Текст книги "Учитель [СИ]"
Автор книги: Михаил Рагимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Через час склады пусты. Совсем. Люди тоже исчезают. Трое навешивают обратно замки. Ребята Лысто "прибирают" во дворе. Утром Ваха обнаружит абсолютно пустые склады и ничего не понимающую и не помнящую охрану. И никаких следов…
***
Совет королей. Никогда не видел более бестолкового, бессмысленного и безрезультатного занятия. Собраемся с утра в троном зале Креса и первые два часа выясняем, должен ли Нургуш сидеть, как все за столом, или может остаться на своем троне. Единственное, что мне нравится в данной склоке, это двусмысленность формулировки. Я даже пытаюсь шутить на эту тему, но меня просто не понимают. Страсти накаляются настолько, что двое государей даже решают покинуть собрание, и остановить их удается с большим трудом. Аргументы в споре серьезнейшие. С одной стороны, сидящий на троне как бы выше всех остальных, а не равный среди равных. С другой, король в своем замке может сидеть только на троне. Я, конечно, интересуюсь насчет естественных надобностей. Опять никто не понимает, но снисходят до объяснения, что это относится к тронному залу, даже кушать можно по-человечески. Шебур и Стожар при виде этой заварушки сначала немеют от удивления, а потом пытаются умереть от смеха. Весь спор шепчутся между собой и решают вырезать в сортире поселка трон и пользоваться им по очереди. И другим давать, потому как не жалко. В конце концов, высокие договаривающиеся стороны передвигают стол к трону (Их Величества не ленятся лично ручки приложить), и хозяин оказывается вроде, как в общем кругу, но не в кресле, а на своем законном месте.
Второй вопрос теоретически был решен заранее. Ехали заключать союз, значит, он нужен. Ан нет, не так всё просто. Двое владык были абсолютно убеждены, что всё это бессмысленно, мол всё равно басилевс всех побьет и завоюет. На все аргументы, типа численности армий, они только уныло повторяют свои аргументы: нет никого сильнее Бертайма, он всех победит хоть вместе, хоть порознь, и зачем сопротивляться такой силе. Еще один суверенный властелин мыслит, что именно заключение союза спровоцирует вчерашнего герцога на немедленное нападение. Единственный его аргумент звучит: «я бы так сделал». А Юфта, маркиз Карагана, усиленно считает войска, всё время получая полуторное превосходство противника. На замечание Смаги, что неплохо бы сосчитать и лесную армию, Юфта только раздраженно отмахивается:
– Зачем считать бандитов! Повесить, и все проблемы!
Эта фраза настолько возмущает Шебура, что я еле успеваю не дать ему вызвать маркиза на поединок. То, что ребенок без больших проблем зарежет этот мешок с жиром, я не сомневаюсь. Более того, идея убийства этого псевдоразумного уже не столь отвратительна. Но сделать следующий ход должен противник. И нужен ход намного сильнее банальной дуэли или оскорбления.
Вопрос обсуждается четыре часа, и у меня складывается впечатление, что если бы игра шла честно, не был бы решен никогда. Наконец, все соглашаются союз заключать и отправляются обедать. Вообще-то, количества стоявших на столе переговоров закусок и напитков с головой хватало на всех присутствующих, включая меня. И не могу сказать, что ими пренебрегали. Зачем нужен отдельный обед, лично я понять не в состоянии. Но он организован, и это мероприятие занимает два часа, причем за столом обсуждаются исключительно стати жеребцов и собак. Оживление присутствующих показывает, насколько эта тема им ближе и роднее рассматриваемых на совете.
Возвращение в тронный зал ознаменуется новой часовой дискуссией на тему сидений. Потом переходим к вопросу совместных действий. Еще четыре часа потрачены на выработку самого мудрого за весь совет решения: собрать отдельно совещание командующих армиями. А еще через два часа решиют на нем же и избрать главнокомандующего. Мысль о военных, избирающих собственного командира голосованием, очень веселит детей. Впрочем, мы со Смагой тоже с трудом сдерживаем смех.
Зато по решению данного вопроса всем предлагается разойтись для подготовки к пиру, который назначен через час.
– Здесь всегда такой балаган? – спрашиваюл я Смагу по дороге в наше крыло.
– Обычно намного хуже, – отвечает граф. – Сегодня Их Величества явно настроены договориться. Что меня очень удивляет.
– А меня совершенно нет. Я бы Вам советовал одеть на пир кольчугу. И брать с собой только хороших бойцов.
– Вы думаете? А дети? – он кивает на идущих впереди Шебура и Стожара.
– Это моя забота. Да они и сами могут за себя постоять. Если я ошибаюсь, вам грозит только временное неудобство от тяжести кольчуг.
***
Четырнадцать часов непрекращающейся болтовни ни о чем утомят даже йети. Если бы я параллельно не следил за ситуацией в городе, мог бы и с ума сойти. А там было весьма интересно.
Ваха обнаружил пропажу даже позже, чем мы рассчитывали, одновременно с началом совещания. Решением сложных логических задач, вроде: "Каким образом охрана не в курсе событий?", – он не озаботился ни на минуту, чем и подтвердил, что голова у него на месте. Второе доказательство ума купца не заставило себя долго ждать – потерпевший не помчался за стражей, а прямым ходом отправился к Сумету, главе ночной гильдии Креса.
Предложение Вахи было простым и стандартным: выплата откупных и возврат товара. Старый вор повел себя, как просили. Поломался, объясняя, как трудно будет найти похитителей, поплакался о проблемах гильдии, пожаловался на «этих обормотов» и выторговал себе отдельный процент за посредничество между Вахой и группой «серьезных людей из очень уважаемой организации». Процент, естественно, взял вперед. Всё это заняло пару часов. В тот момент, когда владыки пяти королевств двигали тяжеленный стол заседаний к трону Нургуша, Сумет послал гонца за Тикшей.
Тикша не торопился. Полмили от выделенных ему апартаментов на секретном этаже лачуги нищего до подворья гильдии он преодолел за час. Внимательно выслушав ограбленного купца, он сочувственно поцокал языком и предложил немедленно вернуть похищенный товар за сумму, втрое превышавшую годовой бюджет Креса. Началась торговля. Проходила она вполне обычно: купец плакал и божился, что столько денег он никогда не видел, а вор с выражением оскорбленного достоинства на лице объяснял, что цена столь низка исключительно из-за глубочайшего уважения к оппоненту. И что большую часть ее придется отдать заказчику в виде неустойки. В ответ торговец рассказывал о неликвидности украденного товара и его низких потребительских качествах и слушал про тяжелую воровскую долю и необходимость помощи товарищам, которым приходится обживаться на новом месте… Через два часа торговли стороны всё еще были на старых позициях. В этот момент Шебур тянул из ножен саблю, намереваясь посмотреть, какого цвета у маркиза сало.
Наконец, Тикша предложил Вахе выход. Сумму можно снизить вдвое. Но при этом к купцу вернутся не все товары. Похитители, как благородные люди, оставят себе самые неликвидные и опасные в сбыте. А именно – бертаймское военное снаряжение, которое продать в свободных королевствах можно только королям, забесплатно и с риском для жизни. Вот тут купец взвыл! Обнаружилось, что именно на этот товар покупатель уже есть, Это вообще везлось на заказ, и… В общем, всё было ясно.
– Тогда… – лениво произнес Тикша, – либо плати названную сумму, либо до свидания. С твоим товаром меня в любом королевстве примут с распростертыми объятиями. Буду полутысячником какого-нибудь Карагана.
Молодость и кажущаяся неторопливость собеседника обманули купца. А может, безвыходность ситуации заставила его идти ва-банк. Выяснилось, что мечом Ваха владеет намного лучше среднестатистического гвардейца. На уровне обычного воина леса. Однако Тикша обычным не был. И дальнейшие показания купец давал уже без левого уха и со связанными за спиной руками. После того, как вся необходимая информация из торговца была выжата, его развязали, перевязали пострадавшую ввиду неверных умозаключений голову и отпустили на свободу. Именно в это время коронованные особы закончили свой обед.
Через полчаса через Нагарские ворота вылетела полусотня всадников, возглавляемая человеком с забинтованой головой. К чести Вахи он решил не оставлять Нургуша в неведении о происходящих событиях и отправил тому весточку, избрав в роли почтальона первого попавшегося стражника. Уже через час после начала бурного обсуждения будущих военных компаний кресский король был в курсе событий. Всё шло по нашему плану.
За исключением того, что Сумет, присутствовавший при последней стадии допроса Вахи, наконец понял, в какую заваруху его втравили и «выкатил предъяву». Впрочем, что-либо менять было уже поздно, и дополнительная доля добычи в виде мешочка с золотом, у того же Вахи изъятого, и гарантии безопасности вполне его удовлетворили. Старый вор не без оснований подозревал, что сильно ссориться с новыми знакомыми немного опасно, и «кидал предъявы» исключительно «для понта». После чего вся ночная гильдия «вышла из дела и легла на дно».
Впрочем, заниматься преступниками у короля не было времени. Надо было срочно менять планы…
***
Королевский пир! Это когда столы украшенном зале ломятся от явств, вино течет рекой, а слуги не успевают уносить блюда с костями. Множество гостей пьет, ест и веселится. Звучит музыка, поют менестрели, мужчины хвастаются своими подвигами, а женщины, томно обмахиваясь веерами, делают вид, что верят этим сказкам.
На самом деле, в этот раз нет ничего подобного! Сам зал не особо примечателен. Просторное помещение со здоровенными дверями и большими окнами, выходящими широкий балкон, тянущийся вдоль одной из стен. По верху трех остальных стен идет галерея, украшенная балюстрадой. Пол галереи находится на высоте полутора моих ростов. Ни окна, ни балюстрада особой красотой не блещут. Обычный пиршественный зал. Ничем не украшенный. Впрочем, какой есть, всё-таки не помещение главное. Но и остальное…
Во-первых, нет женщин. Совсем, ни одной. Уже странность, в этом мире их присутствие на пирах почти обязательно. Во-вторых, ни музыкантов, ни менестрелей, ни жонглеров. Впрочем, это объяснимо – зачем они без женщин. В-третьих, гостей совсем не много. Человек тридцать. В том числе я, Юшман, Шебур, Стожар и Смага с тремя баронами-телохранителями. В-четвертых, гости едят и пьют, но особого веселья не наблюдается.
Нургуш на правах хозяина всё время произносит тосты, вызывающие слабый ажиотаж у присутствующих. Надо сказать, что сами тосты большего не стоят, на свадебного тамаду Его Величество не тянет.
Состав присутствующих сильно удивляет Смагу, далеко не первый раз участвующего в подобных мероприятиях.
– Я здесь не знаю двух третей собравшихся. И это не знать. – шепчет он мне в самом начале. – В лучшем случае мелкопоместные дворяне.
– Зато бойцы из лучших, – отвечаю ему я, – правители беспокоятся за свою безопасность.
Не знаю, что их волнует на самом деле, но разговоры, если и ведутся, то ни о чем. Все с некоторой напряженностью чего-то ждут.
Действие начинается через два часа. Пышноусый красивый мужчина лет под тридцать, сидящий рядом с Юфтой, неожиданно громко заявляет:
– А чего это, король Арвинта пьет какой-то сок, а не честное пиво? Он нас что, не в грош не ставит? – Он делает паузу, не дожидается ответа и продолжает. – Или там вместо королей тряпки, не умеющие даже пить? Неудивительно, что Бертайм так легко с ними расправился.
Дружный хохот за столом показывает, что большинству эта шутка по вкусу. Юшман и Смага хватаются за мечи.
– Не надо, – шепчу я.
– Может, моему брату и мало лет, чтобы пить пиво, зато мне вполне достаточно, чтобы постричь усы пьяному барану, не умеющему себя вести в приличном обществе, – заявляет Шебур.
Подобный ход с наездом на Стожара мы предусматривали, и перевод стрелок на Шебура тоже. Боевые качества братьев сильно различались.
Теперь красавец хохочет неподдельно.
– Уж не на поединок ли ты собрался меня вызвать, молокосос?
– Почему бы и нет? Молоко, в отличие от пива, драться не мешает. Или ты думаешь, что если видишь три меча вместо одного, то сумеешь ими куда-то попасть?
Мужик в некоторой растерянности. Его роль понятна. Спровоцировать на дуэль кого-нибудь из наших. Но взрослых, драка с ребенком его смущает. Получить на всю жизнь кличку типа «победитель детей» красавчик не жаждет. Юфта бросает ему несколько слов, и задира решается.
– Ну, раз ты такой смелый, доставай свою зубочистку. Сэры, освободите место для поединка! Не беспокойтесь, я не убиваю детей, я просто его выпорю.
А вот сейчас он врет. И как только столы сдвинуты в сторону, и противники сходятся в центре зала, это становится ясно всем. Так же, как и то, что для дуэли выбран лучший боец.
Несмотря на это, во владении оружием Шебур явно искуснее. И существенно быстрее. Если бы не длина меча и конечностей противника, поединок бы закончился в считанные секунды. Но чего нет, того нет. С трудом уйдя от первых атак мальчишки, забияка начинает драться всерьез.
А вот теперь мой выход. То, что поединок не будет честным, не сомневался ни минуты. Ведь вызвать собирались Юшмана, а никак не Шебура. А против Юшмана красавчику долго не выстоять. В этом случае «сюрприз» должен был последовать быстро. А вот с ребенком решили поиграть. Ну-ну.
Политика – дело грязное, господа, так будьте готовы к тому, что применять грязные приемы будете не только вы.
Для начала немного надавливаю на красавчика. Ментальное давление – коварная штука. В отличие от удара, оно не выключает противника сразу. Просто немного замедляет деятельность мозга. А соответственно, скорость реакции и координация движений становятся никакими. Кроме того, это воздействие непросто заметить. Красавчику кажется, что его жесты быстры и отточены, но на самом деле он замедлился раза в полтора, а взмахи мечом приобрели легкую беспорядочность.
Теперь Шебур может творить что угодно. А я пока сканирую замок и окрестности. Во дворе всё по плану. Сидящие на галерее зашевелились. А в зале происходит перегруппировка. Судя по всему начнут сразу по окончании поединка, в исходе которого абсолютно уверены.
Тем временем юный король решает поразвлекаться.
– Кажется, я обещал постричь тебе усы, – звучит его голос, – слово короля нерушимо!
Свисающий кончик левого уса противника летит на пол, отхваченный саблей.
– Ах, простите, не тот! – изгаляется мелкий, и растительность на лице задиры опять становится симметричной. – Тебе не хватит? Ах, да! Обещали выпороть!
Ребенок проскакивает под рукой красавчика и плашмя бьет его клинком по заднице. Эх, Шебур, Шебур! Слишком грубо. Теперь истинный расклад сил понятен каждому. Точно! Нургуш с криком: «Убить!» вскидывает руку.
Вот только полусекундой раньше начинаю действовать я. Тридцать человек с натянутыми луками на галерее? Господа, Вы меня сильно недооцениваете! Одного ментального удара вполне достаточно. Крики, топот, звук бросаемого оружия. Выпущенные перепуганными лучниками стрелы летят куда угодно, только не туда, куда первоначально целились их хозяева. Те, что летят в нас, перехватываю. Прикрываю и Смагу с его баронами, сейчас уже очевидно, что он – тоже жертва. Остальные пусть заботятся о себе сами, не я их убиваю. Я их оглушаю и складываю в ряд. Неужели, они рассчитывали перебить нас таким маленьким составом? Или надеялись на стрелы? Ну, посмотрите на единственный результат вашей стрельбы: тело красавчика, пробитое сразу тремя стрелами, наконец, достигает пола.
Что, Нургуш, в искусстве импровизации ты не очень силен? За это ты остался в сознании и посмотришь на окончание твоей задумки.
Подхватываю его и выхожу на балкон. Как раз вовремя, чтобы стать свидетелем интереснейшей сценки.
Две сотни, лесная и нагарская, в оборонительном пешем строю замерли между нашим крылом замка и казармой. Впрочем, не совсем две. Три десятка с луками заняли крыши строений, с их огромным количеством укрытий. Двадцать арбалетов торчат из окон нашего донжона. Напротив них спешенная полутысяча. Впереди двое: высокий генерал в боевом облачении и маленький человечек в платье придворного. Положение наших противников незавидное. Двор, конечно, просторный, но на такую ораву не рассчитан. Удивительно, что они здесь, вообще, поместились. Ни о каком маневре речи нет. А наваливаться на ощетинившуюся копьями «черепаху», имея в руках только мечи, – не самая лучшая идея. Генерал, вообще, выглядит смущенным, происходящее ему явно не нравится. Тем не менее, речь держит именно он:
– Мне неприятно говорить вам это, господа, но у меня приказ разоружить ваши сотни. Я прошу вас не доводить дело до пролития лишней крови, сдать оружие и вернуться в казарму.
– Подобный приказ мне может отдать только один из моих королей, – отвечает Стякуж, – как только я его услышу, мы так и сделаем.
Генерал мнется. С его точки зрения Стякуж прав. Других аргументов он найти не может. А начинать боевые действия не хочет. Зато аргументы находит придворный:
– Ваши бандитские атаманы уже мертвы! Вам всем, как разбойникам, положена виселица! Но тем, кто сложит оружие, будет дана возможность искупить свою вину службой в армии Его Величества короля Креса Нургуша Первого.
Стякуж видит меня на балконе, и его губы растягиваются в улыбке:
– Граф Смага тоже бандит?
– Конечно! Тот, кто вступил в союз с разбойниками и помогал им в их преступной деятельности, сам является бандитом. Вы можете выбрать смерть или службу в армии Креса. Его величество, король Нургуш Первый…
– Вонючий. – во всю мощь легких заканчиваю я за него. – Ваш король обделался!
Придворный оборачивается и с ужасом смотрит на стоящих на балконе и демонстративно зажимающих носы "покойников" и своего пахучего властелина в моей руке.
Двор взрывается хохотом! Смеются лучники на крыше казармы. Смеются арбалетчики в окнах. Смеются копейщики, с трудом удерживая оружие. Хохочут гвардейцы Креса. Изо всех сил сдерживает смех генерал.
А в это время через открытые диверсантами Лысто Нагарские ворота в город под красными флагами Великого Хортейма входят конные тысячи лесного генерала Руяна Гвора Бесстрашного.
Речь Нургуша Первого Вонючего, последнего короля Креса, произнесенная с балкона собственного дворца, не сообщает мне ничего нового. Нет, Его Обгадившееся Величество откровенно, как никогда. Попробуйте не быть откровенным, если вас на вытянутой вверх руке держит большой, лохматый, зубастый и когтистый, а главное очень злой и разумный зверь. Двумя словами, разъяренный йети. Просто те, кто участвовал в этой операции, уже и так были в курсе. Зато остальным было крайне интересно.
Нургуш рассказывет долго и подробно. Про то, как решил защититься от Бертайма вхождением в империю на правах автономии. Как уговаривал своих коллег. Говорит, что только под рукой просвещенного басилевса возможно восстановление и процветание Великого Хортейма. Как пришла мысль принести басилевсу головы тех, кто никогда с этим не согласится. То есть, Шебура, Стожара, и Смаги.
Он рассчитывал уничтожить нас на обратном пути. Уже в Нагаре, за пределами Креса планировалась засада из переодетых в бертаймскую форму наемников Нургуша. Полутысячи человек, по его мнению, с головой хватило бы на наши две сотни. А дальше, обвинив бертаймцев в убийстве королей, союзники хотели переманить на свою сторону оставшихся без руководства лесных воинов. Соответственно, на трон Смаги сел бы племянник хитроумного короля, бывший ближайшим родственником бездетного графа. Потом, при сдаче Бертайму, бойцы леса могли бы и возмутиться, но тогда, уже вышедших из леса, их бы просто перевешали на ближайших деревьях.
Но нехорошие люди украли с таким трудом добытое бертаймское обмундирование… Пришлось импровизировать. Нургуш послал полутысячу в чем было, портя игру и потеряв время. Теперь он решил свалить нападение на нагарцев. И опять незадача. Отряд угодил в засаду бойцов Гвора и полег до последнего человека.
Правда, тут он ошибается. Наемники – не идиоты. Оказавшись в окружении пятитысячного отряда, они не стали изображать героев и немедленно сложили оружие. И даже согласились отправить гонца в нужное время с нужным известием. И Нургуш узнал то, что было надо: отряд погиб на триста миль дальше, чем на самом деле, а победители делят трофеи, а не идут ускоренным маршем к столице.
Но Нургуш говорит дальше. Как он решил плюнуть на маскировку, и прикончить своих врагов на пиру…
Нургуш рассказывает. А его слушают. Слушают воины леса и конники Нагары. Гвардейцы Карагана и еще трех королевств. Солдаты Креса.
А потом говорит Руян Гвор. О воссоздании Великого Хортейма. Нет, пока просто Хортейма. И о том, что земли королей-предателей отходят к новой стране. И что короли на это согласны.
А Нургуш это подтверждает. Куда он денется из моей руки? Как миленький подтвердит всё, что его попросят, в обмен на жизнь. Бывший король Креса даже не подозревает, что как раз его жизни угрозы нет.
И тут же проводим церемонию присяги новому государству. Шебур встает на одно колено перед красным знаменем и, взяв в руку полотнище, произносит текст клятвы. Обычной клятвы вассалитета. Только приносится она не суверену, не королю и не басилевсу. Приносится она знамени. Идее. Своей Стране.
Потом клянется Стожар, Руян. Встает на одно колено армия леса. Лишив Нургуша чувств, я складываю его в угол балкона и тоже подхожу к знамени.
– А что будет с моим графством? – тихонько спрашивает меня Смага.
– Это уже тебе решать. – также тихо отвечаю я.
– У меня есть выбор?
– Да!
И Смага выходит к знамени. Вместе с ним принимают новую присягу его гвардейцы. А на смену графу уже идет Ратай, командующий армией Креса…
***
И еще один совет за этот же день. Устраиваем его снова в пиршественном зале. Куда-то переходить просто лень. Королей на этом собрании нет совсем. Наши мелкие отправляются спать, день начался для них на рассвете, а церемонию заканчивали уже в темноте. Остальных утащили в темницу, с ними можно разобраться и позже. Из коронованных особ присутствует только Смага. Зато военных полно: командиры крупных отрядов трех армий – лесной, нагарской и кресской.
Собственно, вопросов всего два: детализация плана присоединения королевств и судьба пленников. С планом разбираемся неожиданно быстро и легко. Ощущается разница между утренним собранием и этим. План подготовлен заранее. В коротких точных выражениях Руян вводит в курс дела новых союзников. Те задают вопросы, вносят пару предложений. Тоже никаких лишних слов. Короткое обсуждение, корректировка нескольких моментов… Уточняются составы экспедиций. Я надеялся уложиться за два часа? Вполне хватает полутора. После чего большинство вояк отправляется готовиться к завтрашнему дню.
Судьбу пленных решаем в узком кругу, в который теперь входит и Смага.
Все жаждут крови. Руян, Стякуж, Юшман, Лысто, Тикша, Смага… Обсуждаются только способы казни, пока я не беру слово:
– Не стоит их убивать.
– Сэр Йети, – говорит Руян, – всем известно твоё отношение к убийствам. Но это враги. Если оставить их в живых, они будут вредить нам, чем смогут. А держать их до смерти в заточении…
– Подожди, капитан, – называю я его старым званием, которое он очень любит, – я расскажу Вам одну историю. Вы знаете, что там, откуда я пришел, там, где живем мы, йети, никогда не убивают разумных. Не только йети, никаких разумных, – делаю паузу, все кивают, – так вот, шесть тысяч лет назад…
И я им рассказываю про эльфов. Как они пришли, как мы их любили, как они нас предали…
– Нам оставалось научиться убивать или умереть. Мы не хотели ни того, ни другого. И мы нашли выход. Как вы считаете, если бы мы просто уничтожили бы пришедшую армию, что было бы дальше?
– Они бы прислали новую. – единодушный хор. Это бойцы и политики, сомнений у них нет. – Еще больше и лучше вооруженную.
– Мы тоже так решили. И не убили ни одного эльфа, хотя армия существовать перестала. А новая не пришла. Им хватило.
– Но как? – на лицах недоумение.
– Мы сделали следующее…
Они выслушивают молча. И продолжают молчать еще долго после того, как я заканчиваю. Они в шоке. Они, представители расы убийц и сами убийцы, потрясены до глубины души.
– Пекло! – Наконец выдыхает Руян. – Никто не заслуживает такой участи!
– Ты считаешь? – спрашиваю я.
– Не знаю. Но это жестоко. Очень жестоко.
– Но действенно.
– Да, я понимаю, почему не послали новую армию… И ты предлагаешь?..
– Да! Со всеми, кто вытащил меч в пиршественной зале, поступить так же, как с эльфами. Включая монаршие особы. И отправить в Бертайм. К басилевсу.
– Так, вроде, он не был в курсе этого совета.
– Это Нургуш так считал. – говорит Лысто. – Мы успели допросить Ваху. Он человек герцога.
– Ваху? Это кто? – удивляется Руян.
– Тот купчик, которого вы взяли в сотне миль от города.
Настает черед удивляться мне:
– Он успел ускакать за сто миль?
– Ага, – говорит Тикша, – шустрый малый. Его тоже?
– Нет. Он не предавал. Только тех, кто были здесь.
– Я согласен. – решается Лысто. – Это остудит пыл герцога минимум до весны.
– Я тоже, – это Тикша, – жаль, что я не знал об этом раньше. – лицо вора искривляется в хищной ухмылке. – Урлан Темный…
– Мы пошли на такое не ради мести. Ради прекращения войны. И сейчас я предлагаю это по той же причине.
– Ты считаешь, это может прекратить войну?
– Прекратить? Вряд ли. Отсрочить. А пока я что-нибудь придумаю…
– Я против, – произносит Юшман, – войну можно отсрочить другими способами. Это слишком жестоко.
– Они ничтожества, – говорит Смага, – Но не думаю, что людям понравится, если подобное будут творить с хортами.
– Возможно, мы напугаем герцога, – Руян уже оправился от шока. – Но мы напугаем и всю империю. Свои же земляки будут считать нас чудовищами. Я против. Убивать их тоже не надо. Вывалять в перьях и отправить басилевсу. У него большая нужда в клоунах.
***
Ну вот, почти дома. В смысле, в нашем лесу. До поселка три дня пути. Я мог бы добежать и за день, но караван у нас не быстрый. Полторы сотни детей – не военный отряд. Хотя и военные есть. Целая тысяча охраны во главе со Стякужем. Но скорость задают дети. Точнее, повозки, которые их везут…
***
Приведение королевств под нашу руку прошло легче, чем рассчитывали. То ли монархи были настолько плохи, что подданные, вплоть до гвардии, только и мечтали от них избавиться. То ли авторитет лесных войск был столь высок, что сопротивляться им не решались… Но так или иначе, а в трех государствах вообще не возникло никаких проблем. Ворота городов были открыты, армия встречала наши тысячи, стоя на одном колене, а приближенные к власти к этому моменту уже исчезали, бросив наследников престола на произвол судьбы. На все три страны нашлись лишь два человека, готовые с оружием в руках защищать… Нет, не трон и не страну…
Возле покоев Эски, наследного принца Куфы, замерли две женщины с поларскими луками в руках.
– Уважаемые дамы, – произнес командир подошедшего отряда, пытаясь копировать благородные манеры, – не соблаговолите ли вы объяснить свою повышенную агрессивность? – этой фразой бывший крепостной Ноухвельта гордился до конца жизни. Но в момент произнесения она не была оценена по достоинству.
– Ты, шакал и сын шакала, который пришел убить моего сына, – прошипела одна из лучниц, – не думай, что это так просто. Руки дочери хана Гарипа еще не забыли, как держать лук…
Поскольку запас благородных слов у десятника уже кончился, он вызвал Стякужа, руководившего Куфской группировкой. К несчастью, а может, к счастью, именно в этот момент бертаймец сорвался: раздав всем и вся необходимые поручения, он закрылся в королевских покоях и расслабился с кружечкой пива, причем кружечка была размером с бочонок. Оторванный от любимого, занятия, Сотник не стал утруждать себя благородными манерами и заговорил на языке простонародья. Если бы он был трезв, то, наверное, сказал бы, что королева Каяла, хоть и королева и даже кочевница, но всё-таки женщина, а потому не отличается большими умственными способностями, раз решила, что бойцы Хортейма воюют с несовершеннолетними. И если дочь уважаемого хана будет мешать ему и десятнику лесной армии выполнять свои обязанности, то он будет вынужден отобрать у благородной дамы оружие и нанести ей оскорбление действием по определенным частям тела, ибо может, она для кого и королева, но для него просто не слишком умная женщина…
В принципе, это он и сказал. Но немножко другими словами. Слушая его речь, виновник торжества восторженно гукал при каждом новом обороте и размахивал зажатым в руке деревянным петушком, как и положено годовалому младенцу.
Именно цветастые народные выражения и убедили королеву, что ее сыну ничего не угрожает. Так и не выпустив из рук лука, она, тем не менее, не мешала десятнику осмотреть помещения на предмет посторонних и выставить караул у дверей. Правда, самому Стякужу во время осмотра пришлось работать заложником, к горлу которого был приставлен нож Канчи, названной сестры и подруги детства королевы.
***
Сейчас обе подруги в нашем караване. Вопрос, что делать с наследниками престолов, был очень не прост: их всегда могут использовать против нас. Но ситуацию облегчал возраст: самому старшему всего три года. Решили отправить в Поселок, заодно и отвезти туда собранных по всем землям сирот. С матерями проблем не возникло, складывалось впечатление, что монаршие жены и не заметили отъезда своих детей. Кроме Каялы. До хватания за лук дело не дошло лишь благодаря Ладлиль: наслушавшись восторженных рассказов девчушки, королева согласилась на переселение сына. Но только вместе с собой и подругой. Кроме того, она потребовала в сопровождение шебурскую принцессу, как «единственного хорошего человека среди этих шакалов» и Стякужа, чтобы «если что ему первому перерезать глотку». Видимо с этими целями степнячки со второго дня похода переселили Сотника в свою юрту. Удивляться, что у дочери хана нашлась поларская кочевая юрта и национальная повозка, естественно, не приходилось. Впрочем, в повозке они проводили немного времени, в основном, пока ехали по лесу. Стоило дороге выйти на простор, как подруги, бросив вожжи на старого слугу-кочевника (еще одно категоричное условие), вскакивали на небольших лохматых лошадок и начинали носиться вокруг каравана, демонстрируя чудеса вольтижировки и вызывая зависть даже у бывалых воинов. При этом Каяле совершенно не мешал сын, притороченный у нее за спиной. Всё чаще с ними резвилась и Ладлиль, которая, не без помощи кочевниц, всё лучше держалась в седле.
Ко мне они относятся с большой осторожностью. Впервые мы встретились в лагере возле Креса, где собирался караван, и степнячки с криком «гуль» опустошили в подозрительного полузверя-полудемона свои колчаны. То, что я успевал ловить все выпускаемые стрелы, их не только не останавливало, но заставляло стрелять еще быстрее. Только когда стрелы кончились, а возмущенная Ладлиль устроила подругам выволочку за «деду», те, наконец, задумались. Больше на "гуля" они не нападают, но стараются держаться подальше.
