Текст книги "Крестопереносец (СИ)"

Автор книги: Михаил Булыух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Инквизиция в одном отдельно взятом баронстве. Занимались этим делом, само собой, святые отцы. Полбу же, как владетельный барон, лишь утверждал приговоры, или отправлял на доследование. И, нужно признать, отправлял гораздо чаще, нежели утверждал сразу. И в половине этих случаев, выяснялось-таки, что зазря в ведовстве человека обвинили. И его, счастливого хоть и побитого отпускали.

– Ага, а почему у нее черный кот живет? А почему молоко киснет, кода она в гости приходит? А почему…

– Нет, нет! Не о том мы! Нужно о Лихомане ему сказать… Ой… – молодая девушка, окруженная односельчанами, зажала ротик руками. Все без исключения крестьяне уставились на нее, и немного попятились. – Да… Простите… Забыла… Нельзя…

– Эх, Любимка! Коса долга, да ум короток!

– Даже и не думай, о том, чтоб, об ентом, думать!

– Может пронесет? Не расслышит?

– Ага, Лихо… ой, прости Господи, Ли… Лишай ему на лысину, он да не услышит?

– Вот, откель она взялася, а? Кто девку сюды пустил?

– Куды – сюды? На улицу?

– А старосты то и нету до сих пор…

– Вот, Боромир Фродович, куда ж ты делси…

– Вот зачем она это сказала, а?

– Теперь, все… Призвала. Придет беда – отворяй ворота…

– Стойте, стойте! У нас же барон есть! А пусть и правда нас защитит, а? Ведь ента нечисть раньше полуночи точно не вылезет… Может успеет?

– Да что он смогет-то один? Дружина вон приходила, и что? Все седыми ушли, да половина заики таперича. А вторая половина до сих пор в портки прудит!

– Просто нельзя поминать ее, на погосте-то! Все ведь знают!

– Да еще и на ночь глядя…

– Ну, сделанного, не воротишь…

– Таперича точно придет. Ну, Любимка, выдрать бы тебя… Че? Хворостиной, я имею ввиду!

– Сэр, а Сэр… Тут такое дело…

Но умный рыцарь снова все понял заранее. Какая-то нечисть, селянам жить мешает. Ранее, в своем мире, он нечисти помимо еретиков, колдунов, да ведьм не встречал. Но точно знал – есть она. Все время о ней святые отцы рассказывали, да предостерегали… И вот, сподобил Господь! Одолеет он нечисть поганую, и пейзанам поможет, и во славу Господа подвиг свершит, и наказ Боромира выполнит… И, может, одарит его Дева Мария за усердие очередным ту-ду-ду. Очень уж барону понравилось чувство, которое в комплекте с ту-ду-ду идет.

– Рассказывайте! – потребовал, гордо подбоченившись, барон. – Борьба с нечистью – наипервейший долг крестонесущего рыцаря!

Селяне же, как то с сомнением посмотрели на босого, пушистого, человека. Одно дело дьяку в морду дать, а другое… А хотя, чего мы теряем, подумали они хором. Как это можно – подумать хором, объяснить сложно, но у местных получилось.

– Так вот, тут такое дело… – вперед снова вышел толстяк, которому юс прайм ноктис был интересен. – Староста наш, запропастился куда-то. С обедни не видать, а то б мы к нему сразу, первым делом, ага… Общинные дела, энто он решает, но кады не могет – я за него. Митрофан Силович я, значится. И вот, хочу тебя попросить, Сэр, раз уж ты бароном работаешь… Селенье наше защити, а? А уж мы не поскупимся, энто… отблагодарим… за энто… значица…

Селяне закивали, соглашаясь. Над головами, даже у тех, у кого ранее не было, появились желтые загогулины с точками.

Константин хмыкнул и уже привычно нажал подушечку с двумя буковками. Кнопку да, поправил он себя.

Загогулины резко сменили цвет, из желтых став бледно синими. А перед глазами рыцаря побежали строчки, но он не обращая на них внимания обратился к заместителю старосты.

– Что за нечисть-то? Искать где? Вообще, расскажи все, о ней.

– О нем… Но, энто, имя я его говорить не буду… Здеся… Вон, вякнула одна, и то боимся теперь… У прошлый раз, такое было, такое… Вот выйдем за погост – там и скажу. А вы, други, расходитесь… Да хорошенько помолитесь за упок… Хмм… во здравие смелого Сэра. Ему сегодня любая подмога сгодится, даже малая… Вы энто и сами знаете…

И повел, мало что понявшего Константина, прочь из селенья. Крестьяне, тоже, кто поодиночке, кто малыми группами, стали расходиться. Причем, как-то грустно, будто извиняясь, поглядывали на барона. Видно было, жалеют уже, что невинного человека на такое опасное дело подрядили.

– Лихоман, тьфу на него, энто чудищ такой… – стал объяснять Митрофан Силович, когда от блжайшей избы уже шагов пятьдесят было. – Живет на старом кладбище, еще прапрадедами нашими заброшенном… И проклятом. Потому, заброшенном, что никто не помнит ужо, кто именно там похоронен. Но померли они давно, а значитца, не по-христиански погребены. Ни одного креста на том кладбище нету, лишь плиты каменные да булыганы с закарюками странными-позабытыми. И плиты эти каменные, будто домики установлены, а внутри покойники… С косами. Иногда, ночами безлунными, когда не спится им, выползают они оттуда и стоят вдоль дороги… Многие их видели, тут главное не подходить, и не заговаривать… А то с собой утащут. Вручат косу… И будешь тоже… с ними… стоять… В тишине. Тоске. И энтой… маниакальной депрессии, вот.

– Так у вас не одно тут чудище? Еще и умертвия водятся? А куда же церковь смотрит? А барон ваш? – Константин, прямо в ярость пришел. Да как они допустили! Нет, ну вот тебе и православные! На его землях никогда такого безобразия не было, чтоб мертвые, да с косами, да еще и в депрессии, прости Господи… что это значит то? Наверное, саван такой. – Нужно священника, срочно! Пусть упокоит усопших!

– Да усопшие, энто что… Ну стоят себе молча, грустят в тишине… Если их не трогать, то и не мешают вовсе. А вот Лихоман – другое дело. Обычно его староста усмиряет, когда он особо буйствует. Есть у старосты нашего секрет какой-то. Но тот отдохнет месячишко, и снова за старое. А вот, кады, старосты нету – по делам уедет, али в запой… кхм… Или отдыхает, в общем… вот тогда беда-а. Стоит имя чудищное назвать – обязательно придет ночью. Туда, где его помянули. Или к тому. Одного нашего Боромира Фродовича и опасается. Ну, еще и батюшка наш, отец Ставросий, ему разок кадилом промеж глаз заехал, так Лихоман с тех пор косить начал. И от церкви подальше держаться. А в других местах спасу от него нету. Всю округу затиранил. Ужо и дружину вызывали, дабы на совсем его прибить, али прогнать туда, откель явился… Но не судьба, видно. Перепугал он дружину, и еще злее стал.

– А чего он делает то Лихоман ваш?

– Пугает. Очень страшно пугает, и тем страхом питается. А когда не боятся его, так и по-настоящему сожрать может. Вот потому, значится, мы его бояться предпочитаем. Побояться полночи лучше, чем навсегда съеденным быть.

– Вы же тем самым силы темной твари отдаете! Как можно! Нужно с молитвой святой, да мечом его, да на ломтики!

– Не воины мы, – вздохнул бородач. – Да и были бы воины… А дети? А бабы? Да и дружина, вон… Там такие молодцы… были. А теперь? Развалины трясущиеся… И ссущиеся…

– Все, я все понял! – глаза рыцаря отважно сверкнули, он выпрямился. – В какой стороне кладбище? Ясно. А далеко? А пятнадцать минут – это сколько в милях? Ага… Где взять меч, я знаю, дело это святое, богоугодное, не станет возражать староста! Можете не бояться, никто к вам ночью не придет! Дес Вальт!

Глава 13. Ну 13я… Несчастливая глава.

13. Ну 13я… Несчастливая глава.

А потому ну ее нахрен.

Не будет ее. Перейдем сразу к 14-й.

А то отхватит в ней Полбу еще от Лихомана.

Глава 14. Меч и щит.

14. Меч и щит.

В доме старосты все также – застывшие граф и епископ не сдвинулись ни капельки. А вот еды на столе явно уменьшилось, видно, постарался кто-то. Константин вздохнул, сетуя на отсутствие мяса, цапнул один из последних пряников и вышел в сени.

Короб, все так же открыт, все вещи на месте.

Рыцарь достал меч, на полфута вынул его из ножен. И обомлел. Меч, очень легкий, хоть и чуть длиннее стандартного пехотного, но короче и уже бастарда, чернильно-черного цвета, по всей длине клинка покрыт узорами. И по долу, и на гранях… Присмотрелся к кромке. На вид острая. Рукоять – в полтора обхвата. Гарда – простая, крестом. Яблоко – будто из черного хрусталя… То, что нужно. Встал, обнажил меч целиком, примерил по руке, сделал пару взмахов… Удобно! Будто для него кован!

– Господи Иисусе!

По руке, побежали бело-голубые искорки и заиграли на клинке мелкими суетящимися молниями. От неожиданности, Полбу разжал пальцы, и меч… не упал! Держался на ладони будто приклеенный.

Барон затряс рукой, меч заходил ходуном, и чуть было не угодил Полбу по лбу. Но рефлексы сработали, и обошлось.

– Пресвятая Дева, колдовской меч, что ли? – вопросил он у потолка. Потолок не ответил.

Константин перехватил меч левой рукой. Тот, без труда, отлип от десницы и прилип к шуйце. Очень странно.

Надо хоть ножны одеть, подумал рыцарь. А то порежусь, вон, и не заметил, как висящую тканевую занавеску рассек. Очень острый клинок, не каждый дамасский на такое способен.

Как только лезвие коснулось ножен, непонятная сила, удерживающая меч исчезла. Полбу подумал минутку, взвешивая варианты… Колдовской, значит и в руки брать нельзя, проклятье обеспечено… А если, вот так попробовать…

– Славься Господь! – чувственно сказал рыцарь. – Ты вручаешь в руки верного воина своего меч достойный короля Артура! Сим клинком повержено будет зло! Дес Вальт!

Прислушался. Возражений со стороны Господа не последовало, и Константин довольно улыбнувшись стал на колено, поставил меч вертикально, эфесом вверх, и трижды прочел Отче Наш. Все, теперь меч считается крестом. Без креста крестоносцу как-то не по себе все это время было.

Топоры… Нет, топоры не черные, вполне обычные, стальные. Правда, сталь хорошая, с первого взгляда видно. Ох, какие тяжелые… Полминуты подержал – уже устал. Нет, не берем топоры. В сторону.

Кольца, браслеты, цепочки… Пусть лежат, негоже воину Господню женскими цацками украшаться. Как они вообще, сюда, к оружию то попали?

Так, теперь доспехи… Нужно все вытащить, разложить, проверить… А времени то и нет. Но без доспеха рыцарь – половина рыцаря. Зачастую – буквально.

Панцирь. Хороший такой, прочный… Но не его комплекции, сразу видно. Что бы одеть – сперва кузнецу снести нужно. Панцирь оставим.

Наручи, поножи, щитки, перчатки латные… Все, видно, с броней в комплекте делалось – однотипное, красивое, качественное.

Шлем, непривычной формы. Без забрала, но щеки и переносицу закрывает… Подшлемник мягкий, войлочный. Пояс. Плащ. О, сапоги!!! Со шпорами!!! И по виду… Серебряными! Не может быть! Боромир – рыцарь Серебряной Шпоры? Да нет, бред… А что в сапогах? Тьфу! Портянки, нестиранные. Вот ведь… и зачем достал? Аж на слезу прошибло!

Кольчуга. Подкольчужник кожаный, сам по себе почти броня. Кожаные бриджи, чтобы стальные поножи голое тело не царапали. Ремешки запасные, чтобы, где что подтянуть, где что подвязать, дабы не брякало и не натирало.

В общем – полный комплект. А в самом низу – неожиданный подарок судьбы – большой каплевидный щит. Правда не крест на нем святой, и даже не герб… Кольцо с буквами намалевано. И что бы это значило?

Рыцарь стал облачаться. Без оруженосца – совсем плохо, подумал Полбу. Нужно срочно найти, хотя бы одного. А лучше двух.

Прошло минут двадцать, и когда основная часть доспеха была одета Константин понял, что передвигаться во всем этом железе не сможет. Стал раздеваться. Остававшись в подкольчужнике, бриджах и сапогах со шпорами, попробовал пройтись. Вроде, нигде ничего не мешает, не давит. Попытался одеть шлем. Торчащие дыбом волосы возражали – шлем не налазил совсем. Странно, рукой то пригладить можно… Попробовал. Снова нацепил шлем. Тот болтался где-то в районе макушки грустно позвякивая застежками. Да ну его… Пока он ту возится, всех пейзан съедят! Берем меч, и в путь! Ага, меч! Не в руках же тащить! Одел пояс с кошелями, на нем специальные застежки имеются. Вроде даже двигаться легче стало, наверное, спину держит. Поднял щит, опробовал… тяжел. Хотя красив, и сразу видно – прочен. Мастер делал. Но очень уж тяжел. Движения будет сковывать, маневренности мешать. Пусть лежит. Прицепил ножны и трусцой побежал на старое кладбище. До полуночи то всего ничего осталось!

Глава 15. Мертвые с косами.

15. Мертвые с косами.

Стемнело, и стало прохладно. Но кожаная куртка, бриджи и сапоги – не домотканые обноски. И тепло, и со стороны выглядит он уже не как умалишенный из дома скорби сбежавший.

Хорошо, ночь звездная да лунная. Дорога, ну не то что б совсем, как на ладони, но можно бежать почти не спотыкаясь.

Как там энтот… тьфу, прилипло! Этот. Этот, бородатый говорил… Вдоль дороги мертвые будут с косами стоять. И тишина. Нету никого. Или ночь для них недостаточно безлунная? Или напротив – чересчур лунная?

Ага, вон слева, черными провалами на фоне ночного неба виднеются каменные склепы. Несомненно, склепы, только построены грубо, из таких булыганов, коими древние языческие друиды любили полянки украшать.

Константин затормозил шагах в пятидесяти от первого нагромождения и решил отдышаться. Прислушался к себе. Нет, не нужно. Не запыхался. Аве Мария, возвращается прежняя наработанная годами тренировок выносливость. Или это наука Боромира так помогла? С очками этими... Ладно, неважно.

Рыцарь размял плечи, пару раз присел-подпрыгнул и обнажил меч. Коротко, буквально тремя фразами вознес хвалу Господу, и осторожно, стараясь не отсвечивать и не топать, крадущейся походкой пошел в сторону склепов.

Храбрость храбростью, доблесть доблестью, но годы, проведенные в походах, многому научили Константина. Например, правильно использовать эффект внезапности. Хотя такого слова он и не знал, зато правильно использовать умел.

Все бы было хорошо, но его с головой демаскировали шпоры. Зачем шпоры на пехотных сапогах? Но снять их без помощи кузнеца решительно невозможно. Не портить ведь такую замечательную обувь. За такие сапоги полдеревни купить можно. . А шпоры – так вообще бесценны.

Кроме того, бело-голубые молнии, густо оплетающие угольно-черное лезвие меча замечательно видно в темноте.

Вот и первое сооружение. Четыре огромные плиты стоят вертикально, образуя почти правильный квадрат, пятая лежит на них сверху. Щели между плитами – спокойно пройти можно. Лишь немного плечами углы задевая.

Константин присмотрелся. Внутри еще одна плита, неширокая, но длинная, высотой почти до пояса, не мелкому в общем-то, рыцарю. Плохо видно в темноте, но на плите явно что-то лежит. Или кто-то.

Покойник? Умертвие? Или искомый Лихоман? И как вообще отличить то? Жаль, не смог ответить Митрофан Силович, как чудищ местный выглядит. Только бормотал, мол, щеки – во! Глазищи – во! Зубищи – во-о-о!!!

И что делать? Обходить все склепы по очереди? Так их тут много… Даже и не счесть сколько, но точно больше десяти… Раз, два, три… семь, девять, шесть… или восемь? Сбился. Ну, много, короче. Какая разница? С божьей помощью найду Лихомана, подумал барон. Не в этом, так в следующем. Не в том, так в другом каком.

Осторожненько подошел к каменному ложу. Поднес меч поближе, молнии пусть немного, но улучшили видимость.

Пресвятая Дева! На камне ссохшийся труп, почти скелет, обтянутый серо-коричневой кожей. Будто в пустыне валялся, ни капельки воды в нем не осталось. А труп то, без сомнения женский – ни бороды, ни усов… Да, точно, определил рыцарь посмотрев ниже. Одежды на трупе нет, так что, да, точно, женщиной это тело когда-то было. Длинные вылинявшие волосы свисают почти до каменного пола. Руки скрещены на животе. Из под иссохших губ торчат обломки черных зубов. И пахнет… как… Ну, как пергамент пахнет. Не то чтобы неприятно, но навязчиво.

Ну, раз женщина – точно не Лихоман. Можно идти в следующий склеп.

Полбу уже сделал пару шагов, когда сзади раздался подозрительный скрип и шелест. Рыцарь резко развернулся, выставив перед собой меч.

Показалось?

Тело, все так же лежит на камне, волосы паклей свисают вниз, руки безвольно вытянуты вдоль тела. Лежит, не двигается.

Руки. Точно. Руки скрещены на животе были!!!

Что-то грохнуло.

Из-за каменных стен послышались отдаленные крики ужаса и панические взвизги. Мужской голос. Господи, да он еще и проклятьями сыплет… Причем – на франкском! Это что там за сквернослов? Сквернословие – грех страшнее ереси!

Аве Мария, ему вторит надрывный женский плач… Что там лепечет женщина – вообще неясно. Незнакомый язык. Похож на русский чем-то, но другой… Но понятно, страшно ей, в истерике она…

Крики, как появились внезапно, так же и оборвались. Будто заткнули орущих, причем одновременно.

Полбу, хоть и бесстрашный рыцарь, но не дурак. Дураки, все еще раньше, в самом начале похода полегли. А он выжил. И теперь, вместо того, чтобы срочно бежать спасать попавших в беду людей, барон думал что делать.

Тело это – совершенно точно чудиковское, как староста говорил. То есть чудик перед ним. Чудовище. Монстр. Моб. Вон, кроваво красные буквы над головой виднеются и цифры. Единица и семерка. А у Константина – цельная девятка. Ну, значит я сильнее, судя по правилам этой, как ее… арифметики, подумал Константин. Девятка, чуть больше семерки, и уж точно, намного больше единицы. Да и с божьей помощью, крестонесущий рыцарь любое умертвие одолеет. Одолеет, ведь? Полбу сглотнул. До сего момента он только с людьми дрался. А от этого скелета непонятно чего ожидать. Может отрубить ему голову, пока лежит?

За спиной потенциальную опасность оставлять нельзя. Но и глумиться над мертвыми телами – грех. Не встает ведь. Не кусается.

Только он так подумал, обтянутый кожей скелет, сел. Открыл черные провалы глаз. Зашипел.

Три быстрых, профессионально поставленных удара сверкающего молниями меча, пришлись на поднятые умертвием руки, четвертый – раскроил череп. Все, подумал рыцарь, готов. Готова. На иссохшее тело, перепрыгнули бело голубые искорки, оно все мелко затряслось, и нелепо рухнуло на свой камень.

Константин уже хотел вознести молитву, как вдруг, умертвие снова начало подниматься. Из разрубленного черепа сыпались тараканы, видно свили себе там гнездо.

– Во имя Господа! – крикнул рыцарь, и нанес серию яростных ударов. Как это ни странно, почти все они были отражены костлявыми предплечьями, но парочка разрубила мертвецу грудь и ключицу. Красная полоска, находящаяся под цифрами один и семь, мигала и становилась короче, когда удар рыцаря достигал цели. Аслучалось это далеко не каждый раз – толи бил он медленно, толи труп чересчур активный попался… Молнии опять перескочили на тело умертвия, оно задергалось, и полоска стала постепенно, но достаточно шустро укорачиваться. Не дожидаясь, пока враг придет в себя, рыцарь широко размахнулся, и мощным ударом снес, одержимому злыми силами трупу, голову. Полоска последний раз мигнула и потухла. Исчезли красные буквы и цифры над откатившимся в сторонку черепом.

Зато побежали буковки у Константина перед глазами.

Тело умертвия рассыпаетсяв пыль, пыль уносит неизвестно откуда взявшийся ветер… Лишь пара костей осталась на том месте, где только что было чудовище. И пергамент… Наверное кусочек кожи твари этой…

Ту-ду-ду-ДУУУ!!!

И в сознании взрываются уже две огромные цифры. Единица и Нуль. Господи помилуй, неужели предсмертное проклятие этого адского создания??? Опять единица? Неужто, сызнова все начинать? Куда делась девятка???

Но чувство то, как тогда, когда его крестьяне благодарили… Светлое радостное. Ну-ка, что там с этим, как его… Меню.

О, снова пять очков нераспределенных. Ну, что с ними делать, я знаю, довольно подумал барон. И дважды нажал на вторую строчку, один раз на третью, четвертую и пятую. Закрыл меню. Так, негоже тут сидеть, нужно идти Лихомана ис…

И в этот момент началось.

Полезли умертвия, будто взбесились. Со всех четырех сторон. Благо, больше чем по одному, в каждый из проходов не помещалось, но они все лезли и лезли. Константин, запрыгнув на постамент, крутился на месте как помешанный, наносил яростные удары по головам, плечам, рукам…

Его хватали, пытались стянуть вниз, но костяные пальцы бессильно соскакивали не в силах удержать мощные ноги барона.

А почему без кос-то скелеты, подумалось рыцарю. Нет, хорошо, что без кос, конечно, но почему? Митрофан же говорил – с косами… А они с голыми руками, и вообще голые. Причем поголовно – женщины бывшие, хоть и ссохлись, но пол их все равно ясен. И волосы у каждой хоть редкие да спутанные но длинные, ниже колена… А у некоторых, так и вообще по земле волочатся…

Вот одно из чудовищ рассыпалось пылью. Второе. Третье. Еще одно. И еще… Это сколько уже будет? Крестоносец громко читал Отче Наш, и при каждом выкрике очередной строчки, мертвецы немного подавались назад. Тесня сзади напирающих…

Белая полоска почти опустела. Меч, будто впятеро тяжелее стал.

– … И избавь нас от лукавого!!! АМИНЬ! – небо озарилось вспышкой, и сквозь щели каменных плит, рыцарь увидел осыпающихся прахом мертвецов. Тех, что находились снаружи. А вот те, что в склепе уцелели. Ну да их тут, всего ничего… И рыцарь, воодушевленный грядущей победой над силами тьмы, с еще большим энтузиазмом принялся рубить тянущиеся к нему костяные руки.

Снизошел Господь! Выручил! Лично вмешался, дабы помочь своему крестоносцу! Константин был на вершине блаженства… Вера его укрепилась бы, если бы и так не зашкаливала на сто десять процентов от теоритически возможного максимума.

Несколько раз рыцаря сильно били по ногам. Но толи сапоги спасали, толи Стойкость в которую он уже, по совету старосты, два раза по два очка вложил, помогала, а было почти не больно. И красная полосочка сильно не уменьшилась, так, лишь на капельку.

Зато вот белая, снова опустела уже наполовину, уставать начал рыцарь. А синяя – так и вовсе иссякла, мгновенно, как только он «Аминь» сказал, в прошлый раз. Но произошло тогда Ту-ду-ду, причем не одно, а сразу несколько, и все полосочки восполнились. Теперь белая снова почти пуста. Зато синяя полна. Осталось лишь два волосатых скелета… Не буду пока Господа беспокоить. Справлюсь, с божьей помощью, и без божьего чуда, подумал крестоносец.

У одного из них полоска почти пропала, и двигается скелет заторможено, хромая на обе ноги разом. А вот второй почти целый и довольно шустрый. Или шустрая? Шустрое… Барон уже давно увязал длину полосочки с остатками сил умертвия. Не жизни, какая жизнь у адской твари, прости Господи, а именно силами. Как полоска исчезает – скелет рассыпается. Умный рыцарь Константин Полбу, просто неграмотный. А вы все дурак, да дурак. Не дурак. Дураки, как уже ранее говорилось, еще в предыдущем походе повывелись.

Удар, и недобиток превращается сначала в добитка, а потом в прах. И очень вовремя очередное ту-ду-ду с разлетающимися цифрами один и девять… Ну вот, девятка вернулась, слава тебе Господи! И белая полосочка вновь восполнилась. Хорошо, а то уже руки болели, меч еле-еле поднимали… А тут, силы вернулись, будто сама дева Мария улыбкой одарила.

– Славься Христос! – и сверкнувший молнией меч пробивает глазницу умертвия. Оно злобно шипит, покрывается бело-голубыми искрами и осыпается пылью.

– Благодарю, тебя, Господи! Не оставил в трудный час верного воина своего! – во все горло заорал крестоносец. – Аллилуйя!!!

Из-за стен склепа раздались странные звуки… Будто скрутило кого и вырвало. Причем неоднократно… И звуки-то, какие противные, да громкие…

Константин перехватил поудобнее молниеносный меч, и осторожно выглянул. Оценил обстановку. Моргнул. Сглотнул. Быстро спрятался. Господи ты боже мой… Вот это чудовище… Куда там скелетам! Пусть и с волосами…

Может тут, внутри, до утра отсидеться, мелькнула малодушная мысль. Сюда-то он точно не пролезет… Константин поймал, мысль за голый крысиный хвост и пинками вытурил из сознания.

Глубоко вдохнул…

– ДЕС ВААААЛЬТ!!!