Текст книги "Либертанго"
Автор книги: Михаил Немо
Жанр:
Путешествия и география
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
Голландцы беседуют между собой и через час – уже в другой стране – высаживают меня на бензоколонке перед поворотом на свой городок. Здесь меня сразу подбирает старенький «Мерседес», заднее сиденье которого завалено частями ударной установки: барабанами, медными тарелками и хромированными стойками. Сажусь впереди и, растопырив колени, втискиваю перед собой рюкзак.
Ландшафт однообразный: по большей части поля́, обсаженные одноногими великанами-ветряками. В Амстердам прибываем засветло. Барабанщик на удивление лихо проскакивает светофоры.
– Ритм – моя профессия, – объясняет он. – Город подчиняется ритму. Почувствуешь его – сможешь гнать без остановки, всегда на зеленый…
Завозит меня в самый центр города и напоследок желает:
– Have a good fuck!
Хотел, наверное, сказать «good luck»…
Амстердам встречает знакомым, вкуснейшим запахом. Сколько раз представлял себе этот город: он стереотипно рисовался мне погруженным в ароматные клубы конопляного дыма. Возможно, я опять материализую мною же сотворенный образ? Начало в любом случае многообещающее.
Полагая, что задержусь в Амстердаме, я заранее присмотрел в «Одинокой планете» дешевый хостел. По дороге, в окошке обменного пункта размениваю на гульдены один из стодолларовых дорожных чеков.
Хостел оказывается прямо посреди «квартала красных фонарей». После необходимых формальностей девушка-администратор за стойкой советует не терять бдительность и направляет на второй – мужской – этаж.
Первое, что бросается в глаза на втором этаже – табло с красной бегущей строкой: «Не оставляйте вещи без присмотра!» Сложив и заперев необходимые вещи в маленьком персональном шкафчике в коридоре (армейские брюки с документами и основными деньгами-чеками в карманах кладу на самое дно и заваливаю вещами), отношу рюкзак в кладовую. Там человек из администрации цепью, пропущенной через стальное кольцо в стене, соединяет мой рюкзак с другими и навешивает замок. В кладовой доставать вещи из рюкзака запрещено, ибо нельзя проконтролировать, из чьего рюкзака ты их достанешь. Разрешается лишь забрать рюкзак целиком. Подобные полумеры, вероятно, лучше, чем ничего.
В огромном зале с полсотни низких кроватей, на них проживает разношерстная публика. В основном молодежь, есть постарше. Имеются и потрепанные личности подозрительно-бомжеватого вида. Выбираю свободную койку и растягиваюсь на ней.
На соседней койке – маленький плотный индус моего возраста, жаждет общения. В Амстердаме уже неделю: авиакомпания, на которую он работает, раз в год выдает бесплатный билет в любую страну мира (передо мной, должно быть, отрабатывающий карму представитель касты работников авиакомпаний). Сговариваемся выйти в город вдвоем.
Уже стемнело, идем вдоль канала. По обеим сторонам канала – подсвеченные красным стеклянные двери и окна. За стеклами, а иногда и снаружи – возле дверей – стоят женщины неглиже. На этот раз мои представления расходятся с реальностью. Название знаменитого района – «квартал красных фонарей» – я воспринимал слишком буквально: рисовались обычные с виду улицы, освещенные красными фонарями. Внутри домов, разумеется, царит разврат, но то внутри!
Я попал на красную планету Марс. Марсианки зазывно улыбаются, а та, на которой задержишь взгляд, проявляет активность: мнет груди, сует руку себе в трусы, высовывает язык. Нормальное поведение для этой планеты.
В состоянии легкого шока глазею по сторонам, а мой маленький спутник чувствует себя рыбой в воде: подмигивает девушкам, делает им знаки, успевает перекинуться на ходу парой фраз.
– Ты… бывал у них? – спрашиваю я.
Он смотрит на меня как на идиота:
– Само собой! Каждый день!
Через некоторое время индус застревает возле тоненькой блондинки в бикини и делает знак, чтобы я не ждал. «Have a good fuck», – вспоминаю я напутствие барабанщика.
Иду в толпе таких же зевак. Программа-минимум на сегодня: курнуть. Так что у меня – какая-никакая цель. Ищу подходящий кофешоп – уникально-голландское заведение, где можно законно купить травки и там же употребить.
Несет течением. Возле уха то и дело возникает бормотание: «Гашиш, кокаин, экстази…». Мотаю головой, и бормотание прекращается, чтобы вскоре возобновиться. Зазывалы порно-шоу едва не хватают за рукава: «Mister! Fuck! Real fuck!..». Кофешопы на каждом шагу, но сквозь окна вижу кишащую внутри публику, и меня всякий раз проносит мимо.
Утомившись толкучкой, сворачиваю с улицы-канала на тихую боковую улочку и вскоре нахожу еще один кофешоп: «Rusland». На витрине логотип, схематически изображающий Собор Василия Блаженного. Зашифрованный в логотипе посул блаженства, да и само название кофешопа видятся зна́ком.
Внутри русским духом не пахнет. Цены в меню указаны в гульденах и евро (евро уже полгода как введено в безналичное обращение, но монеты и банкноты пока не выпущены). Некоторое время изучаю ассортимент и наконец покупаю грамм марихуаны «Skunk» – «Скунс».
Нахожу свободный столик. Пока делаю косяк, подсаживается парень и тоже принимается скручивать.
– У тебя что? – интересуется он.
– «Skunk». А у тебя?
– «White Widow», – отвечает парень и предлагает: – Сперва твоего скунса, затем – мою вдову?
Взрываю и, пару раз затянувшись, передаю ему.
Это немец из Ганновера. В Амстердам приезжает на выходные – поотрываться. Его «Фольксваген-Пассат» припаркован неподалеку, в нём и ночует.
– Много тут вообще немцев?
– Тут почти все – немцы, – говорит он. – Прислушайся: все говорят на немецком.
– Думал, это голландский.
– Голландцы дома сидят, телик смотрят. Гуляют туристы.
Взрывает свой косяк и передает мне. Белая вдова знакомится со скунсом: «Очень приятно!»
– Гляди – «Ролекс»! – Немец демонстрирует запястье, но видя мой скепсис, гогочет: – Купил на блошином рынке за двадцать гульденов.
– Зачем тебе поддельный Ролекс? – удивляюсь я.
– Как «зачем»? Для девчонок!
Тоже принимаюсь ржать. Мы – два обдолбанных балбеса.
Немец берется скручивать еще, но мне уже хватит. Прощаюсь и выхожу. Закурив сигарету и овеваемый ветерком, иду, куда ноги несут. Амстердам!
Прохожу по Абрикосовой, сворачиваю на Виноградную и забредаю в совсем уже тенистый переулок. Внезапно за спиной происходит движение, меня обхватывают сзади. Намертво прижав руки к туловищу, лезут в карман. Я вижу под собой белеющую кроссовку и что есть силы – сверху вниз – бью по ней пяткой. Хватка слабеет, отскакиваю и разворачиваюсь.
Арабского вида парень, прыгая на одной ноге, яростно сквернословит. Второй – негр – глядит с испугом.
– Окей, окей! – Негр выставляет перед собой белеющие в темноте ладони. – Давай, браза – просто уходи. Просто уходи.
Всё это очень смахивает на кино, особенно это «браза». Но негры тоже смотрят фильмы про негров, подражают героям, начинают говорить с гарлемским акцентом, чудесным образом превращаясь из африканских нелегалов в голливудских гангстеров.
Проверяю карманы: всё на месте. На всякий случай смотрю волком, исподлобья. Но испугаться я не успел. Негр, поддерживая араба под локоть, уводит его в темноту переулка. Я удаляюсь в противоположную сторону.
На сегодня программа выполнена (пожалуй, даже перевыполнена). Возвращаюсь в хостел, захожу в храпящую полутемную «казарму». Мой индус спит на спине, раскинув руки, почмокивая и блаженно улыбаясь.
Завтрак здесь поскромнее, чем был во Франкфурте: выдают на нос крутое яйцо, хлеб с кусочком масла и чай. За столиком знакомлюсь с израильтянином. Он живет в хостеле полгода: договорился с хозяином мыть полы в обмен на койко-место.
– Но ведь какие-то деньги нужны? – спрашиваю я (иврит пока не забыл).
– Выкручиваюсь, – отвечает израильтянин. – На днях «нашел» велосипед, продал.
– В смысле…
– Слушай, – говорит он, по-своему истолковав мою заминку, – я ведь не иерусалимский праведник…
– Да я и не думал осуждать! – тороплюсь заверить я. – У каждого свои пути – неизвестно еще, куда меня мои заведут…
На блошином рынке покупаю на десять гульденов три трубочки для воскурения конопли: каменную, деревянную и металлическую. Сажусь на скамейку, чтобы тут же и воскурить.
Подходят полицейские. Игнорируя меня, расталкивают лежащего на соседней скамейке смуглого человека, вынуждая его сесть.
– Скоро мы здесь снова пройдем, – терпеливо, словно перед ними ребенок, объясняют полицейские. – Вас к этому времени здесь быть не должно.
Человек что-то мычит, кивает и, как только полицейские уходят, вновь заваливается на скамейку.
К вечеру набираюсь решимости и отправляюсь в «квартал красных фонарей» – исполнять завет привезшего меня в Амстердам барабанщика. Мною движет любопытство. В первую очередь любопытство.
Долго хожу мимо «витрин», пытаясь выбрать. Это непросто: во-первых, ассортимент слишком велик. Во-вторых, женщины так безобразно себя ведут, что становится гадко, и, едва задержавшись, всякий раз двигаюсь дальше.
Наконец останавливаюсь возле азиатки – китаянки или, возможно, тайки. В отличие от остальных, девушка не кривляется, а смотрит на меня, просто и приветливо улыбаясь. Довольно высокая, в красном белье.
– Сто гульденов, – отвечает она. – Орально – пятьдесят.
Гульден – примерно полдоллара. Решаюсь на пятьдесят гульденов. Вдобавок любопытно, как она будет справляться: обычно подобная развлекуха затягивалась до бесконечности. Хотя она же профессионал…
Закрыв стеклянную дверь, девушка задергивает портьеру. Комната подсвечена красным, и в воздухе густой, словно бы тоже красный запах от курящихся по углам ароматических палочек. Я не вполне понимаю, что делать: ситуация совершенно новая. Не разговаривать же с ней, не спрашивать, как ее зовут? Да и за разговоры я ей не платил. И мне за разговоры не платят…
Она ненавязчиво руководит, и я в результате полностью раздеваюсь и сажусь на кровать. Она же снимает только лифчик. Щелкаю резинкой трусиков, но она мотает головой, садится рядом и, пока я глажу ее по плечам и аккуратной груди (кожа удивительная на ощупь, гладкая и одновременно бархатистая, словно не кожа, а специальное покрытие: вероятно, какая-то мазь…), надевает презерватив.
Работает старательно (помогая, впрочем, руками), и всё заканчивается довольно быстро. Быстрее, чем ожидалось. Профессионализм! Поднявшись, она деликатно отходит в сторону, указав на мусорное ведро под туалетным столиком. Я выбрасываю презерватив и торопливо одеваюсь, ощущая неловкость оттого, что задерживаю занятого человека. Сказав «спасибо», выхожу на улицу и втыкаю в рот сигарету.
На свежем воздухе хорошо, только у сигареты – неуловимо-резиновый привкус…
Днем снова брожу по городу, а вечером отправляюсь исследовать ночную жизнь. Я не собираюсь следовать примеру индуса: никаких проституток… По крайней мере сегодня.
Подкуриваюсь из остатков «скунса» – иначе весь этот красный уличный демонизм приедается, словно это уже моя планета, привычная стихия. Скунс плотным облаком заволакивает мозги, и мир обретает загадочность, жить становится интересно.
На мостике через канал зависаю возле патлатого англопоющего гитариста. Текст приблизительно следующий:
Я сижу на наркоте,
Наркота сидит на мне,
И пускай я весь в говне,
Но пока что не в тюрьме…
Поет от души и похож на многих моих знакомых из прошлого и, вероятно, будущего. Ощущаю эмпатию, мгновенно рисую себе его жизнь и отчего-то завидую. В чём же между нами разница?
Подобно мне, он отказался от «нормальной» жизни, и шарится теперь по странам и городам. Но я сделал это сознательно: знал, от чего отказываюсь и что выбираю. Его же попросту «закрутило-понесло». Живет наверняка на каком-нибудь сквоте (в Европе полно сквотов). А между тем что-нибудь подобное Лифте – целому городу-сквоту – никому здесь и во сне не привидится. Я рассматривал возможность жизни в Лифте (было и такое), но сознательно отказался.
Парень этот – патлатый, я – стриженый (хотя уже отросло, так что самое время определяться: отращивать дальше или состригать). Но если даже отращу хаер, то именно «отращу» – сознательно. А он его, скорее, «отпустил» – то есть и не думал специально отращивать, не принимал решений. Я – прежде чем сегодня подкуриться, решил: так надо – пускай жизнь станет интересней. Одну трубочку дунул – пока хватит, а то потеряю нормальность свою пресловутую, патологическую! А он косяки с утра до ночи долбит, пока всё не закончится. Проснется – бежит покупать. Впрок покупать не станет – только чтобы на сегодня хватило: будет день, будет и травка. Песню написал – подсознание выплеснул и дальше живет, не зная забот, как Божьей твари и подобает.
А мне приходится принимать решения. Или ждать, пока решение на меня снизойдет. Это мучительно! Отсюда и зависть. А с другой стороны… Какова его перспектива? Пройдет от силы десяток лет, и парень сторчится. Или наоборот (еще хуже!), станет добропорядочным членом общества – экономистом или, скажем, музыкантом. А я? Сможет ли мой сознательный путь завести меня дальше? Как далеко в этой жизни можно зайти? А, главное, куда? В каком направлении? Задумчивая, однако, сегодня травка…
Тюрьма, говно и наркота
За мною ходят неспроста…
Хорошая песня. Кидаю в шляпу гульден и двигаю дальше.
Вновь красные окна и двери. Возле одной стоят две юные полуголые подружки и трещат на голландском (вероятно) языке, не обращая ни на кого внимания. Это дает возможность остановиться и поглазеть на них без того, чтобы они тут же начали приставать.
Очень разные: одна – стройная блондинка с нордическим лицом, другая – смуглая, словно бы турчанка или арабка легкой, приятной для моего глаза полноты… Я замечен, и девушки принимаются делать жесты: мол, кого из нас выберешь?
У меня другие планы, я вообще не собирался никого выбирать! Но раз уж так поставлен вопрос… Почему-то не ухожу, а действительно начинаю прикидывать, кого бы предпочел. Словно это не я, а кто-то другой. Это – похотливый скунс во мне!
Поочередно рассматриваю каждую. Больше нравится черненькая: круглолицая, улыбчивая – в моем вкусе. Блондинка же непроницаема, с каменным лицом. Но я выбираю ее! Не знаю почему. Может, след тянется из моей (совсем недавней еще) прошлой жизни? Может, мне на роду написано выбирать блондинок?..
Хуже того: скунс и вся здешняя атмосфера настолько завоняли мне мозги, что у меня раздвоение, и одна из моих личностей намерена произвести на девушку впечатление. Вторая же личность не представляет, как (а главное, зачем?!) первая собралась производить впечатление на проститутку. Но я над собой не властен.
Вслед за Блондинкой оказываюсь в помещении, внутри еще пара распахнутых дверей. Заходим в одну из комнат, и девушка почему-то оставляет дверь открытой. Пока раздеваюсь, по коридору мимо двери проходит Брюнетка со своим клиентом.
Блондинка снимает трусики и остается в лифчике. Хочу снять и лифчик, но она бесцеремонно отстраняет мои руки. Не спорю, чтобы не сбивать настроение. После недолгих умелых манипуляций, она надевает мне презерватив, дополнительно смазывает и ложится на спину, раздвинув и согнув ноги. Пристраиваюсь сверху и пытаюсь хотя бы погладить ее по плечу (кожа оказывается той же бархатистой фактуры, что у вчерашней азиатки: похоже, они и вправду чем-то намазываются).
– Без рук! – говорит Блондинка, и это ее первые ко мне слова.
Непосредственно перед проникновением она кладет два пальца правой руки – средний и указательный – себе на промежность, так что пальцы оказываются по обе стороны влагалища. Теперь, как бы ни старался, я не смогу войти на полную глубину.
Упершись руками в кровать, сосредоточенно двигаюсь. Из соседней комнаты Брюнетка что-то кричит, Блондинка (из-под меня) отвечает, и они начинают перекрикиваться через стенку. Не прекращаю ритмично двигаться.
Как только кончаю, Блондинка что-то выкрикивает, и заходит Брюнетка. Она смотрит на меня – голого посреди комнаты, воюющего с презервативом – и между ними продолжается оживленный разговор. Брюнетка хохочет, поглядывает в мою сторону. Говорят обо мне? Пожалуй, много чести. Хотя, нет:
– Сколько времени тратишь в день на прическу? – спрашивает Брюнетка по-английски.
– Нисколько, – говорю я и смотрюсь в настенное зеркало: небольшая, в общем-то, шапка моих отросших волос по-дурацки распадается спереди надвое. Пятерней пытаюсь зачесать назад, но волосы снова разваливаются на стороны. К чёрту! Завтра же иду стричься и возвращаюсь к привычному «ежику» – хаеру не бывать!
– Клёвый причесон! – откровенно издевается Брюнетка. Она хохочет, Блондинка ухмыляется.
Выхожу на улицу. Да, «произвел впечатление» – нечего сказать… Вот блядство!
Испанец из хостела подвизается на ремонтах. Поговорил обо мне с прорабом, и в понедельник отправляемся на объект.
Дошел я до такой жизни, осознав, сколь быстро истаивают мои капиталы. Регулярный, почти ежедневный размен чеков на местную валюту нервирует, почва колеблется. Даже если жить без излишеств, а тратить только на необходимое: дешевое жилье и насущный хлеб, пачки моих денег еле хватит на год городской жизни. А сейчас сентябрь, зима на носу – на природе не поживешь. И про Париж не забыто.
Важно понять, смогу ли я в принципе заработать. И если с работой выгорит, попробую жить «одним днем»: всё заработанное целенаправленно спускать, до последней копейки. Иначе застарелая привычка экономить неизбежно возьмет свое. Никакого накопительства, и, разумеется, никаких долгов и обязательств. Основной же капитал (оставшиеся девять тысяч) не трогать: балласт необходим для спокойствия. Буду жить «одним днем» и, возможно, перестану наконец думать о деньгах. Надоело!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
