Текст книги "Слуга смерти(СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Чуть в стороне у огромной каменной вазы, в которой рос большой куст с огромными листьями, стоял второй охранник. Он выглядел чуть беднее своего товарища, вместо кирасы – нагрудник из трёх деталей, вместо меча – кривой недлинный тесак с круглой гардой, и жезл какой-то невзрачный, серый, без украшений и финтифлюшек. Плюс, одежда блеклая, ни одного яркого цвета, только чёрный, коричневый да белый.

Остановил меня "павлин".

– К... – и тут я понял, что не знаю, имени Старика, а произносить его прозвище перед солдатами может оказаться чревато. – Я после посвящения, мне очень нужно к руководству.

– К кому? Тебя как зовут?

– Антон Ростовцев.

– И?..

– И пока всё, остальное только после разговора с более старшими магами.

– Так иди и болтай с ними там, – "павлин" махнул рукой вниз по лестнице. – Может быть, даже найдёшь такое старого пня, который помнит Битву Богов, ха-ха-ха!

А я молча стоял и готов был придушить урода, но не мог – я тут чужак на птичьих правах да ещё отказавшийся от старого имени невольно.

– Эприк, хватит веселиться, а то господин чародей прибьёт тебя ненароком ещё, – тут вмешался в разговор "невзрачный". – Ты, парень, точнее выражайся, кто тебе нужен. И представиться не мешало бы нормально, а то носишь мантию старшего чародея, но ни одного знака отличительного не видно, может, ты её в лавке барахольщика купил.

– Не могу ничего сказать точнее, только после встречи со старшими магами, – упрямо твердил я своё. Не поясни Башл Юдарег мне парой слов, что после посвящения я просто обязан предстать пред светлы очи Старика, то давно бы развернулся и ушёл.

– Точнее, парень, точнее.

А, чёрт с вами всеми, достало всё. Ещё чуть-чуть и взорвусь, совершу поступок, о котором буду жалеть и скорее всего весьма недолго, до того момента, пока меня не насадит на свой шампур в ножнах павлин".

– Мне к леди Аврейсии.

– Ик! – "павлин" громкои так неожиданно икнул, что я чуть не засмеялся, но глянув на его побледневшее лицо, мигом стал серьёзным.

– Парень, ты не шутишь? – серьёзным тоном спросил "невзрачный".

– Нет.

А что мне было делать, если всего одно имя из местного пантеона власти и помню и ошибаться мне нельзя никак. Не так обращусь и прощай новая жизнь, привет застенки. И что-то в магический аналог Бастилии мне попадать совсем не хочется.

– Я сейчас вызову одного из её служащих, он поможет тебе быстро добрать до госпожи Аврейсии.

По ходу, я немного ошибся в оценке статуса солдат, вон "невзрачный" как суетиться и выглядит достаточно уверенным, а вот его напарник прямо как мешком пыльным пристукнутый и то и дело косится на товарища... и икает.

Через десять минут у ворот появился молодой хлыщ (иного слова и не найти при взгляде на этого худощавого прилизанного типа в обтягивающих штанах и френче чёрного цвета).

– Как вас зовут, уважаемый? – обратился он ко мне нейтральным тоном.

– Антов Ростовцев, больше не могу ничего сообщить, – видя зарождающееся раздражение в глазах собеседника, я поспешил добавить. – Новое имя взял согласно старому обряду после ритуала посвящения.

– Вот даже как. Прошу за мной, сударь Антон Ростовцев.

Через двадцать минут я сидел в удобном мягком кресле в шикарном кабинете, и смотрел на ещё более шикарную женщину.

Хозяйке помещения было около тридцати лет. Но эти тридцать лет были тем возрастом, когда их обладательница вызывала треск штанов и непроизвольное слюноотделение у всей мужской аудитории. Короткие (для женщины, разумеется) каштановые волосы до плеч были уложены в хаотическом порядке. Чуть вытянутое лицо, высокий лоб, прямой небольшой нос, алые губки так и манили впиться в них поцелуем. Точёная шейка была обёрнута несколькими нитками жемчуга, ушки оттягивали крупные жемчужные серьги. Платье простое с высокой талией – утягивалась прямо под великолепной высокой и крупной грудью, почти без декольте и с большими рукавами – руки были обнажены до локтей, далее материя ниспадала до пола. Похожее платье я как-то видел то ли, в индийском фильме, то ли, в восточном про султанский гарем.

– Значит, решил отречься от прежней жизни, сударь Антон. Могу узнать – зачем?

Говорить или промолчать? Ничего страшного в этой особе не вижу, чувствую симпатию и влечение, никакое отвращения или страха даже на подсознательном уровне, но ведь не просто так её имя внушает местным – большинству – ужас. Кто она: аналог Медичи, Батори или просто босс местной тайной канцелярии, гровавой гэбни, которая держит всех в ежовых рукавицах?

Ладно, рано или поздно моя тайна станет известной, чего уж тут скрывать её, а как получить пользу из неё, увы, не знаю.

– Понимаете, леди, я после ритуала посвящения совсем ничего не помню. Ну, совсем-совсем.

Собеседница слегка приподняла левую бровь.

– Имя своё старое, смутные обрывки о ритуале, которым никто не пользуется и совсем уж незначительные мелочи – речь, как одеваться, есть, а вот с движениями были проблемы – я не сразу вспомнил, как ходить.

– Странный эффект, никогда о таком не слышала. Но почему на общем собрании всех кто прошёл ритуал, тебя не было? И на личной беседе с лэрдом Мараком Ди Эхагома не был? Или был?

– Не был, леди, – развёл я руками. – И причина в том проста – я валялся в мертвецкой, куда стащили все тела неудачников, кои не смогли пройти ритуал посвящения Смерти. Если бы не лэрд Шинис, который, правда, проткнул мне живот, чтобы узнать теплится ли во мне жизнь, то пошёл бы на корм химерам. Дальше я оказался в лекарской, где меня привёл в чувство старший магистр тёмной магии Башл Юдарег.

– Посвящение было в полночь, сейчас уже поздний вечер. Когда тебя нашёл лэрд Шинис?

– Несколько часов назад я пришёл в себя в лекарской, немного помог старшему магистру и сразу направился сюда. Сколько прошло времени с момента как попал в лекарскую и до того, как почувствовал себя здоровым – не знаю, – развёл я руками.

– Значит, нужно узнать... нет, нет, ты сиди, у меня целый штат бездельников, которым стоит иногда размять ноги, – улыбнулась она мне, после этого её окутала полупрозрачная дымка, смазавшая контуры женского тела и полностью убрала все звуки. Через минуту дымка исчезла.

– Ты что-то видел или чувствовал до того момента, как тебя привёл в чувство лэрд Шинис?

Я открыл рот, собираясь дать отрицательный ответ (ну, не рассказывать же про свою прошлую жизнь) и тут мне пришла интересная идея.

– Меня коснулась сама Смерть, она вывела меня из тела и вновь вернула. Возможно, именно поэтому я забыл всю свою прошлую жизнь.

Собеседница звонко засмеялась, потом произнесла:

– Мальчик, меня не стоит обманывать. Может быть, ты и потерял память, но шутить с Предвечной не стоит, она не любит такого.

– Но я...

– Тс-с, – собеседница приложила палец к своим губам, – тише, не нужно лишних слов. Те, кого берёт за руку Госпожа, становятся личами, а ты сидишь передо мной абсолютно живым, ты дышишь воздухом, и твоё сердце бьётся, если тебе воткнуть в шею острую сталь, то из раны потечёт горячая красная кровь.

– Я не лгу, леди, – я вздёрнул подбородок вверх, стараясь создать разгневанный образ и посмотреть на Чёрную Розу эдак свысока. И ведь в самом деле не врал, меня смерть забрала из одного тела и переправила в другое.

– Есть один способ проверить это, – улыбнулась она мне и вдруг в одно мгновение оказалась рядом, держа меня ладонями за голову, большие пальцы положив мне на виски, глубоко вдавив длинные ухоженные ногти. – Не дёргайся!

В один миг из милой добродушной хозяйки леди Аврейсия превратилась в фурию. От неё потянуло волной ледяного холода и ужасом, превращая меня в парализованного, перепуганного до чёртиков и готового наделать в штаны истукана. Через секунду голову прострелила острая боль.

– А-а!

Кричал не я – моя мучительница. Она отлетела от меня, как от высоковольтного незаземлённого трансформатора, при этом своими ногтями до крови расцарапала мне кожу на голове и вырвав клок волос. Не удержалась на ногах и упала на пол, на красивый белый ковёр с высоким ворсом, пачкая тот кровью.

– Госпожа?!

Кто-то ворвался в кабинет – я сидел спиной к входной двери и не мог никого видеть, но по звукам и голосам там было минимум трое, и одна из них девушка – с встревоженными криками, которые сменились испуганным восклицанием.

– Прочь!

От холода в голосе Чёрной Розы у меня закружилась голова, и стало двоиться в глазах. И что-то похожее, если не более сильное, испытали ворвавшиеся, иначе с чего им со стонами убегать ещё быстрее, чем появляться в кабинете своей начальницы.

Когда мы вновь остались одни, Аврейсия медленно поднялась с ковра и посмотрела на меня. Магию она больше не применяла, но и так мне стало неуютно при виде её окровавленного лица – струйки крови текли из уголков глаз, красных от лопнувших капилляров, из носа и ушей.

Смотрела она долго, несколько минут, наконец, заговорила:

– Удивительно, но ты не соврал, вернее, не сказал всю правду.

– Простите, леди?

– Предвечная не просто коснулась тебя, она подарила тебе поцелуй. Да... знала бы это, то не стала проверять, – потом вдруг усмехнулась и сказала. – Хотя кого я обманываю – не поверила бы и полезла проверять и всё равно нарвалась на неудовольствие Госпожи.

Я решил хранить молчание, всё равно же почти ничего не понимаю в происходящем.

– Что ж, впервые за столетия посвящение стало незаурядным и подарило нам многообещающего мага. Антон... я правильно запомнила твоё имя?

– Да, леди. Антон Ростовцев.

– Антон, твоё решение начать новую жизнь, я считаю правильным и хочу немного помочь, – она села за большой стол, окуталась на пару минут знакомой дымкой, потом, когда спецэффекты исчезли, продолжила. – Я своей властью поднимаю тебя до старшего чародея и назначаю младшим советником канцелярской службы нашего города. Документы и знаки сейчас принесут, потом наденешь их, только смени мантию обязательно.

– А что мне делать, леди? Какие обязанности у советника? Я же ничего не помню, даже не знаю, осталась ли у меня магия.

– Осталась ли? – усмехнулась она. – Поцелуй Госпожи не забирает лишнего, лишь то, что не нужно. Старая память, например. Возможно ослабнут способности в прочих направлениях, например, целительство, стихийная магия. И усиливает способности к магии Смерти, тут другого не дано по определению да и не выжил бы ты с такой отметиной на ауре растеряй свою магическую силу.

– Значит, я смогу магичить?! А кто научит меня, вы?

Собеседница недовольно сжала губы в тонкую линию, кажется, я только что чуть не заработал бан, как говорят на форумах, но повезло – Чёрная Роза решила не связываться с тем, кто целуется со Смертью.

– Учителя найдутся, за это не волнуйся.

*****

Учителя мне не пригодились. Вполне хватило пролистать учебники и конспекты – свои же, которые остались на прежнем месте проживания, чтобы в голове всплыли и заняли свои места необходимые знания.

Эти вещи выкупил для меня Трок у хозяина комнаты, которую тот сдавал мне, точнее Харну до момента посвящения Смерти.

К сожалению, по традиции я начинал новую жизнь с нуля в прямом смысле этого слова. Очень жаль, что по глупости так ухватился за неё, думаю, Чёрная Роза смогла бы сделать так, чтобы никто не обращал внимания на мою "потерянную" память. Обидно было потерять кучу своих вещей, книг, оружие с амулетами и некоторую сумму в золотых монетах, которую Харн копил уже года два. Всё это досталось владельцу комнаты. Долгов, которые были бы прощены и забыты, не имелись, из-за чего мне было обидно вдвойне. Вот взял бы кредит в банке тысяч на десять золотых, отправился на ритуал посвящения, потом отказался от прежней жизни и вуаля – я обеспеченный маг, который лет пять может кутить не переставая, ни в чём себе не отказывая! А-а, зараза, состояние тоже отходит другим, чёрт, никакой пользы в этом старом ритуал не вижу, наверное, потому и позабыли почти все о нём.

Трок, как земляк и очень-очень дальний родственник (как я понял, в горах все приходятся друг другу в той или иной степени родственниками) спонсировал меня тремя золотыми монетами. В долг, разумеется, но хорошо, что со сроками не торопил. Две монеты тут же ушли на покупку минимума одежды, писчих принадлежностей, продукты, средства гигиены (примитивные совсем, но других не найти за такие гроши) и съём комнаты. У предыдущей до конца аренды было ещё три месяца, к слову. Одну монету отложил на чёрный день. И вскоре добавил к ней ещё несколько, плюс, расплатился с долгом.

Выживал я за счёт ремонта несложных амулетов – от одежды до боевых жезлов.

Да, кое-кто из магов косился на меня и, возможно, плевал в спину от злости и зависти. И всё потому, что по правде говоря, я не вытягивал на старшего чародея, знак которого и все необходимые документы для этого выправила мне Чёрная Роза. Стандарт для такого ранга – до пяти сотен энергетических линий и узловых точек, я мог создавать заклинания с тремястами семьюдесятью в обычном состоянии и четыреста пятью при концентрации. Пятьсот одна линия и узловая точка – это возможность требовать самый низший магистерский чин.

Спасало меня одно (и заставляло недоброжелателей скрипеть зубами и лишь мечтать о вызове на дуэль, но опасаясь бросить в лицо обвинение в моей некомпетентности согласно занимаемого чина) – умение управляться с заклинаниями. Ведь кроме количества линий и точек имелся критерий и силы, и тут я бил козырным тузом шестёрок противников. Некоторые мои заклинания по силе воздействия соответствовали чарам младшего магистра!

Что такое заклинание?

Грубо говоря, примером может стать обычная сеть. Простейшее элементарное заклинание состоит из четырёх точек (узлов) и четырёх линий. Одна ячейка в сети. Чем ровнее нити и правильнее узлы, тем лучше работает заклинание.

Приведу-ка ещё один пример.

Возьмём прядильщицу, которая из пука шерсти тянет нить. Идеально ровную она сделать никогда не сможет, на всём протяжении на нитке будут встречаться утолщения, бугорки, где-то нить истончится. То же самое и при вязке узлов: один будет идеален, второй кривоват, отчего две нити, что создали этот узел, стянутся или растянутся, начнут отличаться от соседних по длине.

Я же после смерти и реинкарнации могу не только создавать заклинание едва ли не идеальные по качеству энергетических линий и узловых точек, но и исправлять недочёты в чужих чарах. Ячейки в моей сети были практически клонами друг друга и сами имели идеальные пропорции. Жаль, но пока мой максимум, это поделки младшего магистра да и те из не самых сложных.

А что такое плохая ячейка с неравномерными линиями, кривыми узлами? Это потеря маны, излишняя напряжённость в узловых точках, затраты маны для их стабилизации. В некоторых амулетах за поддержание стабильности и правильность работы основного заклинания отвечало одно, два или даже три дополнительных на порядок проще. А это опять потери маны, необходимость чаще навещать мага для пополнения заряда и высокий уровень количества маны для работы амулета. Я бы снизил (и соответственно сделал дешевле сам амулет) эти паразитические процессы, умей создавать амулеты самолично. К сожалению, это возможности магистров, в амулетах как раз играет роль количество "ячеек", а их качество отходит на второе место. Мне лишь остаётся устранять дефекты и улучшать производительность.

Свою новую жизнь я начал в мире Альбеон в городе Троланд королевства Ардан. Троланд располагался в гористой местности, заняв анфиладу природных пещер и воздвигнув (наняв магов земли и специалистов магической архитектуры) толстый каменный купол в небольшом ущелье, где проживало восемьдесят процентов жителей немаленького города.

В Троланде находилась школа чародеев, где сейчас обучаюсь я. Хм, обучению тут то ещё – первые два (или три, если имеются лишние денежки и ты туп, как пробка) курса нужно посещать занятия по привычному расписанию, как на Земле, с третьего или очень редко с четвёртого, занятия переводятся на заочное обучение. Вносится небольшая сумма в казну школы и студент получает несколько раз в год от преподавателей информацию о тех знаниях, где их искать, которые должен изучать самостоятельно. Потом сам или по вызову должен явиться в школу и показать экзаменационной комиссии всё то, чему сумел научиться.

Наплыва неконтролируемых зомби, скелетов, активации масштабных боевых и опасных чар отцы (и матери) города не опасались. Кроме того, что за любую ошибку тут же следовал огромный штраф или тюремная камера (порой долговая тюрьма и рабский загон) и избежать наказания ни у кого не получалось, так ещё и все студенты школы давно были не импульсивными мальчиками и девочками. Каждый учащийся в школе чародеев уже закончил обучение школы послушников и подмастерьев, где в него были вбиты все нужные требования ТБ.

Для отработки и изучения домашних заданий имелись полигоны и лаборатории за небольшую плату.

Деньги на весь этот учебный процесс студенты зарабатывали самостоятельно или тратили личные сбережения, жили на родительские, родовые или клановые субсидии.

Я, как мелкий (очень мелкий) чиновник пользовался рядом послаблений. Не платил за обучение и экзамены, имел существенную скидку за аренду полигона и лаборатории, отчислял всего пятнадцать процентов налога от своего дохода, в то время как простые граждане не зависимо от своего положения в обществе выплачивали до пятидесяти. К тому же, на службу меня вызывали невероятно редко, просто мечта героя Райкина (был такой комик в советскую эпоху, и мне хорошо запомнилось его выступление о том, какую работу он бы мечтал получить) и сильно не напрягали. Всё потому, что приказом леди Аврейсии я был младшим советником, фактически нештатный сотрудник, запасной.

Но был и минус – жалование я не получал. Совсем. Ни монетки.

Видимо, считалось, что все преференции, что я имел, должны были замещать зарплату.

За тот месяц, что я жил в этом мире, меня вызывали всего дважды – сортировал жалобы от городских бедняков и гостей города без лишнего золотого в кармане. Обращения таких людей (и нелюдей) могло ждать решения суда или старшего чиновника по году. Занятие было не пыльно, знай себе раскладывай по ящикам листы бумаги или пергаменты по схожести фактов: нападение городских бандитов, нападение ручной нежити, нападение дикой бесконтрольной нежити (или иного монстра) и так далее.

Сегодня меня вызвали в канцелярию на работу в третий раз и поставили задачу: помочь стражникам в городской тюрьме этой ночью.

– Работка не пыльная, только холодная и местами вонючая, – пояснял мне пожилой стражник, проводя экскурсию по мрачным сырым и холодным коридорам подземных уровней городской тюрьмы. И так из-за пещерного расположения города здание тюрьмы не отличалось комфортом, так и чем ниже располагались камеры, тем хуже там были условия. Верхние камеры, хотя бы, ветерком продувало, вонючий воздух не скапливался, сырости поменьше было.

– Только смотреть и всё? – уточнил я свои обязанности, о которых мне кратко рассказали ещё в городской канцелярии.

– Только смотреть и всё. В случае чего позвони вот этим колокольчиком. Но это на крайний случай: тебе плохо станет или душегубцы драку со смертоубийством устроят, покалечат кого, вот тогда и звони. А на разные мелочи внимания не обращай.

Стражник вручил мне медный потемневший и жутко исцарапанный колокольчик в половину моего кулака размером.

На эту невзрачную вещь были наложены достаточно сильные чары, разобрать какие – я не смог вот так с налёта.

– А услышите?

– Хе, впервые здесь, что ль? – хмыкнул собеседник.

Я в ответ кивнул.

– Так тут же магия, небось, почуял её. Как начнёшь звенеть им, так в караулке задребезжит большой колокол. А его даже мёртвые услышат, хе-хе, – хохотнул мой гид.

– А что за мелочи, уважаемый?

– Да если кто из них душу Госпоже отдаст, то это мелочь. Или есть-пить станет просить, ты тоже на это внимания не обращай. Кому надо было, тем уже и баланды, и воды выдали на ужине.

В этот момент мы спустились по узкой лестницы до первого подземного этажа с камерами.

Коридор был не узкий, не широкий, достаточный, чтобы да человека шли плечом к плечу и до них не могли дотянуться узники. Каждая камера была отгорожена от соседней каменной стеной, а от коридора – частой железной решёткой из кованых прутьев.

Друг от друга тюремные кельи отличались только длинной, а вот глубина была у всех одинаковая, примерно метра три с половиной. Самая протяжённая имела около десяти метров и была буквально забита людьми.

– Ого, это банда? Разбойничья шайка? – удивлённо спросил я. Народу в камере было человек тридцать пять, места, чтобы лечь не было, и все заключённые сидели на корточках или стояли, прислонившись к сырым стенам. Хотя, лично я бы ни за что не стал бы ложиться в эту грязь на полу камеры, из которой местами торчали пучки соломы.

– Да какой там, – махнул рукой стражник, – севры простые. Крестьяне из должников. Долговая тюрьма для таких уже переполнена, вот и перевели часть сюда, в эту седьмицу в последний день будет устроен невольничий аукцион. Может, кто-то и купит их для работ, всё ж лучше, чем тут помирать.

У меня по коже мороз прошёл, когда я представил, что мог попасть в тело одного из этих людей, раба или бесправного крестьянина, который в тридцать лет уже выглядит стариком, если ему не повезло с землевладельцем и наделом.

Через несколько камер в крошечной одиночке, похожей на пенал из-за своей узости, был распят на стене страшно измордованный щуплый мужчина с бородой и длинными волосами, которые превратились в колтун от грязи. При виде нас он страшно закричал, потом заскрипел зубами, завыл и задёргался в кандалах.

С губ потекли струйки крови, а суставы хрустели и выворачивались так, что человек уже давно должен был потерять сознание от болевого шока.

– Одержимый это, не обращай на него внимания. Его один из магистров уже выкупил для опытов. Заплатил, чтобы его придержали в тюрьме несколько дней, пока он приготовит для него место.

– Да он убьёт себя раньше!

– Ха, убьёт себя? – хохотнул спутник. – Да это же одержимый! Он по нескольку раз в сутки себе кости ломает и рот разрывает крича и завывая, и потом всё заживает на нём, как на собаке. Непростой бес в нём сидит, совсем непростой.

Десять следующих камер были заполнены семью десятками городских воров, убийц, горными и лесными разбойниками.

Внимание привлёк человек в одной просторной камере, находившийся там в одиночестве, хотя в соседней такой же сидели шестеро. И выглядел он вполне себе неплохо – в меру упитан, румянец на щеках, одежда мятая, манжеты и воротник засаленные, но выглядит практически новой в сравнении с лохмотьями прочих заключенных. Обстановка в камере и вовсе режет глаза: стол из плохо струганных досок, табурет, веревочный гамак крепился к скобам в стене, предназначенным для кандалов. В гамаке лежало толстое шерстяное одеяло.

– Великой милости Госпожи вам, всемилостивые господа, – расплылся в угодливой улыбке странный мужчина, едва только напротив его камеры показались мы со стражником. – Ничего там не известно обо мне?

– Нет, Урун, ничего. Госпожа судья не вернулась ещё в город, а другие судьи твоё дело вести не хотят, – ответил ему стражник.

– Эх, – тоскливо вздохнул узник, – когда же вернётся-то... господа стражники, ой, простите, темно тут, не разглядел, – тут же рассыпался он в извинениях, – ваша магическая милость, господин стражник, а вы про моих друзей ничего не слышали? Господина Варкона, господина Жуфалэ и госпожу Юсу Пэль?

– Ха-ха-ха, – громко засмеялся мой гид, – нашёл господ! Ха-ха-ха! Урун, с такими друзьями и обвинений не нужно, ха-ха.

А тот только руками развёл:

– Друзей не выбирают, господин стражник. Так вы не знаете про них ничего?

– Да как не знать – знаю. Юсу по прозвищу Золотая Губа, нашли три дня назад у себя в борделе с залитым в горло золотом. Черноногий, он же Жуфалэ, повесился на собственных кишках в лавке, а Варкон пропал, почуял Проныра, что не жить ему и решил лечь на дно. Или в самом деле лежит на дне одной из речек с вскрытым брюхом, забитым камнями.

В полумраке было видно, как сильно побледнел Урун, на мгновение самообладание и силы покинули его, он пошатнулся и чтобы не упасть, ухватился за прутья решётки.

– Как же так... – прошептал он.

Когда мы отошли от камеры, стражник немного рассказал про этого странного узника.

– Урун состоял в одной городской шайке, которая занималась контрабандой запрещённых артефактов, зелий, амулетов. Потом жадность у них взыграла и решили понемногу при пересылке брать себе кое-что из товара, самую малость, но не смогли удержать это в тайне и их компаньоны решили показательно наказать этих крыс. Урун был купцом, часто сам с караваном катался по городам не страшась разбойников, Золотая Губа держала бордель, к слову, неплохой, девочки там чистые, часто новенькие появляются и в меру смазливые, и цена не дорогая. Проныра работал наводчиком у городских шаек и торговал информацией, не самой секретной, но за ней к нему иногда очереди становились. Ценили его атаманы, хоть и дрянь человечишко этот Проныра, такие родную мать химеролагам продадут и сестёр в бордель к нежити отведут. Черноногий до недавних пор считался отличным горожанином, был помощником главы гильдии медных дел, а потом вышло, что вторая жизнь у него чернее угля. Когда эта компания попалась на горячем, никто из её членов ничего лучшего не смог придумать, как сдать своих компаньонов, тех, кто передавал для пересылки и получал потом запрещённый товар. А там люди – ого-го! Крысы заключили сделку, что после полных данных по владельцам запрещённых вещей им дадут индульгенцию и защиту в черте города. Их даже сажать в тюрьму не стали по указу совету городских судей, что-то вроде показательной доброты, мол, с раскаявшимися и помогающими властям преступниками мы очень добры. Делом заинтересовалась судья Маасна Варп, её ещё зовут Рукой Смерти и она сама этим гордиться по слухам, хотя напрямую отрицает. Госпожа Варп младший магистр тёмной магии в специализации магии крови. Перед самым процессом её отправили в Оркандиен, а это почти десять дней туда и столько же обратно на почтовой карете, практически, край королевства нашего. Урун как узнал об этом, тут же попросился в тюрьму, даже совершил что-то, – стражник наморщил лоб, пытаясь вспомнить, – ай, не помню, если интересно, то в караулке прочитаешь, там по всем заключённым есть записи.

– И эта защита спасёт их? Зачем в тюрьму?

– Там особый ритуал, не слышал? Сложный и дорогой, но зато потом убийца обязательно умрёт и все те, с кем он связан был, так что, в городе связываться с крысами никто не стал бы, да и смысл, ежели б они уже всех сдали?

– Ну, а в тюрьме зачем он решил спрятаться? Если даже судью отправили так далеко, а я думаю, что это не просто совпадение...

– Молчи, дурак, тс-с, – стражник так резко и сильно дёрнул меня за мантию, что я чуть язык себе не прикусил. – Не старшему чародею в такие дела влезать, ещё и меня за собой утянешь. Наше дело маленькое – делать, что говорят и не трепать лишнего языком.

– Отпусти, понял я всё.

Стражник выпустил мантию и как ни в чём ни бывало, продолжил трепаться языком.

– Урун правильно считает, что здесь ему ничего не грозит. Достать его врагам в камере невозможно. Ну, – стражник почесал переносицу двумя пальцами, – намного сложнее, чем в городе, что его дружки и подтвердили.

– Заплатить кому-нибудь из стражников, чтобы он подсыпал яда или подкинул одноразовый ядовитый амулет, свитком воспользовался, – предположил я.

– Только не здесь, маг, только не здесь. Мы все перед артефактом искренности отчитываемся раз в месяц и перед тем, как покинуть ряды стражи на длительный срок или навсегда. Дознавателей ничего другое не интересует, кроме тюремных дел. Утаить во время этого ритуала даже мысль, что однажды хотел взять взятку или помог заключённому какому-то, невозможно. А ещё тут узников от магии и яда защищают особые чары. Хе-хе, умирать от голода и болезней допускают, а на яд или постороннюю магию тут же реагируют, так что ты смотри не колдуй тут.

– Меня уже в канцелярии проинструктировали насчёт этого, – сообщил я собеседнику.

Через минуту стражник остановился перед небольшой камерой. Если предыдущие освещались еле-еле магическими дешёвыми светильниками, то эта была буквально залита светом, к тому же вычищена от грязи, казалось, что тут даже стыки между камнями промыли горячей водой с мылом и щёткой.

А возле дальней стены буквально растянутая между полом и потолком висела в кандалах обнажённая девушка.

"Красивая какая", – промелькнула у меня мысль при первом взгляде на узницу.

– За что с ней так? Тоже одержимая?

– Эта-то? – спросил стражник. – Не-е, это на нашем этаже, почитай, бриллиант целый! Сама Иголка заскочила к нам на огонёк, хе-хе.

– Стражник, да сколько вам можно говорить – не Иголка я, не Иголка! – усталым, каким-то потухшим голосом ответила девушка. – Обманули вас, а эта убийца, скорее всего, мимо вас и проскочила, подкинув мне свои иглы.

– Что за Иголка? – полюбопытствовал я и заработал изумлённый взгляд своего спутника.

– Ты не слышал про Иголку? Неуловимую убийцу преступников?

– Меня тут очень долго не было, очень-очень долго, – буркнул я.

– Да ты что? Про Иголку нашу, – стражник "нашу" произнёс с неким благовеньем, – всё королевство знает!

– Я не знаю и уверен, что не одинок. Да и не было мне дел до того, что к магии не относится – я к ритуалу обращения к Смерти готовился.

– Ого, опасная штука, как слышал, – уважительно покачал головой стражник. – А Иголка известна у нас тем, что убивает всегда свою жертву! Ещё никто от неё не уходил. И оставляет по две иголки в глазах трупа.

– Визитная карточка маньяка, – негромко произнёс я.

– Что-что?

– Да так, ерунда. Скажи, почему убийца преступников?

– Так она берёт заказы только на преступников, причём, опасных, душегубцев всяческих, отъявленных работорговцев, которые не брезгуют демонам детей продавать для жертвоприношений. И ладно бы так, но ведь и магов, и аристократов убивает, которые в этих делах замазаны...

Да уж, как мало я знаю про этот мир, практически ничего не знаю. Вон и демоны тут какие-то имеются и с ними достаточно плотно контактируют. Может мне стоило сначала историю мира почитать, а не проглатывать книги и конспекты?

–... а при обыске в городских воротах, когда амулеты сработали на запрещённую магию, у этой девицы нашли пять серебряных и золотых иголок, точь-в-точь такие, какими Иголка пользуется. Вот и взяли её под ручки да в магические кандалы к стеночке. До возвращения Руки Смерти пусть повисит, а уж наша судья таких злодеев любит.

– Да не Иголка я!!! – закричала девушка и зазвенела кандалами, но быстро выбилась из сил и затихла, последние слова произнесла уже шепотом, – не Иголка.