Текст книги "Гегель"

Автор книги: Михаил Овсянников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава II. «Феноменология духа»

В «Феноменологии духа» (1807) Гегель впервые в развернутой форме определил основные черты своей идеалистической системы и диалектического метода.

Предмет «Феноменологии духа» – описание поступательного шествия сознания от самой низшей его формы – чувственной достоверности до абсолютного знания. Этот путь ведет через все виды отношения сознания к объекту, и результатом этого шествия сознания является понятие науки.

На первоначальной ступени своего развития сознание находится еще в плену иллюзии, будто оно имеет дело с чуждыми ему предметами. На последней ступени, в абсолютном знании, исчезает различие субъекта и объекта, уступая место их тождеству. Гегель, таким образом, пытается доказать истинность принципа объективного идеализма.

С первых страниц «Феноменологии духа» утверждается идея историзма. Гегель стремится все явления рассматривать в становлении, как результат предшествующего диалектического развития. Вместе с тем утверждается диалектическая идея целостности. Все явления, согласно Гегелю, суть моменты некоторого развивающегося целого. «Лишь дух в целом, – говорит он, – есть во времени, и формы, которые суть формы духав целом как такового, проявляются во [временной] последовательности, ибо лишь целое имеет действительность в собственном смысле и потому – ту форму чистой свободы по отношению к иному, которая выражается как время» (8, IV, стр. 364).

Исходный идеалистический принцип философии Гегеля привел его к тому, что это развивающееся целое он понял как дух. Идея Гегеля о том, что каждое природное и общественное явление (например, искусство, философию) можно понять лишь в связи с историей всех форм жизни, а не только из истории этого явления (философии) – эта мысль, безусловно, верна. Но поскольку целое у Гегеля принимает форму духа, то оно теряет свою действительную реальность и конкретность и выступает как нечто крайне абстрактное. Вследствие этого Гегель и не смог дать подлинно научного истолкования различных исторических событий. Реальный исторический процесс у Гегеля поставлен на голову; сущность мистификации им исторического процесса блестяще охарактеризована Марксом: «…этот процесс, – пишет Маркс, – должен иметь носителя, субъекта; но субъект возникает лишь как результат; поэтому этот результат – знающий себя как абсолютное самосознание субъект – есть бог, абсолютный дух, знающая себя и осуществляющая себя идея. Действительный человек и действительная природа становятся просто предикатами, символами этого скрытого недействительного человека и этой недействительной природы. Поэтому отношение между субъектом и предикатом абсолютно извращено: это – мистический субъект-объект,или перекрывающая объект субъективность, абсолютный субъекткак процесс, как отчуждающийсебя и возвращающийся к себе из этого отчуждения и в то же время вбирающий его обратно в себя субъект, и субъект как этот процесс; это – чистое, безостановочноекружение в самом себе» (2, стр. 638).

Но в идеалистической концепции Гегеля не исчезают полностью проблески действительного понимания диалектики исторического процесса. Как раз в «Феноменологии духа» и встречаются гениальные характеристики действительной природы процесса познания.

Энгельс очень метко назвал «Феноменологию духа» «параллелью эмбриологии и палеонтологии духа, отображением индивидуального сознания на различных ступенях его развития, рассматриваемых как сокращенное воспроизведение ступеней, исторически пройденных человеческим сознанием» ( 1, 21, стр. 278).

В этом плане следует понимать следующее высказывание Гегеля. «Задачу вывести индивида из его необразованной точки зрения и привести его к знанию следовало понимать в ее общем смысле, и всеобщий индивид, т. е. обладающий самосознанием дух, следовало рассмотреть в его образовании… Отдельный индивид должен и по содержанию пройти ступени образования всеобщего духа, но как формы, уже оставленные духом, как этапы пути, уже разработанного и выравненного…» (8, IV, стр. 14–15).

Трудность понимания «Феноменологии духа» заключается в том, что исторический путь познания Гегель прослеживает троекратно и каждый раз как бы в новой плоскости. Исходным пунктом этого движения является обычное сознание индивидуума. В данном случае оно противостоит предмету, или миру, как чему-то такому, что чуждо ему и абсолютно отлично от него. На этой ступени сознание еще не знает ни своей собственной природы, ни сущности предмета. Когда сознание первый раз движется от исходного пункта – естественного своего состояния, оно воспринимает всю прошедшую историю в зеркале индивидуального развития. Проходя второй раз этот путь, сознание постигает свою общественную природу и поднимается до осмысления сущности истории. Оно теперь понимает, что история представляет собой результат совместной деятельности индивидов. Оно начинает осознавать себя как участника исторических событий. Но как участник этих событий оно еще не поднимается до окончательного понимания прошедшей истории. Для этого дух должен еще бросить ретроспективный взгляд на все пройденные этапы истории. Это и есть третий, высший путь движения сознания от своего естественного состояния до научного знания.

Теперь он сознательно вспоминает пройденные этапы и приводит в порядок те моменты познания, которые имели место в прошлом. Дух, следовательно, еще раз проходит фазы исторического развития. Отдельными этапами на этом пути являются искусство, религия и философия. Только тогда, когда индивидуальное сознание в своем развитии троекратно прошло этот путь, оно возвысилось до научного знания. Так Гегель пытается применить принцип историзма к познанию. «Истина, которую должна познать философия, – говорит Энгельс, – представлялась Гегелю уже не в виде собрания готовых догматических положений, которые остается только зазубрить, раз они открыты; истина теперь заключалась в самом процессе познания, в длительном историческом развитии науки, поднимающейся с низших ступеней знания на все более высокие» ( 1, 21, стр. 275).

Итак, сознание у Гегеля проходит трижды весь путь развития от чувственной достоверности до теоретического знания. Соответственно этому «Феноменология духа» распадается на три раздела. Эта мысль впервые высказана Марксом.

В соответствии с этим разделы «Феноменологии духа» группируются следующим образом.

1-й раздел включает главы: сознание, самосознание, разум. Здесь рассматривается движение индивидуальногосознания от чувственной достоверности к познанию разумной действительности. (Индивидуальное сознание у Гегеля уже на первоначальных ступенях своего развития заключает в себе общественную природу.)

2-й раздел – дух. В нем кратко охарактеризованы отдельные этапы истории (Древняя Греция, Рим, Французская революция 1789 г. и т. д.) и соответствующие им типы сознания.

3-й раздел – религия, абсолютное знание. В этом разделе анализируются формы общественного сознания в собственном смысле.

Первый раздел характеризует «субъективный дух», второй – «объективный дух», третий – «абсолютный дух». Такое деление «Феноменологии духа» на первый взгляд не совпадает с гегелевским, но оно имеет рациональный смысл, поскольку охватывает общий ход мыслей философа. Видимо, структура всей системы философии тогда еще не была продумана до конца, так как в «Энциклопедии философских наук» «Феноменология духа» будет полностью отнесена к разделу «субъективный дух».

Первый раздел «Феноменологии духа» посвящен характеристике индивидуального сознания. Следовательно, здесь речь идет о субъективном духе. Раздел в свою очередь распадается на три подраздела, где последовательно исследуются сознание, самосознание и разум. Подраздел о сознании включает рассмотрение чувственной достоверности восприятия, силы и рассудка, явления и сверхчувственного мира.

Сознание на этом начальном этапе своего развития имеет предметный характер, т. е. все время речь идет о взаимоотношении сознания и предмета. Основная задача Гегеля состоит здесь в том, чтобы перейти от предметного сознания к самосознанию как той ступени развития духа, которая ведет к разуму, где снимается различие между сознанием и предметом. С этой целью Гегель стремится вскрыть противоречия во всех формах предметного сознания: в чувственной достоверности, воспринимающем сознании и рассудке.

Поэтому эта часть исследования у Гегеля носит в основном критический характер. Поскольку под чувственной достоверностью Гегель подразумевает главным образом сенсуалистическую теорию познания (Локк, французские материалисты XVIII в.), а под воспринимающим сознанием и рассудком теорию познания Канта, то критический пафос философа направлен против сенсуализма и, следовательно, против материализма, а также против теории познания Канта.

Гегель начинает свое исследование с самого низшего, непосредственного образа индивидуального сознания – чувственной достоверности.На этой ступени сознанию кажется, что чувственная достоверность является самой конкретной и самой истинной формой знания. Так ли это? Для того чтобы подтвердить или отвергнуть это мнение, сознание, говорит Гегель, производит опыт. На вопросы: что есть «это» или «здесь» и что есть «теперь» – оно отвечает: «это» и «здесь» – дом, «теперь» – ночь. Но через некоторое время, рассуждает Гегель, «теперь» станет днем, вечером и т. д. «Это», если я повернусь, уже не дом, а дерево, человек и т. д. «Это», «здесь», «теперь» оказываются самыми общими, абстрактными, а не единичными и конкретными определениями. В «теперь» может войти бесконечное число определений времени. Стало быть, ближайший опыт показывает, что непосредственное рациональное выражение чувственной достоверности– самая бедная и абстрактная форма сознания. Вследствие обнаружения внутренней противоречивости чувственной достоверности сознание поднимается на новую, более высокую ступень – ступень воспринимающего сознания.Последнее исходит из наблюдения чувственного материала, но на нем не останавливается, не ограничивается данными ощущения, обоняния, вкуса, зрения, слуха и осязания. Согласно Гегелю, восприятие – это отправная точка зрения нашего обыкновенного нефилософского сознания, а также в большей или меньшей мере опытных наук. На этом этапе развития сознание исходит из чувственных достоверностей отдельных перцепций или наблюдений, сопоставляет их, размышляет о них и путем подведения их под определенные категории получает всеобщие и необходимые истины. Такова, указывает Гегель, точка зрения Канта на познание, которую он рассматривает как разновидность эмпиризма.

Воспринимающее сознание остается предметным и чувственным. Вместе с тем оно ставит чувственное в отношение к всеобщему, которое непосредственно не наблюдается.

Основное противоречие воспринимающего сознания Гегель усматривает в том, что здесь происходит смешение единичного и всеобщего. В самом деле, единичное в корне отличается от всеобщего и вместе с тем оно ставится к нему в отношение. «Это соединение (соединение единичного и всеобщего. – М. О.), – говорит Гегель, – есть поэтому многостороннее противоречие – всех вообще единичныхвещей чувственной апперцепции, долженствующих составлять основаниевсеобщего опыта, и всеобщности, которая, собственно, и есть сущность и основание» (8, III, стр. 211).

Большая заслуга Гегеля здесь заключается в том, что он обнаружил проблему диалектики единичного и общего. Совершенно справедливо он указывает на то, что ни эмпирически-сенсуалистическая, ни кантовская критическая гносеология не поняла, а следовательно, и не решила этой проблемы. Однако сам Гегель ставит отношение общего и единичного на голову, поскольку утверждает, что основание и сущность вещей, а также их познание есть всеобщее.

Каким же образом разрешается противоречие воспринимающего сознания? По Гегелю, это противоречие разрешается в процессе углубления в основу вещей. От наблюдения непосредственной единичности и от смешения единичного и всеобщего сознание углубляется к постижению внутреннего существа предмета. А последнее, согласно Гегелю, не имеет чувственного характера. Оно уже есть чистое понятие, выходящее за границы воспринимающего сознания. Теперь, говорит Гегель, имеется налицо безусловная абсолютная всеобщность, и сознание здесь впервые действительно вступает в царство рассудка. Так возникает новый образ индивидуального сознания – рассудок, новая ступень развития индивидуального сознания.

Уже на ступени чувственной достоверности, указывает Гегель, для сознания исчезли процессы слышания, видения и т. д. В форме восприятия сознание пришло к мыслям,которые оно, однако, еще не сочетает с безусловно всеобщим. Только на ступени рассудка безусловно общее становится истинным предметом сознания. При этом Гегель подчеркивает, что здесь сознание еще не постигло себя в форме понятия. Это будет достигнуто лишь в дальнейшем движении сознания. А на ступени рассудка всеобщее выступает как основание, порождающее явления вещей и их свойства. Это «деятельное основание» (Гегель так называет его ввиду того, что оно порождает явления вещей) и его действие Гегель называет силой. Сила нуждается в возбуждении другой силы. Так возникает «игра сил». В этой игре рассудок видит сущность действительности. «Эта подлинная сущность вещей, – говорит Гегель, – определилась теперь таким образом, что она не есть непосредственно для сознания, а что это последнее имеет опосредствованное отношение к „внутреннему“ и в качестве рассудка проникает взором сквозь этот средний термин игры сил к истинной скрытой основе(Hintergrund) вещей»( 8, IV, стр. 77).

Далее Гегель изображает переход к новому образу сознания – закону. Последний определяется Гегелем как существенное содержание явлений. «Сверхчувственный мир, – заключает Гегель, – есть покоящееся царство законов, хотя и находящееся по ту сторону воспринимаемого мира (ибо в последнем закон проявляется только благодаря постоянному изменению), но в нем точно так же наличествующееи составляющее его непосредственное спокойное отображение» ( 8, IV, стр. 81). Рассудок стремится свести множество законов к одному. Но этим самым утрачивается схватывание различия явлений. Закон тождествен понятию силы, в этом Гегель видит его ограниченность.

Законы, говорит Гегель, являются определениями рассудка, последний внутренне присущ самому миру; поэтому рассудочное сознание находит в законах свою собственную природу и тем самым становится предметным для самого себя. Когда рассудок становится предметом сознания, тогда мы поднимаемся на ступень самосознания. До этого Гегель имел дело с предметным сознанием, т. е. объектом последнего было нечто внешнее по отношению к сознанию. Все ступени предметного сознания (чувственная достоверность, воспринимающее сознание и рассудок) теперь снимаются в самосознании.

Переходя к самосознанию, подчеркивает Гегель, мы вступаем в настоящее царство истины. Самосознание характеризуется философом как истина и достоверность самого себя. Пройдя ряд ступеней, оно возвысилось до разума, где оно удостоверилось «в самом себе как в реальности, или в том, что вся действительность есть не что иное, как оно; его мышление непосредственно само есть действительность: – оно, следовательно, относится к ней как идеализм» ( 8, IV, стр. 124).

Прослеживая ход мыслей Гегеля, необходимо помнить, что анализ форм сознания Гегелю понадобился для того, чтобы доказать истинность точки зрения абсолютного идеализма.

«В „Феноменологии“, – пишут Маркс и Энгельс, – …индивиды сперва превращаются в „сознание“, а мир – в „предмет“, благодаря чему всё многообразие жизни и истории сводится к различному отношению „сознания“ к „предмету“» ( 1, 3, 140).

Замысел «Феноменологии духа» состоит в том, чтобы исследовать путь движения от индивидуального сознания к общественному. Гегель указывает, что в ходе развития сознание проходит всю историю родового опыта. Каждый индивидуум, стало быть, сокращенно воспроизводит опыт всего человечества. На первых ступенях развития сознания этот факт еще не выявлен. Поэтому свое положение об общественной природе сознания Гегель сперва доказывает путем критики сенсуализма, точнее, критики гносеологической робинзонады, согласно которой человек познает действительность не как общественное существо, не как «совокупность всех общественных отношений», а только как природное существо. В этом смысле должны быть поняты выпады Гегеля против сенсуализма французских материалистов XVIII в. Гегель действительно подметил его слабый пункт, но, во-первых, он игнорирует тот факт, что спорадические догадки о человеке как общественном существе имелись и у французских материалистов, например у Гельвеция; во-вторых, отмечая слабые стороны сенсуализма материалистов XVIII в., Гегель идет к полному отрицанию материалистической теории познания вообще. В этом состоит идеалистическая ограниченность самого Гегеля.

В целом борьба Гегеля против гносеологической робинзонады заслуживает самого пристального внимания. Философ ведет ее с глубоким пониманием существа дела, он стремится обосновать новые методологические принципы – принципы историзма и диалектики применительно к теории познания.

Исходя из этих новых методологических принципов, Гегель и прослеживает дальнейшее движение сознания. Анализом самосознания открывается новый этап исследований Гегеля. Здесь он рассматривает господское и рабское сознание, стоицизм, скептицизм, несчастное (христианское) сознание. Последнее выступает как непосредственная ступень, ведущая к разуму, высшему образу сознания, исследуемого на данном этапе.

Вплоть до характеристики самосознания пафос Гегеля носит исключительно критический характер. Начиная с рассмотрения самосознания, философ основной упор делает на положительное решение вопроса о природе и условиях возникновения действительного человеческого познания. Поэтому на этих разделах необходимо остановиться более подробно.

Гегель говорит, что самосознание есть истина сознания. Это его положение вытекает из его теологической концепции, согласно которой каждый последующий образ сознания как более высокий является истиной предшествующего. Сначала самосознание выступает как вожделение, как практическое сознание, поскольку оно стремится упразднить самостоятельность предмета и удовлетворить свои желания. Однако простым вожделением самосознание еще не объясняется. Дело в том, говорит Гегель, что «самосознание достигает своего удовлетворения только в некотором другом самосознании»( 8, IV, стр. 98). Этим он хочет сказать, что сознание должно существовать для другого сознания, т. е. для другого человека, или, говоря его словами, должно быть признано.

«Самосознание… есть только как нечто признанное» ( 8, IV, стр. 99). Здесь в мистифицированной форме Гегель высказывает чрезвычайно плодотворную мысль о том, что человек познает себя в качестве человека только в человеческом обществе, опосредствуя свое отношение к себе через отношение к другим индивидам. Свое понимание этого отношения Гегель излагает в главе «Господство и рабство».

Господское и рабское сознание возникают, по Гегелю, следующим образом. Самосознание одних индивидов встречается с самосознанием других. Между ними возникает борьба за признание, борьба не на жизнь, а на смерть. Одно самосознание естественное чувственное бытие ставит выше личности, выше ее свободы, другое же ради личного достоинства рискует своей жизнью. Первое рабское самосознание, а второе – господское. (Здесь Гегель имеет в виду не только определенную стадию развития человеческого сознания, но и самую существенную сторону человеческого сознания вообще, поскольку речь идет о роли труда в формировании сознания, а не только о его судьбе на определенном этапе истории, в данном случае о его судьбе в античном рабовладельческом обществе.)

Взаимоотношение между рабом и господином: господин благодаря своему неограниченному владычеству над рабом удовлетворяет свои потребности, т. е. он уничтожает вещи, раб же в силу своей зависимости обрабатывает, производит их. Вследствие этого плодотворные моменты в историческом развитии Гегель связывает лишь с рабским трудом. Диалектика отношения господина и раба сводится к тому, что господин, имеющий власть, превращается в ничто, между тем как ничтожный раб превращается в действительную историческую силу. Вот как он формулирует свою мысль: «Господин относится к рабу через посредство самостоятельного бытия, ибо оно-то и держит раба; это – его цепь, от которой он не мог абстрагироваться в борьбе, и потому оказалось, что он, будучи несамостоятельным, имеет свою самостоятельность в вещности. Между тем господин властвует над этим бытием, ибо он доказал в борьбе, что оно имеет для него значение только в качестве некоторого негативного; так как он властвует над этим бытием, а это бытие властвует над другим [над рабом], то вследствие этого он подчиняет себе этого другого. Точно так же господин соотносится с вещью через посредство раба;раб как самосознание вообще соотносится с вещью также негативно и снимает ее; но в то же время она для него самостоятельна, и поэтому своим негативным отношением он не может расправиться с ней вплоть до уничтожения, другими словами, он только обрабатывает ее. Напротив того, для господина непосредственноеотношение становитсяблагодаря этому опосредствованию чистой негацией вещи или потреблением;то, что не удавалось вожделению, ему удается – расправиться с ней и найти свое удовлетворение в потреблении. Вожделению это не удавалось из-за самостоятельности вещи, но господин, который поставил между вещью и собой раба, встречается благодаря этому только с несамостоятельностью вещи и потребляет ее полностью; сторону же самостоятельности [вещи] он предоставляет рабу, который ее обрабатывает» ( 8, IV, стр. 103).

Не следует забывать, что свои мысли Гегель высказывал в идеалистической форме. Однако, несмотря на эти идеалистические искажения, он выдвигает гениальную догадку о том, что прогресс в истории совершается через труд, что те, кто трудится, являются творцами истории, что именно рабы благодаря их труду становятся действительными людьми. «…Истинасамостоятельного сознания, – говорит Гегель, – есть рабское сознание»( 8, IV, стр. 104).

Гениальность Гегеля Маркс усматривает как раз в том, что развитие сознания он мыслит на путях движения рабского самосознания; становление человека связывает он с процессом труда. «Величие гегелевской „Феноменологии“и её конечного результата – диалектики отрицательности как движущего и порождающего принципа, – говорит Маркс, – заключается, следовательно, в том, что Гегель рассматривает самопорождение человека как процесс, рассматривает опредмечивание как распредмечивание, как самоотчуждение и снятие этого самоотчуждения, в том, что он, стало быть, ухватывает сущность трудаи понимает предметного человека, истинного, потому что действительного, человека как результат его собственного труда»( 2, стр. 627).

Ограниченность Гегеля заключается в том, что он берет уже сформировавшегося общественного человека и не ставит вопроса о генезисе сознания. Кроме того, он видит еще другую сторону труда, которая для него является главной. Благодаря труду, по Гегелю, устраняется чуждость вещей человеку. В результате формирования вещей человек начинает усматривать в них не чужую ему силу, а свой собственный смысл. «Оттого, что форма, – пишет Гегель, – выносится во вне, она не становится для него чем-то другим, нежели оно само, ибо именно форма есть его чистое для-себя-бытие, которое становится тут для него истиной» ( 8, IV, стр. 106).

Таким образом, материальная деятельность у Гегеля выступает в качестве разновидности духовной активности.

Одна из основных задач главы «Господин и раб» состояла в том, чтобы показать, что человек есть общественное существо, а общество представляет собой органическое целое, но отнюдь не механический агрегат индивидуумов. Проницательность Гегеля состоит в самой постановке проблемы. В то же время как идеалист Гегель сводит отношения людей в обществе не к материальным отношениям, а к духовным. Таким образом, весь исторический процесс ставится им на голову. Это приводит его к искусственным конструкциям, особенно когда он начинает заниматься периодизацией истории и истолкованием исторических событий. Кроме того, Гегель оказывается бессильным в своих попытках преодолеть робинзонаду. Ведь отношения между рабом и господином у Гегеля начинаются после того, как люди уже приобрели основные общественные качества: они мыслят, обладают речью и т. д. Значит, люди уже были общественными существами до того, как между ними установились отношения господства и рабства.

Итак, развитие самосознания человека начинается, по Гегелю, с рабского сознания. Цель этого развития – в приобретении самосознанием свободы. На этом пути самосознание проходит три этапа, три феноменологических образа: стоицизм, скептицизм и несчастное сознание.Стоицизм и скептицизм – это такие формы индивидуального сознания, которые соответствуют сознанию индивидов античного мира в период его упадка.

Стоическое сознание характеризуется полной независимостью от условий и обстоятельств внешнего мира. Но это сознание еще слишком абстрактно и далеко от действительности, чтобы обрести подлинную свободу. Оно не способно овладеть действительностью и претворить себя в ней.

Скептическое сознание сталкивает друг с другом противоположные утверждения и тем самым разрушает все устойчивое, оставляя лишь внутреннюю свободу, понимаемую как равнодушие ко всему. Скептицизм запутывается в противоречии, поскольку выдвигает такие теоретические постулаты, которые сам же опровергает на практике. Из внутреннего раздвоения скептицизма возникает несчастное христианское сознание как феноменологический образ сознания нового мира.

Таким образом, Гегель показывает, что ни стоицизм, ни скептицизм, будучи этапами развития самосознания, не достигают истинной свободы. Гибель античности теперь философ считает вполне закономерным и прогрессивным фактом. Несчастное сознание (сознание христиан) оказывается тоже внутренне противоречивым. Христианин, с одной стороны, полагает, что «мир во зле лежит», с другой – объявляет его творением рук божьих. Такое же противоречивое представление о человеке: он и грешен, и в то же время причастен богу. Здесь еще сознание не достигает своего совершенства. Однако, несмотря на внутреннюю противоречивость, несчастное (христианское) сознание достигает связи единичного с всеобщим духом и примиряется с ним, т. е. достигает степени разума. В позднейших произведениях отчетливее выявится родство гегелевского идеализма с христианской религией. Именно в христианстве, по Гегелю, выражена мысль о том, что дух есть демиург действительности.

На ступени несчастного сознания намечается переход к «абсолютному субъекту», или разуму, т. е. к общественному сознанию, как таковому. Однако этот переход здесь осуществляется не сразу. Окончательно он совершится только на ступени духа. Пока же Гегель имеет дело с индивидуальным сознанием, вовлеченным в общественный круговорот. Оно проходит ступень наблюдающего и практического разума и находит синтез в индивидуальности, «реальной в себе и для себя», чтобы возвыситься до «духа».

Под «наблюдающим разумом» философ понимает современные ему науки, в особенности эмпирическое и теоретическое естествознание, а также формальную логику. Здесь очень ярко проявилась ограниченность гегелевской идеалистической диалектики. Наблюдающий разум, по Гегелю, есть еще не разум, а «разумный инстинкт». Этот разум стремится найти самого себя во внешних предметах, но об этом он не знает, полагая, что исследует независимый от него мир. Прежде всего он ищет себя в природе, чуждой ему. Естествоиспытатель собирает факты (здесь Гегель воспроизводит бэконовский метод изучения форм, а также локковскую теорию абстракции).

Критика ограниченности бэконовского метода, естествознания своего времени, метафизического метода, наконец, критика френологии – все это заслуживает серьезного внимания. Но Гегель не просто критикует ограниченность науки своего времени. Он пытается доказать, что сам объект естествознания исключает адекватное познание его. Таким образом ограниченность современной ему науки, в особенности естествознания, возводится им в абсолют. По его мнению, лишь в философии возможно истинное познание.

На следующем, новом этапе сознание с теоретической ступени поднимается на ступень «претворения разумного самосознания посредством самого себя», т. е. становится практическим, и пытается превратить себя в действительность.

Далее Гегель говорит о различных формах практического сознания. Здесь интересна мысль о том, что сознание приходит к пониманию общественного значения индивидуальности не через наслаждение миром, не путем его улучшения и не через борьбу с ним, а через посредство своекорыстной экономической деятельности в «гражданском обществе». В духе Гоббса и Гельвеция истолковывает Гегель природу деятельности человека, направленной на удовлетворение чисто личных интересов: «…дела и действия индивидуальности есть цель в себе самой; употребление сил… есть то, что им, которые иначе были бы мертвыми в-себе – сообщает жизнь» ( 5, V, стр. 281). Из сказанного ясно, что Гегель своекорыстную деятельность считает объективно содержательной, поскольку через нее осуществляется всеобщее. Здесь и в дальнейшем он всецело опирается на экономическую теорию Смита.

В параграфе «Духовное царство животных и обман или само дело» Гегель дает изображение капиталистического общества, основанного на частной, эгоистической деятельности человека. Мир частных товаропроизводителей выступает у Гегеля в образе «духовного царства животных», где нет места «ни для „возвеличивания“,ни для жалоб,ни для раскаяния» ( 5, V, стр. 290).

Нужно отметить как большую заслугу Гегеля тот факт, что он, характеризуя отношение индивида к действительности в буржуазном обществе, выдвигает гениальную догадку о фетишизированном характере этого отношения. Индивид в условиях господства частной собственности, по Гегелю, не понимает общественную действительность. Она противостоит ему как загадочная необходимость, как нечто абсолютно чуждое. Из следующего высказывания Гегеля это особенно ясно видно: «…в опыте, в котором сознание должно было найти свою истину, оно скорее становится для себя загадкой. Последствия его дела для него не суть его самые дела; то, с чем он встречается, не есть для негоопыт того, что оно есть, в себе… Абстрактная необходимостьтаким образом означает только негативную вне понятия находящуюся власть всеобщего, окоторую разбивается индивидуальность» ( 5, V, стр. 265–266).