Текст книги "Танки ленд-лиза в бою"

Автор книги: Михаил Барятинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Наступила, наконец, очередь количественного аспекта танкового ленд-лиза. В связи с этим необходимо отметить, что, как и в случае с поставками других видов техники и вооружения, данные о поставках танков в СССР, приводимые в различных источниках, отличаются друг от друга. В конце 1980-х годов отечественным исследователям первыми стали доступны данные из западных источников. Так, в книге Soviet Armour of the Great Patriotic War 1941–45 американский исследователь Стивен Залога приводит достаточно полные данные о ленд-лизовских поставках. По мнению Залоги, из США в Советский Союз поступило 7164 танка всех типов, из Великобритании – 5187. Сообщаются и сведения о технике, потерянной при транспортировке: 860 американских и 615 английских танков. Таким образом, всего в СССР был поставлен 12 351 танк и 1475 танков были потеряны. Правда, не совсем понятно, о чем идет речь, об отправленных или о прибывших танках. Если об отправленных, то с учетом потерь число прибывших танков выглядит несколько иначе – 6304 американских и 4572 английских и канадских. А всего – 10 876.

Попробуем выяснить, насколько верны западные данные. Для этого используем цифры, приводимые в книге М. Супруна «Ленд-лиз и северные конвои».

Поставки танков в СССР

1-й Протокол	4500	2254	2443	4697*
2-й Протокол	10 000	954	2072	3026**
3-й Протокол	1000	1901	1181	3082
4-й Протокол	2229***	2076	80	2156

* 470 танков были потеряны по пути следования:

** от 928 танков из Великобритании и почти 6 тыс. танков из США СССР отказался, попросив компенсировать их другими поставками в рамках 3-го Протокола;

*** скорректированная заявка.

Итак, мы убедились, что и в отечественной, и в зарубежной книгах приводятся практически совпадающие данные об отправленных в Советский Союз танках. Что касается потерь, то и это число вполне соотносится: по данным М. Супруна, до 1 ноября 1942 года при проводке конвоев было потеряно 1346 танков. Если учесть, что это был период наибольшего противодействия союзным караванам со стороны немецких подводных лодок и авиации, повлекший за собой наибольшие потери в судах и в грузах, на них перевозимых, то «недостающие» 129 танков вполне могли быть потеряны позже. Если же вычесть из числа отправленных машин потерянные, то получим 11 615 танков, что даже несколько больше, чем по американским данным.

Однако чтобы понять, сколько же в действительности танков прибыло в СССР, надо привлечь дополнительные источники. Одним из таких источников, причем наиболее достоверным, являются сведения приемных комиссий Главного бронетанкового управления Красной армии (ГБТУ). Согласно им в 1941–1945 годах из США в Советский Союз прибыло (именно прибыло!) 5872 американских и 4523 английских и канадских танка. Всего же – 10 395 танков.

Это число, которое и следует принимать как наиболее верное, неплохо соотносится с данными С. Залоги. Однако разница составляет 481 машину, что, в общем-то, закономерно. В большинстве зарубежных источников данные превышают советские на 300–400 единиц. Это можно объяснить либо неполным учетом потерь при транспортировке, либо путаницей с заявками, данными по отправке и приемке. Очень часто данные советских заявок выдаются за данные по отправке.

Всё вышесказанное справедливо и по отношению к поставкам других видов бронетанковой техники. Исследования здесь проводить уже не имеет смысла, будем оперировать данными военной приемки ГБТУ как наиболее достоверными с точки зрения подсчета прибывших боевых машин. С 1941 по 1945 год в СССР поступили 5160 бронетранспортеров всех типов. Но это только по линии ГБТУ. Кроме того, Главному артиллерийскому управлению Красной армии для использования в качестве артиллерийских тягачей было передано еще 1082 бронетранспортера. Помимо этого в СССР прибыли 1802 самоходно-артиллерийских установки разных типов и 127 бронированных ремонтно-эвакуационных машин (БРЭМ).

Если подытожить, то получится, что в СССР прибыли 10 395 танков, 6242 бронетранспортёра, 1802 САУ и 127 БРЭМ. А всего – 18 566 единиц бронетанковой техники.

Попробуем сравнить эти данные с данными С. Залоги. Согласно им в Советский Союз было доставлено 10 876 танков, 6666 бронетранспортеров, 1802 САУ, 115 БРЭМ и 25 танковых мостоукладчиков. Всего – 19 484 единицы бронетанковой техники. В целом эти данные соотносятся со сведениями советской военной приёмки. При этом любопытно, что они частично превышают, частично совпадают, а частично даже меньше советских данных.

Британский крейсерский танк «Кромвель» на полигоне в Кубинке. 1945 год.

Во многих отечественных публикациях утверждается, что танки, поставленные союзниками, составили лишь 10 % от 103 тыс. произведённых в СССР за годы Великой Отечественной войны танков. Подобное сравнение выглядит не только некорректным, но и безграмотным. В СССР начиная со 2-го полугодия 1941 года (с 1 июля) и по 1 июня 1945 года было произведено 97 678 танков и САУ (по другим данным – 95 252), а вот принято военной приемкой от заводов промышленности с 1 июля 1941 года по 1 сентября 1945 года действительно 103 170 танков и САУ. Как видим, в обоих случаях речь идет о танках и САУ, а с ленд-лизовской стороны в расчёт берутся только танки. Если учесть, что ленд-лизовская техника поступала в СССР и летом 1945 года, то в расчет нужно брать число 78 356. Именно столько танков было принято военной приёмкой от советских заводов за указанный период времени. Количество принятых САУ составляло 24 814 машин. В результате можно утверждать, что ленд-лизовские танки составляли 13 % от советского производства, САУ – 7 %. Что касается бронетранспортёров, то в СССР они вообще не производились, а значит, ленд-лизовские поставки составили 100 %. Если же проводить сравнение по критерию «легкие бронированные машины» и сравнить с производством бронеавтомобилей в СССР (8944 единицы), то получится 70 %. Следует также отметить, что из 1800 ленд-лизовских САУ 1100 были зенитными, которые у нас тоже практически не выпускались (75 ЗСУ-37, выпущенных в 1945–1946 годах, в боевых действиях участия не принимали). Если же говорить о бронетанковой технике в целом, то ленд-лизовские поставки составили около 16 % от советского производства.

Однако этот факт, а также и то, что иностранные поставки бронетехники постоянно снижались, вовсе не свидетельствует о каком-то злом умысле западных союзников, как это часто отмечалось в советской литературе. Поставки корректировались советской стороной, о чем свидетельствует следующий документ ГБТУ Красной армии:

«О танках для бронетанковых войск РККА для летней кампании 1943 года:

По танкам производства Британии и Канады:

1. Заказ лёгкого пехотного танка Мк-3 „Валентайн“ с усиленным вооружением продлить дополнительно на 2000 шт.

2. От крейсерского танка Мк-6 „Тетрарх“ отказаться.

3. Средний пехотный танк Мк-2 „Матильда“ дополучить до общего кол-ва 1000 шт. согласно текущего протокола. Оставшиеся танки получать с вооружением 76-мм пушки. В дальнейшем заказ танка данного типа прекратить.

4. Получение тяжелого пехотного танка Мк-4 „Черчилль“ для тяжелых танковых полков вести в количестве согласно текущему протоколу.

5. Бронированный транспортер пехоты и оружия „Универсал“ получить в количестве не менее 500 шт. с 13,5-мм противотанковым ружьем „Бойс“.

По танкам производства США:

1. Американские легкие танки М-ЗЛ „Стюарт“ дополучить до общего числа 1200 шт. текущего протокола. В дальнейшем заказ танков данного типа прекратить.

2. Американский легкий танк М-5Л. От заказа отказаться ввиду отсутствия преимуществ перед М-ЗЛ.

3. Средние танки М-ЗС „Грант“ получить из расчета 1000 шт. текущего протокола. В 1943 г. рассмотреть вопрос замены их поставкой новых средних танков М-4С с дизельным двигателем и улучшенной броневой защитой в количестве не менее 1000 шт.

4. Включить в перечень поставок легкую противотанковую самоходную установку СУ-57 в количестве не менее 500 шт.».

До сих пор речь шла о поставках крупных партий бронетанковой техники. Однако имели место и незначительные, так называемые ознакомительные поставки, когда советская сторона запрашивала у союзников те или иные образцы и союзники их предоставляли. Причем порой речь шла о самых современных, новейших боевых машинах. В рамках ознакомительных поставок из Великобритании в СССР прибыли шесть английских крейсерских танков «Кромвель», три танка-тральщика «Шерман-Краб», пять огнеметных танков «Черчилль-Крокодил», по одному экземпляру бронеавтомобилей АЕС и «Даймлер», огнеметный бронетранспортер «Уосп» («Оса»), а также шесть канадских снегоходов «Бомбардир». В 1943–1945 годах для ознакомления и испытаний из США в СССР были доставлены пять легких танков М5 «Стюарт», два легких танка М24 «Чаффи», новейший тяжелый танк Т26 «Генерал Першинг» и пять самоходных установок Т70 «Ведьма». Все эти боевые машины прошли широкий спектр испытаний и были тщательно изучены советскими специалистами.

Американская самоходка – истребитель танков Т70 «Ведьма», известная в армии США под названием М18 «Хеллкзт». Полигон в Кубинке, 1945 год.

В связи с этим необходимо подчеркнуть, что подобные испытания проводились не из простого любопытства узнать, как там устроены импортные танки. По их результатам составлялся перечень рекомендаций по заимствованию тех или иных узлов и агрегатов, тех или иных конструктивных решений. У «Валентайна», например, специалисты НИИБТ Полигона признали весьма ценными американский двигатель GMC, гидравлические амортизаторы и синхронизированную коробку передач. Особый интерес советских специалистов вызвало установленное на «Черчилле» и «Кромвеле» соединение коробки передач с «дифференциально-планетарным механизмом поворота», на «Матильде» – гидравлический привод поворота башни. На всех без исключения английских танках понравились перископические приборы наблюдения Мк IV. Понравились настолько, что были скопированы и под несколько видоизмененным обозначением МК-4, начиная со второй половины 1943 года, устанавливались на всех советских танках.

Кстати говоря, если речь зашла о приборе МК-4, то нужно сделать маленькое «лирическое» отступление. Дело в том, что прибор этот не является английским изобретением. Его сконструировал в середине 1930-х годов польский инженер Гундлах. Познакомиться с конструкцией этого прибора советские специалисты смогли еще в 1939 году, после изучения трофейных польских танков 7ТР и танкеток TKS. Уже тогда были даны рекомендации по его заимствованию, но сделано этого не было, за что пришлось расплачиваться кровью.

Впрочем, по разным причинам далеко не все удачные решения перекочевали с ленд-лизовских машин на советские. Так, например, по результатам полигонных испытаний опытных образцов тяжелых отечественных танков летом 1943 года были высказаны предложения по улучшению боевых качеств танка ИС. По вооружению, помимо прочего, рекомендовалось разработать и установить к 15 ноября 1943 года гидравлический механизм поворота башни по типу американского танка М4А2 и турельную зенитно-пулемётную установку на люке командирской башенки (также не без влияния М4А2, имевшего крупнокалиберный зенитный пулемёт). По образу и подобию «Шермана» планировалось предусмотреть размещение заряжающего слева, а наводчика и командира справа от пушки, отработать установку гидравлического стабилизатора пушки и 50-мм казнозарядного миномёта для самозащиты и постановки дымовых завес.

Эшелон с танками М4А2 в Румынии. Сентябрь 1944 года.

Как видим, перечень рекомендаций весьма впечатляющий. Однако, насколько известно, помимо зенитно-пулемётной установки на танке ИС ничего из вышеперечисленного внедрено не было. Немаловажную роль в этом сыграли сложности технологического характера.

Номенклатура массовых поставок бронетанковой техники в СССР по ленд-лизу и список машин, поступивших для ознакомления, не оставляет камня на камне от широко распространенного мнения о том, что якобы союзники специально поставляли нам плохую боевую технику. Англичане и американцы поставляли нам те же самые машины, на которых воевали сами. Другой вопрос, что они не очень соответствовали нашим климатическим условиям и принципам эксплуатации. Ну а о характеристиках и надежности этих машин лучше всего судить не по досужим домыслам, а по конкретным фактам. Первыми в СССР прибыли английские «матильды» и «валентайны». С них и начнём.

MK.II «Матильда»

[Такое написание было принято в СССР в годы войны. Обозначения ленд-лизовской техники в Красной армии имели ряд особенностей. Так, буквенно-цифровые индексы часто писались через дефис, а в обозначениях английских танков обе буквы были прописными. Британские названия американских танков – «Стюарт», «Ли», «Шерман» практически не использовались. Два первых именовались соответственно МЗл или М-ЗЛ (МЗ «легкий») и МЗс (МЗ «средний»), а последний – М4 или М4А2 (М4-А2). Названия английских боевых машин употреблялись как в переводе, так и в русской транскрипции. Например, «Валентайн» и «Валентин», «Черчилль». Могли использоваться как иностранное, так и советское название, например, самоходка Т48 именовалась в советских документах Т-48, но чаще СУ-57. Далее названия и обозначения ленд-лизовской техники соответствуют использовавшимся в Красной армии в годы Второй мировой войны.]

Первые английские танки прибыли в Архангельск с караваном PQ-1 11 октября 1941 года, а всего до конца года в СССР доставили 466 танков, из них 187 «Матильд». Всего же из 1084 отправленных за годы Великой Отечественной войны боевых машин этого типа 918 попали в пункт назначения, а остальные погибли в пути.

Пехотный танк Mk. II Matilda II разрабатывался фирмой Vulcan Foundry начиная с ноября 1936 года. К апрелю следующего года был готов деревянный макет. Испытания прототипа состоялись в 1938 году, и сразу вслед за ними последовал заказ на первую партию из 65 машин, впоследствии увеличенный до 165. Для производства «Матильды II» привлекли ещё несколько фирм, однако Vulcan осталась генподрядчиком и выполняла большинство работ по литью.

В сентябре 1939 года в строю имелось всего две новых «матильды», а к весне 1940 года ими был укомплектован только один батальон 7-го Королевского танкового полка.

Танк МК-И «Матильда» во время испытаний на НИИБТ Полигоне в Кубинке.

За время серийного производства внешний облик «Матильды» практически не изменился. Корпус танка состоял из литых (носовая часть, подбашенная коробка и корма) и катаных (днище, борта и фальшборта) броневых деталей, соединявшихся друг с другом гужонами. Башня танка – литая, цилиндрическая. Ее поворот осуществлялся при помощи гидравлического привода или вручную. «Матильда», кстати, стала первым танком, в котором был установлен гидропривод поворота фирмы Frazer Nash Company, применявшийся для вращения стрелковых башен боевых самолетов. Толщина брони корпуса колебалась в пределах 14…78 мм, а башни – 20…75 мм.

В передней части башни, влитой маске, устанавливались 2-фунтовая (в нашей литературе обычно упоминается как 40-мм, хотя английский калибр в 2 фунта соответствует 42 мм) пушка, 7,92-мм пулемет BESA (начиная с модификации Мк. IIА; на варианте Мк. II ставился 7,92-мм пулемет «Виккерс», кожух водяного охлаждения которого был прикрыт литой броневой маской), и телескопический прицел. Танки модификации «Матильда IIICS» оснащались 76-мм гаубицей. На крыше командирской башенки имелась стойка для зенитной стрельбы из пехотного 7,7-мм пулемёта «Брен». Кроме того, на части танков устанавливались мортирки для запуска дымовых мин калибра 101,6 мм. Боекомплект танка состоял из 92 артвыстрелов, 3150 патронов (14 лент) калибра 7,92 мм, 2800 патронов (100 магазинов) для пулемёта «Брен» и 8 дымовых мин.

Эшелон с танками «Матильда» направляется на фронт. Весна 1942 года.

Силовая установка танка, начиная с варианта Мк. III, состояла из двух 6-цилиндровых рядных дизелей «Лейланд» жидкостного охлаждения мощностью 95 л.с. при 2000 об/мин каждый. (На модификациях Мк. II и Мк. IIА – по два 6-цилиндровых дизеля АЕС мощностью 87 л.с. каждый.) Правый и левый двигатели не были взаимозаменяемы и различались расположением вспомогательных механизмов. Каждый из моторов, а также системы питания, смазки, охлаждения и агрегаты запуска были совершенно самостоятельны и работали независимо друг от друга. Для облегчения запуска при низких температурах окружающего воздуха двигатели снабжались эфирными карбюраторами, соединенными трубопроводами с прокалывающими пистолетами, расположенными на моторной перегородке. Там же находился ящик с эфирными ампулами.

Два топливных бака общей ёмкостью 225 л обеспечивали танку запас хода по шоссе 130 км. При этом двигатели, имевшие суммарную мощность 190 л. с, разгоняли 26-тонную боевую машину до максимальной скорости 25 км/ч.

На танке устанавливалось однодисковое сухое сцепление автомобильного типа. Ничего более мощного не требовалось, поскольку крутящий момент от двигателей передавался на планетарную коробку передач. Особенностью последней, как известно, является возможность включения передач торможением соответствующих шестерен, что исключает необходимость пользоваться для этой цели сцеплением. Поэтому приводы сцепления на «Матильде» отсутствовали, поскольку последние были постоянно соединены с трансмиссией. Необходимость в выключении сцепления возникала только при запуске двигателей. Эта операция осуществлялась с помощью ручного привода (на каждый двигатель), помещенного в боевом отделении на моторной перегородке.

Командование 3-й ударной армии осматривает перевернувшиеся «Матильды» из состава 170-го отдельного танкового батальона. Февраль 1942 года.

В процессе эксплуатации танков был устранён ряд выявленных недостатков. В частности, усилено крепление двигателей, что позволило снизить вибрацию; более рационально размещены масло– и воздухопроводы; увеличена емкость топливных баков. Эти машины получили обозначение «Матильда IV». На танках «Матильда V» появился пневматический усилитель управления трансмиссией фирмы «Вестингауз».

Из этого перечня усовершенствований видно, что «матильды» разных модификаций внешне были абсолютно похожи. Даже «матильды» IIICS и IVCS, вооруженные 76-мм гаубицами, распознать можно было только с близкого расстояния, поскольку ствол гаубицы имел практически ту же длину, что и ствол 2-фунтовой пушки.

У танков с двигателями «Лейланд» выхлопные трубы выводились по обоим бортам корпуса, а с двигателями АЕС – только с левой стороны. Начиная с модели Мк. III на «матильды» устанавливалась радиостанция № 19, которую было легко отличить от более ранней № 11 по двум антеннам, а с Mk. IV на крыше башни размещали специальную сигнальную фару. Впрочем, и антенны, и фара выполнялись съемными, и после их демонтажа все «матильды» внешне вновь становились одинаковыми.

Прибывавшие в СССР танки после разгрузки направляли в учебный центр в город Горький, где и происходили их приемка и освоение. Положение на фронте было крайне тяжелым, и освоение зарубежной бронетанковой техники начиналось сразу же после ее прибытия, буквально с колес. Первыми подразделениями, получившими танки «Матильда» в ноябре 1941 года, стали 132, 136 и 138-й отдельные танковые батальоны. Батальон английских танков по штату № 010/395 насчитывал в своем составе 24 машины: 21 – МК.II «Матильда», 3 – Т-60 и 150 человек личного состава. Такие батальоны могли входить в танковую бригаду двухбатальонного состава (штат № 010/345 от 15.02.1942 г.), имевшую 46–48 машин. Поступали «матильды» и в танковые и механизированные корпуса, правда, в небольшом количестве. Единственным корпусом, полностью укомплектованным машинами английского производства (в основном МК.II), стал 5-й механизированный в период ведения им боевых действий в составе Юго-Западного фронта в 1943 году.

«Матильды» 196-й танковой бригады. 10-я армия, Калининский фронт, 1942 год.

С момента поступления первых «матильд» в Красную армию наши танкисты хлебнули с ними горя. Эти машины прибыли на советско-германский фронт, оснащенные так называемыми «летними» гусеницами, которые не обеспечивали нужного сцепления с грунтом в зимних условиях, и, случалось, скатывались с обледенелых дорог в кюветы. Чтобы как-то справиться с этой проблемой, на траки гусениц приходилось наваривать специальные металлические «шпоры». Между фальшбортами и гусеницами часто набивалась грязь, которая замерзала и лишала танк возможности двигаться. В сильные морозы трубопроводы жидкостной системы охлаждения, расположенные близко к днищу, замерзали даже при включенном двигателе. Замерзал и пневматический усилитель управления трансмиссией на танках «Матильда V». Рассматривался даже вопрос о его замене на механический.

Впрочем, многие недостатки танка выявились только на советско-германском фронте, для которого он не создавался. Усугублялись они безграмотным применением боевых машин и крайне низким уровнем подготовки личного состава. Пятнадцати дней, отведенных командованием на освоение иностранной техники, более сложной, чем отечественная, было явно недостаточно. Особенно плачевная ситуация складывалась, когда вдобавок «матильды» использовались на совершенно неподходящей для этого местности. Наглядный пример приводит в своих воспоминаниях Д. Лоза.

«Наша 233-я танковая бригада 17 сентября (1943 года. – Прим. автора) была введена в бой на правом берегу реки Десны. Наступление на Рославль развивалось медленно. Во-первых, противник сопротивлялся отчаянно, а во-вторых, танки „Матильда“ для действий в лесисто-болотистой местности оказались абсолютно непригодными. Эти машины предназначались для использования в пустынях Африки. Какая „умная голова“ в Москве решила их сюда направить – осталось загадкой. Дело в том, что у названного английского танка ходовая часть полностью закрыта фальшбортом с рядом „окошек“ небольшого размера в его верхней части. В пустыне через последние с траков свободно сыпался песок. В смоленских лесах и болотах за фальшборты набивалась грязь и корни деревьев. Гусеницу практически заклинивало. Даже мотор глох. Приходилось через каждые 4–5 километров останавливаться и очищать ходовую часть ломом и лопатой».

Что тут добавить? Командование было обязано учитывать конструктивные особенности тех или иных танков, «нарезая» участки, где им приходилось действовать.

Рота «Матильд» перед атакой. Брянский фронт, лето 1942 года.

Постановка боевой задачи экипажу лейтенанта С. А. Северьянова. Западный фронт, 1942 год.

Необходимо отметить, что в послевоенной литературе упомянутые недостатки «Матильды» излишне выпячивались, а о достоинствах танка предпочиталось не распространяться. Наиболее же объективная оценка этим машинам была дана во время войны, так сказать, по горячим следам. В этом можно убедиться, прочитав выдержки из соответствующего отчета:

«Тов. Федоренко

В ответ на исх № 421 от 21.01.1942 г. имеем сообщить следующее:

Пехотный танк Мк. II „Матильда“ является образцом среднего танка тяжелого бронирования. По своим основным параметрам он в целом не уступает танку KB и выгодно отличается от последнего меньшей массой и несколько лучшей безотказностью в работе трансмиссии… Особенностью конструкции танка является наличие у него фальшбортов из катаной брони толщиной 20–25 мм, защищающих подвеску танка и усиливающих броневую защиту бортов… В условиях плохих дорог Подмосковья эта особенность приводила к тому, что пространство за фальшбортом часто забивалось грязью и снегом… Это требовало частой очистки ходовой части и ухудшало поворотливость машины. Также наличие фальшбортов затрудняет смену гусеницы в боевых условиях…

Для изготовления корпуса Мк. II применена катаная и литая броня с высоким содержанием хрома, никеля и молибдена, отличающаяся хорошей однородностью, закаливаемостью и вязкостью. Замер твердости брони по методу Бриннеля показывает, что она относится к разряду гомогенной (однородной) брони средней твердости. Толщина бортовой брони танка Мк. II „Матильда“ составляет 70–78мм и в целом равнозначна броневой защите танка КБ… Качество закалки брони хорошее. Опасных отколов при поражениях, близких к ПТП, не обнаружено…

Двигательная установка танка состоит из двух двигателей дизеля типа „Лейланд“ суммарной мощностью 195 л. с, что обеспечивает танку удельную мощность в районе 7,5 л.с. к 1 тонне веса. Этого, несомненно, недостаточно для осуществления быстрых маневров на пересеченной местности, однако танк КБ также имеет недостаточную уд. мощность 8,1 л.с. к 1 тонне веса танка… при этом более удачная конструкция КПП и бортовых редукторов танка Мк. II делает его легче управляемым на бездорожье…

К числу недостатков танка Мк. II „Матильда“ следует отнести слабость его орудия при ведении огня по живой силе и огневым точкам. Бронепробиваемость орудия удовлетворительна и несколько превышает таковую у отечественной 45-мм танковой пушки обр. 1938 г.

В настоящее время рассматривается вопрос по перевооружению танка Мк. II „Матильда“ отечественной 76-мм танковой пушкой обр. 1941 г. для полного уравнивания его возможностей с возможностями танка КБ.

Вывод: Практику очернения танков союзников и распространения им обидных кличек „каракатица“, „шарманка“ прекратить; заказ танков Мк. II „Матильда“ продолжать…»

Действительно, существенным недостатком вооружения «Матильды» являлось отсутствие осколочно-фугасных снарядов в боекомплекте 2-фунтовой пушки. Поэтому уже в декабре 1941 года на основании распоряжения ГКО конструкторское бюро В. Г. Грабина на заводе № 92 в Горьком разработало проект перевооружения «Матильды» 76-мм пушкой ЗИС-5 и пулеметом ДТ (заводской индекс ЗИС-96 или Ф-96). В том же месяце один образец такого танка прошел испытания и был отправлен в Москву. В январе 1942 года последовало решение об аналогичном перевооружении всех «матильд» – такая мера уравнивала их боевые возможности с тяжелым танком КВ. Сейчас сложно сказать, происходило ли их перевооружение в серийном порядке. Пока удалось обнаружить только один документ, касающийся этой проблемы, – письмо наркома танковой промышленности В. Малышева наркому вооружения Д. Устинову, датированное 28 марта 1942 года:

«Напоминаю Вам, что план производства 76-мм танковых орудий Ф-96 для танков „Матильда“ заводом № 9 фактически сорван, вместо запланированных 120 сдано только 47. В то же время выпуск 76-мм пушек ЗИС-5 для танков KB даже перевыполнен. Сложившееся положение вещей считаем неприемлемым, так как орудия для KB имеются в достаточном количестве.

Вопрос же скорейшего перевооружения имеющихся толстобронных английских танков 76-мм пушкой в настоящее время считается задачей № 1. Примите срочные меры по оперативной корректировке производства артиллерии для танков на II квартал текущего года с тем, чтобы недосдача пушек в I квартале была восполнена как можно скорее».

Вполне возможно, что перевооружение «матильд» 76-мм советской пушкой вообще не производилось, поскольку с весны 1942 года в СССР стал прибывать танк огневой поддержки пехоты МК.II «Матильда CS», вооружённый 76-мм гаубицей, имевшей в боекомплекте дымовые и осколочно-фугасные снаряды.

«Матильды» 133-й танковой бригады 22-го танкового корпуса выбивают противника из населенного пункта. Юго-Западный фронт, май 1942 года.

Несмотря на то что первые «матильды» поступили в войска в декабре 1941 года, их фактическое боевое применение началось только в январе 1942-го, когда в состав 3-й ударной армии Северо-Западного фронта был включен 170-й отдельный танковый батальон в составе 4 KB, 13 МК.II и 18 Т-60. Батальон был придан 23-й стрелковой дивизии и с 14 января включился в боевые действия в районе Великих Лук.

Танковая рота МК.II, приданная первому батальону 225-го стрелкового полка, 20 января 1942 года пошла в атаку. Увидев советские танки, немцы начали отходить к селу Малвотица. МК.II, ведя интенсивный огонь, медленно продвигались вперед, ожидая подхода пехоты. Но пехота в атаку не пошла, а засела на северной окраине деревни Мышкино. Танки же, израсходовав весь боекомплект, вынуждены были вернуться на исходные позиции. После боя выяснилось, что атака пехоты была отменена, а танкистов известить об этом забыли.

Надо сказать, пример весьма характерный и распространенный, и что главное – никак не зависевший от типажа материальной части, участвовавшей в бою.

«Матильда» с пушкой Ф-96 (реконструкция).

В феврале на Северо-Западном фронте развернулись ожесточенные бои за город Холм (Ленинградская область). Приказом штаба Холмской группы войск танковая рота МК.II была придана 128-му стрелковому полку 391-й стрелковой дивизии, которая получила задачу атаковать немецкие позиции на южном фланге обороны города.

На этот раз операцию продумали более тщательно. Командиры учли, что снежный покров достигал метровой толщины, а это затрудняло продвижение и танков, и пехоты. На исходные позиции рота выдвинулась ночью, предварительно проведя рекогносцировку местности. За 12 часов до боя танкисты согласовали свои действия с пехотой по следующему плану: саперы разминируют шоссе и улицы на южной окраине Холма, по которым должны двигаться танки, обозначая проходы вешками и флажками; танки с десантом движутся к населенному пункту; десант спешивается, и начинается штурм опорных пунктов в городе.

Подбитая «Матильда» из состава 48-й танковой бригады. Юго-Западный фронт, май 1942 года.

В 12.00 13 февраля 1942 года танки с десантом на броне походной колонной (из-за высокого снежного покрова) двинулись в атаку. Но, увы! Саперы не успели разминировать проходы, а сообщить об этом танкистам не сумели. Не доезжая 70 м до южной окраины города, головной танк подорвался на мине. При попытке объехать его, одновременно разворачиваясь в боевой порядок, подорвались еще три машины. Пехота под сильным огнем противника соскочила с брони и укрылась на расположенном поблизости кирпичном заводе. Танки, ожидая разминирования проходов, вели огонь с места. В результате полноценной операции по взятию населенного пункта не получилось, к тому же на минах было потеряно четыре машины.

В ходе боев с 14 по 17 февраля штурмовавшему город 82-му стрелковому полку было придано два танка «Матильда».

«Их экипажи за пять дней штурма проявили не только чудеса мужества и героизма, но и показали хорошие тактические знания по ведению боев в городе. Танки вели огонь по опорным пунктам врага согласно заявкам пехотных командиров с дистанции 150–400 м. Каждый опорный пункт перед атакой пехоты обязательно обстреливался. Танки лейтенанта Данилова и лейтенанта Журавлева постоянно поддерживали и обеспечивали действия пехоты. Так, радист машины Данилова красноармеец Халипов залез на крышу дома и руками корректировал артиллерийский огонь, который велся экипажем его танка по противнику. 17 февраля лейтенант Журавлев в пешем строю повел автоматчиков 82-го стрелкового полка в атаку и в рукопашной схватке выбил немцев из трех домов».

С 15 по 20 февраля в операции по взятию Малвотицы и Холма 170-й отдельный танковый батальон уничтожил пять орудий ПТО, одну бронемашину, 12 ПТР, четыре ручных пулемета, 12 миномётов, 20 автомашин и до двух рот пехоты противника. За это же время его потери составили восемь танков МК.II (четыре подбиты огнём противотанковых орудий, четыре подорвались на минах) и четыре Т-60.