Текст книги "Через семь гробов (СИ)"
Автор книги: Михаил Казьмин
Жанр:
Космическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 18
Четвертый день своей добровольной службы в качестве единственного пилота единственного летательного аппарата авиации Объединенного совета акционеров Скраггенхольда Корнев начал несколько необычно. Он не стал, как делал это три дня подряд, вылетать затемно, чтобы с рассветом оказаться в нужном месте. Не хватало еще, чтобы укры заранее составили себе расписание его полетов. Ждете меня с утречка? А вот фигушки вам, встречайте после обеда!
За прошедшие три дня Корнев успел многое. В первый день он еще ближе к вечеру вылетел повторно и навсегда отстранил от полетов экипажи еще двух гравилетов мятежников. В итоге с того дня Хеймарсдален с воздуха больше не обстреливали. На второй день он наведался в окрестности Сканнеборга, после чего и там летать у укров стало некому и не на чем, затем прошелся по долине реки Силли, где ему попалась роскошная мишень – над водами реки, используя их как дорогу, шел здоровенный грузовой гравиход, полный мятежников. Длинная сдвоенная очередь в открытый кузов, битком набитый вооруженными украми – и там открылся филиал ада. Во все стороны летели кровавые брызги, оторванные конечности и головы. Многие пытались выпрыгнуть в воду, кому‑то это даже удалось, хотя и непонятно зачем – выплывших на берег Корнев не видел. А потом что‑то взорвалось в моторном отсеке гравихода и машина сама начала погружаться в воду – сначала медленно уходя носом, а потом вдруг резко перевернувшись набок и в считанные секунды затонув. Третий день прошел в сочетании разведки со свободной охотой. Большой поживы не было, так, по мелочи. Там грузовик, там пара легковушек, один раз даже пешая колонна попалась, небольшая, человек на полсотни.
Собственно, и этот день Роман собирался посвятить охоте и разведке. А что еще ему оставалось делать, если сам же угробил у мятежников все, что может летать? Нет, можно было бы и проштурмовать позиции укров под Сканнеборгом, но Бьорн Хеллинг штурмовки укрепленных позиций запретил. По крайней мере, пока разведка не выяснит, есть у укров зенитные ракеты или нет.
Надо же, разведка у них появилась… Хотя, надо признать, за эти дни местные проделали кучу работы, результаты которой Корнева радовали. Что было особенно важным для него самого, наладили связь с наземными отрядами самообороны. Так что полет к Сканнеборгу был не импровизацией, а выполнением, так сказать, заявки защитников города. Вроде бы наладилось дело с обороной Хеймарсдалена. Появилось что‑то похожее на оборонительные позиции, хотя большинство этих самых позиций составляли окраинные здания, кое‑как приспособленные к обороне. Пулеметы на крышах переустановили так, чтобы в случае необходимости их можно было использовать и в целях противовоздушной обороны, и для противодействия штурму города.
Йоран и Хельга (они, кстати, оказались той самой идеальной парой) порадовали Корнева установкой камер и соответствующих экранов для улучшения обзора вбок, особенно вправо, назад и даже вниз. Дополнительный топливный бак, что особенно приятно, защищенный, тоже поставили и даже боезапас пулеметов несколько увеличили. В общем, боевые возможности гравилета–истребителя заметно повысились.
Вот только с их применением была некоторая загвоздка. Летать у укров стало некому и не на чем, да и вообще, какие‑то они за последние дни стали тихие и безынициативные, прямо снулые. И передвигаться по земле, кажется, начали тихонько, осторожно и соблюдая всяческую маскировку. В общем, и рад бы подстрелить, да некого. Ну что ж, придется, значит, заняться разведкой…
На большой скорости Корнев пронесся над космопортом. Спасибо Хельге, камеры не только улучшили обзор, но и позволяли вести запись. Будет что показать Хеллингу. Хотя и без камер Роман хорошо видел, что порт не действует. Корабли, которым не повезло попасть под взрыв масс–бомбы, так и стояли на тех же местах, тягачи отстаивались на краю взлетного поля, никаких признаков предстартовой или погрузочно–разгрузочной деятельности не наблюдалось. Уходя от космопорта, Корнев на всякий случай развил максимальную скорость. Есть у мятежников ракеты, нет у них ракет – проверять лучше не на себе.
По той же схеме – быстрый облет и уход на максимальной скорости – Корнев облетел базу, у которой он начинал здесь свою боевую работу. Гравилетов там не осталось, зато наблюдалась какая‑то нездоровая суета с грузовиками и гравиходами. Встретили там Романа неласково, открыв огонь из зенитных пулеметов, так что он посчитал за лучшее убраться подальше.
Но в целом все это Корневу откровенно не нравилось. И не то чтобы эта тишина у противника напоминала затишье перед бурей, нет. Как раз не напоминала. Но как человек военный, пусть и отставной, Корнев прекрасно понимал, что мятежники просто обязаны пойти на штурм Хеймарсдалена, причем в самое ближайшее время. Иначе вся эта затея с «восстанием против олигархической диктатуры» теряет смысл. Украм, если по уму действовать, надо было сразу столицу занимать, а не с каким‑то Сканнеборгом связываться, ну да и фиг бы с ними. В конце концов, они тут не солдаты и командуют ими явно не офицеры. Да и раскладов местных Корнев не знал, может, обойтись без боев под Сканнеборгом у мятежников никак и не получалось. Но в любом случае без взятия Хеймарсдалена рассчитывать им было не на что. Впрочем, и со взятием, пожалуй, тоже. Что там говорил Хеллинг – продержаться еще неделю? Вот–вот. Половина этой недели уже прошла, так что… Если Корнев правильно понял то, о чем говорили русский и германский консулы, а особенно то, о чем они не говорили, то через эти три дня надо было ждать германские войска. А это вам не местные ребята, которые работать умеют, а воевать – мягко говоря, не очень. Эти загонят укров под лавку быстро и жестко. И все же, если укры захватят столицу, у них появляется хотя бы призрачный шанс на что‑то, кроме полного разгрома и суда скорого, а может быть, еще и справедливого.
Примерно так, ну, за исключением, конечно, своих выводов о скорой высадке германцев, Корнев изложил свое видение обстановки Хеллингу после доклада о результатах разведки.
– Что ж, господин Корнев, – после некоторых раздумий сказал Хеллинг, – в любом случае это теперь не ваша забота. Я очень благодарен вам за все, что вы для нас сделали, но с этого дня ваши полеты прекращаются.
– Почему? – недоуменно спросил Корнев.
Покопавшись в ящике стола, Хеллинг вытащил и протянул Корневу два голоснимка. Роман с удивлением увидел на одном себя, на другом Хайди. Судя по всему, снимки были сделаны с записи их торжественной встречи в космопорту «Зигмунд Йен».
– Эти снимки, – ответил Хеллинг на невысказанный вопрос, – попали ко мне час назад. Наши разведчики нашли их у одного из командиров мятежников. Он рассказал, что ему и другим командирам раздали их для опознания. За вас назначили награду в сто тысяч долларов, за вашу подругу – пятьдесят тысяч.
Корнев едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Насколько он мог ориентироваться в местных ценах и заработках укров до мятежа, для мятежников это были огромные деньги.
– Но есть один момент… – продолжил Хеллинг, явно нервничая. – За вас обещаны деньги только за живого. А что касается госпожи Бюттгер, достаточно неопровержимых доказательств ее смерти. Поймите меня, господин Корнев, после всего того, что вы для нас сделали, я просто не имею права подвергать вас риску. Тем более, я получил очень настоятельные требования консульств Российской Империи и Арийского Райха сделать все для вашей безопасности и безопасности госпожи Бюттгер. Йоханссену я уже приказал поставить ваш…или мой, уж и не знаю теперь, как правильно сказать, флайер на хранение. Вас отсюда проводят в апартаменты, предоставленные консулом Райха. Еще раз прошу меня простить, но требование консула Янсена было очень, хм, категоричным. И консул Морозов был столь же настойчив. Спасибо вам, господин Корнев, за ваше добровольное участие в защите Скраггенхольда. Мы этого никогда не забудем.
Суховато, пожалуй, даже излишне суховато попрощавшись с Хеллингом, Корнев отправился в германское консульство. В свои, как назвал их Хеллинг, апартаменты. Ага, ну очень подходящее название для маленькой, хотя и весьма уютной комнатки. Видимо, германский консул был очень убедителен в своем требовании, поскольку в консульство Романа сопровождал порученец Хеллинга. Такой ненавязчивый конвой для верности, мать его вкривь и вкось!
В душе Корнева клокотала злобная ярость. Не на Хеллинга, нет. Он‑то тут ни при чем, Роман даже жалел, что слишком уж подчеркнуто сухо с ним простился. Нормальный, в общем, человек, честный как минимум. Но вот те, кто назначил деньги… Не за него, это черт бы с ним. Но деньги за Хайди… Как там сказал Хеллинг – за неопровержимые доказательства смерти?! Черт, что там рассказывал про Гейю и полевые допросы штабс–капитан Злобин? Вот именно это Корнев и готов был сделать с теми, кто назначил цену за смерть его женщины. Что там Злобин говорил? Нельзя так с живыми людьми? Можно! С такими – еще как можно!
А вот кто эти заказчики? Мятежники? Эту мысль Корнев отбросил сразу же. Вот уж эти кретины узнали о нем и Хайди только когда им показали снимки. Нет, это не укры. А чьи указания и заказы могут выполнять укры? Естественно тех, кому выгоден этот мятеж. А мятеж может быть выгоден только и исключительно Демконфедерации и никому больше. Здесь не надо быть экспертом. Только Западу выгодно сорвать присоединение планеты Фронтира к Райху. Потому что, насколько Корнев представлял себе положение на Фронтире, если опыт Скраггенхольда окажется успешным, еще на паре–тройке планет люди начнут себя спрашивать: а не обменять ли и нам нашу независимость на более высокий уровень жизни? Это как раз‑таки ясно. А вот что совершенно не ясно, так это кому на Западе понадобилась смерть восемнадцатилетней гражданки Арийского Райха Адельхайд Бюттгер? Кто не пожалел ради этого денег на пиратов, на масс–бомбу, на много чего еще?
Подходя к консульству, Корнев отметил, что здание готовят к возможным боям в городе. Окна закрывали щитами, вход в консульство и первый этаж обкладывали мешками с землей, в здание заносили ящики явно с оружием и боеприпасами. Работали молодые ребята в общеупотребительных на Скраггенхольде шахтерских робах, но как‑то не очень похожие на местных. Вроде и лица, и общее сложение как у местных, и работают так же быстро и аккуратно, но… Какие‑то неуловимые с первого раза детали – выражения лиц, движения, взгляды – и Роман понял. Это не шахтеры. Это вообще не рабочие. Это солдаты. А вот откуда бы им тут взяться? Ну тоже не вопрос. Прислали, значит, союзники передовые части, переодев их под местных. Для чего нужна такая маскировка, Корневу в данный момент было все равно. Не это было для него главным.
Рассказывать Хайди то, что услышал от Хеллинга, Роман не хотел, но скрыть от нее свое состояние тоже не смог, так что пришлось все же признаваться. Потому что если женщина видит, что какие‑то сведения от нее прячут, то она может начать строить догадки, мгновенно переходящие в самые невообразимые фантазии. Лучше до такого не доводить – последствия могут оказаться столь же непредсказуемыми, как и выводы, сделанные на основании женской логики.
Выслушав Корнева, Хайди побледнела. Слегка прикрыв глаза, она с полминуты молчала, беззвучно шевеля губами. Потом решительно встала, раскрыла шкаф, вытащила оттуда принесенную Корневым с «Чеглока» бутылку все той же вишни на коньяке, и, свинтив пробку, сделала большой глоток прямо из горлышка.
– А мне…, – выдохнула она, отставив бутылку, – как ты говоришь – до одного места!
Хайди оценивающе посмотрела на бутылку, Корнев протянул было руку, чтобы отобрать, но не успел. Сделав еще глоток, девушка продолжила:
– Я даже могу сказать, до какого места! Если diese Schweinhünde [26] 26
diese Schweinhünde – эти свинские собаки (нем.)
[Закрыть]из гестапо не могут сделать свою работу, это не должно быть моей проблемой!
Хайди снова примерилась к бутылке, но на этот раз Роман ее опередил. Впрочем, она, похоже, так и не заметила, что осталась без успокоительного.
– Когда здесь закончится, мы полетим к тебе в Тюленев и я буду жить там. Туда ни один Spagatscheisser [27] 27
Spagatscheisser – не имеющее русских аналогов немецкое ругательство. Буквально – «тот, кто испражняется, сидя на шпагате». А говорят, немцы сухие и бесчувственные педанты…
[Закрыть]не достанет… нет, не дотянется. Слушай, Рома, а может, мне надо во флот записаться? Буду сама искать их. Найду и убью.
Корневу очень хотелось объяснить Хайди, что для того, чтобы самой кого‑то искать, надо сначала сделать себе во флоте карьеру, да и то, даже над адмиралами есть свое начальство. Однако же хватило ума воздержаться, а то мог бы нарваться на неприятности.
– Да. Найду и убью. Быстро убью, чтобы не мучились. А знаешь, почему так?
Корнев машинально пожал плечами, но на всякий случай тут же изобразил на лице крайнюю степень заинтересованности.
– Потому что это будет моя благодарность для них! Они помогли мне тебя встретить… Рома, я тебя люблю… Ты меня защити… Отвези к себе… – похоже, два больших глотка коньяка сильно подействовали на непривычный к спиртному организм. – Отвези…
Аккуратно уложив что‑то невнятно бормочащую по–немецки невесту на кровать, Корнев присел рядом, держа свою женщину за руку. Да уж, хорошо, что закончилось так. Истерик от Хайди он и не ждал, не та у нее душевная организация, но мало ли как еще могла бы она отреагировать на такие известия… Уж лучше так.
А теперь стоило бы подумать, что делать, когда начнется штурм города. Кстати, эти снимки, что показывал Хеллинг, на самом деле – еще одно доказательство того, что штурм не за горами. Просто так их бы не раздавали – те, кто назначил цену за него и Хайди, знают, что они в Хеймарсдалене, так что только тут и можно эти снимки использовать. И, кстати, очень может быть, что предполагается и захват консульств, потому как где еще можно искать заказанных людей? Что ж, немцы молодцы, меры приняли. На всякий случай Корнев выглянул в окно и припомнил планировку здания. Да, хорошо, что окно выходит во внутренний двор, да и сама комната расположена именно на стороне этого двора. Выстрела из гранатомета в стену можно не опасаться.
Однако же, мятежники, похоже, сорвались с нарезки. Ладно, «Чеглок» обстреляли, тоже наглость несусветная, но еще как‑то объяснить можно. А штурм консульств безнаказанным не останется в любом случае. Хрен бы с ними, с украми этими, они, насколько слышал Корнев, всегда отличались безмозглостью, но о чем думают настоящие организаторы мятежа? Или их цель – не предотвратить присоединение планеты к Райху, а сделать так, чтобы немцам достался разоренный мир с разрушенной промышленностью? Вроде урока другим: будете дружить с Райхом – будете жить в разрухе. А что при этом станет с украми, западников не волнует – такого добра не жалко.
Мысли Романа вернулись к разговору с Хеллингом. Черт, ну ведь уже не раз и не два было ощущение, что разгадка буквально у него перед глазами, просто почему‑то он ее не видит. Прикрыв заснувшую Хайди пледом, Корнев заварил себе крепкого чаю и попытался вспомнить и проанализировать все, что он знал. Получалось, честно говоря, плохо. Ну что ж, значит надо заняться чем‑то другим, а мысли эти пока отставить в сторону, до лучших времен.
Корнев достал свои пистолеты – родной «орел» и трофейный, захваченный на приснопамятной пиратской базе, «кольт». Разобрал оба, проверил, все ли в порядке, на всякий случай почистил, хотя не настолько уж это и требовалось. Вскрыл две упаковки с патронами и снарядил по пять магазинов к каждому. «Орла» пристроил в кобуру на поясе, «кольт» убрал в карман куртки, по другим карманам рассовал запасные магазины. Эх, не подумал, надо было озаботиться кобурой для Хайди. Стрелять хорошо она, правда, так и не научилась, зато для самообороны, не дай Бог, конечно, чтобы пришлось, «кольт» штука очень хорошая. Там куда ни попади, главное, чтобы в контур мишени, как говорится. Убьет, не убьет, зато отшвырнет противника метра на три, если стены не помешают. Да и ранения от него такие, что сразу убить куда как гуманнее.
Хайди заворочалась. Поднять ее, чтобы разделась и легла нормально? Нет, пожалуй, что не стоит. Корнев и сам решил на ночь не раздеваться. Штурм города, если он правильно представлял себе обстановку, скорее всего должен был начаться с раннего утра, так что лучше быть готовым. Мало ли…
Заснуть долго не получалось – выпитый чай давал о себе знать. Корнев просто лежал рядом со своей невестой и думал. Мысли об этой затянувшейся детективной истории Корнев от себя гнал. Сейчас главное – чтобы все благополучно закончилось на Скраггенхольде и они с Хайди смогли, наконец, отсюда выбраться. В конце концов, даже если Ларс с Йораном и Хельгой не смогут отремонтировать «Чеглок», можно будет через консульство вызвать русских техников. Вот тогда он устроит Шрайеру и Сергееву такое, что скандал со Штрикком покажется им легкой разминкой. Его‑то дежурными полицейскими не испугают. Потому что он намекнет Сергееву, что откажется играть по его правилам и для начала выдаст Шрайеру под протокол пару фамилий – Лозинцев и Фарадей. А потом расскажет Шрайеру напрямую все свои соображения, которыми раньше делился только с Сергеевым. Интересно же будет посмотреть, что Сергеев передал своему германскому другу и коллеге, а что придержал. Шрайеру, кстати, тоже будет интересно. И если не то вице–консул, не то штабс–ротмистр этого не хочет, то пусть будет добр хоть пинать доктора Шрайера, хоть пылинки с него сдувать, но заставить его размотать этот чертов клубок. Потому что лично для него, капитана–пилота Корнева, его невеста куда дороже всех этих шпионских страстей.
… Выстрелы и взрывы разбудили Романа и Хайди не с рассветом, как он ожидал, а спустя где‑то час–полтора. Насколько мог судить Корнев, в роли будильника выступали никак не карабины и пулеметы, а куда более серьезные стволы – авиационные пушки уж точно. А вот эти разрывы… Это или бомбы, или ракеты, тут сомневаться не приходилось. Тем более, выстрелы и взрывы накладывались на рев авиационных двигателей. Чтобы успокоить испуганную Хайди, Роман объяснил ей, что это, судя по всему, высадились германцы, потому что здесь ни у местных, ни у мятежников тяжелого оружия и авиации нет. И раз не слышно легкого оружия, значит, бой идет не в городе, а на подступах. То есть германская авиация обрабатывает позиции укров, а раз так, то нам ничего не грозит.
Чтобы окончательно добить остатки страха, еще, судя по всему, прячущиеся где‑то в глубине души невесты, Роман погнал ее приводить себя в порядок. А когда Хайди освободила умывальник и душевую кабинку, озадачил ее приготовлением завтрака и отправился на водные процедуры сам. Все‑таки сон в одежде не способствует поддержанию внешнего вида, достойного цивилизованного человека. Уже закончив с мытьем–бритьем и еще не приступив к завтраку, Корнев обратил внимание на то, что звуки боя заметно удалились и были едва слышны. Что ж, все правильно. Легковооруженные мятежники и регулярная армия – это, знаете ли, величины несопоставимые.
После завтрака Корнев и Хайди пошли поинтересоваться, не примет ли их консул. Или хотя бы не поделится кто‑либо еще последними новостями. Консул их принял, хотя и времени уделил немного. Настолько же довольный, насколько и уставший на вид Фридрих Янсен сообщил, что ночью по местному времени германский флот блокировал планету, на рассвете германская авиация нанесла удар по исходным позициям мятежников, изготовившихся к штурму Хеймарсдалена, затем были высажены десанты. Космопорт взят под контроль, коммуникационный центр тоже, в районе Сканнеборга и долины реки Силли германские войска также успешно громят мятежников.
Что ж, новости были приятные. Стоило, пожалуй, сходить к Ларсу и поплотнее поинтересоваться его возможностями в ремонте «Чеглока». А то с подавлением мятежа и необходимостью восстановления разрушенного у него работы уж точно прибавится, так что надо успеть занять место в очереди поближе к голове. Оставив Хайди дожидаться его в консульстве, Роман отправился в город.
По улицам уже перемещались смешанные патрули из вооруженных местных и немецких десантников, причем увешанные оружием парни в штурмброне и черно–бело–красными флажками на плечах явно чувствовали себя хозяевами положения. Горожане потихоньку начали выбираться из домов и приветливо махали германцам, по улицам периодически проезжали военные машины с черными крестами на броне, пару раз попадались машины гражданские.
– Привет, Роман, – Ларс искренне обрадовался гостю. – Ты насчет своего корабля?
– А ты как догадался? – деланно удивился Корнев, оглядываясь вокруг. Пулеметы с верстаков исчезли, Йоран с Хельгой, приветливо помахав руками, все же не стали отвлекаться от возни с какими‑то приборами, назначение которых было Корневу неизвестно. В дальнем конце ангара стоял его гравилет–истребитель.
– Случайно, – широко улыбнулся Ларс. Проследив направление взгляда Корнева, понимающе хмыкнул. – Жалеешь, что мало полетал?
– Да есть такое, – не стал кривить душой Корнев. – Не истребитель, конечно, но машинка очень даже хорошая.
– Бьорн сказал, назад ничего не переделывать. Хочет оставить на память в таком виде. Так что, будешь еще у нас, всегда сможешь полетать. Только стрелять, надеюсь, будет не в кого. Ладно, пойдем, посмотрим, что там с твоей птичкой.
У «Чеглока» уже стоял пост из троих германских десантников. Их старший поначалу не хотел пускать Корнева на корабль, но когда Роман назвал себя, сверился с записью в коммуникаторе и тут же, вытянувшись, козырнул:
– Унтер–фельдфебель Хайе! Выполняю приказ охранять ваш корабль!
– Вольно, фельдфебель, – Кронев, хоть и был в фуражке гражданского капитана–пилота, тоже подбросил ладонь к козырьку. Да, немецкая предусмотрительность – это что‑то! Не только объяснили унтеру, кого пускать на корабль, но еще и снимком снабдили, раз документы не потребовал.
На «Чеглоке» Ларс уважительно присвистнул, когда Корнев раскрыл перед ним стандартный набор инструментов. Корнев открыл доступ к антиграву и Йоханссен погрузился в изучение поверждений.
– Нет, Роман, здесь я тебе не помогу, – с сожалением выдал Ларс результат осмотра. – В космопорту тоже ничего не смогут сделать.
Ну что ж, нет так нет. Жаль, конечно, теперь предстоит тот еще геморрой. Нет, гильдия не бросит в беде, организует и транспортировку «Чеглока» на Александрию, и ремонт, но денег это потребует – не то чтобы так уж и много, но все‑таки… Опять же, время уйдет на все это. Ну да ладно, заодно и их с Хайди на Александрию доставят.
На обратном пути Корнев заглянул в русское консульство. Воспользовавшись консульской связью, отправил в гильдию заявку на буксировку и ремонт «Чеглока», потом поинтересовался последними новостями. Все, в общем, было предсказуемо: укров додавливали, они в большинстве своем сдавались, с остальными разговор был коротким и однозначным. В течение ближайших суток–двух германцы обещали наладить работу космопорта и коммуникационного центра.
По дороге в консульство Райха Роман заметил, что народу на улицах стало больше. Германские десантники, везде, где бы они ни встречались Корневу, попали в окружение местных девчонок, чему, естественно, были только рады. Парни местные тоже крутились рядом, но сегодня был явно не их день. И хотя многие молодые скраггенхольдцы были с оружием, но настоящими вояками по сравнению с немцами они никак не выглядели. Ладно вам, ребята, – подумал Роман, – солдаты люди подневольные, прикажут – придут, прикажут – уйдут, а девчонки ваши с вами и останутся. Но сегодня вам придется потерпеть.
Но вот чего Корнев уж никак не ожидал, так это того, что сам почувствует себя в шкуре местных юнцов. Подходя к германскому консульству, он еще издали увидел Хайди, мило беседовавшую даже не с группой солдат, стоявших у входа, а с одним из них, отойдя чуть в сторонку. С каким‑то удивлением прислушавшись к своим ощущениям, Роман понял, что испытывает незнакомое ему раньше чувство ревности.
– О, Рома, иди скорее! – замахала руками Хайди, и когда он подошел, продолжила: – Вот, знакомься, Вальтер Мюнц. Помнишь, я рассказывала, как мы с ним на мотоцикле чуть–чуть не разбились? Вальтер, это Роман Корнев, мой жених.
Пожимая руку Вальтеру, Корнев заметил, что тот выглядит несколько разочарованным. Ну да, встретил знакомую с детства девчонку, которой когда‑то спас жизнь, сам весь такой из себя мужественный и воинственный, опять же, не просто рядовой какой‑то, а аж целый ефрейтор, в общем – полный набор эффективных инструментов для завоевания девичьего сердца. А тут тебе – бац! – и жених. Но никакого злорадства Роман по этому поводу не испытывал и жал крепкую руку парня от чистого сердца. Если бы не Вальтер… Даже не хотелось о таком думать.
Когда они с Хайди входили в консульство, Роман отчетливо разобрал, как ефрейтор Мюнц тихонько напевает:
Разобрала и Хайди, судя по состроенной ей недовольной рожице. Впрочем, недовольство тут же сменилось хитренькой улыбкой.
В коридоре, когда до двери их комнатки оставалось шагов двадцать, Корнев чуть не споткнулся. Ну как же он не замечал этого раньше! Ведь все так просто! Ну все, мать вашу через гробов с присвистом, хватит! Теперь он был почти уверен, что нашел разгадку всей этой затянувшейся истории. Оставалось только кое‑что уточнить. Корневу стоило большого труда удержаться и не спросить Хайди сразу, а ночью, перед тем как уснуть, он все же задал невесте три вопроса. Мягко так задал, аккуратно, чтобы не спугнуть и не натолкнуть на ненужные мысли. И получив ответы, уснул с чувством выполненного долга. Ну пока еще не полностью выполненного, конечно. Осталось убедить в своей правоте Шрайера и Сергеева, но это уже не главное. Главное – он теперь совершенно точно знал, в чем именно нужно их убедить.
