Текст книги "У тихой Серебрянки"

Автор книги: Михаил Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Вместе с комбригом похоронены партизаны Петр Мишин, Федор Сидоренко, Никита Коротаев, Михаил Хромин, Леонид Падунов, Николай Полешков, Антон Толкачев, Павел Шкапаев, Андрей Тульский. Память о них навсегда останется в людских сердцах.

Волынцы – деревня возле Кормы.

Командование поручило мне и Евгению Аниськову, помощнику комиссара отряда по комсомолу, сделать "рейд" по северу Кормянского, Журавичского и Пропойского (ныне Славгородского) районов. Эти места вот-вот должны были стать прифронтовой зоной, и требовалось дать инструкции местным комсомольско-молодежным подпольным группам об организации работы в особо сложных условиях. Более двух недель занял опасный путь. Прошли все предполагаемые сроки нашего возвращения в бригаду, а мы не появлялись. Нас уже считали погибшими.

Но вот в Волынцах мы встретились с Игнатом Максимовичем Диканом. Он сердечно обнял нас. Потом сказал мне:

– Зайди в шесть вечера в штаб бригады.

Оказалось, что на это время было назначено заседание бюро Журавичского подпольного райкома комсомола. Поднялся Игнат Максимович:

– Подпольный райком партии рекомендует Дмитриева на должность второго секретаря подпольного райкома комсомола.

Я сидел не шевелясь, гордый таким высоким доверием коммунистов.

Утром связные донесли, что гитлеровцы собираются угнать в Германию молодежь и подростков Журавичского района. Надо было предупредить их через подпольные организации, одновременно разъяснить людям, чтобы прятали хлеб, скрывались от оккупантов, уводили в леса оставшийся скот. Кому же идти на это задание, если не нам с Аниськовым? На данном этапе это было главной задачей райкома комсомола.

А спустя неделю поздравляли мы Игната Максимовича Дикана с награждением орденом Ленина и присвоением звания генерал-майора.

Тогда же в штабе бригады я встретил уполномоченного ЦК КП(б)Б, представителя Белорусского штаба партизанского движения Андрея Фомича Ждановича, седого, худощавого человека с умными серыми глазами. Он уже несколько недель координировал действия партизанских сил в северо-восточной части Гомельской области. Вместе с собравшимися в штабном домике командирами, комиссарами послушал его выступление. Андрей Фомич говорил о том, что ЦК нашей партии требует усилить диверсионно-подрывную деятельность, чтобы помочь наступающей Красной Армии, а для этого надо принять в партизанские отряды всех с оружием. Одна из задач – сформировать партийно-советские и хозяйственные аппараты, чтобы с первого же дня освобождения начать восстановление разрушенного гитлеровцами народного хозяйства. Умный и тактичный, приветливый и обаятельный, Андрей Фомич покорил нас своей сердечностью, сделал ясной и четкой перспективу нашей борьбы на заключительном этапе.

На совещании было объявлено, что Дикан отзывается в Москву. Эта весть омрачила мое настроение. Как же мы будем без Игната Максимовича? Немного отлегло на сердце, когда услышал, что комиссаром 10-й Журавичской бригады назначается опытный, боевой командир Карп Михайлович Драчев.

Перед тем как закрыть совещание, велели некоторым товарищам, в том числе и мне, задержаться. Я терялся в догадках: для чего?

А предстояло необычное. Как только части Красной Армии начнут подходить к Сожу, перебраться глубже в тыл к немцам и отыскать часть партизанского отряда имени Чапаева во главе с его командиром М.П.Журавлевым и начальником штаба В.М.Аникиевичем. В этом отряде на меня возлагались обязанности заместителя комиссара по комсомолу и начальника особого отдела. Затем собрать боевые группы, выполнявшие задания, подчинить их 261-му отряду и влиться в 1-ю Буда-Кошелевскую партизанскую бригаду. Этому крупному соединению предстояло в междуречье Сожа и Днепра выполнять задачи, поставленные ЦК КП(б)В и Белорусским штабом партизанского движения, соединиться с Красной Армией только с освобождением Журавичского района.

Стало быть, остаемся в тылу врага. А все мои товарищи будут ждать прихода Красной Армии на месте.

4

Потрескивает небольшой костер на поляне. Дым светлым столбом ползет в вечернее небо. Я сижу чуть в стороне от ребят. Моя истрепанная записная книжка лежит на коленях, Я не пишу. Мысли далеко от этих мест: они в Озерщине, под Речицей. Туда мы только приедем послезавтра. Вспоминаются последние партизанские дни. Были они особенно трудными. Гитлеровцы отступали, и мы дни и ночи лежали в засадах, навязывали бои, делали тридцатикилометровые марш-броски, чтобы уйти от преследования фронтовых частей.

Вспоминается Илья Павлович Кожар. Невысокого роста, плотный, сдержанный в движениях, серьезный и медлительный в разговоре, он поразил меня железной логикой суждений. Но зато когда улыбался Илья Павлович, он был неотразим в своей красоте. Хотя и одет просто, как все мы: короткий цигейковый полушубок коричневого цвета, гимнастерка под ремнем, растоптанные сапоги, о которых говорят, что "просят каши".

Врезался в памяти и последний мой партизанский день – 23 ноября 1943 года – день соединения с частями Красной Армии. Крепкие объятия, троекратный, по-русски, поцелуй с казахами, таджиками, сибиряками, москвичами. Тут же, у деревни Озерщина, мы заняли позиции рядом с красноармейцами.

Вскоре меня вызвали в штаб, и командир соединения партизанских отрядов уполномоченный ЦК КП(б)Б Герой Советского Союза генерал-майор И.П.Кожар выдал мне удостоверение с круглой печатью и за своей подписью. В нем говорилось, что я следую в распоряжение Гомельского обкома партии.

В те, еще военные дни, я всей душой сошелся с малышами – оборванными, бледными, голодными, однако жадными к знаниям. И я снова стал педагогом.