Текст книги "Жизнь и деятельность Архиепископа Андрея (Князя Ухтомского)"

Автор книги: Михаил Гринберг (Зеленогорский)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

V. Ввиду того, что вышеупомянутые клятвы наложены с участием восточных патриархов и других святителей поместных церквей мы поручаем зам. патр. местоблюстителя или тому, кто будет после него возглавлять православную иерархию Московского патриархата, обратиться к патриархам и другим предстоятелям православных поместных автокефальных церквей с посланием о том, чтобы они братски единомысленно приняли настоящее наше определение и своим согласием его утвердили.

Бог же мира Своею неизреченною милостью и Своими неисповедимыми судьбами да умягчит наши сердца, болящие раздором; да уврачует язву разделения, удручавшую до сих пор всех истинных чад св. Церкви, и да приведет расстоящиеся паки во едино во исполнение молитвы возлюбленного Сына Своего, нашего Спасителя и Господа: «Да вси едино будут, якоже Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да и мир веру имет, яко Ты мя послал еси (Иоан. 17, 21). Еже буди, буди».

10/23 апр. 1929 г. Москва

Подписи: Зам. патр. местобл. Смиренный Сергий,

Б.М. митр. Нижегородский

Смир. Серафим, Б.М. митр. Саратовский

Смир. Иннокентий, архиеп. Алтайский

221

Смир. Сильвестр, архиеп. Калужский Смир. Севастьян, архиеп. Костромской Смир. Арсений, архиеп. Сталинградский Смир. Алексий, архиеп. Зутынский Смир. Феофан, архиеп. Псковский Смир. Павел, архиеп. Ярославский Смир. Иоанн, архиеп. Ульяновский Смир. Константин, архиеп. Харьковский и Ахтырский Врем. упр. Днепровской и Мариупольской епарх. смир.

Питирим, епископ Волоколамский, управ, делами св.

Синода

С подлинным верно: упр. дел. патр. Св. Синода еп.

Питирим*.

Хотя в этом «Деянии» на каждой его строчке написано глубокое непонимание всего, так называемого, старообрядчества, как явления церковно-культурного, а не только обрядо-молитвенного, – тем не менее я был от него в восторге. Действительно, после этого «Деяния» не может быть речи о расколе. Нужно лишь быстро и решительно исправить трехвековое церковное бедствие. И если двенадцать смиренных «никонианских» архиереев, стоящие во главе российской иерархии, открыто признали, что раскол церковный произведен теми клятвами, которые они ныне «разрушают и яко не бывшие вменяют», – то примирение сторон, доселе разобщенных, нужно признать совершившимся фактом.

По этому поводу я начал переговоры с представителями московских старообрядцев; я спросил их, какое впечатление произвело на них это «Деяние» м. Сергия. – Ответ последовал приблизительно такой: «Мы, конечно, рады, что архиереи бывшей господствующей церкви сознали свою

* Подробнее о «Деянии» 1929 г. см. статью М.И. «К вопросу о клятвах». М., 1978.

222

вину пред святой Церковыо; а в собственном православии мм никогда не сомневались. Поэтому «Деяние» митр. Сергия для нас значения не имеет, тем более, что его искренности мы нисколько не верим».

Тогда я стал спрашивать московских протоиреев, какого мнения они по поводу этого «Деяния». – Каково же было мое удивление, когда оказалось, что старые московские протоиереи решительно иичего об этом «Деянии» не знают – чрез три года после появления его на свет! Бедные старцы были оскорблены таким архиерейским пренебрежением к протоиерейским чувствам и мыслям, когда я им риссказал, в чем дело.

А далее выяснилось такое положение: когда было выпущено это «Деяние», то многие старообрядцы (напр., но Владимирской и Саратовской епарх.) разумеется, использовали его и быстро доказали «ревнителям благочестия», что лучше быть в свободной Христовой Церкви, чем и казенной – приказной... Началось движение совсем не то, на которое рассчитывали никонианские «смиренные» старцы, началось движение не в сторону этих «смиренных» обидчиков, а в сторону действительно обиженных и гонимых. – Начались переходы от «никониан» в «раскол».

Тогда «смиренный» Сергий и все его остальные «смиренные» начали прятать свое «Деяние» от всех мыслящих людей и уверять, что это еще совсем не настоящее «Деяние», а только проект и что сами эти «смиренные» на такое доброе дело «без собора» решиться никак не могут.

Так м. Сергий хотел было сделать одно прекрасное дело, да и на это у него не нашлось достаточно ни мужества, ни честности. – Все это «Деяние» архиерейское было не продуктом пастырской ревности и попечения о погибающих душах, а следствием канцелярского безделья, – от безделья написали, а от трусости ничего не сделали из того, что должны были сделать, что сами же признают своей обязанностью.

223

VI. Моя молитва в чужих храмах, но со своей братией

Я писал выше, что во всей Москве к 1932 году осталось только четыре храма, в которых прихожане осмеливались не признавать себя верноподданными митр. Сергия. В двух из этих храмов я и молился; но молился так, что всегда слышал около себя шепот: «раскольник», «запрещен»... У меня почти никто не брал благословения.

Я в это время исповедовался и приобщался св. Тайн в Никольском храме (в Подкопаевском переулке) у иеромонаха Григория. Еще раз повторяю, что я молился у этого иеромон. Григория потому, что он, иеромонах Григорий, не признавал над собой самодержавия м. Сергия. Но 6 декабря 1931 года он просил меня более не приобщаться в его храме, потому что я под запрещением... митр. Сергия! – Так страшно для всех было это имя и так все всегда ждали его мести. И принимали все меры, чтобы эта месть их не коснулась.

И ничто не помогло!

В январе 1932 года получено было известие, что духовенство всех четырех храмов, не признавшее Сергия, получило запрещение его в священнослужении. Все поняли сразу, что это подготовка к закрытию этих святых храмов.

Ведь закрыть храм без объяснения причин или сказать, что храм закрывается и уничтожается только потому, что «так нам хочется», – все-таки не очень умно. А вот доказать верующему народу, что «здесь отщепенцы», что «здесь не признают духовной власти», что и «молиться-то с ними – грех».., это называется умным подходом, и тогда храм можно разрушить или закрыть на достаточных основаниях.

Это митр. Сергий понимал прекрасно и подготовлял святые храмы к закрытию – умно и последовательно... После всех этих наблюдений мне оставалось только искать места, где можно бы было помолиться Богу.

Я решил идти молиться к тем старообрядцам, о которых знал, что они ко мне относятся с истинно христианскими чувствами. Я пошел туда и, как всегда, встал среди толпы,

224

чтобы не обращать на себя внимания.

Но меня среди толпы нашли сначала священники, а потом мало-помалу и миряне. А вскоре, 28 февр. 1932 года, в день св. Василия исповедника, когда я стоял с одним с иященником посередине храма, подошла ко мне некая боголюбивая христианка и попросила у меня благословения.

– Зная строгость церковной дисциплины в старообрядческих общинах, – я даже растерялся сначала и спросил моего собеседника, могу ли я исполнить эту просьбу и дать благословение этой рабе.Божьей. Он мне ответил буквально следующее: «Если она просит вашего (т. е. моего) благословения, прошу исполнить ея просьбу».

Эта христианка была незабвенная для меня раба Божия Евдокия (Михайлова); и ее поступок – принятие от меня благословения, доказал мне, что я для них не чужой, а свой, что я для них не враждебный и вредоносный «никонианин», в действительно епископ единой, Святой соборной Апостольской Церкви.

Могу сказать твердо, что эта боголюбивая раба Божия – Евдокия своей просьбой благословить ее и соединила меня со своей общиной. В этом ее святом поступке было для меня достаточное доказательство, что старообрядцы меня уже любят истинно-христианской благодатной любовью. И я должен сказать, что это было для меня великим благодатным утешением среди моих бесчисленных церковных скорбен. С тех пор я нашел в старообрядцах истинных родных братьев во Христе, сознательно относящихся к своим религиозным обязанностям и к своему христианскому званию.

После этого не прошло и месяца, как все храмы, «не признающие митр. Сергия» были закрыты и заперты. 24-25 марта были изъяты из обращения все дерзкие священники, не признавшие его непогрешимой воли, за что ранее они были только «запрещены». А 1-го апреля я снова попал туда, откуда идет верный путь ко спасению для всех честных священнослужителей. В скором же времени я оказался в третьей ссылке в Алма-Ате.

225

VII. Едино стадо любви Христовой

Ранее я сказал, что в моих отношениях с беглопоповцами все по-человечески было продумано и подсчитано: все было принято во внимание; забыто было только одно («одно» добавлено, сверху – Авт.): человеческие грехи... И человеческие грехи и привычки к раздору не допустили до святого дела молитвенного объединения русских верующих людей.

А в отношениях моих к Белокриницкой иерархии для меня не было ничего предусмотренного и все явилось каким-то чудом милости Божией.

Когда я приехал в Алма-Ату, мне некуда было прийти помолиться Богу: в храм, которым завладели живоцерковники – идти нельзя, а в единственном храме Сергиевском можно было бы молиться, но сергиевский архиерей нашел возможным и для себя полезным в моем присутствии говорить против меня поучения к своей пастве о том, что-де «и некоторые епископы не хотят признавать власти нашего главы и что о них-то и сказано: возстанут лжехристы и лжепророки».

После этого мне, причисленному к лжехристам и лжепророкам, неудобно было посещать храм этого догадливого святителя.

И вот в это время для меня совершенно неожиданно я получил великий дар от священником Белокриницкой иерархии: я получил святые Дары, святую дарохранительницу и омофор. Для меня этот великий дар был истинным откровением милости Божией ко мне грешному.

Ведь я знаю отлично, как строго и требовательно относятся все старообрядцы к соблюдению всяких требований канонических и литургических в своих общинах и храмах, и тот факт, что я от них получил св. Дары, – я рассматриваю только как чудо некоего благодатного вдохновения.

Некогда великий хранитель Божьего ветхозаветного закона ввел (неразб.) Откровицу во Святая Святых, куда сам имел право вступать только раз в год... На это великое

226

yfрушение закона Первосвященник не имел никакого права, и имел только страшное запрещение. – И однако он это делал! Он Это сделал потому, что Бог открыл ему то, чего yt видели другие. Так и ныне Бог дал людям рассмотреть тj, над чем другие стоят только с изумлением.

Кого же Господь избрал орудиями и исполнителями cвоей воли?

Дело произошло так. – Когда я бывал в старообрядческих храмах, то меня, как больного старика, почти всегда сопровождала одна добрая девушка очень высокого настроения – Маргарита (Емельянова). Когда старобрядцы меня спрашивали, кто со мной бывает в их храмах, – я, конечно, не скрывал, что это формально «никонианка», но что идейно душой она так же далека от «никонианства», как И я, и что это моя ближайшая ученица.

Эта раба Божия, Маргарита, после моего вызова из Москвы стала и без меня посещать для молитвы старообрядческие храмы, и ее-то Господь и избрал для того, чтобы она приняла от старообрядческих священников и передала мне св. Дары. То, к чему тщетно стремились архиереи и до чего не могли додуматься многоученые профессора, – то свершилось по молитвам и руками чистой благочестивой девушки. Воистину дивны дела Божий!

Разумеется, моя радость по поводу этого, несомненно, общецерковного события, была и остается беспредельной. Для меня несомненно, что это событие крупной общецерковной важности, хотя объем этого события будет раскрываться постепенно и медленно. Однако при благоприятных обстоятельствах это событие может и в ближайшее время проявить себя всесторонне и чрезвычайно благотворно. Будем молиться и надеяться, что это будет так, что преступный цезаропапизм сменится в нашей жизни умной церковной общественностью, церковно-народной общиной.

227

Для меня лично это событие сопровождалось такими обстоятельствами, которые для меня сугубо знаменательные.

Когда я получил св. Дары от старообрядцев, как высшее проявление их христианской любви и доверия ко мне, я долго думал, как мне поступить, – тем более, что я точно и не знал, кто мне прислал этот Священный Дар. Я посоветовался с одним благочестивым (ныне уже покойным) старообрядцем – Георг. Савельев. Чернышевым и решил писать благодарственное письмо самому старообрядческому архиеп. Московскому Мелетию и ему принести благодарность за ту любовь, проявления которой со стороны его сопастырей могут иметь великое созидательное значение для всей Церкви. – Мое письмо ко владыке Мелетию было след. содержания.

Его Высокопреосвященству,

Высокопреосвященнейшему Мелетию, Архиепископу Московскому и всех древле-православных общин

Высокопреосвященный Владыка о Христе возлюбленный собрат и сослужитель.

Помолясь своим покровителям, казанским чудотворцам Гурию и Варсонофию, в день их памяти и 25-летнего юбилея моего епископства, пишу Вашей Святыне это письмо.

Милости Божий ко мне, грешному, неизреченны; я могу сказать, что живу среди чудес благодати Божией и особенно тогда, когда нахожусь в узах тюрьмы и в изгнании. Последнее такое чувство я пережил 17 сент. с. г., когда совершенно неожиданно для себя я получил от одного священника подведомой Вам иерархии св. Дарохранительницу и св. Дары в ней.

А этот день, 19 сент., знаменателен для меня тем, что в этот день празднуется св. Церковью память моих пращуров – ярославских чудотворцев и в тот же день я получил в 1907 году указ о бытии мне епископом.

Итак, ныне, 1932 года 19 сент. я получил св. Дары из

228

того церковного общества, которое меня, как «никонианина», – не признавало своим собратом, но которое я всегда считал православною Церковью московских чудотворцев Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и Ермогена и Казанских Гурия, Варсонофия и Германа.

Имея в руках этот великий дар благодати Божией и любви Вашей, я ныне считаю себя уже своим для Вас и поэтому и пишу Вам это письмо, будучи преисполнен благодарности Вам за истинно-христианскую любовь Вашу.

Я ныне лежу, яко впадый в разбойники, весь оклеветанный и израненный; Вы же и братия Ваша исполнили на мне заповеди Христовы и ко мне, как к епископу, отнеслись всецело по соборному указанию (Сард. Соб. пр. 17).

Видя и чувствуя все это и многое подразумеваемое, я не могу молчать и должен говорить (Екк. 3, 7; Иер. 20, 7-9). Я должен говорить и для Вас, чтобы познакомить Вас с моими церковными взглядами, и для «никониан», которые ¦о многом не понимают моего церковного поведения.

Доселе древле-православные христиане и так называемые «никониане» были единомысленны только во святых догматах Церкви, но петербургское царское правительство искусственно разъединяло их в молитвах и обрядах. На этом мало-помалу утвердилось и разъединение их в церковной администрации (управлении).

Древле-православные христиане ценой своего двухвекового мученичества сохранили у себя истинно-соборное управление и правильное разумение, что есть Христова Церковь. А «никониане» вполне подчинились царской власти импер. Петра и его «Духовному регламенту». Церковь обратилась у «никониан» в казенное «Ведомство Православного Исповедания» (в параллель управлению по делам печати или управлению тюрьмами), а живая вера мало-помалу превратилась в формальное исполнение обрядов; и то – только по требованию гражданских

229

законов. Государственное исповедание оказалось просто казенным неверием.

Поэтому «никониане» утратили понимание даже того, кто есть Глава Церкви: Господь Спаситель или государь император. А когда государя не стало как единого главы, то у «никонианских» архиереев явились сразу три главы (живоцерковная глава, митр. Сергий и митр. Григорий), а миряне, забыв Единого Главу – Христа, буквально заблудились среди этих трех сосен, не зная, куда приткнуться, потому что никогда не умели читать свящ. Писания и понимать его, как следует.

Правда, в 1917 году было восстановлено русское патриаршество и тогда явилась, хоть и слабая, надежда на восстановление канонического управления русской Церкви. Но после смерти п. Тихона его место совершенно антиканоническим путем занял митр. Петр со званием местоблюстителя патриаршего престола. Его управление можно характеризовать одним словом: диктатура (хотя и кратковременная).

После Петра его место занял м. Сергий, достигнув этого также вполне антиканоническим путем. – Управление этого митр. Сергия можно охарактеризовать словами: лицемерие и циничная бесчестность. Между тем Сам Господь требует от Своих последователей прежде всего, чтобы они береглись лицемерия, как закваски фарисейской (Лк. 12, 1) и закваски Иродовой (Мрк. 8, 15), а честность считается элементарной добродетелью всякого гражданина и тем более необходимой добродетелью епископа (I Тим. 3, 2). Таже Иродова закваска заставила митр. Сергия и всех, сообщающихся с ним, нарушить ЗО-е правило св. Апостолов, 3-е правило VII всел. Собора и очень многие другие.

Вообще грехи митр. Сергия и его бесчестного синода вполне явны и в общей сложности являются «нечестивою ересью клеветников на христианство» (VII соб. пр. 7); это ересь злейшая, чем ересь клеветы на святые иконы (иконоборчество). Это некая новая уния с неверием, сопряженная с учреждением совершенно антицерковных

230

катаскопов. Это скрытая форма арианства – политического.

Что касается живоцерковничества, то я его считаю просто церковным разбоем; а архиерейскую группу митр. Григория я считаю мало оправдываемой и канонически и просто логически, ибо эти архиереи-григорьевцы признают митр. Петра своим главой, а его запрещения, на их самих им наложенного, они не признают! Это трудно понять, ибо »то совершенно не последовательно.

Вследствие всего вышеизложенного с июля мес. 1926 года я вынужден был (именно вынужден митр. Сергием и сю неправдами) вполне отойти от этих архиереев, которые не хотят быть служителями Церкви, как ап. Павел заповедал (Кол. I, 25), а хотят только господствовать над наследием Божиим, что так определенно запретил ап. Павел (I П. 5, 3).

Я считаю, что никакого согласия между Христом и Велиаром, верного с неверным не может быть (2 Кор. 6, 15). А между тем, все «никонианские» архиереи, без различия группировок, устраивают это грешное согласие и на нем, а не на Кресте Христовом; хотят утвердить Церковь. – Мало того, они считают, что они, то есть, архиереи, и суть Церковь, вопреки учению св. ап. Павла (2 Кор. 5, 4). Я же считаю, что св. Церковь составляют все верующие, все сыны Божий по вере в Иисуса Христа (Гал. 3, 26), весь народ Божий, живые камни, из которых устрояется дом духовный (I П. 2, 5), тело Христово (I Кор. 12, 27; Ев. 1, 23).

Глубоко радуюсь и благодарю Господа, что такое понимание св. Церкви и у древле-православных христиан; поэтому они и сохранили свою церковную соборность, столь извращенную и даже поруганную у «никонианских» ирхиереев, которые в храмах поют, что они веруют во едину святую соборную Апостольскую Церковь, а в своей практической деятельности считают главными своими

231

законами всякие другие законы, кроме законов соборных.

Когда я вынужден был отойти от этого церковного беззакония, то, «никониане» выдумали проклятое слово «андреевщина», уверяя ненаученный народ, что я строю какую-то свою церковь, устраиваю какое-то самочинное собрание. – Это чистая клевета; и всякую «андреевщину» я анафематствую по слову ап. Павла (Гла. 1, 8). Я стремлюсь быть только рабом Христовым (ст. 10) и исполнять волю на свою, а Христову.

В это время в моем изгнании и нашли меня древле-православные христиане и согрели меня своей любовью и мне, как полноправному епископу православной Церкви, принесли священные Дары Христовой Евхаристии.

Преклоняюсь перед промыслом Божиим, тако устроившим и земно кланяюсь всем, кто потрудился в этом деле.

Итак, Святитель Христов, мы уже объединены с вами по милости Божией Единым Главою св. Церкви, Господом нашим, объединены и во святых церковных догматах и в молитве и в церковной дисциплине (т.е. в св. обрядах).

Ныне для меня остается решить вопрос третьестепенного значения, признавать ли мне ныне и немедленно какую-либо церковно-иерархическую власть до соборного решения по этому поводу.

Всесторонне обдумав этот вопрос, помолясь Богу и призвав на помощь Святителей и чудотворцев Казанских, прошу Вас, святой Владыко, принять мои услуги в созидании св. Церкви.

Со своей стороны всякое Ваше указание на пользу св. Церкви приму с любовью и благодарностью. Но в целях церковной экономики я должен до собора остаться епископом Уфимским, каким я был до сих пор. Я должен сохранить никем не заподозреваемую полную свободу

232

церковного делания везде, где это возможно, ибо горе мне, если не благовествую (I К. 9, 16).

Поэтому будем искать того, что служит к миру и взаимному назиданию (Рим. 14, 19).

В дополнение к сказанному напоминаю Вам, что для меня правила св. Соборов и св. Отец – это закон моей жизни. Но исповедуюсь Вам, святой Владыко, что моя мысль такова: по нынешним тяжелым для св. Церкви временам,

– всем церковным деятелям особенно нужно руководиться великим примером ап. Павла (I Кор. 9, 20—22). Нужно все делать для Евангелия, чтобы быть соучастником его (23).

Из соборных правил необходимо исполнять правила 77, 79, 103 и 137 Карфагенского собора; правило 15 Двукратного собора; 89 каноническое правило Василия Великого – о возобновлении старческих правил.

Мудрое исполнение этих и параллельных им правил может принести для св. Церкви обильные плоды: соборная любовь исцелит многие страждущие души и привлечет их к Церкви Христовой.

Поэтому в заключении прошу Вас и Вашу о Христе братию непременно сделать меня участником уже первого (после 1932 г.) Вашего собора древлеправославных христиан.

Заканчивая свое письмо, усердно прошу святительских Молитв Ваших и всей Вашей о Христе братии.

С братской о Христе любовью остаюсь Вашего Высокопреосвященства недостойный сомолитвенник Андрей, епископ Уфимский (архиепископ Томский).

4 октября 1932 г.

День Святителей Казанских Гурия и Варсонофия

233

На это письмо я получил ответ такого содержания:

Г.И.Х.С.Б. п.н.

Ваше Высоко-ство, Боголюбивейший Архипастырь, Владыко Андрей

Нас крайне удивило и вместе с тем обрадовало Ваше искреннее и сердечное решительное отмежевание от той испорченной и своевольной среды, которая не знает никакого подчинения ни перед кем и ни перед чем, кроме подчинения царской власти.

Итак, в нашем древлеправославном Домостроительстве явилось новое неожиданное событие – Ваше примирение. – Я верю в Промысел Божий и уповаю, что Ваши святые и благочестивые пращуры умолили у Престола Царя Славы, чтобы их потомок восстановил и оправдал св. Древность, искалеченную и опороченную и даже анафематетствованную мордвином патриархом и его приспешниками. Но Господь противился гордым, а смиренным дает благодать.

Когда дедушка* прочитал Вашу исповедь, то задумался, а затем просиял и сказал: «береги эту бумагу, а ему отпиши: пусть исполняет все, что полагается его сану, согласно правилам и практике св. Церкви «до-никонианской". И да пособствует ему благодать св. Духа в подвигах и трудах его».

Братский мир и спасение шлет он Вам и привет и низкий поклон! И просит Вас совершать молитву о его смирении.

Итак, известив Вас об этом, земно кланяюсь Вам, прошу прощения и Вашего Архипастырского благословения и святых Ваших молитв.

Грешный протоиерей Н. Пронин 1932, дек. 15.

* Так назван, очевидно, архиеп. Мелетий; ни о ком другом упоминать не было смысла.

234

Вместе с этим письмом я получил от Белокриницких старообрядцев святое Миро и омофор. Иже чтет да разумеет!

*

Я должен кончать. – Все материалы, относящиеся к истории моего старообрядчества исчерпаны. – Теперь я почитаю своим долгом сказать твердо и открыто: я непримиримый враг цезаро-папизма, как и всякого насилия, – поэтому я враг и того страшного греха, который в общей сложности именуется «никонианством».

Я не революционер, ибо в революции есть большой элемент злобы и мести. Но прекрасно понимаю революцию, как протест против неправды и насилия. Я прекрасно понимаю таких революционеров, как великие пророки Исайя, Иеремия и почти все остальные, обличавшие несправедливые законы и жестокие решения. Воистину – чтобы познать истину, нужно сначала осуществить в жизни правду—справедливость.

Я не революционер! Я христианин и никому не хочу зла... Но вместе с ап. Павлом – против всякого беззакония и общественной неправды (Дн. 22 и 23).

Я даже не христианский социалист, ибо и в так называемом христианском социализме есть нечто от лукавого в виде человеческого негодного пустословия и прекословии. Христианский социализм, как и социал-демократия, – это плоды римского католицизма, как большевизм есть продукт петербургского цезаро-папизма.

Я – только христианин и последователь великого христианского гения, апостола Павла; я – христианский общинник! – Я считаю, что социологи ап., Павла, основанная на учении о Богочеловечестве Господа Спасителя, обеспечивает для всякого человека и земную социальную правду и вечное его спасение. Но несчастные цезаропаписты («никониане») не хотят понять этого, не хотят быстро и решительно выступить на путь христианского оздоровления жизни; сбитые с толку своими архие-

235

реями – катаскопами, несчастные «никониане» не понимают всей глупости своего положения и продолжают свое бессмысленное существование.

«Никонианство», как полное извращение христианстве, есть несомненная ересь; но «никониане» до такой степени жалки и недепы, что их еретиками назвать почти несправедливо! Какие же это еретики! – Такие они несчастные... Это дети – крещенные, но ничему не наученные.

Братие, православные христиане, работайте же Господу! Работайте со страхом и радостью! Учитесь у ап. Павла! Устраивайте, восстанавливайте древне-православную, христианскую жизнь по правилам и практике св. Церкви до-никонианской! Покайтесь! Устраивайте свои христианские общины свободные, честные, трудолюбивые и радостные.

А о себе я, грешный, могу сказать великое чудное слово: «я раб вашей любви» и готов до смерти служить делу устроения на земле этой христианской любви и церковной соборной жизни. – Да будет едино стадо и Един Пастырь! – А христово стадо не может быть не разумно...

1933, февр. 28 Алма—Ата

Православный Епископ Андрей

VIII

ИЗ ПИСЕМ ВЛАДЫКИ АНДРЕЯ

1. ...Я услыхал недавно, что Катя и твои братья не ходят в церковь. Неужели это правда? Я услыхал это, но не поверил. Это, вероятно, неправда. Ты следи, чтобы они не ленились и мне пиши. Надеюсь, что они меня не будут огорчать. Поцелуй их за меня. Папе и маме передай мое благословение...

27.10.1927

236

2.... Радуюсь, что ты переписываешь Катехизис. И храни его в сердце. В нем – огромное христианское мировозрение верующего христианина и христианина-гражданина. Мы с тобой церковники – значит: социалисты! – Это наш Социализм – есть религия любви, а социализм Маркса – есть религия скорбящих и озлобленных: мы должны сказать им слово любви.

Ты пишешь, будто я в «старообрядчестве не виновен». Чадо! Будь точна в терминологии и помни, что я не виноват в РАСКОЛЕ, но я старообрядец. Я хочу быть таким же старообрядцем, как святители Петр, Алексий, Иона, Филипп или патриарх Гермоген. – Все они были старообрядцами, но не были раскольниками.

Господь да хранит тебя! Передай привет мой папе и маме и Кате и братьям. 24 ноября поздравь Катеньку за меня с Ангелом.

Я посылал тебе письмо со вложением Аннушке образка-картиночки. Получили ли вы это письмо?..

16.11.1927

3. ... Получил я твой подарок и благодарю тебя за него и твоего доброго папу. Непременно его благодари! – На весь твой подарок я купил марок и теперь в июне все письма буду отправлять... Получила ли ты мое письмо о славянофилах? Это меня очень интересует. Мне хочется, чтобы ты и, главное, братья твои – были славянофилы по убеждениям. Это огромное и самое святое миропонимание, захватывающее в себя все лучшие мысли лучших людей.

22.5.28

4. ...1. Цезаро-папизм есть принцип главенства гражданской власти над церковной. – Это слово недавнего происхождения: ему лет 60; утвердилось оно особенно в католических странах. – У нас в России цезаропапизм – как принцип – вошел в Жизнь со времен Петра Великого, который командовал всем и всеми архиереями.

Проводником цезаро-папизма у нас в России был

237

Обер—Прокурор Синода, – а в последнее время – просто Распутин, которому и архиереи чистили сапоги, как «любимцу царя». Теперь и Распутина нет и даже сапогов его нет! – А архиереи уже привыкли чистить сапоги – ну хоть чьи попало! Вот все живоцерковники и такие катаскопы, как Иван Поярков, и чистят сапоги кому попало, хоть бы Карасеву.

Я с этим унижением Церкви не согласен; равно как и еп. Аввакум и еп. Вениамин. И только поэтому я не отошел от митр. Сергия, как главного поставщика всякой ваксы. 2. О славянофилах. Этот вопрос очень и очень важный. Видите ли: в царствование Николая I были ученые в России, которые говорили, что Россия должна учиться у Западной Европы всему и в форме жизни и конституции. Это были западник и... Так они и известны в литературе. Во главе их стоял честнейший и умнейший Герцен.

Против Герцена восстали русские мыслители, которые утверждали, что формы жизни России и могут и должны быть свои собственные, русские, основанные на православии. Они утверждали, что православие должно объединить все славянство, и должна существовать свободная православная федерация. – Вот за это Герцен и его последователи называли своих противников славянефилами. Во главе славянофилов стояли люди громадного образования и таланта. Это мои любимцы и учитег Алексей Степ. Хомяков, Петр и Иван Васильевичи – Киреевские, Константин и Иван Сергеевичи Аксаковы (уфимцы), Данилевский (превосходное сочинение «Россия и Европа»). Потому за этими «первыми славянофилами» явились неославянофилы: Николай Ник. Страхов, Влад. Серг. Соловьев и др.

Скажу вам по секрету (с правом этот секрет мой сказать всем), что я весь в 1893 году с головой ушел в славянофильство – и лучше его не нахожу ничего. Умные большевики – это дети по сравнению, напр., с Петром Киреевским! —А Влад. Соловьев!! Его через 1000 лет будут учиться, как теперь долбят Ленина. – А Ленин почти целиком свою Советскую власть вычитал у Ив. Аксакова!

Только Ленин ... великую идею Аксакова испоганил атеизмом.

... Это письмо сами запомните и всем нашим друзьям покажите. Пусть все знают, что я не Америку открываю, а только провожу в жизнь лучшие мысли лучших русских людей...

Когда я начну говорить о славянофилах, то не могу кончить... Еще: и мой-то катехизис имеет все корни в славянофилах! – Поэтому его и хвалят. Хвалят не меня, а Алекс. Степ. Хомякова!!! И еще: недавно в Германии сделала большой шум книжка «Закат Европы». И что же оказалось? Оказалось, что главные мысли автора этой книги Шпенглера взяты – у славянофила Н.Я. Данилевского. Но то, что Данилевский называл культурно-историческими типами, то Шпенглер назвал культурно-психическими. – Вся и разница!