Текст книги "Апельсинчики, витаминчики…"

Автор книги: Михаил Кокшенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Анатолий Эйромджан

Помните такой замечательный фильм – «Самая обаятельная и привлекательная»? Да как его не помнить, если его показывают по телеэкрану два-три раза в год. В этом фильме, мне кажется, снимался самый звездный состав, который можно только представить! Ирина Муравьева и Александр Абдулов, Леонид Куравлев и Лариса Удовиченко, Александр Ширвиндт и Татьяна Васильева, Людмила Иванова и Владимир Носик. Я в этом фильме играл Леху Пряхина – инженера-конструктора второй категории. Снял этот фильм на киностудии Мосфильм режиссер Геральд Бежанов, а вот сценарий этого замечательного фильма написал Анатолий Эйромджан.

Анатолий Эйромджан – инженер из Баку, окончил в Москве Высшие курсы режиссеров и сценаристов. Но писать он начал гораздо раньше и был даже обладателем нескольких литературных премий. А подлинный талант Эйромджана раскрылся только после перестройки. Он попробовал себя в режиссуре в фильме «За прекрасных дам!» Потом пошли, полюбившиеся миллионам зрителей, фильмы «Бабник» и «Моя морячка». Я в них, к сожалению, не снимался, а встретился с Анатолием только на «Новом Одеоне». Этот фильм – комедийный калейдоскоп, состоящий из десятка новелл. А какие артисты в этих новеллах заняты! – Александр Панкратов-Черный и Харатьян, Меньшов и Муравьева, Державин и Бабаян, Носик и Моргунов. Я в играл в двух. В одной – мужчину, а в другой – женщину! Видите, все фамилии актеров – значимые. Все они раньше уже снимались у Эйромджана и менять их он не собирается, только варьирует – в одном фильме один актер, в другом – другой, чтобы обидно не было. И вообще Толя очень любит своих артистов. Пишет специально на них, зная возможности каждого. Он умеет найти общий язык с этой бандой кинозвезд. К каждому нужно найти правильный подход и нужное слово.

Но, вообще, Анатолий Эйромджан – боец, он всегда сможет отстоять свою точку зрения. Тысячей аргументов засыплет любого оппонента, умеет сражаться за свои убеждения как никто другой. В работе он фанат, никогда не устает! Вернее я никогда не видел его уставшим. Анатолий не может терпеть выходных, праздников, потому что считает, что они сжирают время. И фильм всегда снимает на одном дыхании, в рекордные сроки.

Мы – актеры, снимающиеся у Эйромджана, знаем, что на время съёмок его фильма нужно освободиться от всяких других дел, потому что съемки Анатолия – это шквал без выходных по десять часов в любую погоду и время года.

После «Нового Одеона» я снимался у Эйромджана в фильме «Третий не лишний». О нем я уже рассказывал. А после этого был фильм с пикантным названием «Импотент». В нем была интересная история. Снимали мы на квартире маршала бронетанковых войск, кстати, соседа Натальи Селезневой. Она и порекомендовала нам эту квартиру.

Маршала уже давно нет, а вдове, живущей на маршальскую пенсию, арендные денежки совсем не помешали.

Так вот, снимаем мы сцену на кухне и Анатолий говорит хозяйке:

– Уберите, пожалуйста, из шкафа модель танка, она не гармонирует с кухонной утварью.

А хозяйка отвечает:

– Это не танк, а графин такой!

– Как графин? – воскликнули мы.

– А вот так! – объяснила хозяйка. – Башня танка – это графин. На ствол нажмешь – из него коньячок потечет прямо в рюмочки, которые на броне закреплены. Это подарок моему мужу от умельцев-однополчан, – горячо закончила хозяйка.

Так этот танк стал одним из героев нашего фильма. Я с ним, по фильму, вообще не расставался. Ходил с танком в гости как с бутылкой. Анатолий Эйромджан сумел полностью использовать эту находку, которая здорово сработала на пользу фильма. Про этот танк, кто только не спрашивал! Даже была задумка – выпустить такой сувенир, но руки не дошли.

Вскоре у Анатолия созрел сюжет нового фильма – «Примадонна Мэри». Эта идея родилась у него после просмотра программы «Знак качества». У этой идеи была одна большая сложность. Снимать фильм нужно было в Америке, желательно в Майами. Актеры подобрались, что надо! Борис Щербаков, Ирина Розанова, Тамара Акулова, Наталья Селезнева.

Я играл американского лоха-эмигранта – Мишу. Еще для достоверности сюжета мы пригласили известных политиков – Валерию Новодворскую и Константина Борового. А песню «Заграница» исполнял бард-эмигрант – Михаил Гулько, которого специально для этого пригласили из Нью-Йорка.

Жили мы в мотеле на берегу океана на Каленз Авеню, а номер дома нашего мотеля был – 17001, вот такая длинная улица; идет через весь Майами аж километров тридцать! Окна моего номера выходили на океан. Я все думал: «Вот как здорово устроился! Открываешь утром глаза – и океан…» Я даже не закрывал балконную дверь. Но однажды был сильный шторм с диким ветром. Это частое явление в Майами. В открытую дверь номера мне нанесло столько песка, что я проснулся как на пляже. С тех пор я даже в ясную погоду закрывал дверь на балкон, тем более, что кондиционер работает круглосуточно.

Вообще те, кто думает, что Майами – это такая ровная, хорошая погода, тот ошибается. Там погода сезонная. И когда мы приехали в феврале – было даже прохладно. А в океане купаться в это время вообще нельзя – дикий холод! Но нам с Ириной Розановой, как всегда в кино, пришлось в этом океане купаться в марте месяце, да еще ночью, когда ветерок очень свежий.

С этой съёмкой ночного купания была интересная история. Собрались мы снимать эту сцену в два часа ночи, но так как электропровода из отеля до берега не достают, Анатолий Эйромджан купил генератор, который питал приборы и освещал берег как днем. Но этот генератор издавал такой грохот, который американцы, наверное, не слышали со времен Второй мировой войны.

Только мы с Розановой залезли в ледяную воду и стали делать вид, что нам очень хорошо и приятно, как подъехала полиция. Мы думаем – все, труба! Арестуют! Выключили генератор, притихли и послали человека узнать – в чем дело? Когда он вернулся и радостно закричал: «Врубай!», – мы спрашиваем – «Как? Что? Почему?» – а он говорит:

– Это полиция приехала нас охранять, чтобы нам никто не помешал!

В Америке очень серьезно относятся к кино!

В мотеле «Дюна», в котором мы разместились, жили богатые американские старички и старушки, в основном из северных штатов. Они приезжают сюда на зимний сезон. И все номера в мотеле их собственность – такие однокомнатные квартирки со всеми удобствами. Весной старички уезжают домой, а летом сдают до следующего сезона. И, между прочим, уезжают всегда своим ходом, в основном на «Линкольнах». Наши дедушки и бабушки такого даже не представляют.

Русских в Майами навалом. Недалеко от нас был открыт специальный видеосервис, в котором продавались все фильмы Эйромджана. А в ночном клубе «Дюна» Анатолий провел премьеру своего фильма «Ночной визит». Народу набилось видимо-невидимо – целый клуб.

Когда мы закончили фильм «Примадонна Мэри», у Эйромджана родился план – снять еще один фильм – «Когда все свои». Актеры были все под рукой – и Щербаков, и Розанова, и я. За неделю Анатолий написал сценарий, а еще за неделю мы его сняли. Основное качество Эйромджана – у него моментально возникают новые идеи и он их тут же осуществляет.

Снимали мы фильм на вилле. Прекрасной вилле, на которой живут не американцы, а наши. Хозяйку зовут Рита, она, между прочим, эмигрантка из Молдавии. Работает сейчас в Майами на трех работах, и ничего! Живет!

Фильм шел тяжело. Мы, конечно, устали после съёмок первой картины, но энергия Эйромджана побеждала все. Премьеры фильмов состоялись в один день в Москве в Доме кино. Вообще, Анатолий очень любит премьеры. Он собирает всех своих друзей, корреспондентов и всегда устраивает из премьеры праздник.

В канун Нового года оба этих фильма пошли по центральному телевидению. Но до их премьеры – Эйромджан ухитрился снять свой новый фильм – очень трогательный и смешной и, как всегда – с большим количеством кинозвезд. Фильм называется «Ультиматум». Действие его происходит в кардиологическом отделении больницы. А сердечников играли любимые артисты режиссера. Работягу – Куравлев, шофера – я, инженера – Володя Носик, дядю Ваню – Владимир Андреев, маляра – Щербаков и «делового человека» – Панкратов-Черный, а нашу добрую фею-медсестру – играла Галина Польских. Ирина Дмитрякова – топ-модель и телеведущая была нашим лечащим врачом. И вся эта бригада лежала в гинекологическом отделении 51-ой больницы, т. к. в кардиологии лежать – очень дорого для фильма. Мы там пугали и одновременно веселили бедных женщин как могли.

Мы с Леней Куравлевым играли лежачих, а все остальные шастали по палате. Мы бы тоже могли, конечно, пошастать в свободное от съёмок время, но были приклеены скотчем к капельницам, а с ней далеко не уйдешь. Но лежачего тоже играть не плохо! Можно втихаря и поспать.

Харчи больничные, конечно, слабые. И на наше возмущение администрация отвечала: «Вы же снимаете в бюджетном отделении, а вот если бы в коммерческом – тогда другое дело!» Но куда нам коммерческое, когда фильм у нас малобюджетный.

Анатолий Эйромджан здесь тоже проявлял чудеса стойкости и энергии, пока мы весь день по койкам лежали, он весь день у камеры на ногах, на жаре и хоть бы хны! Он помнит каждое слово текста и знает кто куда пошел, и кто откуда вышел. Этот фильм снимался на одном дыхании – легко и просто! Во-первых – компания хорошая и при том все вместе из кадра в кадр. Так хохотали и так духарились, что Эйромджан нас с трудом останавливал.

Совсем недавно прошла очень успешная премьера этого фильма. Опять в Доме кино, опять при большом стечении народа и даже с шикарным банкетом в ресторане «Кабанчик».

Сейчас Эйромджан опять снимает, опять в работе. Новая кинокомедия – «День святого Валентина». Работа в кино – это стиль жизни Анатолия. Он не может не снимать. Он или пишет сценарий, или снимает, или монтирует, или готовится к съёмкам.

Веселое.

Мы с Эйромджаном знакомы более двадцати лет и все время спорим. О чем? А обо всем! Спорим, спорим, спорим, а каждый остается при своем мнении.

Грустное.

Анатолий Эйромджан говорит, что те комедийные актеры, которых он постоянно снимает в своих фильмах – последние в российской комедии. За ними никого не видно. Неужели, это – правда?

Русский ковбой

После относительного успеха моей кинотрилогии, я решил продолжить в этом же жанре. И мы с Аркадием Ининым задумали сценарии ещё двух фильмов – «Русский ковбой» и «Русский детектив». Сценарий «Русского ковбоя» родился быстро. Это веселая история казака, который приехал в Москву искать своего брата-бизнесмена. На роль казака, т. е. русского ковбоя, мы пригласили Александра Панкратова-Черного. Эта роль была написана специально для него. Да и кого лучше можно представить в этой роли? И начались подготовки к съёмкам. Начали, конечно, с лошадей. У нас в Москве, в Битце, есть специальный парк, где всех желающих обучают верховой езде. Вот там-то мы и подобрали вороного жеребца по кличке «Решка». На роль тети Кати, конечно же, была приглашена Наталья Крачковская. Да я, вообще, ни одного своего фильма не мыслю без Натальи. Она у нас должна была играть главу рыночной мафии и торговать на рынке пирожками. Мы сделали ей специальный бак, на котором было написано сверху – «пирожки», а снизу другим шрифтом – «обмен валюты по-льготному курсу».

Места действия фильма у нас были выбраны самые разнообразные. Это и оптовый рынок, и шикарный ресторан, и казино, и даже роскошная спальня, в которую попадает наш герой, познакомившись случайно с любящей экзотику банкиршей. Но спальню мы не собирались строить или покупать, а договорились ее снять в мебельном салоне. И нам не накладно, и салону – реклама. Для работы над фильмом сняли офис на студии научно-документальных фильмов, развесили на стенках фотографии исполнителей ролей, составили график съёмок и с нетерпением стали ждать первого съёмочного дня. И тут грянул кризис. Но я по сей день, несмотря ни на что, этот фильм надеюсь снять, потому что идея больно хороша! И артисты рвутся в бой!

Веселое.

В фильме «Русский ковбой» есть такая сцена – наш герой при въезде в Москву проезжает на лошади пост ГАИ. Я поехал, договорился с гаишниками обо всем и они мне сказали: «Ждем!» Сейчас, когда прошло много времени, я довольно часто проезжаю мимо этого поста. И они мне все время кричат: «Ну, когда?» А я им бодро отвечаю: «Ждите!»

Грустное.

Я узнал, что одного из героев нашего фильма – вороного жеребца «Решку» купили новые русские. Так, что придется искать нового лошадиного героя.

Спорт

В детстве я был такой хиловатый паренек – длинный и тонкий. И мама моя хотела, чтобы я занимался спортом. Она считала, что самым лучшим видом спорта является гребля. Она сама очень увлекалась этим делом, еще с Владивостока. А я к этой гребле был равнодушен. Гребешь, гребешь – чего там хорошего-то?

И все же, начитавшись Дюма, я пошел в спорт. Занялся фехтованием. Помню, занимался в «Динамо» у замечательного тренера – Раисы Ивановны Чернышовой. А тогда, между прочим, все занятия были бесплатными, не то что сейчас. Я получил удостоверение «Юный динамовец» и года два прыгал с рапирой, но далеко не пошел.

Но учтите, таких красивых белых костюмов, как сейчас, тогда не было. Мы фехтовали в довольно страшненьких стеганых нагрудниках и в трусах. В общем, видок – тот еще! Мушкетеры! А команды, между прочим, отдавались на французском языке. Слов было не много, но – тем не менее. И рапиры-то у нас были далеко не новые. Клинки были сварены. И вот такими сваренными клинками мы тренировались. Но даже в такой форме и на таких клинках Раиса Ивановна Чернышева воспитала многих чемпионов Европы, мира и Олимпийских игр.

К сожалению, в театре и кино мое умение фехтовать ни разу не пригодилось. Или такие фильмы не ставились, или такие роли не доставались.

После фехтования я, все таки, послушав маму, пошел в академическую греблю. А греблей в Москве, в основном, занимались на Стрелке. Стрелкой в Москве называется слияние Обводного канала и Москва-реки. Сейчас на Стрелке стоит памятник Петру.

Мы с моим другом Олегом Ериным пришли на эту Стрелку и попросили, чтобы нас записали в секцию гребли. Нас записали и мы стали рассекать просторы Москва-реки и Обводного канала на распашной двойке «Днепр». Скажу Вам сразу, что академическая гребля – это что-то типа галер. Сидишь на такой узенькой-узенькой лодочке, на маленькой-маленькой скамеечке на роликах, держишь два огромных весла и самая главная задача экипажа – удержать равновесие и не перевернуться!

Тренируешься часа два-три, потом еле ноги до дома дотаскиваешь, потому что гребля – это самый трудный вид спорта. Но у нас был один стимул. Я говорил, что жил на набережной, и у нас был самый кайф – подъехать на лодке к дому и повертеться на глазах у товарищей и знакомых. Потом мы по Москва-реке доходили до другой стрелки, уже у Устьинского моста, и по Обводному каналу возвращались на базу.

Водичка в Москва-реке была еще та! За экологией не следили. Что только не плавало. Гребешь себе на лодке и изучаешь отходы производства.

Но в гребле я тоже долго не задержался. Там же еще после каждой тренировки нужно лодку и весла тащить на себе в специальный ангар. Протирать, сушить её, мазать какой-то смазкой. И я решил искать видик спорта полегче.

Потом я ходил заниматься боксом, целых два занятия. Гимнастикой – одно занятие. Легкой атлетикой я занимался почти целый год! А тут и школу кончил, поступил в техникум и заболел футболом. В футбол в техникуме мы играли и до занятий, и после занятий, и во время занятий. Тогда вообще вся Страна играла в футбол. А вот насчет того, чтобы пиво попить после футбола – это – нет! Тогда пиво было – страшный дефицит. Баловались портвейшком. У нас водка была не в чести, а вот портвейн «Три семерки» или «Тридцать третий» – уважали!

Во время учебы в «Щуке» было не до спорта. Весь день в училище! А вот, когда я пришел в театр Маяковского, то познакомился с ныне известным артистом – Борисом Химичевым, который ещё в те далекие годы «качался». Он и меня втянул в это дело. Борис говорил: «Для твоих ролей нужно мышцу подкачать, массу набрать. Будешь более убедительно выглядеть». И я взялся за железку! За год накачал 25 кг. Стал таким девяностопятикилограммовым громилой. Правда, тогда «качаться» было дурным тоном. Это теперь мы знаем, что это – хорошо, а тогда было другое время.

Мне кажется, что занятия спортом, помогли мне найти в кино своё амплуа. И пускай мне не говорят, что главное – это духовный мир моего героя, внутренняя линия. Фактура для актера – это главное! Разве она не помогла мне сыграть в фильме «Женя, Женечка и «катюша» Захара Косых? Я нарочно создавал, культивировал внешность такого лесоруба-простака, такого дуролома.

Да и во многих других фильмах мне помогала фактура, которую я построил сам. И по сегодняшний день, невзирая на возраст, я хожу 2–3 раза в неделю в спортзал. И гирьки потаскаю, и по мешочку постучу, и в бассейне поплаваю. Артисту это необходимо как воздух!

А вот болельщик из меня – никакой! Нет, я конечно же обожаю смотреть спортивные передачи. Знаю всех спортсменов. Всю жизнь болеют за «Спартак». Но вот ходить на стадион «болеть» – это для меня дикость.

Люблю я и хоккей. Но с ним особая история. Гоняя в футбол в команде театра и на съёмочной площадке, я с поврежденным мениском угодил в первый спортивный диспансер. В этот диспансер принимали только известных спортсменов, ну и артистов заодно. Я познакомился там с известным хоккеистом Александром Мальцевым. Он тоже лежал с мениском. Мы с ним очень подружились за два месяца пребывания там – были неразлучны. После того, как мы выздоровели, я ходил на хоккей просто посмотреть на Сашу. А потом он мне предложил: «Давай я тебя научу играть!» За месяц я научился сносно кататься, владеть клюшкой и бросать шайбу. Вообще, хоккей очень увлекательный спорт. Даже фигуристы, и те, после тренировки, для расслабухи, играют в хоккей. Только один минус есть в хоккее – долго одеваться. Пока оденешь форму – уже устал!

А вот с лыжами я не дружу.

Веселое.

Чего я не признаю вообще, так это мотоцикл и велосипед. И на мотоцикле, и на велосипеде я оба раза оказывался в кювете. Один раз – с жидкой грязью, а второй раз – с крапивой.

Грустное.

Спорт уходит из нашей жизни. Он становится профессиональным. Даже ребята во дворе ни во что не играют. Жалко! У меня со спортом связано много прекрасных минут!

Личное

Я рос без отца. Наверное, это – плохо. Правда, я не знаю как с отцом! Может ещё хуже? Но, раз уж природой заведено, что воспитывать ребенка должны отец и мать, значит так и должно быть. А то ведь живешь, как с одним глазом! Вернее смотришь на мир мамиными глазами и делаешься таким маменькиным сыночком. Не в плохом смысле – маменькиным, а в смысле восприятия мира. Ты же видишь его в детстве мамиными глазами, и так – на всю жизнь! Я и сейчас говорю: «Так любила мама, так говорила мама, так учила мама…» Так что, даже потеряв маму, я остался маменькиным сыночком.

Я не знаю, как там жить с отцом? Но то, что по сей день я не могу дружить с мужиками старше себя или даже одногодками, все мои друзья моложе меня – это, наверное, и есть то влияние безотцовщины.

Хоть я рос маменькиным сынком, но вырос с крепким характером, упрямым и настырным. Наверное – в отца! Из-за этой упрямости и настырности мою маму часто вызывали в школу и даже в техникум. А когда меня призывали в армию, то мое приписное свидетельство тоже получила мама, потому что я был на курсовой практике на Урале. Когда через месяц я появился в военкомате, военком мне заявил: «Ну, ты, парень, загремишь у меня за Полярный круг!» Но я не загремел – по состоянию здоровья, вернее – по зрению. Глаза у меня были разные. Как говорят в народе – один – правый, другой – левый. А если по-научному – у меня врожденный астигматизм. Один глаз – «плюс», другой – «минус». Но в жизни мне это никогда не мешало, я даже очков никогда не носил. А для армии это было страшным дефектом. Правда, когда я учился в театральном институте, где была военная кафедра, то был признан годным по всем статьям и даже для офицерского звания. Но военная кафедра просуществовала всего один год, и свой гражданский долг перед нашими вооруженными силами я не отдал.

Даже став уже артистом, работая в театре и снимаясь в кино, я все равно оставался маменькиным сыночком и ни о какой женитьбе не помышлял. Романы, конечно, были и немало. Но чтобы жениться – это ни-ни. В первый раз я женился в довольно солидном возрасте, но неудачно, всего лишь на год. От этого брака у меня есть дочь – Маша. Объясню почему – Маша. Я всегда мечтал о сыне. Думал: «Будет сын, будет – Миша!» У меня в роду все мужчины – Михал Михалычи. А тут – дочка, значит – Маша, все равно – М.М.

Со второй женой «Кузей» – живу давно. Почему «Кузей»? Потому что девичья её фамилия – Кузнецова. А вообще её имя – Лена. Но на Лену она не отзывается. «Кузя» так «Кузя»!

Самое интересное, что мы с самого детства жили рядом, на Москва-реке. Я – на Софийской набережной, а она – на Овчинниковской. Нас разделял только мост. Правда, мой дом сейчас, к сожалению, снесли. А в её доме сейчас шикарный отель «Балчуг».

Живем мы довольно дружно. А может она меня с моим настырным характером просто терпит. У нее ещё старенькие, больные родители. Она мечется между мною и ними. Переживает, но терпит, терпит, терпит! К сожалению, детишек нам Бог не дал. У нас, правда, есть питомец – мордастый, рыжий, нахальный боксер «Гриша» – дважды золотой медалист. Он у нас в доме – хозяин!

Свое свободное время, если я не снимаюсь, а снимаюсь я все реже и реже, мы любим проводить на даче. Правда многие получают дачи по наследству от пап и мам, от бабушек и дедушек. Мы же свой участок получили от Союза кинематографистов. Большой, хороший, недалеко от Москвы и прямо в лесу. Летом там замечательно! Да и зимой неплохо. Время на даче летит совсем незаметно. Пока ходишь, любуешься каждой веточкой, каждым листочком, смотришь – и день прошел!

Ну, а в Москве, какой у нас быт? Ходим в Дом кино и театры только на премьеры. А если я работаю, то прихожу домой только ночевать. Раньше, когда было много съёмок и гастролей, я вообще дома почти не бывал. Сейчас мне кажется, что я засиделся! А моя «Кузя» мне говорит: «Хватит, дорогой, наездился!» А я: «Нет, не наездился». Мне так хочется сорваться в какую-нибудь далекую киноэкспедицию, на какую-нибудь Камчатку или даже Чукотку. Но, к сожалению, и Камчатку и Чукотку снимают сейчас под Москвой. Так что особенно далеко сейчас не сорвешься.

Веселое.

Когда я хотел в этой главе развернуть тему своих прошлых романов, «Кузя» мне сказала: «Ты, дорогой, об этом не только писать, а даже думать забудь!»

Грустное.

Я даже не знаю, о чем грустном можно рассказать, потому что то, что сначала кажется грустным, потом кажется пустяковым, а потом вообще – веселым. Так уж устроена жизнь!