Текст книги "Бои в застое (СИ)"

Автор книги: Михаил Леккор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

Часа через два в дверь снова постучались. Это был Алексей. Его стоило сразу пожалеть и обругать за излишнее увлечение вредными привычками. Ничего такого Миша делать не стал, а только поинтересовался, чем тот лечился.

Оказалось, много чем – таблетки, контрастный душ, крепкий час, заваренный там же в помещении охранников. Помогало, но не совсем. В этом случае, главное лекарство – время, которое позволит организму вывести алкоголь и прийти в себя органам человеческого тела… или использовать методику ХХII века по исцелению пациента.

Глядя, как Алексей морщится от головной боли и страдает от тошноты и слабости, Миша велел ему лечь на стол.

– Леонид Ильич ожидает, – нехотя попытался отговориться Алексей.

Однако, Миша сообщил, что это займется всего пять минут и отправил его на кровать. Не непотребство творить, а массаж проводить для укрепления расстроенного здоровье. Велел скинуть одежду и понеслось…

Сначала он провел крепкий, активный массаж, от которого Алексей только кряхтел, но не жаловался. Потом разминал шею, плечи и поясницу, – таким образом, проводил точечный массаж. И в конце короткой процедуры провел уже расслабляющий массаж.

– Все, теперь на ноги и быстро идем к Леониду Ильичу.

Алексей встал с кровати с блаженной улыбкой и страдальческим выражением на лице – так быстро Миша провел различные типы массажа. Прошелся по комнате. Признался:

– Офигеть! Сколько смотрел на вас, экстрасенсов, но настоящего врача вижу впервые. И даже не врача. Верил бы в бога, сказал бы, что чудотворец. За несколько минут излечил от густого похмелья! Не поверил бы даже от своего командования!

Миша только загадочно улыбнулся и вышел в коридор. Надо поторопится.

Алексей вышел вслед за ним, на ходу ощупывая голову, словно опасаясь, что вместе с болью у него исчезла и она.

Так они и пришли в апартаменты Брежнева – один с загадочной, а другой с ошарашенной улыбкой. Не только сотрудники девятки, но и сам Брежнев обратил на вид Алексей. Он даже пошутил:

– Ты в коридоре не увидел давно умершего любимого родственника, которого трешку задолжал?

– Да нет, – с некоторым опозданием ответил Алексей, – ушел совсем больной, а вернулся весь здоровый. Никак не верю – разве так лечат?

– О-го-го, – закряхтел Брежнев, – счастливчик. Миша, ты можешь произвести еще одно чудо? А то спасу нет, а похмеляться не хочется.

– Для вас, Леонид Ильич, все, что угодно, – ответил Миша и стандартно добавил: – раздевайтесь по пояс.

Старого шутника такое требование, разумеется, подвигло на соленую шутку. Но одежду он снял, не видя в этом ничего странного или опасного. Лег грудью вниз на кушетку, опять пошутив, что операция будет не тяжелой.

Брежнев – участник Великой Отечественной войны, сам, вроде бы ранен не был, только тяжело контужен, ему лучше знать. Миша только дипломатично заметил, что в любом случае гарантирует отсутствие боли, и принялся за работу.

Алексей – мужчина в расцвете сил. Даже в похмелье можно сказать, что он здоров и вынесет любой режим массажа. С Брежневым такой подход был совершенно невозможен. Старик, пострадал на войне, постоянная тяжелая нервная работа.

Исходя из этого, необходим очень щадящий массаж. Никакого повышения давления и нагрузки сердце. Только щадящий и точечный режим по некоторым точка его тела. А потом недлинный сон, когда организм будет очищаться и восстанавливаться.

Алексей, уже однажды прошедший через массаж Миши, самоуверенный, как человек с большим опытом, принялся рассказывать об этапах и заранее комментировать их эффект. Начал… и провалился. Миша и не собирался повторяться. Для Брежнева он поначалу провел то, что для Алексея кончил – успокаивающий массаж.

Надо сказать, что чекист был человек сообразительный.

– У тебя, я вижу, процесс непрерывный, – ехидно спросил он, – продолжаешь с того, на чем завершил на предыдущем?

Вряд ли Алексей стремился повредить экстрасенсу. Просто увлекся в пылу дружеских шуток. Но отвечать Мише не пришлось. Брежнев громко, с чувством, сердито прокашлялся, показывая свое отношение к болтовне охранников.

Слов не понадобилось. Чекисты рассосались в здании, в самой комнате кроме Миши оказались два дежурных сотрудника, молчаливых и невозмутимых.

– Вот так-то, – удовлетворенно сказал генсек, – а то треплются, как старые бабы. Делай, как надо, не обращай внимания.

Миша и не обращал. Проведя нужные процедуры, он добился своего. Брежнев уснул.

– Пусть поспит, – шепотом предупредил Миша, – часа через полтора – два, перед ужином, проснется, позовите, я буду в соседней комнате или на втором этаже. Если надо будет, приду.

Наивный Миша! Вместе с ним в другую комнату вышел один из постовых. Он доложил Алексею об уснувшем Брежневе и планы лекаря.

Алексей так посмотрел на мечтателя медицинских наук, что Миша понял – здесь ему будут указывать, что делать, а планировать он может направляться в Госплан СССР.

После игры во перегляды он смирился. Чекистов ему не переспорить. Тем более, Алексей предложил выпить еще чаю. Это только говорится, чай не водка, много не выпьешь. Еще как выпьешь, если нальют. Ибо не будешь заниматься чаем, будут заниматься тобой.

Чекисты – не генсек, излишеств не предложат. Тем не менее, пока тянется время до ужина, можно перекусить. Есть бутерброды с колбасой и сыром на ржаном хлебе. То же своего рода разносолы. Во всяком случае, Миша съел парочку с удовольствием. Никакой химии, только натуральные продукты.

Подливая чай, Алексей потихоньку вытягивал из Миши информацию. Объективная необходимость. КГБ необходим материал о лекаре, а тот не может обходиться без них. Слишком уж плотно вписались силовики в личную и деловую жизнь Брежнева.

Сейчас чекиста особенно интересует деятельность самопровозглашенного медика. Официальная наука отрицает, провозглашая его шарлатаном.

И можно бы на этом остановится, но Алексей на собственной шкур узнал, что только шарлатанством здесь не обошлось. Простой массаж дал ему облегчение. Но не будет ли лекарь вреден для их подопечного?

Миша предельно искренне в пределах своих компетенции рассказывал о своей полулегальной работе и частной жизни. Нельзя дать возможность чекисту заподозрить собеседника!

Острые вопросы и попытки раскрыть тайные стороны лекарского дела выливались в веселую болтовню. Всем бы так повеселится!

Ближе к ужину из спальни выскользнул охранник и в полголоса сообщил:

– Проснулся, требует экстрасенса.

Миша отложил кружку, извиняюще покачнул головой и отправился к Брежневу.

Тот сидел на кровати и зевал. При виде лекаря оживился:

– Ну, ты меня усыпил. Уснул так, из пушки не разбудишь. И самочувствие хорошее.

Миша улыбнулся. Уже по внешнему виду было видно, что генсек прекрасно себя чувствует, и здоровье, для его лет, совершенно не беспокоит. На всякий случай, взял его за запястье, прослушал пульс.

Брежнев хмыкнул:

– Смотрю я тебя и не пойму. То ты отрицаешь официальную медицину, то ведешь себя, как обычный врач.

– Главное, чтобы ваше здоровье было крепким, Леонид Ильич, – пояснил Миша, – а все остальное от лукавого.

– Хорошо! – крякнул Брежнев, довольный словами экстрасенса. Помолчал, поинтересовался: – У меня с голосом проблемы. Говорю хуже, не все слова выговариваю. Да и с памятью становится все хуже. Поможешь?

– Поможем, – согласился Миша, – за неделю улучшим, хотя первые признаки будут видны уже сегодня.

Брежнев поблагодарил.

– Пойдем ужинать, – предложил он, – а там посмотришь меня.

Миша согласился. Кажется, они нашли взаимоотношения и начали работать. А, значит, первый шаг сделан.

Глава 19

В понедельник Брежнев со своей свитой выехал из Завидово в Москву. За трое суток он явно посвежел, окреп и стал лучше говорить. Люди, не знакомые с деталями жизни генсека в эти выходные, решили бы, что погода оказала на него целебное воздействие.

Но близкие к нему подчиненные знали гораздо лучше – за эти дни их шефа поднял экстрасенс. Теперь уже никто не называл его шарлатаном или относились к нему пренебрежительно. Не важно, кем считают его медики, важно, что он умеет делать.

Сам Брежнев с удовольствием прохаживался по Завидово, чувствуя, как ему стало легче ходить. И разговаривать с встречающимся. Язык перестал заплетаться, слова начали легче выговариваться и не теряться в глубинах памяти. Как здорово быть здоровым!

По этому случаю, Брежнев решил поехать сам, на «Форде», к отчаянию охраны. Они даже робко попытались возразить, правда, без особых результатов. С ним отправился и Миша. Его совершенно не интересовали проблемы Брежнева с ГАИ или авария. Другое дело – ссориться с государственной структурой. Впрочем, с высоты своего положения, Брежнев и на это хотел плевать. На довод лекаря, что ему надо выехать еще в воскресение, поскольку в понедельник у него рабочая смена в кочегарке. Ведь существует Трудовой Кодекс и он может серьезно пострадать.

Брежнев правильно понял, что лекарю необходима помощь. Он лениво возразил, что он, кажется, уже взял его на работу к себе и поможет перейти с работы на работу. Или Миша не доволен такой должностью?

На самом деле Миша уже забыл об этом под влиянием коньяка (как бы), о чем ему простодушно сообщил. Не надо выглядеть слишком умным и хитрым в глазах главного начальника в стране. Новая же должность же его вполне устроила. Но в кочегарку он все же позвонил и выслушал недовольство Митрича. Речь шла не только о том, что завтра опять придется работать кому-то из Ичей вместо ленивого напарника. Втроем они хорошо сработались, и работали хорошо, и пили… а теперь опять появится проблема поиска третьего хорошего кочегара. В конце Митрич уже просто попросил еще раз подумать и остаться в кочегарке. У них была такая работа…

Миша не ответил на эту мольбу (новый анекдот – хронопутешественник из ХХII века мечтает о месте кочегара захудалом предприятии), зато сообщил, что в ближайшее время в качестве отступного поставит три бутылки водки.

Это в какой-то мере удовлетворило Митрича. Все же требования у немолодых мужчин удивительно скромны – выпить и закусить. У той же Светы, при всех ее маленьких запросах, список необходимых потребностей будет огромным и разнообразным.

– Миша, я уже не понимаю, как я без тебя сохранял свое здоровье, – признался Брежнев, садясь за руль «Форда» и показывая на соседнее переднее сиденье, приказал: – хотя ты и массажист, но теперь все медицинские процедуры проходят только после твоего одобрения. Пусть скулят и подвывают. Издам специальный приказ, здоровье дороже, чем чьи-то требования.

Брежнев подумал и решил:

– Поедем сначала в Кремль, там я лично представлю тебе Чазову, а затем всему медицинскому персоналу, – решил Брежнев и предупредил, – хотя ты будешь находиться в штате Четвертого управления – не будем вносить путаницу в структуру аппарата – и соответственно получить зарплату у них, но подчиняться станешь напрямую мне. И потому все эмоции Чазова все-таки к тебе не относятся. Понятно?

– Понятно, – несколько озадачено сказал Миша. Он, конечно, понимал, что к медикам он попадет незваным гостем типа татарина и был готов к этому. Никто не захочет подпускать к сиятельному телу и делится влиянием. Но, то что к этой ссоре его будет подталкивать сам генеральный секретарь… Не доволен эффективностью работы или просто исходит из принципа разделяй и властью?

Хотя, разумеется, такая поддержка сверху будет ему нужна в любом случае. Давление медиков будет очень сильной, особенно по началу. И если он окажется один без руки какого-либо влиятельного чиновника, – стопчут.

– Остальные медики тебя вообще никак не затрагивают. Ты будешь заместителем Чазова и в какой-то мере только он будет тебе указывать. А по большому счету и он сто раз подумает, потому как сразу узнает, что ты моя прямая номенклатура.

В здании на Старой площади Брежнев прошел в свой кабинет и сразу же позвонил к Чазову.

– В выходные в Завидово поохотился. Даже в три захода, – ответил он на вопрос медика, – здоровье было удивительно хорошее. Ну тебе, наверное, уже сообщили, – он откровенно ухмыльнулся.

Ответив еще на несколько вопросов и обсудив кое-какие мелочи, перешел к самому главному:

– Я тут подобрал себе массажиста. Оформи его у себя, но не командуй, это мой личный работник. Нет, речь идет не о недоверии советской медицине, а о том, чтобы меня наконец-то нормально лечить, а не проводить формальные процедуры. И что неграмотный, я зато все выходные нормально провел, особо не оглядывался на состояние тела. Этого достаточно. На счет оформления – это приказ. Имей в виду – я могу сам все сделать, не хочу тебя в дурацкое положение ставить. Посиди, остынь, потом поговорим, решим появившиеся вопросы.

Брежнев отключился, о чем-то подумал. Вел он себя спокойно, не нервничал, видимо, общение с Чазовым не вызывало у него ни особой неприязни, ни особой тревоги. Спросил у Миши как бы между прочим:

– Ты ругаться с сослуживцами умеешь? А говорить слово нет? Замечательно.

Миша ответил положительно на оба вопроса. Раз генсек так решительно решил поставить его в ряды кремлевской медицины, с какой стороны он должен дрожать?

– Чазов – мужик хороший, но иногда его заносит, уходит в формальные дебри, – пояснил Брежнев, – а в остальном с ним можно общаться. Он понимает, что главное для него – организация моего лечения, а все остальное – от лукавого.

Он положил трубку телефона и то ли задумался, то ли задремал, давая организму передышку от быстрого для него ритма жизни. В этот момент, когда генсек расслабился, стало четко видно, что он уже стар, а здоровье его слабое. И что ему по большому счету надо не руководить страной, неэкономно сжигая себя, а заниматься внуками и семьей, где тоже проблем хватало.

Но тут небольшая пауза прошла, глаза Брежнева ожили, зажили жизнью. Он лукаво подмигнул Мише и заговорил уже о другом:

– Живешь ты, наверное, не ахти.

Ответа здесь не требовалось. Миша лишь застенчиво пожал плечами. Как еще будет жить кочегар. И чуть не добавил, что алкоголик, чья жизнь полностью ушла на дно стакана.

Брежнев был мудр жизненной простой. Он пояснил:

– Можешь не говорить, знаю и понимаю. Для того, чтобы в наши дни нормально жить, надо, перво-наперво, иметь квартиру. Это мы сейчас и сделаем, – он в слух начал рассуждать, – ты мне вчера говорил, что твой массаж нужно проводить каждый день, да по два раза – утром, чтобы проснуться, вечером, что уснуть. Массаж у тебя целебный, пропускать нельзя. Можно, конечно, тебя на машине возить, да только зачем такие сложности?

Миша вполне согласился со своим пациентом. Он начал проводить массаж по укреплению речи. А ведь это не только проблема связок, мышц и голосовых хрящей. Необходимо наладить работу мозга, улучшить кровообращение мышечных и мозговых тканей. А за одним провести предварительные работы по предохранению инсульта, до которого не так уж долго.

Посмотрев на Мишу, Брежнев решительно нажал на кнопку селектора, вызывая секретаря.

– Вызови мне Павлова.

Подождал звонка, подключился.

– Здравствуй, Георгий.

В трубке что-то проговорили. Брежнев удовлетворенно хмыкнул:

– Узнал, это хорошо, богатым стану, премию дадут к 8 марта, – генсек явно шутил.

Что, еле узнал, голос помолодел? А ты как думал, молодею, процедуры специальные прохожу.

Потом поговорил о другом: – как у тебя младое поколение? Не хулиганят? Это хорошо. Ничего, что вырос. Большие дети создают большие проблемы. По себе знаю.

Выслушал собеседника, покивал головой, перешел к делу:

– Я тебе сейчас по какому поводу звоню. У тебя трехкомнатные квартиры в моем подъезде остались? Даже две. Это хорошо. Мне здесь нужно обустроить одного очень нужного лично мне человека. Отдай ему одну. Хорошо?

Нет подожди, это еще не все. Квартиру надо обустроить. Человек у меня появился, имеет только две прекрасных руки, ни мебели, ни одежды. Холодильник японский, телевизор оттуда же, гарнитур хороший, ковры. Что я еще забыл? В общем обстановка такая, чтобы мне было к нему не стыдно прийти и по рабочим вопросам, и бутылочку распить. Оплату возьми за счет управления ЦК. Понял, дорогой?

Он к тебе сейчас подойдет с сотрудником моей охраны, ты все с ним обговори. Не жадничай, может и тебе достанется. Зовут его Миша. И остальное тоже реши. Питание, обслуживание, дачу на уровне секретаря ЦК. Выписку из заседания тебе перешлют. Что не надо? Правильно, для нужных людей не нужен формальный подход. И не жмоться, оно того стоит, – Брежнев поднял лицо, посмотрел на Мишу, видя, что тот не возражает, продолжил, – можешь у него лечиться, не возражаю.

Положил трубку, счастливо улыбнулся.

– Ты вон кое-как признаки улучшения заметил, а Георгий по телефону услышал. Говорит, голос помолодел. Поинтересовался, за выходные не за девками бегал? Ха-ха!

В общем, давай, пару дней у тебя уйдет на обустройство, но утром и вечером я тебя буду ждать. Обговори мелочи с охраной. Они все знают и наладят возможностей наладить связи. Давай иди. Если какие проблемы, звони сразу, руки пообрываю.

Глава 20

Выйдя из кабинета, Миша передохнул. Как хорошо-то все устраивается. Первый и главный шаг он сделал. И Брежнев это ему четко показал. Как бы не споткнуться. Где агенты американцев? Их как бы отсутствие настораживает. Ведь они точно существуют и точно действуют. Почему не видно, не слышно?

А пока реализуем указания товарища главного начальника. Надо пойти к Павлову. А как найти Павлова? Тут столько бюрократов, даже не маленьких не сразу разыщешь. Начальство, правда, велело обращаться к своей охране, которая, по советской традиции, не только и не столько охраняло, сколько занималось решением бытовых вопросов. Но удобно ли?

Мелкобуржуазные колебания Миши были прерваны появлением энергичного Алексея, нацеленного шефом на решение актуальных задач.

– Чего ждем, кого ищем? Пошли быстрее, Леонид Ильич распорядился в экстренном порядке устроить тебя в течении дня. Так и сказал, помоги этому робкому интеллигенту, до сих пор, наверное, у моей двери стоит, не решается с места сдвинуться. Вышел я и точно – стоишь!

– Да? – нейтрально сказал Миша, ошарашенный натиском Алексея.

– Иди вместе с Александром, он отвезет тебя к Георгию Сергеевичу Павлову, – подсказал Алексей, – там все решите, – показал он на знакомого охранника, – указания Леонида Ильича.

– Пошли, – заторопился Саша, – дел много, времени мало. У меня смена заканчивается через несколько часов. Это была важная причина. Миша прекратил колебания и пристроился в кильватер назначенного проводника.

Брежнев оказался проницательным в делах собственной империи. Или, точнее, он знал порядки, создавшиеся у Павлова, где на первом месте были документы, а люди даже не на втором, а на десятом.

То есть, здесь не то что без документов, без человека с документом (важным удостоверением) здесь делать было нечего, а идти не к кому. Ну, если, конечно, ты не член политбюро ЦК КПСС (и то не факт) или хорошо не знаешь товарища Павлова по Украине (шансов побольше, но все же не железобетонные).

Через вход им удалось пройти сравнительно легко, только показав свои документы. Но это был у них единственный успех, как у обычных посетителей. Затем их постоянно направляли бы к чиновникам любого ранга, но никак не к Павлову, который в конечном итоге и решал материально-финансовые вопросы. Проблема в том, что просящих и требующих много, а возможностей мало.

И как только посетитель начинает настаивать на визите к Павлову, но при этом не может подкрепить свое желание документально, в виде звонка или записки от самого Леонида Ильича, то препятствия принимают железобетонный характер. При этом, если посетитель все же сумеет прорваться к здешнему хозяину, то его ждет радушный, вежливый прием с обещанием помочь. И все. Никакие просьбы такого гостя никогда не будут выполнены.

К счастью, Миша в такой ситуации не оказался. Во-первых, за него попросил/приказал сам Брежнев и Павлов дал указание обязательно пропустить этого человека, а, во-вторых, впереди шел многоопытный Саша. И как только их задерживали, пояснял, что им назначено у Георгия Сергеевича. И представлялся. Сотрудник 9-го отдела КГБ Александр Волков, направлен с товарищем по поручению Леонида Ильича.

После таких слов ни один из местных аборигенов не решался задерживать таких важных и от того опасных посетителей. Ибо грубые и злобные здесь еще работают. Тупые и непонятливые – нет.

Они без особых проблем, хотя и довольно замысловато подошли к нужной двери. Миша уважительно посмотрел на своего проводника. Если бы не Саша, черта с два он бы дошел до Павлова! Да он бы не прошел и пары шагов!

– Теперь давай ты сам, – Саша подтолкнул Мишу к двери, – мне туда заходить сегодня не положено. Тебя только представлю и все. Сам разговаривай.

Какие китайские церемонии! Как говорится в этом веке, шаг в сторону – нарушение, прыжок на месте – провокация. Миша про себя усмехнулся, благодарно пожал Саше руку, аккуратно постучал в дверь и смело зашел в кабинет первым.

– Здравствуйте, Георгий Сергеевич. Я к вам от Леонида Ильича.

– Здравствуйте, Миша, – солидный мужчина за столом посмотрел на вошедшего, широко улыбнулся. Но глаза у него оставались холодными и даже враждебными. И со стула он не встал, а из-за стола не вышел.

Однако тут из-за спины незнакомого посетителя выскользнул Саша.

– Здравствуйте, Георгий Сергеевич, я по поручению Леонида Ильича сопровождаю Михаила Ивашина.

– Сопроводил? – Павлов сразу встал из-за стола, подошел к ним и поздоровался за руку с каждым, – тогда подожди в коридоре, мы немного посекретничаем.

Телохранитель ему был знаком и, это позволило поверить во всем Мише. И более того, даже примерно определить степень важности. Теперь можно и поговорить.

– Слушаюсь, – шутливо козырнул Саша и вышел из кабинета. Он не обиделся. Надо понимать разницу в положении между ними. Ну а затем, за годы службы в КГБ он хорошо уловил сентенцию: меньше знаешь, дольше живешь. Ну, или, по крайней мере, сохранишь свое место. И не надо страдать, что меньше узнал информации. Радоваться надо!

С Мишей Георгий Сергеевич теперь был сама любезность. За этого человека говорил сам Леонид Ильич. Он не боялся генсека, нет. Просто с ним у него связано все – карьера, благополучие, в чем-то даже жизнь. И портить ему настроение он очень не хотел. А потому от чистого сердца желал выполнить поручение дорогого генерального секретаря.

Тем более, этот человек был настолько нужен, что Леонид Ильич решил поселить его в своем подъезде и послал с ним своего телохранителя. За этим гостем надо внимательно следить и не отказывать ему по пустякам.

– Садитесь, уважаемый Михаил. Чаю?

– Нет, спасибо, – отказался Миша, и то ли объяснил, то ли похвастался: – я недавно позавтракал с Леонидом Ильичом в Завидово.

В любом случае, это оказало большое впечатление на хозяина кабинета. Пусть даже немного привирает, но с Брежневым общается во время охотничьих утех, куда пускают очень немногих. Надо оказать ему полное содействие.

– В таком случае, если вам не хочется чаю, предлагаю осмотреть квартиру, которую я вам присмотрел по указанию Леонида Ильича. Может быть, от вас будут дополнительные замечания, – он внимательно посмотрел – видит ли, как к нему относится заведующий управлением ЦК КПСС. Не каждому такое отношение. Даже к членам политбюро ЦК.

Миша решил немного прогнуться. Этот человек может еще пригодиться и по его задачам, да и просто по бытовым вопросам. Поэтому он встал и подобострастно улыбаясь, поблагодарил его.

Павлов явно повеселел. Человек ему попался понятливый, значит, можно с ним нормально общаться. Не нашепчет в неподходящий момент в начальствующее ухо какую-нибудь гадость. Они хотя и друзья с давних лет, но на все бывает поруха.

– Вы надолго к Леониду Ильичу? – небрежно спросил управляющий делами ЦК. Уже по этому вопросу чувствовалось, что сам Миша в его глазах оценивается пусть высоко, но краткоаременно. Только вкупе с вниманием Леонида Ильича, а оно, это внимание, рано или поздно исчезнет.

Пришлось Мише разочаровать чиновника. С его-то умением да с медицинскими методиками ХХII века, надолго, если не на всегда.

Так, разумеется, он сказал, а дипломатично пояснил:

– Леониду Ильичу очень помогло мое лечение. Не зря он оказал мне такое большое внимание.

– Да-да, – как бы вспомнил Павлов, – Леонид Ильич тоже говорил мне о лечении и даже разрешил обратиться к вам. Но я не знаю…

Георгий Сергеевич отдельными тонами и недомолвками выразил своей речью некоторое неверие. Ведь у него под рукой целое четвертое управление медиков. Правда, хозяин почему-то обратил внимание на этого человека.

Миша постарался ему помочь:

– Эта методика очень эффективна и всем, кому я помогаю, оказывает позитивное воздействие. Поинтересуйтесь у сотрудников девятого управления, об остальных пациентах я говорить не могу. Не имею права.

– Даже мне? – деланно удивился управляющий делами. Дескать, по его-то уровню и направленности взаимоотношений можно говорить обо всем.

– Если об этих людях разрешит говорить Леонид Ильич, – твердо сказал Миша и Павлов сразу протрезвел. В окружении Брежнева очень не любили чрезмерно активных. Сколько было удалено с личной помощью генсека даже из состава политбюро! А уж уровнями ниже и вспоминать не стоило.

– Я хотел бы воспользоваться вашими услугами, – примиряющее сказал Павлов. В конце-концов, если этот непонятный врач ничему не вылечит, то хотя бы он будет в коротком списке пациентов рядом с Леонидом Ильичом. То же полезно.

– Очень буду вам помочь, – в тон ему сказал Миша, – свяжитесь со мной. И если я не буду занят процедурами с Леонидом Ильичом, обязательно помогу. Вы не пожалеете!