Текст книги "H.I.V.E. Гранит (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Автоматные пули легко прошили верхнюю часть кабины и стёкла, после чего грузовик резко вильнул в сторону и скатился с дороги. Добить его не дал невидимый стрелок, что вновь нащупал позицию Гранита. На этот раз его выстрелы были очень меткими: одна пуля пролетела притирку с волосами, опалив жаром, вторая задела плечо.

Чертыхнувшись, трейсер вывалился из промоины и отбежал на несколько метров правее, где ужом ввинтился между камней и земляных комьев размером с него самого. С этого места он вновь обстрелял вагончик и «уазик». Последний в этот момент стронулся с места и медленно пополз вверх, оглушительно рыча двигателем и иногда пробуксовывая.

«Птички в клетке, – пронеслась мысль голове Гранита. – Птички в клетке. Ма-ать, и почему у меня нет гранатомёта?».

Он метнулся назад и побежал вдоль вала, на ходу забрасывая автомат за спину и доставая пистолет. «Гюрза» хороша тем, что с сотни метров способна пробить самый мощный бронежилет или легкобронированную машину. Главное, чтобы в магазине находились нужные боеприпасы. Такие, как у трейсера.

Промчавшись не меньше пятидесяти метров, он с разбегу взлетел на гребень вала, упал на колено, вскинул пистолет и открыл частую стрельбу. С этого места до машины было немногим больше ста метров. Невидимку-стрелка он не боялся, вряд ли его бросили бы товарищи из «уазика», так что, он уже должен был быть в машине. А даже если и нет, то Гранита прикрывает огромный кусок глины и земли, спрессовавшихся в монолит по прочности не уступающему бетону.

Выстрел. Выстрел. Выстрел…

После сравнительно тихого автомата пистолетная стрельба оглушила его.

Практически с пулемётной скоростью Гранит опустошил магазин и потянулся за вторым и тут каким-то чудом услышал позади себя знакомые и страшные звуки – урчание заражённого.

– Вас ещё здесь не хватало, суки, – прорычал с яростью он, резко оборачиваясь и одновременно активируя дар бестелесности.

По полю, ломая прутики берёзок, неслась стая мертвяков, растянувшаяся в каплю: первыми на острие бежали самые сильные твари, за ними плотной толпой неслись заражённые пожиже. Тот, кого услышал Гранит, находился от него в тридцати метрах и был матёрым лотерейщиком. За ним с разрывом метров в семь-восемь следовала ещё одна схожая тварь чуть менее развитая, потом пара спидеров буквально плечо к плечу и за ними полторы дюжины – навскидку – обычных бегунов, сохранивших большую часть своей одежды, клочья которой сейчас оставляли на молодой берёзовой поросли. Трейсер вслепую отступил назад практически к самому краю рва и здесь встретил первого лотерейщика. Из-за того, что оружие было разряжено, ножом не помашешь, а клюв лежит на самой первой позиции у камня, ему пришлось встречать врагов голыми руками.

Этот заражённый явно не блистал интеллектом. Все его мысли были заняты видом человека, от которого пахло вкусной кровью. Даже когда трейсер применил бестелесность и пропал для обоняния мертвяка, тот чуял капли крови, что упали на землю рядом с мужчиной. Этот запах и вид человеческой фигуры дали ложную картинку беззащитности жертвы. К тому же его настигали сородичи, с которыми придётся делиться, как минимум с одним из них. И потому лотерейщик поставил всё на то, чтобы как можно быстрее добраться до пищи.

– Нах с мопеда!

Лотерейщик сначала прошёл сквозь Гранита, после получил от него жестокий удар рукояткой пистолета точно в споровый мешок и полетел вниз с многометровой высоты прямо на камни на дне карьера. Вторую развитую тварь трейсер отправил туда же почти тем же способом: заражённого ничуть не впечатлила пропажа сородича, он с яростным напором атаковал человека, купившись на его обманчивую беззащитность.

Первого спидера Гранит скинул вниз даже не став прибегать к бесплотности, когда тот чуть притормозил и стал забираться на вал. Силы и ловкости у этих тварей, всё ещё выглядевших практически обычным человеком, не хватило, чтобы повторять прыжки и рывки лотерейщиков на неровной площадке, где сам чёрт сломит ногу. Второму он нанёс сильнейший удар в перекошенную морду берцем, поймав нужный момент. Под хруст сломанной челюсти тот свалился с вала, но тут же поднялся на четвереньки, потом выпрямился в полный рост и вознамерился повторить попытку перекусить свежим мясом. Да не тут-то было! Граниту хватило тех нескольких секунд после пинка, чтобы сменить в пистолете пустой магазин на полный. И сразу же после этого открыл огонь. Первые две пули достались спидеру, что только-только встал на ноги. Остальные полетели в бегунов, которые оказались уже очень близко. Бронебойные пули против таких целей оказались неподходящими от слова «совсем». Лишь трое мертвяков после попадания упали на землю и больше не поднялись, остальных прошивало насквозь и требовалось добавить. Вот по топтуну такими патронами бить – любо-дорого. Пуля не пробивает их тела и не уносит огромную часть энергии, а всё распределяет вокруг раны. Гранит до этого иногда одним выстрелом убивал подобного заражённого. Зато сейчас какие-то жалкие бегуны ещё в рубашках и футболках с блузками заставляли Гранита морщиться от перерасхода боеприпасов. Что говорить, если ему не хватило магазина, чтобы разобраться с дюжиной врагов на близкой дистанции. Трое подранков оказались рядом с валом и стали шустро на него забираться, когда пистолет выпустил последнюю пулю. Пришлось трейсеру взяться за нож и добивать тварей клинком. После перезарядил пистолета, убрал его в кобуру, заменил магазин в автомате и повесил на грудь так, чтобы в любой момент открыть стрельбу по врагам. А те могли появиться в любой момент на шум, который устроил он и отряд Кекса.

Чёртова дюжина заражённых принесла ему пятнадцать споранов и отняла десять минут. И лишь закончив потрошить тварей, Гранит направился в обход по краю карьера к спуску вниз, чтобы проверить «шишигу».

В грузовике он нашёл двоих: мёртвого водителя и тяжелораненого пулемётчика. Водителя он видел в прошлое знакомство с бандой Кекса, а вот пулемётчик был ему не знаком. Последний сейчас находился без сознания и был залит кровью с головы до ног, словно в ней купался перед боем. Пуля вошла ему в верхнюю челюсть под глазом и вышла с противоположной стороны из нижней, раздробив челюстной сустав. Обычный человек давно бы уже умер от болевого шока и потери крови, но иммунный всё ещё держался. И не только держался, а имел неплохие шансы вытянуть счастливый билет и выжить, если успеет прийти в себя раньше, чем до него доберутся заражённые, которые чуют свежий запах крови на многие километры.

– Только не в мою смену, урод.

Гранит навёл на него автомат и дважды надавил на спусковой крючок. Поставив точку – нет, две точки – в этом деле, он отправился осматривать вагончики. Возможно, там есть ещё кто-то из подручных Кекса, которых зацепил слепой стрельбой. Внутрь зашёл привычным способом – сквозь стену. И сделал это не рядом с входом, а с противоположной стороны. При этом в одной руке он держал фонарик, в другой пистолет.

Врагов внутри не оказалось, ни живых, ни мёртвых. Зато нашёл здесь нечто другое, от вида чего у него на скулах заиграли желваки.

На двух столах лежали окровавленные человеческие тела, женские. Они были крепко привязаны за руки и ноги к кольцам, ввернутым в ДСП столов при помощи нескольких чёрных саморезов. Ещё одна верёвка притягивала живот к столешнице, видимо, чтобы пресечь особо сильные рывки несчастных во время пыток. И да – их пытали перед появлением трейсера. Судя по количеству ран и нанесённым увечьям, ублюдки измывались над ними не один час.

На полу в углу лежала горка женской одежды. Зачем-то Гранит подошёл к ней и стал копаться. Две блузки, клетчатая чёрно-красная юбка и обтягивающие голубые джинсы, красные и чёрные трусики, два белых кружевных бюстгальтера. На блузках на булавках висели бейджики с ФИО и цветными фотографиями двух молодых девушек. Одна была светло-русая веселушка с красивыми ямочками на щёчках. Вторая имела очень строгий вид и рыжие вьющиеся волосы. Светленькую звали Юлией Шаповаловой, рыжая была Светланой Полуниной.

Судя по всему, палачи знали точное время перезагрузки кластера с карьером и появились здесь сразу же, как сошёл кисляк. Убили рабочих (их трупы Гранит позже нашёл в соседнем вагончике), пленили девушек, после чего устроили здесь филиал Ада для них. Карьер находился далеко от нахоженных троп и населённых пунктов, где постоянно крутятся заражённые. И потому отряд Кекса имел все шансы без треволнений, спокойно и с выдумкой пытать несчастных, получая от этого извращённое удовольствие. Не нужно быть гением дедукции, чтобы не догадаться про то, что здесь они бывают частенько. И только появление мстителя спутало им все планы в этот раз.

Проверил он и мертвяков, которых сбросил с обрыва на камни. Удивительно. Но один из них был жив, хотя и едва-едва шевелился из-за повреждённого позвоночника. И это был не топтун, у которого имелись все шансы пережить прыжок с немалой высоты.

Стоит упомянуть, что несчастные умерли не от рук своих палачей, а от пуль Гранита. При этом мужчина не чувствовал раскаяния и жалости. Окажись он на их месте, то сам бы мечтал о скорейшем избавлении от боли.

Ч.2 Глава 7

Глава 7

На бронированный УАЗ Гранит натолкнулся в наступающей темноте спустя час, как покинул карьер. Шёл по следам машины и иногда сверялся с поисковым даром и постоянно подносил к глазу тепловизор. Вот благодаря ему и нашёл слишком горячее пятно почти в километре от маршрута, по которому он двигался. Не поленился и решил проверить находку. При этом подспудно мечтал наткнуться на машину со свежего кластера, на которой продолжит свой путь. Довольно часто происходило, когда свежие попаданцы в Улей вырывались из города на транспорте, а потом у них случалось помутнение разума. После этого транспорт они бросали и дальше шли пешком, ведомые инстинктами. Возможно, сейчас именно такая ситуация.

Какого же было удивление и радость Гранита, когда он узнал в находке машину врагов.

Подходил он к ней с великой осторожностью, то и дело прикладывая к лицу тепловизор, чтобы осмотреть подозрительные места. А потом и вовсе активировал бестелесность, когда до машины оставалось меньше двадцати метров. Проскочив это расстояние за несколько секунд, он остановился рядом с машиной и вернулся в привычное состояние. Осмотрелся по сторонам, особенно уделил внимание траве и кустам рядом, покачал головой и хмыкнул:

– Давненько я такое не видал.

В нескольких метрах от машины были установлены растяжки из ВОГов, применяемых автоматическими гранатомётами. Минёр ножом подрезал немного дёрн и сунул в щель гранату без гильзы и с кустарным взрывателем, скорее всего, мгновенного (иначе смысл отпадает в «растяжке») действия. И снабдил тонкой леской, которую закрепил на машине. На близком расстоянии такие гранаты бывают порой опаснее Ф-1 за счёт большего числа осколков. Гранит часто видел, как хвалёная лимонка раскалывалась всего на несколько осколков, причём один-два уходили в землю. Видел и половинки корпусов от «эфок». А вот ВОГи, если они взорвались в нескольких метрах от тебя, могли так начинять сталью, что можешь до самой смерти ходить с миллиграммовыми кусочками металла в теле, которые не сумели вытащить хирурги. В Улье организм иммунного справится с подобной проблемой играючи. Другое дело, что или на шум взрыва набежит толпа заражённых, или запах крови из мелких ранок долгое время будет служить ароматическим сигналом всё для тех же тварей. Таких устройств вокруг УАЗа трейсер насчитал три единицы. В Улье минирование местности практически не развито. В основном минные поля можно встретить вокруг стабов и рядом с базами внешников. В прочих случаях они либо бесполезны, либо не оправдан расход взрывчатки.

При осмотре машины Гранит нашёл ещё две мины-ловушки. На этот раз они были изготовлены из обычных гранат РГД. Только по поводу запала у мужчины были сомнения: обычный или мгновенного действия? Обе гранаты были уложены на порожек автомобиля и придавлены дверью. Любой, кто решился открыть её, получил бы после этого сноп осколков по ногам и в живот. Тут и матёрого иммунного пробрало бы.

Внутрь машины Гранит заглянул в состоянии бестелесности, оставив ловушки не потревоженными. Внутри нашёл несколько цинков с патронами для штурмовых винтовок и пистолетов, два автомата АК-74М, полицейский дробовик «Дрозд» калибра двадцать три миллиметра со складным прикладом, несколько запаянных в толстый зелёный полиэтилен сухпайков, две небольших спортивных сумки, ещё одна сумка – медицинская – размером больше, чем любая из спортивных. Так же в машине было полно пятен крови и кровавых потёков, валялись обрывки от бумажной упаковки стерильных бинтов, два использованных маленьких шприца.

На пару секунд в душе трейсера пробудилась жаба, которая пожелала заграбастать в свои лапы оружие с боеприпасами. И была раздавлена осторожностью с паранойей, которые советовали держаться подальше от таких подарков, где могут быть те ещё «подарки».

Что ж, как минимум один из врагов тяжело ранен. Будь иначе, то его не стали бы колоть сильным болеутоляющим или даже спеком.

«Хотя, две дозы спека – это перебор. Либо раненый совсем уж плох и только такая штука способна удержать его на этом свете», – подумал Гранит после осмотра брошенной техники. Причина поломки – серьёзное повреждение двигателя пулями, то ли из автомата, то ли из пистолета. Надёжный, можно сказать, дубовый «уазик» проехал после этого шесть-семь километров и встал окончательно. Наверное, будь это не современная поделка с кучей (для семейства УАЗ, разумеется) электроники, а какая-нибудь «пятьсот двенадцатая» или «четыреста шестьдесят девятая» модель, то остановка случилась бы ещё позже.

ИНТЕРЛЮДИЯ

– Пал Андреевич, что с утра происходит? – спросила старшего хирурга дежурная Воробьёва. – Шестой час, а по улицам пожарки катаются, милиционеры кордон на мосту железнодорожном выставили. Дружинники с повязками на каждом углу стоят, как на Девятое мая.

– Фантастика происходит, – мрачно ответил тот.

– Это Божий суд! – встряла в разговор врачей санитарка, пожилая полная женщина возрастом под шестьдесят с выкрашенными в бледно-фиолетовый цвет волосами.

– Вы-то откуда об этом знаете? – нахмурился врач. – Уходили?

– На пять минуточек всего, Пал Андреич. Всё равно поступлений не было, в палатах тихо всё, – ничуть не смутившись, призналась она. – Так что там, в городе происходит?

– Бог забрал половину города, разделил на волков и агнцев, – опять взяла слово санитарка. К слову, сейчас из её бокового кармана халата торчала книга с золотистым католическим крестом в верхней части тёмно-синей обложки.

– Светлана Игоревна, давайте без этих ваших умозаключений, – строго сказал врач. – Зачем богу нужна воинская часть со складской зоной и захудалым частным сектором?

– Там цыгане жили. Они безбожники, прелюбодеи, воры и наркоторговцы, вот их и покарал Господь, – женщина вместо того, чтобы смутиться только усилила напор.

– А остальных за что? Вон в Содоме и Гоморре бог предупредил одну семью, что уничтожит город. Неужели, среди нескольких тысяч разных людей, где и приезжие имелись, не нашлось кого-то вроде Лота? – попробовал найти в споре логичный довод. Да только куда там.

– Богу лучше знать, – с фанатичным блеском в глазах ответила ему санитарка. – Мы не смеем судить Его.

«И когда она такой стала? – неприятно удивился врач про себя. – Столько лет её знаю, но не думал, что она так на религии повёрнута. Чёртовы сектанты, развелось же их в последние годы. Уж лучше бы к православным попам ходила бы, чем в эти иностранные богадельни, где из людей зомби делают».

– Так что случилось-то?! – чуть ли не закричала Воробьёва, прервав их разговор, и следом пригрозила. – Я же сейчас сама пойду на улицу узнавать.

– Я бы не советовал оставлять своё рабочее место, тем более, когда до окончания дежурства ещё несколько часов. А случилось… м-да, даже и не знаю, как сказать, чтобы не выглядеть дураком или сумасшедшим… в общем, пропало всё Заречье и Ивановка. А с другой стороны исчез Красный холм, вместо него появился какой-то лесок, поле и лесопосадка. Дорога из города теперь только одна – с Болотовской улицы на Симферопольскую трассу. Но не уверен, что и трасса на месте.

– Вы серьёзно? – ахнула та.

– Серьёзней некуда.

– А что горело? – задала она новый вопрос. – Куда пожарки ехали?

– Горело? – переспросил врач. – Вроде бы ничего. Пожарные машины поехали на границу с бывшим Заречьем по плану мероприятий, связанных с ЧП. Так положено.

– Так горело же, воняло горелыми покрышками или проводами, – пояснила женщина. – У меня даже голова заболела.

– А-а, вот ты про что. Да, воняло, но откуда тянуло – не знаю. Я проехал через весь город, но огня нигде не видел. Правда, туман был сильный, может, из-за него не заметил пожара. Или это был дым? С другой стороны, если бы это был пожар, из-за которого весь город накрыло смогом, то он не развеялся бы так быстро. Полагаю, запах, туман и пропажа территорий – это части одного целого. Будет хорошо, если данное событие не принесёт нам больших проблем.

– Полгорода пропало – куда уж хуже, – вздохнула Воробьёва и потом сказала. – Пал Андреич, у меня одна мысль появилась, хотите расскажу? Только, чур, не смеяться и обидными словами не бросаться.

– Хорошо, не стану, – чуть-чуть усмехнулся мужчина. – Что за мысль?

– Я недавно читала книгу очень старого писателя Гамильтона про город, который перенёсся в далёкое будущее из-за взрыва ядерной бомбы. Жители даже не поняли, что с ними произошло. Заметили только изменения вокруг города и ещё с солнцем, которое не грело и плохо светило.

– Хм, с солнцем, значит, – задумчиво произнёс врач и машинально посмотрел в окно. В это время дневное светило уже должно было подняться над горизонтом, чего в данный момент не было. Свет был, а солнца не было. Парадокс.

– Ага, с солнцем, – кивнула дежурная. – Как вы думаете, с нами могло такое случиться?

– Нас или их наказал Бог! – заявила санитарка. – Не стоит нести ересь и оскорблять Его деяния своим недоверием.

– Так, Светлана Игоревна, – разозлился Павел Андреевич, – идите-ка вы на рабочее место и ждите дальнейших указаний. Возможно, уже скоро понадобятся ваши услуги в свете таких событий.

– Лучше бы вы помолились Ему о прощении грехов и милости, чем впадали в грех в мыслях, – непонятно заявила та в ответ и покинула кабинет.

– Ох, чую я, что в ближайшие дни мы потонем под валом сумасшедших или таких, как она.

– Скорее уж в ближайшие часы, – поправила его Воробьёва.

И она как в воду глядела.

Через какой-то час поликлинику захлестнула волна посетителей. Больше всего досталось главному корпусу и терапевтическому. Самыми частыми жалобами у людей были: тяжело дышать, тошнит, кружится голова, водой не напиться.

После полудня из «квартала» – так горожане называли городской район Пятидесятилетия Октября – стали поступать больные в хирургическое отделение. Почти все они были со следами побоев и… укусов. Причём, следы были от человеческих зубов. После первых пятнадцати пациентов врачи и медсёстры получили получасовую передышку, а потом к ним привезли на двух автобусах и нескольких фургонах-«газелях» свыше сотни пострадавших со всё того же «квартала». По больнице пошли гулять слухи, что жители Любовки поголовно стали превращаться в зомби, охочих до человеческого мяса. От «квартала» улица Любовская, бывшая лет семь назад деревней Любовкой, отделялась широкой дорогой, которая была когда-то трассой до областного центра, потом перенесённую на другой край из-за ремонта моста. По этим же слухам ночью завоняло и затянуло дымо-туманом сначала Любовскую, а спустя каких-то десять минут это произошло в городе.

Случись здесь побывать опытному иммунному, то он сказал бы, что произошло редкое событие: часть населённого пункта перенеслась по кускам в одно и то же место с незначительным временным промежутком и дорога между ними оказалась границей, третьим кластером, возможно, даже не из этого города, а просто похожая. Мало того, Любовская оказалась сверхбыстрым кластером, на котором люди стали перерождаться спустя всего несколько часов. От крупных проблем горожан спасло то, что бывшая деревня была небольшой и значительная часть жителей являлась пожилыми людьми, которые после обращения не сумели выбраться из домов наружу. Ещё он сказал бы, что все те, кто из медленного кластера ходил в быстрый, уже скоро почувствуют сильнейшее недомогание. Ну, а кто уже сейчас жалуется на головокружение и неутолимую жажду, те побывали за границей города и потеряли своеобразный иммунитет новичков, который заключается в обязательном применении живчика для поддержания тонуса. Для вышеозначенного достаточно просто оказаться за пределом родного кластера. Этот иммунитет не имеет отношения к иммунитету против разрушительного воздействия спор паразита Улья на тела живых созданий.

Всего этого ни врачи, ни простые граждане, конечно же, не знали. Зато под действием слухов, сказок, баек, просмотренных фильмов с передачами и прочитанных книг всевозможного толка понемногу люди стали менять своё отношение к пострадавшим. Сначала появились маски на лицах у всех. Потом надели перчатки те, кто до этого момента пренебрегал ими. Халаты с короткими рукавами сменились теми, у которых они были длинными или надевались длиннорукавные кофты, рубашки, блузки, куртки. Всех привезённых с травмами, что выказывали всяческое отсутствие разума и проявляли любовь к плоти окружающих, обрабатывали второпях и кое-как, после чего отправляли в отдельные палаты, где привязывали к кроватям. Это поначалу. Позже их просто связывали и оставляли на полу. Каждую такую палату метили знаком биологической опасности и дополнительно перекрывали какой-нибудь мебелью вроде тумбочки, журнального столика из фойе, несколькими стульями, связанными скотчем. Тех, кто что-то соображал, но был покусан безумцами, так же запирали в кабинетах и запрещали их покидать под угрозой физической расправы. Таких пострадавших селили или в комнатах с решётками на окнах, или на третьем-четвёртом этаже корпуса, откуда не выбраться через окно без риска переломать себе кости. Постепенно мысль, что город попал под удар биологической опасности, полностью заняла головы людей в больнице. А оттуда вышла на городские улицы. После этого события случился скачок в увеличении количества пациентов с травмами различного характера. Причина – страх перед угрозой заражения. Любой, кто начинал жаловаться на сильную жажду, мигрень, от которой не помогали проверенные лекарства или тем более имел свежие царапины с укусами, становился изгоем и целью для побоев. Причём, били не руками, а использовали для этого палки, дубинки, трубы, куски арматуры, молотки с лопатами и цепи. Медперсонал не успевал оказывать помощь и сортировать людей. Вскоре стали вспыхивать конфликты. К счастью, белые – и не только – халаты пока что работали, как знак, что его носителя нельзя калечить и как-то ещё выводить из строя. И уж тем более убивать. А ведь мертвецов за сегодня в морг уже поступило свыше двадцати единиц. И вдвое меньшее число ожидает спецмашину на местах.

Но вскоре и медперсонал стал жертвой.

Павел Андреевич в одной из хирургический палат сшивал рану на левой руке одного из дружинников, оставленные сапёрной лопаткой обезумевшего горожанина, когда дверь распахнулась и внутрь вошли трое, двое мужчин и женщина, даже девушка, выглядевшая почти как подросток из-за субтильного телосложения. Один из мужчин был ранен и не столько держался на ногах, сколько висел на плечах товарищей. Голова и левое плечо у него были перевязаны бинтами, испятнанными кровью.

– Вы куда? – вскинулся хирург. – Здесь операция… – и замолк, когда увидел направленный на себя автомат. – Что это значит?

– Моему другу нужна помощь. Срочно.

– Что с ним?

– Огнестрельные ранения в голову и плечо. Повреждена ключица, плечевой сустав, задета верхушка лёгкого, открытая черепномозговая, большая потеря крови. Пуля, вроде бы, в лёгком и осталась.

– И что вы хотите, чтобы я сделал с таким набором ранений? – ошарашенно произнёс доктор.

– Вычистить раны, удалить осколки кости, убрать пулю. Зашить и наложить повязки.

– Я при всём желании не сумею, уважаемый, – развёл он руками. – Это не мой уровень, да и возможности нашей больницы не позволяют. Вам в областну…

– Сделаешь, – перебил его гость. – Или я начну убивать окружающих.

– Да хоть перебейте всю больницу, но от этого не появятся у меня навыки и инструменты…

Его слова были прерваны выстрелом из автомата. Пуля попала точно в лоб дружиннику, который всё время сидел на кушетке рядом с хирургом и изображал восковую статую. Брызнула кровь и содержимое черепа, тело упало на пол, попутно сбив ванночку с хирургическими инструментами.

– Мышь, притащи кого-нибудь из коридора. Плевать кого.

– Сейчас, – откликнулась та, отпустила раненого и юркнула за дверь. Через оставленную щель до Павла Андреевича донеслись её угрожающие крики, несколько глухих ударов, женские голоса и плач. Буквально через минуту она вернулась, держа за волосы молодую девушку в бело-синем сарафане, тонкой кофточке на пуговицах, с перевязанной левой кистью. – Кекс, можно я? – обратилась она к автоматчику.

– Да. Только дверь закрой.

Та сильно толкнула вперёд девушку, отчего та упала на пол, захлопнула дверь и достала пистолет из набедренной кобуры.

– Стойте, не надо! – закричал хирург, только сейчас отошедший от ступора после хладнокровно убийства пациента и понявший, что последуют дальше.

Но было поздно.

Мышь дважды выстрелила в спину девушке в сарафане. А потом стала смотреть с безумной улыбкой на то, как корчилась от боли умирающая.

– Зачем? – хрипло произнёс хирург.

– Вы всё равно скоро все умрёте, только многие не очень легко. А эти уже отмучились, – оскалился в злой ухмылке автоматчик и потом приказал. – Начинай лечить! Живо!

Раненый был уложен на кушетку, медсестра, которая помогала Павлу во время операций, оттащила в сторону трупы, собрала разбросанные инструменты, вымыла их и сложила обратно в ванночку.

– Что с ним? Он под каким-то препаратом? – спросил доктор, одновременно срезая бинты. Там, где они присохли к телу, он сначала пропитал перекисью, выждал немного и лишь потом снял.

– Типа наркотик. Убирает болевой шок, усиливает регенерацию и ещё кое-чего по мелочи.

– Как с другими лекарствами это вещество реагирует?

– Никак. Если хочешь что-то колоть, то коли смело. И давай уже начинай работать. Быстрее закончишь – быстрее мы оставим вас всех в покое.

Хирург про себя скривился такому ответу, но больше не стал злить вопросами автоматчика. Вооружившись скальпелем и пинцетом, он занялся ранами пациента. Павлу Андреевичу пришлось вспомнить и применить все свои навыки, которые получил в медицинском институте и за годы работы. Полностью отрешившись от реальности, он не обращал внимания на окружающих. Лишь один раз краем сознания услышал короткий разговор между неприятной парочкой гостей.

– Я на помощь Бушмешу, а ты будь с Глазом.

– Хорошо, Кекс.

Спустя некоторое время его отвлекла от работы медсестра, сообщившая, что страшная девица уже минут пять как вышла из палаты и не даёт о себе знать. А ещё спустя несколько минут он услышал из-за спины:

– Доктор, отойди от него, а то дерьмом ненароком забрызгает.