Текст книги "Гроза чужих морей"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Внизу его ожидал курьер с запечатанным пакетом. Пакет – самый обычный, бумажный, без каких-либо печатей. Но содержимое пакета перечеркивало всю составленную им картину, ибо там была только одна страница. Обычный лист бумаги, на котором сообщалось, что получено телеграфное сообщение – несколько часов назад был сожжен Вейхавей.

Москва, 2034 год

– Не нравится мне это…

– Профессор, я, кажется, скоро уже привыкну к вашему нытью… Что вам опять не нравится? Или вы, как тот мультипликационный капитан, говорите «и вообще, мне все не нравится»? Тогда вам следует научиться шепелявить и брызгать слюной.

– Зачем?

– Для целостности образа. Ладно, шутки в сторону. Что там у вас опять стряслось?

– Да ничего особенного. Просто напряженность поля падает медленнее, чем планировалось.

– Намного?

– Не очень, держится в пределах графика, но я не понимаю, почему…

– Это я вас не понимаю. В первый раз, что ли, такие несовпаденья?

– Да нет, не в первый. Просто был резкий скачок, я даже думал, что барьер вот-вот рухнет, собрался вам докладывать, а тут вдруг раз – и все возвращается на круги своя.

– Профессор, я вам не говорил, что вы паникер? Вот сейчас я вам это говорю. Кто мне говорил, что история – штука инертная? Не вы ли? Думаю, объяснение тут простейшее – мир едва не скатился к чему-то глобальному. Зная, кто и как там действует, подозреваю, что к войне. А потом они как-то между собой договорились – вот и устаканилось все. Перестаньте вы нервничать, в конце концов, возьмите себя в руки. Вы же мужчина, черт побери! Нам что, много осталось?

– Нет, совсем чуть-чуть…

– Вот и не дергайтесь зря. Лучше скажите, увеличился ли радиус обзора у вашей аппаратуры?

– Да, увеличился… немного. Вон, мы смогли наблюдать интереснейшее зрелище – сражение броненосных эскадр. Картинка, правда, не очень…

– Ну-ка, ну-ка, показывайте! Честное слово, профессор, всегда мечтал посмотреть на это своими глазами. Ого! Это они что, японцев топят? Что-то флаги не похожи.

– Нет, англичан.

– Дайте догадаюсь. Именно после этого у вас заплясали показания приборов?

– Именно. Только потом…

– Да-да, я помню. Все вернулось в норму. Стало быть, сдрейфили англичане. Один раз в морду получили – и сдали назад.

– Может быть, и так. Ладно, вопрос не в тему можно?

– Давайте, профессор.

– Что там сегодня по европейским каналам на вас опять волну гонят? Я с утра видел, но только концовку, а потом времени не было уточнить.

– Ерунда, опять в нарушении прав человека обвиняют.

– За что? Вроде бы никого из олигархов не посадили и даже из Швейцарии не выкрали, как в тот раз…

– Да за новый закон. Считают, что неоправданно жесток.

– А что там особенного?

– Не знаю, по мне так ничего, в общем-то. Если коротко – причинил человек вред, который выражается в деньгах, суд постановил возместить ущерб, а ему банально нечем. Обычная ситуация. Вот и решили, что в таком случае государство расплачивается с пострадавшим, а виновник садится на зону и работает где-нибудь, скажем, на лесоповале. Ну а все, что он зарабатывает, идет государству, и сидит он до тех пор, пока не расплатится, без права на амнистию.

– Хе, тогда я понимаю, откуда вопли. Для многих это – пожизненное.

– Ну, значит, красть было не надо, в аферы сомнительные влезать… Ладно, пускай вопят, мне плевать. Не было бы этого закона – к чему-нибудь другому бы придрались. Профессор, я пойду, времени нет совершенно. Сделайте, пожалуйста, копию вашей записи – посмотрю на досуге.

Тихий океан, 1904 год

Хэйхатиро Того, командующий японским флотом, в очередной раз испытал острый укол разочарования. В очередной, не в первый, но и, как он подозревал, далеко не в последний. Если конкретно, сейчас он в очередной раз разочаровался в союзниках.

Да, англичане не предали их, прислав эскадру и корабли снабжения. И что дальше? Японцев всегда уверяли в том, что русские никогда не рискнут вступить в бой с британским флотом. А что получилось? Они не только вступили – они выиграли этот бой. Того видел его целиком, от начала и до конца, поднявшись для этого на самую высокую скалу и вооружившись самым лучшим биноклем, который только можно было найти. Русские попросту раздавили англичан, не потеряв при этом ни одного корабля, а потом частью спокойно уничтожили, а частью и вовсе захватили предназначенные для японского флота транспортные корабли.

И проблема была даже не в том, что русские не побоялись англичан – Того и так знал, что северные варвары далеко не трусы. Возможны были любые проблемы, а заверения британских офицеров-наблюдателей в том, что их флот одним своим видом заставит русских забиться в свои порты и не отсвечивать, выглядели преувеличением с самого начала. Однако такого быстрого и полного разгрома он не ожидал. Да, британские моряки сражались мужественно, и их действия привели к тому, что русские фактически прекратили блокаду главной базы японского флота, но теперь было ясно – русские намерены драться до конца, и на давление со стороны Британии не поддадутся. Если верить донесениям разведки, которая всегда была на высоте, количество войск, которые русские перебрасывают к месту военных действий, с каждым днем увеличивается. Русская эскадра на Балтике готовится к походу неспешно, однако зачем им торопиться, если и те силы, которые здесь имеются, фактически доминируют на море?

Однако даже не это было главным. Того не зря наблюдал весь бой – на основании увиденного он пришел к неприятному выводу. Русские так и не применили то чудовище, которое совсем недавно устроило кровавую баню японскому флоту. Сражение было классическим столкновением броненосных эскадр, и корабли, которые приняли в нем участие, были отнюдь не первоклассными. Того был профессионал, что за корабли сражаются, он понял моментально, на что они способны знал прекрасно, и откровением происходящее, для него не стало. А вот то, что британцы не включили в состав эскадры аналога русской машины смерти, указывало или на его отсутствие в этом районе, или что его вообще нет. В пользу последнего говорил и тот факт, что они не побоялись идти со своими старыми броненосцами против русского флота – очень похоже, возможности русских британцы представляли очень приблизительно, а значит, кораблей, подобных тем, что создали континенталы, у них попросту нет. И как, спрашивается, такое возможно? Может быть, британцы уже далеко не самая сильная морская держава, и их задекларированные возможности по сравнению с реальными сильно преувеличены?

Исходя из этой крамольной мысли, тут же родились еще две. Во-первых, не ошиблась ли Япония с выбором союзника в войне и объекта своих притязаний, а во-вторых, так ли уж мудры те, кто стоят сейчас во главе страны? Мысли были серьезные и требовали серьезного же осмысления, но сейчас было пока что не до этого. Вначале требовалось организовать спасательную операцию. Что до Того, то выберутся англичане на берег или потонут, большой роли не играло, но пока что они были союзниками, а значит, приходилось помогать. Хорошо еще, что русские не стали препятствовать спасательной операции, хотя могли и обстрелять вышедшие на помощь английским морякам миноносцы, чудом проскочившие сквозь выставленные русскими минные банки. Потом спасенных надо было разместить, организовать питание, лечение для раненых, а как? Большая часть строений была сожжена русскими еще когда они топили корабли в порту, тогда же были уничтожены запасы продовольствия и медикаментов. Не все, разумеется, но значительная часть. А ведь еще имеется огромное количество собственных раненых! В общем, работы было по горло.

При этом надо было не упустить момент и попытаться разблокировать выход из порта. Пока что русская эскадра ушла в Порт-Артур, но сколько времени потребуется для ремонта поврежденных кораблей, было неясно. Время это требовалось использовать максимально эффективно, иначе, когда Макаров вернется, орудия русских броненосцев снова будут в клочья разносить всех, кто рискнет высунуться из гавани. Сейчас оставленные им крейсера, разумеется, могут попытаться нанести занимающимся тралением кораблям ущерб, но береговые батареи наверняка сумеют их отогнать. Именно поэтому Того постарался организовать траление максимально быстро. Увы, специальных средств для этого у него не имелось, пришлось задействовать ныряльщиков, благо ими Япония всегда славилась. Процесс пошел, но как-то медленно, неуверенно и, вдобавок, не слишком результативно. Русские ставили мины с различным заглублением, поэтому их сложно было не то что снять, а и просто найти. Тем не менее, шанс на то, что удастся вновь вывести броненосцы в море, еще существовал, и работы не прекращались ни на минуту.

Того очень устал – да, разумеется, самураю не положено выказывать слабость, но он и впрямь устал. С начала войны он жил в темпе, который для любого человека мог бы показаться запредельным. Война шла совсем не так, как планировалось, потери уже превысили все мыслимые и немыслимые пределы. Пожалуй, сейчас надо было думать уже не о победе, а о том, как бы выторговать более-менее почетные условия мира. Однако Того предпочитал держать свои мысли при себе – после всего, что случилось, его и так едва терпели, а начни он умничать… В общем, Того не боялся смерти, но он прекрасно понимал: уберут его – поставят кого-нибудь другого, бедного мозгами, но готового не задумываясь умереть за императора. Это, разумеется, ценное качество, вот только он ведь не только сам погибнет, но и утянет за собой весь флот. Флот, который он, Хэйхатиро Того, и его ближайшие соратники с трудом создавали, в который вложили все силы и всю душу. А погибнет флот – погибнет и Япония, потому что северные варвары не остановятся, истребив армию на континенте. Мобилизационные ресурсы Страны Восходящего Солнца в разы уступают возможностям противника, и остановить русский десант, особенно на периферийных островах, будет попросту некому. В общем, ситуация весьма далекая от радужной, и лучше всего описываемая русской же пословицей: "Не до жиру – быть бы живу". Он, адмирал, понимал это, но, к сожалению, этого не понимали те, кто стоял над ним. Оставалось стиснуть зубы и молиться Аматерасу, чтобы она не оставила японцев своим покровительством в час испытаний.

Ну что же, все получилось неплохо. Плотников и его команда с интересом наблюдали за поединком двух броненосных эскадр. На картинке, которую передавал беспилотник, висевший над местом сражения, выглядело это впечатляюще – столбы дыма, снопы огня, вырывающиеся из орудийных стволов, пламя, охватывающее один корабль за другим… И результат, надо сказать, обрадовал – полный разгром английской эскадры. На такое британцы просто не смогут не отреагировать. Выводы? А выводы просты. Будет война, почти наверняка будет, а раз так, то стоит помочь землякам, пусть и номинальным, ее выиграть.

Ну а дальше азбука. В этом районе у англичан всего две базы – Вейхавей и Гонконг. Война на море без баз невозможна – это азбука, значит, британский флот, который, несомненно, пришлет метрополия, должен прийти в один из этих портов, как минимум чтобы провести профилактику механизмов и забункероваться. Замой основная база Гонконг, летом – Вейхавей. Гонконг южнее, а стало быть, дальше. Отсюда простой вывод: если у британцев останется только Гонконг, то они будут больше времени тратить на походы к зоне боевых действий и обратно, сжигать дефицитный уголь, изнашивать механизмы… Если не будет и Гонконга, то они могут и в штаны наделать, тогда война не начнется. Это уже не айс. Стало быть, надо жечь базу в Вейхавее, а когда война уже начнется – и базу в Гонконге, причем когда британский флот уйдет в поход, чтобы ему некуда было возвращаться. Такие расклады очень способствуют сговорчивости.

Разумеется, война будет не только здесь, но на Черном и Балтийском морях у России отличные базы и мощные флоты. Армия же британская невелика, так что пускай себе отбиваются, сколько влезет. Для того, если вдуматься, деньги в вооружение и вкладывали, так что пускай военные отрабатывают жалование, которое получали в мирное время. Это нормально – в годы мира страна кормит армию, чтобы, случись война, армия ее защитила. Но то – в Европе, а сюда, получается, из России не пойдет больше ни одного солдата и ни одного корабля, поэтому и помогать надо здесь.

Атаковать Вейхавей, как и Нагасаки, решили ночью – тогда меньше вероятность, что "Мурманск" обнаружат и перехватят. Не то чтобы Плотников этого боялся – да, разумеется, драпающие полным ходом английские крейсера придут туда первыми. Он и не торопился, чтобы дать им добраться до Вейхавея, да там и прихлопнуть, а не гоняться потом за беглецами по всему океану. Вреда серьезного они ему причинить не смогут в любом случае. Что там у них? "Бонавентура", "Эклипс", "Талбот" и "Сатлеж"? Не шедевры, отнюдь, и вооружение так себе. Однако все же "не бояться" и "опасаться" – разные вещи. Плотников прекрасно понимал одну очень важную вещь. Его главное преимущество не артиллерия и не автономность, а, в первую очередь, системы обнаружения, позволяющие засекать противника издали, и скорость, дающая возможность самому выбирать, с кем и когда драться. В общем, он всерьез опасался словить все же что-нибудь тяжелое ниже ватерлинии, и из-за этого потерять ход. Вероятность, конечно, невелика, ну а вдруг? И тогда его рано или поздно догонят и толпой затопчут. Оно, спрашивается, надо? Будешь тонуть, как персы при Саламине, от рук вроде бы слабейшего противника.

Вообще, сражение при Саламине – это один из самых ярких примеров того, как лишив противника преимущества в маневренности, даже с относительно малочисленным флотом можно добиться победы. Правда, серьезно интересовавшийся когда-то этим вопросом, Плотников давно подозревал, что все шло там не совсем так, как принято давать на уроках истории. Каноническая версия ведь как звучит? Огромный флот персов греки заманили в узости пролива, где их более маневренные корабли имели преимущество. Красиво звучит, только вот как-то забывается, что персидский флот состоял как раз, в массе своей, из многочисленных торговых кораблей, мобилизованных для переброски войск. Корабли эти были относительно невелики, для боя, в общем-то, не предназначены, и шансы имели только при абордаже. На открытом пространстве они как раз и имели бы преимущество, тем более что персидские солдаты были профессиональными воинами, а греки, в большинстве, все же не более чем ополченцами. Но, набившись в узость пролива и мешая друг другу, они как раз преимущество в маневре и потеряли. Греческие же корабли были именно боевыми, с таранами и высоким бортом. Основную ударную силу их флота составляли триеры, которые можно считать первыми линкорами античности. Так что, скорее всего, в проливе триеры просто как каток прошлись по не имеющим возможности уклониться персидским кораблям. Впрочем, так было или иначе, уже не важно, главное – лишившись свободы маневра любой корабль становится уязвим, и Плотников это осознавал в полной мере. Ну а ночью шансов повредить "Мурманск" у англичан практически нет, и не помогут им ни крейсера, ни береговые батареи. А раз так – значит, стоит атаковать именно ночью. Кстати, большинство людей ночью спят, а значит, жертв обстрела может оказаться заметно больше. Урон противнику в живой силе тоже стоило учитывать. Разумеется, погибнет много мирных жителей, но… но ведь именно "мирные" жители обеспечивают производство снарядов, работу инфраструктуры порта, да и вообще экономику воюющей страны. Под этим предлогом во Вторую Мировую войну английские и немецкие бомбардировщики высыпали бомбы на жилые кварталы, причем британцы начали это делать первыми. В общем, никто никого не собирался жалеть, те, кто готовился начать обстрел, пришли из эпохи, когда рыцарские правила были давно и прочно забыты, и расклады их совершенно не коробили.

Результат был ожидаемым. Когда в четыре утра темнота ночного моря осветилась вспышками выстрелов, и на Вейхавей обрушились снаряды, никто не оказал сопротивления. Точнее, береговые батареи садили во тьму, часто и неприцельно, но на них даже внимания обращать не стоило – большая часть орудий попросту не могла достать атаковавший их крейсер. Зато угольные склады, на которых испытали боеприпасы объемного взрыва, загорелись почти сразу, и это было запоминающееся зрелище. Столб огня поднялся, казалось, до неба, закручиваясь в дымную, ярко светящуюся изнутри спираль. Поднятая взрывами снарядов в воздух мелкодисперсная угольная пыль горела просто замечательно, давая невероятное количество тепла. Повторялась история с Нагасаки, только в куда больших масштабах – огонь втягивал в себя все новые и новые порции кислорода, буквально засасывая в себя и людей, и мусор, и… Да все он засасывал. Почти моментально пламя перекинулось на остальные склады, и вскоре к реву огня добавился грохот взрывов – английские боеприпасы рвались не хуже японских, особенно учитывая, что японские были, в большинстве своем, произведены на заводах все той же Великобритании. Сейчас тесная дружба с японцами выходила англичанам боком – осколки снарядов, а иногда и снаряды целиком, разбрасывало порой на сотни метров, разнося в городе все, до чего не сумел добраться огонь. И, что интересно, не так уж много выстрелов "Мурманску" для этого потребовалось – главное было правильно рассчитать, куда бить, а дальше процесс шел уже без постороннего вмешательства, естественным, так сказать, путем.

Однако это было далеко не все. В порту стояли крейсера, только что вернувшиеся от Сасебо, там же были миноносцы и канонерские лодки. Мелочь была экипажу "Мурманска" неинтересна, а вот крейсера – это уже серьезнее, на них и снаряды потратить не грех. Разумеется, опять погибнут люди, но тут уж ничего личного – не стоило пытаться воевать с Россией, только и всего.

Первым под обстрел попал "Талбот". Этот небольшой, довольно тихоходный и слабо вооруженный крейсер типа "Эклипс" (крейсер с таким именем, близнец "Талбота", тоже стоял в порту) был заложен более десяти лет назад и уже порядком устарел морально. Пожалуй, наиболее значимым фактором в его биографии была стационерская служба в порту Чемульпо, совсем рядом с "Варягом". Тогда Руднев, командовавший русским крейсером, попросил у командиров стационеров (а было их там до хрена) обеспечить "Варягу" свободный выход из порта, но под давлением командира "Талбота" ему было отказано. Что же, настало время платить по счетам.

Все произошло очень быстро. Почти сразу же в крейсер попало один за другим пять снарядов, еще один взорвался в воде совсем рядом с корпусом. Гидравлический удар словно молот обрушился на корабль, заставив разойтись листы обшивки. Впрочем, из пяти попавших в цель снарядов два угодили в борт на уровне ватерлинии, а три других разворотили надстройки. Мгновенно вспыхнули пожары, одновременно началось интенсивное затопление отсеков по левому борту. Динамо-машина отказала, и свет потух. Паники не было, но и эффективно работать в такой ситуации матросы не могли. Корабль быстро погружался с креном на левый борт, и вскоре опустился на грунт, оставив часть корпуса над водой.

Не менее стремительно, хотя и куда более зрелищно, орудия "Мурманска" расправились и с "Бонавентурой". Этот крейсер второго класса типа "Астрея" более чем на тысячу тонн уступал "Талботу" в водоизмещении и, соответственно, в вооружении и защите. Противостоять восьмидюймовым снарядам он не мог в принципе, тем более снарядам, созданным на столетия позже. Однако как раз над ним пришельцы из иного мира поставили эксперимент.

Три снаряда с термобарическими зарядами ударили в палубу спящего корабля. Эффект был ошеломляющий, особенно учитывая не только слабость брони, но и то, что большая часть люков была открыта нараспашку. Крейсер мгновенно вспыхнул от носа до кормы, и пламя, казалось, вырывалось изо всех щелей. Потом огонь угас так же быстро, как и вспыхнул, но на "Бонавентуре" не осталось ничего живого, а сам крейсер был изувечен. По сути, он теперь представлял из себя выжженный изнутри, медленно погружающийся под воду закопченный остов.

Следующим оказался брат-близнец "Талбота" крейсер "Эклипс". После нескольких попаданий он загорелся и, хотя подводных пробоин не было, от этого экипажу корабля было не легче. Очень быстро корабль превратился в огромный костер, из которого то и дело доносился грохот взрывающихся боеприпасов. Силой взрывов на десятки метров от него разбрасывало горящие обломки, а экипаж во главе с офицерами, быстро сообразив, что ничего не может сделать, торопливо покидал обреченный крейсер.

Четвертый крейсер экипаж, разбуженный грохотом, покинул еще до того, как его начали топить. Причем сделано это было настолько быстро и организованно, что не было потеряно ни одного человека. Сам же крейсер разделил судьбу других кораблей, угодивших в ту ночь под обстрел и, получив несколько попаданий, в течение нескольких минут перевернулся.

Таким образом, в одну ночь ближайшая к зоне боевых действий база Великобритании перестала существовать, и это было одной из самых серьезных ошибок, совершенных Плотниковым. Все же он не был идеальным командиром, и одним из его недостатков оказалось отсутствие предрасположенности к психологии. А офицер, тем более, старший офицер, должен быть, в том числе, и психологом, хотя бы для того, чтобы предугадывать действия противника. Вот этого-то таланта у командира "Мурманска", к сожалению, не наблюдалось в принципе.

В детстве, наверное, все зачитывались книжками про пиратов. Ну как же, шедевры вроде "Острова сокровищ" были настольной книгой любого мальчишки. И среди этих книг весьма достойное место занимает некий "Капитан Блад", легендарный пират, чей образ вышел из-под пера талантливого писателя Сабатини. Только вот если для мальчишек интересно, как корабли стреляют и берут врага на абордаж, то те, кто постарше, просто обязаны обратить внимание на одну маленькую деталь. Лихой пират и, несомненно, талантливый офицер, капитан Блад позиционируется, как военный хирург с опытом войны на море, но, на самом деле, он психолог. Встречаясь с противниками, которые сильнее него, он, прикладывая минимальные усилия, заставлял их действовать так, как это нужно ему. При этом они теряли все свои преимущества, а дальше – дело техники. Блад, конечно, вымышленный персонаж, точнее, собирательный образ пирата с налетом гламура, но суть писатель уловил верно – победы достигаются не только оружием, но и умением манипулировать противником, просчитывая ситуацию на десяток ходов вперед.

Вот как раз с этим у Плотникова было тяжеловато. Его знаний и опыта хватало на то, чтобы хорошо командовать кораблем и пользоваться уважением экипажа, но для решения глобальных проблем этого явно было недостаточно. Результат оказался несколько иным, чем он планировал – да, британцы почувствовали себя оскорбленными, но за их спинами стоял многовековой опыт. Они умели ждать и знали, когда стоит действовать немедленно, а когда лучше сдать назад. Не забыть обиду – просто отплатить за нее чуть позже.

Англичане хорошо умели считать и тоже понимали, как хреново остаться без баз. Неудобство Гонконга в такой войне они видели невооруженным глазом, сообразили и то, что если кто-то уничтожил одну базу, то он может ударить и по второй, причем в удобное для себя время. Короче говоря, ход мыслей Плотникова, не такой уж и сложный, был для них ясен, и в такой ситуации воевать здесь им попросту не хотелось. Результатом стало то, что и англичане, и русские спустили дело на тормозах. Побряцали оружием, продемонстрировали друг другу, что не боятся воевать – и утихомирились. Британские корабли расползлись по своим базам, русские вернулись на свои. Мир, уже сжавшийся в предчувствии надвигающейся катастрофы, начал потихоньку расслабляться.

Правда, окончательно идею войны англичане не похоронили. Базироваться ведь можно было и на Японию, благо судоремонтных мощностей Страна Восходящего Солнца имела в избытке. Вот только японцы что-то юлили, вертели хвостами и не говорили ни "да", ни "нет". Переговоры затягивались, а быть в постоянной готовности к войне и при этом не воевать чревато и с точки зрения экономики, и с точки зрения морального состояния войск. В результате процесс медленно коллапсировал, и угроза большой войны отдалялась на неопределенное время, что устраивало мир, но совершенно не устраивало Плотникова.

Макаров был взбешен не столько потерями в том бою и даже не тем, что британцы влезли не в свое дело. В конце концов, к простым морякам он претензий не имел – люди военные, им скомандовали, и никуда не денешься. Да и сражались британцы храбро и умело. Даже то, что японцы остались фактически один на один с минами, а значит, рано или поздно выведут свои корабли в море, его не особенно расстроило. Выведут – побьем, уж чего-чего, а сражения Макаров не боялся никогда. Бесило его совсем другое.

Ремонт кораблей, поврежденных в том бою, шел крайне медленно. Если те броненосцы, которые получили, как "Петропавловск", относительно небольшие повреждения, привели в порядок достаточно быстро, то "Победу" и "Пересвет" ремонтировали медленно и неторопливо. Вдобавок, не хватало ремонтных мощностей – Порт-Артур был удаленной от метрополии базой, поэтому буквально все, вплоть до последнего гвоздя, требовалось везти по железной дороге, которая тоже оперативностью не отличалась. И, ко всему прочему, начались проблемы с подчиненными.

То, что адмиралы с генералами опять расслабились и начали устраивать праздники вперемешку с молебнами, еще как-то можно было пережить. Макаров, потерпев пару дней и дав заодно отдохнуть экипажам кораблей, в жесткой форме начал всех "строить". Теперь, когда он был победителем в тяжелейшем сражении, да еще и с англичанами, его авторитет, и без того высокий, поднялся на вовсе уж недосягаемый уровень. Поэтому, когда он начал переводить адмиралов, не внявших с первого раза, на номинальные посты, где их возможности стремились к нулю, и поднимать хорошо проявивших себя в бою офицеров, это прошло "на ура". Разумеется, адмиралы были недовольны, но с формальной точки зрения Макаров был в своем праве. К тому же Алексеев, которому надоела адмиральская вольница и их излишняя осторожность, поддержал его в этом вопросе. Надо сказать, Алексееву не давали покоя лавры великих флотоводцев прошлого. Ну, очень ему хотелось громких побед, и пускай непосредственно командовал эскадрой Макаров, но все же самым главным здесь был он, наместник! А раз так, то любая победа автоматически становилась и его победой тоже, главное, чтобы они были, победы эти. А для этого (все же Алексеев был профессиональным моряком и разбирался в военно-морской специфике отлично) надо было, чтобы корабли не отсиживались в порту, а сражались. Именно поэтому он действовал с неуемной, порой даже избыточной энергией, и неожиданно преуспел. Особыми талантами организатора и координатора Алексеев не обладал, но недостаток этот сумел заменить огромной работоспособностью и энтузиазмом. В результате, благодаря его деятельности, количество прибывших на Дальний Восток людей и грузов в разы превосходило то, что было в основной исторической линии. Кроме того, своей деятельностью он заметно разгрузил Макарова, благодаря чему тот смог заниматься только и исключительно флотом.

Вообще, процесс здесь шел совсем иначе, чем в реальности Плотникова. Во всяком случае, не только флот одерживал победы. Относительно небольшая японская армия, высаженная в Корее и первоначально добившаяся некоторых успехов, оставшись без поддержки войсками и снабжения медленно, но неуклонно выдавливалась имеющим подавляющий численный перевес Куропаткиным обратно. При этом обе стороны избегали сражений. Японцы потому, что понимали – русские при таком соотношении сил раздавят их. Русские – потому что Куропаткин вообще не хотел сражаться. Однако тактика выдавливания оказалась неожиданно эффективной, и в планах Алексея Николаевича было не терять людей на поле боя, а запереть японцев где-нибудь, к примеру, в том же Чемульпо, а дальше пусть мрут с голодухи. Конечно, раздухарившийся Алексеев требовал от него активных действий, но формально придраться было не к чему – армия наступала, причем успешно, так чего же еще требовать от командующего? Естественно, о том, что японцы смогут блокировать Порт-Артур, речи сейчас вообще не было.

Вдобавок, что называется, для полноты ощущений, отличился Владивостокский отряд крейсеров. Они подловили-таки последний оставшийся у Японии броненосный крейсер "Ивате", точнее, поймали на живца. "Богатырь", быстроходный и отлично вооруженный бронепалубник, якобы в одиночку шуровал вокруг Японии. Паре шаланд дали возможность от него сбежать, чтобы они сообщили информацию об одиночном легком крейсере, пиратствующем в непосредственной близости от японского побережья. Подстава сработала – "Ивате" в сопровождении двух легких крейсеров вышел на перехват дерзкого русского корабля. Очевидно, японцы были убеждены, что русские окончательно потеряли чувство реальности, если решили так нагло ходить у самых японских портов.

К несчастью для японцев, русские не только не потеряли осторожность – они научились думать, и "Ивате" прямо влетел в распростертые объятия трех русских броненосных крейсеров. Попытка бежать ни к чему не привела – "Рюрик", самый старый из преследователей, правда, отстал, но два других вцепились, как бульдоги. "Россия" через некоторое время тоже начала отставать, но "Громобой" сумел догнать "Ивате" и, ведя плотный огонь, заставить его сбросить ход. Ненамного, но этого хватило – "Россия" вновь настигла японца.

Индивидуально "Ивате" незначительно превосходил каждый из русских кораблей, но против двоих не сдюжил. Примерно через час после начала боя, со сбитыми трубами и практически замолчавшей артиллерией, корабль начал быстро садиться носом – очевидно, русские снаряды нанесли повреждения в подводной части. К тому времени догнавший их "Рюрик", с неповрежденной броней и не выбитыми орудиями, добавил огоньку, и вскоре последний броненосный крейсер Японии затонул, не дотянув восемь миль до спасительного порта. "Собачки", сопровождавшие его, правда, успели бежать, но это было уже непринципиально – теперь любой русский крейсер мог ходить куда угодно и делать что угодно в одиночку, потому что легкие крейсера японцев не смогли бы помешать даже "Богатырю". Он был индивидуально сильнее любого из них и достаточно быстроходен, чтобы оторваться, если встретит двоих или троих противников. Броненосные же крейсера и вовсе чувствовали себя хозяевами моря, развернув настоящую охоту на транспортные корабли, чем нанесли серьезный удар по и без того потрепанной японской экономике.