Текст книги "Крестопереносец (СИ)"

Автор книги: Михаил Булыух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 47. Минус один.

47. Минус один.

Не успело тело корзинщика рухнуть, а голова откатится к огромной амфоре наполненной, судя по всему, вином (вот ведь, инстинкт!), произошло сразу несколько событий.

Темный крот зашипел, оскалив длинные резцы и прыгнул на своего прародителя.

– Ми-ми-МИИИИ!!!

Меч рыцаря уже несся наперерез летящей ощерившейся твари, испуская хищные молнии… Но тут его захлестнули четки отца Ставросия и сбили точно выверенный удар. Меч лишь вскользь задел плечо маленькой фигурки, облаченной в черную кожу, вместо того что бы развалить ее пополам.

– ДЕС ВАЛЬТ!!!

– Не хрена! НЕ ВАЛЬТ!

– ОТЕЦ!!!

– Успокойся, сын мой! Хватит очами сверкать. Погляди.

С окровавленного пола уже поднялись два маленьких, удивительно похожих друг на друга человечка. Только один, в треухой шапке и меховом пальто отряхивался, бубня под нос нечто неразборчивое, а другой, в черной как смоль коже смотрел прямо перед собой остекленевшим взглядом. Сидящий рядышком Фофан тянул свое «мииииии» печально глядя на обезглавленный труп Пажопье.

– Ааа… – до рыцаря дошло. Он уже знал о способности пета гипнотизировать противника. Собственно, на этой способности и строился весь план захвата подземного злодея. – Хорошо. Слава Господу, он теперь куда нужно нас отведет. Батюшка, ты можешь моему слуге помочь? Он же ведь, как никак тоже игрок.

Константин испытующе поглядел на Ставросия, но тот лишь покачал головой.

– Нет. Не могу. Он хоть и игрок, и живет не по тем законам, что обычные рабы божьи… Но… Жизни у него кончились. А это не лечится. Даже самый сильный хиллер, будь он трижды Истинным по призванию…

Тут священник на мгновение задумался и изрек.

– Впрочем… Есть способ. Господь, в великой мудрости своей, человеколюбии и всемогуществе, даровал вам, игрокам, способность передавать друг другу запасные жизни. Со мной, например, такой бы фокус не прошел. А вот с ним – возможно. И ты, ежели не поскупишься, не пожалеешь...

К чести рыцаря нужно заметить, не раздумывал он не секунды.

– Я готов, святой отец. Что нужно делать?

– Не знаю. Я не разу такого не видел, только слышал краем уха от Боромира. Да и… Разговелись мы тогда знатно… Пасха была. Так что подробностей не помню.

– Гофподин командир, а у тебя много жизней? – Крот завистливо поглядел на Полбу. – Мофет и мне парофку запасных отсыпефь?

– Ну… Было три. Минус одна, когда я Лихомана одолевал. С Божьей помощью. И вроде не умирал больше до конца. Хотя на грани был много раз.

– Что, вфего две??? И одну ты готов отдать? Флуге? Низфему? Холопу??? А ефли фамому понадобитфя?

– Господь не допустит гибели верного воина своего! Пока я верно служу делу Его, чту заветы рыцарства, иду путем веры и чести – я под надежной защитой Божьей!

Батюшка Ставросий удовлетворенно кивнул. Он и сам так о себе думал, единственно вместо рыцарской чести у него был долг служителя церкви. И несмотря на то, что, не будучи игроком, батюшка не имел запасных жизней вовсе, каждый раз смело шел в бой супротив зла и тьмы. И Господь всегда ему помогал и охранял. Это доказывалось тем фактом, что батюшка все еще жив.

– Флуг много, а запафных жизней – мало, – продолжал увещевать крот. – Ну, убили этого – найдетфя другой…

– Я всегда делал для своих людей все. Я многого требую, но и даю немало. Каждый, даже самый распоследний оруженосец и слуга в моем отряде, всегда… ВСЕГДА! Мог рассчитывать на поддержку мою и всего отряда. Мою, как командира – в первую очередь. Именно единством и самоотдачей силен отряд. А тот, кто этого не понимал, задерживался у меня не долго.

И рыцарь секунду помявшись, выдал:

– Один за всех и все за одного! Наше дело правое, с нами Бог!

Крот цыкнул зубом и отвернулся, колобок, не прерывая «Мииии…» всхлипнул и пустил счастливую слезу, а батюшка сказал:

– Где-то я подобное уже слышал…

– Святой отец, что делать?

– Да, не знаю, говорю… Ну, наверное, голову приложить к телу… А дальше – по обстоятельствам. Господь поможет.

Голова корзинщика, отделившись от тела шлепнулась о землю лицом и теперь щеголяла расквашенным носом. Остановившиеся глаза печально и удивленно прозревали вечность.

Константин взял голову, посмотрел в неподвижные глаза и вдруг сказал:

– Увы, бедный Пендаль! Я знал его, Ставросий… Человек бесконечно остроумнейший, чудесный…

И дальше полностью и почти без ошибок воспроизвел монолог Гамлета. Куда там ведущим актерам мира! Всех миров. Такая глубина чувств, такой накал страстей слышался в голосе барона, что признанные метры от искусства повесились бы от зависти в театральном гардеробе. Недаром говорят, что театр начинается с вешалки. Как раз для таких случаев.

Батюшка, колобок, крот и даже, казалось безучастный ко всему загипнотизированный анти-крот, удивленно смотрели на предводителя.

Константин потряс головой стряхивая наваждение.

Вернее, головами. И своей и пендалевской.

Приложил оторванную к шее слуги. Перед глазами возникла табличка. Но теперь, она уже не являлась загадкой для барона. Пусть и с трудом, он смог прочесть…

«Вы желаете передать одну из своих жизней игроку Пендалю Пажопье, крафтеру 299го уровня, основная специализация «Корзинщик»? Да/ Нет.»

Ни капли не сомневаясь, ткнул в «Да».

«Внимание. У игрока Пендаль Пажопье после воскрешения останется 0 запасных жизней. Воскрешение персонажа произойдет на рассвете. До рассвета осталось 1 час 53 минуты».

Эти два часа пролетели незаметно.

Еще бы.

Ведь отцу Ставросию требовалось прочесть заупокойную над каждой сосиской. А Константин ему ассистировал.

Глава 48. Восставший мастер.

48. Восставший мастер.

– Ой… Странное какое ощущение… – пробормотал Пендаль вставая.

– Это ощущение называется трезвость, – отец Ставросий осмотрел воскресшего аки Лазарь корзинщика и довольно прищурился. – Ну, как новенький, хвала Господу. Идти можешь? А то заждались мы тебя, сын мой.

– Не нравится мне в этой вашей трезвости… Где фляжка? И что вообще было то?

– Ты бы хозяина своего поблагодарил… Убили тебя. Убили, совсем убили… Вот он, паразит людоедский и убил. А благородный рыцарь, тебя, непутевого, воскресил. Единственную запасную жизнь отдал.

– Ва… ваша милость… Не может быть… Вы… Меня… Вы… – Пендаль просто опешил от такой новости. Он знал, о возможности передачи запасной жизни между игроками, но на практике не сталкивался ни разу. И то… Жизнь – огромная ценность и редкость, сравнимая разве что… с жизнью, ага. И даже самые близкие друзья делились жизнями неохотно. Мягко говоря.

Конечно, от хозяина всякого можно ожидать… Но такого… После всех щелбанов и подзатыльников… Да теперь… Теперь Пажопье будет с радостью и Щастьем ждать очередного фофана. Такоооой хозяин… Это даже больше чем друг, брат и отец в одном лице. Это мечта. Именно в этот момент и так благодарный за спасение и защиту Пажопье стал предан Константину всей душой. Хотя этот факт, как мы увидим позже, ничуть не изменил пендалевской хомяческой сущности.

Корзинщик, бросился в ноги барону, и попытался поцеловать сапоги, измазанные какой-то гадостью, но рыцарь шустро увернулся.

– Не стоит благодарности, мой верный Пажопье…

Не стоит? Еще как стоит!!! Просто этот ненормальный не понимает, ЧТО именно отдал. Пендаль попытался ухватить сапог руками, и Константин запрыгал резвее.

–… знаю, случись со мной нечто подобное, ты, не щадя живота своего, пришел бы на выручку…

Пендаль вдруг с удивившей его самого ясностью понял, да, пришел бы. Даже рискуя. Даже… Твердо зная, погибнет, пытаясь спасти работодателя. Эта мысль была для трусливого корзинщика весьма необычной, и он некоторое время ее обдумывал. Несмотря на то что все еще пытался догнать укорачивающегося от лобызаний барона.

– … Да и приходил уже. Видел я тебя в деле, ты может и считаешь себя трусом – посмелее многих рыцарей будешь. Хоть ты всего лишь слуга – ты под полной моей защитой. Исполняй свои обязанности честно и ревностно, и получишь многое…

Многое??? Да этот рыцарь УЖЕ дал столько… Во-первых, и в главных, жизнь. Во-вторых… МОЛОДОСТЬ! Умерев и воскреснув, Пендаль вернулся к тому возрасту в котором попал в этот мир. Ну, и в-третьих. Уверенность в будущем. С таким командиром – хоть в огонь, хоть в воду, хоть в православие.

Проповедь на тему «по заслугам и воздастся» закончилась неожиданной фразой.

– Жаль, происхождения ты самого подлого.

Что это было, намек на скаредность натуры, реальное сожаление о невозможности использовать Пендаля в прямом бою, или просто неточность перевода, корзинщик предпочёл не выяснять.

Устав ловить сапог Константина, отпрыгивающего от ползающего за ним на коленях корзинщика, Пажопье обратил внимание на огромный восклицательный знак маячащий где-то у правого верхнего угла зрения.

– У меня достижение… – пролепетал он. – Ваша милость… Господин барон! У меня достижение «Восставший мастер»!!!

– Что такое достижение? Выражайся яснее, бездарь!

– Ну… господин барон, это что-то, чего вы достигли первым во всем мире. Чего до вас еще никто не делал. Это, вроде как подвиг, но не всегда военный. И за каждое достижение – обязательно награда есть. Сложнее достижение – выше награда. Вот у меня… у меня… О…

И Пендаль осел на землю.

– Вааааашааа мииилость… Вот это да!

– Будефь теперь вино прямо в желудке фофдавать, да? Беф ингредиентов и подручных фредфтв? Или фтопроцентный рефифт к похмелью? – крот все еще на всех дулся, хотя и не ясно за что.

– Господин барон… Я просто и не знаю, что и сказать… Я ведь теперь… Практически бессмертен! Совсем! Я теперь для вас… я вам…

– Как так?

– Вот…

И Пендаль дрожащим от восхищения голосом зачитал:

– Достижение «Восставший мастер». Вы первый в мире Жизнь игрок небоевой специализации, восставший в следствии получения от другого игрока запасной жизни. Эффекты:

На двадцать четыре часа после создания предмета рангом не ниже Редкий, вы условно получаете одну дополнительную жизнь. Условных дополнительных жизней не может быть более одной. Данную жизнь нельзя передать, подарить, обменять, либо использовать как-то иначе кроме собственного воскрешения. Ваше воскрешение в случае смерти, будет произведено в общем порядке, на рассвете. Обнулившийся счетчик можно пополнить не ранее чем через три часа после воскрешения.

В течении двух часов после воскрешения все ваши производственные навыки увеличиваются на пятьдесят единиц. Максимальное значение в триста единиц для вас на это время снимается.

При вашей смерти, мир Жизни грустит и плачет, скорбя о потере. Поищите, на месте вашей гибели Слезу Жизни (легендарный крафтовый ингредиент).

– Флуфай, давай я тебя прямо фяс грохну, – предложил крот. – Я о Флезе Фызни флыфал… Офень полефная фтука.

– Не надо, – быстро ответил Пендаль. – Я еще редкую вещь создать должен, чтобы потом воскреснуть.

– А это сложно? – спросил батюшка.

– Для меня – нет. Я ведь уже… Ох, еее… 349-й в корзиноплетении. А редкие вещи еще с пятидесятого можно делать. Только ингредиенты нужны. Но у меня все есть. Вон, в нем.

Пажопье кивнул на тихонько мимикающего колобка.

– Щас достану…

– Нет! – отец Ставросий перехватил ломанувшегося к трудовым подвигам корзинщика. – Ему нельзя прерываться. Изверг этот очнется, и мало ли что натворит.

– Точно… – погрустнел Пендаль. – Ну, ладно. Позже тогда.

– Вот! – Токик Цвок, внимательно обследовавший пол пещерки торжественно предъявил всем небольшой, переливающийся зеленовато-коричневыми искрами камушек. – Флеза Фызни. Нафол!

– Отдай! Мое! – Пендаль змеей метнулся к кроту и выхватил камушек из огромной ладони.

– Хоть бы фпафибо фкафал… – снова обиделся Токик.

– Так, хватит! – Константин обвел отряд строгим взглядом. – Вы тут еще неделю будете цапаться. А прекрасная Данунашка все еще страдает! И мерзкое отродье преисподней Разложень, вершит злые дела. Хватит пререкаться я сказал! Токик, давай, быстро, как договаривались, ломай подпорки, пусть это место станет братской могилой. Аве Мария, аве! Мир праху здесь похороненных… Все в коридор, быстро!

Глава 49. Покаяние.

49. Покаяние.

Как выяснилось, где томится несчастная княжна, антикрот не знал. Но зато, точно был уверен в факте ее пленения Разложенем.

Как и все истинные злодеи, местный босс был не чужд грехам гордыни и хвастовства. И несколько дней назад, до всех главных приспешников Повелителя Тлена была доведена потинформация об очередной победе злых сил на подведомственной территории.

Великому, с малой помощью ничтожнейшей гули (одной из последних, а то и вовсе последней, недавно этот вид нечисти какой-то мор изничтожил), удалось захватить в плен самую настоящую Перворожденную Призванную Хилку. Неимоверной чистоты и силы.

Несмотря на то, что она не местная, а пришлая, и стало быть земля тутошняя ей не помогает, а напротив – мешает, настолько мощную хилку, сообщество новгородских злодеев не встречало уже давно. Антикрот, как главный спец по душам, был даже специально вызван Повелителем Тлена, с целью оценки качества души пленницы. Душу он оценил крайне высоко. Чистота, прозрачность, светлая надежда и любовь испускали до такой степени отвратительные флюиды, что хищному антикроту впервые в жизни опротивело мясо и захотелось попробовать морковку. Он после того сеанса полдня в тазике с кровью отмокал, в себя приходил, с наваждением боролся. И это еще она без сознания была и уже без волос.

И, еще одно… Хилка, хоть и Первородная, на данный момент – ивентовая. А стало быть, на нее охота ведется, совсем как на них. На злодеев. Значит, имеется неплохой шанс перевербовать…

Загипнотизированный антикрот, более ничего полезного поведать не мог. Он даже не знал, как попасть в логово Разложеня. Тот его сам каким-то образом при необходимости находил, и Тропою Праха вел в свои Мрачные Покои. Максимум, добились открытия Туннеля в Подземелье Гулей. Пройдя по которому, по идее, можно выбраться к Тропе Праха. Но это не точно. Хотя, скорее всего. Если повезет.

Константин очень удивился, узнав тот самый подземный серпантин с рычагами и богомерзкими картинами. За снова опущенной решеткой виднелись три рычага. С заботливо восстановленными мини-рисунками окружающей их гадости.

– Фсе, – сказал Токик. – Польфы от этого гомункула больфе нет. Мофно кончфять. Дальфе мы и фами пройдем. Ну, или не пройдем. Но он нам по любому не помофник.

– С нами Бог. Пройдем. Но убивать, в таком состоянии даже этого изверга, не буду, – барон твердо посмотрел на крота.

– Да я и фам могу… Подумаеф, чифтюля…

– Ты не понял. Я хочу, чтобы он все чувствовал и понимал. И тогда, казнь людоеда будет не только моим долгом рыцаря и обязанностью командира. Но и одним из самых радостных событий в жизни.

– А это обяфательно? – засомневался Токик. – Он офень опафный. Лучфе – чик, и вфе.

– Даже у такого мерзавца должен быть шанс на покаяние, – поддержал крестоносца батюшка. – Да и грехи ему… Хм… Нет. Грехи я ему, пожалуй, отпускать не стану. Господь, может, сам простит. Хотя вряд ли.

– Ваша милость, только можно я спрячусь? Боюсь его, жутко… Редкой вещи то я еще не создал…

– Трус, – сказал барон.

– Ага, трус, – подтвердил Пендаль. – Но…

– Ладно, хватит. Вон, туда, за угол зайди. Святой отец, держите этого за руки. Все, Фофан, отпускай.

– Ооооййёёёё… Где… Что… – бездумные глазки гомункула приобрели осмысленность, забегали и распахнулись в откровенном ужасе. Он все вспомнил. – Вот ведь, гадство… Во, подстава…

– Тебя, грязное порождение зла, именем Господа, приговариваю я, сэр Константин Полбу, рыцарь Серебряной Шпоры, Крестонесущий воин Господень, барон Шардо и Бельд. Приговор – смертная казнь через отсечение головы. Вина твоя доказана, приговор будет приведен в исполнение немедленно. На колени. У тебя есть последний шанс пока…

В этот момент, обмякший было антикрот попытался вырваться, но могучие руки батюшки пресекли начатое движение в самом начале.

– Будьте вы прокляты… – прошипел гомункул. – Будто я профил меня фофдавать! Будто я фам выбрал ТАКУЮ Фыфнь!

– Ты убивал и пожирал людей. Детей! Женщин!

– Ми-ми!

– И меня убил!

– Да и Пендаля убил, а он, жалкое, безобидное существо.

– Вы фами ворвалифь в мой дом. Я зафифалфя!

– Я не намерен с тобой спорить, тварь! Обо всех своих злодействах ты поведал, будучи лишен воли. И сам говорил, тебе это нравилось. Нравилось, ощущение власти, нравилось держать в руках чужие жизни и обрывать их! И питаться ты можешь не только людским мясом! Просто человечина тебе по вкусу. Ну??? Будешь каяться?

– Буду, – человечек скрипнул длинными зубами. – Только, пуфть он мне руки отпуфтит. Хотя бы правую. Фто бы перекрефтитфя.

– Врет, – сказал Токик. – Не верьте.

– Я тебя сам перекрещу, – сказал крестоносец. – Начинай.

Гомункул сверкнул глазами и зашептал.

– Громче. Я не слышу!

– Флыфыт тот, кому надо, – буркнул антикрот продолжая шептать.

– Шепотом не каются!

– … я фделал это не фвоей воле, – почти разборчиво сказал злодей. – Профти меня. Я готов понефти накафание… Приму кару. Только помоги мне… Фпафи меня… Рррразложень!!!

И вцепился острыми четырехсантиметровыми резцами в руку отца Ставросия.

Стальная воля священника не позволила антикроту вырваться, но тот, одновременно с укусом, ловкой подсечкой уронил батюшку, и в неимоверном выпаде дотянулся кончиком пальца до одной из богомерзких картин. Той, на которой, боролись на руках Спаситель и Антихрист.

Раздался хлопок.

Меч Константина рассыпая искры рассек воздух в том месте, где полмгновения назад находился хитрый гомункул. А теперь его там не было. Как не было и вцепившегося в злодея мертвой хваткой батюшки Ставросия.

Глава 50. Вперед и вниз.

50. Вперед и вниз.

Барон бросился к картине, но та была вполне осязаемой и твердой. Никакого намека на занавеску или волшебный переход.

– Где они? – взревел рыцарь.

– Не фнаю…

– Ваша милость, а что случилось? Я не видел, я от страха глаза закрыл…

– Ууууу! Бестолочь! Крот! А ну, живо! В погоню!

– Я-я… Не могу. Я… Не фнаю…

– Фофан, контроль его!

– Фачем…

– Мииииии…

Глаза крота остекленели, он как-то весь поплыл и расслабился.

– Отвечай, ты знаешь куда они делись?

– Нееет…

– Но ты можешь это выяснить?

– Дааа…

– Как быстро? И каким образом?

– Нуфно снять слепки вофмуфений мефтного афтрала. У меня дома ефть фпефиальный прибор, похофый на рояль… Проифвефти аналиф, фопофтавление данных, корреляфию… Професс займет три-четыре дня.

– А быстрее никак?

– Быфтрее никак. По крайней мере я не фмогу. И ефе… Фудя по хлопку перемефтилифь они в какой-то из фофедних миров. И я фмогу определить только фам мир. Но не их там местополофение. А миры, они… Ну… Больфыыые…

Константину очень хотелось выругаться, и он заскрипел зубами не поддаваясь искушению.

– И еще, говори. Ты на нашей стороне? Или на вражеской?

– Я на фвоей фобфтвенной фтороне. Но фейчаф нам по пути. Разлофень – бефдуфная тварь. И офеньне нуфен.

– А зачем? Зачем ты их ловишь?

– Фофтавляю бефтиарий. Офень хочу дофтижение полуфить. Для этого нуфно поймать и ифучить дефять тыфяч рафных бефдуфных. У меня уфе есть пофти вофемь тыфяч.

– Ясно. Все, Фофан, отпускай его.

– Фыы… Фачем? Я бы и так фсе раффказал!

Барон проигнорировал возмущенный визг союзника и обратился к отряду в целом.

– Значит так. Святой отец с Божьей помощью выберется сам. Не маленький. И вера его крепка. Он людоеда этого накажет, а может и еще кого, заодно. А мы, раз уж сюда попали, назад возвращаться не станем. Как там в эти подземелья, проклятые попасть?

– Фейфяс разберуфь…

– Ваша милость, а можно пока вы будете вход искать, я сплету чего-нибудь? А то…

– Давай. Вон, Фофану новые эти… как их… лапти.

– У меня материала на лапти нету. Могу шляпу. Есть у меня очень хорошая солома…

– Фофан хочет шляяяяпу!

– Приступай. А я пока этого шепелявого вниз, к рычагу свожу. Разберется он, понимаешь…

…

Серпантин, как и в прошлый раз был пуст.

Никаких неожиданностей и неприятностей не произошло, хотя рыцарь все равно был настороже. Вообще, после побега антикрота он постоянно корил себя за беспечность. Это же надо! Людоед сбежал. Прямо из-под меча. Узнай об этом конфузе другие рыцари ордена – засмеяли бы.

Токик очень быстро разобрался в загадке рычагов. Нужно дергать в том же порядке, как и картины висят. Ничего сложного. Элементарно.

Дернул.

Ничего не произошло, кроме того, что именно в этот момент Пажопье доплел шляпу.

– Вот, держи! – корзинщик любовно погладил получившуюся доули, и вдруг что-то вспомнил. – Фофан, да погоди минутку… Убери руки… Руку. Сейчас. Ремешок прилажу.

В конической соломенной шляпе с ремешком под подбородком, вид у колобка был очень хитрый и до нельзя китайский. Сходство с азиатом добавлял один полностью закрытый глаз, и немного побаливающий, а потому прищуренный, второй.

– Фоооофаан красииивыый?

– Во! – Пендаль показал поднятый вверх большой палец. – Как специально на тебя сплетена. Хотя, почему: «как»? На тебя и сплетена. Твой размерчик. И получилась даже не редкая. А волшебная. А это на две позиции круче.

– Фоофаааан крутооой?

– А то! – подтвердил Пажопье. – Шляпа то, знаешь, что делает? Она… Ай! Ваша милость, за что???

– Хватит болтать. Собрались. Все за мной. Думаю, эти три рычага решетку внизу открыли. Оттуда стоны и крики слышаться, будто пытают кого… А значит – неизвестно, кто оттуда вылезти может.

– Но шляпа…

– Потом расскажешь. На привале. Вперед! И вниз!