Текст книги "Том 6. Шестая повесть Белкина"
Автор книги: Михаил Зощенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)
Впрочем, можно допустить, что итальянцы нашли какое-нибудь доказательство, которое подтвердило правильность их поисков. Тем более, что все свидетели почему-то ярко запомнили праздничный обед в честь найденного корабля.
«Была на барже (сообщает один из очевидцев) устроена легкая закуска и выпивка, и вечером вся команда итальянцев расхаживала по берегу навеселе».
Исторического факта этой выпивки мы, конечно, опровергать не будем, но что касается букв, то это нельзя считать установленным. Даже если буквы и были найдены, то еще неизвестно, принадлежали ли они к названию «Принца».
Из найденных итальянскими водолазами вещей особенно всех взволновал очень тяжелый, запаянный металлический ящик 3/4 на 1/2 аршина. Огромный вес этого ящика говорил за то, что там могло быть золото. Этот ящик был вскрыт с большим трепетом. Но оказалось, что в ящике были свинцовые, сильно сплющенные пули.
Кроме этого ящика, были найдены: подзорная труба, куски железа, разломанная винтовка, деревянные части корабля, якоря и прочие мелкие части разбитого судового набора.
Все это итальянцы грузили в трюм своего парохода.
Особенно интересных и ценных находок не было. Возможно, и даже скорей всего, это объясняется необычайно трудными условиями работы. Водолаза поднимали из воды страшно изможденного, покрытого испариной. Он дышал тяжело и был близок к обморочному состоянию. Так что это
была скорей пытка водой, чем сколько-нибудь нормальная работа водолаза.
Водолазный аппарат был тяжел и крайне неудобен. Передвигаться на дне было нельзя. И по данному сигналу водолаза при помощи тросов передвигали с места на место. Причем вся подводная работа производилась лежа на животе.
Вот как описывается этот варварский аппарат в «Листригонах»: «Это был страшный футляр, отдаленно напоминающий человеческую фигуру без головы и без рук. Футляр сделан из толстой красной меди и покрыт снаружи голубой эмалью. Этот футляр раскрыли, как гигантский портсигар… Водолаз боком втиснулся в него… Снаружи свободными оставались только руки, все тело вместе с неподвижными ногами было заключено в сплошной голубой эмалевый гроб громадной тяжести. Голубой шар с тремя стеклами скрывал голову»…
Этот дьявольский снаряд господина Рестуччи опускали на дно, на глубину сорока саженей. Подъем и спуск продолжался по полтора часа.
В общем, при таких условиях работать на дне было почти немыслимо. И нет ничего удивительного, что итальянская экспедиция не могла найти золото, даже если бы оно там лежало на видном месте.
Так или иначе, весной 1903 года итальянский пароход, груженный незначительным мусором, отбыл из Балаклавы.
Тайна «Черного принца» не была раскрыта, и снова возникла твердая уверенность, что найденный итальянцами корабль не был «Принцем». И это предположение через несколько лет подтвердилось.
Тот же господин Рестуччи снова прибыл в Балаклаву в 1905 году, признав, что прежние его поиски неправильны.
И он снова нашел какой-то пароход, о котором он писал в донесении: «Я наконец отыскал пароход, по-видимому "Черный принц", так как на его борту я нашел целый арсенал орудий, пушек и т. д… Приступаю к работе…»
Однако золота на этом пароходе не было, да и был ли это «Черный принц», тоже оставалось под большим сомнением, так как никаких особых доказательств не удалось обнаружить.
В общем, инженеру Рестуччи и во второй раз не посчастливилось раскрыть тайну «Черного принца».
11. Золотая лихорадкаПосле отъезда итальянской экспедиции в министерство торговли и промышленности буквально посыпались всякого сорта заявления с просьбой предоставить право на розыски «Черного принца».
Мысль, что несколько миллионов золота лежат где-то под рукой, не давала покоя многим инженерам, изобретателям и авантюристам.
Но заграничные дельцы постарались «обскакать» русских предпринимателей. Особенно с бурной стороны проявил себя некто Герман Молво.
Этот Молво был, по его словам, представителем в России «Генуэзского общества для подъемов и работ на больших глубинах воды».
Этот энергичный человек (судя по архивным материалам) сумел перешагнуть все бюрократические трудности и, несмотря на громадные мытарства, ухитрился достать разрешение на подъем «Черного принца».
Что трудности были велики, можно судить хотя бы по такой резолюции, которая была поставлена на прошении главноуправляющим торговым мореплаванием великим князем Александром Михайловичем: «Работы по подъему затонувшего корабля могут стеснить деятельность Черноморской эскадры и плавание судов вообще, ввиду чего отказать просителю».
И вот, несмотря на такие трудности и несмотря на целый ряд отечественных просителей, иностранец Герман Молво, взволнованный золотой лихорадкой, пробился сквозь все преграды и приступил к работам.
Он в течение трех лет рыскал по балаклавской бухте и, не найдя злополучного парохода, умер, так сказать, естественной смертью. Но род его не угас.
Достойный его сын и наследник Фридрих Молво не уронил знамени этой экспедиции и продолжал идти по стопам своего отца. Но его полезная деятельность вскоре пресеклась по неожиданным обстоятельствам.
Министерство торговли и промышленности навело справку об этом представителе, и генуэзский генеральный консул ответил, что «в Генуе вообще не существует "Генуэзского общества для подъема и работ на больших глубинах воды", а потому никакого агента в России не должно быть».
На этом частная экспедиция Молво прекратила свое существование, к радости всех наших отечественных дельцов, которые стали уже более энергично требовать разрешения на розыск «Черного принца».
Некоторые предприниматели, обуреваемые жаждой разбогатеть, спекулировали на патриотических чувствах. Некто горный инженер Рудников писал в своем заявлении: «Я, русский по происхождению и русский подданный, живу и жил всегда в России, а потому в случае извлечения золота эти деньги останутся в России, и ими будут пользоваться и другие русские люди, а не я только один».
Другой предприниматель, «потомственный дворянин Друганов», не зная, как уж ему подольститься ко вкусам министерства, писал в прошении в таком квасном стиле: «Я не собираюсь привлекать иностранные фирмы, а равно пользоваться заграничными приспособлениями, а буду работать только отечественными средствами и только русскими людьми…»
Некто А. Черкасов писал в заявлении: «Имею честь предложить вам изобретенный мною способ поднятия грузов со дна моря… Прошу исходатайствовать мне рублей триста денег на постройку модели и на проезд взад и вперед от Ташкента до С.-Петербурга».
Другой гражданин, служащий Рязанско-Уральской железной дороги Ф. Григорович, пишет в министерство: «В настоящий век каждый сознает, что деньги нужны всем и всюду. И я надеюсь, что и наше правительство не замедлит
использовать таковую сумму, если только окажется возможным ее достать. Но в этой преграде я чувствую себя способным оказать свои услуги в подъемке парохода. Я надеюсь поднять пароход в течение одного месяца при затрате не более трех тысяч рублей. Моя идея для вас кажется сказочной или бредом больного, но я надеюсь оправдать свои слова, когда меня допустят к делу».
Перед нами еще целый десяток любопытных заявлений и просьб, но мы ограничимся этим, поскольку картина и без того получается довольно ясная.
Министерство промышленности не знало, кому отдать предпочтение, и по этой причине складывало все эти прошения в стол. И золотая лихорадка, которая многих трепала, переносилась, так сказать, в стадии внутреннего заболевания.
Изобретатели, инженеры, дельцы и авантюристы в течение нескольких лет обивали пороги министерства. Но вот наконец чиновники из министерства нашли прекрасный выход – кому дать разрешение. Решили предложить конкурентам обозначить размер долевого отчисления в пользу казны. И кто укажет больший процент отчисления, тот и получит право на подъем сомнительного клада.
Но так как на все эти предварительные процедуры ушло весьма много времени, то ничего путного из этой идеи не получилось, тем более, что вскоре разразилась европейская война, которая надолго прекратила золотую лихорадку.
12. Советская экспедицияВойна и революция надолго отвлекли внимание от «Черного принца». Но в 1922 году один из ныряльщиков-любителей достал со дна моря несколько золотых монет, и тогда снова о «Принце» заговорили с удвоенной энергией. Мировая общественность снова заинтересовалась английским золотом, лежащим на дне моря. В германской печати появилось язвительное сообщение, что золото «Черного принца» если и не было найдено, то исключительно из-за некультурности и отсталости России. И что страна никуда не годится, если у нее на дне моря лежат позабытых пять миллионов.
В это время один феодосийский фельдшер, некто Томп, желая принести пользу государству, подал в военный комиссариат заявление, в котором указал, что на дне Черного моря лежит шестьдесят миллионов в золотых дукатах. Фельдшер указал (без знания дела), что «Черный принц» лежит там, где его искали итальянцы, – в самой бухте (!) и что следует устроить дамбу у входа и выкачать воду из бухты, понизив уровень воды на десять саженей. За этот фантастический проект фельдшер просил устроить его на краткосрочные курсы в университет с предоставлением ему пособия.
Не знаем, закончил ли фельдшер свою учебу, но «Черный принц», согласно письменному указанию, не разыскивался.
Однако примерно в это же время (1923) некто В. С. Языков явился в ОГПУ республики и просил предоставить ему помощь, чтобы достать золото с «Черного принца». В. С. Языков принес с собой целую папку бумаг и документов, в которых излагалась история гибели «Принца» и подтверждалась отправка золота. Причем указывалось, что золота было на сумму пятьсот тысяч английских фунтов.
В марте 1923 года было решено организовать небольшую экспедицию для этой цели. И хотя считалось недоказанным нахождение ценностей на «Черном принце», тем не менее было решено приступить к подводным работам для поисков легендарного золота.
Помимо конкретной своей задачи, эта экспедиция могла быть полезна на Черном море во многих отношениях. В каждом порту Черного моря было целое подводное кладбище затонувших и затопленных кораблей. Для водолазов здесь было немало работы. Впрочем, в момент организации экспедиции это, видимо, не принималось в расчет, и основная задача была поставлена: найти затонувшее золото.
Тем более интересно и поучительно проследить, как советская экспедиция, отправившаяся за сказочным золотом, постепенно отбрасывала романтику и шаг за шагом становилась на путь реальных возможностей.
И когда наконец надежда найти золото стала отдаляться, экспедиция не только не погибла, но, наоборот, все более и более стала крепнуть и стала завоевывать те новые позиции, которые в дальнейшем создали экспедиции столь славное имя: Эпрон.
Но не будем забегать вперед. Скажем только, что в марте 1923 года была организована экспедиция особого назначения (Эпрон). И эта экспедиция в том же году приступила к подготовительным работам.
Решено было построить такой подводный снаряд, который можно было бы спускать на большие глубины для производства работ.
13. Работа ЭПРОНаИ вот помощнику начальника Особого отдела Л. Н. Мейеру было дано распоряжение в наикратчайший срок подготовить экспедицию, с тем чтобы уже предстоящим летом начать подводные работы.
И тогда инициативная группа в составе Языкова, Карпович и инженера Даниленко приступает к делу.
Инженер Даниленко создает проект глубоководного снаряда.
Этот снаряд – особого вида подводный колокол, в котором могут поместиться три человека. Причем снаряд может опуститься на глубину до восьмидесяти саженей. Воздух подается по шлангу. Другой шланг служит вентиляцией. Внутри снаряда имеется электрическое освещение и телефон.
Сам же аппарат имеет особые выдвигающиеся руки с двумя пальцами. Так что находящиеся в аппарате могут управлять этими руками. И пальцы, подобно клещам, захватывают то, что требуется.
Интересно отметить, что спустя двенадцать лет (в 1935 г.) в Вашингтоне (США) производились опыты с аппаратом, весьма напоминающим этот колокол. Причем конструкция этого аппарата была доведена американцами до совершенства. Этот колокол, вернее – огромный стальной шар с окнами, назван был батисферой. Он рассчитан на глубину до семисот пятидесяти метров.
Опыты дали прекрасные результаты. Аппарат снабжен специальными прожекторами. «Руки» его – подвижные стальные шланги длиной до двух метров. К этим рукам прикреплялось до двенадцати различных инструментов, с помощью которых водолаз, не выходя из батисферы, мог выполнять самые различные работы на дне моря. Так, например, руки завязывали узлы на тросе, просверливали отверстия в металлической обшивке судна, распиливали железо и рубили дерево. Больше того, американские газеты приводили пример исключительной ловкости рук: стальные руки тасовали колоду карт и раскладывали эти карты на дне океана.
Так что, судя по всему, эту конструкцию ожидает большое будущее.
Но в тот год, о котором идет речь (1923), наша экспедиция строила более простенький аппарат. «Руки» были менее подвижны. И, конечно, о картах не могло быть и речи.
Тем не менее аппарат системы Даниленко по тому времени был исключительным и достойным всякого удивления.
Но пока строился этот снаряд, экспедиция начала подготовительную работу в Балаклаве. Несколько военных тральщиков исследовали дно и производили промеры глубин.
И вот наконец, 2 сентября, сам конструктор инженер Даниленко спускается в своем снаряде на глубину двадцать шесть саженей. Опыт блестяще удается.
В ближайшие же дни снаряд опускается на глубину девяносто пять метров и вслед за этим на сто двадцать три метра. Причем эти спуски явились рекордными не только для России, но и для заграницы.
В общем, с первых чисел сентября начинаются регулярные подводные работы. И при помощи этого снаряда тщательно исследуется все пространство дна Балаклавского залива.
Весь предполагаемый район гибели «Черного принца» был разбит на квадраты (вехами). После чего каждый квадрат тщательно осматривался при помощи этого глубоководного снаряда.
Причем считалось (ошибочно), что узнать «Принца» среди других затонувших судов не представляло труда, так как он был единственным железным винтовым пароходом.
Но тут крылась ошибка, которая многое запутала в этом деле.
Как мы в дальнейшем увидим и документально докажем, «Принц» был не единственный железный винтовой корабль.
Но пока не будем останавливаться на этом обстоятельстве.
Отметим только, что экспедиция с первых же шагов своей работы наткнулась на множество остатков разбитых кораблей. Но все это были деревянные обломки. И экспедиция не слишком задерживалась на осмотре их.
Впрочем, некоторые наиболее «интересные» части кораблей поднимались наверх.
Черноморский торговый флот чрезвычайно нуждался в морском имуществе. И такие предметы, как якоря, цепи, тросы и цветные металлы были драгоценными находками. Так что экспедиция подводных работ с первых же своих шагов невольно отвлеклась от своей прямой работы.
14. Другие делаМежду тем проходило лето. Траление подводным снарядом шло успешно. Однако «Черного принца» нигде найти не могли. На дне моря находили массу деревянных кораблей. Находили тиковые мачты, реи, стеньги, якоря.
Недалеко от входа в бухту нашли даже разбитую турецкую фелюгу, набитую дровами, обросшими ракушками.
Все даже и теперь, через восемьдесят лет, говорило об ужасной, потрясающей катастрофе, которая разразилась у Балаклавы. Для полноты картины не хватало только погибших людей. Но, увы, этот материал оказался самым непрочным из всех материалов, затонувших в прошлом столетии. Изредка находили обрывки шерстяных костюмов и подметки от сапог. Вот все, что осталось от погибших людей!
И так в поисках «Черного принца» прошли весна, лето и осень.
Но знаменитый пароход так и не был найден.
Однако экспедиция не растерялась от этой своей первой неудачи. И еще летом (1924), увидев, что дело затягивается, экспедиция одновременно с поисками «Черного принца» стала заниматься «другими делами».
Эти «другие дела» были: подводные работы по розыску и подъему морского имущества.
Однако балаклавская бухта в этом смысле не могла многого дать. Более интересна была севастопольская бухта, которая была буквально забита затонувшими баржами и кораблями.
Тут на дне моря лежало не менее ценностей, чем золото «Черного принца».
И вот экспедиция, учитывая это, стала постепенно производить работы по подъему этого имущества.
Экспедиция, отклонившись от своей прямой задачи, стала энергично работать и совершенствовать свою работу в севастопольской бухте. Из экспедиции по розыску золота Эпрон постепенно становился судоподъемной организацией. И это был, повторяем, реальный и правильный путь, который вывел экспедицию с романтической дороги на дорогу огромных побед и достижений.
В общем, в течение года было поднято множество мелких судов, катеров и пароходов. И в короткое время Эпрон стал приобретать большой опыт в подводных работах.
Постепенно накапливалось водолазное имущество. Образовались значительные кадры превосходных водолазов.
При таком обороте не могло быть и речи о роспуске экспедиции, которая хотя еще и не выполнила конкретной задачи – не нашла золота, – но зато нашла и сохранила имущество на огромную сумму.
И это был удивительный факт, который показал, как правильно экспедиция умела маневрировать и перестраиваться согласно требованиям жизни и обстоятельств. Ведь легче всего было растеряться и совсем свернуть работу после неудач целого года. Но этого не случилось.
Вместе с тем «Черный принц» не был позабыт. Командование разделило экспедицию на две группы: одна, небольшая балаклавская, группа продолжала розыски «Черного принца», а перед другой, более мощной, севастопольской, группой была поставлена новая задача – подъем больших судов и подводных лодок, затопленных интервентами в 1920 году.
15. НаходкаВ такой работе прошел год.
Балаклавская группа под руководством доктора Павловского продолжала обследовать дно. Но вместе с тем этой группе было поручено подготовить новые кадры подводных работников.
И вот доктор Павловский лично производил занятия с молодыми водолазами.
В ноябре 1925 года во время этих занятий водолазы подняли со дна моря какой-то огромный, с чугунными дверцами железный ящик, который после тщательного исследования оказался паровым котлом допотопной конструкции.
Эта находка была сделана на восьмисаженной глубине.
Тотчас были еще спущены водолазы, которые стали обследовать дно. Кроме этого котла, найдены были еще три разбитых котла и пароходная дымовая труба.
Стали обследовать дальше. И вот оказалось, что тут, под обломками скал, лежал совершенно разбитый и разметанный по дну, обшитый железом паровой корабль.
Это были скорее бесформенные обломки корабля.
В хорошей форме сохранилась только часть железного корпуса с тремя иллюминаторами. Все остальное было разбито, разорвано и завалено глыбами камней. Видимо, когда-то тут рухнула огромная скала, которая и засыпала дно и разбитый корабль своими обломками.
У водолазной группы не оставалось больше сомнений. Это была найдена могила знаменитого, так долго разыскиваемого «Черного принца».
Сомнений в том, что это не был «Черный принц», ни у кого не возникало, так как считалось установленным, что на рейде (в 1854 г.), кроме «Принца», не было паровых, обшитых железом кораблей.
Эта находка была тем более поразительна, что в этом районе никогда не производилось розысков.
Эта находка произвела на всех огромное впечатление. Тотчас со всей энергией начали производить подводную работу в этом районе.
В первые же дни на месте гибели были найдены и подняты из воды: медицинская ступка, ручная граната и несколько кусков железа неопределенного назначения.
Несколько последующих дней дали еще любопытные находки: какие-то медные обручи, несколько неразорвавшихся снарядов, железный рукомойник из офицерской каюты и множество подметок с каблуками. Причем эти подметки обросли травой, а на многих были каменные обрастания.
Розыски эти затруднялись тем, что рухнувшая скала засыпала разбитый корабль огромными глыбами. И почти каждую вещь приходилось доставать с большим трудом.
В общем, балаклавская группа проработала здесь вплоть до декабря.
В конце декабря начались сильные штормы, и дальнейшие розыски пришлось отложить. К тому же выяснилось, что продолжать работу было рискованно, – экспедиция не могла найти новых документальных данных, подтверждавших нахождение золота на «Черном принце».
Было запрошено наше полпредство в Великобритании об английском мнении по поводу «Черного принца».
Наше полпредство ответило Эпрону, что мнения относительно ценности груза расходятся и что-либо установить сейчас крайне трудно, принимая во внимание срок, прошедший со времени этого события. Можно лишь считать установленным, что ценности были, и много вероятности за то, что значительные. Но было ли золото – это остается под вопросом.
Итак, хотя с технической точки зрения подъем «Черного принца» уже не представлял больших затруднений, тем не менее дальнейшая работа признавалась рискованной, тем более что Эпрон к тому времени затратил около ста тысяч рублей на розыски и у него не было средств для дальнейших операций. Наркомфин же вполне резонно, не имея никаких верных гарантий, отказал в дальнейших субсидиях.
Однако это не повлияло на дальнейшую судьбу «Черного принца». Напротив того, история найденного «Черного принца», как мы сейчас увидим, только начиналась.
