Текст книги "Очерки неформальной социотехники"

Автор книги: Михаил Кордонский

Соавторы: Михаил Кожаринов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Вот типичный пример информации о мелком грантовом конкурсе, каких на Украине прошли десятки тысяч.

Программа: «Youth Action Net Award»

Deadline: 18 апреля, 2004 г.

Организация: International Youth Foundation и Nokia

Область: молодёжные инициативы

Условия: молодые люди в возрасте 18–24 лет, выполняющие какие-либо лидерские функции в мероприятии, организованном молодёжью, направленном на создание положительных перемен в своём сообществе

Премия: $ 500

Итак, обучение лидеров – и никакой политики? Ну, да! «Какое, милые, сейчас тысячелетье на дворе?» Новые социальные технологии предоставляют более изящные и эффективные ходы. Ребята, путешествующие по семинарам и лагерям, представляют собой искусственное неформальное сообщество. Они, грубо говоря, передруживаются, обмениваются телефонами, е-мейлами, контактируют. Как бы вне организаций или вперекрёст их – многие молодёжные мероприятия проходят с участием активистов разных видов деятельности.

Что такое вообще неформальное молодёжное движение? Прежде всего – система связей! Хиппи называли свой мир Системой – с большой буквы. Для них, отрицающих общественные ценности и опротестовывающих вещизм, единственной ценной вещью в мире была записная книжка с телефонами и адресами «вписок» в разных городах.

Итак, существует система молодёжных связей, в которую заведомо выбраны люди не хайрато-немытые, а общественно активные, неравнодушные, прошедшие курсы обучения лидерству и создания организаций, психологические тренинги. И существуют к ней «ключики»: базы данных телефонов и мейлов естественных лидеров, звёзд, обаяшек, иногда даже пассионариев. Причём не всех подряд (пассионарии ведь и среди скинов есть, таких не надо), а тех, политические взгляды которых либеральны, демократичны, революционны – за самостийну Украину, против России и т. п. Других на этих семинарах и в лагерях… почему-то почти нет, хотя никого оттуда за иные взгляды не исключают. Может, их так воспитали в этой среде, заманили подачками? Может быть. Ведь и воспитание, и поощрение – мирные, законные и этичные педагогические методы. А может, наоборот, они пришли в эту среду, потому что принесли такие взгляды из семьи, из общества, пришли, почуяв своё? Тогда педагогическая задача немного другая поиск этих людей и предоставление им возможностей личностного развития. Может быть и так. А может, и так, и эдак. Для практики это не имеет никакого значения. Имеет значение только то, что этих подкармливают, а тех – нет. И через три года работы (минимум! Это очень быстро – при высоком мастерстве!) получается список телефонов и е-мейлов, по которым в момент «X» авторитетный человек (чаще всего – ровесник) сообщит keywоrd: ЮЩЕНКО.

Это технология одна из модификаций флэшмоба. О ней мы расскажем подробнее далее, а пока кратко: все члены сообщества получают сообщение о времени акции и её теме в виде условно-символического названия, но ещё не знают её подробного содержания, точного места, не знают, что конкретно придётся делать. Приходят на мотивации прикола, дружбы с сообщившими – своими ребятами. Будет интересно, но неизвестно что. Точный сценарий действа сообщается на «предмобе» в другом месте неподалёку от места акции, обычно передаётся в виде записки за 15–40 минут до начала. Чтобы получить записку нужно тоже совершить какое-то странное действие. Узнать о предмобе можно на сайте, по мобиле, SMS-кой. Можно просто привести с собой на предмоб друга. Но точное содержание самого моба знает только очень узкий круг лиц.

Символическим названием моба может быть любое известное ключевое слово, да хоть Рогозин, Лимонов, Немцов, Жириновский… В преддверии возможной будущей русской оранжевой революции назовём его Чичиковым. После ключевого слова следует тематическое и индивидуальное расширение. Сообщения идут не радиально, и даже не по цепочкам, а по спонтанной, стохастической, но вероятностно надёжной сети неформальных связей. Вот если президентом будет Чичиков, то все наши реки будут чистыми. Не будет никаких химкомбинатов, терминалов и атомных электростанций. Все бомжи получат квартиры. Все беспризорные будут жить в светлых, сытных приютах, и на каждого будет по два психолога. Все инвалиды будут получать во-от такую пенсию. Женщины обретут равные права с мужчинами, гомосексуалы – с бисексуалами. Все в Украине будут говорить по-украински. В России не будет азеров и жидов. Менты? Ментов тоже не будет! Все будут жить сытно и богато. Европейский же путь развития! Где люди живут благополучно? Вот, в Европе! Потому туда и путь! Кстати, лично ты поедешь, наконец, на семинар в Париж.

Эта «накачка идеологией» якобы аполитичных организаций произошла на Украине где-то в начале сентября 2004 года, в момент сезонного скачка плотности коммуникационной структуры – когда студенты пришли на занятия. Подчёркиваю: по неформальным молодёжным каналам, а не тупым вызыванием каждого будущего майданника в партком…то есть офис фонда.

Синие спохватились только тогда, когда революционеры в оранжевых валенках уже флиртовали на Майдане. Ну, да, и слушали музыку, и общались, и занимались политикой, и любовью: молодёжная тусовка – это всегда отчасти клуб. Вот тогда синие стали рекрутировать свою молодёжь, тупо копируя методику оранжевых. Ну, очень тупо! Как кинуть в тесто дрожжи – и тут же ставить его в печь и ждать пышного хлеба? Синие нашли палатки, сделали символику, добыли деньги – на поездки, питание, компенсации (это эвфемизм зарплаты в некоммерческих организациях по западной модели) В ноябре-декабре у синих всё это быстренько появилось, но… Как заглядывать корове под хвост, ожидая рождения полутонного телёнка? А ты не забыл, белосиний брат мой, в позапрошлом году сводить её к быку, а в прошлом – запасти двойную порцию кормов, и самому с семьёй пожить какое-то время без молока? Почти всё, что наобезьянничали синие, не действует без предварительной многолетней работы.

Конечно, среди майданников были и другие молодёжные сообщества – например, украинские националисты. Конечно, революцию сделала не только молодёжь. Была на майдане и киевская выживанщина. Киев, как и Москва, имеет высокий уровень жизни за счёт нищеты и вымирания остальной Украины, киевлянам революция выгодна. Были и другие либерал-демократы.

Миф о «народном гневе» «стихийных» «неорганизованных» оранжевых имеет под собой очень серьёзное основание в общественном сознании. Это архаичное представление об иерархической структуре начальники-начальники-подчинённые, как единственно возможной социальной технологии. Оранжевые были великолепно организованы! Но по другой, сетевой технологии. Они, как молекулы из раствора, кристаллизовались вокруг ядра. Не будет специальных условий – и за миллионы лет солёное море не родит даже грязных октаэдров, а тем более – таких чёрных жемчужин социальной технологии, как ВОР Великая Оранжевая Революция. А кто создал мантию этого гигантского моллюска – вот это уж очевидно. Нам очевидно лично, своими, як кажуть по-українськи, очами (глазами), без сведений из газет и ящиков. Один из авторов был на этих семинарах, на Майдане, мы говорили с сотнями этих ребят и слышали – тысячи. Очевидец – юридическое понятие.

Сейчас западные фонды в России таким же образом нацелены на систему внешкольного воспитания. Здесь тоже есть большие различия между Украиной и Россией. Доставшаяся в наследство от СССР модель привязана к капитальным сооружениям: пионерским лагерям, внешкольным учреждениям (Домам пионеров, Станциям юных техников и т. п.), детским клубам по месту жительства. Особенно удобны для воспитания клубы и лагеря. Детский клуб в СССР по нормативу должен был быть в каждом микрорайоне на 5000 – 15000 жителей (в зависимости от плотности застройки клубы были разной площади), и каждый был обеспечен штатом педагогов, оборудованием, бюджетом на мероприятия. Не везде нормативы выполнялись, но, в общем, система действовала. На Украине она почти разрушена самым простым способом: продана. Территории пионерлагерей – под особняки «новых», да эти лагеря и не заполнялись при исчезновении профсоюзной системы социальной помощи. Помещения клубов – коммерческим фирмам под магазины, офисы, склады.

Не стоит видеть в этом злого именно политического умысла, ведь то же произошло и, например, с кинотеатрами. Просто Украина беднее России. Переименованные Дома пионеров сохранились, потеряв, как минимум, половину площади, и занимаются коммерческим дополнительным образованием. Воспитанием не занимается вообще никто. Оранжевым пришлось создавать свою «мобильную», не привязанную к капитальным сооружениям, молодёжную сеть заново. Как видно по результатам, они с этим блестяще справились.

В России система внешкольного воспитания не настолько пострадала. В некоторых городах она потеряла часть площадей, а кое-где и вообще сохранилась на советском уровне. Например, в Карелии. Только вы посмотрите, чем они там занимаются! Поголовное скаутское движение (не русское, а прозападное, скауты неоднородны, отношения между разными скаутскими конфессиями весьма неоднозначны), экология, права животных, национальные парки на подачки из-за бугра. И, конечно, лидерство: школьные парламенты, студенческое самоуправление и прочая. Грант на гранте сидит и грантом погоняет. Кому же не хочется на шару поехать в Англию, на родину скаутов, или получить полштуки баксов на защиту кошек от сексуального насилия. Солидные суммы тратятся фондами, только ведь они составляют единицы процента от государственных (муниципальных) затрат на содержание капитальных сооружений.

Это не значит, что контрмеры невозможны. Контрмеры уже приняты, зарубежные грантовые потоки перекрыты или подрезаны, созданы свои. На эти действия правящей бюрократии хватило, так как опыт администрирования всё-таки какой ни какой имеется. В том числе и в финансовой сфере. А вот что дальше? Хватит ли опыта социотехнического? Ведь социальные сети очень гибки и мобильны, и работают они по иным, отнюдь не бюрократическим правилам игры. Социальные технологии можно победить только социальными. Из пушки не стреляют по микробам. Соблюдение размерности необходимо не только в физике, а образу жизни можно противопоставить только другой, но всё же тоже образ жизни. А как она запускается эта самая жизнь? Именно это мы и рассматриваем в этой книге.

Оранжевую революцию в России активно готовят. Готовят со стороны – то, что появились соответствующие технологии, показала практика Сербии, Украины, Грузии, Киргизии. Созревает она и сама по себе, потому что развитие социальных сетей – объективный исторический процесс, остановив который можно погрузить общество в «летаргический сон» и неизбежное отставание и вымирание. К прогрессу техническому, социальному, менталитетному стоит подходить очень ответственно. Социальная ткань меняется, порождая новых социальных акторов, и они вооружены уже новыми механизмами влияния, вызревающими вместе с ними.

Технология оранжевых революций состоит не только из молодёжного бунта, но именно подготовка молодёжи – тема этой книги. Теоретически можно подавить революцию силой, как на площади Тяньаньмэнь, но силой ничего нельзя сделать, чтобы остановить её вызревание и подготовку. А против «китайского варианта» с тех пор разработано оружие – скупка генералов, как в Ираке и на Украине. Для тех, кто не продаётся, или, может, чересчур много просит, есть и другие методы. Очень странно застрелился министр внутренних дел Украины Юрий Кравченко.

Россия замерзает в ледяной глыбе коррумпированной бюрократии. Российская империя всегда была коррумпированной страной, но не настолько. В Европе генералы тоже зарабатывают намного меньше, чем успешные бизнесмены. Возможно ли, пользуясь этим, положить в чемодан 10 миллиардов долларов и сорганизовать революцию в Швейцарии? И заслуживает ли стабильности страна, где у любого пастуха общественного стада можно купить чужую дойную корову за пятачок?

Есть ли выход? Да, воспитание… но хватит ли на него времени, даже если… а кто знает, как это – «если»? Есть ли примеры в истории? Пока есть. И далеко за ними ездить не надо – можно даже без визы.

Есть такие популярные молодёжные движения – ролевики и реконстуркторы. Западные фонды почти никогда их не грантуют. В отличие от оранжистов и подобно панкам, они возникли спонтанно, обеспечивают поездки, палатки, костюмы, модели оружия, арендную плату за спортзалы для тренировок собственными (или родительскими) деньгами, и статистически аполитичны. В очень редких случаях у них есть спонсоры из мелкого или среднего местного бизнеса. Эти самые редкости, если спонсор оказывался оранжевым, дружными, сплочёнными на тренировках коллективами жили и действовали на киевском майдане!

Некоторые белорусские команды приезжают на турниры в экипировках рыцарей исторической реконструкции оценочной стоимостью 1000 долларов за комплект. Откуда – у детей такой бедной страны? А казённое! Как спортивная форма. А у тех, кто даже одет попроще, есть бесплатные помещения и спортзалы, цена которых намного дороже железа и ткани. Военно-исторические клубы – малая часть государственной системы внешкольного воспитания – пережиток социализма. Легальная деятельность западных фондов на территории Белоруссии практически запрещена. Но этого мало. У белорусов есть интернет, спутниковое ТВ, CD и DVD, множительная техника, поездки к демократическим соседям – железный занавес не построишь. Приходится не только принимать жесткие протекционистские меры, но и создавать «рыночную конкуренцию на рынке воспитания».

Результат? Посмотрите телеархивы Березовского НТВ, фильмы режиссёров белорусской оппозиции, где запечатлены сцены разгона мирных антилукашенковских демонстраций. Остановите кадр и посчитайте на глаз средний возраст жертв репрессий. Сравните с кадрами киевского Майдана. Следующее задание для начинающего политолога – спрогнозируйте, какая цифра получится, когда Бишкек наступит в Москве?

За контроль над общественными движениями, который, по мнению авторов, может быть реальным только при использовании социотехнических приёмов, в ближайшее время развернётся нешуточная борьба. А если нет – всё будет ещё «веселее».

Текстовые иллюстрации

Оранжевые экологи

Рассказывает Михаил Кордонский

Западная Украина примерно за год до Оранжевой революции. Семинар активистов экологических движений. Участники – в основном молодёжь, лучшая её часть: ребята, неравнодушные к судьбам своей страны и планеты, уделяющие добровольно и бескорыстно часть своего времени не кафешным посиделкам, а общественной деятельности. На этот семинар съехались со всей Украины не за свой счёт. Проезд, проживание – в одной из лучших и дорогих гостиниц, питание – в приличном ресторане, высококвалифицированные преподаватели из Европы, переводчики – всё оплачено. Для ребят и девушек 18–24 лет, не из жирненьких богатых семей, возможность потусоваться в среде своих – зелёных (родство душ), просто погулять – даже после напряжённого рабочего дня, подружиться с девушками, а в гостиницах нынче порядки не советские… Всё это огромная ценность, не измеряемая ни в каких совершенно условных единицах…

Тусовка создана самым простым, но самым ресурсоёмким способом. Теперь важно наладить информационные каналы, тогда существование тусовки может поддерживаться достаточно долго. Точки вброса нужной информации в нужный момент тоже определены.

Ни-ни – никакой политики, никакой политической агитации. Такие мелочи, что в учебных классах висят портреты Ющенко (хотя по всему городу Януковича: админресурс-с) можно не считать – помещение-то арендованное. Но вот уже не мелочь, только формально, якобы, не относящаяся к политике: семинар проходит на украинском языке. Представители Молдавии (семинар международный) – уже на грани молодёжного возраста, точно не волонтёры, а профессиональные работники представительств западных фондов, идейно говорят только… по-английски! Не знают они украинского, а по-русски – не положено. В кулуарах, за распитием прекрасного молдавского вина, они же, конечно, говорят по-русски без акцента – поколение, ещё учившееся в советских школах. Представительница некогда братской Болгарии, более раскованная и, очевидно, менее зависимая, откровенно заявляет, что знает русский, но не знает украинского. Славянские языки похожи, но при беглом и сложном разговоре, слыша впервые, понимать трудно. Тогда переводчица (из уважения, очевидно, к представителю страны – члена ЕС) начинает переводить для неё с украинского на английский.

В диффузной группе тусовки жёстко вводится то, что в терминологии этой книги маркируется как «клубные законы». Очень быстро происходит переход от стадии адаптации к ассоциации, подняты соответствующие «флаги», тренеры и ведущие заняли лидерские позиции и прививают в качестве данности нужные им нормы поведения.

В кулуарах все, кроме переводчицы, говорят по-русски. Да и на семинаре, как только лексика по теме усложняется и яркий оратор использует метафорические обороты, ассоциации незаметно перескакивают на русский все, включая идейную переводчицу-киевлянку.

Фаза ассоциации: те, кто недовольны введёнными нормами, выполняют их, но группируются с подобными себе, где идёт обсуждение норм и их нарушение.

Это политика? Нет, это смех один. Смех сквозь слёзы. Вспоминалось это лингвистическое двоемыслие при виде огромных куч дерьма в подворотнях Крещатика, под доносившиеся с Майдана речи ораторов на суржике (простонародной смеси русского с украинским). Киев всегда был очень чистым городом. А где, вы думаете, оправлялись эти десятки тысяч жителей палаточного городка и сотни тысяч приходящих днём киевлян? Нет у них своего Лужкова! Лучший хозяйственник России, наверное, закажет соразмерное количество биотуалетов для Красной площади. Уже пора, а то фирмы заказ выполнить не успеют. Только это дерьмо, как в романе Виктора Пелевина, никуда не денется, а временно перейдёт в другое измерение, чтобы потом прорваться и затопить всех нас.

Итак, экологический семинар, ни слова о политике и ни слова об… экологии. Молодые, нетерпеливые, бьют копытами не только в коридорах, но и на уроках: «Так когда же?… Когда же мы, наконец, будем говорить об экологии?!! А у нас река… А у нас завод… А…».

Группа разделилась на микрогруппы с разным отношением к законам группы – ещё один типичный признак фазы ассоциации).

Тогда руководитель-европеец встаёт во весь рост, переходит со своего беглого на медленный пиджин-инглиш и строго сообщает: «Subject of this seminar – creation of public organizations. All of you knew about it, when received the prompt. Please, do not prevent to work!». (Темой этого семинара является создание общественных организаций.

Вы все знали это, когда принимали приглашение сюда приехать. Пожалуйста, не мешайте работать!)

Авторитарное подавление инакомыслия мешает полноценному сплочению микрогрупп в коннектив, к чему стремится большинство неформалов. Но в данном случае руководителям семинара это не нужно. Коннектив эффективно действует 3–4 года, а до революции остаётся год. После революции этот коннектив не только не нужен, но и вреден. Для выполнения одной краткосрочной задачи выбрана оптимальная технология, в нашей терминологии «флэш-группа».

Действительно, уметь сорганизовываться нужно всем, и экологам в том числе. Предмет преподаётся на высоком уровне. Формы, регистрация, группы, структуры, системы связи (особое внимание Интернету, у всех участников он есть и почти у всех техника и каналы оплачены западными фондами). Менеджмент, лидерство, пиар, поиск и набор новых членов. Лекции, обсуждения, работа по группам, письменные отчёты перемежаются психологическими мини-тренингами.

Группа с помощью психотехник ускоренно переходит в фазу кооперации. Психологи-тренеры – высококвалицированные и высокооплачиваемые профессионалы. Методика тренингов распространяется среди некоторых неформалов теми же западными фондами, через гранты, иногда её любители выделяются в отдельные течения, которые используются как подготовленный резерв в нужный момент привлекаются в рамках новых грантовых программ. Но о них – отдельный рассказ, не здесь. Неформальные непрофессиональные тренеры имеют различный уровень подготовки, многие просто не владеют необходимой техникой, да и отношение другое в среде неформалов в 2000-е годы слово «психолог» всё больше употребляется с отрицательно-ироническим оттенком.

В педсоставе большинства семинаров есть психолог. В лагерях обязательна группа профессиональных психологов. В составе любых, даже кратковременных семинаров почти всегда есть психологические экспресс-тренинги на сплочение группы. В лагерях тренинговая форма занимает до трети всего учебного процесса, а также практикуется как досуговая. Некоторые одно-трёхдневные семинары полностью построены в виде психологических тренингов.

Тренинговое движение – активная составляющая современного неформального поля. Основным транслятором движения является сам психологический тренинг. Движение явно претендует на переход к конвиксии, но пока не очень ясно удалось ли это ему или это всего лишь мода. Однако транслятор тренинга, как мы видим, был взят на вооружение и социоинженерами Оранжевой революции.