Текст книги "Командировка во Вселенную"

Автор книги: Михаил Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

Гостеприимный кибермозг встретил его участливым вопросом по поводу погоды на поверхности и хорошим душем из адской смеси дезинфицирующих веществ. В ответ Скабед только выругался и, сплевывая воняющую хлоркой жидкость, направился в медицинский блок, не выпуская из рук добытое в тяжелой экспедиции тело.

– Я вижу, ваша миссия оказалась успешной? – вежливо поинтересовался кибермозг. Его нежный девический голос раздавался из динамиков, вмонтированных в стены всех помещений фрегата.

– Да. Подготовь операционную, – приказал Скабед, карабкаясь по узкому трапу.

– Она уже готова. – Слева от него открылись двери лифта. – Если вы воспользуетесь подъемником, то окажетесь там гораздо быстрее.

Пацику показалось, что в голосе кибермозга появились не предусмотренные программой насмешливые нотки. Скрипнув зубами, он перекинул тело девушки на другое плечо и втиснулся в крошечную лифтовую кабинку. Спустя секунду двери открылись и выпустили его в боксе медицинского блока. Автоматическая тележка уже ждала рядом. Моргнув информационными индикаторами, она выпустила десяток пневматических щупальцев и сняла ношу с плеча Скабеда. Со стороны могло показаться, что страшное морское чудище схватило несчастную девушку и поволокло в свое потайное логово. Но это был всего лишь робот, призванный заменять санитаров и средний медперсонал.

– Вымой ее, – приказал Пацик, сбрасывая шапку и мокрое после дезинфекции пальто. – Сделай все анализы и отсканируй мозг. Я немного отдохну и запишу информацию из ее нервных волокон к себе в подкорку. Она мне понадобится для адаптации на планете.

– Боюсь, у нас нет времени на подобные операции, – сказал кибермозг.

– Почему, Гедабас? – По традиции он называл вычислительную машину тем именем, которое носил фрегат.

– Пятнадцать минут назад из межзвездного пространства в планетную систему вошла яхта типа «космический уборщик». Порт приписки – Зен.

– Зен – это планета, где был потерян след Истока Сущего, – быстро сопоставил Скабед. – Проклятье! Это она! А я собирался ждать ее несколько лет! Пусть Наки сожрет мои потроха и Проконсул надругается над могилами моих предков! Я – недоумок!

Гедабас прервал обряд самобичевания на самом интересном месте:

– Робот готов к ампутации мозга донора.

– Нет! Мне нужен ее мозг. Готовь трансплантацию по схеме «шизофрения». – Пацик торопливо разделся догола. – Два мозга в одном теле – это не самый лучший вариант, но мне нужен доступ хотя бы к ее словарному запасу.

Скабед осмотрел свое мускулистое тело. Печально, что придется на время расстаться с ним. Он жил в нем уже несколько лет, с тех самых пор, когда его угораздило провалиться в кислотное болото на Ларуме. Тогда от Пацика Скабеда осталась одна только голова, насаженная на позвоночный столб. К счастью, мозг уцелел, и его очень удачно пересадили в тело клона. Сейчас всё тому же мозгу предстоит переселиться в тело аборигена с дикой планеты. Как это унизительно!

– Господин Скабед, тело, доставленное вами, не подходит для трансплантации по схеме «два в одном», – сказал Гедабас. – Оно нашпиговано вредными микроорганизмами и, кроме того, имеет зависимость от наркотических препаратов, которые способны повредить вашему…

– Нет времени, – оборвал его Скабед и подошел к лежащей на столе девушке. – Миссия слишком важна, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Почему от нее так плохо пахнет?

– Грязная кожа. Больные слизистые. Вымыть не успеваем, – быстро объяснил Гедабас, предвосхищая приказ Скабеда.

– Ладно, – кивнул Пацик. – Чем естественнее, тем лучше. Пусть воняет, как остальные аборигены. Это вызовет меньше подозрений.

Его совсем не радовала перспектива провести несколько часов в чужеродном теле, но ради большого дела можно превратиться даже в земноводное. Он еще раз брезгливо покосился на девушку. Волосяной покров был у нее не только на голове, но и на лобке, и на подмышках. Безволосому Скабеду было очень противно смотреть на это. Его всегда бесили волосы, растущие на черепах у представителей некоторых рас, но он никогда не предполагал, что эта шерсть может покрывать их едва ли не с ног до головы.

Медицинский робот опутал донорское тело проводами и трубками, закрепил конечности и вскрыл брюшную полость лазерным скальпелем.

– Ваше место готово, – елейным голосом сказал Гедабас.

Скабед с неудовольствием подумал о том, что ему придется жить в животе у зверя с планеты Земля. Его мозг будет помещен в герметичную капсулу и засунут между наполненными дерьмом кишками, мочевым пузырем и желудком.

– Ваше место готово, – повторил кибермозг.

– Я вижу, – огрызнулся Скабед.

– Операционный стол, на котором будет извлечен ваш мозг для трансплантации, готов, – поправился Гедабас.

– Так бы сразу и сказал, – вздохнул Пацик и улегся на прохладный пластик. – Не забудь поместить мое тело в холодильник.

– Да пребудет Испепеляющая Сила с родом Скабедов, – весело ответил кибермозг и при помощи гибкого щупальца сделал Пацику инъекцию, от которой тот быстро погрузился в глубокий, без сновидений сон.

Часть III
ГЛУПЫЕ ВОЛШЕБНИКИ

Но если умерший бежит от них, гонимый страхом и ужасом, тогда на Девятый День выйдут ему навстречу пьющие кровь божества из Рода Ваджры.

Тибетская книга мертвых

– Уже скоро, – радостно сказала Элеонора и провела пальцем по изображению Земли, сверкавшему на мониторе трогательной капелькой, укутанной в черный бархат звездного неба. Огромная шумная планета легко скрылась под ее мизинчиком. Элька радостно заулыбалась. С тех пор как внешние видеодатчики яхты зафиксировали родную планету, она не отходила от мониторов и не могла говорить ни о чем, кроме «большого летающего арбуза», как называл Землю Виктор.

– Я не понимаю, почему ты составила такой дурацкий план высадки? – мрачно пробурчал Витя, не глядя на экраны.

Он сидел на койке, поджав под себя ноги, и швырял в нарисованную на стене мишень шарики, которые лепил из остывшего и засохшего ужина. Казалось, что прибытие в колыбель человечества нисколько его не волнует.

– Зачем нужно в бешеном темпе телепортироваться неизвестно куда? – в сотый раз спросил он и, тщательно прицелившись, метнул в беззащитную стенку очередную порцию каши. – Давай спокойно выйдем на орбиту, повисим-подумаем, всё рассчитаем. К чему такая спешка? – Виктор сладко зевнул.

– Юноша, вы рассуждаете, как плохой хирург. Сначала вскроем, потом решим, что оттяпать. – Элька прижалась носом к экрану, пытаясь разглядеть Петербург, но город, по своему обыкновению, прятался под толстым одеялом облаков. Зато Москва сверкала огромным драгоценным самоцветом, рассеченным желтыми трещинками проспектов. – Я не могу тратить время на то, чтобы ты умылся и побрился, – продолжила она. – Потому что время – это гравитрон, которого в наших баках с каждой минутой всё меньше и меньше. Надо экономить его при любой возможности.

– Ты говорила, что топлива нам хватит на путь от Надежды до Земли и обратно. – Виктор отодрал прилипший к мишени шарик и положил его обратно в тарелку.

– Хватит, – кивнула она. – Хватит даже на то, чтобы два раза слетать по этому маршруту, но не забывай – нам еще нужно вывезти с Надежды толпу народа.

– Трюмы «Эльсидоры» забиты гравитронной рудой, – напомнил Витя, думая о том, что запасы топлива не имеют никакого отношения к той бессмысленной гонке, которую собиралась затеять Элька. Скорей всего ей хотелось побыстрее воскресить своего Жака.

– Вот именно, мой мальчик, рудой. Ты умеешь получать из нефти бензин? – саркастически поинтересовалась она.

– Понадобится перегонный куб или что-то в этом роде, – неуверенно предположил Виктор и неожиданно вспылил: – А при чем тут бензин?!

– А при том, что руда – это еще не топливо. Короче! – Элеонора отвернулась от экранов и строго посмотрела на Виктора. – Ты отправляешься в губернский город П. для свидания с родителями. Я высаживаюсь в губернском городе Т. и вербую доктора. – Она говорила, не спуская глаз с Вити, словно проверяя степень его лояльности. – Кибермозг яхты запрограммирован таким образом, что, как только мы выходим на геостационарную орбиту, включается гиперпереход на Питер. Я выталкиваю тебя с яхты, а сама отправляюсь трясти своего первого тульского мужа не скажу за какое место. И я не знаю, что с ним сделаю, если этот айболит откажется нам помочь, потом…

– Короче! – Виктор оборвал Элькин монолог и хмуро насупился. Было видно, что он сдался и больше не собирается спорить с ней. – Меня волнует, как я вернусь на яхту. У тебя есть медальон…

– А зачем тебе возвращаться? – Элька хитро сощурилась. Виктор тихо, но отчетливо зарычал.

– Я вернусь немного раньше с помощью медальона, – поспешно сказала она, уткнувшись обратно в монитор, – и включу твой переход. Шар появится на том же месте, куда ты прилетишь, но ровно через сутки после твоей высадки.

– Ладно! Когда прибываем? Мне нужно подготовиться, приодеться, выпороть эту поганую свастику.

Виктор деловито осмотрел комбинезон, доставшийся ему в наследство от покойного скитмура. Он продезинфицировал его в кварцевателе и оторвал лишние рукава, но довести свой выходной костюм до совершенства еще не успел.

– Ты знаешь, я уже начала привыкать к этому крестику у тебя на груди, – пробормотала Элька, лукаво покосившись на Витю. – Он тебе определенно идет.

– Иди ты сама знаешь куда! – Виктор еле успел заменить почти выскочившее из его уст крепкое выражение на более мягкое. – Отрава!

– А прибываем мы через час, – елейным голосом проворковала девушка. Весь перелет она развлекалась тем, что изощренно доводила своего друга до белого каления. К сожалению, в последнее время он стал спокойнее относиться к ее подковыркам и редко срывался на мат.

– А где конкретно мы высадимся, в котором часу по местному времени и сколько там будет градусов ниже нуля? – спросил Виктор, сделав вид, что не обратил внимания на ее попытки вывести его из себя.

– Какой любопытный, – хмыкнула Элеонора. – Не любишь сюрпризы?

– Очень, – признался Витя.

– Ну ладно, слушай, – смилостивилась она. – Ярешила, что самым удачным временем будет пять часов утра. Улицы пустынны. Все спят. Никто не увидит, как мы высаживаемся. Посадочные площадки очень укромные, но в черте города рядом с местом назначения.

– А о времени года ты не забыла? – Виктора определенно мучило какое-то смутное предчувствие.

– Кстати о погоде. – Элеонора озабоченно посмотрела на свою летнюю маечку и шортики.

– Всё, бобик сдох. Мы прилетели. – Виктор показал на разгорающийся между койками шар гиперперехода. – Штурман из тебя, конечно, никакой. Обещала еще час времени.

– Если хочешь, мы можем высадиться позже!

– Главное, чтобы ты планету не спутала, а со всем остальным я справлюсь. До встречи! – свирепо буркнул Виктор, решив, что теперь назло Эльке он ни на шаг не позволит ей отклониться от ее же идиотского плана.

Он на ходу схватил со стола бластер, сунул его за пояс и, махнув рукой на прощанье, прыгнул в светящийся шар. Эля зябко поежилась. Приборы показывали, что в том месте, где она собиралась приземлиться, было довольно прохладно, но самолюбие не позволяло ей отложить высадку. Она выждала несколько минут, пока гиперпереход переключится на Тулу, и последовала за Виктором. Возвращение на родную планету казалось ей сейчас совсем плевым делом. По сравнению с Надеждой, на которую они рухнули в чреве «Эльсидоры», здесь всё должно было пройти легко и просто, несмотря на возможные мелкие ошибки в расчетах. В конце концов, это ее родной мир, и она здесь если не бог, то вполне квалифицированный обитатель.

Радужная субстанция гиперперехода поглотила Элькино тело. Сначала холодные языки пламени бесшумно сожгли ее одежду. Обнаженная кожа девушки порозовела и истончилась до прозрачности. Сквозь нее отчетливо проступили рельефные очертания мышц, покрытых желтоватым жирком. Растворяясь, живая плоть вспыхивала многоцветными переливами. В буйстве красок белыми штрихами прочертились четкие силуэты костей. Мгновение подрожав в воздухе, они рассыпались в прах. Сложные цепочки белков, углеводов и аминокислот превратились в поток лучистой энергии, который со скоростью света уносил то, что секунду назад было Элькой. Невидимым пучком информации девушка прошила стратосферу и сгустилась новым радужным шаром в точке прибытия.

«Витя, как всегда, оказался тошнотворно прав – штурман из меня хреновый», – с горечью подумала она, шлепнувшись лицом в снег. Несколько секунд она лежала в сугробе, размышляя о превратностях судьбы. Почувствовав, что замерзает, Элька с трудом выпрямилась, стряхнула с лица сухой колючий снег и огляделась. Лучше бы она оставалась лежать в сугробе! Без часов было ясно, что сейчас не пять утра, а самое лучшее – десять вечера, и приземлилась она не в «укромном месте», как планировала, а на многолюдной площади. Вокруг чинно прогуливались солидные граждане и шумно резвилась молодежь. Отовсюду слышались веселые выкрики. В воздухе взрывались петарды, а неподалеку зазывно светился ряд временных кафе и каруселей, украшенных мигающими гирляндами.

На небольшой открытой сцене надрывался замерзший и слегка пьяный артист.

– А кто у нас сегодня будет курицей? – визгливо орал он и микрофон. – Вы будете курицей! Вот вам корзинка, садитесь на нее! Будем нести яйца! Что за глупый смех? Пошло яйцо!

Праздничная елка, весело мерцавшая множеством лампочек, была, пожалуй, единственным существом в радиусе пяти-десяти метров, которое не заметило Элькиного появления. Все остальные сразу же обернулись в ее сторону. Среди тепло одетых людей легкий наряд девушки смотрелся настолько вызывающе, что она почувствовала себя стриптизершей в дешевом ночном клубе. Проклятый пляжный костюм не позволял ей сделать вид, что она не имеет никакого отношения к гаснущему над головой шару, и скрыться в толпе от многочисленных свидетелей ее волшебной материализации. Вокруг Эльки быстро начало уплотняться кольцо любопытных.

– Чего толпитесь? Цирк, что ли? – недовольно прошептала она, пытаясь сообразить, как поступить в сложившейся ситуации. В голову ничего не приходило. Элька с силой растирала коленки, исцарапанные о ледышки, и недоброжелательно посматривала на зрителей, которые уже начали обсуждать необычное происшествие.

Из Элькиного рта вырывались густые клубы пара, и она была очень похожа на последнего в мире дракона, окруженного благородными рыцарями. К счастью, ее чудесным появлением заинтересовались два милиционера. Они начали неторопливо проталкиваться к месту событий. Низенький и толстенький страж порядка приближался к ней с самым равнодушным выражением на лице. Всем своим видом он показывал, что чудесная материализация из воздуха полуголых девушек для него не новость. Второй, высокий, худой и сутулый, был умнее первого. Он нервно поглаживал резиновую дубинку и несколько раз ощупал кобуру пистолета. В его глазах читалось неудовольствие от того, что на его месте не оказался кто-нибудь другой.

Поняв, что без объяснений ее не выпустят, и решив, что объясняться лучше с двумя представителями власти, чем с сотней сограждан, Элька начала вдохновенно импровизировать:

– Кто пустил эту чертову петарду! – громко и отчетливо сказала она, с омерзением стряхивая прилипший к ладоням снег, и неубедительно добавила: – У меня вся одежда сгорела.

– Гражданка, ваши документы. – Толстый блюститель порядка вежливо козырнул и протянул руку в серой форменной варежке. Его осторожный напарник между тем занял позицию за спиной у Эльки. Милиция взяла девушку в кольцо, и это ей не очень понравилось.

– Где я, по-твоему, могла спрятать паспорт? – Девушка обхватила руками свои плечи и запрыгала с ноги на ногу, пытаясь хоть как-то согреться. Мороз уже давно слизнул с ее тела тонкий слой тепла, прихваченного с яхты, и теперь она начала медленно коченеть.

– Где, где… – раздался пьяный голос из толпы.

– А ты ва-а-аще заткнись! Бабу в одних трусах не видел, что ли? – мгновенно отреагировала Элька. – Капитан, арестуйте меня!

Она сознательно повысила милиционера на два звания.

– Сейчас, только придумаю за что, – «капитан» без стеснения рассматривал ее с ног до головы, – или ты сама скажешь?

– За что угодно, майор, а то я окаменею, как эта статуя. – Элеонора показала дрожащим от холода пальцем на главное украшение площади – припорошенный снегом памятник вождю мирового пролетариата. Но милиционер не торопился ничего предпринимать. Он заложил руки за пояс и о чем-то глубоко задумался. Наверное, ему очень хотелось сделать карьеру и дорасти в глазах Эльки, как минимум, до генералиссимуса.

Толпа становилась всё гуще. Задние ряды напирали. Отовсюду слышались разнообразные реплики и комментарии происходящего: от «террористку поймали» до «грабители девушку раздели».

– Простудится ведь девка, – послышался сочувственный женский голос. – Дайте ей что-нибудь прикрыться.

Кто-то сразу набросил на Элькину шею теплый вязаный шарфик. На голове у нее появилась лыжная шапочка, а не совсем трезвый мужчина начал активно стаскивать с себя меховую куртку.

– Вы собираетесь меня заморозить при свидетелях, адмирал? – прервала Элеонора затянувшиеся размышления милиционера. Ее зубы отчетливо стучали.

– Пройдемте, гражданка. – «Капитан» решительно толкнул ее в плечо.

– Спасибо, генерал. С вами хоть на край света.

Они двинулись к краю площади. Девушка бежала впереди сопровождавших ее милиционеров. Уж очень ей хотелось поскорее оказаться в тепле. Толпа нехотя, но безропотно расступалась перед маленькой процессией. Толстяк указывал путь к милицейской машине и поминутно призывал граждан разойтись и успокоиться, ибо всё происходящее находится под контролем компетентных органов.

Едва очутившись на заднем сиденье бело-синего патрульного «Форда», Элеонора мгновенно преобразилась. Из озябшего и жалкого котенка она превратилась в наглую мегеру. Изо всех сил дуя на промерзшие пальцы, она нахально заявила:

– Значит, так, господа менты, для начала скажите мне, пожалуйста, какой это город?

– Тула, – угрюмо вымолвил худой милиционер, усевшийся на водительское место. – А у вас что, память отшибло?

– Отлично, хоть в этом не ошиблась. Слушайте меня внимательно, сейчас вы отвезете меня на улицу Чапаева, дом 64 и…

– Ну уж нет, вначале мы заедем в одно симпатичное место: выясним вашу личность, подробно запротоколируем, что это был за огненный шар и с какой Луны вы к нам свалились, – важно надувшись, выговорил толстяк. Он вел себя как хозяин города. Величественно развалившись на переднем сиденье, он царственным взглядом окинул площадь, будто это были его личные владения. Потом так же высокомерно он посмотрел на Элеонору. Огненный шар и голая девушка на морозной улице его совершенно не волновали. Ему нужно было утвердить свою власть, и сейчас представился очень подходящий для этого случай.

– Ребята, у вас дети есть? – грустно поинтересовалась Элька, которая хорошо понимала, что, если милиция начнет выяснять ее личность, ничем хорошим это не закончится.

– А вы что, угрожать нам собираетесь? – не менее печально спросил милиционер, которого Элеонора за худобу окрестила Скелетом.

– Есть у меня дети, нет у меня детей, при чем здесь это? – равнодушно произнес толстый страж порядка, получивший от Эльки кличку «Камаз». – Семенов, заводи. Поедем.

– А при том, что, как только вы доставите меня в отделение, можете забыть про свои семьи. Семенов, заводи! – Элеонора повелительно махнула рукой. – Поедем!

Два милиционера недоуменно посмотрели друг на друга, а потом на девушку. Спесивый Камаз слегка побагровел, а Скелет снял руку с ключа зажигания. Элеонора поспешила развить свой пока еще очень зыбкий успех.

– Поймите, не было никакого шара и ниоткуда я не вываливалась, – затараторила она. – Я понимаю, что вы это видели своими глазами, но для вас будет лучше забыть всё и никогда об этом не вспоминать. Это очень закрытая военная разработка, и, когда вскроется, что произошел сбой и я оказалась в Туле вместо Кейптауна, мое начальство получит по шапке, меня лишат премии, а вот у вас будут очень серьезные проблемы. Кому нужны свидетели? Вас как минимум изолируют.

– А как максимум? – Осторожный Скелет поежился и пощупал себя за длинный крюкообразный нос.

– О чем вообще речь? Я ничего не понимаю! – возмутился старший по званию, но менее сообразительный Камаз.

– Как максимум? – Элька пожала плечами. – У нас бедное государство… Скорей всего произойдет несчастный случай… – Немного помолчав, она многозначительно добавила: – Как это обычно бывает в таких случаях.

– А что это был за эксперимент? – Скелет насупился и с любопытством смертника перевел взгляд со своего тугоумного шефа на Элеонору. – Телепортация?

– Какая телепортация?! – взбесился Камаз. – Я вас обоих сейчас в психушку сдам!

– Да. Что-то вроде телепортации. Только круче. Можно пересылать материальные объекты прямо через магматические плиты континентов, – невозмутимо разъяснила Элька, при этом в голове у нее уже сама собой разработалась наукообразная теория транспортировки людей и предметов посредством эфира, и если бы ее попросили, то она смогла бы даже вывести пару заумных формул. – За долю секунды я должна была попасть из Москвы в Южную Африку, но произошла накладка, и меня выбросило здесь.

– Ничего себе накладка. Десять тысяч километров. – Скелет оставил свой нос в покое и почесал затылок. Шапку при этом он снять забыл, и она упала вниз, на педали. Он полез за ней, кряхтя и ругаясь.– Хорошо еще, что не в стену тульского кремля вмазали, – сказал он откуда-то снизу, – а то бы стекала сейчас по кирпичам.

– Такое уже было. – Элька пригорюнилась и наглядно заскорбела о своих коллегах, погибших при выполнении опасных экспериментов. Похоже, что всё шло так, как надо: у милиционеров оказалось достаточно извилин, чтобы переварить и усвоить ее фантастическое вранье. Правда, с другой стороны, действительность была еще невероятнее.

– Это же знатное оружие. – Скелет, осененный гениальной догадкой, зачмокал губами. – Хочешь, бомбы забрасывай к супостату, хочешь – пехоту. И защититься невозможно. А заложников как можно освобождать!

– Ты слишком хорошо соображаешь, чтобы долго прожить, – замогильным голосом сказала Элеонора.

На лице Камаза, как прогалины на мартовском снегу, начали проступать признаки осознания истины. Его лицо просветлело от озаривших его мыслей, и по медленно открывающемуся рту было понятно, что эти мысли ему не нравятся.

– Это что, как в фильме «Муха»? Передача людей по проводам, – едва выговорил он.

– Не знаю, не смотрела. – Элька, понявшая, что ее план полностью удался, поздравила себя с победой. – Теперь вы понимаете, что с вами сделают, если узнают о нарушении режима секретности и об утечке бесценной информации?

Оба милиционера одновременно кивнули.

– Значит, так, – голос Эльки стал начальственным и строгим, – никакой телепортации не было. Вообще забудьте это слово. Над толпой взорвалась очень мощная петарда. А полуодетая девушка, то есть я, здесь совершенно ни при чем. Я студентка Политеха, поссорилась со своим приятелем, и он выбросил меня из автомобиля неустановленной марки и цвета. По просьбе пострадавшей, то есть меня, вы доставили ее, то есть меня, по адресу, который она, то есть я, указала. Претензий я ни к кому не имею и заявление писать отказываюсь. Всё ясно?

– Так точно, – буркнул толстяк. Судя по его виду, ему очень хотелось хотя бы одну ночь подержать Эльку за решеткой. – А если эта история попадет в газеты?

– Желтая пресса обязательно что-нибудь напишет. Свидетелей много было, слухи поползут. Так ведь этим газетенкам никто не поверит. Даже начальство моего начальства не поверит. Серьезные газеты предварительно наведут справки в милиции, а вы знаете, что говорить.

– Договорились, – неуверенно преодолевая свои сомнения, изрек Камаз.

Скелет, не дожидаясь дополнительных распоряжений начальника, завел двигатель и вырулил «Форд» на Советскую улицу. Элька сдержанно, так, чтобы не выдать своего облегчения, вздохнула. Непонятно откуда на нее вдруг навалилась дремота. Наверное, она всё-таки здорово промерзла на площади и, попав в теплую машину, разомлела. Сонными глазами она смотрела на знакомые очертания родного города. Мимо проплывали дома, которые совсем не изменились с тех пор, как она уехала отсюда. Здание «Детского мира» с диснеевскими героями и рекламой подгузников напомнило ей о той истерике, которую она устроила здесь своей маме, когда та отказалась покупать игрушечный автомат. В детстве Элеонора очень любила мальчишечьи игры. Это сейчас ей такие забавы стоят поперек горла. Как права была мама, отказываясь потакать ее детским капризам. Как плохо держать в руках оружие. Не пластмaccoвoe, а настоящее, смертоносное.

Проблеснул безупречной перспективой проспект Ленина украшенный праздничными гирляндами и залитый светом, oн казался прямой дорогой в небо. Раньше она всегда думала, что если хорошенько разогнаться по этому проспекту, то можно взлететь к звездам.

Толпа на остановке штурмом брала трамвай. «Форд» остановился рядом с открывшимися дверями-гармошками. Веселыевозбужденные предновогодней суетой люди обтекали машину со всех сторон и привычно утрамбовывались в несвежий вагон с ржавыми пятнами на облупившейся краске. Какая-то девушка в коричневом пальто уставилась на Эльку немигающими глазами и начала решительно проталкиваться к машине… Ее рука нырнула за пазуху, но в этот момент двери трамвая – закрылись, и «Форд» тронулся с места, невежливо протискивались между оставшимися на мостовой неудачниками, которым предстояло мерзнуть до следующего трамвая.

Элеонора проводила глазами стоящую на проезжей части странную девушку и перевела взгляд на заполненные горожанами тротуары, на маленькие магазинчики с вывесками, не уступающими по амбициозности столичным бутикам.

Вот книжный развальчик, где она в свое время выискивала Стругацких и до хрипоты торговалась с неуступчивыми продавцами. Рядом модерновое банковское здание, глядя на которое сразу понимаешь, где спрятаны деньги, потерянные населением в различных кризисах. Вот они, денежки, сверкают огромными тонированными стеклами и значками на формахохранников.

Сразу за банком – цирк. Он слегка поистрепался и как будто усох в размерах, а может, это она выросла с тех пор, как впервые увидела здесь волшебство Кио и веселые хохмы Никулина.

Скелет надавил на газ, и машина поехала быстрее. Впереди, за мостом заискрилась россыпь огней. Уличные фонари и добрые окна домов переливались всеми цветами радуги, мерцали и влекли к себе, как маленькие маячки в безбрежном черном океане неба. «Все города очень красивы по ночам, – подумала Элька. – Темнота скрывает выщерблины в асфальте, мусор на улицах и бетонные творения бездарных архитекторов».

Поднятая на постамент «катюша», наводившая некогда ужас на оккупантов, благодушно встречала всех на просторной площади, официального названия которой Элька не помнила. Туляки называли это место просто и ласково: «Площадка».

– Куда дальше? – спросил Скелет, когда они преодолели, изрытый глубокими ямами переезд через трамвайную ветку и миновали хлебный магазин, выстроенный в стиле средневековой мельницы.

– Во двор и налево.

Вот и дом, в котором она когда-то была счастлива. Родители тогда еще были живы. Они погибли гораздо позже. Элеонора никогда не думала, что вернется сюда вновь. Ей не хотелось этого, но другого выхода не было. Чтобы спасти Жака, ей нужен был грамотный врач. Хорошего доктора найти, конечно, не сложно. Сложно отыскать врача, готового бросить всё и отправиться в неизведанные дали. Правду она рассказать не могла. Ей бы всё равно никто не поверил, поэтому заинтересовать специалиста можно было только богатой наградой. Однако меркантильные личности редко становятся докторами. Обычно эту специальность выбирают люди более склонные отдавать, чем брать, а они редко бывают предрасположены к авантюрам. Возможно, ее первый муж был исключением в рядах бескорыстных подвижников в белых халатах. Такой всеобъемлющей и всепоглощающей любви к деньгам она не встречала ни в одном мужчине, а их она знала немало.

Работая на жалком окладе в областной больнице, ее бывший супруг постоянно вынашивал планы грядущего обогащения и скрупулезно подсчитывал каждую заработанную и потраченную Элькой копейку. Его скупость не знала пределов и была настолько изобретательной, что Элеонора иногда начинала сомневаться, за здорового ли человека она вышла замуж. После очередного скандала, разгоревшегося из-за незапланированной покупки мороженого, Элька от него сбежала.

Девушка выпрыгнула из затормозившего у обочины «Форда», помахала рукой милиционерам, любезно доставившим ее до подъезда, и вбежала в знакомую парадную, оснащенную распахнутой железной дверью – памятью о когда-то пережитом жильцами ужасе перед террористическими актами. Пропустив мимо ушей нецензурное бормотание спускавшейся по лестнице старушки, которая оценила Элькино одеяние как безнравственное и развратное, она вихрем взлетела на второй этаж. Дверь ее прежней квартиры ничуть не изменилась. Вовчик так и не поддался всеобщей моде на монументальное укрепление своих жилищ и сохранил деревянную дверь, бессильную остановить даже слабосильного бомжа, если тот вдруг захочет покопаться в чужом холодильнике или похитить старые ботинки из прихожей.

Звонок, как всегда, не работал, и ей пришлось несколько раз громко постучать ногой, прежде чем в глубине Вовчиковой берлоги раздалось неясное рокотание:

– Какого черта?!

– Это я, твоя жена. Открывай, Вольдемар, – весело крикнулаона.

Светившийся на двери огонек «глазка» надолго погас, прикрытый любопытным зрачком. Ее внимательно изучали вдоль и поперек.

– Вернулась, сучка? Несладко без меня? То-то же! – Вовчик торжествовал, но дверь открывать не торопился. – Зачем приперлась?

– Дело есть. – Элеонора спрятала ладони под мышки и начала переминаться с ноги на ногу. В подъезде было прохладно, но гораздо теплее, чем на улице. В любом случае простуда была уже не за горами. После тропических пляжей Надежды беготня голышом по сугробам не очень способствовала укреплению здоровья.

«Господи, какое ничтожество. Как я могла втрескаться в него», – думала она о спрятавшемся за запертой дверью муже, быстренько просчитывая мысли, которые могли бы сейчас бродить в его голове: она пришла к нему – значит, ей нужна его помощь. Пришла раздетая в такую погоду – значит, ей нужна его финансовая помощь. С одной стороны, это хорошо: женская ласка и всё такое, но с другой стороны – сколько это будет стоить? На фиг надо!

– Уезжай в свой Ленинград. Ты мне здесь не нужна. – Ответ Вольдемара совпал с предсказанным, и она перешла ко второму этапу операции по открытию дверей.