Текст книги "Создатель эхоров (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Ты клановый? Русский?

– Да, я из России, – ответил на один из вопросов. – Слушай, может, позже об этом поговорим? Сейчас нам бы подальше уйти из города, пока не нарвались на кого-то большего, чем эти пехотинцы.

– Из города? – девушка нахмурилась. – А кто защитит простых людей?

– Альтруистка? – с раздражением произнёс я. – Ты в одиночку не сможешь справиться с механоидами, а на побережье торчит целая матка. Тут нужна армия и сотня эхоров бойцов, а не одиночка.

– Я не альтруистка, ошибаешься. Но не могу оставить в беде этих людей. Меня попросили оказать помощь городу, пока не прибудет подмога. И почему в одиночку? А ты на что?

– Я?!

– Боишься.

– Я?!.. Боюсь, – признался я. – Я не боец, никогда не воевал. Мои способности лежат чуть в другой стороне, чем война.

– В какой?

– Не важно. Если бы не мой день рождения, то я до сих пор сидел бы в своём доме в Москве и смотрел за происшествием по телевизору. А сейчас просто хочу оказаться подальше отсюда.

– Если ты поможешь мне, то я буду должна. Поверь, это очень много значит, – негромко сказала девушка. – Я даже... Поможешь добраться до матки и можешь считаться моим женихом.

Честное слово, я опешил от этих слов. В этом мире, в таком контексте, мне ещё никто не предлагал женитьбу. Как-то привык, что девушки сами набиваются, а не подводят к тому, что делают мне одолжение.

– А мне это нужно? – буркнул я.

– Что? Ты не знаешь, кто я?

– Впервые вижу, – честно сказал я. – И так скоро жениться, я не собираюсь, даже если ты мисс Вселенной среди эхоров и наследница императорского клана.

– Я не состою в клане, – сухо ответила девушка. – Может, когда ты услышишь имя, то передумаешь. Руста Ялидоша из Ластавы эхор шестого ранга.

– Точно! Ластава!

– Вспомнил, наконец-то,– позволила она лёгкую усмешку.

– А? Нет, я о другом. Просто мне покоя не давал твой акцент. Я слышал похожий, а не могу вспомнить где, и у кого.

Ластава – это Литва на Земле -1 и акцент у девушки был прибалтийский, очень приятный, экзотический, я бы сказал, с капелькой шарма и предвкушения чего-то сказочного. Я всего раз пять такой слышал в прошлой жизни. Причём один раз, он был у киногероини, которая играла польку в военном фильме, но сама была родом из Литвы.

Девушка посмотрела на меня с сомнением, словно, размышляя: а нужен ли ей такой ударенный головой тип в напарниках.

– Уже успел обзавестись полным гаремом?

– Нет, зачем мне такое счастье в мои-то годы! – возмутился я в ответ на такое предположение. – У меня даже невесты нет, если честно.

– Не нужна жена, тогда получишь деньги или что-то из редких технологий. Я гарантирую.

‘Будет лучше, если ты вообще про меня забудешь’, – подумал я.

– Руста, я не воин, понимаешь? Я не смогу так лихо разбираться с врагами, как ты.

– Ты уничтожил того механоида быстрее, чем я моргнула, – наседала девушка с грацией тяжёлого танка механоидов.

– Потому что смог коснуться. И посмотри, что у меня с рукой, – я протянул ей свою ладонь и тут заметил, что ожоговые пузыри куда-то делись, остались только розовые пятнышки молодой тонкой кожи.

– И? – она изогнула бровь.

– Я могу без рук остаться после третьего механоида, – ответил я. – Да даже пусть их, может, и повезёт – регенерация поможет. Но пока я добегу до любого из них, они же меня разнесут на молекулы!

– Но в принципе, ты не против помочь? – продолжала настаивать та.

– Не против,– с осторожностью подтвердил я, – но в атаку не пойду.

– И не нужно. Я буду подносить их прямо тебе в руки.

– Э-э... блин, зараза! – с чувством выругался я.

– Пошли! И не отставай! – крикнула девушка, прыгая прямо с крыши вниз. А тут три этажа, плюс, чердачный, так что, метров десять будет точно.

– Руста!

И в следующий миг меня вновь ухватили за шкирку, как котёнка.

– Извини, я не хотела обидеть, но так было быстрее всего, – скороговоркой произнесла моя новая знакомая.

Первая возможность испытать нашу пару в связке выпала уже через минуту, когда мы натолкнулись на троицу механоидов. Один был копией ‘краба’, два других совсем мелкие, чуть-чуть крупнее человека и походили на рослого спецназовца в самой современной броне и с лучевой винтовкой.

– Держи!

Девушка подхватила ‘краба’ и метнула того ко мне под ноги, одновременно с этим метнула в сторону мелких врагов мусорный контейнер, сшибая их на землю. Реакцией моя спутница превосходила механоидов намного.

Рухнувший рядом со мной ‘краб’ даже не стал пытаться встать и сразу из положения лёжа начал ловить Русту в прицел своей пушки. Но тут вмешался я, хлопнув по его правому боку ладонью. Раз – и он обмяк, а у меня на ладони вскочил новый волдырь.

– Молодец, – похвалила меня девушка. – Я бы с ним дольше возилась и потратила бы сил много.

Кусок бетона с торчавшими из него кусками арматуры, как зубья расчёски, пригвоздили к металлической стене поваленного на бок ларька одного из мелких врагов, а вырванный с корнем металлический столбик ограждения перед магазином, вошёл в грудь второму, после чего тот слабо взорвался.

– Совсем забыла спросить, – вдруг остановилась она. – Ты давно отдыхал? Сколько шлака скопилось?

После разговора с Александрой я как смог осмотрел свою ‘речку’ и протоки и не нашёл и следа той грязи, которую выдавливал и вымывал у неё. То ли, я слишком слабо пользуюсь своими способностями. то ли это особенность моего организма.

– Отдыхал, не волнуйся. Пока могу сражаться и умирать не собираюсь, – успокоил я напарницу.

Через пять минут мы натолкнулись на настоящий танк в сопровождении дюжины крабов и огнемётчиков. Этот отряд планомерно зачищал улицу, не пропуская ни одной щели.

На танк девушка обрушила часть стены дома, заодно похоронив и половину пехотного сопровождения, остальных одного за другим перекинула ко мне, где я разорвал им из рудиливую энергонить.

Правая рука после такого, целую минуту светилась в особом зрении сотнями зелено-багровых капель, которые очень медленно впитывались в сетку. Но зато после этого зажили и пузыри, точнее, наросла молодая кожа под ними и пропала боль.

– С танком справишься? – поинтересовалась Руста.

– Не знаю. Пробовать надо.

В танке главных жил было аж две! Одна, по всей видимости, была основным процессором, мозгом механоида, заключённого в тело боевой машины, которая превосходила легендарный ‘Маус’ в полтора раза, но легче его, кстати, это за счёт особых сплавов и рудилия. Видел я этот танк в Кубинке, тот ещё мастодонт, практически небольшой дом на гусеницах.

Порвать жгуты удалось без труда, но сразу после этого у меня появилась тошнота и головокружение, точно так же, как после укола инъекцией минерала.

– Ты как? – девушка взяла меня за плечи и заглянула в глаза. – Странно, они у тебя не светятся.

– Что? – выдавил я кое-как из себя слово.

– Глаза. Они должны светиться, если пользуешься техниками. Сильнее, если техника мощная. А у тебя обычные... Или это малая часть твоих способностей? – девушка пытливо заглянула мне в глаза, словно собираясь в них прочесть правду.

– Это моя особенность, Руста. Все об этом знают... кому нужно.

И да – у эхоры глаза светились зеленью, а на месте зрачка мерцали багровые искры. Я это только сейчас заметил, в момент, когда разговаривали на крыше, мне показалось, что они у неё голубые или серо-голубые, вроде бы так.

– Дальше можешь сражаться?

– Минуту дай прийти в себя, – попросил я.

Самочувствие восстановилось одновременно с тем, как впиталась в меня вся трофейная зелень. Отдыхая, я заодно проверил себя на тему шлака и не нашёл ни капли. Приятно и одновременно пугает.

– Пошли, – кивнул я спутнице, поднимаясь на ноги, как только закончил осмотр.

Пока добрались до берега, уничтожили три танка и полсотни мелочи. Да уж, скажи мне кто-то раньше, когда я смотрел в интернете на механоидов, что буду считать ‘краба’ мелочью (он легко справляется с ‘абрамсом’ в одиночку), то не поверил бы ни за что. А в то, что лёгким движением руки превращаю танки механоидов в гору металла и электроники, до сих пор с трудом верю. Справиться с ними могут только эхоры или хорошо подготовленное и оснащённое подразделение, начиная от мотострелкового батальона.

Возле берега летала дюжина ‘стрекоз’ – воздушных механоидов по классу сравнимых с ‘крабами’. Похожи были на стрекоз, даже крылья имелись, дополнительно к ним два реактивных сопла рядом с грудью и хвостом.

– Сейчас я свалю двух из них, и мы побежим туда, – девушка указала правее от нашей позиции. – Старайся не попасть остальным на глаза, так как в этом случае, они все сюда прилетят.

– Угу.

Руста поморщилась, потёрла виски, после чего резко вытянула руки в сторону ближайших стрекоз. Несколько больших обломков взлетели с земли и ударили в сопла. Те, на такое отношение, ответили тихим взрывом. Следом, с земли прилетел кусок ограждения из сетки и несколько пляжных зонтов, которые посыпались на крылья летунов.

– Побежали! – крикнула напарница, даже не став смотреть на последствия своей диверсии.

Натыканные ‘плечо к плечу’ пляжные зонты на брусчатке перед спуском к пляжу помогли нам остаться невидимыми от наблюдателей сверху, наземные были закрыты стеной зелени, сейчас, к сожалению, сильно прореженной техникой механоидов и толпами обезумевших людей. Но всё равно кустов и разных раскидистых деревьев хватало.

Мы проскочили метров четыреста, пока девушка не решила, что можно идти к воде. Здесь она уже осторожничала и пропускала охранников мимо, чтобы не поднять тревогу.

И вот мы вышли на финишную прямую – к матке механоидов.

Она выглядела, как здание цирка – купол, шатёр, размером в тысячи квадратных метров. Частично она находилась в воде, частью торчала на берегу. В стенках чернели несколько люков, и самый большой был у поверхности, выпуская наружу пехотинцев.

До этого детища механического разума было метров триста. Вокруг бродили десятки ‘крабов’ и ‘спецназовцев’, в сотне метров от неё на золотистом пляжном песке торчали два танка.

– Они нас не видят? – шепотом уточнил я.

– Сенсоры нет, если только не покажемся на открытом месте. Визуально мы будем отображаться, – так же тихо ответила она мне.

– И что дальше?

– Сейчас узнаем.

Девушка достала из кармана небольшой телефон с маленьким экраном и пятью крупными кнопками, нажала на одну из них, дождалась, когда засветиться синим экран и приложила аппарат к уху. Когда её абонент ответил, она произнесла:

– Я на месте, какое-то время могу не выпускать подкрепление... почему?.. Я не смогу так долго держаться, сами же знаете... я её тоже вижу, между нами и двухсот метров не будет... неужели? Вот как... хорошо, я сделаю это... разумеется, какой ещё долг после такого!

Девушка опустила руку с телефоном, несколько секунд смотрела вдаль пустым взглядом.

– Что сказали? – я легонько коснулся её руки. – И почему телефон работает, разве не глушат все сигналы механоиды?

– Телефон? Это военная разработка для эхоров, этот сигнал очень тяжело заглушить, нужно вообще всю связь отрубить, но тогда и сами железяки не смогут между собой общаться. А сказали... тебе лучше не знать. Ты же молодой, так? Едва двадцать исполнилось, потому ещё не был в боях. И ты – мужчина...

– Это здесь причём? – невежливо перебил я её.

– Притом... притом, что однажды ты поймёшь, что есть обещания, которые необходимо выполнять. Или приказы.

– Ты же не клановая? – удивился я. – Кто может тебе приказывать?

– Вот, возьми, – она сняла с шеи тонкую золотую цепочку, на которой висела пластинка вроде как из серебра с несколькими чёрными точками и чёрточками, из кармана пижамы, где до этого лежал телефон, она достала ещё один прибор, похожий на старинный пейджер. – Эта вещь прикрывает от сенсоров механоидов, сможешь уйти отсюда. А жетон передашь кому-нибудь из клана Длигсе, они теперь мне сами должны, или правительству Ластавы и попросишь выполнить любую услугу. Я же тебе её обещала, помнишь?

– А если мне не нужна услуга?

– Извини, скорее всего, свадьбы у нас не будет, – пожала она плечами.

Из вредности и противоречия я наполнил ей о её недавних словах:

– Уже отказываешься от своего предложения? Обещала же считать меня женихом, если помогу?

– Если выживу, и ты не воспользуешься жетоном, то так и быть – стану твоей первой женой, – криво усмехнулась она.

– Если... почему? Что тебе приказали?

– Помощи не будет. Это не единственный прорыв, хотя и единственная матка. Армия и эхоры уничтожают по всему Средиземному морю десант механоидов. Неведомым образом они прошли через Гибралтар и растеклись по побережью. К тому времени, когда сюда перебросят подкрепления, от побережья с курортами не останется и следа, скорее всего, дойдут и до Барселоны. Кроме того, матке достаточно часов десять, чтобы превратить здесь всё в несокрушимую крепость. Практически также мы потеряли южное побережье Индианда и чуть не потеряли побережье Африки, когда там высадились три матки. Сейчас те места, ты же знаешь, наверное, считаются мёртвой территорией, а ближайшие окрестности – Дикими Землями, где живут только изгнанники, преступные кланы и прочие отверженные. Воюют с государствами, и с механоидами... разве это жизнь?

– Ты сказала много слов, но не сказала главной сути.

Девушка несколько секунд молчала, потом провела ладонью по лицу, размазывая пот и пыль в грязь.

– Устала я. Ты хорошо помог, но я давно не отдыхала, просто не успела, а тут это вторжение, – тихо сказала она. – Мне приказали любым способом задержать расширение плацдарма механоидов. У меня есть обязательства, которыми нельзя поступиться или только бросать всё и уходить в дикие. Выполню приказ, и мой род будет свободен от любых ограничений и долгов, скорее, это мне будут должны.

– Так что ты хочешь сделать? – я всё ещё не понимал ничего, хотя догадывался, что девушка собралась совершить подвиг, за который дают ордена с пометкой ‘посмертно’.

– Я уничтожу матку и, сколько смогу, мелочь. Та, которая расползётся по окрестностям, мало что сможет сделать. Когда придёт армия и прочие эхоры, то их быстро вычистят.

– Ты не отдыхала и хочешь использовать свою самую сильную технику? Это же самоубийство! – воскликнул я. – Тебе приказали умереть? Разве так можно?

– Меня попросили сделать всё возможное, – сухо ответила девушка, потом добавила совсем тихо. – Ради рода.

– Что, род после этого завалят плюшками? – зло сказал я. Мне было стыдно, оттого и злился. Стыдно, человек напротив меня готов пожертвовать собой ради кого-то, а я думаю только о себе, то, что мне страшно за себя, а ей за других. Правда, в этом мире у меня и нет никого, я один на свете.

– Я последняя в роду, но это не важно. Главнее чистота фамилии и честь рода, – девушка сунула мне в карман куртки аппарат маскировки и цепочку с жетоном, после чего мотнула подбородком себе за спину. – Уходи, через минуту я начинаю.

И я ушёл.

Прячась за кустами, поваленными ларьками, за горой пластиковых столиков и стульев, сплавившихся вместе от сильного жара, я уходил всё дальше. Когда выскочил из-за угла и натолкнулся на двух патрульных огнемётчиков, то ничуть не растерялся, лишь зло обрадовался, что будет на ком сорвать свою обиду (на что? Я сам не мог понять это чувство) и раздражение.

Два хлопка ладонями по грудным пластинам штурмовиков и всё, можно идти дальше.

Возле небольшого здания, наполовину разрушенного, я остановился, посмотрел на завал, который тянулся до самой крыши, точнее её остатка, мысленно обозвал себя придурком и стал карабкаться вверх по опасно шатающимся плитам и разъезжающимся из-под рук и ног обломкам кирпичей.

Растянувшись на пыльной и горячей поверхности, я посмотрел в сторону пляжа, на матку, рядом с которой шёл бой.

Руста стояла в сотне метров от прохода... просто стояла без движений, но ближайшие механоиды отлетали от неё в разные стороны, выстрелы плазмой, простые кинетические снаряды, струи огня обтекали её со всех сторон, не имея сил протии сквозь невидимый барьер, радиусом метров в десять.

Иногда из чрева матки выползал танк или несколько пехотинцев, но они тут же сминались, как пластилиновые или после невидимого толчка улетали обратно.

Но это были даже не цветочки – весенние ростки. Ягодкой оказалось другое: матка едва заметно сжималась, словно её со всех сторон неумолимо сдавливали невидимые гигантские ладони.

Подо мной с грохотом пробежали несколько ‘крабов’, видимо, торопящихся на помощь на берег. Чуть позже, снеся угол магазинчика, торгующего вином и прохладительными напитками, выкатился танк, облепленный ‘спецназовцами’, как бутерброд муравьями.

Когда он проехал рядом с моим наблюдательным пунктом, я прыгнул сверху на него.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Я, словно, играл на там-тамах, отбивая ритм голыми ладонями, разрывая энергетические сети и рудиливые души разумных машин. На руках уже живого места не было после такого. Волдыри заживали и тут же образовывались новые.

Прибив танк последним, я рухнул ничком, содрогаясь в судорогах. Руки уже были не просто покрыты капельками энергии, а полностью окутаны зелёно-багровым коконом, который добрался до середины бицепса и очень медленно втягивался внутрь.

– Вот зачем мне это, а? – простонал я вслух, медленно сползая с высоченного танка, лишь немного ниже дома, с крыши которого я смотрел за борьбой Русты и механоидов, на асфальт. – Героем почувствовал, мужик пробудился при виде красивой женщины? Или русским всегда нужно всюду влезть и помочь, даже если их не просят и самим будет хреново?

Понятное дело мне никто не ответил.

Когда вернулся обратно на пляж, то всё было кончено: вместо циркового здания, из воды торчал неровным ком, похожий на кусок грязного теста, над которым похулиганили детишки. Вокруг десятками валялись механоиды, и кое-кто из них даже шевелился.

Девушка сидела всё на том же клочке чистого песка, который был окружён кольцом шлака. Прижав колени к груди и обняв их, положив подбородок на них сверху, она смотрела куда-то вдаль, на чуть колыхающиеся волны моря, которому было наплевать на случившуюся здесь трагедию, на тысячи тел, чья кровь впиталась в песок или оказалась в воде, на технику и доспехи механоидов.

– Руста? – позвал я девушку. – Руста?

Главное, чтобы она не ударила от неожиданности или на автомате.

– Ты? – произнесла она, даже не обернувшись. – Зачем пришёл?

– Поздравить с победой, – я перепрыгнул через дымящийся оплавленный песок и опустился на колени рядом с эхорой. – Ты победила. И уничтожила почти всех механоидов. Немногие возвращаются сюда из города, поэтому нужно уходить.

– Я устала, извини.

Руста даже не поменяла позы, ведя разговор, лишь губы двигались да ветерок шевелил серые испачканные волосы.

– Я могу помочь. Я умею очищать шлак, – сказал я и положил ей ладонь на плечо. – Только пойдём отсюда, подальше от врагов.

– Умеешь? – и опять ни грамма интереса и эмоций. – Думаешь, мне можно помочь? После такой техники моя мама умерла через двадцать минут. Её успели привезти в центр реабилитации, но помочь не смогли ничем.

– Я могу, хотя и не центр.

– Извини, но я и правда сильно устала. Хочется провести последние минуты здесь, на чистом песке у моря, чем в грязном городе.

– Эй... – я схватил её за плечи, разок встряхнул, и тут же получил невидимую оплеуху, от которой улетел в песок.

– Оставь, я так хочу, – произнесла девушка. – Лучше уходи сам, чтобы не попасть под выстрел возвращающихся железяк. Впрочем, это будет быстро и не больно.

Вот значит что. Руста просто боится умирать в мучениях, так получается? Или нет?

– Ага, прям уже разбежался, – буркнул я и вернулся к ней. – Не хочешь, по-хорошему, будем делать по плохому.

На этот раз я успел раньше коснуться нужного узелка на её энергосети, чем она наградила меня очередным невидимым тумаком. К слову, сеть выглядела очень тусклой, и все цвета нитей приобрели нездоровый оттенок. Рудиливый жгут, так и вовсе почти полностью лишился зелени, а багровый цвет казался раковой опухолью, скоплением гноя и заразы.

Подхватив уснувшую девушку на руки, кое-как перескочил в два прыжка раскаленный шлак, оставив там половину подошвы левого туфля, я торопливо направился в сторону города, где было побольше развалин. Надеюсь, что такие места, уцелевшие механоиды не станут обследовать, и всю свою ярость спустят на целой части города.

Провозился с Рустой, очень долго. Час на Александру – это много, так я считал? А четыре не хотите? Правда, тогда я впервые увидел настоящего эхора и его суть. А здесь был запущенный случай, очень запущенный.

Пока донёс девушку до укромного уголка, воспаление рудиливой энергетики перекинулось на обычную. Сначала я предпринял попытку очистить человеческую часть, но стоило заняться выдавливанием шлака, как только что очищенная сеточка начала с угрожающей скоростью меняться в нездоровую сторону. И так ещё дважды, пока я не плюнул и не сосредоточился на самой сути эхора, подчищая человеческую только в самых главных узлах и клетках.

Через четыре часа рудиливая энергетика была восстановлена и очищена примерно на семьдесят процентов – главный ствол и самые длинные широкие ветви. После чего, уже в четвертый раз восстановил человеческую сеть.

Откинувшись спиной на стену подвала, где до нападения механоидов было крошечное кафе с мороженым, молочными коктейлями и прохладительными напитками, я прикрыл глаза и немного расслабился.

Совсем заснуть мне не давала боль в кистях. После работы над чужой искалеченной эхоровой сущностью, кисти кололо и ломило так, будто я их отсидел и вот только сейчас вновь начала поступать кровь в сосуды.

Будить девушку не стал, наоборот я ещё немного продлил ей сон. Надеюсь, к моменту, когда она придёт в себя, здесь кругом будут находиться люди, а не разумные машины.

Останется только мечтать, чтобы про меня никому не стало известно. Если девушка откроет рот и расскажет, что есть такой эхор, который может вернуть с того света любого суперчеловека, воспользовавшегося смертоубийственной техникой, то мне на свободе жить останется пара дней. Или вообще не жить.

Я посмотрел на девушку, которая лежала на правом боку на нескольких скатертях, которые я постелил вместо покрывала на холодном полу из ламината, потом поднялся, поморщился, стал разминать пальцы, и взял в руки маркер со стенда, где виднелись какие-то почеркушки – слова и цифры (возможно, какие-то заказы). Маркером на пластиковой тарелке написал:

не говори никому ничего.

На тарелку положил прибор маскировки с цепочкой и жетоном, и поставил ту рядом с девушкой.

Напился вволю минералки, прихватил в сумке две полуторалитровых бутылки и несколько шоколадных батончиков. Неизвестно сколько мне придётся прятаться, пока не появятся спасатели и защитники, мать их иху.

Перед тем, как покинуть район, где оставил Русту, я обошёл его в поисках механоидов. К счастью, этих тварей здесь не было и за безопасность своей недавней напарницы и пациентки можно было не волноваться.

Видел и слышал их несколько раз, пока уходил всё дальше и дальше от побережья, но больше не вступал в стычку – хватит с меня. Мне, главное, нужно уйти подальше от пляжа, от подвала, где спит Руста, чтобы меня не смогли с ней никак связать. Очень надеюсь, что грязь на мне хоть немного скрыла внешность. Если уж эхора не последует записке и решит рассказать или в благородных побуждениях станет искать, то пусть поиски происходят, как это звучит в стишке: ищут давно и не могут найти парня какого-то лет двадцати.

Когда крался через парк или нечто вроде того, меня окликнули на испанском. О чём спрашивали – не понял, как и не увидел сразу говорившую.

– Парень, сюда иди, только тихо! – а это уже сказал кто-то на чистом английском и мужским голосом.

За особо пышными кустами стоял холмик с... норой. И дверью в эту нору. Сразу повеяло воспоминаниями про кольца, бородатых магов с трубкой и посохом, мохноногих коротышек.

Сейчас из двери выглядывали несколько человек и махали мне руками, при этом испугано оглядывались по сторонам.

– Ты откуда? – спросил англичанин, когда я оказался внутри хобитского домика (тут Диснейленд какой-то, что ли?). – Как дела в городе? Видел механоидов?

Мужику было лет тридцать с хвостиком, хотя рыжеватые волосы уже были посеребрены сединой, кожа загорелая до черноты, глаза карие. Худощавый и высокий, выше меня на полголовы, точно.

– А армию?

– Эхоров?

Меня завалили вопросами, даже не давая рта открыть. Потом из толпы в несколько десятков человек вылезла знакомая девушка в голубой ливрее, правда, сейчас одежда выглядела не очень, кое-где порвалась, испачкалась, даже следы крови имеются.

– Привет, – улыбнулась она. – Я рада, что ты тоже спасся. Из нашей гостиницы я больше никого не видела.

– Знаешь его? – тут же повернулся к ней англ.

Вместо неё ответил я:

– Мы почти вместе из гостиницы уходили, когда механоиды напали. Никого из военных я не видел, да и вообще не видел людей, вы первые. Половина города разрушена, по улицам бродят эти уроды железные, но мало почему-то. Я прятался в развалинах, но там кругом дым и жара, чуть не умер. Вот решил уйти подальше.

После моих слов все сразу приуныли.

– У меня немного воды есть и десять шоколадок, – сказал я. – Будет кто?

– Спасибо. Аппетита ни у кого нет, но жажда мучает, – искренне поблагодарил англичанин и протянул мне руку. – Джон.

– Сан, – но жать руку не стал, повернув ладони верх. – Извини, ободрал и обжёг руки. Где можно отдохнуть, а то у меня от дыма и жары голова кружится, еле на ногах стою?

– Иди сюда, – моя знакомая поманила за собой и привела в уголок рядом с декоративным камином, – ложись здесь, я сейчас плед принесу.

– Спасибо.

Армия, судя по резко загрохотавшей канонаде и рёву вертолётных и самолётных двигателей, пришла через пять часов, после того, как я оказался в домике хобитов. И ещё пять часов спасателям понадобилось, чтобы отыскать нас.

Вот так я съездил на курорт.