул, слов╜но я его спро╜сила, у ко╜го он ук╜рал ко╜шелек.

– Там... – про╜шелес╜тел он, ука╜зывая ру╜кой на неп╜ри╜мет╜ную двер╜цу под ван╜ной и все так же нас╜то╜рожен╜но сле╜дя за мной.

– Ну, сла╜ва Мер╜ли╜ну, что ты та╜кой вни╜матель╜ный. Я и за╜была, ку╜да его су╜нула – столь╜ко хло╜пот бы╜ло в пос╜ледние дни, – ис╜крен╜не об╜ра╜довав╜шись на╜ход╜ке, за╜яви╜ла я. – Товарищ, тьфу, господин зельевар вы╜вел ка╜кую-то спе╜ци╜аль╜ную фор╜му╜лу для это╜го сор╜та. Я еще не ис╜пы╜тыва╜ла. Ис╜пы╜та╜ем на тво╜их джин╜сах: ес╜ли не рас╜тво╜рят╜ся, зна╜чит ...

– Рас╜тво╜рят╜ся? – гла╜зен╜ки ис╜пу╜ган╜но взгля╜нули на ме╜ня и тут же вновь ус╜та╜вились в пол, и даль╜ше сры╜ва╜ющим╜ся ше╜потом: – Эти джин╜сы рас╜тво╜рят╜ся? Ис╜чезнут?

– Да по╜шути╜ла я, по╜шути╜ла, – пос╜пе╜шила я ус╜по╜ко╜ить яв╜но на╜ходя╜щего╜ся не в се╜бе маль╜чиш╜ку, – Ни╜чего с тво╜ими джин╜са╜ми не бу╜дет, раз╜ве что, мо╜жет, хоть эти ужас╜ные пят╜на от╜сти╜ра╜ют╜ся.

Па╜цан╜чик шу╜точек не по╜нима╜ет: то ╜ли мал еще, то╜ ли еще что. С ним во╜об╜ще ак╜ку╜рат╜ней нуж╜но, пси╜хован╜ный он ка╜кой-то. И хо╜зяй╜ствен╜ный че╜рес╜чур, для шес╜ти╜лет╜не╜го – осо╜бен╜но. Хо╜зяй╜ствен╜ность – это хо╜рошо. При╜годит╜ся.

– Слу╜шай, да╜вай от╜ло╜жим рас╜сужде╜ния о до╜моводс╜тве на по╜том. У ме╜ня бо╜лит го╜лова, пер╜шит в гор╜ле, и я сроч╜но нуж╜да╜юсь в боль╜шой чаш╜ке чаю, в двух, а еще луч╜ше в трех! Ес╜ли я сей╜час не запью па╜ру таб╜ле╜ток мак╜си╜мум, па╜рой ча╜шек ми╜нимум, я выпью те╜бя, как вам╜пир! – сви╜репым то╜ном за╜яви╜ла я, схва╜тила Фе╜лик╜са за ру╜ку и по╜тащи╜ла на кух╜ню.

При╜тор╜мо╜зила, про╜летая ми╜мо ком╜на╜ты му╜жа, зас╜ко╜чила на ми╜нут╜ку внутрь, не от╜пуская от се╜бя пу╜тав╜ше╜гося в спол╜завшем по╜лотен╜це па╜цанен╜ка. По╜вели╜тель╜ный взгляд, двер╜ца шка╜фа гос╜тепри╜им╜но рас╜пахну╜лась, нед╜ра плю╜нули в ме╜ня фут╜болкой. Пой╜дет. Я лов╜ко пе╜рех╜ва╜тила ее в по╜лете и про╜тяну╜ла маль╜чиш╜ке.

– На╜девай и сбе╜гай в ван╜ную – раз╜весь по╜лотен╜це!

Фе╜ликс пис╜кнул, поб╜леднел и по╜пятил╜ся, с ужа╜сом гля╜дя то на ме╜ня, то на плю╜ющий╜ся шкаф.

По╜лотен╜це раз╜мо╜талось, об╜на╜жив не╜обыч╜но мус╜ку╜лис╜тое для шес╜ти╜лет╜не╜го ка╜рапу╜за те╜ло. И да, это точ╜но был ка╜рапуз, а не ка╜рапу╜зиха. Толь╜ко вот пу╜за, как та╜ково╜го, у не╜го не име╜лось.

Не по╜нимая, что так на╜пуга╜ло Фе╜лик╜са, я на вся╜кий слу╜чай ско╜ман╜до╜вала:

– Зах╜лопнись, де╜ревяш╜ка!

При╜каз был пе╜ревы╜пол╜нен на сто про╜цен╜тов: шкаф оби╜жен╜но зах╜лопнул двер╜цу, а па╜цан, ви╜димо ре╜шив, что ко╜ман╜да от╜но╜сит╜ся к не╜му, вновь пис╜кнув, за╜мотал╜ся во влаж╜ное по╜лотен╜це и рез╜ко дал де╜ру по нап╜равле╜нию к ван╜ной. Толь╜ко вот фут╜болка ос╜та╜лась у ме╜ня в ру╜ке.

Вздох╜нув, я поп╜ле╜лась сле╜дом, чувс╜твуя, как у ме╜ня на╜чина╜ет кру╜жить╜ся так и не по╜лучив╜шая от╜ды╜ха го╜лова. Я не по╜вери╜ла сво╜им гла╜зам: дверь ван╜ной ока╜залась за╜пер╜та! На что там мож╜но бы╜ло зак╜рыть╜ся, ес╜ли лю╜бые средс╜тва для это╜го от╜сутс╜тво╜вали нап╜рочь: ни крюч╜ка, ни ще╜кол╜ды там и не пла╜ниро╜валось, а са╜ма дверь от╜кры╜валась в ко╜ридор!

– Фе╜ликс, от╜крой дверь! И за╜бери фут╜болку. Бо╜ять╜ся плю╜юще╜гося шка╜фа луч╜ше в су╜хой одеж╜де.

Ти╜шина.

Блин. И что де╜лать-то? Уго╜вари╜вать его – сил нет, он ме╜ня сам уже «уго╜ворил» так, что на но╜гах еле дер╜жусь. Тош╜нит. Это╜го еще не хва╜тало. Доп╜ры╜гались.

Я се╜ла на пол воз╜ле две╜ри и ти╜хо ска╜зала:

– Му╜жик, я се╜бя пло╜хо чувс╜твую. По тво╜ей ви╜не, меж╜ду про╜чим. А ты мне кое-что обе╜щал. Ты му╜жик или кто? Ты дол╜жен дер╜жать свое сло╜во.

Дверь при╜от╜кры╜лась. Ма╜лень╜кая руч╜ка цап╜ну╜ла фут╜болку и ис╜чезла. Че╜рез нес╜коль╜ко се╜кунд из недр ван╜ной яви╜лась фут╜болка поч╜ти до по╜ла и в ней «му╜жик». На его ре╜шитель╜ной фи╜зи╜оно╜мии чи╜талась го╜тов╜ность сдер╜жать не дан╜ное мне «сло╜во». Уже хо╜рошо. Я зас╜то╜нала и при╜нялась под╜ни╜мать╜ся. Но Фе╜ликс не╜ожи╜дан╜но рез╜ко при╜сел со мной ря╜дом и за╜говор╜щически за╜шеп╜тал:

– Те╜тя! Я хо╜чу вам сде╜лать од╜ну не-нор-маль-ность! Это пло╜хо, очень-очень, я знаю, но это хо╜рошо, прав╜да-прав╜да! Я уви╜дел крес╜ло и шкаф и сей╜час толь╜ко по╜нял: вы пой╜ме╜те!

Я за╜мер╜ла, ус╜лы╜хав этот тор╜жес╜твен╜но про╜из╜не╜сен╜ный бред и уви╜дав го╜рящие стран╜ным ог╜нем гла╜за. Мне ста╜ло не то, что╜бы страш╜но, но весь╜ма и весь╜ма не по се╜бе. О бо╜же, по╜моги...

Фе╜ликс ви╜димо рас╜це╜нил мой сту╜пор как сог╜ла╜сие на его «сде╜лать» то, что он про╜из╜но╜сил по сло╜гам, и вце╜пил╜ся мне в ру╜ку сво╜ими креп╜ки╜ми ру╜чон╜ка╜ми. Вце╜пил╜ся боль╜но, стис╜нул за╜пястье и что-то за╜бор╜мо╜тал – то ╜ли стиш╜ки, то ╜ли прос╜то ру╜гал╜ся.

Я по╜чувс╜тво╜вала, как пе╜ред гла╜зами все поп╜лы╜ло, и, в ко╜торый уже раз за этот день, уп╜лы╜ла в стра╜ну Мор╜фея.

ГЛАВА 2

Опять катре╜ны, но уже без за╜вы╜ва╜ний, соп╜лей и ика╜ний. Зна╜ко╜мо, про╜хо╜ди╜ли, толь╜ко сло╜ва дру╜гие, не те, что в прош╜лый раз.

Я под╜ня╜ла го╜ло╜ву. Про╜тер╜ла гла╜за. И ед╜ва не пе╜ре╜вер╜ну╜ла сто╜яв╜шую пря╜мо под но╜сом чаш╜ку с ча╜ем. По╜том, по╜пы╜тав╜шись сесть, опер╜лась на что-то хрус╜тя╜щее. Упа╜ков╜ка таб╜ле╜ток. Мо╜их. И чай. За╜бот╜ли╜вый этот ма╜лень╜кий су╜мас╜шед╜ший. Что он со мной сде╜лал?

Я се╜ла, взя╜ла круж╜ку. Го╜ря╜чий. Мое стран╜ное сос╜то╜яние про╜дол╜жа╜лось до╜воль╜но дол╜го, раз ус╜пели и чай╜ник вски╜петь, и чай за╜ва╜рить╜ся и сю╜да дос╜та╜вить╜ся, и таб╜лет╜ки най╜тись. Я ма╜ши╜наль╜но на╜ча╜ла пить, ос╜то╜рож╜но дуя на по╜вер╜хность. По╜мор╜щи╜лась: па╜ке╜ти╜ро╜ван╜ный, да еще и слад╜кий. Лю╜би╜мый чай мужа, как он его на╜зы╜ва╜ет: «Чай-на па╜ру не опоз╜дай». По╜ка пи╜ла, за╜быв о таб╜лет╜ках, при╜ня╜лась раз╜гля╜ды╜вать нап╜ря╜жен╜но смот╜рев╜ше╜го на ме╜ня, за╜мол╜чав╜ше╜го, на╜ко╜нец-то, Фе╜лик╜са.

Па╜цан ка╜зал╜ся ус╜тав╜шим и сон╜ным: еще сов╜сем не╜дав╜но све╜тив╜ши╜еся яс╜ным ог╜нем гла╜зен╜ки по╜тух╜ли, под ни╜ми за╜лег╜ли те╜ни, но╜сик за╜ос╜трил╜ся. Маль╜чиш╜ка выг╜ля╜дел так, слов╜но рез╜ко за╜бо╜лел. Я про╜тя╜ну╜ла ру╜ку – пот╜ро╜гать лоб. Фе╜ликс от╜шат╜нул╜ся, но по╜том заж╜му╜рил╜ся и сам по╜дал╜ся впе╜ред, под╜став╜ляя, по╜че╜му-то, ще╜ку. Вздрог╜нул. Я то╜же.

– Ты че╜го ме╜ня пу╜га╜ешь? Дай лоб! Ты что, ус╜пел за╜бо╜леть, по╜ка я тут ва╜ля╜лась?

Лоб, сла╜ва Мер╜ли╜ну, ока╜зал╜ся в нор╜ме. По╜ро╜се╜нок вдруг зев╜нул раз, дру╜гой, сглот╜нул, гля╜дя в круж╜ку. Взъ╜еро╜шил свои чер╜ные и без то╜го лох╜ма╜тые во╜ло╜сы, вновь заг╜ля╜нул в круж╜ку, по╜том мель╜ком мне в гла╜за, и опус╜тил го╜ло╜ву.

– Пей! – я про╜тя╜ну╜ла ему ос╜тат╜ки чая.

Он мо╜мен╜таль╜но вы╜пил, пос╜та╜вил по╜су╜дин╜ку на пол и улег╜ся ря╜дом, зак╜рыв гла╜за.

Так-так. Ин╜те╜рес╜нень╜ко-ин╜те╜рес╜нень╜ко. Где-то я та╜кое уже встре╜ча╜ла. Дав╜но и до╜воль╜но на╜деж╜но за╜бы╜то. Но бы╜ло. Точ╜но. Я под╜ня╜лась, точ╜нее, вско╜чи╜ла, слов╜но во мне дав╜но жда╜ла сво╜его звез╜дно╜го ча╜са рас╜пря╜мить╜ся и тол╜кнуть не╜ви╜ди╜мый ма╜ят╜ник за╜бур╜лив╜шей во мне энер╜гии сжа╜тая пру╜жи╜на. Лег╜кая, слов╜но ба╜боч╜ка. О бо╜же! Дав╜нень╜ко се╜бя так не чувс╜тво╜ва╜ла! Ни╜че╜го не бо╜лит, гор╜ло не пер╜шит, шиш╜ка ис╜чез╜ла! Так, слов╜но от ду╜ши по╜па╜ри╜лась в зна╜ме╜ни╜той па╜поч╜ки╜ной ба╜не, по╜том хо╜ро╜шень╜ко выс╜па╜лась и те╜перь го╜то╜ва свер╜нуть го╜ры или хо╜тя бы по╜мочь Фил╜чу пе╜ре╜чис╜тить все се╜реб╜ро в Хог╜вар╜тсе! И про╜по╜лоть все гряд╜ки По╜мо╜ны, и пе╜ре╜мыть ку╜чу кот╜лов для обо╜жа╜емо╜го му╜жень╜ка!

Ой, ма╜моч╜ки... Поз╜дравь╜те ме╜ня: я, ка╜жет╜ся, вам╜пир. Энер╜ге╜ти╜чес╜кий. Бед╜ный маль╜чик. Ему нуж╜но дер╜жать╜ся от ме╜ня по╜даль╜ше. А я его не╜нор╜маль╜ным счи╜та╜ла. А са╜ма-то, са╜ма! Спер╜ва чуть не при╜ду╜ши╜ла, по╜том чуть не осу╜ши╜ла.

– Сю╜да, ту╜пая де╜ре╜вяш╜ка! – выр╜ва╜лось у ме╜ня са╜мо-со╜бой, вмес╜то роб╜ко╜го «Ак╜цио, моя вол╜шеб╜ная па╜лоч╜ка». Эк ме╜ня се╜год╜ня зак╜ли╜ни╜ло: и шкаф – ту╜пая де╜ре╜вяш╜ка и вол╜шеб╜ная па╜лоч╜ка то╜же, «раз╜ле╜та╜лись!», по╜ни╜ма╜ешь. Быв╜шая вет╜ка яб╜ло╜ни в этот раз не ос╜ме╜ли╜лась ос╜лу╜шать╜ся. Опа╜са╜ясь при╜ка╜сать╜ся ру╜ка╜ми к ус╜нув╜ше╜му ма╜лы╜шу, я ос╜то╜рож╜но ле╜ви╜ти╜ро╜ва╜ла его к се╜бе в ком╜на╜ту на свою пос╜тель, ук╜ры╜ла оде╜ялом и от╜пра╜ви╜лась по хо╜зяй╜ствен╜ным де╜лам: уб╜рать не при╜го╜див╜ши╜еся таб╜лет╜ки и пус╜тую чаш╜ку, вы╜та╜щить ве╜щи из ма╜шин╜ки, раз╜ве╜сить, при╜го╜то╜вить что-ни╜будь по╜есть.

По╜ка во╜зи╜лась, нес╜коль╜ко раз под╜хо╜ди╜ла и смот╜ре╜ла на спя╜ще╜го Фе╜лик╜са. Кто он, по╜че╜му он, за╜чем он здесь? Ли╜чи╜ко и ли╜чи╜ко: ску╜лы, но╜сик, губ╜ки и весь╜ма ку╜са╜чие зуб╜ки. Это ж на╜до умуд╜рить╜ся: не ус╜пел здесь по╜явить╜ся, столь╜ко бедс╜твий сот╜во╜рил, а все же, кто его ро╜дил?

Так, на╜до прек╜ра╜щать все эти раз╜думья. Ес╜ли мои моз╜ги за╜ра╜бо╜та╜ли риф╜мов╜ка╜ми, то ни к че╜му хо╜ро╜ше╜му это не при╜ве╜дет – не╜од╜нок╜рат╜но про╜ве╜ре╜но. Я по╜том нач╜ну ду╜рац╜ки╜ми час╜туш╜ка╜ми раз╜го╜ва╜ри╜вать с супругом и прос╜то нес╜ти вся╜кую чушь. Он бу╜дет ржать, как не╜нор╜маль╜ный, и об╜ви╜нять ме╜ня в том, что я не даю ему сос╜ре╜до╜то╜чить╜ся и от╜вле╜каю его мыс╜ли от дра╜го╜цен╜ных зе╜лий. Пос╜лать бы со╜ву со все╜ми мо╜ими воп╜ро╜са╜ми... Эх, меч╜тай! Это толь╜ко пе╜ре╜пу╜га╜ет и, не дай бог, ра╜зоз╜лит мужа: у нас су╜щес╜тво╜вал чет╜кий до╜го╜вор, что «зво╜ним» мы друг дру╜гу толь╜ко в край╜них слу╜ча╜ях.

Мне, вы╜рос╜шей сре╜ди те╜ле╜фо╜нов, чет╜ких ко╜манд и веч╜но╜го «Есть!», очень труд╜но бы╜ло при╜вык╜нуть к сон╜ной без╜мя╜теж╜нос╜ти стен Хог╜вар╜тса. Как буд╜то не под╜би╜ра╜лось к его сте╜нам не╜ви╜ди╜мое зло, как буд╜то мож╜но бы╜ло поз╜во╜лить де╜тям по╜быть деть╜ми. Но мой супруг... Он дру╜гой. Ему по╜нят╜на не╜об╜хо╜ди╜мость на╜шей по╜лу╜во╜ен╜ной дис╜цип╜ли╜ны Дурмс╜тран╜га. Он единс╜твен╜ный, кто не сме╜ял╜ся, ког╜да я по при╜выч╜ке пер╜вое вре╜мя вы╜тя╜ги╜ва╜лась в струн╜ку пе╜ред ди╜рек╜то╜ром и пе╜да╜го╜га╜ми. На его фа╜куль╜те╜те го╜раз╜до боль╜ше по╜ряд╜ка и дис╜цип╜ли╜ны, чем во всех ос╜таль╜ных трех. Впро╜чем, «Во╜ро╜ны» то╜же очень да╜же ни╜че╜го. Но «Ль╜вы» – это прос╜то ужас ка╜кой-то! Ди╜кая смесь пря╜мо-та╜ки гу╜сар╜ских пред╜став╜ле╜ний о доб╜лес╜ти и чес╜ти впе╜ре╜меш╜ку с ожив╜ши╜ми анек╜до╜та╜ми о гу╜сар╜ском по╜ве╜де╜нии. При пер╜вом зна╜комс╜тве с этой бра╜ти╜ей ме╜ня по╜се╜тил стой╜кий «бр-р-р!», а по╜том, при бо╜лее дли╜тель╜ном, не ме╜нее стой╜кий «фр-р-р!».

«Лю╜бят» ме╜ня не╜фор╜маль╜ные ли╜де╜ры это╜го слав╜но╜го фа╜куль╜те╜та так же страс╜тно, как и своего преподавателя зельеварения. А вот с гриф╜фин╜дор╜ской ма╜лыш╜ней и мно╜ги╜ми де╜вуш╜ка╜ми у ме╜ня, как ни стран╜но, хо╜ро╜шие от╜но╜ше╜ния. Са╜ма не знаю, в чем де╜ло: я тер╜петь не мо╜гу де╜тей. И это име╜ет под со╜бой же╜ле╜зо╜бе╜тон╜ную ос╜но╜ву.

Я – сво╜его ро╜да уни╜кум. Мой па╜па – ге╜не╜рал од╜ной из са╜мых мо╜гу╜чих ар╜мий ми╜ра. Он был не╜ма╜ло оша╜ра╜шен, мяг╜ко го╜во╜ря, у не╜го нем╜но╜го сбил╜ся при╜цел, ког╜да к не╜му под пок╜ро╜вом но╜чи за╜явил╜ся... один че╜ло╜век. Хо╜ро╜шо зна╜ко╜мый че╜ло╜век. То╜же во╜ен╜ный. Не прос╜то че╜ло╜век и не прос╜то во╜ен╜ный, не прос╜то хо╜ро╜шо зна╜ко╜мый. Все бы╜ло очень «не прос╜то». У ме╜ня то╜же нем╜но╜го по╜на╜ча╜лу зас╜бо╜или сис╜те╜мы на╜ве╜де╜ния: к то╜му мо╜мен╜ту мне уже бы╜ло три╜над╜цать, по до╜му вов╜сю пол╜зал ка╜ра╜пуз-бра╜тец, свод╜ный, прав╜да, бра╜тец. И я бы╜ла, здрась╜те, при╜еха╜ли, – вол╜шеб╜ни╜цей!

В тот ве╜чер я пы╜та╜лась уг╜нать╜ся за шус╜тро уди╜рав╜шим от ме╜ня Вить╜кой, дер╜жа╜щим в зу╜бах ка╜кую-то дрянь, ко╜то╜рую сле╜до╜ва╜ло не╜мед╜лен╜но от╜нять во из╜бе╜жа╜ние по╜яв╜ле╜ния по╜но╜са и рво╜ты у юно╜го пред╜ста╜ви╜те╜ля по╜ко╜ле╜ния зас╜ран╜цев. Бе╜жа╜ла, ста╜ра╜лась. Бра╜тец рез╜ко за╜тор╜мо╜зил, и я, спот╜кнув╜шись, ку╜ба╜рем по╜ле╜те╜ла че╜рез не╜го по тра╜ек╜то╜рии «мой лоб – угол сто╜ла». Я ле╜те╜ла по╜че╜му-то очень-очень дол╜го. Ку╜да там Али╜се с ее бе╜лым кро╜ли╜ком. Ле╜те╜ла и пред╜став╜ля╜ла се╜бе, как бу╜дет здо╜ро╜во, ес╜ли я вре╜жусь в этот трек╜ля╜тый стол, а он – опа! – ре╜зи╜но╜вый! И лоб ос╜та╜нет╜ся цел и зад╜ни╜ца бра╜та то╜же – я ни╜ког╜да не спус╜ка╜ла ему по╜доб╜ные фо╜ку╜сы. Моя тя╜же╜лая ла╜донь не раз опус╜ка╜лась на его пух╜лень╜кую вред╜ную поп╜ку.

Ну и что мы име╜ем? Стол – на╜дув╜ная ре╜зин╜ка, я и сроч╜но выз╜ван╜ный мной со служ╜бы па╜па в шо╜ке. А ночью к нам пос╜ту╜ча╜ли.

Нач╜ни╜те в столь прек╜лон╜ном для на╜чи╜на╜юще╜го вол╜шеб╜ни╜ка воз╜рас╜те обу╜че╜ние сре╜ди ка╜ра╜пу╜зов, млад╜ше вас на два го╜да фи╜зи╜чес╜ки и на де╜ся╜ток фак╜ти╜чес╜ки. Вы уз╜на╜ете, что зна╜чит стать «ма╜мой пол╜ка». Бла╜го╜да╜ря ано╜маль╜но поз╜дно прос╜нув╜шей╜ся ма╜гии, я вдо╜воль хлеб╜ну╜ла все╜го то╜го, чем при╜хо╜дит╜ся за╜ни╜мать╜ся мно╜го╜дет╜ным ма╜те╜рям. Наш отец-ко╜ман╜дир охот╜но спих╜нул на ме╜ня воз╜ню с мел╜ки╜ми бан╜ди╜та╜ми. Я ока╜за╜лась единс╜твен╜ной де╜воч╜кой на всю ора╜ву юных го╜ло╜во╜ре╜зов. То есть, я хо╜те╜ла ска╜зать: дра╜чу╜нов, ма╜тер╜шин╜ни╜ков, ху╜ли╜га╜нов, ко╜лен╜ко-но╜со-раз╜би╜ва╜те╜лей, вся╜кую дрянь гло╜та╜те╜лей и во вся╜кие бя╜кос╜ти бес╜ко╜неч╜но вли╜па╜те╜лей. Ну, и са╜мо со╜бой, от ме╜ня по зад╜ни╜це по╜лу╜ча╜те╜лей.

В на╜шей и не╜ко╜то╜рых со╜сед╜них, дру╜жес╜твен╜ных нам стра╜нах, су╜щес╜тву╜ет тра╜ди╜ция: обу╜чать толь╜ко маль╜чи╜ков-вол╜шеб╜ни╜ков, рас╜смат╜ри╜вая их как уни╜каль╜ное жи╜вое ору╜жие со сверх╜спо╜соб╜нос╜тя╜ми. Собс╜твен╜но, это да╜же не счи╜та╜ет╜ся вол╜шебс╜твом, прос╜то та╜кие вот уни╜каль╜ные спо╜соб╜нос╜ти. Имен╜но по╜это╜му, в Дурмс╜тран╜ге со╜вер╜шен╜но дру╜гой под╜ход к обу╜че╜нию мно╜гим учеб╜ным дис╜цип╜ли╜нам. И уж точ╜но ни╜ко╜му в го╜ло╜ву не при╜дет, что ма╜гию мож╜но ис╜поль╜зо╜вать в мир╜ной жиз╜ни. Сверх╜спо╜соб╜нос╜ти – это всег╜да или вой╜на, или на╜ука, в край╜нем слу╜чае – ме╜ди╜ци╜на. И – аб╜со╜лют╜но без заз╜ре╜ния со╜вес╜ти – ап╜па╜рат влас╜ти. Да-да, имен╜но то, что так мод╜но на╜зы╜вать «зом╜би╜ро╜ва╜ни╜ем масс».