Текст книги "Песок (СИ)"

Особый район.

Сегодня батареи его полка сдавали заключительный экзамен по освоению новой техники. Времени, конечно, на это отпущено было немного – две недели! Это с одной стороны. А с другой – ничего принципиально нового в этой технике не было. Да – более совершенная! Да – более мощная! Но артиллерия с ее расчетными таблицами, дальностями, углами и азимутами, ею и осталась. Только возможности в уничтожении врага увеличились. В каждой батареи полка были те, кто имел реальный боевой опыт лета и осени, и этот опыт как раз и передавался одновременно с изучением техники. Плюс ко всему в помощь были и методички по применению вверенного оружия. Ну, и нельзя сбрасывать со счетов желанием бойцов быстрее пойти в бой. Особенно учитывая, что артиллерия союзников ежедневно участвовала в нанесении огневых ударов по позициям немцев. Для бойцов и командиров его полка наиболее интересно было наблюдать работу коллег – батарей РСЗО "Град". Иногда в помощь "Градам" приезжали более мощные системы крупного калибра и с невероятной дальностью стрельбы. Поэтому Флеров вполне обоснованно доложил командующему артиллерией 20 -ой армии о готовности его полка к выполнению боевой задачи. На что тот усмехнулся и поправил – учебно-боевой. Да! Официально эти стрельбы знаменовали собой окончание учебного процесса. Только в качестве учебных мишеней будет реальный враг и вместо полигона – его позиции. Поэтому подготовка к выполнению этой "учебно-боевой" задачи велась со всей тщательностью и вниманием. Кстати, это тоже был своеобразный экзамен на профпригодность его штаба. Полк был поднят ночью по тревоге и сейчас колонны дивизионов выходили на свои маршруты. Задачей полка было оказание артиллерийской поддержки стрелковым дивизиям 16-ой армии. По сведениям разведки – сегодня немцы планировали проведение решительного наступления с целью прорыва обороны советских войск и разрушения ее целостности. Дивизионы должны были использоваться отдельно – каждый на своем направлении по скоплениям врага. Срок выполнения задач – световой день. Районы развертывания были определены заранее, но требовалось уточнение на месте. Информацию о целях должны были обеспечить штабы тех дивизий, в интересах которых и должны были работать его подчиненные. На выполнение задач отпускалось три боекомплекта. Поэтому сам Флеров выехал вместе с первым дивизионом, начштаба – со вторым и заместитель – с третьим дивизионом. Машины двигались с соблюдением мер светомаскировки, поэтому сам марш и регулирование движения на маршрутах уже само по себе было непростой задачей. К тому же его полк был не единственным, кому предстоял экзамен. Все сформированные части 20-ой армии находились в движении. Шли танковые колонны, перемежаемые подразделениями артиллерии, машины снабжения и обеспечения, покачивая длинными антеннами, куда-то спешили КШМки. Район формирования стал похож на разбуженный муравейник. Дивизионы развертывались, опережая нормативы, точно стреляли и быстро покидали огневые позиции. Их машины с легкостью преодолевали бездорожье, меняя позиции для нанесения следующего удара. Флерову было неизвестно, отвечал ли огнем по уже оставленным его подчиненными огневым позициям противник. Возможно, этого и не было – ведь он точно знал, что по немецким батареям работали и его соседи – артиллеристы Мельникова. И не только они! В этот день немцам показали, как их будут бить в скором времени. Точно и беспощадно! Но его радовал факт, что его батареи стали еще более быстрыми и неуловимыми. А когда будет укомплектован и зенитный дивизион – еще и способными огрызаться против немецких стервятников. Сам Флеров в командование дивизионом его командиром не вмешивался. Обеспечивающие работу его подчиненных союзники дали возможность наблюдать ее с помощью камеры БПЛА. Флеров откуда-то сверху – сбоку видел лощину, в которой разгружалась с автомобилей прибывшая немецкая пехота. Лощина находилась за второй линией немецких траншей и с фронта не просматривалась, плюс знание о нехватке снарядов у русской артиллерии позволили немцам забыть об осторожности. И вот эту массу пехоты кучно накрыл залп его минометов. Почти 300 мин калибром 140 мм в течение десяти секунд. Флеров не знал, сколько там было врагов – два батальона или полноценный пехотный полк, но когда развеялся дым разрывов, то можно было говорить лишь о единицах счастливчиков, выживших в этой мясорубке. Хотя Флеров сомневался, что уцелевшие могли остаться в разуме. И вместе с тем, он испытал удовлетворение и гордость за то, что сделали его бойцы и командиры! Он десятки раз подавал за эти месяцы своей батарее команду "Огонь!". После залпа батарея быстро сворачивалась и меняла позицию. Потом ему передавали разведданные о нанесенных немцам потерях, но это были цифры на бумаге. Ему и его людям никогда не суждено было видеть результаты своей работы. И вот теперь ему представилась такая возможность! Он оторвался от экрана, на котором камера плыла уже над немецкими траншеями, и, посмотрев на оператора, решился задать вопрос. Нет, он не опасался союзников, даже уже привык к их манере общения. Точнее трудностях, которые многие из них испытывали, пытаясь запомнить знаки различия бойцов и командиров РККА. Не все, но многие, обращаясь к нему, произносили " Товарищ..." и далее следовала пауза, в течение которой, говоривший напрягал мозги, что было заметно на его лице, определяя его звание. Но нужно отдать должное, таких становилось все меньше. Кстати, в свою очередь, ему тоже было трудно определить звания союзников, когда на них были одеты бронежилеты. Поэтому как-то само собой в их среде стало нормой сразу представляться друг другу. Но его самого напрягало незнание, что можно и что нельзя в их отношениях. За пределами, разумеется, служебных отношений. А сейчас, по его мнению, он как раз и выходил за эти пределы. – Товарищ лейтенант! А...нет такой возможности вот этот эпизод, записать что ли? Простите, я не знаю, как это назвать, но мне хотелось бы, чтобы ЭТО увидели и мои подчиненные.– Лейтенант внимательно выслушал и повернулся к своему товарищу, обеспечивающему связь. -Вадим! Флешку дай! Товарищу подполковнику нужно.– Тот скинул наушники, одетые просто на шею, и, поднявшись, достал что-то из кармана куртки. -На! Но у меня там фильмы записаны. – Я знаю! Место еще осталось? – Сколько-то есть. – Ну, постараюсь вместить. Но флешка... – Да, понял! Но как отказать товарищу кап... Виноват! Подполковнику Флерову!– И незнакомый "Вадим" отдал что-то маленькое, похожее на зажигалку, лейтенанту. – Сейчас посмотрим, что тут у нас.– Лейтенант вставил этот предмет в свой аппарат и защелкал клавишами, продолжив через минуту: – Так! Вас, я так понял, интересует именно момент нанесения удара. Сейчас вырезаю! Так! Есть! Что у нас со свободным местом? Влезает! Даже еще чуть место осталось.– И вытащив этот незнакомый маленький предмет, протянул Флерову. – Вот товарищ подполковник! Вы же потом на базу уйдете?– Флеров кивнул, рассматривая то, что ему передал лейтенант, пытаясь сообразить, что ему теперь с этим делать? – Найдете там кого-нибудь из наших. Желательно из офицеров и попросите помочь посмотреть. Наверняка там не только планшеты, но и ноуты найдутся. Телевизоры так наверняка. А на той стороне и компы полноценные есть, но Вас наверно туда не пустят. – Спасибо товарищи! От всего полка спасибо! – Товарищ подполковник!– Неожиданно окликнул уже повернувшегося на выход Флерова связист. – Товарищ подполковник! А можно с Вами сфотографироваться? – Со мной? А зачем? – Ну, как? Фото с самим Флеровым! – Точно! – поддержал связиста оператор. – Сейчас только птичку посажу! Минуты через три в кунг просунулся сержант с небольшим самолетиком в руках. – Серег! Аппарат на штатное место и давай нас сфотай.– И лейтенант сунул сержанту небольшой плоский предмет. -Товарищ подполковник! Давайте выйдем из апаратной!– Они спустились из КУНГа и оператор и связист стали слева и справа от подполковника. – Внимание! Сейчас вылетит птичка!– Сверкнула вспышка. – Ну, вроде получилось!– Лейтенант забрал предмет у сержанта и все вернулись в КУНГ. Оператор, положив фотоаппарат на стол и соединив его проводом с аппаратурой, заскользил пальцами по светящейся поверхности аппарата. – Вот!– Во весь экран светилась поразительная цветная фотография – Флеров с оператором и связистом на машины. -Теперь у меня есть фото с Флеровым! Виноват! С товарищем подполковником Флеровым! Товарищ подполковник! Только не говорите никому про фотографию, а то нас Особый отдел... Флеров пообещал, тепло попрощался и выскочил из КУНГа, где его уже ждала КШМ. Дивизион уже убыл на вторую позицию. Нужно было спешить – впереди еще две стрельбы. Батареи, дивизионы и в целом полк с задачей справились блестяще, о чем ему сообщил начальник артиллерии, передав благодарность от пехоты 16-ой армии. А вечером, Флеров через штаб артиллерии армии сумел найти человека от союзников, который смог использовать "флешку" и штаб полка посмотрел кадры огневого налета дивизиона. Фильмом, записанным на "флешке", оказался "Спартак. Кровь и песок". Спартак был уважаемой личностью в СССР, поэтому было решено фильм смотреть. Нужно было только решить, как добыть аппарат, на котором это можно было бы сделать.

Аэродром «Дебрево».

Захаров был последним на посадочном кругу и, пользуясь моментом, осматривал свой новый аэродром у деревни Дебрево. Внизу все было как обычно – реял "колдун" у КП, проглядывались замаскированные капониры с самолетами, приземлившимися ранее, сновали машины обеспечения, виднелись траншеи и позиции зенитчиков и охраны аэродрома. Последнюю неделю четыре подчиненных ему батальона аэродромного обслуживания оборудовали в этом районе четыре площадки для приема транспортников, вместо тех, что остались под Вязьмой. Но этот аэродром, на котором будет базироваться его дивизия, строили союзники, и ему было интересно, чем он может отличаться. Да, и в очередной раз его дивизия дивизией числилась лишь на бумаге. За две прошедшие недели из двух полков – истребительного и штурмового осталось по десятку исправных машин. У штурмовиков осталось в наличии одиннадцать самолетов. Истребителей разных типов – двадцать четыре. Что скорее тянуло на авиаполк военного времени, но никак не на дивизию. Захаров вздохнул, вспомнив численный состав своей дивизии на начало войны. Там в одном полку до 80 самолетов было. Немцы очень быстро приспособились к тому, что у русских появилась радиосвязь и рисунок боя изменился. К тому же, они так сказать, эмпирическим путем установили границы зон, где их могло поразить ПВО, и в эти зоны не входили, пожидая советские самолеты за их пределами. А именно там и находились задачи его дивизии – позиции артиллерии, склады, колонны войск. И хотя результативность его летчиков в воздушных схватках с использованием устойчивой радиосвязи и наведения значительно выросла, все же Захаров в душе признавал, что и уровень летного мастерства, и техника у немцев были выше и лучше. Поэтому дивизия в этих боях несла потери. В этот, крайний с аэродрома "Двоевка", полет Захаров пошел сам. Четверка И-16 сопровождала шестерку ИЛов. И-16-ые были в непосредственном сопровождении, а где-то там, на шести тысячах шла пара МиГов. Они и решили исход схватки, которая состоялась сразу, как ИЛы расстреляли немецкую автоколонну. Уже уходя от цели, их перехватили опоздавшие "мессеры". Четыре пары. И четверке И-16-ых никогда бы не уберечь "горбатых", если бы не те новшества, которые уже обкатались в боях. К хорошему человек привыкает быстро! Вот и тут – Захаров заранее был оповещен с обзорной РЛС о противнике: высоте, скорости и положению. Поэтому его четверка сразу заняла позицию с направления возможной атаки. И ИЛы – не разбежались как тараканы – форсируя моторы и прижимаясь к земле, а собрались в плотную группу, ощетинившись стволами крупнокалиберных пулеметов. Немцы бросили на его четверку свои две пары, связав их боем, а оставшаяся четверка начала строить маневр на атаку штурмовиков. И тут сработали МиГи – атакой сверху сбили ведущего и повредили самолет ведомого, после чего снова ушли в набор высоты. Оставшаяся пара все же атаковала "горбатых". Но те в шесть стволов завалили первого, а второй вышел из боя. Захаров со своими "ишачками" в это время разменялся с немцами по одному самолету. Оставшиеся атаку прекратили и ушли. Итого: задачу успешно выполнили, цель штурмовики уничтожили, прикрытие уберегло их от истребителей противника. Один Ил только поддымливал, но это возможно и просто неполадки с двигателем. Факт – все вернулись на аэродром. Кроме его летчика, который уже не вернется. Парашюта Захаров не видел. А летчика знал – он был еще из довоенного состава дивизии. Ветеран. Сейчас имеющие за плечами уже два-три месяца боев – ветераны. И он им был! Уже был. Захаров, прижимая к земле самолет у посадочного "Т" все же удовлетворенно улыбнулся. А все не зря! Вчера он разговаривал с командующим ВВС РККА генерал – лейтенантом Жигаревым. Тот высоко отзывался о деятельности его дивизии и особенно о результативности. Особо отметил, что дивизия всего лишь меняет аэродром, но остается в районе Вязьмы. Принято решение о выделении матчасти для дивизии и кроме этого, в дивизию на стажировку по обмену боевым опытом прибудет несколько командиров; говорил об особом внимании к его дивизии со стороны руководства ВВС и выше. И особой степени ответственности! Захаров бОльшую часть слов пропустил мимо ушей, хотя это наверняка было неправильно и как минимум – невежливо. Ну, да вряд ли генерал -лейтенант мог это понять по его дыханию в трубку. Его обнадежили слова о матчасти и о месте. Он прекрасно понимал, что это ему, его дивизии повезло в этой заднице, которая в очередной раз случилась на фронте. Повезло не погибнуть, а попасть в такое положение, которое не может даже представить ни один командир другой дивизии. Летчики, прибывающие в его распоряжение, по нескольку дней ходят чуть ли не с открытыми ртами, знакомясь с оборудованием и методиками ведения боевых действий. И ему нравилось быть командиром ТАКОЙ дивизии! А еще... А еще он видел на аппарате с экраном, похожим на маленький узкий чемоданчик, самолеты союзников! Спать потом не мог! Это как первая безответная любовь – так хотелось увидеть, потрогать руками, посидеть в кабине, полетать – хотя бы на "спарке" пассажиром! И такая гипотетическая возможность была только у него! Самолет коснулся полосы и его затрясло. Но, не так как обычно на грунтовом аэродроме зимой. Захаров посмотрел влево, под крыло. – Ба! Металлические плиты! Слышал от разведчиков, что немцы практикуют такие. А что? Удобная штука! И собирается быстро и непогоды не боится! Ну, с очередным новосельем, дивизия!-