Текст книги "Три легенды"

Автор книги: Михаил Кликин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

5

Заканчивалось лето.

Дни стали короче. По утрам стелился над рекой густой холодный туман, серой мокрой пеленой скрывал берега. Обленившееся солнце не торопилось показываться из-за горизонта. Прореживалась ветром листва на деревьях. Птицы собирались в стаи, шумно ругались о чем-то, галдели, затем, договорившись, взлетали дружно и закладывали долгие виражи над деревней, над лесом, над рекой. Парили в воздухе тонкие серебристые паутинки, похожие на оторвавшиеся седые лучики стареющего солнца.

Пользуясь последними ясными деньками, старики готовились к зиме.

Надо было собрать урожай: выкопать картошку, срубить плотные кочаны капусты, вытаскать лук, чеснок, повыдергать морковь и свеклу. Все это надлежало перебрать, подсушить, уложить в погреба на хранение. А кто-то еще не успел заготовить достаточно дров и теперь спешно наверстывал упущенное. Кому-то надо было утеплить избу. Да мало ли что еще…

– Вигор! Вигор! – кричала Би с вершины холма, отойдя чуть от своего дома. Отсюда ей были видны маленькие фигурки, которые медленно брели по далекому ржаному полю и все кланялись, кланялись, кланялись… Кречет, Урс, Вигор и Дварф убирали хлеб. С самого утра они вышли в поле, взяв серпы. Без обеда, без отдыха они захватывали колосья в горсть, привычным движением отсекали стебли и укладывали на землю аккуратными валками.

– Вигор! Колдун! – звала Би, но на поле ее никто не слышал.

Куда он, старый, пошел! Который час без роздыху работает. Ладно Урс, ну, ладно Кречет, но он то, однорукий, зачем на поле вышел? Будто без него не справятся. Ходит, валки поправляет своим посохом, за всеми троими вяжет снопы. И как только он одной рукой управляется? Должно быть, пальцы ободраны в кровь, поясница болит, ноги не гнутся…

Би не выдержала и стала торопливо спускаться вниз, на поле к дедам.

– Вигор! – закричала она, не пройдя и половины пути.

Колдун не слышал. Зато поднял голову Урс, увидел ее, распрямился, откинул свои длинные волосы назад. Остановились и Кречет с Дварфом. Оба заметно уставшие, мелкие бисеринки пота поблескивают на лбу. А Вигор все работает. Наклоняется над валком ржи, зажав посох под мышкой здоровой руки, набирает в горсть колосьев, крепко прижимает своей короткой культей к телу, стискивает, добавляет еще горсть, и еще, и еще. Из последней ловко свивает жгут и обвязывает получившийся толстый сноп. Ставит на землю и делает следующий шаг. И как все сноровисто у него выходит!

– Хватит вам на сегодня, – сказала запыхавшаяся Би, поравнявшись со жнецами.

– Да что уж тут осталось, – ответил Кречет, кивнув на поле. – Еще часа два работы, не больше.

– Ну, хоть Вигора отпустите.

– Забирай, – усмехнулся Кречет, – попробуй. Нас он не слушает, мы уж его прогоняли. Какой, говорим, нам толк с однорукого. А он смотри как наловчился.

– Вигор! – окрикнула Би увлеченного работой колдуна. Тот выпрямился, обернулся на голос.

– Чего тебе?

– Хватит работать. Завтра доделаете.

– Нет. Надо сегодня закончить. Завтра пойдут дожди.

– Какие дожди? – удивилась Би. Она глянула на чистое небо. Ярко светило солнце – нигде ни единого облачка.

– Завтра будет дождь, – уверенно повторил колдун.

– Дождь, так дождь. Пойдем, а они доделают.

– Доделают они, как же… – проворчал колдун, отвернулся и снова принялся за работу.

– Вот видишь, – негромко произнес Кречет. – Пускай трудится, если ему в охотку.

Он перехватил серп и стал срезать колосья, укладывать их под ноги. Рядом с ним встал Урс.

– Пусть, – улыбнулся всеми морщинами Дварф и присоединился к товарищам.

Би смотрела на их точные движения, такие плавные, уверенные. И ей захотелось встать с ними бок о бок, и так же зачерпывать ладонью рожь, ощущая тепло каждого полого стебля, чувствуя приятную тяжесть зерна в колосе, и так же подрезать золотистый хлебный букет, аккуратно класть на землю, слиться с работой, с этим полем, с небом и солнцем, с хлебом… Но свободных серпов не было, и тогда она встала рядом с Вигором и принялась вязать снопы. Колдун искоса глянул на нее, пробурчал что-то неразборчивое, но чуть подвинулся, уступая валок.

Хлеба оставалось совсем ничего – часа на два работы. А потом еще надо было перенести снопы в деревню, обмолотить деревянными тяжелыми цепами, просушить, провеять зерно, отобрать часть на семена…

А колдун назавтра обещал дождь.

Дома было душно. Спать совершенно не хотелось. После работы стонал, жаловался каждый мускул, привычная боль грызла суставы, ломило кости.

Вигор вышел на улицу.

У Би горел свет. Кто там сейчас? Должно быть Кречет и Дварф. Может быть еще Ланс дремлет у печки. Но и они скоро разойдутся по домам – вымотались сегодня, устали. Почти до самого вечера таскали тяжелые охапки снопов, складывали к Урсу на просторный двор, на чисто выметенный дощатый пол…

Вигор стоял прямо, твердо опираясь на посох. За полтора прошедших месяца он сильно изменился. Он словно стал выше, плечи его больше не сутулились. Изменилась походка – теперь он ходил твердо, властно, уверенно – широко отмахивая целой рукой. Прежними остались только эти настырные буравчики в суставах. Годы никуда не делись, навсегда остались с ним.

Заглянуть к Би? Нет, незачем.

Пройтись? Куда? От дома к дому? По мертвой деревне? К пугающему вечернему лесу? Нет.

Вернуться в дом? Там душно и пусто.

А здесь есть целый мир.

Светит живой маячок в окне у Би. Зудят комары, через силу стрекочут кузнечики – уже становится свежо. Под холмом течет река – длинная лента, почти уже черная. Лес, слившийся в единый темный массив, наползает на склон, жутковатый, мрачный. Неясные звуки оттуда – будто из другого мира – некоторые знакомые, некоторые странные, чуждые. Все слышно в вечерней тишине.

И небо. Просторное. Необъятное. Высокое.

На востоке по черному бархату уже поднимается луна. Над головой появились первые, самые яркие звезды. А закат все еще алеет, хотя солнце давно скрылось, закатилось за бескрайний лес…

Вигор долго смотрел на полыхающий запад.

Будет дождь.

Кровавые струпья облаков уже висели над лесом.

Заговорили наперебой неразборчивые голоса. Это вышли от Би гости. Пошли по своим домам. Спать. Отдыхать.

Вигору почему-то не хотелось, чтобы кто-то сейчас увидел его, окликнул, и он тихо спрятался за дом и потом еще долго смотрел на умирающий закат. Смотрел, когда смолкли голоса, смотрел, когда погасли окна изб. Смотрел, когда ночь пришла в этот мир, и уже ничего не было видно, кроме смутных теней на фоне бескрайнего черного неба.

Урса разбудил мягкий негромкий шелест.

«Все-таки прав оказался колдун, – подумал Урс. – Дождь.»

Он некоторое время лежал, вслушиваясь в шепот падающей с неба воды. Глаза его были открыты, но он ничего не видел – было темно. Ночь была по-осеннему беспросветна. Урс улыбался сам не зная чему – просто ему нравилось слушать шум дождя.

Он и не заметил, как снова уснул.

И вновь проснулся.

Сколько прошло времени с момента первого пробуждения, он не знал. Дождь все барабанил по крыше, по окнам. Урс заворочался в постели и это движение окончательно пробудило его, и, прийдя в себя, он внезапно понял, что к ровному шуму дождя примешивается посторонний звук.

Он резко поднялся на локте, слепо таращась в темноту. Ему вдруг стало страшно.

В незакрытый ставень стучали с той стороны. С ночной улицы.

Кто бы это мог быть?

Это не свои. Свои не будут так долго стучаться – знают, что дверь у него не заперта, войдут сразу.

У него открыта дверь! – Урс похолодел.

В ставень все стучали. Негромко, часто, будто бы одними пальцами.

Урс, стараясь не скрипнуть половицами, соскочил на пол и, пригибаясь, стал ощупью пробираться к своему мечу.

Стук прекратился. Урс замер на месте, затаив дыхание. Забрехал, залаял глухо из-под крыльца Берт – почуял чужого.

Чужой! Откуда? Кто? Зачем?

Вновь забарабанили по ставню пальцы. Теперь уже по другому, у соседнего окна, у ближнего ко входу.

И этот дождь! Темно! Не слышно ни шагов, ничего не слышно, только стук. Негромкий, нежданный, пугающий.

Урс дотянулся до меча и медленно, чтоб не звякнула сталь, вытянул лезвие из ножен. С оружием в руке стало чуть спокойней и будто бы даже светлей. Страх отступил.

Берт тоже не спит. Их двое.

Выставив перед собой меч, готовый к любым неожиданностям, Урс быстрыми шагами пересек комнату, распахнул дверь и выскочил на крыльцо. К ногам его прижалось что-то тяжелое и живое, сердце екнуло, заходило в груди бешено, и он уже почти ткнул это невидимое нечто мечом, как понял, что это его пес. Это Берт прижался к хозяину.

– Кто здесь? – крикнул Урс в непроглядный сырой мрак.

Ответа не последовало.

– Ей! – прокричал громче Урс. Глухо зарычал Берт.

Шелестел успокаивающе дождь.

Вдруг прямо перед ними словно из неоткуда выросла тень. Невысокая, бесформенная. Урс вздрогнул и немного отступил назад, направив острие меча на чужака.

– Пожалуйста, уберите собаку, – сказал слабый женский голос. – Можно мне у вас переночевать? Утром я уйду.

Урс, немного поколебавшись, опустил оружие.

– Кто вы? – спросил он.

– Только переночевать. Одну ночь. И я уйду.

Странно было слышать Урсу чужой голос. Тем более женский. Ночью, в такую погоду… Он задумался, решая как быть. Жизнь научила его, что враг может прийти в любом обличье, может говорить любым голосом. Враг хитер.

– Тихо, Берт, – успокоил собаку Урс. – Заходите. – Он распахнул пошире дверь, пропустил вперед себя незваную гостью, быстро огляделся по сторонам, затолкнул Берта в дом – нас двое! – и вошел следом.

Дома было тепло и сухо. Хорошо было, уютно. Урс сходил на кухню – глаза его уже понемногу начали привыкать к темноте – зажег там лампу, принес ее в большую комнату и при неярком свете смог рассмотреть гостью.

Невысокая девушка стояла посреди комнаты и, щурясь, смотрела на огонек. Было заметно, что она очень устала, обессилила. Синие губы ее тряслись от холода, длинные черные волосы вымокли. Насквозь вымокла и мешковатая одежда. В руках у девушки ничего не было. Она пошатывалась от слабости, ноги уже не держали ее. Глаза закатывались, и она с трудом разлепляла веки, взмахивая длинными ресницами.

– Только переночевать, – просительно сказала она.

Урс вытащил из-за печки огромный матрац, набитый соломой, расстелил по полу, поверх кинул одеяло, сказал:

– Раздевайся, – и смутился. Он уже отвык разговаривать с молодыми девушками.

Гостья, покачиваясь, стояла на месте и глядела на него. На высокого старика с длинными седыми волосами, полуголого, мускулистого. Он так и не выпустил меч из рук. Огромная собака спокойно сидела у его ног, вывалив наружу розовую ленту языка.

– Раздевайся, ложись, – сказал Урс. – Я выйду.

И он ушел на улицу, накинув кожаную куртку и поманив за собой пса.

На улице все моросил дождь.

Урс обошел вокруг дома, внимательно осматриваясь по сторонам. Было тихо. Постояв немного на крыльце, он вернулся.

Девушка уже спала, натянув одеяло по подбородок. Она отогрелась, лицо ее порозовело, пухлые губы были чуть приоткрыты. Урс присел перед ней на корточки и долго смотрел на безмятежно спящую гостью. Он внезапно понял то, в чем не хотел себе признаваться. Он будто увидел себя со стороны, ее глазами. Увидел себя стариком.

Он поднялся, положил меч на место, погасил лампу и лег на кровать.

Шуршал по крыше дождь. Девушка негромко дышала, и звук ее дыхания не давал Урсу заснуть. Он лежал, смотрел в невидимый потолок. Ему было горько. Сегодня он увидел себя со стороны. Сегодня он познал своего врага – свою старость.

Старость пришла к нему, приняв обличье юности.

«…Познавший противника защитит себя». Защитил ли себя Рухат?

Бывает, что познав врага, мы лишь осознаем собственную слабость.

Теряем силу…

Кто она, эта девушка, что пришла ночью? Принесла ему знание. Осознание собственной старости…

Слабости…

Случайность? Закономерность?..

Завтра не надо будет вставать рано. Никуда не надо будет бежать. Не надо будет тренироваться. Заставлять себя…

Все кончено…

Урс не заметил, как заснул.

Стариком.

Утром всем стало ясно, что наступила осень.

Плотная серая пелена затянула небо от горизонта до горизонта. Сыпал мелкий дождь. Поддувал несильный, но холодный северный ветерок. За одну ночь краски мира потускнели, приобрели бурые оттенки.

Лето кончилось…

Время шло уже к полудню, но солнца не было видно за низкими непроницаемыми тучами.

Кречет, плотно запахнувшись в плащ, ходил от дому к дому. Мучимый бездельем, бессонницей и непогодой, он не мог найти себе места. Би, послушав его байки пять минут, прогнала – ей надо было возиться со скотиной. Старый Ланс еще спал. Урс, должно быть, убежал в лес, несмотря на дождь. Вигор, предрекший ненастье, сидел дома и был молчалив, скучен и неинтересен.

Теперь Кречет торопился к Дварфу. Хоть коротышка и не отличался большим умом, но он всегда с удовольствием слушал разговоры других и сам любил поболтать, пусть сбивчиво и зачастую не в тему.

Кречет стукнул в окно, торопливо взбежал на крыльцо, отряхнулся и вошел в дом.

Дварф приветствовал его улыбкой:

– Заходи, Кречет. Как мы вчера хлеб вовремя убрали! Вигор точно сказал – дождь.

Кречет снял мокрый плащ, повесил на стену, на единственный свободный ржавый гвоздь. Осмотрелся.

Дварф топил печь. Это было его любимым занятием, пожалуй только колка дров доставляла ему столько же удовольствия. Скрестив ноги, он сидел перед распахнутым, пышущим жаром жерлом и неотрывно смотрел в огонь. Перед ним горкой лежали сухие поленья. Время от времени он брал кочергу и долго мешал горящие дрова и угли, сгребая их в кучку, вороша, тревожа, взбивая вихри жгучих искр.

Уже было жарко, даже душно, но Дварф не мог остановиться, не мог отойти от огня, дать ему погаснуть, умереть. Он кормил ручное пламя. Кормил с рук.

Кречет присел рядом и протянул к огню ладони.

– Красиво, правда? – спросил Дварф, любуясь рубиновыми кубиками углей.

– Красиво, – признал Кречет.

– Скоро зима. Надо будет постоянно топить. Каждый день.

– Еще не скоро. Лето только кончилось.

– А раньше у нас печи топили не только зимой. Всегда. Весь день.

– У кого это у нас?

Дварф нахмурил лоб, еще глубже очертив морщины – задумался.

– У нас, – он улыбнулся и пожал плечами.

– А ты помнишь еще что-нибудь из своей жизни? До того как пришел к нам.

– Да…

– И что же?

Дварф закрыл глаза и стал перечислять, вспоминая:

– Стук… Лязг… Огонь. Много огня. Жар… Тени на стенах. Страшно. Тени горбатые, машут руками… Оружие… Грохот… И пламя. Жарко!

– Слушай, Дварф, ты гном?

– Кто?

– Гном.

– Нет… Я Дварф.

– Это мы тебя так назвали. Здесь. А как тебя звали там? Где тени и много огня.

– Не знаю, – Дварф смущенно улыбнулся. – Я не помню… А что такое гном?

– Если бы я знал, – ответил Кречет и поднялся. Он подошел к окну и выглянул на улицу. Отсюда были видны три дома – его собственный, Вигора и Урса.

– И больше ты ничего не помнишь?

– Не знаю, – ответил Дварф. – Мне много всякого снится. Я просыпаюсь и не могу понять, что мне приснилось, а что было на самом деле.

– И что тебе снилось в последнее время?

– Сегодня мне приснился ты. И еще Вигор. И Урс. И Би… И Ланс… Все приснились. И еще кто-то… А у Вигора было две руки…

– Нич-чего себе! – прищелкнул языком Кречет и плотно прижался лбом к холодному стеклу. Сквозь подтеки воды он увидел две фигуры. Они вышли из дома Урса. Одна фигура и была Урсом. Но вторая… Вторая!.. Это было невероятно, и Кречет подумал, что глаза обманывают его. Он протер стекло ладонью. Точно!

– Эй, Дварф, погляди-ка!

– Что?

– Смотри, кто там с Урсом?

– Женщина… Девушка… А кто это, Кречет?

– Если бы я знал… Куда это они? Никак к Би?

– Вроде бы.

– Одевайся быстро. Пойдем.

– Кто это?

– Не знаю. Давай быстрей.

Кречет набросил на плечи подсохший плащ, оглянулся на копотливо одевающегося Дварфа, сказал:

– Давай, догоняй. Я у Би. – И вышел в дождь.

Земля раскисла, и только трава своими корнями не давала почве окончательно превратиться в жидкую грязь.

Около колодца Кречет поскользнулся и едва не упал.

– Черт! – выругался он и пошел медленней, внимательно глядя под ноги, выбирая где посуше. Подойдя к дому Би, он постучал в окно, предупреждая о своем скором появлении, зашел в сени, разулся, стукнул в дверь и вошел в комнату. И сразу увидел ее.

Глаза его не обманули. Девушка. Чужая. Незнакомая.

Откуда?

Он мгновение пристально разглядывал ее, затем отвел глаза:

– Здравствуйте. Привет, Урс.

– Привет, Кречет. Ты вовремя. Надо бы всех собрать. Эта девушка хочет что-то нам рассказать.

– Сейчас Дварф прийдет. Я скажу, он за остальными сходит.

– Хорошо. Только…

– Что?

– Ланс спит?

– Не знаю.

– Наверное, его звать не стоит.

– Позовем только Вигора.

Девушка пока не проронила не слова. Она неподвижно стояла рядом с Урсом, невысокая, тонкая. Совсем молодая. Непривычно юная.

Из кухни вышла Би.

В сенях затопали. В комнату ввалился Дварф, увидел незнакомку, улыбнулся. Кречет сразу отправил его за колдуном:

– Пока не разделся, позови Вигора.

– Ладно, – Дварф еще раз улыбнулся незнакомке и исчез за дверью.

– Вы садитесь, – сказала Би. – Сейчас чай вскипит. У меня с вечера кое-что осталось. Перекусим.

– Спасибо, – сказала девушка. – Только я тороплюсь. Мне надо идти дальше.

– Поедите и пойдете. Садитесь, садитесь…

Девушка аккуратно опустилась на краешек стула. Кречет уселся на свое законное место возле окна. Урс остался стоять.

Би принесла кружки, разлила чай. Вынесла блюдо с лепешками, сметану – всегда у нее есть чем накормить гостей!

Кречет видел, что незнакомка страшно голодна. И потому он все подвинул к ней и сказал:

– Ешь.

Девушка посмотрела на него.

Старый, высохший, плешивый, маленькие отекшие глазки – представил он себя и усмехнулся своим мыслям.

– Спасибо, – поблагодарила девушка и набросилась на еду.

Би присела рядом с Кречетом, опустила натруженные руки на колени.

«Две женщины в этом доме, под этой крышей. Когда так было в последний раз?» – подумал Кречет.

У Би никогда не было детей. Не было и мужа. Отца ее задрали волки, когда ей исполнился год. Так и жили они вдвоем с матерью. А когда мать умерла от чахотки, Би ушла в город. Пятнадцатилетней девчонкой она напросилась оруженосцем к земляку Лансу. Девчонка-оруженосец! Где это видано? Но Ланс, тогда еще копейщик-десятник имперского войска, взял ее под свою опеку, поставил на довольствие, научил азам ратного дела. И впоследствии ему не пришлось жалеть об этом… Через много лет они вместе возвратились на родину. Стареющий воин Ланс и его верный оруженосец Би…

Вернулся Дварф, привел с собой однорукого колдуна. Вигор, видимо, торопился, не оделся как следует и потому насквозь вымок, хотя улицей идти-то надо было лишь минуту.

Все расселись вокруг стола и молча ждали. Смотрели, как гостья торопливо ест.

– Кто вы? – спросила Би у девушки. – Откуда?

– Спасибо, – юная незнакомка оторвалась от еды. – Я все расскажу… – она обвела взглядом собравшихся. – И это все? Больше здесь никто не живет?

– Есть еще один, – ответил Кречет. – Но он уже старик… Глубокий старик. Он плохо слышит и вообще… Пусть отдыхает.

– Хорошо… – серьезно кивнула девушка. Она на секунду задумалась, решая с чего начать. – Меня зовут Мира. Я из Тополиной деревни. Это в четырех днях ходьбы отсюда, вниз по реке, потом…

– Мы знаем, – перебил Урс. – Большое село.

– Знаете?… – девушка подняла голову, долго смотрела на Урса, и вдруг лицо ее странно задергалось: задрожали губы, уголки рта опустились, искривились брови. На глаза навернулись слезы. Она всхлипнула, закрылась руками и сбивчиво заговорила сквозь рвущиеся рыдания: – Деревни больше нет… Мамы нет… Брата… Отца… Дом наш… Ничего нет… Всех убили. Всех… Только я. Одна. Убежала… Спряталась…

Би встала, подошла к девушке, обняла худенькие трясущиеся плечи, стала тихонько поглаживать. Деды нахмурились, посерьезнели. Только Дварф растеряно улыбался. Мира продолжала, спрятав лицо в ладонях:

– Они пришли утром. Я не знаю кто это. Никто не знал. Они появились из тумана. Я не знаю откуда этот туман взялся. Сначала было ясно. Все работали. На огородах. И тут опустился туман. И они. Выплыли, будто призраки. Их было много. Страшные. Впереди шли белые карлики. У них были кривые когти. Длинные руки. И зубы. Будто иглы. Длинные, тонкие, острые. Карлики шли первыми и убивали всех. Раздирали своими когтями. Впивались зубами. Они рычали… Карлики. Меньше меня в два раза. Рычали. Невидимые в тумане. Они были всюду. Люди кричали. Было страшно. Я тоже кричала. Один схватил меня. Длинная рука из тумана. Но я вырвалась и убежала. Я не знала куда бежать. Кругом этот туман. И крики. И рычание. Под ногами лежали люди. Мертвые и еще живые. Кровь… Крики… – девушка захлебывалась словами. Она отняла руки от своего лица, и старики увидели ужас в ее глазах. – Я падала. Вставала. Запиналась. Я кричала. Туман стал рассеиваться. И я увидела, как карлики заходили в дома. Они убивали всех. Выволакивали мертвых. А потом пришли другие. Худые и высокие. Черные. Скелеты, обтянутые обгоревшей кожей. Их было меньше. В руках они держали серпы. Большие кривые серпы. Они ступали прямо по трупам, по их спинам. Хватали за волосы, выгибали и… и… отсекали головы. И откидывали в сторону. Они молчали… Я забилась под крыльцо. Смотрела сквозь щели в досках. Я не хотела смотреть, но смотрела… А они шли. Карлики и скелеты. Я видела, как из одного дома выскочил мужчина. Он размахивал большим ножом. Такими разделывают телячьи туши. Он кричал. Махал ножом. И карлики повернули к нему. Он убил двоих. Отпрыгнул и разрубил надвое длинного. По пояс. Черный скелет. Но тот не умер. Он прошел еще несколько шагов. Одни ноги. И упал прямо возле меня. У крыльца, где я пряталась. От него воняло гнилью. И не было никакой крови. Он дергал ногами и не умирал. Я видела, что верхняя половина, лежа на земле, размахивала руками и вертела головой. Она тоже была живой… А мужчина все махал ножом и кричал. Отовсюду к нему шли карлики. Смыкались кольцом. Белые. Длиннорукие. А потом… Потом они бросились на него, и он упал. Захрипел… Они сожрали его. Полностью. Ничего не осталось. Только нож… Я забилась глубже под крыльцо, свернулась клубком, но тут пришли эти. Звери, у которых были человеческие лица. Они нюхали землю. Они искали живых. Они приближались. А карлики ждали. Я поняла, что меня найдут. Эти твари. И тогда я побежала. Туман уже рассеялся, и было все видно. Черные скелеты повернули ко мне свои безобразные головы, но не двигались. Они казнили мертвых. Карлики пошли вслед за мной. Они передвигались медленно, я бежала быстрей. Мне повезло – я не была окружена. И я убежала. В лес. В последний момент я обернулась и увидела. Меж домами двигались черные тени с серпами в руках. По моему следу шли карлики. И человеколицые псы. А прямо на меня неотрывно смотрело чудовище. Оно было далеко. На дальнем конце деревни, там, откуда пришел туман. Откуда вышли убийцы. Чудовище было далеко, но я видела его во всех подробностях, так, словно оно находилось в метре от меня. Я не знаю, что это было. Он был закутан в туман. Я видела его глаза, фигуру, но не могу сейчас ни вспомнить их, ни описать. Это страшно. Я закричала и побежала в лес. Но чудовище сверлило взглядом мне спину, оно видело меня сквозь деревья, следило за мной. И в его взгляде я не ощущала злобы. Только холод. Мертвое безразличие… Четыре дня я шла по лесу. Ела только ягоды. Почти не спала. Я бежала, так как знала, что эти существа идут следом. Потом лес кончился. Я вышла к реке. Шла еще два дня и оказалась здесь. Сегодня ночью. Ваша деревня первая, что я встретила на своем пути. Я не знаю, кто эти существа, но я хочу, чтобы вы ушли. Мне кажется, что они придут и сюда… К вам… Убивать… Их много и они не знают пощады. Я уверена, что они направляются именно сюда. Я до сих пор чувствую этот взгляд. Он следит… Уходите. Бегите, пока не поздно. Спасайтесь… – девушка вздрогнула и несколько раз повторила: – Спасайтесь… спасайтесь…

Она замолчала, еще крепче обхватив ладонями лицо, тихо всхлипывая. Выдавила:

– Теперь вы все знаете… Мне надо идти дальше… Я не могу ждать. Это страшно. Ждать их прихода… Мне кажется, что теперь я никогда не смогу остановиться… Буду бежать, бежать…

Старики смотрели на нее, потрясенные рассказом.

– Когда это случилось? – спросил Урс.

– Шесть дней назад. Утром… – Девушка встала. – Я должна идти…

– Да-да, – засуетилась Би. – Подожди, я соберу немного еды в дорогу, – она ушла на кухню.

– Куда же ты теперь направишься?

– Я хочу дойти до Города. Даже если эти существа и придут за мной, там их будет кому встретить.

– До Города? – переспросил Кречет. – До Каменного Города?

– Да, – подтвердила девушка.

– Что ж, – согласился Урс. – Наверно, это правильное решение. В Городе армия. Крепостные стены, ров. Ты там укроешься. Со временем найдешь работу… Жизнь наладится…

– Но Город далеко, – вмешался Кречет. – Ты пройдешь не меньше недели. И, к тому же, если идти кратчайшим путем, то ты не встретишь больше ни единого поселения.

– Я шла шесть дней. Пройду еще столько же.

– Погода меняется. Ты можешь простудится, заболеть.

– Но я не могу ждать, поймите. Сидеть у вас, или еще где-нибудь и ждать. Мне страшно… Я должна идти. Сейчас же… Вы были добры ко мне, и я хочу, чтобы вы пошли со мной.

– В Город?

– В Город.

– Все бросить? И бежать?

– Да.

– Не знаю, – Кречет обвел глазами дедов. Урс покачивал головой, Дварф чуть улыбался. – Нам надо подумать.

– Я не могу ждать…

– Конечно. Ты должна идти сейчас. Ты молодая. Твоя жизнь только начинается.

Вернулась Би, принесла большой холщовый мешок:

– Здесь хлеб, немного сыра, копченое мясо. Возьми.

– Я не знаю… Ведь я для вас никто…

– Бери, дочка… Бери.

– Спасибо. Я никогда не забуду вас… Вы хорошие люди. Добрые. Уходите. Бросьте все. Бегите…

Старики потупились. Мира растерянно глядела на них, не зная какие еще слова подобрать для того, чтобы заставить этих славных людей поверить в реальность нависшей над ними опасности. Они не видели того, что видела она. Как же им объяснить?

– Я должна идти, – тихо, будто извиняясь, сказала она.

– Конечно. Я провожу тебя, – Урс поднялся.

– Подожди, – сказал Кречет. Он встал, снял со стены свой плащ, протянул девушке: – Возьми. Я все равно никуда не хожу… Надень сейчас.

– Спасибо, – она приняла подарок, закуталась. Плащ был велик, и она подоткнула волочащиеся полы за пояс.

– Я должна идти, – в который уже раз сказала Мира. Не могла она просто так уйти от этих одиноких добрых стариков. Оставить их. Покинуть. Всего час назад она увидела их в первый раз. И они будто стали ей родными.

– Иди, дочка, – сказала Би.

– Иди, – повторил Кречет.

– Пойдем, – взял ее за локоть Урс.

– До свидания, – улыбнулся Дварф.

Вигор молчал. Он был суров, как никогда.

Мира пошла к выходу, обернулась в дверях:

– Торопитесь… Они убивают всех на своем пути. Это нелюди… Я буду ждать вас в Городе. Уходите. Здесь вы беззащитны…

– Я сейчас вернусь, – сказал Урс.

И они ушли.

Старики опустились на свои места и долго молчали.

– Что будем делать? – спросил Кречет.

– Как думаешь, это правда? – задала ему встречный вопрос Би.

– Не могла же она все это выдумать!

– Иногда безумцы рассказывают и более странные вещи.

– Ты считаешь, что она безумна?

– С ней что-то случилось. Я не знаю как это повлияло на ее рассудок… Не знаю.

– Она говорила правду, – хрипло сказал Вигор.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Би.

– Знаю.

– И что тогда нам делать?

– Не знаю.

– На все у тебя готов ответ! – невесело ухмыльнулся Кречет.

– Я останусь здесь! – твердо заявила Би. – Все бросить, бежать куда-то – нет! Нет! Я остаюсь. Вы подумайте – сколько вам лет? Разве вы дойдете до Города? Пешком. В такую погоду. Подумайте о Лансе. Я не оставлю его. А подобное путешествие сейчас для него – смерть! Я остаюсь… Это моя родина. Мой дом…

– Да я, вообще-то, тоже не собирался бежать, – сказал Кречет. – Эти существа могут повернуть совсем в другую сторону. Почему они должны прийти именно сюда? Мир велик… Я с тобой Би. Куда я без тебя?.. А ты, Дварф? Уйдешь?

– Зачем? – улыбнулся Дварф. – Мне здесь нравится.

– А ты, Вигор? Что думаешь?

Колдун поднял голову. Его взгляд был страшен. Страшен настолько, что Кречет отшатнулся и невольно сделал рукой знак, отпугивающий нечисть. Давно, вроде бы, забытое движение.

– Мне некуда бежать, – хрипло ответил Колдун, – Я остаюсь… Но вам бы лучше уйти… Или хотя бы спрятаться…

– Зачем?

Вигор внимательно посмотрел на Кречета, что-то про себя решая, и уже открыл рот, чтобы ответить, как в дверь втиснулся Урс и с порога спросил – громко, во весь голос:

– Ну, что? Вы оставляете меня одного? Я никуда не бегу.

– Мы тоже, – ответила за всех Би.

– Откуда она взялась, эта девочка? – поинтересовался Кречет.

– Ночью постучала в окно, – Урс улыбнулся и развел руками. – Напугала до смерти.

– Ночевала?

– Да.

– А ты там ничего?.. – хитро прищурился Кречет.

– Совсем ты, старый, двинулся! – встряла в разговор рассерженная Би.

– А что? – Кречет изобразил на лице невинность. – Я говорю, сам-то выспался?

– Хватит! – перебила Би. – Когда ты, наконец, станешь серьезным?

– Серьезных и без меня хватает.

– Действительно, – Урс придвинул стул и сел, – надо всерьез поговорить. Что делать будем?

– А что нам остается делать? Жить как жили. Доживать, – высказался Кречет.

– Но эти существа могут в любой момент придти сюда.

– Навряд ли. Что им, больше пойти некуда? Я уверен, что у них есть какая-то цель. Они что-то ищут. Зачем им наша глушь? Что здесь можно найти?

– А если они все-таки придут?

– Я думаю, нам надо просто спрятаться. Если они действительно следуют за девушкой, в чем я сомневаюсь, то дня через два, максимум три, они будут здесь. И что они увидят? Мертвую деревню. Неужели они будут обыскивать каждый дом? А, вообще-то, я уверен, они здесь даже не покажутся.

– Твоя уверенность меня не успокаивает. Но ты прав. Наши дома сложно заметить издалека. И мы должны стать еще более незаметными… Погода пока на нашей стороне.

– Но кто эти твари? Я про таких никогда не слышал.

– Не знаю.

– Я знаю, – прокаркал Вигор. – Вы недооцениваете их. Они придут сюда. К нам. Утром. Они всегда приходят утром, когда воздух насыщен влагой. Эта тварь… эти твари приходят с туманом, они скрываются в нем, появляются оттуда… Ты прав, Кречет, они ищут… И, кажется, я знаю что… Они придут… И вы должны будете спрятаться. Вы будете прятаться каждое утро. До обеда. В подполье…

– Вы? – переспросил Кречет. – А ты сам?

– И я… Тоже…

– Прятаться?! – возмутился Урс. – Я никогда ни от кого не прятался!

– А теперь должен, – отрезал Вигор.

– Ты что-то не договариваешь, колдун, – сказала Би. – Ты что-то скрываешь.

– Я сказал все, что знаю. Девушка не ошиблась. Эти существа скоро будут здесь. И мы должны на время исчезнуть. Теперь мы должны прятаться. Хотя бы по утрам.