Текст книги "Обратная связь (с иллюстрациями)"

Автор книги: Михаил Грешнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Михаил ГРЕШНОВ
ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ (сборник)

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ

1

Поезд ушел, оставив Андрея на маленькой, с погашенными огнями станции. Лишь над вывеской – ГУДАУТА – две трубки дневного cвeтa бросали рассеянное сияние, подчеркивая бархатную темноту ночи. Где-то близко шумело море.

На перроне никого не было. «Прислать гакую телеграмму да не встретить!.. – подумал Андрей. – Это обойдется Виктору в лишнюю бутылку «Шато».

Он неторопливо бредет ко входу в вокзал. ГУДАУТА – висит над ним непонятное южное слово.

В зале ожидания дремлют несколько человек: начало третьего, самая ночь. Андрей чувствует: стоит присесть – тоже задремлет. В поезде он не спал. «Нужна твоя помошь, немедленно приезжай», – телеграфировал Виктор. Какая помощь ему нужна?..

С Виктором они близнецы. «Братья-разбойники» называли их в школе. Кому придет в голову начинать трансляцию школьных известий яростным «Кукареку!»? А вечера, на которые они приходили одетыми одинаково, – даже классный руководитель не мог отличить, кто Виктор, а кто Андрей!.. После школы разъехались: Андрей поступил на физический факультет, Виктор-на биологический. И работают теперь в разных концах страны. В последние два-три года Виктор писал нечасто: о дельфинах, о подводных поисках, – сплошная фантастика.

Андрею хочется спать, будто не спал неделю. Надо выйти, думает он, размяться. Или – захрапеть, как тот толстяк, что сидит напротив…

Голова сама клонится на плечи. В полусне он видит – в зал входит женщина. Оглядев спящих, идет к нему:

– Вы Андрей Константинович?

– Да… – вздрагивает Андрей.

– Я от Виктора. Машина ждет у подъезда…

Сонливость моментально исчезает.

– Почему не приехал он сам?..

– Не спрашивайте меня об этом, Андрей Константинович…

– А вы? – Андрей хочет узнать, кто она, почему не приехала к поезду, что с Виктором, – тысяча вопросов возникает у него сразу.

– Не спрашивайте, – повторяет женщина. И, чтобы успокоить его или объяснить свое нежелание рассказывать о Викторе на вокзале при всех, говорит: – Мы приедем скоро. Здесь совсем близко.

Андрея охватывает тревога. Оя смотрит в глаза женщины: в зале с пригашенным светом они кажутся необычайно большими.

В машине Андрей один на заднем сиденье. Видит спутницу в полупрофиль: волосы у нее короткие, уложены крупными завитками. В зеркале над стеклом – часть ее лба и крутая бровь. Лоб высокий и чистый, бровь кажется изогнутой змейкой. Но йе это занимает Андрея. Стремительность, с которой женщина ведет машину, выгоняя до ста на прямых участках дороги, усиливает тревогу: куда и сколько им еще ехать?..

– Меня зовут Ида, – неожиданно говорит спутница. – Я жена Виктора.

– Очень приятно, – машинально отвечает Андрей.

– А я очень боюсь, – говорит она. – И что вы приехали, и что похожи на брата.

– Чего же вам бояться?

– Виктору нужен покой. А мне с первого взгляда кажется, что вы будете на его стороне. Не убережете его…

– Что-нибудь случилось?..

Андрей видит в зеркале, как дернулась ее бровь.

– У нас каждый день что-нибудь случается. Адлер и Сильва вытолкнули Виктора с глубины в шестьдесят метров. В полночь я вызывала врача, нужен был кислород… – Она замолкла, спуская машину на крутом вираже. – Убедите его, – на миг обернулась к Андрею, – бросить исследования. Увезите его отсюда!..

Потом они шли по хрустящей дорожке, окаймленной черными, как уголь, кустами. Ида молчала. Молча вела Андрея и по гулкому, темному коридору. У двери, словно переводя дыхание, остановилась. Может быть, хотела что-то сказать, но не сказала, – открыла дверь. В комнате, в ярком свете, все было голубоватым: стены, простыни, листки бумаги, разбросанные на столе, на полу.

– Андрей! – Виктор поднялся с подушки, ожидая, когда тот подойдет, притянул брата к себе. – Садись!..

– Тебе надо отдохнуть, Виктор, – сказала Ида.

– Отдохнуть? – засмеялся он. – Андрей, ты устал?

Ида вышла из комнаты.

– О дельфинах рассказывала? – кивнул Виктор вслед жене. Не рассказывала? Тогда садись и слушай…

– Может быть, отдохнем все же? – спросил Андрей.

Виктор с досадой поморщился:

– Ты думаешь, – на курорт приехал?..

Андрей смотрит на брата. В волосах – у Виктора седина, в тридцать два года – не рано ли?.. Конечно, брат увлечен работой. Но его болезненный вид, кислородные подушки, странная просьба Иды – уберечь его… Что все это значит?..

– Делаются попытки, – между тем говорил Виктор, – расшифровать дельфиний язык. Часть биологов за то, чтобы обучить дельфинов нашему языку. Ты, кибернетик, знаешь об этом…

Андрей знал. У них в Академгородке о таких вещах говорили. Молодежь после расшифровки надписей майя только и бредит сумасшедшими гипотезами: ловить сигналы из космоса, переложить на язык кибернетики танец пчел.

– Но идти надо не этим путем, – продолжал Виктор. – Голосовой аппарат животных неприспособлен для передачи звуков человеческой речи. Есть другой путь – комплексы ощущений. Скажем, ввести в мозг дельфина образ коринфской капители, приказать: ищи! Дельфин будет искать. Программированием комплексов занимался Сергей Седых. Сейчас его нет, погиб. Хочешь продолжить его работ, ну?

Андрей хотел спросить, что за Сергей, почему он погиб, этим ли вызвана тревога Иды за самого Виктора, но брат не давал времени для вопросов.

– Не думай ты долго, – торопил он. – Согласен?

Утром они сидели у пульта, в кабине, выдвинутой из лаборатории на берег залива.

– Сережка отдал зрительным комплексам пять с половиной лет, – объяснял Виктор. – Результаты сейчас посмотришь.

В распахнутое окно был виден водный бассейн – часть бухты, отграниченная плоскими, как пуговицы, поплавками. Синяя вода, белая дуга поплавков казались акварелью, положенной на гигантский холст. В бассейне играли дельфины.

– Вот две монеты, – продолжал Виктор, – в двадцать копеек и в пятьдесят. Бросаю их в море. – Монеты, блеснув на солнце, упали в воду. – Даю позывные Станке.

Виктор нажал оранжевый клавиш, один из дельфинов ринулся к берегу.

– Одновременно передаю Станке импульс, в котором запрограммирован образ двадцатикопеечной монеты, и приказание найти!

Через минуту дельфин выбросил на песок белый кружок.

– Для второй монеты вызовем Тантала.

Все повторилось. Большая монета поблескивала на берегу.

– Животные могут принести рыбу, выловленную по заказу, спасательный круг…

Виктор был внутренне напряжен, но старался не показать этого. Андрей видел, как он устал, не отдыхал, наверно, все эти годы. Его надо отвлечь, думал Андрей, куда-нибудь увезти…

– Опыты можно углубить, – говорил Виктор. – Передавать ощущения непосредственно от мозга в мозг.

– Все это хорошо – опыты, результаты… – прервал Андрей объяснения. – Но, не сердись только, что перебиваю, сам-то ты выглядишь никудышно. Махнем, брат, в Сибирь, отдохнешь…

Андрею хотелось, чтобы последние слова прозвучали просто, по-родственному. Но просто не получилось. Андрей это понял. Понял и Виктор.

– Не думал, – сказал он, – что с первых слов ты не поймешь главного. Есть вещи важнее поездок и развлечений. Я могу отдыхать и здесь, – Виктор показал глазами на пляж. Выйти и греть пупок… Кому что, Андрюша, а мне нужна обратная связь.

Ссориться с братом Андрей не хотел, надо было выслушать его до конца, тем более, что в словах Виктора звучала горечь, которую можно было расценить, как упрек. Это задело Андрея, как задевало в спорах и прежде.

– В мозг Тантала и Станки вправлены электроды. Я послал им сигналы. Это прямая связь, – терпеливо объяснял Виктор. Я работаю над обратной: токи мозга дельфина воспринять своей головой, – говорю грубо, чтобы тебе стало понятно. Кое-что уже сделано. Так хочешь работать?..

И Андрей стал работать. Что произошло – подчинился ли он воле брата или сам увлекся необыкновенно заманчивым делом, рассуждать было некогда. Скорее всего, сыграло роль и то и другое.

Перед ним карта мозга дельфина – две огромные сферы, все в бороздах и извилинах. Складок в мозгу дельфина больше, чем в мозгу человека. Больше и нервных клеток. Не потому, что человек уступает по размерам дельфину. На единицу длины тела вес мозга у дельфина и человека почти равны. Что скрывает этот гигантский мозг? Для того, чтобы жить в море, достаточно рыбьего мозга, с двумя или тремя извилинами. У дельфина их множество. Они идут вглубь, пересекаются, разветвляются…

Виктор и Сергей немало потрудились над картами. Мозг дельфина, как лунный пейзаж, разделен на участки: «область управления грудными плавниками», «глазодвигательная область», зоны поощрения, наказания… В нижней части кора мозга дельфина, как у человека, состоит из шести слоев – зеленое затушеванное пятно. В него направлены стрелки. Вместо названия – индекс: «ЗСС». Андрей с атласом идет к Виктору: что значит «зсс»?

– Зона Сергея, – коротко говорит Виктор. – Святая святых.

– Подробнее можно? – Андрей присаживается к столу.

– А ты поверишь?

– Что за вопрос?

– Даже необычайному? Чему я сам верю с трудом?..

Андрей молча ждет. Виктор отодвигает рукопись, нерешительно тянется к папиросам, перекладывает пачку подальше от себя.

– Хорошо, – говорит он. – Я расскажу. Все равно от этого не уйти… – Андрею кажется, что Виктор боится поднять на него глаза. – Бывают минуты, которые трудно пережить второй раз даже мысленно. Но ты должен знать все. – Он помолчал немного, потом начал сразу: – Опыт придумал Сергей. Впрочем, надо не с этого… Задавался ли ты вопросом, почему кит, загарпуненный у Шпицбергена, обнаруживается в Татарском проливе? Почему на помощь тонущему дельфину поспешают сородичи, выталкивают его из воды?.. Да вот было в газетах: дельфины спасли человека в Суэцком заливе. Больше суток толкали к берегу плот, за который погибающий еле держался. И ведь спасли, подогнали плот к берегу!.. Что здесь – инстинкт, разум или знание, как поступать в том или ином случае? Сергей ставил эти вопросы, искал ответ. Он предположил, что мозг дельфина аккумулировал опыт предков – всех поколений на протяжении эволюции. Иначе зачем такой мозг при минимальных потребностях? У динозавров черепа были с короб, а мозг – с кулак!.. Сергей нашел зону, где опыт аккумулируется. Иглу антенны опустили дельфину в мозг. – Виктор карандашом прочертил на карте тонкую линию. – Каждый поворот микровинта опускал антенну все глубже. Биотоки шли в генератор, превращались в зрительный комплекс и экранировались на мой мозг. Bидишь?.. – Виктор нагнул голову, показал вживленный электрод. – Только Иде – ни слова.

Андрей хотел возразить: неужели Ида не знает? И почему Виктор не говорит жене? Если это опасно, то нечего рассчитывать на Андрея и на его поддержку.

– Сергей погиб… – На секунду Виктор вскинул глаза на брата. – Почему Сергей, – спросил он, – а не я, легкомысленный дурак? Ведь это я потянул всех на исследование глубины!

Виктор сжал карандаш так, что хрустнули пальцы.

– Почему Адлер и Сильва, – опять глянул брату в глаза, вытолкнули на поверхность меня? Потому, что я был ближе к ним на несколько метров?.. Случай, ответишь ты? Один из тех фатальных случаев, из-за которых гибнут величайшие гении?..

– Ты успокойся, – сказал Андрей, и тут же замолк: будничными словами не сломишь горя, не залечишь душевной раны. Не нужно слов. Трагедия воспринимается сердцем и от сердца исходит. Не поэтому ли у Виктора седина?..

Виктор переборол себя. Карандаш выровнялся в его руке.

– Антенну ввели сюда, – обвел он на карте зеленый эллипс. Голос у него стал глуше: так бывает, когда усилием воли мы заставляем себя говорить о другом, хотя прежнее все еще стоит перед нами. – В глаза мне плеснула глубь моря. Но не так, как я вижу его обычно, а в десятки, в сотни раз ярче. Я видел рыбьи чешуйки, взвешенные в воде, мерцание водорослей глядел глазами дельфина… Сергей повернул микровинт, я увидел маяк на конце песчаной косы, город и порт. Порт я узналНовороссийск… Заметь, опыт проводили в лаборатории. Маяк и Новороссийск запечатлелись в мозгу дельфина. Потом я увидел ночное небо. Не наше. Над горизонтом висело созвездие – Южный Крест. Я смотрел на небо из тропиков. И вдруг картина переменилась. До этого менялись кадры, а тут будто сменилась лента. Горело необычайно яркое солнце, светилась лагуна, и я был на берегу!.. Рядом – неуклюжие ластоногие, другие копошатся в воде. Солнце, расти гельносчь, сине-сиреневый цвет воды так поразили меня, будто я оказался на другой планете. Но это была Земля, может быть, в конце мезозойской эры. Вся эволюция дельфина странным образом отложилась в его мозгу! Зачем ему это?.. Впрочем, мало ли рудиментарных органов у нас самих? И что мы знаем о человеческом мозге? Почти ничего. Меня поразил вид планеты за миллионы лет до нас. Я дернулся в кресле, хотел предупредить Сергея не опускать антенну, но он принял мое движение за сигнал боли, повернул винт назад. Передо мной возник другой берег, тоже песчаный, но уже схожий с нашим, море и солнце не те, что в прошлой картине. На берегу город, и над городом башня, на вершине которой – золотой солнечный диск…

Виктор на минуту остановился, не решаясь высказать мысль, которой поверит не всякий. Андрей ждал.

– Это была Атлантида, Андрей, – сказал Виктор. – Уверен, что это была Атлантида!

2

Шаг за шагом Андрей продвигался по пути Сергея Седых. Сергей был кибернетиком, тут они стояли на общей почве, но Сергей был, прежде всего, человеком с фантазией, – качество, которого Андрею не хватало. Однако у Андрея было упорство, а теперь появилась и перспектива. Первобытное солнце и сине-сиреневый океан покорили его. Ради этого стоит работать! Андрей дал телеграмму в Новосибирск с просьбой о продлении ему отпуска.

А перед Идой он чувствовал себя виноватым. Он не только не повлиял на Виктора – наоборот, все больше сам подпадал под его влияние. Ида тревожилась. Она хотела видеть в Андрее союзника, но надежда ее не оправдалась. Не улучшалось и здоровье мужа. Быстрый подъем с глубины сказался на его организме. Началось кислородное голодание – аноксия. Иду немного успокаивало, что Андрей, проводя большую часть времени с братом, не допустит его до рискованных опытов, но были другие факты, пугавшие женщину, и она решила поделиться ими.

Говорили они не часто, и сейчас Ида не знала, как начать разговор. Начала угловато:

– Вы не разделяете моих опасений, Андрей Константинович?

Она стояла возле стола, чуть касаясь пальцами его гладкой поверхности. Солнце через окно падало на ее руки, на белый халат, от этого ее лицо освещалось снизу – подбородок, губы, белая полоска зубов. В глазах ее, светлых, приподнятых немного к вискам, было ожидание. Еще в машине, когда Андрей ехал сюда, он мысленно одобрил выбор и любовь брата, – Ида была красива. Тогда же он решил помочь ей, чем сможет. А теперь ему трудно было глядеть ей в глаза.

Пальцы Иды слегка дрожали, и когда она отняла их от стола, на светлой поверхности остались влажные пятнышки. Даже они говорили, как волновалась Ида.

– Я ничего не мог сделать, – начал оправдываться Андрей, оторвавшись от вороха энцефалограмм, которыми занимался все утро. – Виктор не хочет слушать.

– Но вы его брат!

– Наша работа…

– Хотите сказать: оправдывает насилие, которое Виктор делает над собой?

– Вы тоже не посторонний ему человек, Ида.

– Я хочу уберечь его, Андрей Константинович!.. Вы не знаете всего, иначе не говорили бы так спокойно.

Волнение Иды передалось Андрею.

– Не поддавайтесь влиянию Виктора, – умоляла она. – Это опасно! После гибели Сережи он поставил над собой опыт. Во время сеанса подопытный дельфин и человек должны быть связаны, спутаны, чтобы не делать резких движений. Виктор затянул себя фалом, осталась свободной только рука, чтобы включать приборы… Я ничего не знала об этом опыте. Когда вбежала в лабораторию на крик Виктора, он катался, связанный, по полу, и вид у него был такой, словно eго кто-то преследует. Я выключила приборы, освободила его от пут. Целый час он не мог успокоиться. На расспросы насилу выдавил из себя: «Нас рвало стадо косаток…» Обратите внимание, он сказал – нас! И до сих пор не признается, что в его мозгу электроды…

Рассказ Иды открыл перед Андреем другую сторону работы, о которой он не подозревал. Надо было поговорить с братом, и Андрей обещал это Иде, хотя заранее знал, что Виктор наверняка от такого разговора уклонится.

Так оно и случилось.

– Ты переутомился, Виктор, – начал Андрей… – Они шли из лаборатории. День сложился неудачно: Сильва повредила проводки электродов на черепе, заболела; Виктор опасался, как бы травма не коснулась мозговых клеток. Было тут не до разговоров.

– Это я уже слышал, – буркнул он на ходу.

– Отвлечься… – настаивал Андрей.

– Махнем, брат, в Сибирь?.. – искоса глянул Виктор на брата.

– Ты человек или автомат? – рассердился Андрей. – Взгляни на Иду…

– Иду я люблю. Но ты не играй на сердечной струне, – запрещенный прием.

– У меня желание, Виктор, вздуть тебя.

– К счастью, я директор исследовательского института… А эмоции, Андрей, они одолевают и меня. Обратная связь – это передача не только зрительных впечатлений, но и эмоций. Стык биологии с психологией…

– Это опасно! В таком деле я тебе не помощник.

– Ида рассказала тебе о косатках? Да, страшновато… Но это надо пройти. Надо же кому-то быть первым.

После таких столкновений Андрей чувствовал себя пристыженным. Он все же понимал брата, втайне оправдывал его. Гибель Сергея оставила в душе Виктора неизгладимый след. Не этим ли и объясняется его предельная самоотверженность в работе?

То же самое, наверно, чувствовав Ида. Как-то Андрей спросил у нее: если она не одобряет работу Виктора, почему же сама так захвачена общим делом, – воспитывает дельфинов, приручает их, – отдает этому по шестнадцать часов в сутки… Подумав, она ответила:

«Как же иначе, Андрей Константинович? Я ведь его жена…»

Андрей освоил методику передачи изображений в мозг дельфинов, усовершенствовал систему команд. Усложнилась и программа работы: дельфины отыскивали якоря на дне бухты, брошенные с катера вещи, амфоры.

Амфоры – для археологов. Их лагерь стоял в чеп километрах от Гудауты, где они обнаружили на дне моря останки древнего города. Здесь работали аквалангисты. Они заинтересовались ежедневным выходом катера в сопровождении дельфинов, а когда узнали, что дельфины «обученные», попросили помочь – отыскать амфоры, камни с древними надписями. Виктор согласился.

Найти удавалось не все. Запрограммировать изображение камня было не трудно, но камней на дне бухты – тысячи, и дельфины Тахир, Пелла, Алиса бестолково шарили по заливу, сигналили над каждым камнем.

– Хорошо бы им эхолокаторы, – предложил кто-то.

В темноте дельфины ориентируются при помощи локации ультразвуком: обходят препятствия, ловят добычу, различая при этом породы рыб.

– Поставить локатор, – советовали энтузиасты, – отраженные волны уловятся гидрофоном. Их можно преобразовать в электромагнитные, передачь на экран!

И Андрей сидел по ночам, работал над эхолокаторами.

Те же геологи подсказали Андрею совершенно вздорную мысль о Венере Колхидской.

Еще в начале работы они нашли на дне бухты статую женщины. Служила ли она ритуальным памятником или украшением в доме богатого грека – судить об этом нельзя: статуя была без головы. Любой разговор археологов сводился к голове статуи, и они пришли к Андрею:

– Отыщем, Андрей Константинович?

– Мы не видели головы, – возражал Андрей, – невозможно запрограммировать.

– Возьмем средний стандарт…

– Как это – средний?

– Нос, губы, подбородок… – как на греческих статуях.

Тут-то и надо было отказаться от всей затеи, но Андрей позволил увлечь себя. В конце концов, в каждом из нас живет дух мальчишества и тяга к необычайному.

Археологи представили «средний стандарт» – лицо женской статуи. Скрепя сердце Андрей запрограммировал изображение. Все ждали дня испытаний.

Ждал этого дня и Виктор. Приступы удушья не повторялись время клонилось к осени, воздух стал суше, бодрее. Целыми днями Виктор сидел в кабинете, исписывал стопы бумаги графиками и цифрами. Его волновал психологический аспект обратной связи: чем вызваны переживания, ужас, испытанный им, когда косатки рвали дельфинов? Где основы переживаний – в мозгу самого Виктора или эмоции передались из мозга дельфина? Если предположить последнее, то – каким образом? Значит ли это, что эмоции передаются вместе с комплексом зрительных ощущений? И опять вопрос – как?.. Открывались новые пути в исследовании: является ли передача эмоций свойством мозга дельфина или эмоции можно передать от человека к дельфину?.. Не было данных, требовалась серия новых опытов. Как их поставить? Андрей отказался, – в этом он заодно с Идой. Вообще-то он молодец – поиск наладил как нельзя лучше. Но Андрей на эксперимент не пойдет. Как тут не хватает Сергея, его смелой фантазии!..

Настал день выхода в поиск. Виктор провожал экспедицию.

– Желаю успеха! – махал рукой.

Ида отвечала ему. Настроение у всех было приподнятое.

Дельфины выходили в море с новинкой – эхолокатором, укрепленным над клювом, на уровне глаз. В рубке мерцали три малогабаритных экрана. От археологов в походе принимали участие ныряльщики Римма и Петя.

С самого начала казалось, что затея обречена. Дельфины не могли взять в толк, что от них требуется. Обшаривали камня, обломки судов. Андрей; подновлял задание, то и дело передавая в мозг животных изображение. Дельфины рыскали по всей бухте, выбивались из сил.

– Тахир все время выныривает над крепостной стеной, – заметила Римма. – Там, где бронзовые ворота… – Следить за дельфинами археологам помогала карта.

Алиса и Пелла кружились над площадью, в их движениях, казалось, нет никакой целенаправленности.

– Задача им не по силам, Андрей Константинович, – жалела Ида своих питомцев. – Дайте им отдохнуть!

– Перерыв! – объявлял Андрей.

Был перерыв до обеда, после обеда, – результатов не было.

– Может быть, прекратим?

– Еще час, – просили Петя и Римма.

Проходил час, кормили животных.

– Еще час…

Солнце клонилось к вечеру, у людей болели глаза oт мерцания телеэкранов. И вдруг:

– Есть! – закричала Римма. – Тахир нашел!

Дельфин осматривал находку, под слоем ила нельзя было определить, что это. К нему подплыли Пелла, Алиса, в толще воды мелькали их плавники. Римма и Петя спешно надевали ласты и акваланги.

На катере ждали. Когда же ныряльщики всплыли и были подняты на борт, искатели разочарованно переглянулись: вместо головы Венеры в руках у Пети была брошенная или случайно оброненная в море… детская кукла!