Текст книги "Страсти по Михаю (СИ)"

Автор книги: Михаил Корешковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

   Его сценарии отклонялись один за другим. Земной шар спешно учил слово Чернобыль. У Монтяну не было денег. Он никогда их не копил. Заработать он мог только в Молдавии. Там он был первым, он был мэтр. Ему нужно было просто существовать. И попробовали бы ему не заплатить. Он подался в Кишинёв. Вначале казалось, это ненадолго.

   Кино было для него закрыто. Он ставил на телевидении, писал, занимал должность в сфере культуры, обличал засилье русского языка, преподавал театральное мастерство. На его лекции ломились – он сам был как театр. Студентки его обожали. Он поехал в южную Францию на выбор натуры, попал в Париж, потратил всё, что было, и слал телеграммы – вытаскивайте. И его вытащили.

   «Я слышала, молдаванки замечательные жёны. Вот у Александра Николаевича Яковлева невестка молдаванка, он в ней души не чает».

   "Ну не оценила, так что на себе волосы рвать? Бабам у нас конца и края нет. Бери не хочу ".

   "Миша, вы никуда не торопитесь? "

   «На свете ещё много хороших женщин. Главное совпасть. Вы похудели, Мишенька. Правда, Аурика совсем взрослой стала, вчера еще девчонкой была...»

   "Михаил Александрович, ассистентка принесла вам чай и бутерброд ".

   Его активно пытались женить. Он был такой светский лев. Но обжёгшись на молоке, он дул на воду – заведёшь супругу, и сразу столько проблем на ровном месте. Он знал свой неведомый шарм. И смутно понимал – счастье не снаружи, счастье внутри.

   – Монтяну всегда придерживался принципа «не ссать против ветра», – говорил автору старый знакомец, журналист газеты «Независимая Молдова». – От него кое-что зависело, и организаторы еврейского культурного общества попросили у него зал для учредительного собрания. Он согласился. КГБ мог этих высунувшихся людишек похватать, но перестроечные времена мешали. КГБ стукнул в ЦК, ЦК нажал на начальство Монтяну, начальство нажало тоже. И тут Монтяну отправляется будто бы в командировку, а директор зала, его прямой подчинённый, как бы самовольно отказывает просителям накануне собрания. И тем пришлось срочно договариваться с Дворцом профсоюзов...

   А ведь как режиссёр Михай знал, что боязливый никогда не сможет сыграть смельчака. Впрочем, надо учитывать – за его «нет» начальству он потерял бы должность.

   Заглядывая вперёд – судьба Михая Монтяну напоминает нам о прошедшей эпохе, жестокой и противоречивой. Он родился как поданный румынского короля, прославился в СССР и оказался не у дел при капиталистической реставрации. Он выбрал когда-то, не без влияния матери, себе родину – Советский Союз. Это он должен был первым пойти на баррикады и биться за прекрасный и недостижимый социализм. Это ему вдалбливали в гимназии французский вместе с удивительными лозунгами Французской революции. Это ему надлежало захватывать телеграф, телефонную станцию и Дом правительства. Но, как всегда, не оказалось на рабочем месте дежурного пророка...

   Нет, нельзя сказать, что он не подходил нормальной женщине. Например, он подошёл к художнику-постановщику Надежде, красавице славянского типа, не согласится ли она поужинать с ним в гостинице «Кодру». Надежда была ироничной, независимой и непретенциозной. Ей принадлежали устные афоризмы, иногда удачные:

   «Ум женщину красит, но краска обладает свойством смываться». «Не отдам поцелуя без предъявления паспорта». «Слушай мужика, дура – прослывёшь женой».

   Но тут остроумие её покинуло. Она только кивнула.

   Наверное, ему хотелось её легкости и непритязательности. Доносов он не боялся, он разведён, Надя не замужем, за его спиной «Музыканты» и «Цыганская рапсодия», и ни единого слова против Советской власти. Эта власть дала ему всё, потребовав взамен лишь одно – лояльность.

   Но Надя в ресторане его не застала – Монтяну, узнав, что Ермаш уехал в санаторий в Сочи, срочно вылетел в Москву проталкивать новый сценарий – надеялся договориться и преодолеть накопившееся недоверие.

   Он появился через четыре месяца и без особых успехов. Перед Надей он извинился, но продолжения не последовало. Он никогда не возвращался. А Надя выпустила новую стрелу – «смейся, заяц, над брюхатой лисою».

   Скоро Монтяну избавится от тяжёлого взгляда председателя Госкино:

   – Я тебе покажу, если у тебя в фильме не будет молдавских пейзажей...

   Так боролись за национальное кино. К тому же председатель недолюбливал румын, и знал, что те считают молдаван румынами сортом пониже.

   Снимать независимое кино Михай не мог, на это не было денег. Но денег не было ни у кого.

   За всю историю советского кинематографа «Цыганская рапсодия» была самым успешным фильмом – её купила едва ли не половина стран мира. Монтяну, не будучи цыганом, снял фильм, в достоверности которого не сомневались сами цыгане. Его цыгане это не «воруй, пой, пляши», а вольнолюбивый самобытный народ, бережно несущий свои меланхоличные и в то же время жизнерадостные мелодии.

   Никто не помнит, чтобы Монтяну о чем-то жалел. Он не был образцовым конформистом. Как и его цыгане, он подчинялся обстоятельствам. Как и они, оставался внутренне свободен. Ему некогда было приспосабливаться. Его несла энергия творения. Поток времени был для него временем жить.

   «Любимая из будущих времен...» – ранняя строка Михая. В последних его стихах прозрачность и простор. Одна петербургская поэтесса любила и любит его, дружески-нежно и беззаветно, как и надлежит любить поэтов.

   Михай написал ей на своём сборнике – «Непостижимой и чарующей Т. с преданностью».

   Она слала ему письмо – «Друг, значимый и любимый. Мне жаль с вами расставаться».

   Почему она так написала? Предчувствовала что-то? Она видела его прекрасным, и он таким становился. Мы такие, какими нас любят.

   – Вспыхнут другие звёзды, – писала она автору этих строк, – но не будет похожих. Почему не дождался исполнения своего заветного желания (завершения нового фильма – М. К.) этот светлый, тёплый, блистающий человек? Он смотрит на меня – живой, вдохновенный, незабываемый...

   Он был серьёзный и весёлый. Ему просто нравилось жить.

   В иные времена он мог стать военачальником, политиком, большим менеджером – его бы хватило на всё. А он считал, что делает лучшее в мире дело. Он жил тогда, когда жил. Говорят, он скончался от рака.

   Неправда!

   Он умер, потому что кончилось его время. Потому что никому не стало нужным романтически-приподнятое поэтическое кино. Потому что закончились русские деньги. Потому что из всех щелей полезла жёсткая правда жизни.

   Он ещё пытался бороться. Его последний фильм о любви юной цыганки и молодого композитора, который он уже начал снимать, был отчаянной попыткой повторить успех, окунуться в ту стихию, в которой он так легко и вольно летал...

   Но небеса дали знак – the game is over! И перевели – второго шанса не будет!

   И очарованный странник ушел. Он не боялся пути.

   Он ещё вернется.

   Любимая из будущих времен, прими его.

14