Текст книги "Акт 2 - Заключительная проверка (СИ)"
Автор книги: Михаил Амосов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7
«Одно лишь то, что вы побили колдуна, еще не означает, что вы побили колдуна» —
Мандрейк.
Знаете, несмотря на свой юный возраст, я уже успел побывать в разных ролях: ученика, бойца, мага, путешественника, может быть даже торговца, если таскаться с Ридли считается занятием торговлей. Еще я побывал нелегальным зрителем, шпионом-разведчиком, тяжелораненным, а теперь мне пришлось примерить на себя роль пленника, и я не спешу восторгаться этим. Когда в школе у детей спрашивают, что бы вы хотели попробовать в своей жизни, почему-то никто не изъявляет желания побыть пару дней, а то и недель в кандалах. Странно, не правда ли? Кроме того, иногда дети говорят, что в этой жизни хотели бы попробовать ВСЕ, но это самое ВСЕ подразумевает, знаете ли, уйму неприятных вещей, а если учесть, что возможностей для страданий в том мире гораздо больше, чем возможностей наслаждаться, то вы, думаю, представляете, во что может вылиться осуществление подобного неразумно сформулированного желания.
* * *
Трюмное помещение вдруг озарилось светом. Дверь, а если точнее – крышка, отворилась, в мою тюрьму зашел толстый усатый кок, пропитанный жиром от пят, до кончиков своих свинских ушей. Он нес в руках чашку с похлебкой, краюху хлеба и кувшин воды. Справедливости ради скажу, что кок не был по отношению ко мне вредным или особенно грубым, даже наоборот – он, да и вся команда этого корабля относилась ко мне с умеренным почтением и неким благоговейным страхом. Несмотря на положение пленника, меня хорошо кормили и в принципе я не жаловался на условия, разве что здесь было душно, жарко, темно, а на руках и ногах висели зачарованные наручники, делавшие невозможным использование моих магических сил. Ну, а мое отношение к этому человеку исходило вовсе из другого, но об этом позже.
Так вот, этот крайне отвратительный субъект прошел ко мне, поставил обед на пол, аккуратно, чтобы ничего не пролилось. Все это происходило в абсолютном молчании, кок ничего не произносил, он даже боялся поднять на меня глаза. Когда руки его освободились, он поднялся, взял накрытое ведро, что стояло в углу и также молча вышел вон, плотно прикрыв за собой крышку трюмного люка.
Причиной его страха, кажется, было то, что Папаша наплел всей команде баек, от том, какой я страшный и опасный, и о том, что меня ни в коем случае нельзя злить, иначе, даже в наручниках, быть беде. Я по понятным причинам не спешил развеивать эту легенду – пусть уж мой путь до конечной, по всей видимости, цели, будет более-менее удобным.
Как попал на корабль не помню, я в это время все еще был парализован той странной штукой, очнулся уже в трюме, опять без оружия, но зато одежда и в особенности зачарованный плащ и браслет-переводчик остались при мне. Скорее всего плащ просто посчитали не нужным, а вот браслет остался на мне только потому, что не снимался в принципе. Нет, конечно, это было возможно, но только с разрешения владельца, а без этого он, по причине своей высокой стоимости, не передавался.
Несколько дней уже, а может и всю неделю я был здесь, в этом тесном трюме, пытаясь придумать, что делать. Всего два дня мне понадобилось на то, чтобы осознать, что ничего сделать нельзя, а значит не было смысла лишний раз напрягать свой мозг и волноваться сверх меры. Когда до меня это дошло, я большую часть времени просто спал, что, определенно, было неправильно, но я был несколько подавлен, не понимал, что делать и, до поры до времени, старался ни о чем не думать. Было странно, что я так быстро позволил себе сдаться, но без своих друзей я просто не представлял дальнейших своих действий, положившись на случай и что мне снова повезет вырваться, как только окажусь снаружи. Но все изменилось около двух дней назад, когда меня вдруг одолела бессонница.
В тот день я лежал и тупо пялился в потолок (или в пол, ведь для тех, кто выше, это был пол:) и думал. Хотя нет. Вряд ли тогда в моей голове были мысли. Так или иначе, я не мог уснуть, как вдруг люк снова отворился. Из него не шел свет, но вниз почти кубарем влетел кто-то. Я вздрогнул от неожиданности, но подниматься не спешил. Вошедшим, или же все-таки упавшим по лестнице сюда была маленькая фигурка, худая и грязная, в потрепанной одежде, что висела на ней мешком. Я пригляделся, упавшим оказался ребенок, девочка лет десяти с темно-каштановыми волосами до плеч, длинной челкой до самых глаз, она была больше похожа на мальчика.
Девчушка утерла нос рукавом, поднялась и тихо, на цыпочках, также не поднимая на меня глаз, попыталась пройти к левой от меня стене, где между бочками лежала кучка соломы. Раньше я не обращал на это внимания, а девчушку увидел только сейчас. Внезапно она поняла, что я с любопытством изучаю ее взглядом. Застыв, она в немом ужасе попятилась обратно к двери, стараясь не смотреть на меня. Я присел, но продолжал молчать. Она растерялась и стояла, не зная, что делать, видно ее тоже запугали этими глупыми рассказами.
– Хей, – окликнул я ее.
Она вздрогнула еще раз и замерла от страха.
– Не бойся, малая, не кусаюсь, – постарался я говорить, как можно мягче, улыбаясь. – Не слушай ты этих олухов, что бы ты не слышала от них обо мне, все это чушь. Не бойся, проходи.
Помявшись некоторое время, она сделала несколько шагов, как вдруг ее живот ну очень громко заурчал. Это ввело в шок и меня, и ее, отчего мы некоторое время молчали, а разрядить паузу пришлось мне:
– Оу, вот это голос! – воскликнул я, пытаясь вызвать у нее хотя бы улыбку. – Я и не знал, что ты умеешь так петь!
Особой реакции шутка на нее не произвела, но уголки рта все-таки один раз дернулись вверх. Я убрал кусок плотного картона, которым накрывал чашку – тогда я не смог съесть много и решил просто оставить это, пока не проголодаюсь. Я протянул девчушке свою чашку и немного хлеба, насколько позволяли наручники.
– На, поешь, все равно завтра выбросить придется.
Она снова глянула на меня, но уже с удивлением.
– На брось, я прикован к этой стене, меня не стоит бояться, – уверял я ее. – Я тут такой же пленник, как и ты. Я ведь правильно понимаю, что ты здесь не по своей воле, а, малая?
Девчушка подползла и медленно, аккуратно взяла чашку, которая оказалась для нее просто огромной. Она все-таки решилась, ела быстро, жадно, но сдержанно. А я думал, каким ветром этого ребенка занесло на пиратский корабль. Я слышал, что во многих измерениях, где было достаточно развито мореплавание и не слишком развита цивилизация, пираты частенько нападали на какие-нибудь города и селения на берегу, грабили и уводили в плен жителей, продавая их в рабство где-нибудь в другом месте. Смотря на щуплое, слабое тело девчушки любой понял бы, что ее такую никто, видимо, не захотел покупать, кому нужен бесполезный болезненный ребенок, на которого только больше трат будет, чем пользы. Видимо ее оставили для черных работ по кораблю, мало кто хочет драить палубу, когда есть кого заставить это делать. И как оказалось позже, мои предположения оказались верны, крайне неприятно верны.
Доев, девчушка вернула мне посуду и в знак благодарности сложила ладони, пытаясь изобразить что-то вроде поклона, но не смогла удержаться. Мне пришлось подхватить ее, чтобы ее лоб не встретился с деревянными досками.
– Слушай, давай без этого, – предложил я. – Я могу не успеть поймать тебя в следующий раз. Хей, что за кислое лицо? Скажи-ка, как тебя зовут?
Девчушка замялась, грустно смотря на меня, она словно пыталась что-то понять во мне. Я улыбнулся и потрепал ее по голове. Сняв и передав ей плащ, я отправил ее спать. Упрашивать не пришлось, она заснула практически мгновенно, даже завидно было, мне бы так уметь. Постепенно я и сам погружался в забытье, приказывая своим внутренним часам поднять тело как можно раньше: хотелось попробовать поговорить с нежданным соседом, так или иначе, это было лучше, чем просто круглые сутки торчать, соблюдая вынужденный обет молчания.
* * *
На утро что-то во мне вздрогнуло и забилось, будто в испуге. Организм справился со своей задачей – в одном единственном маленьком оконце-иллюминаторе еще было темно, сквозь запотевшее и грязное толстое стекло можно было даже разглядеть звезды и гладь мутноватой воды.
Малая (я решил называть ее именно так, пока не узнаю имени) тихо, но беспокойно сопела на своей подстилке. Она закуталась в плащ и, казалось, вовсе не сдвинулась с места за всю ночь. Я сел, прислонившись к стене и стал ждать, размышляя о том, какое у этого ребенка могло быть прошлое. Внезапно вспомнился тот парнишка с Базара – Озу, кажется так его звали. Эти двое оказались очень похожи друг на друга, как только я задумался об этом и представил их рядом. Лица невероятно схожи, словно у брата и сестры: маленький нос, большие глаза, хрупкие и истощенные телом, но все еще светлые духом. Только у парнишки волосы были другого света и гораздо короче. С ними двумя жизнь обошлась жестко, но малой досталось, конечно, сильнее. Сам того не замечая, я стал приходить в гнев, и чем больше думал обо всем этом, тем сильнее злился. Поймав себя на мыслях о том, что бы я сделал с этими мерзавцами, для которых даже ребенок не больше чем вещь, сам себе ужаснулся. В срочном порядке пришлось отвлекать ум на что-то другое, иначе я мог наделать глупостей, то есть больше, чем уже. В голове вспомнился Папаша и я попытался зацепиться за эту тему.
Последним, что успел сказать мне старик, это то, что я передал информацию. Тогда проблема ясна! Я вдруг осознал, что все это – не более, чем ошибка. Синдикату не в чем будет меня винить, если доказать им, что ни я, ни мои друзья не были причастны к тому, что их товар пропал. Да, мы хотели, но не сделали этого, а значит меня могут отпустить, главное – доказать свою невиновность, хотя я в любом случае невиновен, тут как посмотреть…
Открылся люк. Скрипнув ржавыми петлями, он откинулся и внутрь при свете фонаря прошел кок. Не заметив меня, он подошел к малой и стукнул по полу возле ее уха деревяшкой, которую использовал вместо трости, ковыляя на своих маленьких заплывших ногах. Девчушка тотчас вскочила, и часто-часто заморгав, поднялась. Плащ упал с нее и кок с удивлением поднял ткань поближе к глазам.
– Это мое, будьте любезны, – произнес я, не громко, но заставив вздрогнуть обоих.
Кок уронил плащ на пол и смешно засуетился, стараясь быстрее его поднять, аккуратно свернуть и поспешно подать мне.
– Эм… Господин маг… – замялся кок, пока я буравил его осуждающим взглядом.
Было чего бояться, должен вам сказать. Пусть я и не мог использовать заклинания, но то ли наручники были слабыми, то ли просто состарились, но микроскопические канальцы магии они все-таки не перекрывали. Это не значило, что я мог накопить энергию, но мог колдовать с помощью силы мысли. Да, это не руками, но и так делать можно. Так вот, смотрел на кока я не просто, мои глаза в этот момент слегка светились красноватым огоньком – мое последнее новшество по части иллюзий. Сил я тратил совсем немного, но эффект получался просто замечательный.
– Эм… – продолжал кок. – Я так понимаю, что эта чертовка, – он указал на малую, сжавшуюся от страха. – Украла у вас его и… полагаю, вы хотите объяснений… Мы можем наказать ее как следует за воровство и…
– На вашем месте я бы этого не делал, – сухо заметил я, не отводя взгляд.
– А… Но… Почему?
Я заставил себя выглядеть оскорбленным и со сдержанным недовольством принялся объяснять:
– Почему? – даже от интонации этого слова кок вспотел и сжался. Его страх начинал казаться чрезмерным и тоже наигранным, но его выдавали глаза – они бегали туда-сюда по полу, что подтверждало искренность эмоций. Малая чуть осмелела и теперь с любопытством наблюдала за действом.
– Хотя бы потому, что это именно я его дал. Она лежала на простой соломе, это никуда не годиться! Поэтому не смейте ее трогать, вам ясно?
– Эм… Да, господин маг… Позвольте, мы удалимся… эм… у нас много работы…
– Постойте, – поднял я руку. – Скажите, почему же я раньше не видел ее, хотя уже так долго нахожусь здесь?
– Оу… мы… Мы думали она вам помешает и…. брали ее утром, пока вы отдыхали… она возвращалась ночью, чтобы никоим образом вас не потревожить…
– В таком случае хочу вас уведомить, что мне она никак не помешала бы. Я вынужден сидеть здесь без связи хоть с каким-то разумным существом, а вы ограничиваете меня и в этом!
– Прошу, не сердитесь, – запищал кок. – Обещаю, все будет как вы хотите…
– Замечательно, – снизил я тон. – Ох да, и пока вы не ушли.
– Да-да… – остановился на полдороги кок.
– Мне приходит в голову, что вы вчера забыли ее накормить. Будьте любезны приносить нам в одно время.
– О, конечно… должно быть… это просто вылетело у меня из головы…
Было, возможно, излишне слишком много требовать и давить на врага, но я желал красиво расписать свою краткую словесную атаку:
– И да, милейший. Надеюсь, с ней ничего не случиться, уверен, что могу на вас в этом положиться, не так ли?
Кок смиренно подтвердил:
– Разумеется, господин маг… с ней н… ничего не случиться…
Было важно именно последнее. Вчера я успел заметить на руках малой синяки, мне пришло в голову, что битье за любую провинность – обычная практика, и это требовалось прекратить. Теперь, если кок был достаточно напуган, с девчушкой ничего не случиться. Было очень приятно продиктовать врагу свои условия, пусть даже и так немного. Если команда настолько запугана и не сбежала с корабля только потому, что на мне надеты наручники, то можно было смело мечтать не только о сносном существовании, но и о побеге, если получиться довести кока или еще кого-нибудь, кто зайдет, до инфаркта, не совсем, конечно, а так, чтобы слушался. Но все это уже в области фантастики.
Довольный собой, я проводил обоих взглядом и приготовился провести и этот день в ожидании чего-то…
* * *
Малая стала заходить в нашу общую «каюту» чаще. Насколько мне было понятно, раньше, выполнив очередное поручение, она просто болталась по кораблю, пока не наступала ночь. Теперь же, когда она перестала меня бояться, стала наведываться чаще. Здесь, по крайней мере, было прохладно и не было нужды терпеть постоянные окрики и ругательства пиратов. Я бы поступал точно также, всегда лучше уйти туда, где тебя не будет видно и где на тебя не сможет излиться негодование кого-либо.
Плавание было очень долгим. Не знаю, откуда и куда мы двигались, но это просто неимоверное количество времени и нервов. Было бы откровенно скучно, если бы у меня не появился собеседник. Хотя «собеседник» – неправильное определение, скорее – «слушатель». Когда малая приходила, я пытался начать разговор, расспросить ее о том или другом, но она молчала и лишь мотала головой. Тогда, чтобы уж совсем не свихнуться, я решил рассказать ей о себе. Пусть малая и не говорила, но слушала с упоением и искренним интересом, с каким меня, пожалуй, никто никогда еще не слушал. Я начал свой рассказ именно с той прогулки, которую мы предприняли в лес пять или уже шесть лет назад. В подробностях я пересказывал все события, комментировал их, вставлял шутки, как мог ярко описывал все, что видел во время обучения. Я спрашивал малую, что рассказать подробнее, она кивала, когда вопрос совпадал с ее желанием и повесть длилась дальше. Ни за один день, понемногу, но это вошло у нас в привычку, как только она приходила, днем или вечером за едой, я говорил, она слушала и обоим было хорошо. Вместе со временем приходило ее ко мне доверие, малая смеялась, начала улыбаться от моих историй, что не могло не радовать.
Но одними историями дело не ограничивалось. Я вспомнил то, чем хотел заняться очень давно, но не находил на то времени. Пока малая была наверху, я тренировался создавать из магии прозрачные легкие фигурки, чтобы с помощью них можно было устраивать представления. В наручниках и с малым запасом магии это было не просто, быстро выматывало, но результат оказался более чем любопытным. Со временем я смог немного визуализировать какие-то сценки, создавая топорные, плохо детализированные, но все-таки фигурки героев, которые кружились на невидимой сцене прямо в воздухе, поражая воображение моего лучшего слушателя.
Иногда малая приносила какие-то маленькие яблочки, пряча их в широком рукаве. Сморщенные и кислые, это так или иначе была живая еда, которая весьма поднимала мое настроение. Кроме всего прочего я по-настоящему опасался подпортить свое здоровье местной пищей, в которой не было нужных витаминов, но так как я маг, болезни обходили меня стороной, и даже полугодичная скудная диета вряд ли бы меня особо подкосила, но я все равно радовался тому, что малая приносила.
Так текли наши дни, не такие мрачные, какими могли быть, окажись мы по одиночке в той же ситуации. Вспоминая такие дни, иногда думаешь о них даже с некоторым очарованием. Странно, но наша память всегда отбрасывает плохое, стараясь запечатлеть самые хорошие моменты, оттого, видимо, и кажется, что раньше было лучше или как-то иначе. Нет, все всегда одинаково, просто каким-то образом нужно научиться жить в настоящем каждую секунду, хотя такая способность, как по мне, лежит даже за возможностями магии.
* * *
Неожиданное открытие, сделанное мной КАКИМ-ТО утром, (так как я не вел счета дням), взбудоражило ум. Как бы ни была безысходна ситуация, при малейшей возможности, еще не до конца мертвый, ум пытается усмотреть какую-то лазейку, придумать решение, завсегда в таких случаях оказывающееся совершенно безумным, но, на удивление, не менее рабочим.
– Эй, эй, малая! – пытался я разбудить девчушку, но не дотягивался до нее. Пришлось постучать по полу костяшками пальцев, только так можно было поднять этого ребенка достаточно быстро. – Ты должна меня выслушать!
Я шептал, но довольно громко, как выразился бы Ридли – "орал шепотом". Малая поднялась и протерла глаза, последнее время она стала спать гораздо лучше и спокойнее, перестав быть в постоянном напряжении, так как здесь чувствовала себя в безопасности. Вопросительно посмотрев на меня, она широко зевнула.
– Только будь внимательнее, – взволнованно стал говорить я, насторожив ее внимание. – Слушай, я знаю, что тебе здесь не нравится, так ведь? Знаешь, я тоже не в восторге от этого места. Я хочу выбраться, если ты поможешь, то я смогу забрать тебя с собой. Смотри, сейчас мы стоим на якоре, у нас есть возможность сбежать даже сегодня, если получиться снять эти проклятые кандалы! Тебе нужно всего лишь добыть от них ключ, моя магия вызволит нас! Помоги мне, иначе в скором времени меня могут забрать и тогда я уже не смогу тебе помочь…
Малая с каждым предложением становилась все мрачней и испуганнее, глаза забегали, она мотала головой, боялась. Я продолжал убеждать ее всеми возможными способами, но не чувствовал прогресса. Мне и самому не нравилось просить ее рисковать собой, но это был единственный способ вытащить нас обоих до того, как исчезнет сама возможность.
– Прошу, попробуй, – продолжал я. – Ты не можешь оставаться здесь. Мы сможем сбежать! Все будет хорошо, не волнуйся, просто найди ключ. Никто ничего с тобой не сделает, как только с меня спадут оковы. Обещаю, все будет в порядке, разве ты не хочешь покинуть эту дыру? Я смогу найти тебе новый дом и тебе больше не нужно будет терпеть все это…
Крышка люка отворилась. Быстрее, резче обычного, громко хлопнув по полу. Раскрасневшийся кок даже не стал спускаться вниз, лишь просунул свою раскрасневшуюся морду и крикнул, обращаясь к девчушке:
– Эй, чертовка, живо вставай, у нас столько работы, что вовек не переделать! – сказав так, он исчез.
Малая быстро поднялась и побежала к лестнице.
– Прошу, подумай над этим быстрее, – напоследок проговорил я.
Малая обернулась, утерла капельки слез и побежала дальше. Я отчаялся. Сколько шансов на то, что она посмеет сделать нечто подобное ради того, кого почти не знает, ведь по сути, я для нее такой же случайный человек, просто обращающийся с ней лучше других. Не знаю, я и сам вряд ли бы осмелился в таком возрасте рисковать, возможно, собственной жизнью, даже ради спасения. В душе закрались еще и опасения, что она могла увидеть во мне лишь манипулятора, который пытался подружиться, но только ради собственных целей. Негативное мышление заполняло меня и его пришлось опять в срочном порядке останавливать, но мыслям не за что было зацепиться во вновь опустевшей подпольной каюте.
Пока я искал тему, заинтересовался коком. Было очень странно, что он то ли не заметил меня, то ли сделал вид, что не заметил. Он был явно обеспокоен и забыл о своем страхе передо мной, заменив его страхом перед чем-то еще. Прислушавшись, я уловил наверху очень сильный, быстро-нарастающий шум: топот ног, визг, лязг и грохот. Это были не звуки боя, скорее какой-то возни, будто пираты беспрестанно носили и выносили что-то по кораблю. Мы стояли на якоре и, возможно, наверху пополняли запасы, но что-то мне в эту версию верилось не очень. Слишком много возни и криков, будто они доносятся с кухни.
Глянув в иллюминатор, удалось через совсем уж крошечное чистое пятнышко разглядеть происходящее на причале. А происходило там совершенно безумное действо: куча народу танцевало под звуки шарманки и дудок, кто-то играл на подобии скрипки, не уверен, насколько хороша была музыка, но отчего-то подумалось, что я бы предпочел не слышать ее. Танцы сопровождались выстрелами из мушкетов, а какой-то особенно одаренный индивид прикатил маленькую корабельную пушку и дал оглушительный, судя по тому, как все мигом закрыли уши, залп. Подобному хулиганству абсолютно никто не расстроился, даже наоборот – всеобщее веселье достигло просто невообразимого градуса.
Кто устроил такую дискотеку? Сразу и не скажешь. Все были одеты в разнобой празднично, просто напялив на себя все яркое и более-менее чистое. Кто-то щеголял в шляпе и подвернутых штанах, не позаботившись даже о рубахе. Кто-то на босу ногу одевал туфли, а кто-то, похоже, стащил чей-то мундир – кто во что горазд в общем. Однако через некоторое время на сцене появились двое, наряженные лучше иных, вполне вменяемо, то есть. Это были мужчина примерно 30 лет, с усами и эспаньолкой, в темно-синем щегольском наряде с позолоченными пуговицами, в шляпе с красочным пером и шикарной шпагой на поясе. Под руку с ним шла женщина, которую от мужчины издалека можно было отличить только по длинной юбке. Как и ее спутник, она носила на поясе шпагу вместе с элегантным небольшим пистолетом, не мушкетом, а чем-то, похожим на револьвер. Если мои догадки верны, то собранный шабаш – свадьба, "обычная пиратская свадьба". Если так, то вся эта беготня и волнение нашли свое объяснение. Вот только мне было не очень весело, существовала необходимость придумать какой-то план, подобная возможность выпала мне точно не случайно, оставалось лишь суметь ей воспользоваться, но как?!
Я думал и продолжал наблюдать за происходящим на причале. Капитан, а это точно был он, в какой-то момент поднялся на сооруженный помост и произнес короткую речь, затем помог своей супруге подняться и уже она что-то говорила собравшимся со своей задорной белозубой улыбкой. Ответом им были крики, подбрасывание шляп и новые выстрелы из мушкетов. Веселье даже не думало заканчиваться, однако процессия постепенно переезжала вглубь портового городка. Уже краем глаза я заметил пару лошадей, на которые взгромоздились новобрачные, а также несколько приближенных из команды – отправление на какую-то прогулку. Все складывалось отлично, относительно, хотя бы части команды на корабле временно не будет. И все равно…
* * *
В очередной раз выронив свое орудие, я в изнеможении упал на пол. Ковырять железным гвоздем стальные зачарованные магические наручники – нечто среднее между забиванием тех же гвоздей в воду и попыткой утопить сухую дощечку. Удовольствие от постоянного ковыряния одной ржавой железяки другой просто невообразимое, должен вам сказать, особенно когда ненароком промазываешь и одна из них, или даже обе, калечат твои руки. Никогда бы не подумал, что моей фантазии хватит лишь на это, но более вменяемой попытки освободиться я сообразить не сумел. Хорошо еще, что в этот самый гвоздь удалось вытащить из деревянной стены в том месте, где древесина чуть подгнила (само по себе неслыханное допущение!).
Я исколол, измолотил и натер себе ладони, уже наступал вечер, солнце заходило где-то за кораблем, а проклятые наручники лишь исцарапались, но механизм оставался целым и ни на миллиметр не сдвинулся с законного места. Усталость была такой, будто я таскал что-то тяжелое, впервые за все дни заточения я проголодался, когда еды еще не было, просто ужас и подстава! Помимо обычного утомления я испытывал безнадежность и отчаяние, переходящее в панику. Снова и снова я садился и, в исступлении продолжая ломать свои оковы, то и дело тихо ругался на весь свет, видимо надеясь, что металл от моих глухих проклятий обидится и размякнет. Ничего не происходило.
* * *
Тем временем вернулся капитан со своей женой. Команда одним мигом сбежала с корабля, отчего топот над моей головой резко усилился, высыпала на причал и буквально на руках отнесла обоих на палубу судна. Послышался новый шум, грохот и стук – накрывали столы, теперь мне предстояло слушать весь этот гам, пока праздник не закончится, то есть, пока все не свалятся от усталости, и не только.
* * *
Глаза закрывались сами собой, но я не позволял себе уснуть. Резко поднявшись, встал, сделал несколько упражнений, заставляя свое тело работать. Пусть я не мог выбраться сам, но все еще оставался шанс на то, что малая все же решилась помочь мне. Так или иначе, она все еще не вернулась, уже была темная ночь, а крики и прочие звуки вовсе прекратились. Еще была надежда, что малая просто ждет, пока вся команда покрепче уснет. Слабая, но это была не пустая надежда. Я должен быть наготове, не спать, не спать… Не спать!
Через час люк скрипнул, аккуратно опустившись на пол. Вошли не сразу, что добавило напряжения. Вот показалась малая, но ее тень показалась мне слишком длинной. За ней внутрь скользнула фигура, которую во тьме так сразу различить не представлялось возможным, если бы не широкий легкоузнаваемый силуэт длинной шелестящей складками юбки…
Яркий свет зажженного фонаря на мгновение ослепил меня и заставил зажмуриться.
– Ну, и где этот герой? – поинтересовался женский высокий, несколько наглый и повелительный голос. – А, вот же он.
– Добрый вечер, – проворчал я, пытаясь всмотреться в лицо. В нос мне ударил запах каких-то женских духов, явно из разряда сильнодействующих.
Гостья убрала фонарь от меня и поставила на бочку рядом. Она походила на женскую версию капитана, так сильно их одежда и внешность совпадали. Черные, как смола, волосы, твердые движения, гордо поднятая голова, строгий взгляд. Я с опаской и немым вопросом глянул на малую, но та стояла расслабленно и весьма спокойно.
– По тебе и не скажешь, – тем временем отвечала она. – Надо же, так вот он какой, колдун… – капитанша смерила меня придирчивым взглядом. – А я ожидала чего-то по-настоящему зрелищного.
– С вашего позволения, маг, – поправил я. – А что насчет такого?
Я усилием мысленной воли, не без труда, изменил черты своего лица, как всегда заставив глаза светиться, а само лицо выглядеть так, словно оно медленно тает, оставляя лишь кость. Не очень правдоподобная иллюзия, которая из-за наручников быстро развеивается, но на капитаншу и это произвело впечатление.
– О, вот это круто! – одобрила она. – Теперь верю. Впервые вижу настоящего… Слушай, откуда же тебя мой муженек вообще откопал-то?
Малая подергала ее за юбку, отвлекая от собственного монолога.
– А? Что? – дернулась капитанша.
Малая опасливо показала пальцев вверх, к палубе. Капитанша почти в полный голос рассмеялась.
– Не смеши меня! Мальчики сейчас дрыхнут без задних ног! Веселиться они умеют, но на корабле должен быть хоть кто-то сдержанный, именно для этого я здесь. Без женской руки тут никак не обойтись. Не волнуйся, они точно ничего не услышат. О-о-ох… На чем же я остановилась…
– Эм… Может объясните мне, что происходит?
– А? А! Точно, спасибо. Чуть не забыла, зачем вообще сюда приперлась.
Капитанша вытащила из-за пазухи железное колечко с висящим на нем всего одни ключом. Нежданная гостья завертела его на пальце, вторую руку опустив на голову малой.
– Значит так, касатик, благодаря этой девочке ты сможешь выбраться из этой дыры. Не плохие новости, а?
– Определенно, – согласился я, улыбаясь. – Но почему именно вы?
– Слушай, парень, я, конечно, не подарок, но дети, вроде этой ловкачки – моя слабость. Я и замуж-то согласилась только потому, что капитан обещал мне столько детей, сколько я захочу. Со временем я планирую переквалифицировать мальчиков в нормальных людей. Будем плавать, торговать и этот корабль больше не будет сборищем отбросов. Может, им сначала и не понравятся перемены, но я вполне уверена, что справлюсь…
Я не перебивал, слушал смиренно и внимательно, хорошо, что малая не позволяла нашей нежданной спасительнице забыться в своих рассуждениях. Она снова подергала ее за подол платья.
– Ох! Прошу прощения, – постучав по своему лбу, сказал капитанша. – Со мной такое бывает. Итак, … О чем это я… Ах да! В общем, я увидела эту шуструю обезьянку, когда она пыталась стащить заветные ключики у моего муженька. Я подошла к ней, отвела в каюту, расспросила о том, что она тут делает и решила вам помочь. Я освобожу тебя, касатик, но только с одним условием.
– Если так, то каково условие? – в искреннем любопытстве поинтересовался я.
– Ну, во-первых, ты пообещаешь мне взять Заури с собой…
– Заури? – удивился я, моргнув и глянув на малую. – Тебя зовут Заури?
Малая кивнула.
– А что же ты раньше не сказала?
– Она немного стеснительная, – вздохнула капитанша. – А еще ей запрещалось с тобой разговаривать, вот и молчала.
– А-а-а, теперь ясно.
– Так. Да, ты обещаешь мне взять ее с собой с этого судна. Во-вторых, ты обещаешь найти ей хороший дом и семью, если не найдешь, будешь заботиться, как о родной сестре. Все понятно?
– Разумеется, мэм, можете не беспокоиться об этом, – отвечал я, ведь в любом случае собирался это сделать.
– Это еще не все, – задумчиво протянула капитанша. – Не знаю, как ты здесь оказался и кому был нужен, но я бы не хотела, чтобы у нас были из-за этого неприятности, понимаешь, я беспокоюсь за капитана…
– Понимаю. Но что вы предлагаете?
– Хм… я знаю, что эти наручники моему мужу дали, значит, если они не смогут выполнить свою задачу, то винить моего мужа не будет резона. Сможешь придать им… нужный вид, когда я их сниму?
– Думаю да, – пожал я плечами. Спалить огнем, погнуть или разломать эти наручники должно быть не так сложно, когда они не на мне.
