Текст книги "Даун"

Автор книги: Михаил Ремер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Папа

Я всегда говорю: заниматься какими-то делами должны настоящие профессионалы. Только они и никто другой. Так почему мы вызываем Сергея из университета, чтобы посидеть с Костей, пока Юля в больнице. Зачем? Ведь можно, как обычно, отдать его в детскую комнату при больнице? Там за ним проследят, дадут игрушки, что там еще ему надо. Пусть себе возится на здоровье. В конце концов, они за это деньги получают. Но нет, срываем Сергея.

Сейчас для Сергея самое важное – учеба. Все остальное – хлам. Сергей – будущий профессионал. Он должен учиться. Ничто так не раздражает, как сын, в учебное время сидящий дома. Да сейчас самое время пахать! Пахать, пахать и еще раз пахать! Всегда говорю: «Сын, зарабатывай диплом, получай опыт работы. Паши. Сейчас – тяжело. Потом будет еще тяжелее. А потом прорвешься в топы, станет проще. Сейчас – низкий старт. Успеешь подняться – молодец. Не успеешь – рискуешь остаток жизни толкаться где-то там, внизу, среди неудачников низшего звена».

И что? Извольте, сына отзывают из университета, с работы, чтобы посидеть с братом-дауном. Может, ему еще и академический отпуск взять? Сегодня обязательно поговорю на эту тему с Юлей.

Костик

Я чувствую, что что-то происходит. Но что? Я не могу понять. Раньше я почти весь день проводил рядом с мамой. На улице, на кухне, в зале, в больнице. Она никогда не оставляла меня одного на столько времени. Но теперь что-то изменилось, и виноват в этом тот самый дядька в белом халате.

Именно он протянул маме какую-то бумажку в тот день.

– Я настоятельно рекомендую вам пройти полный курс обследования. Настоятельно. Не откладывайте. – Мама печально улыбнулась в ответ. А он словно не заметил. Он хотел показать, какой он важный. Он продолжал: – Это может быть очень серьезно. Я повторяю, очень! Сына можете оставить в детской комнате. Там сейчас как раз ожидают родителей несколько ребят. Ему будет хорошо с ними. Поверьте.

Меня ввели в какую-то комнату. Хорошая комната! В ней полно игрушек и всякой всячины. Лесенки, мячики, корзинки и еще много-много интересных вещей! Была даже небольшая железная дорога с составом! Точь-в-точь как настоящая, только очень маленькая! В комнате было несколько ребят моего возраста.

– Как нас зовут? – ласково обратилась ко мне седая бабушка.

– Костя, – отвечает мама.

– Знакомьтесь, Юлия Дмитриевна, наша нянечка. Софья Николаевна. Она присмотрит за Костей, пока вы будете проходить процедуры, – рассказал бородатый дядька.

– Не беспокойтесь, Косте здесь будет хорошо, – по-доброму улыбнулась нянечка маме. – Пойдем, Костя, я познакомлю тебя с остальными ребятами, – за руку повела она меня к игравшимся на полу детям. А маму в это время повели куда-то в комнаты, где делают больно. Мне стало жалко маму. Ее тоже будут колоть этими противными иголками! Но она не сопротивлялась. Она пошла за этим дядькой. Значит, все будет хорошо. Значит, можно спокойно играть.

С тех пор у меня появились новые друзья. Слава – мальчик, которого всюду возят на коляске. Сам он не может двигаться. Все, что он может, – это время от времени улыбаться. Катя, рыжая девочка. Она, как Пеппи Длинныйчулок. Совсем недавно мама читала мне эту сказку. Пеппи мне понравилась – веселая и шумная. Катя на нее так похожа! Правда она не умеет разговаривать на понятном взрослым языке. Так же как и я. Но нам это и не нужно. Втроем нам хорошо. Мы понимаем друг друга без слов.

Иногда мне непонятно – зачем людям слова. Достаточно почувствовать хорошее настроение того, кто рядом с тобой. Тогда и тебе станет хорошо. Словами можно сказать неправду. Чувствами – нет. Но взрослые почему-то предпочитают говорить словами. Наверное, им очень важно, чтобы никто не узнал, что они чувствуют на самом деле.

В играх мы проводим все время, пока наши мамы ходят по кабинетам. Так здорово! Наконец одна за другой появляются мамы Славы и Кати. Они забирают моих друзей, и я остаюсь один. Я сажусь на пол и закрываю глаза. В тот же самый момент возникает та страшная темная комната. Но я знаю, что это – ненадолго. Скоро появится мой Ярко-оранжевый Мячик. Мой друг. Он все будет скакать куда-то, а я постараюсь угнаться за ним.

– Он у вас такой смирный ребенок. Просто чудо, какой тихий, – будит меня голос нянечки.

– Ну что вы, Софья Николаевна. Он у меня очень подвижный и шумный. Наверное, его просто напугала смена обстановки, – беседовала мама с нянечкой.

– Ну, ничего, бывает. К следующему разу, думаю, он пообвыкнется, – ласково улыбается няня и гладит меня по голове. – Просто чудо, какой мальчуган!

Я чувствую, что она говорит правду. Она не жалеет меня. Она не жалеет маму. Она хоть и взрослая, но говорит то, что чувствует. Меня тянет к этой хорошей бабушке.

– Когда придете в следующий раз? – интересуется она у мамы.

– Завтра, – как-то напряженно улыбается мама.

Няня чувствует, что мама чем-то обеспокоена.

– Ты не волнуйся, милая, – улыбается она. – Все хорошо будет.

– Спасибо, – в первый раз по-настоящему улыбается мама в ответ.

После этого маму словно подменили. Она стала реже улыбаться. Чаще как-то устало вздыхать. Она начала надолго уходить и оставлять меня одного. Иногда к нам приходила Оля. Она – Сережина девушка. Он так и сказал: «Оля – моя девушка». Но как такое может быть? Разве может один человек быть чьим-то? Как портфель? Мне этого не понять.

Оля хорошая. Она всегда готова поиграть со мной. Не то что Сережа. Сереже это не нравится. Очень. Но Оля очень бойкая. Она каждый раз уговаривает Сережу, и мы играем втроем.

Иногда мама берет меня с собой в больницу. Сначала я боялся. Вдруг она снова поведет меня к тому бородатому дядьке? Но нет. Мама куда-то уходила, и я оставался в комнате с игрушками. Иногда встречался со своими друзьями. Только играть почему-то не хотелось.

Во время прогулок мы стали часто заходить в аптеку. Там мама покупает какие-то цветные коробочки и пузырьки. А по вечерам папа стал о чем-то подолгу выспрашивать маму. А потом она решила оставить нас на неделю. Наверное, она устала и хочет отдохнуть. Наверное, ее утомил этот бородатый дядька.

Папа

Вот тебе и приехали! Юле надо срочно ложиться в больницу, а она на море решила ехать. Отдохнуть, видите ли, надо. Это ты с дауном сидеть устала? Ну что за женщина! Ладно, о других не думаешь! О себе-то хоть побеспокойся!

Я тогда домой пришел, на разговор серьезный настроился. А тут вот тебе, как ледяной водой окатили! Я и думать-то про разговор забыл. Пусть пока Сергей с Константином посидит какое-то время. С учебой сам разберется, на работе – я прикрою. Сейчас устаканится все немножко, разберемся и с этим. Вовремя с Ольгой познакомился. Смышленая, поможет. Но как же так, как же так?

Костик

– Мама улетит на семь дней. Она устала, и ей надо отдохнуть, – объявил за столом папа. Я вижу, что он не хочет, чтобы мама уезжала. Совсем не хочет. Но почему? Я не понимаю.

Папа всегда говорит, что надо отдыхать. Отдыхать надо хорошо. Иначе не будет сил работать.

Сам он отдыхает часто. Гораздо чаще мамы. Он берет с собой Сережу и куда-то уезжает. Возвращаются они оба загоревшие и довольные. Они привозят разные вкусности, подарки для мамы, фотографии. Я люблю смотреть на фотографии! Особенно те, где нет ни Сережи, ни папы. С ними – не люблю. Их я и так вижу каждый день. Море, песок, горы – только на фотографиях и по телевизору.

Мне нравится, когда мне рассказывают про горы. Я закрываю глаза и представляю их себе! Горы для меня – это что-то такое. Такое, что я не могу объяснить. Мне всегда представляется, что они прячут в себе что-то удивительное. Стоит только подняться наверх. Стоит только как следует захотеть! Приглядеться, и горы откроют свои тайны. А может, надо всего лишь знать место и волшебные слова. Если знаешь, пещеры откроют тебе все свои тайны.

Мама читает мне много сказок. Про пещеры с сокровищами. Про гномов, троллей и разбойников. Они все живут в горах. Они прячут от людей свои сокровища. А еще тех, кто им не нравится, превращают в игрушки. Игрушки, которые стоят в сокровищнице Главного Гнома. Но мне не страшно. Мама читает мне много сказок. Я знаю, что гномы боятся куриных яиц.

Я каждый раз жду, что расскажут Сережа с папой. Они ведь живут рядом с горами. Но они почему-то не любят говорить о горах. Они говорят про гостиницу, рестораны и цены. Иногда про море.

И почему-то никогда про горы. Они даже не поднимаются наверх. Наверное, просто боятся. Боятся гномов. Боятся, что их превратят в игрушки. Если бы они читали мне сказки, они бы знали, чего боятся гномы. Тогда бы они обязательно забрались на одну из гор.

Мама не ездит никуда. Совсем. Только с нами на Новый год и только на чуть-чуть. Это не справедливо! Почему мама должна всегда сидеть дома? Она тоже хочет отдыхать. Все должны отдыхать. Это же говорил сам папа! Почему же он так недоволен?

Мама тоже грустная. Мне не понять почему. Папа и Сережа перед поездкой всегда радостные. И мама тоже. В этот раз нет.

– Смотри, Костя, я поеду в этот отель. Он совсем рядом с морем. Я буду купаться в море и загорать. А еще там рядом горы. Высокие-высокие. Я знаю, ты любишь горы. Я обязательно поднимусь на самую высокую и сделаю фотографию, – рассказывает мне мама.

Теперь мне все понятно! Папа просто боится, боится за нее. Вдруг гномы утащат ее к себе в подземелье? Но этого не случится. Мама читает сказки. Она знает про троллей и гномов все. Мама знает, чего они боятся. Она не даст утащить себя. А еще она обязательно привезет мне фотографию гор!

* * *

Темно. Одиноко и страшно. Даже ночью в комнате больше света, чем здесь.

Я знаю это место. Оно разное. Светлое или темное. Я люблю его, когда светло. Когда темно – боюсь. Мой друг тоже. Он приходит, когда светло. Темнота пугает его. Она холодная. Она прячет что-то страшное.

Свет!

Я слышу, он близко. Он скачет. Я не дышу. Я жду.

Много раз я видел, как он появляется. Прямо из воздуха. Он скачет, отскакивая от него. У моего друга нет тени. У всех есть, а у него нет.

Я хочу достать его. Я бегу. Я тянусь. Но у меня ничего не выходит. Я знаю: когда-нибудь у меня это получится. Тогда изменится все. Но сейчас не время. Я почувствую, когда пора придет.

Мама уезжает. Она устала, и ей требуется отдых. Она будет отдыхать где-то далеко от нас. Очень. Мы будем жить втроем: папа, Сережа и я. Никому это не нравится. Я чувствую это. Маме – потому что она будет чувствовать себя там одиноко. А еще она будет переживать за меня. Сереже – потому что ему придется возиться со мной. Папе – потому что он боится. Вот только я никак не могу понять чего.

Наверное, только я один радуюсь. Я рад за маму. Еще бы! Она побывает далеко-далеко отсюда. Так далеко, что даже не увидеть с балкона нашего дома! А еще радуется Оля. Она знает, что мама почти никуда не ездит. Она рада, что мама наконец-то решилась.

Оля

Странные они, конечно. Говорят одно, делают совсем другое. Сережа раза три в год летает с отцом на курорты. Он взахлеб рассказывает о том, что надо отдыхать. Юлия Дмитриевна раз в кои-то веки собралась в отпуск, так все ходят раздраженные дальше некуда.

Да, болезнь тяжелая. Да, надо лечиться. Но семь дней ничего не решат. Совсем ничего. А она хоть сил наберется. Отдохнет. Глядишь, и лучше станет. Все это я пытаюсь объяснить Сереже. Ощущение, что головой о стенку бьюсь. Эффект, по крайней мере, тот же самый.

Брат у Сережи чудной. Костик. Даун. Шумный такой, веселый. Сначала меня боялся, потом ничего, привык. Бежит, встречает меня, как только я появляюсь. Я-то знаю, чего они такие озлобленные. Не хотят с Костиком возиться. Привыкли, что Юлия Дмитриевна этим занимается, а она на курорт собралась. Вот и не знают, что с ним делать. Тоже мне, проблема!

Езжайте, Юлия Дмитриевна, я прослежу за всеми. Мне не сложно. Совсем. Тем более что Костик – живой, не то что его старший братец. Мне иногда сложнее с Сережей, чем с Костей. Летите, Юлия Дмитриевна, не переживайте ни о чем. Все будет в порядке.

Костик

Я всегда думал, что весь мир можно увидеть с нашего балкона. Правда! Детскую площадку, где мы с мамой гуляем каждый день. Магазин, где делаем покупки. Поликлинику, куда ходим к тому бородатому дядьке. Не видно только дома бабушки. Но это просто потому, что он низкий. Ниже, чем деревья в парке.

Я видел ее дом всего несколько раз. Давно, когда еще папа возвращался с работы не поздно ночью, как сейчас, а днем. Мы садились в поезд и ехали в деревню к бабушке. Тогда я понял: я обожаю поезда. В них так здорово! Маленькие кабинки-купе, диваны, чай. В соседних купе всегда найдется два-три ребенка, с которыми можно так здорово провести время! Мы играем в игрушки, смотрим в окно, а то и просто бегаем по коридору. А еще мне нравится заглядывать в соседние купе. Мне интересно, что там, за дверью. Это как волшебный мир. В каждом купе – другие люди. В каждом купе – свой собственный секрет. Только почему-то этого не любят все остальные.

Если детей в вагоне нет – ничего страшного. У мамы для меня всегда находилась раскраска или другая удивительная штука. Она всегда готова поиграть со мной. Ей, наверное, тоже грустно, когда не с кем играть.

А еще в поезде так здорово играть в прятки! Стоит лишь совсем на чуть-чуть закрыть глаза, как дерево или озеро, которое было видно из окошка, куда-то прячется. Вместо него уже что-нибудь другое. Что? Это надо угадать. Угадал – ты выиграл. Нет – проиграл. А можно просто сидеть и смотреть в окно. Это тоже здорово!

Тогда мы ездили часто. Очень. Теперь не ездим совсем. Никуда.

Поездка в аэропорт для меня – первое путешествие в другой мир. Тот, который не видно с балкона. Но она мне не понравилась. Совсем.

Сначала мы долго-долго собирались. Мама паковала чемодан. Папа сердился и ходил из комнаты в комнату. Сережа помогал маме. А я мешал им всем. Но я же просто хотел помочь маме! Я думал, что ей будет скучно без лото. Мы же так часто играли с ней в эту игру! Я просто высыпал в ее чемодан все бочонки с цифрами. Я хотел как лучше! Честно! Но почему-то маме это не понравилось. Совсем. Наверное, потому, что без меня ей будет не с кем играть. Она вытряхнула из чемодана наши бочонки.

Потом я увидел на столе вазу с малиновым вареньем. Моим любимым! В вазе не было ложки. Но это не страшно. Малиновое варенье вкусно и без нее. Но я не мог не угостить маму. Она с утра была чем-то страшно озабочена. Я зачерпнул его в ладонь и понес маме. Она была занята и не увидела мой подарок. Тогда я постучал ее по плечу.

После этого папа запер меня в моей комнате. Но я же не виноват, что варенье такое липкое и красное! Почему папа решил, что я виноват?

Потом мы долго-долго выезжали на дорогу. Ту самую, которая начинается от магазина. Пешком мы с мамой доходим до него быстро. Очень. Не успеешь досчитать три раза до двадцати! На машине это получилось так долго! Я сосчитал до двадцати, затем еще раз. И еще. И так много-много раз. А магазин все никак не хотел приближаться! Потом мы долго-долго ехали по проспекту. Пешеходы на тротуаре шли быстрее нас. Они словно смеялись над нами. Правда! Одного из них мы догоняли несколько раз. Казалось: еще чуть-чуть – и мы перегоним его. Но нет! Каждый раз он ухитрялся обогнать нас. И так снова и снова. Мне это надоело. Я прислонился к стеклу и начал ждать. Как только мы снова догнали его, я закричал:

– Эй, ты! Почему ты от нас убегаешь?

Вместо ответа он лишь нахально посмотрел на меня и пошел еще быстрее.

– Стой! Я хочу, чтобы ты мне ответил! – но все напрасно. Этот дядька в клетчатом пальто даже не посмотрел на меня.

– Почему ты похож на циркуль? Ты такой же длинный и худой, как и он! – прокричал я снова. Я хотел добавить, что мы все равно его обгоним, но меня остановил папа. Он так посмотрел на нас с мамой, что я испугался. Мне стало страшно. Правда! Папа еще никогда не смотрел на меня так. Я испугался. И перестал смотреть в окно.

Всю дорогу я смотрел себе под ноги. Потом мне стало скучно, и я позвал своего друга.

Мама

Мы ехали долго и нудно. Почему я все-таки согласилась ехать на машине? Метро – рядом, могли бы добраться и на нем, благо, до Домодедово экспресс ходит. Я так и не смогла привыкнуть к этим вечным пробкам, хотя, казалось бы, должна уже.

Все отговаривали меня от этой поездки. Борис, доктор, медсестра. Все настаивали на интенсивном лечении. Я, конечно, сначала решила, что так и надо сделать. А потом. Я поняла, что уже лет семь не была нигде! Даже за город толком не выезжала. Так, на базы отдыха и только в Новый год. Семь лет! С тех самых пор как Борис получил эту должность! Мне даже раздумывать на эту тему не хотелось. Я просто поняла: надо ехать. В конце концов, неделя ничего не решит. А я отдохну, наберусь сил. Кто знает, может, врачи ошиблись?

Сейчас, находясь посреди пробки в машине, я начала сомневаться в том, что это было верным решением. Кто будет все это время следить за Костиком? Борис, Сережа? Вряд ли. Им вечно не до окружающих. Они всегда в делах. Глупые! Разве они не понимают, что дел всегда будет много, а времени вечно не хватать. Это жизнь. Хорошо еще Сережа познакомился с Олей. Славная девушка. Живая, заводная. Сережка, вон, пыхтит от сессии к сессии, что-то зубрит, пересдает. А она. Она сессии просто не замечает. Они пролетают, как облака на небе. Раз, и все. Снова светит солнце. Какие же они разные!

Мне нравится Оля. Ей хватает времени на все: учиться, работать, развлекаться, проводить время с Сережей, возиться с Костей. Она вызвалась помочь моим мужчинам, пока меня не будет. Славная девушка! Наверное, оттого, что я думала о хорошем, на меня снова вдруг нахлынули воспоминания.

В своей детской кроватке Костик казался таким крошечным! Укутанный в пеленки так, что были видны только глазки, он смотрел в этот мир. Я навсегда запомнила эти широко раскрытые карие глаза. Впервые улыбнулся он через шесть месяцев. Я пела ему какую-то старую колыбельную и заснула. Совсем ненадолго. Первое, что увидела, когда проснулась, – Костину улыбку. Он все понимал. Смотрел на меня и улыбался: «Мама, а я все видел». Жаль, что этого не видел муж. Впрочем, вряд ли бы это его тронуло. С тех пор как мы забрали Костю из роддома, он был сам не свой. Борис недоволен моим решением. Он не хочет со мной общаться. Если бы он знал, как мне сейчас нужна поддержка!

Мама же наоборот: собрала все силы. Подтянулась, даже помолодела. Единственный человек, который был готов помогать мне во всем. Поддерживать, подбодрять. Именно ее усилиями удалось растопить лед наших с Борисом отношений. Он снова стал человеком. Осознал, что Костик – его сын. Часть его самого. Впрочем, иногда мне кажется, что Борис так никогда и не свыкнется с мыслью, что один из его сыновей – даун.

Маму мы не видели уже семь лет. Только открытки, телефонные разговоры. Мне тяжело без ее поддержки. Теперь появилась Оля. Она и помогла мне решиться на это путешествие. Пообещала, что будет следить за моими ребятами все это время. Славная девушка. А еще – очень храбрая. Как моя мама.

– Ну и путешествие! До Домодедово четыре часа добираться. С ума сойти! – первое, что я услышал, когда мой друг ушел.

Я открыл глаза. Оказывается, мы выехали куда-то за город. Куда-то далеко. Я никогда раньше не видел таких мест. Здесь много-много машин. И нет высоких домов. Здесь летают самолеты! Я видел их на картинках и раньше, но тогда они мне не понравились. Такие маленькие! Разве можно путешествовать у них внутри? Теперь я увидел их настоящими. Летящими куда-то далеко-далеко. Они шумно поднимаются в воздух. Затем они важно поворачиваются на бок и уходят куда-то в облака. Один. Другой. Еще один. Каждый из них я провожал взглядом. Мне было страшно любопытно, как они удерживаются там, наверху. Когда мы едем на машине, под нами – дорога. Когда мы идем по улице – тротуар. Но что внизу у самолета? Почему он висит в воздухе? Почему не падает вниз? Для меня это загадка.

Когда-то давно мама мне рассказывала про то, как летают птицы. Они просто машут крыльями. Но самолеты крыльями не машут. Так почему же они удерживаются в воздухе? Я готов снова и снова смотреть на них. Но тут меня за руку берет папа, и мы идем внутрь стеклянного здания.

Я люблю, когда меня ведут за руку. Очень. Можно смотреть по сторонам и не бояться, что потеряешься. Мне всегда интересно, что происходит вокруг. Особенно в новых местах.

Здесь много-много людей. Шумно. Все ходят с огромными тележками. Почти как в магазине. Только вместо пакетов у них чемоданы. И почему-то они их отдают тетенькам на кассах, а сами куда-то уходят. Наверное, здесь так принято. Может, это очередной обряд. Видимо, он очень серьезный; даже мама проходит через него. Но сначала она долго-долго смотрит на большой синий экран. Потом молча смотрит то на меня, то на папу, то на Сережу. Она хочет что-то сказать. Я чувствую это! Но мама просто молчит. Потом она обнимает папу, целует нас с Сережей. Она улыбается, но как-то не по-настоящему.

– Я скоро вернусь! Не скучайте без меня. – Мне кажется, что она вот-вот расплачется.

– Мы ждем тебя, Юля, – как-то смущенно говорит папа.

– Возвращайся, – машет Сережа.

Мама разворачивается и идет к кассам. Она отдает чемодан, получает какую-то бумажку и идет по лестнице куда-то наверх. Мы еще долго стоим перед зданием. Теперь уже трое: я, папа, Сережа – мы провожаем взглядами каждый самолет, который поднимается в воздух. Только теперь я понимаю, почему все так растеряны. Они знают, что маме придется лететь внутри самолета. Того самого, который неизвестно как будет висеть в воздухе. Мне тоже становится страшно. Не за себя. Нет. За себя мне не страшно. Ничуть. Я поеду домой в машине, которую держит дорога. За маму. Вдруг там, наверху, что-то испортится? Вдруг порвется эта невидимая ниточка, которая не дает самолету упасть вниз?

Мы живем втроем. Папа, Сережа и я. Сережа ходит радостный. Он сдал сессию. Наверное, это что-то очень серьезное, раз он так доволен. Теперь у него каникулы, и он может уделить внимание мне. Здорово. Я тоже когда-нибудь сдам сессию. Я тоже буду довольным и обязательно буду играть с Сережей. А еще у меня будут каникулы! Я не знаю, что это такое, но мне нравится слово. А еще нравится то, что у Сережи теперь больше свободного времени. Он чаще встречается с Олей. Они будут больше играть со мной. Наверное, сессия это здорово. Только как понять, что пришла пора? И как узнать, что ты ее сдал? Вдруг я пропущу это время? Меня мучат эти вопросы. Я боюсь, что про меня забудут и не предупредят. А сам я ни за что не увижу.

– Сережа, а когда я буду сдавать сессию? – спрашиваю я у брата.

– Костя, не мешай, я занят! – Сережа не хочет открывать мне эту тайну. Он занят. Он ведет по экрану компьютера машину. Нет, не такую, как у папы. Не настоящую. Но все равно ему страшно интересно.

Эта машина на экране – очередная загадка для меня. Я все никак не пойму, где же она сама. Монитор узкий. Не толще книжки. Куда там спрятаться машине?

Когда-то такой же загадкой для меня было все, что происходит в телевизоре. Как в него помещаются дяди и тети, дома, машины, целые города? Он же такой крохотный! Я помню, как меня съедало любопытство. Я помню, как мама однажды рассказала мне, что все, что я вижу, – ненастоящее. Это просто много-много картинок, которые быстро-быстро сменяют друг друга. Как фотографии. Можно много-много раз просмотреть один и тот же фильм, но ничего в нем не изменится. Все будет точь-в-точь как и в первый раз.

Но почему на компьютере всегда какие-то разные картинки? И почему они подчиняются Сереже? Он не хочет мне отвечать. Он слишком занят. Я просто сажусь рядом с ним и начинаю смотреть. Вдруг я смогу все понять сам? Сережа играл недолго. Наверное, он просто увидел, что я сижу рядом.

– Хочешь попробовать? – кивнул он мне.

– Конечно! – я не верил этому чуду. Сережа почти никогда не управляет машинками. Почти всегда он сидит и быстро-быстро щелкает по клавиатуре. Он что-то пишет. Или читает. Каждый день.

Я быстро сажусь за компьютер.

– Смотри, Костя, – начинает объяснять мне Сережа, – вот этими клавишами ты управляешь машиной: поворот влево, вправо, вперед, остановиться. Все. Тебе надо обогнать всех. Стартуем! – он нажал какую-то кнопку, и машина ожила.

Сначала у меня получалось плохо. Машина никак не хотела слушаться. Почему-то она так и норовила соскочить с дороги. Но почему? Сережу она слушалась. Меня нет. Потом я научился правильно нажимать на кнопки. Это оказалось так просто! Вот у меня даже получилось кого-то обогнать. Потом еще. Я забыл про все на свете. Я рулил настоящей машиной! Я даже не заметил, как пришла Оля.

Я очень люблю, когда она приходит! Каждый раз это означает, что мы куда-то пойдем. Мы будем играть, смотреть разные картинки на стенках или просто ходить по улицам. А люблю ходить по улицам. Особенно с Олей. Она знает столько интересных мест! А еще она такая веселая! Она всегда улыбается и часто смеется. Она любит гулять со мной. Сережа нет. Сережа любит что-то писать на мониторе. Или управлять машинками. Когда он остается со мной, он часто просто выводит меня на балкон. Но я не хочу туда, я хочу на площадку. Но почему-то Сережа не понимает этого. Он всегда занят. Оля – никогда. У нее всегда есть время погулять. Как сейчас. Она так похожа на маму!

Сегодня она снова придумала что-то интересное. У нее на плече какая-то странная штуковина. Круглая с одной стороны и вытянутая с другой. Как сковородка, только в чехле. Мне ужасно любопытно узнать, что же это такое. Я подхожу к Оле и осматриваю эти странные штуки.

– Тебе интересно, что это такое? – смотрит на меня Оля. – Это – бадминтонные ракетки. Ими играют в бадминтон. Тебе тоже дадим попробовать, – улыбается мне Оля.

– Еще немного, и я начну тебя ревновать, – недовольно говорит Сережа.

– Сергей Борисович, иногда вы просто становитесь невыносимым. Вам жаль для брата времени? Или боитесь, что я с ним уйду от вас?

Сережа как-то фыркает в ответ.

Мы снова в лифте. Я опять испуганно оглядываюсь. Я не люблю это место. Я жду, когда же откроется дверь. Я хочу выйти отсюда. Оля видит, что я боюсь. Но она не понимает чего.

– Костя, неужели ты такой трусишка? Ты почему боишься лифта? Он же совсем не страшный.

Она не понимает. И никто не понимает меня. Даже мама. Хотя она чувствует больше всех остальных.

Солнечный денек! Обожаю такие. Особенно когда тепло и можно ходить в футболке. Обычно я сразу же бегу в песочницу. Но не сегодня. Мне ужасно любопытно, что такое бадминтон. Я смотрю на Олю с Сережей. Они достают из чехла по ракетке. Потом встают по разные стороны сетки. Они начинают перебрасывать друг другу маленькую белую штучку. Я смотрю за ними. Им хорошо. Они смеются. Я так редко вижу смеющегося Сережу. Я понимаю, что нужно, чтобы развеселить маму. Не лото. Нет! Даже не хоккей! Две бадминтонные ракетки и эта белая штучка, которая так здорово летает туда-сюда. Тогда она снова станет беззаботной и радостной!

Зазвонил Сережин телефон. Он остановился и отошел. Наверное, там кто-то очень важный. Иначе не может быть. Иначе, что могло отвлечь его от этой игры? Я стою и смотрю на ракетку. Я тоже хочу радоваться. Я тоже хочу так здорово перебрасывать волан через сетку. Оля видит это. Она берет Сережину ракетку и протягивает ее мне.

– Костя, хочешь попробовать?

Я с радостью хватаю ручку ракетки.

– Не так. Не хватай ее, – почему-то смеется она.

Наверное, я сделал что-то не так. Оле от этого смешно. Но мне нравится, когда она смеется. Она делает это по-доброму. Она это умеет. Сережа – нет. Ему почему-то нравится, когда людям рядом больно. Он любит эти нехорошие комедии. Там люди падают, бьют друг друга. Мне жалко их, а Сережу это смешит. Наверное, Оля не стала бы смеяться. Ей тоже было бы жалко этих людей, которым больно.

Оля учит меня как правильно держать ракетку. Она учит отбивать воланчик. Сначала у меня не получается. Почему-то я не могу попасть ракеткой по этой белой штучке. Он постоянно так и норовит проскочить совсем рядом. Но вот мне удалось! Я отбил назад волан! Потом еще раз. И еще. Правда, он так и норовит улететь куда-то в сторону. Не там, где стоит Оля. Но скоро и это проходит. Прошло совсем немного времени, и мы уже так здорово перебрасываем друг другу волан!

Сереже это не нравится. Я вижу. Он недоволен. Но я же забрал ракетку не навсегда. Я поиграю чуть-чуть и верну ее Сереже.