Текст книги "Крестопереносец (СИ)"

Автор книги: Михаил Булыух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Впереди показалась полянка. На ней росли синие васильки, огромные белые ромашки и прыгали серые лопоухие зайцы. Один, самый большой косой не прыгал и не жевал травку, а бдительно вглядывался в окрестности сидя на пеньке. Периодически отбивал лапками незатейливую ритмичную мелодию, и зайцы немного подрастали. Но через пару минут снова сдувались.

Четвертый осторожно выглянул из-за лопуха. Заяц заметил румяно личико и истерично заверещал. Заколотил по пеньку бафая соплеменников. Это чего, заячий шаман что ли? Остальные перестали жрать флору и мгновенно приняли позу суслика на стреме.

– Ми-ми… – пробормотал колобок и выкатился на полянку. Главный заяц соскочил с пенька и запрыгал к потеряшке.

– Колобок, колобок, – человеческим голосом сказал заяц. – Я тебя съем.

– Ми-ми-ми, – ответил тот, что означало примерно «Подавишься, травоядный, и вообще, мучное вредно.»

Заяц огляделся. Два десятка его сородичей осторожно приблизились. В косых красных глазах горела жажда убийства. Из-под губ, рядом с длинными резцами виднелись еще более длинные клыки.

– Колобок, колобок… -заяц приблизился еще на пару шагов. – Ты какого левла?

– Ми!

Заяц почесал ушко. Колобок хмуро следил за тем, как серое пушистое воинство берет его в кольцо.

– Откуда ты здесь взялся-то? – заячий предводитель оглядел лес окружавший полянку. Толи действительно хотел поговорить, толи время тянул, давая своим товарищам возможность окружить глазастый шарик со всех сторон.

– Ми-ми… Ми-ми-миии! Ми-ми-ми.

– Что, вот так просто и ушел? Сами отпустили?

– Ми-ми.

–Знаем мы этого деда… Псих он. По весне правда помогает, когда реки с берегов выходят. Собирает зайчат, спасает… А вот летом, ходит-бродит… И не охотится вроде, но если кого из наших поймает – забрасывает на дерево. Высоко так забрасывает, самому не слезть. А там или филин, или куница… Или просто от голода загнешься… Маньяк, в общем.

– Ми.

– Знаешь, – сказал заяц. – Чувствую я в тебе… Дух Хозяина. Только очень слабый. Ты служишь Ему?

И заяц ткнул левой лапкой вправо, а правой влево.

– Ми-мими-миии! Ми-ми. МИ!!!

– А… Отступник… Перебежчик. Предатель… Ну, значит кранты тебе. Ребята! Ату его!!!

И зайцы резко прыгнули.

–Ами-ми-ми-мииинь!!!

С трудом выбравшись из-под кучи оглушенных слабо шевелящихся тушек, колобок отряхнулся.

Посмотрел на поверженных врагов, выпростал ручку, и двинул ближайшего зайца в нос.

Заяц дернулся и сдох.

– Ми-миии!!! – восторженно сказал колобок.

Так он сказал, потому что получил второй уровень. Настроение немного улучшилось. И в течении пары минут колобок стал уже четвертого левла. А зайцы кончились. Остался лишь заячий пахан, валяющийся без сознания в сторонке.

Шарик подкатился к большому зайцу, присмотрелся. Те, что простые, неговорящие – второго-третьего уровня. А этот аж одиннадцатого. И что-то в нем странное… Знакомое. Задумался колобок закусив губу. Часть памяти Лихомана была ему доступна, не вся, конечно, но вполне приличная. Например, он знал, кто такой Разложень. Именно о нем спрашивал этот странный говорящий заяц. Но… Ничего подобного колобок не помнил.

Разложень страшное, жуткое существо. В его власти чудовища, ожившие мертвецы, злые колдуны, это да… Но зайцы??? Где Разложень, и где зайцы… На диаметрально противоположных концах очень длинной пищевой цепочки.

Лихоман, мир его упертой Пендалем Пажопье шкуре, тоже служил Разложеню. Да и четвертого, так же, как и всех его братьев ожидала подобная участь. Жизнь злобного моба, с призрачной, но вполне осуществимой возможностью выбиться в боссы. Ну, или хотя бы в боссики. Впрочем, колобок вовсе не жалел о случившемся. Константина он искренне полюбил и зауважал, а вот Лихомана, готового в любой момент пожрать своих отпрысков откровенно боялся.

Лихоман, гули, вампиры, варги, муитроны, путроны, умертвия… Это да. Это все он, Разложень. Плюс глобальные проклятия. Навроде той же самой Тьмы. Но зайцы… Не укладывались служащие абсолютному злу пушистики в систему колобочьего миропонимания.

– Ми! – сказал колобок. Всплеснул ладошками. Распределил очки, выбрал умения. Посмотрел на бессознательного зайца, нехорошо улыбнулся.

– Ми-ми. Ми-ми-ми. Ми.

А это уже примерно означало: «Ну, все, допрыгался, Косой. Сейчас я тебе песенку спою. Жопа тебе, короче.»

…

Скакать на зайце гораздо веселее и быстрее, чем катиться самостоятельно.

К имеющемуся умению «Трепет», добавились еще «Гипноз», «Страх», и «Диарея». Кроме того, существенно, увеличилось время контроля и дальность поражения. Колобок был счастлив.

Загипнотизированный заяц понимал мимимикание и четко выполнял команды. Кроме того, знал лес как свои пять… хм… четыре лапы. И резво несся в сторону дороги ведущей к погосту.

Расслабился колобок, потерял бдительность. А заяц, будучи не в себе, вообще не обращал на окружающее никакого внимания. Серое нечто выскочило из кустов и врезалось в круглого всадника.

Колобок, свалившись с упавшего зайца, покатился и стукнулся о дерево. Перестал мииииикать и заяц мгновенно очнулся. Увидел оскаленную волчью пасть и напустил лужу.

– Ну вот мы и встретились, косой… – прорычал волк. – Помнишь меня?

– А… в… т… ты?

– Ага, я. Я!!! Тот самый щенок! Только подросший! Которого из-за твоего ушасто-клыкастого стада, и пенька с бафом на силушку и ловкачество, из стаи выгнали… Наконец, ты один… Вывела кривая, дождаааался!

– Я… не я… Это не я был. Волк, а волк… Отпусти меня, а? Я ведь не специально…

– НЕ СПЕЦИАЛЬНО??? – волк, казалось, прямо сейчас был готов разорвать серого. – Да ты понимаешь какой это позор??? Волка… ВОЛКА!!! Зайцы отпинали! Чуть было насмерть не убили! Позор стаи. Именно такое мне дали имя… Позор Стаи!!!

Глаз волка задергался, дрожащий заяц вжался спиной в дерево. Колобок, метрах в пяти-шести от этого места, медленно очухивался.

– Серый… Серый, не это… не того… Не злись. Не надо. Я вот. Я тебе… Тебе я… Вот, я тебе колобка подарю!

– Какого колобка, Разложень тебя дери? Я буду мстить! Сейчас отгрызу тебе лапу. Завтра еще одну! Ты дооолго, ооочень долго подыхать будешь! И клянусь Хозяином…

– Я тоже, тоже Разложеню служу!!! – истерично заверещал заяц. – Да приедет Тьма его, да поразит она паразитов! Ё!!!

– Ё? – удивлённо переспросил серый.

– Ё. – Подтвердил косой. – Пароль у нас такой. Ё! Тебе не сообщили?

– Нееет, – протянул волк. Сел. По собачьи почесался, склонил голову набок. Задумался, кивнул сам себе. – Но это неважно. Я тебя все равно кончу.

Колобок очухался и смело направился к волку. Терять скоростного, хорошо ориентировавшегося в лесу рикшо-зайца он не хотел.

– Ми! Ё!

– Ой… Так оно живое? А я-то думаю, чего это ты, покойничек, перевозишь?

– Ми-ми!

– Э…

– Колобок это. Страшный зверь. – И заяц обреченно прикрыл косые глаза длинными ушами.

– Колобок, колобок, а ведь я тебя съем.

Шарик немного повернулся боком, и показал волку маленький кукиш.

– Ах ты… – рыкнул волк.

– Миииимммммммммм… – затянул четвертый. Глаза шестнадцати уровневого волка закатились, он расслабился. А заяц, напротив, понял, что в данный момент на него никто не обращает внимания. Подорвался, и прямо с положения сидя, в один прыжок скрылся в кустах.

…

На волке скакать было даже удобней, чем на зайце. Не так швыряло и качало. Кроме того, хоть серый и был немного медленнее, компенсировал этот недостаток высокой стойкостью.

Четвертого немного расстроило то, что он мог единовременно контролить гипнозом лишь одно существо. И вынужден при этом постоянно тянуть «мииммммммм…». Ну, да ладно, может позже прокачается абилка.

Теперь он был аккуратнее и постоянно оглядывался. И, наверное, вовремя заметил бы медведя, встреться тот на пути. Но медведь не встретился. А свалился с дерева, прямо на круп несущегося во весь опор волка.

Медведь, выражение морды которого говорило о том, что и для него эта встреча являлась неожиданностью, плюхнулся волку на хребет, позади колобка. И даже немного прокатился на сером спиной вперед, пока волк не упал без сил из-за перегруза.

– Ой, ёёёё…– простонал медведь, выпучив глаза.

– Ми-ми? – раздраженно спросил колобок. Неужели весь лес Разложеню служит?

– Да, это… Зайца доставал. Вон, висит. Тока, это… Сорвался. Упал. Это ведь шишень, ему это… щекотно стало. И он меня, это… стряхнул…

Колобок посмотрел вверх, и действительно… Метрах в десяти-двенадцати над землей, на одной из могучих ветвей сидел грустный, худой, ожидающий неминуемой смерти заяц. Не тот на котором он скакал, гораздо меньше, и морда лица тупая, а не озабоченно-злобная.

– Миии...

– А я откуда знаю? Деда этого знаю, да. Он так, это… нормальный. Только вот клинит его иногда. Он… Эта… Того. Ветеринар.

– Ми?

– Да не… Никого не лечит. Он, эта… Воевал. Воем по молодости был в дружине… И это… Ну…

– Ми-ми?

– Ну, ветеран, какая разница? Это… Инвалид, во.

Волк во время этой беседы пришел в себя, и потихоньку, чтоб не заметили, хромая пополз в кусты. Да, хромать можно и прижавшись пузом к земле. Не верите? А вам на копчик медведь с дерева падал? Ну вот, как наметится такой опыт, немедленно делайте селфи, жутко хочу посмотреть.

– Ты это… Кто таков?

– Ми-ми! Ми. Ми-ми-ми…

– Ты от них ушел? И от зайца ушел? И от волка… А, это… где он, кстати?

Колобок оглянулся. Волк исчез, как и не было. Вздохнул.

– Миииммммммм….

Глава 32. Ближе к вечеру.

32. Ближе к вечеру.

Рыцарь ворвался в ряды цвергов как ураган, как наказание Господне. Он был счастлив, наконец-то оказаться с врагом лицом к лицу. Вернее, пахом к мордочке.

Все эти интриги, тайны, загадки, расследования, очень утомили барона. Бестолковая беготня в незнакомых местах, таинственные рычаги, волшебные двери, внезапные незапланированные перемещения…

Куда лучше, прямой и честный бой!

И пусть враги мелковаты, зато их много. А такие уроды – несомненно порождения темных сил. Следовательно, подлежат истреблению. Это еще и тем фактом подтверждается, что они святого отца атакуют. Атакуют то атакуют, но как-то… Неуверенно. Бочком. Кривясь и переругиваясь… Подталкивая вперед соседа и стараясь спрятаться за товарищей.

За спиной священника – знакомые и незнакомые дружинники. Раненые, истекающие кровью. Лишь пятеро еще на ногах, но видно – держаться лишь на морально волевых.

Больше всего барона поразила тактика Пендаля. Толстячок, с не неподобающим для его конституции проворством бегал. Не убегал трусливо, не бросил товарищей на произвол судьбы (хотя было видно – мог), а целенаправленно и последовательно отвлекал внимание противников. И пусть непосредственно в бой не вступал – польза от него была великая.

– ДЕС ВААААЛЬТ!!!

– УУУУУУУУУУУУУУУУААААААААА!!!

Это волки, понял Константин. Надо же, а они откуда? Но размышлять было некогда. Вернее, по всегдашней своей привычке, Полбу, во время боя размышлял о Судьбе и Боге. Но никак не о волках.

В какой-то миг, он почувствовал небывалый прилив сил, и с удвоенным проворством принялся расшвыривать карликов. А вот святой отец, охнув, оперся рукой о дерево. Как его там… баф. Да, баф, понял рыцарь.

Битва длилась недолго. Воодушевленные появлением крестоносца дружинники воспряли духом и стоя плечом к плечу, отражали натиск недоростков на раненных товарищей.

Корзинщик, не особо даже запыхавшись, отвлекал внимание большей части агрессоров, а Константин и Ставросий, как могли творили добро. Посредством искоренения мелкотравчатых ростков зла. Но решающее значение в истреблении порождений тьмы оказали волки. Почти шесть дюжин волков, выскочив, как из-под земли быстренько показали неорганизованным низкоуровневым карликам чьи именно в лесу шишки, желуди и прочий семенной материал.

В общем, коротышки быстро кончились. Полбу даже взгрустнул в душе, что опоздал к началу боя, и ему мало карликов досталось. Очередного ту-ду-ду не случилось. Это тоже расстроило рыцаря.

Зато подросли низкоуровневые волки, те, что из большой стаи. На два-три уровня, а некоторые, даже не пять. Сей факт отметил Пажопье, но никому ничего не сказал. Был занят. Мародерствовал.

Барон брезгливо посмотрел на растущую кучку неприглядного добра, собранного слугой. Покачал головой. Нет, нужно с этим что-то делать… Трофеи трофеями, но не отрезать же поверженным уши? Негоже оруженосцу… Кстати!

– Подойди ко мне, Пендаль Пажопье!

– Да, ваша милость?

– Я видел, ты действовал хоть и нестандартно, но храбро. Считаю, ты достоин чести носить звание оруженосца. Знаешь, что это значит?

– Эээ… Знаю. Ваша милость… а можно я останусь слугой, а? Ведь мне в рыцари никак не выбиться, даже если захочу вдруг. Эээ… Хотя это вряд ли.

– Как так??? – Константин округлил глаза. – Ты отказываешься?

– Господин барон, тут такое дело… Не могу я в бой. Ну никак не могу. Помочь облачиться – могу. Коня почистить, меч наточить… Ну, только не этот. А вот в бой – не могу. Страшно. Да и просто не могу.

– Страшно ему… Я же видел, ты не боялся, когда этих, – рыцарь кивнул на горы мелких трупиков, – отвлекал.

– Некогда бояться было, – пожал плечами корзинщик. – А вообще, я жуткий трус. Ваша милость, ну правда, не губите, а? Я верой и правдой… И от всей души! Но… оруженосец спину рыцарю прикрывать должен, или раненых врагов добивать… а я это… Ну никак!!!

– Мда… – Полбу снова покачал головой, и решил зайти с другой стороны. – Но оруженосец имеет право на долю в добыче, ты же знаешь? А вот слуга – нет.

Корзинщик про себя усмехнулся. Кто бы говорил о добыче! Наиценнейший лут на поле оставляет, а туда же… Интересно, какую добычу он сочтет достойной? Доспех другого поверженного рыцаря? Долго же он будет его здесь искать… А и найдет… Доля в такой добыче, что? Рог от шлема? Стальной гульфик? Левая латная рукавица? Сделал расстроенное лицо и кусая губы заявил:

– Ваша милость! Служить вам – само по себе награда! И мне вполне будет достаточно тех крох, на кои вы не соблаговолите обратить внимания за их бесполезностью…

Крестоносец хмыкнул и отвернулся. Уговаривать слугу он не собирался. Хотя был немного раздосадован. Впрочем… Пока дружинники перевязываются и чем-то натирают раны, синяки и ссадины, а волки свои просто зализывают, есть немного времени. Хм, а красные полоски над головами волков очень быстро заполняются. Гораздо быстрее, чем над дружинниками. Интересно, почему?

– Ладно, – решил барон. – Будь, по-твоему. Беру я тебя личным слугой. Обещаю защиту, еду, одежду и воспитание. Оплата – одна серебряная марка за три года. Срок службы девять лет. От тебя – все, что должен делать слуга, плюс небоевые обязанности оруженосца, пока я подходящего не найду. Сбежишь или предашь, найду и казню. Устраивает?

– Ваша милость, благодарю! – Пендаль действительно обрадовался. Защита этого странного рыцаря многого стоит, такой человек точно не даст в обиду. Марка, конечно, не светит… Тут и денег то таких нет. А вот на его родине… Ну, насколько Пажопье помнил – за серебряную марку можно было купить пять небольших деревень. Так что, не поскупился рыцарь, условия и впрямь предложил достойные. А марка… Ну что же, через девять лет барон скорее всего разберется в местной экономике и конвертирует оплату труда в здешнюю валюту. – Я буду достоин! Такой господин как вы – мечта любого простолюдина!

Тут возникла заминка. По условиям, принятым в те времена, нанимаемый должен был целовать родовой перстень нанимателя. На крайняк какую-нибудь другую ценную цацку. Но у барона перстня не было, у него вообще ничего своего сейчас не было. Даже одежда и оружие – и то у Боромира позаимствованы.

Пендалю очень хотелось официально трудоустроиться. Поэтому он со вздохом порылся в карманах и вытащил пригоршню деревянных, костяных, оловянных и медных колечек. Снятых, только что, с командиров воинства цвергов.

– Это у тебя откуда? – строго спросил крестоносец. – Награбил?

– Ваша милость… – заканючил толстячок. – Не гневайтесь, ваша милость!

– Выбрось! – строго приказал рыцарь. – Ты эти кольца с порождений тьмы снял, они нечисты!

– Да как выбросить-то? – корзинщик в очередной раз понял – с таким господином будет просто скопить капиталец. Брезгует он, видишь ли. Главное, лутать по-тихому. А то и огрести можно будет не по-детски, рука у барона тяжелая. – Они же со статами! То есть… Это… Усиливающие. Немного, но все равно. Мы на них неделю пировать сможем!

– Выбрось, я сказал! Еще не хватало, что бы святые отцы меня в торговле колдовскими амулетами заподозрили!

– Да они сами, первыми и купят… А! Вот! У нас же священник тут есть! Ваша милость, примите колечко, если батюшка разрешит?

– Батюшка… – крестоносец задумался. Вопрос был крайне сложный и неоднозначный. И кольцо темное. И священник ерети… Хм… Православный. Да и… Много, в общем, факторов. Но в конце концов, рыцарь выдал. – Если очистит и благословит – приму.

Пажопье выдохнул. Мдя… Сложно будет такого господина одеть-вооружить… Или все время священника с собой таскать? Что бы он каждый раз разрешал этому чудику дроп собирать и шмот менять по мере необходимости? Так ведь, со священником делиться придется… С другой стороны, группе нужен хил, рыцарь в одиночку много не навоюет, а у хитрого корзинщика на нового господина были грандиозные планы.

Батюшка Ставросий ходил меж раненных и словом святым, да рук наложеньем истреблял микробов. А что? Правда. Доказано передовой средневековой наукой, если над раненным помолиться – рана не воспалится. Скорее всего. Да и заживает быстрее. Наверное. Сам батюшка выглядел неважно, но сначала оказывал помощь ближним, не обращая внимания на многочисленные собственные царапины.

– Отче, а отче… – Пажопье подергал священника за рукав рясы. – Благослови колечко?

– Чего? Какое колечко, идрить твою кочерыжку, баран? В смысле – агнец, конечно, агнец божий… Ты, что, не видишь? Занят я!

– Так не мне! Вот, ему! Не хочет мой господин снятую с цверга вещь одевать без очищения…

– Вон, в луже всполосни!

– Так там вода не святая…

Ставросий зарычал, и шлепнув распятьем по луже расплескал половину.

– Все, теперь святая! Отстань, не мешай! Видишь, этот приду… раб божий, умудрился копье анусом поймать? Нужно срочно лечить, а то даже до вечера не дотянет. Хм… И что делать? Не крестить же ему жопу? Эй ты, дебил… в смысле, сын мой, ну-ка, перевернись…

– Отче, а отче… – Пендаль снова подергал рукав рясы.

– Ну чего тебе?

– А можно я все кольца очищу? Хватит в луже святости?

– Господи, дай мне сил не удавить этого…

– А господина моего носить очищенные кольца благословляете? Можно он их оденет? И мне поцеловать эти кольца даст?

– Да хоть в жопу тебе засунет! Прости, Господи! Сейчас еще один покалеченный появится, вот прямо чувствую… Ну ничего потом подлечу с божьей помощью…

– Понял, понял, ухожу…

…

– Вот, – Пажопье протянул Константину десяток лучших, из снятых с цвергов, колечек. – Батюшка освятил воду, и благословил на ношение.

Константин с сомнением покрутил в руках простые, без узоров, зато в царапинах, медные и оловянные колечки.

– А зачем мне столько? И одного бы хватило.

– Так они со статами… Вот, смотрите, ваша милость… Это на плюс три к силушке. Это к ловкачеству. Ну и так далее. Вообще все медные – плюс три. А оловянные – плюс четыре! Жаль таких пять штук всего. Остальное медь. Деревянные и костяные – плюс один и плюс два. Мы их продадим. Эх! Жаль колец можно всего десяток одеть…

– И что?

– Что, что? – не понял Пендаль.

– Если я эти кольца одену – сильнее стану? Так, что ли? – подобный способ усиления был в новинку для рыцаря. Несмотря на то, что он использовал вещи Боромира, дающие плюсы к характеристикам, на сами статы внимания барон не обращал. Для него это были просто вещи. Хорошие, качественные. Ну разве что меч выделялся. Но, на то он и меч. А характеристики, соответственно – цифры. И между этими двумя такими разными понятиями, он не видел никакой взаимосвязи.

Хм… Как все запущено, подумал Пажопье. Ну, да ладно. Чуть ли не силой натянул кольца на персты крестоносца, чмокнул одно из них и принялся рассказывать…

…

– Все, слава тебе, Господи! – прогремел Ставросий. – Больше здесь ничего уже сделать не смогу. В погост надо. И лекаркам, вот тебя, тебя и тебя показать. Твою рану лекарке показывать не надо, я ей сам все расскажу, не смущай порядочную женщину… Ну, или в деревню, тут как раз Серединные Мышки неподалеку. Там ее и дождетесь. Пойдемте, до вечера, будет на то воля Господа, до Мышек доковыляем. И я в погост, у меня церковь без присмотра. Заодно пришлю и лекарку… Бабу Фросю лучше всего, конечно. Ну или из ее учениц кого…

Побитые, но ходячие дружинники помогали идти тем, кому это необходимо, а двоих даже несли. Путь выдался долгий, но недалекий. Хвала Богородице, никого страшнее белок на пути инвалидного отряда не встретилось, и дошел он до Серединных Мышек без приключений.

Всех поразили волки Константина. Почему-то они признали его своим, да не просто своим, а вожаком. Альфой. И теперь охраняли покалеченный спасательный отряд.

Константин, всю дорогу выслушивал благодарственные слова воев. Действительно, кабы не подоспел он вовремя, и не приди на помощь его волки – кто знает, чем могло дело обернуться.

По ходу дела окончательно разобрался с линейкой прогресса опыта. Каждое «спасибо» дружинников добавляло туда маленькую толику, и вот она заполнилась.

Ту-ду-ду!!! Пять и один.

Уже на автомате, не задумываясь, вложил свободные очки в стойкость.

Удивил Степан Бадья. Поклонился в пояс и выразил желание сопровождать рыцаря в походах. Если сотник отпустит, конечно. Барон обещал подумать. Оруженосец все равно требуется, а Бадья мужик здоровый, даже раненый продержался в строю дольше всех.

Наконец, сгрузив в маленькой, на три двора деревеньке балласт из раненных, отец Ставросий облегченно перекрестился. Отказавшись отужинать, по-быстрому благословил местных и стал собираться в погост. Константин решил идти с ним, собственных мыслей, где искать Данунашку у него не было, требовался совет Боромира или Дымова.

Пока размещали раненых, радостный Пажопье обнаружил у дальнего сарая непонятную лозу и бешено орудуя коротким ножом, без спроса, нарезал ее килограмма три. Это если учесть, что он в сноровисто очистил ее от листьев и мелких голубоватых цветочков.

Константин, Пендаль и Ставросий уже отошли от деревеньки шагов на пятьдесят, когда донесся громкий крик:

– Стойте!!! Стойте! Подождитеее!!!

Пажопье сжался, думая, что деревенские обнаружили пропажу ценного крафт-материала и сейчас его начнут бить. Но обошлось.

Им в след старался бежать, но постоянно морщась от боли, переходил на шаг, Степан Бадья.

– Я с вами! С вами! Тут и так есть кому присмотреть. А мне к Боромиру надо, его слово для сотника веско. Попросит старый тысяцкий за меня, и отпустит Колун, никуда не денется.Колун, он это… Сотник наш.

– Знаю, – проворчал батюшка. Только вот не поспеешь ты с нами. Мы быстро пойдем, до ночи всего ничего уже. Дождись утра, встреть бабу Фросю. Она боль снимет, с божьей помощью, тогда и пойдешь.

– Нет! – замотал головой десятник. – Я вас не задержу. Ноги почти зажили. Да и вам в пути могу пригодиться. Вы же через лес срезать хотите? Ну вот… а там, мало ли че…

– А че? – влез, передразнивая Пендаль. – Че нам будет? Волки то вон, на опушке. Они нас и защитят… Ой!

Ойкнул он из-за того, что Полбу не глядя, в четверть силы отпустил слуге щелбан.

– Молчи, когда говорят воины, – наставил его на путь истинный барон. – Говори только если спросят. Понял?

– Д-да… Ой-ой, больно же… Простите, ваша милость. Забылся.

– Больше не забывайся. Но ты прав. С волками этот лес для нас – будто вишневый сад. Да и мы со святым отцом сможем за себя постоять.

Степан зарделся.

– Вы, барон, того… Не гневайтесь. Но плохо будет если вы сами в погост вернетесь. Я же вас найти послан был… Ну или то, что от вас осталось. Как потом в глаза Боромиру смотреть? Как его об услуге просить? Получится, что не нашел вас… Да и… Мне бы с женой попрощаться. Чую я, вы тут надолго не засидитесь. Скоро в путь. Вы же меня возьмете, а?

И огромный бородатый дружинник с робкой надеждой заглянул в глаза крестоносцу.

– Возьму, – решился рыцарь. – Вижу, ни отваги, ни чести тебе не занимать. И в бою я тебя видел. Отпустит тебя господин сотник – приму в оруженосцы на три года. Отслужишь – будешь иметь право простится в какой-нибудь рыцарский орден. А вот станешь рыцарем – скрестим мечи.

– И копья?

– Нет. Копья не скрестим. Копья преломим. Эх… Всему тебя еще учить, неуч… – наконец рыцарь мог хоть кому-то, хоть что-то объяснить. А то в этом непонятном мире, он мало что понимал, и все больше слушал объяснения сам.

– Так, – вмешался Ставросий. – Если хотим до ночи куда нужно успеть, хватит разговоры разговаривать. Господь мне хоть и помогает, да и за вами, дураками, присматривает, но злоупотреблять не стоит. Вперед!

…

По словам Ставросия и Бадьи, знавших местный лес весьма неплохо, до погоста если идти напрямую, можно добраться часа за два. А если по дороге, да полями – не менее четырех. Петляет дорога, пояснил Бадья. Она ведь одна. И для восьми маленьких деревенек на два-три двора – единственная связь с цивилизацией.

О бабе Гуле Ставросий разговаривать не захотел, только сплюнул, перекрестился, зыркнул недобро и буркнул: «У Боромира спросишь».

А вот о Лихомане много поведал. Да и о хозяине его Разложене. Вообще, Константин многое за время этого пути узнал и уяснил. От отца Ставросия – о геополитике местной, а от Пендаля – об игровой механике. От Бадьи добиться членораздельных ответов было сложно. Он, сжав зубы и превозмогая боль в ногах старался не отстать от маленького отряда.

Минут через сорок, увидели они неприметную землянку, с выбитым окошком. Рядом суетилась седая пухлая бабка в очках, а дед, сидя на завалинке курил козью ножку, командовал, и комментировал ее действия.

Рыцарь в первый раз увидел курящего человека.

И сперва подумал, что это колдун какой, или вообще, огнедышащий адский демон, неумело прикидывающийся старичком. Но батюшка Ставросий сурово глянув на крестоносца сказал только:

– Курит он. Дело это хоть и не очень богоугодное, но большого греха в нем нету. Нервы успокаивает, да и вроде как при деле человече… Думаешь, дала бы она ему просто так посидеть-отдохнуть? Смотри, как носится… А так… Законный перекур.

Вы вот тоже, наверное, думаете, а откуда в Новгороде тринадцатого века табак? Не знаю. Но старик курил – это факт. А факт – самая упрямая штука в мире, как всем известно.

Кроме того, а с чего вы взяли, что дед курил именно табак? На Руси и своей травы много растет. Испокон веков. Разной.

– Баааатюфка! – хрипло протянул дед и закашлялся, поперхнувшись дымом. – Не может быыыыть! Фподобил Господь… Эй, женфина, смотри кто пофаловал! Ну ка, быфтро стол накрой!

– Отче! – старуха явно обрадовалась и поклонилась в пояс. В пояснице у нее что-то громко хрустнуло, но она и не заметив этого затараторила. – Откушаете? И вы молодцы? У нас репа есть! Много репы! Хороша, сладка, и… много!

– Что такое репа? – спросил Полбу Пендаля.

– Деликатес местный, – ответил тот. – Овощ. Корнеплод. Очень его тутошние пейзане уважают. Сажают, где ни попадя. Сама растет, знай только поливай вовремя, и черви ее не грызут… Ваша милость, а я бы поел.

– Некогда, – строго заметил священник. – Водицы изопьем, и дальше двинемся.

– Вы профто репу не любите, как люблю ее я… – расстроенно заметил дед. – Ладно… Эй бабка, таффи ведро.

– Ой, горюшкооо… – запричитала старуха. – Ой, нехорошо… А у нас то и нет больше ничего. Вот если бы этот растяпа колобка не упустил, был бы хлебушек…

– Колобка? – Насторожился Пендаль. – Такого, конопатого? Ми-ми-мишку?

– Ага, его фамого, туды его в качель… Ой, профти, батюфка…

И дед с бабой, перебивая друг друга и путаясь в показаниях поведали, как напало на них страшное существо. Ворвалось в землянку, напакостило, всех обругало, сожрало половину годового запаса репы, выбило окошко, сперло почти новое корыто и скрылось в неизвестном направлении.

Батюшка Ставросий, несколькими четкими вопросами, как заправский следователь, выяснил, все обстоятельства дела. Из бормотаний деда и причитаний бабки, сложил истинную картину. И наложив на врунов епитимью (дебаф такой, масштабируемый, с оттяжкой по времени), отказался благословлять.

– Вот замолите грех лжи – будет вам баф! А пока – шиш! Все, нам пора. Я дня через три или сам проверю, или пришлю кого. Эх! Это ж надо! Живое существо за хлебный мякиш приняли… Уууу! Маразматики, прости Господи.

Он уже был в курсе приключений Константина и Пендаля. И о том, что колобок теперь не дикий моб, а пет рыцаря, и сам понял, и барону объяснил. Так же, как и о волках. Волки, каким-то образом попали под влияние харизмы крестоносца. Хотя откуда она в таких количествах взялась, что бы две стаи разом его вожаком признали – непонятно. Нет, они не полноценные петы. И их может переманить более сильный или удачливый лидер. Ну или они сами, с течением времени, могут изменить свое мнение в отношении альфы. А вот колобок – нет. Привязан он теперь к Полбу накрепко.

Минут через пятнадцать, когда землянка осталась далеко позади, шныряющие вокруг отряда волки резко подобрались, и все, как один, скрылись в чаще. Издалека раздался призывный волчий вой. В котором, однако, не было тревоги, а лишь торжество.

– Наверное задрали животину какую на ужин, – слегка отдышавшись пробормотал Степан. – Цверги им не понравились ведь, не стали они эту нечисть жрать.

– Ну, на то они и волками созданы. Господу виднее. Раз волки есть – значит это Ему зачем-нибудь нужно… – философски пожал плечами батюшка.

И они не останавливаясь пошли дальше.

Вдруг, мимо них с верещанием и воплями на матерно-русском языке пронесся крупный заяц. За ним во весь дух неслась лавина серых тел.

– Они что? Все на одного зайца сагрились? – пробормотал священник. – Странно это…

Рыцарь призадумался.

– А говорящие зайцы в этих лесах – норма?

– Всякое случается… А что?

– Да вот, в первый раз вижу, что бы зайцы по-человечьи говорили… Не было у меня дома такого. Не говорили бессловесные твари. Потому бессловесными и называются.

– Это все Разложень, лопни его селезенка… – Отец Ставросий перекрестился. – Покарает его Господь. От его колдовства черного миропорядок изменяется. И мир божий не таким становится, каким его Создатель задумал.

– Так заяц – слуга темных сил?

– Скорее, результат эксперимента… Ладно, чего уж там… Пошли, не станет скоро этого зайца. Не в нем дело. А в Разложене. Колдуна этого я лично приби… Хм… Ну… Покарать. Мда… Покарать, во имя Господа хочу. Многие уже пробовали, да не вернулся никто. Но они воины были. А супротив света истинной веры не выстоять этому злодею!

– Святой отец! Я как защитник веры, рыцарь, крестонесущий воин прошу вашего позволения сопровождать…