Текст книги "H.I.V.E. Гранит (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Глава 5

– Тормози!

– Да ты в своём уме, военный? – выпучил глаза Карандаш. – Нас же порвут.

– Тормози, я сказал. Справлюсь, – повторил свой приказ прапорщик, после чего щёлкнул фиксаторами на люке, откинул, взял винтовку и по пояс вылез наружу.

Снизу раздался мат рейдера, потом заскрипели тормоза, и машина стала быстро, но при этом достаточно плавно, замедляться. Впрочем, разогнавшуюся стальную махину с таким весом быстро остановить может только многотонный бетонный блок.

В это время Кондратьев прикладывался к винтовке, наводя ту на преследователей. Две кошмарные туши размером со здоровенного секача, только с человеческим обликом (условно человеческим, конечно) неотрывно преследовали «уазик» вот уже километров пять, и понемногу нагоняли его. По местной классификации это были молодые кусачи. Один уже подобрался почти на полторы сотни метров, второй отставал от него не больше чем на пятьдесят метров.

«Эх, прицел нужно было снять», – досадливо подумал прапорщик, прижимаясь к резиновому наглазнику «оптики». Впрочем, это ему не помешало с первого же выстрела вогнать пулю в грудь сутулой твари с длинными, что у твоего гиббона, лапами. Тяжёлая пуля, сто с лишнем лет назад придуманная, как охотничья, насквозь пробила тело заражённого. После такой оплеухи кусач закувыркался по асфальту, не один раз перевернувшись вокруг себя и пятная тёмной кровью дорожное покрытие.

На следующую тварь прапорщику пришлось потратить три пули, так как та решила попрыгать влево-вправо. Почти точь-в-точь такие рывки совершает лисица, когда её ночью выгнали под свет фар машины горе-охотники и пытаются на ходу подстрелить. Третья пуля вошла ему, кусачу, в бедро и опрокинула точно так же, как и первого монстра. Скорость они набрали под семьдесят километров в час! И это был ещё далеко не рекорд по словам Карандаша. Заражённые из числа животных догнали бы УАЗ уже на втором километре преследования.

Удивительно, но судя по поведению заражённых, ни пули, ни жёсткое торможение не нанесли им смертельных ран. Даже тот, кто словил винтовочную «бреннеке» в грудь, уже стоял на ногах и подёргивался, приходя в себя. А второй на трёх конечностях шустро направлялся к «уазику». При этом прапорщик готов был поклясться, что на его уродливой перекошенной и окровавленной роже застыло многообещающее выражение в духе «ну, щас я тебя…».

Кондратьев торопливо добил в них остаток магазина и быстро юркнул в салон машины:

– Гони!

Карандаш газанул так, что юзом засвистели все четыре колеса, и запахло резино-пластмассовой гарью.

– Сцепление не сожгли, блин! – не удержался прапорщик. При этом согнулся в три погибели, чтобы оценить вид дороги в боковое зеркало. – Зараза, что ж они такие неубиваемые.

В зеркало было видно, что только один заражённый неподвижно лежит на дороге. Второй же делает попытки подняться на четыре конечности. И это при наличии минимум трёх дырок от крупнокалиберных патронов в корпусе – грудь, живот.

– Да, они такие, – чуть дрожащим голосом отозвался Карандаш. – А теперь гляди в оба, так как на выстрелы могут набежать ещё.

К счастью, его прогноз не сбылся. УАЗ с двумя иммунными, старожилом и новичком, спустя несколько часов благополучно добрался до стаба, который носил название Кнопка. История, как это место получило столь странное название, не сохранилась.

Стаб, который собрал в себе не одну сотню иммунных с самыми непритязательными желаниями и поведением, далёким от законопослушного, был когда-то небольшим посёлком. Скорее всего, даже шахтёрским, так как процентов на семьдесят он состоял из краснокирпичных двухэтажек с шиферными четырёхскатными крышами. По крайней мере, в нескольких посёлках, где Кондратьев побывал проездом когда-то, где ещё при СССР добывали уголь и камень, так вот там старая застройка была представлена точно такими же домами. В посёлке было примерно двадцать двухэтажных домов и в два раза больше частных, на двух владельцев. Кстати, тоже из красного советского кирпича. С внешней стороны посёлка деревья и кусты были вырублены, а трава ещё и выжжена. По чёрному палу тянулась двойная изгородь из толстых железных труб и частых нитей колючей проволоки, опоясывающая поселение по кругу. Кондратьев прикинул тот объём работы, что ушёл на всё это дело и мысленно присвистнул под впечатлением от оценки.

Въезд в посёлок охранялся постом из пяти человек, устроившихся в креслах под большими пляжными зонтами. Рядом стояла маленькая металлическая бытовка, заложенная мешками с землёй или песком. На крыше имелось место наблюдателя. Там же находился знаменитый ДШК на высоком станке, чтобы можно было стрелять из него стоя в полный рост. В данный момент около пулемёта никого не было.

– Разговаривать с ними буду я, – сказал прапорщику Карандаш. – Ты не вмешивайся. Иначе нас обоих тут положат и не посмотрят, что ты свежак.

– Посмотрим, – уклончиво отозвался Кондратьев. Ему охранники не понравились сразу. Настолько, что захотелось полоснуть по ним очередью из автомата (чтобы не осталось тех, кто встал бы за пулемёт), бросить несколько дымовых шашек, развернуться и на всех парах гнать от Кнопки как можно подальше. А всё потому, что выглядели те точь-в-точь, как натуральные бойцы бандформирований. Даже взгляды были такие же: жадные, презрительные и готовые в любой момент превратиться в угодливые, если столкнутся с глазами того, кто сильнее их по всем параметрам.

Путь к проезду в посёлок закрывался несколькими бетонными блоками и «ежами» из кусков рельсов. Мимо них можно было ехать не спеша и «змейкой», словно сдавая инспектору экзамен по ПДД. При этом слева и справа хватало места, чтобы даже такая широкая машина, как военный бронированный УАЗ проскочил на большой скорости по обочине.

– Кто такие? – спросил один из бойцов, когда Карандаш остановился перед въездом в посёлок.

– Я Карандаш, он Гранит, свежак вчерашний, – быстро ответил ему рейдер. – Хотим у вас пару деньков перекантоваться, заодно новичка в курс дела введу и покажу жизнь на цивильном стабе.

– Окрестил уже, что ле?

– Ну да, – кивнул Карандаш. – Я с ним сутки уже почти. Учу, помогаю, везу, места показываю. Если это не знак от Стикса, то что тогда?

– Да мне плевать, – отмахнулся от него охранник. В это время ещё двое обходили УАЗ, что-то внимательно рассматривая. – Тачила чья?

– Новичка.

– Брешешь, – прищурился тот.

– Стиксом клянусь, – самым серьёзным тоном ответил ему рейдер.

– М-да, – скривился тот. – Ладно, заезжайте, только сначала… эту, как её… пошлину уплатите. Пять споранов за машину, по два за каждого из вас. Если есть груз, то ещё пять. Да, нам ещё осмотреть тачку изнутри надо, а то вдруг… эту… контрабанду везёте.

– Или зайцев, гы-гы, – осклабился один из тех, кто осматривал снаружи УАЗ.

– Патронами пойдёт? А то у меня споранов только на живец осталось, а им ещё со свежаком делиться нужно.

– Ну да, ты ж его крёстный. Хорошо, давай патронами. Какие они у тебя?

– И груз показывай. По-любасу он у тебя есть, вон как рессоры просели, – добавил другой охранник.

При виде трофеев, которыми была забита машины, у бойцов масляно заблестели глаза и задрожали руки. В итоге Карандаш и Кондратьев лишились трёх пистолетов и сотни патронов к ним, двух «рожков» с автоматной «семёркой» и куска ленты с пятнадцатью патронами для «корда».

– Твари, – выдавил сквозь зубы рейдер, когда ему разрешили ехать дальше. – Только бы дальше хуже не было. Вот откуда такая борзота взялась?

Прапорщику на душе было и того гаже. Ведь это его только что ограбили. Но сделать что-либо он не мог. Положить-то положил бы, но пока троица хмырей бродила вокруг УАЗа, то один забрался на крышу бытовки и встал за пулемётом, а второй юркнул в небольшой окопчик, не сразу замеченный прапорщиком, из которого секунду спустя выглянуло рыльце единого пулемёта. Если в его ленте стояли бронебойные, то «уазику» с пассажирами хватило бы и десятка выстрелов. Впрочем, даже обычные пули со стальным сердечником на такой дистанции тоже наделали бы кровавых дел. Уж машине бы точно досталось. А без колёс куда бежать? Поэтому «комод» молчал и даже желваки не катал от злости, но для себя зарубку в памяти сделал, чтобы позже посчитаться с обидчиками, если представится случай.

Для машин в посёлке имелась просторная стоянка, обнесённая сеткой «рабицей» и пущенной поверх неё витками острой ленты с мелкими «бабочками». Такая вещь хуже колючей проволоки, так как запросто разрежет незащищённые части тела до костей.

Здесь также был охранник, но он борзеть не стал и за машиноместо взял всего десять патронов калибра 7,62*39.

– Сильно не вооружайся. Если уж совсем не можешь без стволов, то часть закинь в рюкзак, – чуть ли не шёпотом давал инструкции прапорщику Карандаш. – Не борзей здесь, но и не тушуйся. Гопота посчитает за слабость и решит подмять, что может довести до стрельбы, чего совсем не хочется. А если ещё и зацепишь кого-то из местных авторитетов или их шестёрок, то совсем нам труба будет.

– Знаешь, Карандаш, – так же тихо ответил ему «комод», – я бывал в таких местах, где твоя Кнопка выглядит, как песочница с наглыми, но всего лишь детками. Справлюсь.

– Ну-ну, – покачал головой его крёстный, – смотри, я предупредил. Мне, конечно, полагается за тебя впрягаться, как за крестника, но если ты по собственной дурости что-то отчебучишь, то расхлёбывать кашу станешь сам, ясно? Я умою руки.

– Напугал ежа голой жопой.

Шли по улочке они не спеша, осматриваясь по сторонам, оценивая окружающих, дома, читая редкие вывески. Когда увидели ту, на которой значилось «Бар «Какаду», то рейдер потащил прапорщика внутрь. Обстановка внутри была вполне привычная для заведения среднего пошиба подобного толка. Вот только закон о запрете курения здесь не действовал или про него не знали, и потому посетители дымили так, что вместо воздуха в просторном зале висела сизая туманная дымка. У некурящего прапорщика немедленно запершило в горле.

– Нам сюда обязательно? – спросил он рейдера.

– Ага. Нужно тебе где-то посидеть на людях, пока я справки наведу, что почём. А другая пивнушка ещё гаже этой, там тебя прирежут или пристрелят сразу.

– Ну-ну, – повторил Кондратьев недавнюю фразу Карандаша. – А может мне с тобой прошвырнуться?

– Не доверяешь?

– А можно? – усмехнулся прапорщик.

– Нужно, – состроил обиженную гримасу тот. – Можешь и со мной, но это дольше будет. Если рядом со мной такой лоб будет стоять, то хрен кого разговорю просто так. Платить придётся.

– Ладно, ступай, – махнул рукой прапорщик. – Если что, то найду и выпотрошу, как арабы потрошат пленных. А это, я тебе скажу, то ещё действо.

– Задрал пугать, военный. Вот узнаю, что тут в Кнопке происходит, подыщу тебе проводников и свалю. А ты дальше крутись как сможешь. Будешь другим рассказывать свои страшные байки, – скривился рейдер и следом ткнул пальцем вправо. – Вон давай за тот столик, где пустой пивасик стоит.

Стоило им сесть на высокие стулья с низкими спинками из хромированных трубок, как рядом, словно из-под земли, появился официант. О роде его занятия говорил белый фартук и чёрная бабочка. Мусор со стола он одним движением руки с замызганным полотенцем смёл в пакет.

– Что заказывать будете? – поинтересовался он.

– Две бутылки холодного пива, солёных орешков и кусок жареного мяса, только не птицу.

– Есть молочный поросёнок, но дорогой. Говядина тушёная.

– Говядину лучше.

Когда официант ушёл, то Кондратьев сказал:

– Я пиво пить не стану.

– А я и не тебе его брал. Тебе вообще пока стоит воздержаться от хавки. Если на стабе есть знахарь, то к нему нужно идти с пустым желудком.

Пиво и орешки официант принес через пять минут. Мясо пообещал через двадцать пять.

– Это норм, – обрадовался рейдер, открывая первую бутылку. – Успею народ поспрашать и вернуться, Гранит. Гранит!

– Что тебе?

– Споранами не свети, расплачивайся патронами, лучше пистолетными.

– Угу, – кивнул тот в ответ.

– Ну, я тогда пошёл.

Карандаш в несколько глотков опустошил бутылку пива, взял вторую, из вазочки зачерпнул горсть орешков и ссыпал их в карман, после чего выскользнул на улицу.

Публика, которой здесь хватало, с интересом посматривала на прапорщика, но дальше этого не шла. Никто не подкатывал с целью наканючить себе на «пузырь», ни с целью прощупать новичка, ни в надежде почесать кулаки в состоянии, когда после «поллитры» море кажется по колено. Кондратьев такому отношению был только рад, так как ему не хотелось ни махать кулаками, ни делиться своими кровными. Боялся ли он того, что рейдер кинет или подготовит какую-нибудь пакость? Немного. Пока под рукой оружие, то недруги умоются кровью, потому как вряд ли они начнут сходу стрелять. Нет, такая публика, что собралась в этом месте, сначала любит покуражиться, упиться собственной важностью и превосходством над жертвой. Вроде как городская гопота, которая не сразу завязывает драку, а начинает с банального «дай телефончик позвонить». Машину Карандашу не угнать, уж об этом прапорщик позаботился. Двери там закрыты и просто так замок не свернуть. Так что, от Кондратьева больше ничего не зависело, оставалось ждать и смотреть, что же конкретно выкинет Её Величество Судьба – шестёрки или паршивые единички.

– Где твой кореш? – рядом возник знакомый официант в своей манере «какизподземли».

– Скоро вернётся.

– За пиво и орехи оплати сейчас, за мясо потом, – приказным тоном потребовал работник общепита.

– Да не вопрос. Сколько? – Кондратьев запустил руку в набедренный карман и вытащил пачку парабеллумской «девятки».

– Четырнадцать за всё. За мясо будет вдвое дороже.

И вновь исчез в сизой полутьме питейного зала, что твой пресловутый вампир. А вскоре появился и Карандаш, даже раньше, чем официант подал на стол заказанное мясо.

– Нам повезло, точнее, тебе. Здесь есть знахарь, хотя и залётный, но и такой сгодится. Я уже договорился с ним, что он тебя примет и осмотрит. Приготовь несколько споранов, штук пять-семь в карман сунь, чтобы всей кучей не светить, – возбуждённо сообщил он. – Пошли.

И увлёк «комода» на улицу. Оказавшись на свежем воздухе, прапорщик почувствовал мимолётное головокружение, когда в лёгкие хлынул кислород, не разбавленный вонючим табачным дымом. Заодно с неудовольствием подумал, что одежда пропиталась им и теперь опасно выходить в ней в те места, где обитают заражённые. Теперь её придётся несколько дней проветривать, стирать или обработать специальным спреем для удаления резких запахов.

– Нам туда, – махнул рукой Карандаш дальше по улице. – Вон к той двухэтажке. Там и гостиница с одного края, и медпункт с другого.

Знахарем оказался мужчина самых средних, так сказать, показателей. Рост не выше ста семидесяти пяти сантиметров, вес семьдесят пять-восемьдесят, тёмно-русые короткие волосы, карие глаза, лицо овальное, нос горбинкой, тонкие бледные губы. Взгляд… взгляд буквально гипнотизировал, завораживал. Одет был в серые джинсы, дорогие кроссовки, футболку с длинными рукавами и высоким воротником с пуговичкой.

– Модест, вот тот новичок, про кого я тебе говорил, – обратился к нему рейдер и подтолкнул вперёд прапорщика. – Вчера прилетел. Повезло, что на меня наткнулся.

«Хех, повезло, говоришь?», – усмехнулся про себя «комод», вспомнив сцену знакомства со своим крестным.

– Падай на стул, – знахарь указал на простой стул из брусков и фанеры. – Ел?

– Часа четыре назад, может, чуть больше.

– Это ничего, нормально.

– Модест, я тогда пошёл, – вмешался в их беседу Карандаш. – Гранит, как освободишься, то подтягивайся обратно в бар.

И тот, и другой просто кивнули в ответ, давая понять, что услышали его.

– Будет немного неприятно, но ты держись, – предупредил прапорщика знахарь. – Мне нужно будет сначала, эм-м, так сказать, просветить твой организм, как рентгеном. А потом я попробую нащупать твой Дар и пробудить его. Так что, терпи. Я не настолько опытный и сильный, как другие, потому и побочки есть.

– Угу.

Ощущения от процесса «просвечивания» и активации способности иммунного, прапорщик оценил, как не то, чтобы болезненными, а жутко дискомфортными. Ему казалось, что все его извилины в мозге стали распрямляться и закручиваться заново, иногда проходя сквозь серое вещество от лобной доли до мозжечка и обратно. Вместе с этим Кондратьев получил целый букет неприятных ощущений: потерю ориентации, головокружение, лёгкую тошноту, какие-то слуховые и обонятельные галлюцинации.

– Ну, вот и всё, – сообщил ему знахарь некоторое время спустя. – Осталось уладить кое-какие формальности, расплатиться и можем прощаться.

Кондратьев дрожащей рукой полез в карман, сгрёб в пригоршню все спораны, которые там лежали, и выложил их на стол. Не сделай он, как посоветовал Карандаш, то сейчас бы отдал всё – спораны, горох и жемчужину. После встряски, устроенной Модестом, его разум находился в каком-то помутнении.

– Вот.

– Отлично, отлично, – спораны исчезли со стола, будто их корова языком слизала. – Данные о тебе уже записаны, но уточнить никогда не вредно. Итак, появился вчера утром северо-восточнее Кнопки на диком кластере. Имя Гранит, крещение провёл Карандаш, само крещение состоялось вечером дня появления.

Прапорщик хотел поправить, но потом мысленно махнул рукой. Гранит так Гранит, был позывной и хлеще.

– Что по способности, доктор? – спросил он.

– Знахарь, здесь таких как я называют знахарями. А на «доктора» мы обижаемся, – чуть улыбнулся Модест и погрозил ему пальцем. – Что же до Дара, то тебе в некотором роде повезло. Обычно Стикс даёт огонь, скорость, телекинез и силу. Это четыре самых распространённых способности. Возьми толпу из сотни иммунных и среди них обязательно будут два десятка огневиков и минимум один из бегунов. А ты другой.

– Товарищ знахарь, не томи. Если Дар позорный или неприятный попался, то и хрен с ним. Меня не нужно успокаивать, – быстро сказал Кондратьев, хотя нет – уже Гранит, воспользовавшись паузой речи собеседника.

– Да нет, что ты, скорее наоборот. У тебя способность к бесплотности. Не надо путать с бесплодием, – по-доброму, хихикнул знахарь. – Сейчас ты на секунду-две можешь становиться бестелесным со всем тем, что на тебе надето, и пройти сквозь стену.

– Или пропустить сквозь себя пулю?

– Хм… ну, или так, – кивнул Модест. – Старайся почаще её использовать, чтобы разогнать. Через месяц длительность увеличится на секунду минимум.

– М-да, – скептически хмыкнул прапорщик.

– А ты думал, что всё по щелчку пальцев происходит? Радуйся, если через полгода у тебя секунд пять будет бестелесности.

– А как-то разогнать можно? Карандаш рассказывал о паре способов, как это сделать.

– Интересно, каких? – внимательно посмотрел ему в глаза знахарь.

– Первый способ связан с употреблением раствора на основе гороха, который вместе со споранами добывают. Второй – это принять жемчужину. Но жемчужина, если ему верить, может и иммунитет испортить. И открыть второй Дар, а не усилить прежний. Так?

– В принципе, всё верно, кроме порчи иммунитета и второго Дара. В твоём положении жемчуг должен сыграть именно что на усиление имеющейся способности, так как ты её только-только открыл и ни разу не пользовался. Так же, жемчужина, особенно чёрная, подстёгивает негативные изменения, которые копятся в каждом из нас, но регулярно выводятся организмом или уничтожаются внутри него. Жемчуг же может повысить количество вредных, так сказать, злокачественных паразитных образований, что приводит к квазированию. Крёстный тебе говорил, кто такие квазы?

– Нет, – отрицательно мотнул головой «комод».

– Кваз – это иммунный, который не отличим от лотерейщика или даже топтуна. Снаружи чудовище, а внутри обычный разумный человек. Из-за своей внешности они часто становятся жертвами дружественного огня. Тут же у многих палец нажимает на курок раньше, чем успевает мысль оформиться. И иначе никак, если хочешь выжить.

– Понятно. А как-то можно снизить риск от приёма жемчуга?

– Да. Принять жемчужину под присмотром знахаря. Если у тебя есть она, то глотай смело прямо сейчас. Разумеется, помогаю я не бескорыстно.

Прапорщик думал секунд пять и решился.

– Да, есть. Сколько стоит услуга?

В глазах собеседника он увидел недоверие и растерянность. Впрочем, Модест быстро пришёл в себя.

– Две горошины или двадцать два спорана.

– Согласен, – быстро сказал прапорщик и достал из внутреннего кармана пакетик с самым ценным что у него было.

– Красная! Ничего себе!

Кондратьев чувствовал, что ходит по тонкому льду. Стоит дать человеку напротив ещё несколько секунд промедления и… последствия могли быть самые разные. Вот не верил он в доброту, в клятвы Гиппократа (особенно в таком месте) и прочий альтруизм. Поэтому он быстро положил на язык красный блестящий шарик и мгновенно его проглотил. Не пришлось даже бороться с отвращением, зная, откуда это было изъято. После этого из другого кармана достал пакетик с горохом, выудил из него две горошины, положил их на стол и требовательно сказал:

– Товарищ знахарь, действуйте.

– Ох, прости меня, – спохватился тот. – Просто не каждый день вижу, как суточный свежак вот так запросто достаёт целое состояние из кармана.

Горошины исчезли так же быстро, как перед этим спораны. После чего Кондратьеву пришлось пережить всё то же самое, что с ним было несколько минут назад, но в ещё большем объёме.

– Вот и всё, – до прапорщика голос знахаря доносился, как через наушники. Ещё и зрение плавало. Перед глазами всё было мутно, словно он раскрыл их под водой. – Через пару минут состояние улучшится. Жди.

Как только негативные эффекты пропали, то военный первым делом поинтересовался последствиями от применения жемчуга.

– Красная жемчужина и мои собственные наблюдения с опытом дают тебе, – Модест чуть усмехнулся, – от пяти до десяти секунд бестелесности. Ну, и, соответственно, увеличивают размер и вес груза на тебе, который ты можешь протащить, к примеру, через стену. Или утащить из чужой комнаты на улицу, хе-хе. Сегодня советую им не пользоваться, даже не пытайся, а то будет куда как хуже, чем в данный момент. Организм после активации Дара и последующего усиления его жемчугом находится в крайне расшатанном состоянии. Ему нужно время на то, чтобы собраться и органично встроить Дар в себя. Советую сейчас плотно поесть и завалиться спать часиков на двадцать. Ту гадость, которую ты принял недавно, я нейтрализовал, так что, заснёшь без проблем. Ещё бы посоветовал принять перед сном крепкое снотворное, но только не в этом стабе. Рискуешь проснуться обчищенным до трусов или не проснуться вовсе. Как себя сейчас чувствуешь?

Пока знахарь произносил свою речь, состояние прапорщика практически стало идеальным. Осталась небольшая слабость и лёгкое неудобство в глазах, какое случается, если долго не спать. Но всё это мелочи, на которые Кондратьев-Гранит внимания не обратил.

– Пять-десять секунд всего времени или за один раз? И если за раз, то сколько попыток я могу подряд сделать и с каким промежутком между ними?

– Две попытки точно. Три – скорее всего, может и четыре. Пять? Возможно, но самочувствие будет не самое хорошее. Особенно, если перед этим находился в бестелесности максимально доступный срок. Шесть? Хм, – тут Модест на пару секунд задумался, – хм, наверное, можно, но есть риск вырубиться сразу после деактивации способности. Время между ними, попытками то есть, особой роли не играет. Ты и сам поймёшь – сумеешь активировать Дар или нет.

– Хорошо. А как активировать Дар? – задал новый вопрос прапорщик.

– Я тебя предупредил о проблемах, если решишь им сегодня воспользоваться. Дальше думай сам. Что же до активации, то там никаких сложностей. Найди для себя триггер, на который Дар будет срабатывать первое время, потом не понадобится и он, хватит мысленного пожелания. Это может быть что угодно: какое-то яркое воспоминание, движение пальцами, моргание, попытка пошевелить ушами, улыбка или мысленное представление, что рядом или в голове звучит музыка, память про чей-то крик или жест, который сильно и навсегда в неё запал, какое-нибудь слово или фраза. Короче, что угодно. Поспрашивай своего крёстного на эту тему. А сейчас мне нужно работать дальше.

Намёк прапорщик понял сразу, попрощался и покинул кабинет знахаря. Только вышел на улицу, как услышал крик Карандаша.

– Гранит, сюда! – голос рейдера звучал с пьяными нотками, а когда прапорщик оказался рядом с ним, то ощутил запах свежего алкоголя.

– Когда ж ты успел-то? – покачал он головой.

– Да с тобой Модест больше часа возился. Чё мне, больше делать нечего, как столько времени от скуки помирать. Вот покурить вышел, смотрю – ты.

– Час? – переспросил прапорщик и посмотрел на наручные часы. – Надо же, мне показалось, что прошло всего десять минут.

– Бывает. Ты как, ик, – Карандаш пьяно икнул, – жемчуг уже принял или в кармане держишь? Я к тому, что помощь знахаря при приёме в сто раз полезнее, чем просто так глотать, ик.

– Прикрыл бы ты свой рот, Карандаш.

– Да тут нет же никого, ик.

Махнув на него рукой, прапорщик вошёл в бар и занял своё место за столом. Появившемуся официанту он заказал жареного мяса с гарниром и чего-то острого из жидкого наподобие харчо, мексиканской тортильи или гаспачо. К его удивлению, официант был в курсе про эти блюда. А пока заказ готовится, то принести салата и горячего чая. Карандаша, который устроился за столом напротив, он игнорировал, не обращая внимания на его попытки уговорить распить «пузырь» на двоих за всё прошедшее плохое и будущее хорошее.

В зале он засиделся на час с лишним. Зато после плотной трапезы (она включает в себя завтрак и полдник с обедом) настроение улучшилось, жизнь заиграла в розовом цвете. В Стиксе его боевые навыки пригодятся как нельзя кстати. Да и Даром его не обделили.

– Карандаш, здесь наёмные отряды есть? Или частные военные компании?

– Как не быть – есть, конечно. Х-хочешь к ним пойти? Так они, ик, не берут новичков.

– Посмотрим.

– Да и зачем они тебе, – тут вместо икания рейдер выдал громкое протяжное рыганье, при этом ничуть не смутился и продолжил свой трёп. – Я знаю такую тему, что просто охренеть, ик, какая тема. Только – тс-с-с, – он приставил палец к своим губам и выдал нечто среднее между шипением и хрюканьем. – В споранах купаться будем. Да что там спораны, гороха будет море! Заживём с тобой, как короли. А ещё…

Дальше трёп рейдера он слушать не стал. Встал из-за стола, поправил одежду, закинул рюкзак на плечо и направился в сторону выхода. Кажется, Карандаш даже не заметил его ухода, всё так же что-то проникновенно пьяно вещая.

Кондратьев решил вернуться к тому зданию, где недавно побывал на приёме у знахаря. Интересовала его гостиница, в которой он хотел снять отдельный номер и отдохнуть. А то после еды и чистки крови от боевой химии с предыдущим длительным бодрствованием, его стало неудержимо клонить в сон.

Вот только у судьбы на него были другие планы.

Выходя на улицу, он столкнулся с подвыпившим рейдером в камуфляже, который носит ОМОН в Москве. Тот всего на секунду коснулся его руки, не сумев удержать равновесие. И этого хватило, чтобы по телу прапорщика прошла морозная волна, от которой его парализовало.

– О-о, кореш, и ты тут? – ещё более пьяным тоном, чем Карандаш выдал незнакомец. – Пойдём, выпьем, а? Хочешь? Я ж вижу, что хочешь. Ну, скажи, а?

Кондратьев с ужасом услышал собственный голос:

– Хочу выпить с тобой. Пошли.

– Я знал, что ты не откажешься, – обрадовался тот и приобнял Кондратьева, как лучшего друга. – На, глотни, – с этими словами сунул ему в руку початую «чекушку» с виски.

«Комод» даже не почувствовал вкуса алкоголя, хотя успел сделать несколько больших глотков, пока незнакомец не приказал прекратить. Словно пил не он или виски попадал куда-то мимо его рта и желудка. Бутылочку, к слову, незнакомец забирать не стал. С ней в руке, держась друг за друга, как в стельку пьяные, они дошли до стоянки машин.

Гранит питал надежду, что охранник не пустит его в таком состоянии, ведь он выглядел натуральным алконавтом но, увы – этого не случилось. Или тот был в доле с незнакомцем, или подобные сцены в Кнопке случаются постоянно, и мужик успел на них насмотреться и привыкнуть. По ходу, Кнопка – это та ещё безнадёжная дыра без правил, законов и догм. Наверное, сторож даже не понял, что прапорщик пришёл совсем с другим человеком. Не тем, с кем приехал пару часов назад.

Прапорщик сам открыл машину, повинуясь чужой воле, захватившей его тело. Хотя, какая к чёрту воля? Дар это, одна из тех способностей, которыми награждает Стикс иммунных. У «комода» точно такая же имеется. Жаль вот, что пользоваться он ей не научился.

– Садись, – приказал ему незнакомец. Перед этим распахнул пассажирскую дверь позади водительского сиденья. Сейчас он крепко держал Гранита за левое запястье, и как только прапорщик устроился в кресле, то на пару мгновений разорвал контроль.

Гранит ощутил сильный жар, словно открыл дверь в сухую парилку, где воздух уже был раскалён. Вот только тело всё ещё было скованно. И времени, чтобы этот паралич прошёл, ему не дали: незнакомец быстро прыгнул на заднее сиденье и положил ему на левое плечо руку, слегка сдавив. От этого прикосновения жар сменился холодом, заморозив тело. – Заводи и правь на выход. Нам тут делать нечего.

Охранники на воротах проводили УАЗ ленивым взглядом, один даже встал и что-то сказал товарищам, но те в ответ отрицательно помотали головами.

«Твари», – со злостью подумал Гранит. Судя по всему, Дар подчинения кукловода требовал тесного контакта, потому и вцепился тот в его плечо. Двух секунд свободы не хватило, чтобы вернуть контроль над телом. Пять? Пяти могло и хватить. И их бы дали ему охранники, если бы решили ещё раз пощипать УАЗ, но они поленились. Или решили сыграть в непонятное честное благородство, мол, мы не воры и вымогатели, берём плату один раз за услугу.

Гранит наблюдал за своими руками, никак не чувствуя их. Видеть мог лишь то, что видели его глаза, такие же чужие и неподвластные, как остальное тело.

– Направо сворачивай, к тем деревьям, – приказал незнакомец, когда машина отъехала на пару километров от стаба. Голос его звучал хрипло, одышливо, словно его владелец сейчас торопливо поднимается по лестнице многоэтажки и преодолел уже не меньше десяти пролетов.

Небольшая роща скрывала овраг с пологим спуском, на дне которого стояли две машины и шесть человек. «Шишига», сработанная в тон машине Карандаша с его покойным напарником. То есть присутствовали самодельные листы брони, шипы, решётки на окнах, проворачивающиеся ролики с острыми гранями и прочие экзерсисы в духе «Безумного Макса». Так же на грузовике имелись две башенки с пулемётами. Одна, из которой торчал ствол КПВ, располагалась точно посередине крыши кунга. Вторая, с НСВ или похожего на него пулемёта, находилась над местом пассажира рядом с водителем. Точнее, там была не башенка, а люк с полукруглым щитком, прикрывающим пулемётчика с боков. Другой автомобиль был переделкой инкассаторского броневика на базе «газели». Последняя точно была полноприводной, иначе какой смысл рейдерам брать перетяжелённую машину, которая может передвигаться лишь по ровным сухим дорогам? На броневике имелась аналогичная пулемётная установка в виде башенки с открытым верхом. Вместо крыши голову пулемётчика защищала частая решётка из толстых арматурных прутьев. Оружие – НСВ.