355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Белозеров » Самурай из Киото » Текст книги (страница 11)
Самурай из Киото
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 03:15

Текст книги "Самурай из Киото"


Автор книги: Михаил Белозеров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Предположим. – Натабура внимательно следил за глазами андзица, пытаясь угадать его намерения.

«Кто он? Может быть, бес из тех книжек, которые привозили с запада? Бесов в человеческом обличье я никогда не видел».

Но андзица тоже обладал искусством запутывать мысли. К тому же он был старше и имел больше жизненного опыта.

– Вначале мы с тобой поедим, а потом я расскажу, как это сделать. – Андзица шагнул в сторону раскаленной дороги, приглашая Натабуру следовать за собой и одновременно подчиняя своей воле.

– Я не хочу есть, – упрямо мотнул головой Натабура, помня, что учитель Акинобу за еду всегда платил.

– Прекрасно, – обернулся андзица, – поест хоть твоя собака.

– Хоп! Мы сыты, – упрямо сказал Натабура, придерживая Афра за загривок.

Казалось, Афра все понял и не прочь был поживиться за чужой счет, потому что вежливо вырвался, блеснув глазами, и отбежал на пару шагов. Натабура подумал, что пора сделать для друга ошейник.

– В местных харчевнях подают молочного поросенка.

Рот у Натабуры наполнился слюной. И хотя на родине у них поросятину не ели, им с учителем Акинобу приходилось довольствоваться любой пищей, которую они находили во время длинных дорог. «Кими мо, ками дзо! Слишком все просто для ловушки, словно рассчитано на дураков», – подумал Натабура.

– Ты хочешь попасть в Карамора? – искушал андзица.

Ясно было, что речь идет о черном замке-ямадзиро. Натабура невольно поднял глаза на громадину, заслоняющую солнце:

– С чего ты решил?

Монах ему не нравился все больше и больше. Он не собирался драться, но помыслы его были черны и сокрыты Богом лести Мотасэ – существом непостоянным, как деревенский пьяница.

– А куда еще могут потащить твоего друга?! – с плохо скрываемым превосходством произнес андзица.

В отношении Натабуры у него вызревали вполне очевидные планы. Для начала сделаю его сотником. Пусть набирается опыта. А там посмотрим. Андзица и не подозревал, что Натабура стоит тысячи сотников и что он уже участвовал в самых крупных сражениях Нихон.

– Значит, Карамора, – вздохнул Натабура, хотя название ему ни о чем не говорило.

Не было такого названия в книгах, вот в чем дело, как не было и названия страны Чу и еще много чего, например игры сугоруку. «А это значит, – подумал он, – или я забрался так далеко, что об этом не написано ни в одной из книг, или… или… в другой мир! – Впервые Натабура подумал о том, о чем боялся думать. – Если это действительно так, то домой мне никогда не попасть, – с горечью решил он. – Вот почему я вроде бы все узнаю и одновременно не узнаю».

Перспектива же лазать по черным стенам Карамора не особенно пугала его. Помнится, что года три назад они с учителем Акинобу пробрались таким образом в сердце Анэгуа – цитадели гокё – и скопировали план подземной части крепости. Туннель вел к реке Оадэ. Гокё тогда проиграли. Их лодки были сожжены, а на выходе ждала засада. Правда, это не привело к окончанию вражды, а только разожгло ее еще больше. «Мир вообще создан не так, как нам хочется», – сказал тогда учитель Акинобу и прекратил принимать шпионские заказы, хотя выполнение их получалось у него наиболее успешно. Приятнее всего было путешествовать без определенной задачи, выискивая ее из слухов и сплетен, а ночью у костра анализировать услышанное и выбирать цель. Они вдвоем никогда не возвращались из путешествий без какой-либо добычи. В этом был величайший талант учителя Акинобу.

– Вот, что я тебе скажу. Не знаю, кто ты такой, кому служишь и поклоняешься, но ты мне нравишься.

Натабура почему-то вспомнил недавнюю лесть мастера Мусаси. Нет, на такую приманку он больше не клюнет, хотя какая-то неуверенность осталась – ведь он не привык к принятию самостоятельных решений. Долгие годы это вольно или невольно делал за него учитель Акинобу.

– Думай, – сказал андзица, – если хочешь увидеть друга, идем со мной. Скоро стемнеет.

– Хочу, – сказал Натабура, подумав, что ради друга сумеет обмануть кого угодно, даже карабида.

Мысль провести еще одну голодную ночь его особенно не пугала. Садов в округе много. Ночи теплые. Под любым кустом найдется место. А в реке можно настрелять рыбы. В былые времена они с учителем Акинобу по многу дней обходились одной водой. Да и есть он не особенно хотел, хотя в животе поселилась пустота. Но она была привычной, словно собственная тень.

– Я сразу понял, что ты смелый парень. Если вступаешь на путь просветления – миккё, для тебя нет тайн в этом мире.

«Хоп! Кто же об этом говорит? – удивился Натабура, поднимаясь вслед за андзица по осыпи на дорогу. – Это все равно что извещать врага о своих планах, или о нападении, или слишком медленно обнажать сето. Глупо – так учил учитель Акинобу. Глупо предупреждать, если хочешь победить. А победить меня этот карабид ох как хочет. Только не пойму, зачем, для чего и главное – в чем. Есть у него какой-то план, который я еще не понял. Может быть, ему нужны мои тайны? Но о них никто не знает, кроме учителя Акинобу. Поэтому на всякий случай надо держать язык за зубами и побольше слушать». Придя к такому решению, он пошел по дороге, залитой желтым вечерним солнцем, рядом с андзица, который только и делал, что болтал, выказывая привычки краснобая.

– Человеку свойственно вглядываться в будущее. Конечно, я теперь не человек, но мы произошли от людей. Знание будущего делает нас сильнее. Разве ты не хочешь узнать его на ближайшие дзиккан?

Натабура пожал плечами:

– Думаю, что в ближайшее время ты тоже станешь великим, непобедимым карабидом.

Тени удлинялись. С гор потянул приятный ветерок, неся прохладу. Афра периодически терся о ногу, радостно заглядывая в глаза в предвкушении еды. Маленький предатель. «Вот сделаю тебе ошейник! – думал Натабура, не особенно слушая андзица. – Какие-то карабиды?! Главное было побыстрее разделаться с ним и найти Язаки». Поэтому он промолчал. Нечего растрачивать энергию ки.

– Бойся спать! – ничего не замечая, вещал лунолицый андзица. – Сегодня наступит ночь в цикле шестидесяти! Спать нельзя! А есть поросенка можно! И не надо страшиться мести духов за несоблюдение благочестия. А ужин отработаешь.

Натабура хотел спросить как, но передумал. Спрашивать насчет карабидов передумал тоже. Никакой отработки не будет. И никакие карабиды меня не интересуют. Пусть скажет спасибо, что я вообще иду с ним. Как только расскажет, где содержится Язаки и как проникнуть в Карамора, наши дорожки разойдутся. Кими мо, ками дзо! Эти взрослые воображают, что они хитрее меня! Хм…

Перед мостом Годзё, там, где тасобаноки был особенно густ и зелен, находилась застава сэкисё во главе с зиганом. Десяток окаппиков, вооруженных мечами и копьями, изнывая от вечерней духоты, бездумно слонялись по обочине. Работы у них было мало: поток горожан к концу дня явно иссякал. Натабуру насторожили огромные кожаные плащи, похожие на крылья. «Где-то я это уже видел? На страницах каких книг?» А еще охранники обмахивали себя странными веерами – не стальными, а словно росшими из рук. Оружие для неожиданного нападения, понял Натабура, но не для серьезного боя. Чушь какая-то, решил он и немного отстал, приготовившись к худшему, но андзица украдкой показал зигану какой-то знак. Да и вообще, похоже, его узнали и соблюли лишь формальность.

Охранники пропустили их, почтительно склонив головы, однако при этом поглядывали на Натабуру со скрытой усмешкой, и он заметил странные, словно взятые опять же от жуков доспехи – очень похожие на санэ, но несколько другие. Санэ – доспехи в форме птичьей груди, рассчитанные на попадание каленой стрелы. Биться в них мог только очень крепкий и выносливый человек, который к ним привык и носил всю жизнь. Натабуре они никак не подходили – стесняли движение, главным его оружием была подвижность. Да и кусанаги, пожалуй, против них бессилен. По крайней мере, Натабуре не приходилось мериться силами с противником, одетым в санэ, хотя, конечно, он бился с бойцами в двойных доспехах. Несмотря на их силу, рано или поздно они уставали и выматывались.

Когда он проходил мимо окаппиков, то ясно уловил запах того самого такубусума.

Пара местных собак, распознав в Афра крылатого медвежьего тэнгу, предпочли убраться подобру-поздорову. Что на собачьем языке означало – уступаю дорогу без боя. Афра был счастлив. В нем прибавилось достоинства. Он даже заулыбался, как может улыбаться только собака, с гордостью взглянул на хозяина, приосанился и даже встал на цыпочки – если этот термин применим к собаке – и пошел, и пошел – гордо и независимо, поводя мордой то в одну сторону, то в другую, словно вступая во владение этим городом.

Человек в рваной соломенной шляпе обрадовался и закричал:

– Черепахи для подвала! Черепахи для подвала! – и толкал перед собой повозку с бочкой, из которой выплескивалась вода. Но, распознав андзица, поспешно скрылся за кучей мусора, а рой мух, жужжа, воспарил над ней.

– Черепахи у нас очищают воду от личинок и слизней, – пояснил андзица, уверенно сворачивая в узкий переулок.

После бойни они попали на грязную, вонючую площадь перед воротами, где торговали скотом и где под ногами текла вонючая жидкость, затем вошли в город и вдохнули еще более неприятные запахи, которые становились все сильнее и сильнее. И вдруг очутились в длинном узком пространстве, зажатом домами, похожими на огромные соты – кругом были ямы, наполненные красной, желтой и бурой жидкостью. Отверженные – буракумины – в них мяли ногами кожу. Зловонные отходы стекали в затхлый канал.

– Мерзкое место. По ночам здесь любят пировать пришлые хонки – духи и демоны. С ними-то мы боремся. У нас есть секретные ловушки ками-дзуцу. – Андзица показал на огромные купола по обе стороны площади, накрытые тканью. – На ночь их открывают. Ну а потом, сам понимаешь, разговор короткий.

Возле ловушки стоял стражник в санэ и с копьем в руках.

Они миновали горбатый мост Юй, истертый ногами горожан. По реке Черная Нита скользили джонки и мелкие лодки. Рыбаки на вечерке забрасывали сети. Темнело прямо на глазах, кое-где, совсем как в Киото, зажглись фонари – большие и поменьше. На маленькой круглой площади, которая находилась в тени громады замка-ямадзиро Карамора, андзица уверенно распахнул дверь в харчевню под названием «Цуки» – «Луна». Харчевня была полна. Но как только они вошли, разговоры смолкли и все повернули головы, словно увидели привидения.

– Хозяин! – уверенно крикнул андзица. – Я с другом. Угости нас хорошенько!

– Еще один… – услышал Натабура странный шепот, больше похожий на говор волн.

– Еще один… – пронеслось по харчевне.

– Еще… ух… – пахнуло волнами страха.

– Господин?.. – Подкатил низкий толстый харчевник Мурмакас в мокрой рубахе и с крепкими, как корни дерева, ногами. Мотнул головой, сделав знак челяди, и, тяжело дыша, самолично повел на второй этаж, где на балконе, выходящем в крохотный сад, было прохладно и тихо.

От харчевника пахло не такубусума, а застарелым потом.

Афра, цокая когтями, с большим интересом проследовал за Натабурой, суя нос по ходу дела во все дырки. Натабура давно приметил эту его черту – страшное любопытство. Толстый хозяин только покосился, не смея возразить против присутствия собаки. Кто знает, кому она принадлежит: если андзица, то дело ясное, трогать не стоит, а если его спутнику, то лучше не рисковать, потому что андзица очень влиятельный, если не страшный человек, вернее, карабид. А карабид карабиду, как известно, рознь. Может и в пыточную башню упечь.

– Чем промочите горло? – спросил харчевник, с поклоном принимая от андзица катана, чтобы возложить его на подставку, которая находилась в особой комнате в конце коридора.

– А что у тебя есть?

– Я бы не побрезговал абрикосовой обо, господин, – еще ниже склонился Мурмакас.

Похоже, андзица известный человек в городе, решил Натабура, и у него привычно вначале заныли зубы, а потом и вся челюсть. Это было плохим знаком. Мус давал о себе знать, предвещая короткий, возможно бесчестный, бой.

– Люблю чистую, но давай, только теплое, и «кыш-кыш» не забудь.

– Все сделаем. – Мурмакас, как и окаппики на мосту, как-то странно взглянул на Натабуру, затем презрительно на Афра, но промолчал и, словно шар, укатился на своих коротких ножках. Его жирные плечи колыхались, как студень.

И тут Натабура увидел ту, которая была так похожа на зеленоглазую из племени ёми, что он решил, что это она и есть.

Глава 5
Карта Мира

Девушка разносила еду, и он обо всем забыл. Каждый раз, когда она появлялась, у него екало сердце, словно хотело ему подсказать – это та, которую ты искал. Он уже привык, что в этой стране женщины не белили лица и не рисовали брови углем. Оказалось, что их натуральный цвет кожи даже очень и очень приятный.

Вначале, пока еще было светло, она принесла кувшин с обо – абрикосовой настойкой, отдающей миндальным запахом. Затем – печеные мидии – муругай яку. Он так посмотрел на нее, что углы строгого рта у нее едва заметно дрогнули, но взгляд не изменился, словно она узнала его, но не подала вида, что в самых тайных снах уже видела и его, и черно-рыжую собаку с умными глазами, которые порой светились в темноте зеленоватым светом. Кто ты? – казалось, спрашивала она.

Андзица крякнул:

– Вы знакомы? – И обернулся, чтобы проводить взглядом. – Жаль, что она племянница хозяина заведения.

– Нет, нет… – поспешно ответил Натабура, боясь чем-то навредить ей. Перед глазами все еще стояла ее стройная, почти мальчишечья фигура, завернутая в скромное кимоно иромуджи болотного цвета, на ногах простые дзори, но двигалась она легко, свободно, как и та зеленоглазая из племени ёми, и не покачиваясь, из чего Натабура сделал вывод, что ножка у нее хотя и маленькая, но не в форме лотоса, которую так любили в Нихон.

– Тогда выпьем!

– Хоп! Где мой друг? – спросил Натабура, не притрагиваясь к чашке, которую ловко наполнил андзица.

Ему хотелось одного: узнать, где Язаки, и уйти под любым предлогом. Тогда, может быть, прекратится зубная боль, которая выматывала всю душу.

– Всему свое время… – весело произнес андзица, избегая взгляда Натабуры. – Пей!

– На пороге больших дел не пью. Ну?

Натабура соврал – он вообще не пил ничего крепче ячменного чанго. Но и то за свою недолгую жизнь ему приходилось пить так редко, что эти случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки.

– Вряд ли у тебя сегодня будет большое дело, – заметил андзица, опрокидывая в рот содержимое чашки и заедая ядовитыми цветками белого дерева такубусума. Острый запах распространился за пределы балкона. Андзица еще больше опьянел. – Вначале выспимся, а утром пойдем на прием к главному наместнику – Субэоса.

– К зеленой жабе?! – злобно спросил Натабура. – Кими мо, ками дзо!

Афра сидел и ронял слюни с обеих сторон пасти.

– Тихо, сынок! – испугался андзица, оглядываясь по сторонам, словно кто-то их мог подслушать. – Наш Субэоса великодушен, но не настолько же.

На лбу у него выступили капли пота, а руки предательски задрожали. Должно быть, андзица не имел права вести подобные разговоры, понял Натабура, а должен был схватить богохульника и тащить в пыточную.

Если бы андзица знал, что сделал Натабура с предыдущим каппой по имени Го-Дайго, он, не оглядываясь, бежал бы в горы, и бежал очень быстро – так, чтобы даже не мелькали пятки. Спрятался бы в самой глубокой пещере и умолял Богов, чтобы его миновала сия чаша. Но андзица был глуповат в своем неведении. А его Мус развился всего лишь до уровня кабутомуши-кун – жука, и ничего не понимал, и ничего не давал андзица, у которого вообще была очень узкая задача – вербовать в гвардию рекрутов. И хотя в этом городе, в этой провинции бытовала пословица, что как и хорошее железо не идет на гвозди, так и хороший человек не идет в солдаты, все же находились желающие послужить Субэоса, даже при условии, что они станут нечеловеками. Поэтому гвардии было недостаточно для грандиозных планов Субэоса. Но об этих планах андзица знать не полагалось. А полагалось только набирать солдат, получая плату за каждую голову.

– Тогда мне это не подходит. – Натабура сделал вид, что собирается подняться.

– Ладно… ладно… в пыточной башне он. За поросенком все и обсудим, – успокоил его андзица. – Ты многого не понимаешь, надо кое-кого подкупить. Разве старый ворон может напугать молодого?

Андзица казалось, что грубой лестью можно выведать хотя бы часть тайны Натабуры. В свете уходящего дня лицо мальчишки осталось непроглядным, как буран зимней ночью. Как он так незаметно убил старшего тономори? И насколько опасен? «А может, он никого и не убивал, а мне все показалось и я зря пою его и кормлю. Ну что ж… тогда будет рядовым, – решил андзица, – и моим должником до конца дней своих».

– Ты же сказал, мы идем утром, – напомнил Натабура, загоняя андзицу в угол.

Зубная боль заставляла его быть злым и дерзким.

– В учении великого Будды есть множество путей, – насмешливо блеснул глазами андзица, однако взгляд его так и остался скользким, как медуза в море.

– Но ни один из них не учит обманывать гостя, – заметил Натабура. – Хоп! – И невольно схватился за челюсть – боль, предвестница кровавой схватки, цапнула его, как собака из-за угла.

«Ох, ты! – в свою очередь подумал андзица. – Он не прост, не прост, читает мысли, что ли?» И согласился:

– Хорошо. Пойдем хоть сейчас. Охрана там слабая. Я все знаю. Договоримся. Обсудим. Кого надо подмажем. А ты, парень, не промах. Кстати, у тебя деньги есть? – взглянул и словно спрятался на дне колодца.

Наверное, следовало добавить, что Натабура был плохо вооружен для такого дела: ханкю, годзука, но андзица это почему-то не особенно волновало. Да и кто пьет перед боем? – удивился Натабура. А поросенок тяжел для желудка. С ним не то что через стену, через забор не перелезешь. Эти маленькие несуразности вдруг стали приобретать зловещий оттенок. Вероятно, все закончится здесь, в харчевне. То есть дальше этого заведения я не уйду, понял Натабура. Тогда что такое должно произойти? Набежит толпа? Я сижу лицом ко входу. Даже самый безрассудный боец не сунется на рожон. Годзука под рукой – стоит только подумать. Да и садик за перилами – если что, выпрыгну. Андзица применит свой вакидзаси? Не похоже. Убью его раньше – стоит только наклониться вперед.

Некоторое время Натабура внимательно следил за руками андзица, который медленно, но верно напивался. Рукоять меча пряталась где-то за спиной. Поза расслабленная. Можно сказать, самоуверенная. Поза паука, который знает, что я так или иначе угожу в расставленную ловушку, которая хитро замаскирована.

Со стороны кухни доносились настолько умопомрачительные запахи, что Афра, которому надоело ждать, беспрестанно облизывался. Да и, честно говоря, желудок у Натабуры давно прирос к позвоночнику.

Девушка принесла два фонаря, повесила на уровне столика, и оказалось, что балкон увит большелистным плющом с мелкими рубиновыми цветами, стены украшают легкие фусума в стиле восточных провинций с плывущими драконами, татами в розовых тонах, низкий столик-подставка расписан журавлями. По углам интерьер дополняли бонсай в форме кёнгай – каскада. За изящными балясинами виднелся крохотный садик, пруд с лилиями и с горбатым игрушечным мостиком, над которым изящно склонилась ветка настоящей сосны. Луна скромно заглядывала сквозь иглы, словно говоря о призрачности сущего и тщетности надежд.

Затем девушка принесла салат «кыш-кыш», рисовые колобки, рыбную пасту, перцовый соус и сказала, многозначительно взглянув:

– Поросенок вот-вот будет готов…

«Почему все так смотрят, словно у меня на лбу печать вора», – еще раз удивился Натабура, крутя головой.

– Не забудь еще, только теплой! – приказал андзица, постучав по пустому кувшину и одновременно вытирая пот, который струился у него по шее и лбу. – Ну что? Клянусь, такого ты не ел у себя в деревне, – облизнувшись, андзица пододвинул чашку с рисовыми колобками и чашку с перцовым соусом.

Натабура, который последние сутки ничего не ел, кроме лесных ягод, оставался сухим и натянутым, как тетива. Андзица уверенно обмакнул колобок и отправил его в рот, сладко причмокивая, и Натабура, поглядывая на него, нехотя сделал то же самое.

– Вай-вай-вай… вкусно как! – Язык андзица работал как лопата, а зубы как жернова.

Должно быть, действительно было вкусно. Несмотря на зубную боль, Натабура взял хаси и невольно подумал, что ими легко пробить горло андзица, а потом с подозрением принюхался к еде – пахло тухлыми яйцами. Он еще раз с недоумением принюхался – точно, тухлыми яйцами. Есть расхотелось. Вернее, хотелось, но можно было прожить и без этого. Однако здравый смысл подсказывал, что стоит перекусить и что от пары кусочков рыбного салата со странным названием «кыш-кыш», даже с отталкивающим запахом тухлых яиц, ничего плохого не будет. Как его ест андзица? Но он к «кыш-кыш» еще не притронулся, а с плохо скрываемым любопытством наблюдал за Натабурой. В довершение всего в коридоре мелькнули встревоженные глаза зеленоглазой.

Спас же его Афра: он давно пускал слюни, сидя рядом со столом, а потом ударил по нему шершавой лапой: «Бум!!!»

Содержимое блюд подскочило и, казалось, целую кокой кувыркалось в воздухе, а потом выплеснулось на шелковое хаори с капюшоном и на черные же гама андзица. Андзица подскочил. От выпитого его слегка качнуло. Он оперся о стену. Глаза вылезли из орбит.

– Хозяин!!!

Если с первого этажа до этого доносился говор толпы, то теперь наступила мертвая тишина.

– Хозяин!!! – Казалось, андзица задохнется от гнева. Лицо его стало красным, как помидор. Огромный нос разбух до невероятных размеров. А мэсаки в углах глаз делала взгляд очень свирепым.

Перила и лестница заколыхались под тушей харчевника Мурмакаса. Следом бежали вооруженные чем попало слуги. Но, увидев, что Натабура как сидел, так и сидит, а андзица всего-навсего лишь облит соусом и виной всему собака, пятясь и клянясь, удалились, не желая быть свидетелями позора андзица.

Мурмакас заохал. Он призывал всех Богов в свидетели, что отчистит одежду до небесной чистоты.

– Ты хочешь, сказать, что сделаешь ее голубой?! – удивился андзица и успокоился, краска отлила с его лица, а большой нос приобрел прежние формы.

– Нет-нет, я хотел сказать, что она будет чистой, как самое черное небо, – нашелся харчевник, серея от страха и стараясь не глядеть на андзицу.

– В таком случае я должен проследить за процессом, а потом, – он повернулся к Натабуре, храня на лице смесь ехидства, злости и глупой прозорливости, – мы съедим поросенка, а ты нам все оплатишь, – ткнул он пальцем в жирную грудь харчевника, который понял, что легко отделался, и пообещал:

– А девчонку я накажу!

– Как, разве она не твоя племянница?

Мурмакас поспешил откреститься:

– Таких племянниц следует отправлять в увеселительные дома.

– Правильно! – захохотал андзица, обнимая харчевника и повисая на нем. – Это меняет дело. Даже очень… Станем родственниками… Жди меня здесь… – бросил Натабуре, – жди… – И ушел чиститься.

Он сделал вид, что забыл об Афра, полагая, что разделается с ним после. Все-все войдет в счет, весело думал андзица, вышагивая за хозяином заведения, и пес в том числе. Посажу на цепь и буду кормить одной похлебкой.

* * *

– Бежим! – Она схватила его за рукав и потащила за собой.

Волосы у нее были темно-темно-рыжими, словно благородная медь с золотом, а кожа гладкая, как иноземный бархат.

Темно-зеленый занавес плюща колыхнулся в такт их движениям. Зубная боль мгновенно прошла, словно не бывало.

– Куда? – Натабура едва избежал столкновения с перегородкой – так стремительна была зеленоглазая девушка.

За мгновение до этого он был занят тем, что не давал Афра сожрать рассыпанное и растоптанное содержимое чашек. Он уже почти догадался. Почти понял, в чем дело, и ситуация даже забавляла: пуститься на такие ухищрения, и ради чего? Нет, это даже смешно!

– Ты ел? – спросила она на бегу, как-то странно глянув на него и бесшумно скользя в своих соломенных дзори. По сравнению с ней Афра, цокающий когтями по доскам, казался воплощением духа ночи.

Они как раз миновали череду балконов, веранду и попали в жилую часть дома, судя по всему, пустую – слишком много посетителей пришло в этот вечер.

– Я голоден, как сто волков! А потом – как это можно было есть?! Конечно нет! А… это ты?!! – догадался он.

– Я… – блеснула она улыбкой – озорной, неподкупной. – Обещаю, что в скором времени накормлю тебя с царского стола.

– А вот он, кажется, что-то слизнул. – Натабура с беспокойством оглянулся на Афра, который нехотя плелся следом. Морда пса выражала крайнюю степень разочарования: не дать сожрать такую вкуснятину мог только самый жестокий и вредный хозяин. Уйду, решил Афра, уйду. Буду бродяжничать. И вообще!..

– На собак это не действует, – быстро сказала девушка, уверенно ведя его по каким-то переходам и лестницам на третий этаж, где сквозь окна он видел то мерцающую в ночи реку Черная Нита, то черную же громаду цитадели Карамора, затмевающую полнеба.

– Нас хотели отравить? Кими мо, ками дзо! А ты мне подсунула тухлые яйца?! – уверенно сообщил он ей.

У него было такое ощущение, что он готов принять из ее рук любой яд.

– Нет! – Она обернулась, и в темноте узкой крученой лестницы ее глаза блеснули, как две смешливые льдинки. – Не так, – качнула голову набок. – Из тебя хотели сделать охрану Субэоса – карабида!

– Кто такие карабиды? Кими мо, ками дзо! – Он сделал вид, что безмерно счастлив, хотя и не подозревал ни о чем подобном.

– Ты что, с луны свалился?! – От удивления девушка остановилась и шутливо притопнула ногой, да так, что ступенька издала долгий скрипучий звук, который разнесся по всему дому и от которого мог проснуться и мертвый. – Это даже хуже, чем быть убитым!

В ее словах прозвучало неподдельное возмущение. «Похоже, жители Думкидаё настроены против жуков», – подумал Натабура.

Из двери напротив выглянуло лицо прислуги.

– Я еще сплю! Мне всю ночь работать!

– Не волнуйся, дорогая, не волнуйся, мы уходим, – смущенно пообещала девушка.

– Я, между прочим, из страны Нихон, – объяснил Натабура, когда они отошли.

– Нихон?! – Это ее потрясло больше всего. – Нихон… – мечтательно произнесла она. – Я знаю об этой стране, вернее, слышала в древних сказаниях, которые передают старики.

– Звучит как сказка. А куда мы бежим? – спросил он, приноравливаясь в ее быстрому шагу.

– Подальше…

– Мне нужно в Карамора. – Натабура остановился.

– Да знаю я! Знаю! – Она обернулась и посмотрела так, что у него сладко-сладко екнуло сердце. – Хозяин все уши прожужжал. Это ты убил начальника дворцовой стражи цитадели? – И опять ее светлые глаза сотворили с ним то, о чем он еще не имел понятия, и опыта по этой части у него не было. Он почему-то подумал о зеленоглазой из племени ёми – но как-то смутно, неопределенно, словно она стала давним сном, от которого тоскливо щемит в груди.

«Может быть, я снова влюбился», – подумал он и спросил:

– Кого?.. – Глаза выдали его с головой, он покраснел.

– Ну, тономори…

– Я… – нехотя признался Натабура.

– Отлично! Ты сделал доброе дело! Постой! А как тебе это удалось? – Она снова так резко остановилась, что он, задумавшись, ткнулся подбородком в ее плечо. Кожа у нее была подобна шелку. А пахла – он не находил слов.

– Не знаю… – Натабура притворился простаком. – Он сам упал. Наверное, на что-то наткнулся. Хоп… – опустил смущенно глаза.

– На это? – Она шутливо уставилась на его кулак.

Он застеснялся и спрятал руку за спину. Но она и так успела разглядеть разбитые костяшки и боевые мозоли, хотя кулаком убить очень и очень сложно. И даже нащупала сухэ.

– А это что?

– Ты Ёкатэ? – Он наконец вспомнил имя зеленоглазой и подумал, что у нее очень крепкие для девушки руки. Почему?

– Нет, я Юка. Что у тебя на пальце?

– Ты так похожа на Ёкатэ. Ты Ёкатэ?! – не поверил он.

– Нет, – она засмеялась, – я Юка. Просто Юка. Юка из страны Чу. Так что у тебя на пальце?

– А я думал, что такой страны нет, – уверенно сказал Натабура. – Кими мо, ками дзо! Я нигде никогда не читал о ней.

Она, загадочно улыбаясь, покачала головой:

– Значит, есть. Покажи руку.

Он вытянул ладонь. Ее пальцы нащупали сухэ.

– Вот как? – удивилась она. – Хитрое оружие. Ты хидзири. Не зря я тебя приметила. – Но не сказала, что он принес с собой запах сосны и гор и что эти запахи ее волновали больше всего, как давние воспоминания о монастыре Танамэ на одноименной горе. Пока она не имела права раскрываться.

– Нет, по-вашему, я дзидай, а по-нашему, буси или самурай.

– Если нам повезет, мы спасем твоего друга, – сказала она таким тоном, словно понимала все-все, что происходило вокруг.

– Где он? – Натабура удивился тому, что она все знает. Но времени расспрашивать вовсе не было.

– Он в башне ямадзиро. Его пытают. Наш Субэоса ужас как боится духов. Я помогу тебе, а ты поможешь мне.

– Хорошо! – поспешно сказал он. – Но в чем?

– В том, что расскажешь о Нихон.

– Хоп! – произнес от удивления Натабура. – А это что? Чу?

Честно говоря, ему не хотелось никуда бежать, а хотелось остаться здесь и болтать с ней до рассвета.

– Чу, город Думкидаё с цитаделью-ямадзиро – Карамора, в котором сидит Субэоса.

Все его надежды рухнули. Он все еще думал, что совсем недалеко, вниз по реке, находится Киото.

– Ищите эту дрянную девчонку! – откуда-то с кухни донесся голос хозяина. – Ищите!!!

Раздались такие звуки, словно стадо баранов выпустили из загона. Лестница, да и весь дом тяжело заскрипели. Афра самозабвенно втягивал в себя кухонные запахи и беспрестанно облизывался, соображая, не смотаться ли за едой, а потом быстренько вернуться. Нет, не успею, понял он. Да и хозяин настроен решительно. Как бы чего не вышло, и вовремя зарычал: дверь напротив с грохотом поехала в сторону.

Комната была крохотной, как бочка для солений. Такой комнаты Натабура в жизни не видел. Она походила на пчелиную соту, затянутую промасленной бумагой. В проеме стоял некто настолько огромный и толстый, что Натабура в первый момент решил – андзица! Тем более что в руках у того блеснуло оружие. А потом, когда ударил – просто кулаком – туда вверх, где над мощными, как у слона, плечами торчала голова, сообразил, что этот гигант гораздо выше ростом, чем его недавний сотрапезник.

Он попал. Однако кулак скользнул словно по железу. И уже понимая, что проиграл, Натабура стал уходить вбок, чтобы не попасть под ответный удар и подготовить свой, как гигант вдруг странно хрюкнул и, цепляясь за стены и с треском выворачивая их, стал заваливаться в комнату-соту. Из рук у него выпал танто – нож, и цуба тускло блеснула в свете фонаря, который стоял рядом с неприбранной постелью. Видать, гигант услышал подозрительный шум и выскочил.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю