Текст книги "В бою антракта не бывает"

Автор книги: Михаил Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

3

Плотно задернутые занавески на окнах жилого вагона не дали рассмотреть, сколько человек находится в помещении. Обнадежил тот факт, что этот вагон занимала одна семья, возможно, большая. Поскольку с того места, где затаились беглецы, было видно, что другие жилища этого тупичка имели по два крыльца – с одной и с другой стороны вагона – и наверняка были разделены перегородкой, а этот имел только один вход.

Собака лениво повела головой в сторону чужаков и не издала ни звука. Маленький велосипедист, не зная усталости, пытался нагнать курицу и проехать по ней колесом. Он довольно ловко маневрировал и при этом умудрялся отгонять от себя бойкого петуха. На близком расстоянии мальчуган оказался с желтоватым лицом и раскосыми глазами.

– Стой здесь, – шепнула Ирина, выглядывая из-за угла. – Только без вестерновских штучек. Если повезет, отсюда и тронемся, – ее взгляд был обращен к железнодорожному полотну.

Кисин кивнул.

Они подошли с восточной стороны, откуда появились недавно два железнодорожника на велосипедах. В Михаиле с каждой секундой зарождалось нетерпение, и он больше посматривал не на Ирину, а в обратную сторону; иногда оборачивался на заброшенное здание, откуда за ними наблюдали товарищи. Пару раз его взгляд скользнул на третий путь, где за грузовыми платформами сновал маневровый, составляя поезд. Резкие и громкие удары сцепок напомнили Михаилу о многом.

– Только недолго, – сорвалось у него с языка.

– Я только поздороваюсь – и сразу назад.

Ирина поднялась на крыльцо и смело постучала в дверь. Кисин же, подражая бойцам спецназа, прижался к стене и поднял пистолет к лицу. Секундами раньше он обливался холодным потом, но со стуком в дверь страх куда-то испарился, и дезертир был готов к любым неожиданностям.

– Хозяйка! – Ирина снова постучала. Она выбрала вариант, окликнув именно хозяйку, пусть даже если ее и нет сейчас дома. Она стояла вплотную к двери, и из окна невозможно было разглядеть ее грязные джинсы и блузку, только улыбку на лице, которое она обратила к цветастой занавеске ближайшего окна.

– Кто там?

Женский и, как показалось Ирине, со сна голос.

«Сова, открывай. Медведь пришел», – возник в голове девушки ворчливый голосок Винни-Пуха.

– Здравствуйте, – еще не видя хозяйку, поздоровалась Ирина и еще глубже затолкала пистолет за пояс, прикрыв его выпущенной поверх джинсов блузкой. – Извините за беспокойство.

Женщина оказалась маленького роста, худой и желтолицей, с такими же раскосыми, как и у мальчика глазами. Китаянка поздоровалась кивком головы, близоруко всматриваясь в лицо незнакомки, затем взгляд ее скользнул по одежде:

Между тем Ирина всматривалась за спину хозяйки, в заставленный сумками тамбур. Это были стандартные, клетчато-полосатые сумки челноков. Они подсказали Ирине, что эти вагоны служат китайским семьям не только жильем, но перевалочной базой.

– Здравствуйте. – Она еще раз приветствовала хозяйку, принимая единственное в сложившейся ситуации решение. – Не продадите что-нибудь из вещей?

Вагон прежде был плацкартным, кое-где между купе для удобства были сломаны перегородки. По ходу девушка определяла: тут кухня, тут кладовая; за приоткрытой, кое-как сколоченной дверью – жалкое подобие детской. И везде, как правильно угадала Ирина, баулы с одеждой.

Следующий отсек оказался обитаемым. Ирина скривилась: спальня. Вставший с кровати неопрятный китаец вызвал в девушке волну неприязни. Как и его жена, он был худ, но крепок. И еще один вывод, который сделала девушка: китаянка намеренно провела ее почти в середину вагона, дабы не оставаться с клиенткой один на один. Но и не оставила стоять на улице.

Жена и муж перебросились короткими фразами. Затем китаец указал гостье на стул, а женщина, смерив Ирину взглядом, прошла дальше по проходу.

За окном открывался вид, который Ирина наблюдала из-за укрытия: пара деревьев, запыленная серо-зеленого цвета трава, грузовые платформы, а за ними – движение локомотива, выдававшего себя черными выбросами из трубы.

Хозяйка вернулась с пачкой упакованной в целлофан одежды и разложила на кровати.

– Твой размер, – по-русски она говорила плохо, но слова не подбирала. – Лифчики есть, трусы, босоножки, очки. Джинсы надо?

Женщина осеклась на полуслове, поскольку увидела идущего по проходу парня. Ирина откинулась на спинку стула, проследив за взглядом китаянки, и напряглась. Михаил Кисин приближался непринужденной походкой, держа пистолет на уровне груди. Напряжение молниеносно переросло в страх: Кисин уже оказал всем медвежью услугу, с испуга застрелив одного из «цеховиков». Сейчас на его лице робости не было видно, оттого и весь облик его стал зловещим.

– Мутант, ты, видно, совсем обалдел, убери оружие.

Кисин поймал себя на мысли, что сейчас даже рад кличке, которую ему прилепила Ира. Мутант – звучит непонятно, во всяком случае, для этой косоглазой пары.

Он стоял в проходе и демонстративно медленно двигал челюстями, на лице умело наброшенная ленца, пистолет покоится в расслабленной руке.

– Ну что, будем кончать их? – Михаил обвел взглядом жилище и продолжил «давить». Но не только на прижавшихся друг к другу китайцев, на Ирину тоже. – Как вы называете эти душегубки? Купе, комнаты? А может быть, номера?

Продолжая держать жену за руку, китаец быстро кивнул. Украдкой посмотрел в окно, за которым, без устали, разъезжал сынишка.

– Номера? – Кисин притворно рассмеялся. Его лицо прибрело иное выражение, когда Ирина сделала попытку встать. – А ну-ка не двигайся! Замочу на месте!

«Вот кретин!» – Ирина втянула живот, чуть ослабляя давление ремня на пистолет и прикидывая, сумеет ли быстро воспользоваться оружием. Похоже, нет. «Макаров» буквально прилип к телу.

– Мишель, – девушка в очередной раз продемонстрировала завидную храбрость, – чего ты добиваешься? Ну убьешь меня, этих людей, а дальше-то что?

– Ты надоела мне, сволочь! – вскипел Кисин. – Всю жизнь кто-то командует мной. Даже такая сука, как ты. Рано или поздно я бы все равно тебя застрелил.

– На выстрелы тотчас сбегутся соседи. Вот тогда тебе точно крышка.

– Кто тебе сказал, что соседи услышат выстрелы?

Кисин задал этот вопрос, поглядывая в окно, где на расстоянии шестидесяти метров периодически грохотали сцепки. И на спусковой крючок нажал не в момент соприкосновения двух вагонов, а мгновением позже, когда грохот сцепок долетел до жилища железнодорожников. Оба звука слились в один.

И только маленький велосипедист, проезжавший в это время под окном, поднял голову. Он подъехал к крыльцу и, привычно переступая босыми ногами по высоким ступенькам, поднялся в тамбур.

4

Начальник караула Кузьменков долго не мог понять, о чем толкует Страхов, акцентируя: вас, ваше, вами. Лишь когда майор задрал рубашку и показал повязку со следами крови, смысл сказанного не пришел, а ледяной глыбой обрушился на молодого офицера.

– Если я дам ход рапорту, который уже написал на имя начальника управления, вас, товарищ старший лейтенант, отдадут под суд. Поскольку именно в ваше дежурство на территорию режимного предприятия проникла вооруженная банда под началом особо опасного преступника. Теперь зададимся вопросом: куда еще при такой охране они могли попасть? А если они побывали в инженерном корпусе? И хорошо, что я оказался в это время на заводе, что меня взяли в качестве заложника и провезли мимо вас, как быка на бойню. Неужели вы не видели, что в машине я не один?

– Я думал, с вами те люди, которым вы выписали пропуска.

Страхов с минуту смотрел на офицера.

– Теперь о главном. Один из троих рабочих был застрелен бандитами.

– Нет. – Кузьменков медленно покачал головой. Его блуждающий взгляд остановился на собственных подрагивающих руках. – Этого не может быть.

– Доказательства найдете в цеху. Но увидите два трупа. Преступники убили Суркова и разделались со своим товарищем – расстреляли из автомата и отсекли голову.

– Что сделали?

– Отсекли голову. Что-то острое вошло точно между челюстями и вышло под основанием черепа. – Майор рискованно показал на себе руками. – Представили? Так вот, старший лейтенант, теперь я хочу спросить у вас: что будем делать?

Страхов дал ему взглянуть на оперативные сводки.

– Теперь понимаете, кто именно проник на завод в ваше дежурство? Кто убил рабочего, взял в заложники вашего начальника и ранил его? Все эти сводки, говорящие лишь об одном рецидивисте и куче заложников, – липа, так как все пятеро беглецов действовали сообща. В чем, собственно, я убедился на своей шкуре.

Майор присел рядом.

– Надо исправлять положение, – твердо сказал Страхов, неотрывно глядя на Кузьменкова.

– Что я должен сделать? – спросил старший лейтенант, понимая, что, соглашаясь на сделку, он отрезает себе пути назад.

– Молчать. Только запомните одно: вы выручаете меня, а я спасаю вас. И это две большие разницы. И никому ни слова, иначе нам обоим уготована обеспеченная старость. И еще одно заявление: я действую на свой страх и риск. Кому не позавидуешь, так это мне, правда, старший лейтенант?

После этого разговора у майора появился человек, способный выполнить едва ли не любой его приказ. Молодой старлей совершил очередную ошибку, будучи в подавленном состоянии, собственноручно написал в упомянутом Страхове рапорте, как в протоколе допроса, что он согласен со всем, что изложено выше, и расписался, проставив число. А в рапорте в основном фигурировала его фамилия, реже – майора Страхова, получившего ранение из пистолета, фамилия Суркова, застреленного из «калашникова»:

– А как же быть с Сурковым? – напомнил Кузьменков.

– Это мое дело. А ваше – изъять его пропуск и вместе с выписанным мною разрешением принести мне. Вы должны понять, какую ответственность я беру на себя. Поехали дальше. Кроме этого документа, – Страхов едва ли не в точности повторил действия Ирины, демонстрируя рапорт и убирая его в карман, – есть два караульных, которые подтвердят часть написанного в рапорте. Не позже чем через час я лично выпишу им отпуска на родину. Если посчитать еще и дорогу, увидим мы их ровно через две недели. А сейчас идите и где-нибудь в районе четвертого поста выстрелите из табельного пистолета, поднимайте тревогу, мол, возвращаясь, вы заметили...

* * *

– Несколько минут назад в районе четвертого поста неизвестными злоумышленниками была совершена попытка проникнуть на охраняемый объект. – Перед строем подчиненных майор Страхов, как всегда, был собран.

Он не хотел подключать к этому делу патрульно-постовых сотрудников, но в местный отдел транспортной милиции сообщить придется. Но только после того, как его бойцы ступят на территорию сортировочного парка – дабы не напрягать заранее коллег-транспортников. Их мало, но они могут некстати активизироваться, чем спугнут беглецов.

К этому времени Алексей сделал перевязку и сменил гражданскую одежду на полевую форму.

– Согласно показаниям очевидцев, злоумышленники направляются в сторону сортировочной станции. Это четверка юнцов, которая была замечена начальником караула старшим лейтенантом Кузьменковым. Чем черт не шутит, может быть, у них имеется огнестрельное оружие. Так что будьте начеку.

Страхов резонно предположил, что силами своего подразделения сумеет нагнать беглецов, путь у которых в этом краю, где жизнь сосредоточена вокруг железной дороги, только один. А у майора – два: открыть огонь на поражение, если беглецы возьмутся за оружие, и вести такой же прицельный огонь и в случае их пассивных действий, оперируя данными на сбежавших преступников. У него беспроигрышный вариант, лишь бы беглецы оказались на расстоянии выстрела. Если дело выгорит, в рапорте майор отразит ту правду, которая будет выгодна ему. И вряд ли дойдет до «разборов полетов», при которых боевая единица 8-го главка, словно банда головорезов, в полной выкладке вышла на поимки, как выразился Страхов, четверки юнцов. Однако охраняемый объект стоил того, чтобы за попытку проникновения на его территорию пуститься в погоню.

– Ориентировка на злоумышленников: восемнадцать-девятнадцать лет, одеты в военную форму, двигаются группой, среди них девушка. Все понятно? – еще раз переспросил майор и указал рукой на открытые двери двух автобусов.

Три взвода заняли свои места, готовые выполнить приказ. Водители тронули автобусы с места, чтобы через двадцать минут высадить товарищей на сортировочной станции.

* * *

Расстояние до Кисина было невелико – пара шагов, к тому же Мутант во время выстрела смотрел в окно, больше занятый грохотом сцепок. Но ствол пистолета все же смотрел точно в грудь китаянки. Ирина не знала, бледнеют ли желтолицые, но в лице сидящей напротив женщины ничего не изменилось, разве что глаза едва заметно расширились.

Девушка стояла вполоборота к Михаилу, и бросок вышел не таким стремительным, но цели достиг. Когда Кисин нажал на спусковой крючок, Ирина врезалась ему в грудь левым плечом, опрокидывая на пол. Пуля просвистела в сантиметрах над головой женщины, пробивая пластиковую перегородку. Падение для Ирины оказалось удачным, ее колено было близко от руки с пистолетом, и девушка надавила на кисть Михаила, заставляя того разжать пальцы.

Но он был сильнее и сумел сбросить с себя Ирину. И длинными нелепыми прыжками, забыв об оружии в руке, кинулся к выходу. Девушка, не мешкая ни секунды, высвободила из-под ремня свой пистолет и прицелилась в спину Мутанта. И выстрелила бы, если бы не различила в тамбуре маленькую фигурку китайчонка. Тамбур был настолько забит баулами, что у мальчика не было возможности даже посторониться. Единственное, что смог сделать сообразительный велосипедист, – это прижаться к сумкам и поднять руки к груди.

– Только тронь его! – Ирина посылала проклятия вслед Мутанту, стоя на одном колене и продолжая держать его на мушке.

Еще пара шагов, и Мутант достигнет тамбура. Ирина видела только его спину и слегка расплывчатую мушку. Для нее прошло незамеченным движение слева от себя: это китаец, освобождаясь от вцепившейся в него супруги, пытался выбраться в проход. Ему удалось продвинуться только к краю откидной кровати и высунуть голову. И он увидел то, что в течение двух-трех секунд наблюдала через прицел гостья: убегающего солдата и сына в тамбуре. Китаец, понимал, если девушка выстрелит, пуля может угодить в мальчика, но не сделал ни одного протестующего движения.

А Кисин был уже в тамбуре. Его фигура на миг застыла в проеме, и этот миг мог решить многое. Движение вправо – к мальчику, и Ирина нажмет на спусковой крючок, влево – в сторону выхода, – воздержится.

Наверное, ей не следовало еще раз предупреждать Мутанта, который мог сделать все наоборот, но она снова выкрикнула:

– Только тронь его!

Собака на улице отреагировала лишь на второй окрик, пропустив мимо ушей незнакомый пистолетный хлопок, и пару раз гавкнула.

А призрачный облик юркнувшего в дверь Мутанта все еще стоял перед глазами Ирины, и она не сразу сообразила, что Кисина в тамбуре уже нет. Она медленно опустила пистолет и только сейчас заметила, что хозяин буквально дышит ей в висок. И его слова, обращенные к мальчику, заставили девушку вздрогнуть.

* * *

Она отказывалась принять одежду бесплатно и пыталась всучить хозяйке деньги. До этого ей пришлось испытать несколько беспокойных минут, когда китаец объяснялся с соседями. Те действительно не услышали звука выстрела, но увидели убегающего, пару раз споткнувшегося на рельсах парня. Но больше всего их привлек собачий лай. Воистину должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы заставить ленивого пса раскрыть пасть.

– Зулик, зулик, – скороговоркой, теперь уже с Ириной, объяснялся хозяин. – Я сказал – жулик был. Напугался, удрал.

Девушка задумалась, сосредоточенно глядя на «челночную» сумку, куда хозяйка сложила одежду.

– А у вас есть еще две пустые сумки?

Китаянка с готовностью кивнула.

Глава 11
Спутниковый навигатор

1

– Что бы мы делали без тебя? – Переодеваясь в пакгаузе, Николай бросал обеспокоенные взгляды в низкое, больше похожее на бойницу, окно. Все сложилось удачно, если не считать идиотского поступка Мутанта. Пока не сели на поезд, приходилось лишь молить бога, чтобы Кисин не попался на глаза милиции.

С пренебрежением и превосходством Трофимов заявил:

– На месте Мутанта я бы застрелился.

– Ну, ты такой герой! – Игорь ткнул приятеля локтем и кивнул головой в полумрак помещения: там, уединившись, переодевалась Ирина. – Смотри, трусики надевает, – прошептал Заботин.

– Заглохни. – Трофимов развернул корпус к окну, но поворота головы не изменил. Стриптиз в заброшенном, провонявшем пакгаузе мог только привидеться в не самом красивом сне. Сейчас Ирина поправляла, изящно выгнув спину, бретельки китайского лифчика.

– Коль, может, перестанешь пялиться?

– Нужна ты мне! – Трофимов так резко повернул голову, что услышал щелчок и несильную боль в шее. – Диск неправильно встал, – рассудил он, проявляя познания в анатомии.

– Что у тебя неправильно встало?

– Подкалывать будешь, когда оденешься.

Ирина экипировалась в джинсы и свободную майку, козырек бейсбольной кепки надвинула на глаза.

– Так, кроме амбре, вроде бы все в порядке.

* * *

Они вышли из заброшенного пакгауза и безбоязненно, стороной миновали «тупик», поправляя на ходу клетчатые баулы: обычные торгаши, которых можно встретить на любой станции и не заметить. Баулы действовали на манер некачественной шапки-невидимки, когда сумки видно, а их хозяев – нет.

Осталось пройти здание диспетчерской и такое же новое строение в три этажа, где разместился таможенный отдел и охрана, и выйти к вокзалу станции Тихвинская, чтобы сесть на поезд, идущий в любом направлении.

Наконец вдалеке показался хвост состава, еще пятнадцать-двадцать вагонов, и откроется последний прямой и очень трудный участок территории сортировочного парка: не выказывая обеспокоенности, в неторопливом темпе пройти между диспетчерской и отделом таможни. При этом желательно вести, как предложила Ирина, непринужденный разговор.

Вот и сейчас, отсчитывая последние вагоны катившего на юг грузового состава, Ирина подумала о их горе-конспирации: одеты во все новое, но источающие кислый запах давно немытых тел. Одно это может вызвать подозрение и на станции, и в вагоне пассажирского поезда. Майка Ирины уже пропиталась потом, и девушка не могла переносить собственный запах.

– Вот что, пацаны. – Ирина передала им свою сумку, которую для придания формы набили травой. – Вы идите на станцию, а я наведаюсь к китайцам, прихвачу чего-нибудь освежающего. Так даже лучше, – успокоила она Николая, чей взгляд стал подозрительным, – не толпой пойдем, соображаешь?

– Ты ничего не надумала? – подозрительно сощурился парень.

– Возьми, – девушка протянула Николаю все деньги.

Неубедительно даже для Трофимова, но он сумел оценить ее поступок и кивнул головой:

– Иди.

* * *

Парфюмерией китайцы не промышляли – только одежда, обувь и бижутерия, но хозяйка отдала Ирине свой дезодорант со сладким цветочным запахом. Девушка вышла из вагона, срезая путь, поднырнула под проволоку с привязанными к ней банками, сделал шаг, другой, на третьем остановилась: слева и справа навстречу двигались вооруженные солдаты.

2

– Чего она так долго? – Заботин то и дело бросал взгляды на электронные часы; томительное ожидание заставило его нервничать по пустякам: его раздражало, что цифра «1» на часах была ущербной от неисправности одной из лампочек. «Скорее бы она сменилась, что ли!»

Вначале они встали в конце перрона, но благоразумно сместились ближе к зданию станции. Купили сигарет и без видимого удовольствия затягивались.

Николай поминутно собирал майкой со стены вокзала побелку и отряхивал ее.

– Чего ты как шелудивый?! Отойди от стены. А может, она нас кинула? Сколько ее уже нет, минут сорок? Нет, зря мы ее отпустили.

Заботин замолчал и привычным способом привлек внимание товарища: на краю платформы показалась группа вооруженных автоматами солдат. С другой стороны неторопливо приближались трое милиционеров-транспортников.

– Все, Колян, приплыли...

– Тихо, Игорек. Ты только не рвани, – еле слышно, сквозь зубы прошептал Трофимов. – Когда приблизятся, спроси у меня закурить. Только не ори и не шепчи, попроси нормально.

– Лучше ты, – просипел Заботин.

Борьбы за лидерство между ними словно и не бывало. Игорь свободно сдавал позиции, Николай брал то, что бросили ему под ноги. И чем дальше, тем неохотнее подбирал осколки первенства Трофимов.

– Чего я? – Под козырьком кепки белело его напуганное лицо, ворот майки на глазах пропитывался потом. – Чего я? – повторил он, едва сдерживая внутреннее напряжение. – Предложу тебе сигарету, да? Игорь, ты хочешь закурить, да?

Плотно сомкнутые губы Николая вытянулись параллельно перрону, он громко рассмеялся, предчувствуя, что дальше может и зареветь, но так же нервно, если такое возможно, а потом наплюет на Игоря и рванет сам: через железнодорожные пути к лесу.

У обоих не было никаких сомнений, что это рейд организован по их душу. И вдруг Николая осенила догадка: взяли Ирину, и та рассказала, где остальные беглецы. «Вот это она освежилась!» И взгляд на сумку: где поверх травы лежал автомат Калашникова.

– Дай закурить, – словно издалека услышал он голос приятеля.

– Держи, – непослушными губами произнес Николай, протягивая пачку. Вначале до него дошло, что согласно «паролю» солдаты уже близко, и только после этого увидел десятка полтора автоматчиков. Разглядел и офицера, который внимательно вглядывался в лица пассажиров.

Николай присел, делая вид, что завязывает шнурок на кроссовке, и подтянул ближе к себе сумку с автоматом. «Язычок» «молнии» смотрел в его сторону.

* * *

«Вперед? Назад?» Взгляд Ирины метался от одной группы солдат к другой, от здания диспетчерской, которую наполовину закрыл исходящий сизым дымом локомотив, к вагону, откуда она только что вышла, и дальше, к пакгаузу, манящему к себе низкими, будто прищуренными окнами.

Ирина прижалась к стене уборной и пока оставалась вне досягаемости обеих групп; солдаты шли медленно, но несколько человек уже ступили на территорию жилого тупичка. Этот факт и стал решающим.

Словно закрывая глаза на вторую группу патрульных и сосредотачиваясь на другой, оказавшейся отрезанной от леса и пакгауза жилым составом, Ирина медленно сместилась в сторону и назад, скрываясь за баней. Мгновение – и она развернулась. Набирая темп и ожидая автоматную очередь в спину, рванула к спасительной постройке, пустыми глазницами насмехающейся над беглянкой. И все же один раз она обернулась. Пыхнув черным дымом, локомотив сдавал назад. Сквозь грохот дизеля сумела разобрать слова, произнесенные знакомым, как показалось, голосом; кто-то громко напомнил об осторожности и велел сойти с путей. Кто-то отвлек внимание солдат от поисков и подарил беглянке несколько мгновений. Она в хорошем темпе преодолела десяток метров и, пользуясь прикрытием кустов, остальной путь преодолела гусиным шагом. Ловко перебросила тело через промасленный подоконник и тут же выглянула, оценивая усилия своих стараний. Прошло не меньше минуты, прежде чем обе группы преследователей встретились у того места, откуда стремительным, бесшабашным спуртом она положила начало очередного этапа спасения.

Но она не почувствовала даже облегчения. Оба отряда, намереваясь обойти пакгауз с двух сторон, стали быстро рассредотачиваться. «Словно „жучок“ на мне», – подумала Ирина.

Вот сейчас все было против нее. С какой бы стороны здания она не вышла, ее все равно заметят. Стоило предать проклятию пятидесятиметровый, хорошо просматриваемый участок, протянувшийся от пакгауза до леса. А солдаты не спешили срезать угол. И чем ближе они подходили, тем меньше шансов оставалось у Ирины.

Через считаные секунды она оказалась в западне.

* * *

Игорь прикурил и совершенно не знал, как вести себя, – естественно не получалось, каждый свой жест он считал нервным: «Берите меня. Я тот, кто вам нужен». Потом его кинуло в другую крайность, которая должна была принести облегчение: «Откуда кто знает, как я веду себя в жизни?»

Солдаты во главе с офицером были в пяти-шести метрах. Игорь готовился услышать стандартную фразу: «Ваши документы». Оглохнуть от перезвона наручников. Проследовать под конвоем теперь уже в качестве убийцы. Некстати привиделся труп рабочего в цеху, голова майора, упавшая на баранку джипа. Голова майора милиции. Вряд ли кто поверит в бредни о подпольном цехе, что устроили на секретном объекте во главе с майором. Там быстренько заметут все следы, а доказательства – треклятая долларовая заготовка – будет изъята у Ирины.

Игорь опустил глаза, словно собирался то ли спросить что-то напоследок у товарища, то ли попрощаться. И его пробил озноб: Трофимов бросил возиться со шнурками и ковырялся с «молнией» на сумке; видимо, замок прихватил травинку и не хотел открываться; но вот, наконец, подался, открывая на обозрение часть «калашникова».

Один уже натворил глупостей, сейчас повторить подвиг Мутанта готовился второй.

Пожалуй, у Игоря не было другого выхода, как ударить ногой по руке товарища.

* * *

Ирина метнулась от окна, машинально прихватив с пола оставленную кем-то из пацанов солдатскую рубашку; а вроде бы осматривались, прежде чем покинуть временное убежище. И еще один вопрос: солдаты решили просто обшарить заброшенный пакгауз или же шли по наводке китайцев. Нет, китайская супружеская пара вряд ли сдаст ее, но о происшествии пусть не они, но соседи точно сообщат.

Бежать некуда, единственный вариант – спрятаться. Куда?

Одежду они укрыли в яме, на дне которой отчетливо виднелся желоб для стека отработанного масла, который переходил в наклоненный железобетонный паттерн, а вот куда он ведет, Ирина не знала – в яму спускался Николай.

Не теряя времени, Ирина спустилась по тонкой металлической лесенке.

Темно.

А впереди, куда уходил паттерн, вообще чернота. Под ногами пластиковые бутылки, обрывки газет, полусгнившее тряпье. Согнувшись в три погибели, шаг за шагом Ирина продвигалась все дальше. И, наконец, тупик. Но носок кроссовки ушел дальше стены, тогда как руки уперлись в шероховатую неровность бетона. Скорее всего, отработанное масло уходило просто-напросто в землю.

Над головой раздался глухой звук неторопливых шагов; он, как дым по трубе, струился по низкому проходу.

Только сейчас Ирина почувствовала в руке что-то невероятно горячее – накалившийся в ладони дезодорант, из-за которого она едва не угодила в руки преследователей. Она ослабила хватку, и баллончик едва не выпал из рук. Она выругалась про себя, но уже по-другому поводу: экстремальная ситуация вопреки всему заставила позабыть о пистолете, заткнутом за пояс джинсов. Он нещадно давил в лобковую кость, и Ирине, соблюдая величайшую осторожность, пришлось высвободить оружие.

В одной руке пистолет, в другой – дезодорант. Неплохой набор для женщины, прячущейся в вонючем подземелье.

– Все чисто, товарищ майор, – услышала она молодой голос.

– Надо было фонарик прихватить...

– Я так посмотрю.

Свет совсем померк, отсеченный чьей-то фигурой, спустившейся по лестнице, потом вспыхнул язычок пламени от зажигалки – так, скорее для майора, чем для дела. Ирина четко представила, что видит сейчас обладатель зажигалки, заглядывающий в темноту: желтоватый огонек и неясные, подрагивающие очертания предметов в радиусе полуметра. А беглянка от этого источника света находится гораздо дальше. Если майор не прикажет солдату пройти по узкому тоннелю, может, все обойдется.

Еще пара фраз слегка надтреснутым голосом, и Ирина убедилась окончательно – голос принадлежит майору Страхову. Значит, она промахнулась, а майор притворился.

Когда шаги над головой стихли, Ирина позволила себе расслабиться. Привыкшими к темноте глазами она смогла рассмотреть под ногами стандартный мусорный набор: пластиковые бутылки и жестяные банки. Рассмотрела и чернеющий узкий проход, в который могла пролезть разве что двухлитровая бутылка из-под лимонада.

Еще минут двадцать, и пора объявляться. Если пацанов пронесло, они могут и не дождаться ее. Решат, что она либо откололась от них, либо ее взяли. Эта мысль заставила поторопиться, но повлекла другую: весь сортировочный парк и станция железнодорожного вокзала стоят на ушах. И если люди Страхова вскоре покинут станцию, линейные останутся. И встреча с ними сулила обязательную проверку документов. Можно, конечно, вспылить: «Я местная и документы с собой не ношу. Зато за поясом таскаю пистолет Макарова. Эта фамилия вам о чем-нибудь говорит?»

Ирина сунула оружие в узкий лаз. Чуть подумав, решила избавиться и от главной улики, долларовой заготовки. Такое же смертельное оружие, и здесь, в вотчине Страхова, направлено против нее же. Но сейчас задача – унести ноги любым способом, даже пойдя на такие жертвы.

Пачку фальшивых долларов Ирина затолкала в тайник и взяла с пола пластиковую бутылку. Вложив в нее скатанную в рулон заготовку и, закрутив крышку, положила ее поверх пистолета.