Текст книги "Таро и огненная птица"
Автор книги: Миёко Мацутани
Жанры:
Детская проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Глава первая
В деревне Где-никогда-не-дует-ветер появляется малыш
Давным-давно далеко в горах была маленькая деревня. Кругом стояли высокие горы, а деревня лежала внизу, будто на дне глубокой чаши. Никто из жителей деревни и не помнил, чтобы в ней когда-нибудь дул ветер. Поэтому назвали её деревня Где-никогда-не-дует-ветер.
Казалось бы, и жизнь здесь должна быть тихой и спокойной. Однако страшная была жизнь у крестьян.
С Гремучей горы, у которой было девяносто девять крутых вершин, то и дело доносился ужасающий стон, будто разрывалась она на части. И тогда земля в деревне дрожала, а если случалось это ночью, то видно было, как над вершинами горы, озаряя чёрное небо, полыхал таинственный голубовато-лиловый свет.
А иной раз долетали до деревни раскалённые обломки скал и пепел, уничтожались посевы и огороды, и тогда люди в деревне дрожали от страха, ни живы ни мёртвы.
Поэтому говорили в деревне, будто поселились на Гремучей горе чудища, а стало быть, выходить из деревни хоть на шаг иль впускать в неё неведомых путников не следует.
И жили на краю этой деревни старик да старуха. Всю жизнь молили они бога, чтоб послал им дитя, но так и дожили одинокими до старости.
Держали они от скуки одного коня по имени Куро. Конь жил у них дома – на луг его не пускали, потому как в этой тесной деревушке на лошадях не ездили и не пахали, а держали их взаперти, чтоб получать навоз для полей.
* * *
Однажды, в канун Нового года, случилось так, что в доме стариков не нашлось ни зёрнышка проса, чтоб испечь новогодние лепёшки.
К тому же повалил густой снег и сильно похолодало, хотя в их краях снег выпадал совсем редко.
– Охо-хо! Завтра должен Новый год пожаловать, а у нас в доме и лепёшки нет. Печально мы встретим его, – посетовала старуха.
Стало старику горько от этих слов, и обвёл он ещё раз глазами своё жилище: пусто было в доме, только дремал за порогом Куро. Посмотрел на него старик пристально и говорит:
– Сведу-ка я Куро, может, обменяю его на лепёшки.
– Что ты, что ты! Любимого коня менять на лепёшки! Поглупел ты совсем с годами, – возразила старуха.
– Больно стар я стал. Не прокормить мне коня. Отдам его людям – ему же на пользу.
– Всё равно не пущу. В такой снегопад не пройти тебе, в ущелье свалишься или поле чужое истопчешь, чего доброго. Сиди дома.
Так старуха говорила, но не внял ей старик, на своём настоял!
– Отстань, старуха! Для его же счастья стараюсь, – сказал он и увёл коня в снегопад.
А снег всё шёл и шёл, так что не видно было ни пути, ни дороги.
– Ну и снегу навалило! Где же Новый год сейчас? – сказал старик и запел:
Тут старик споткнулся обо что-то и упал.
– Что это? Сколько лет по этой дороге хожу, ни разу не падал. Да тут и споткнуться-то не обо что! – проворчал он.
Огляделся, видит: сидит в снегу старичок – белая борода, глаза сощурил, смеётся.
– Вот чудеса! Вы откуда будете? И почему в снегу сидите?
– А тут удобно, мягко. Наконец-то спокойное место нашёл. По правде говоря, я уже во все дома стучал, просился переночевать, да никто не пустил, двери не открыл. Вот и присел тут отдохнуть.
– Отдохнуть?! – вскричал старик. – Да в такой мороз и замёрзнуть недолго! Вставайте, вставайте, дедушка, и садитесь на лошадь, поедем в мой дом. – И, забыв о своём деле, посадил он старичка с белой бородой на лошадь, вернулся домой.
Увидела старуха гостя и сказала:
– Вот как! Путник к нам пожаловал.
– Стучал, говорит, во все двери, да не открыли, в снегу сидел… Ну что ж, разведём огонь, поедим солёной редьки да запьём кипятком. Так и встретим Новый год, – сказал старик бодрым голосом, а старуха тем временем в себя пришла.
– Ну конечно! Ну конечно! Хоть и нет ничего, а Новый год встречать надо. Присаживайтесь к огню, – сказала она и подбросила дров в ирори.[2]2
Ирóри – очаг, углубление в полу с оббитыми металлом краями; в очаге разводят огонь.
[Закрыть]
А дед с белой бородой достал из мешка, который висел у него на поясе, бутыль глиняную и колобки из риса.
– Вот сакэ и колобки. Вместе встретим Новый год.
Обрадовались старик и старуха, как дети:
– Вот радость-то! Вот радость-то!
Подогрели сакэ, испекли колобки, весело стало в доме. И запели они, отбивая такт о край ирори.
– Густое сакэ
В чаши нальём.
Колобки белее снега
В очаге испечём.
Чаши поднимем
И выпьем за счастье!
Новогодняя ночь на дворе.
Пели они и плясали, не заметили, как ночь наступила. Сказал тогда дед с белой бородой:
– Много лет я прожил, но никогда не было мне так весело на Новый год. Хотел бы я подарить вам что-нибудь на память. Нет ли у вас заветного желания?
Переглянулись старик со старухой, и говорит старик:
– Чего бы ты хотела, старуха?
– Ты же знаешь, что хочу я дитя.
– Ну вот, опять за своё. Где ж теперь его взять, дитя-то?
– И то правда!
Засмеялись старик со старухой, а дед с белой бородой кивнул им и говорит:
– Ну что ж, ступайте-ка вы на рассвете в буковый лес, что растёт на Гремучей горе, да зачерпните воды из родника.
Сказал он это и исчез, как будто и не было его вовсе. И только листок древесный, кружась, упал на циновку.
Изумились старик и старуха, слова вымолвить не могут. Наконец взял старик листочек в руки и вскричал:
– Да это же юдзуриха!
– Как? Тот самый листок, на котором Новый год прибывает?
Ну да! Тот самый листок.
– Значит, дед с белой бородой…
И они как шлёпнулись на циновку, так и застыли на месте, будто ноги у них отнялись.
Тут пропел в темноте петух. Надели старик со старухой сплетённые из соломы сапоги, отправились к Гремучей горе. Никто из деревни не ходил к той горе, так как жили там чудища страшные. И старик со старухой прежде, конечно, не ступали туда и ногой. Чем дальше шли они в гору, тем круче становились утёсы, молча глядели они на пришельцев.
«Не раздастся ли тот раздирающий душу стон? Не задрожат ли горы? Не посыплются ли камни?» – думали старик со старухой. Крепко держась за руки, шли они по горной тропе и пришли наконец к буковому лесу.
Тем временем рассвело, и лучи солнца, просачивающиеся сквозь деревья, окрасили в нежно-розовый цвет белый снег.
И услышали они вдруг тонкий голосок: «Уа-уа».
– Старик, что это? Чей-то голос.
– Ну да, кто-то плачет.
Поспешила старуха вперёд на своих слабых ногах.
– Осторожно, старуха, смотри не свались! – крикнул старик.
А старуха кричит:
– Тут родник, а рядом лежит что-то!
Бросились старик со старухой сломя голову к роднику, и вскричала старуха:
– Старик! Да тут дитя лежит!
И был тот младенец завёрнут в полотно, сотканное из лозы глицинии и нитей льна. Лежит себе в снегу, в лучах утреннего солнца, смотрит чёрными глазами, не плачет, не мёрзнет, только разговаривает сам с собой:
– Уа-уа!
– Какой же ты славный! Какой ты милый, – сказала старуха и подняла младенца.
И снова упал тут древесный листок.
– Ой! Юдзуриха!
– Значит, вот он, подарок деда с белой бородой.
– Деда – Новый год!
Опустились старик со старухой на снег, сложили руки в молитве.
Однако подарил им Дед – Новый год и ещё кое-что.
Выпил старик глоток воды из родника у Гремучей горы, и распрямилась его согбенная спина. Выпила старуха глоток воды, и разгладились её морщины. Стали они оба молодыми.
Вернулись в деревню, а там переполох поднялся. Кое-кто побежал родник искать, да не нашёл. И стали поговаривать в деревне, что всё это, мол, проделки чудищ с Гремучей горы. Но старик со старухой никого не стали слушать, воспитанием сына занялись. Имя дали ему Таро.
Глава вторая
Чудище Гремучей горы
Рос Таро в доме помолодевших старика и старухи, называл их отцом, матерью.
С малых лет больше всего любил он коней, не расставался с Куро ни на минуту: то на спину заберётся, то под живот залезет, то за гриву уцепится. А захочет спать, тут же и заснёт подле коня.
Как подрос он немного, стал скакать на своём Куро по узким горным тропкам над пропастями, где впору лишь одному человеку пройти.
А потом и вовсе отбился Таро от рук: носится на коне по деревне из края в край, через людей и поля перескакивает и во всё горло распевает:
– Дуй, ветер, дуй!
Дуй посильней!
Дам тебе мешок зерна
На Гремучей горе.
Унеси меня отсюда
В дальние края!
Ужасаются жители деревни:
– Хочет парень в горы податься, а там чудища живут.
– Странный парень!
Не зря боялись крестьяне: в тот год сильно гудела и стонала Гремучая гора.
И всякий раз дрожала земля, таинственный свет озарял небо, летели огненные камни и пепел, и не было покоя людям.
Сказал тогда деревенский гадатель:
– Всё это из-за Таро. Он нарушил обет деревни не ездить верхом на конях, скакал где попало, по полям, по садам, и навлёк на нас гнев Гремучей горы.
Всполошилась деревня, позвали отца и мать Таро, строго сказали:
– Будет Таро скакать на коне, сбросим его и коня в реку.
Не стали перечить людям старик со старухой, попросили прощенья.
В тот вечер сказали они Таро:
– Мы не раз говорили тебе, Таро, что в нашей деревне не принято ездить верхом на конях. Поедешь ещё, упадёшь в реку – и унесёт тебя вода. Быть беде, Таро.
– Почему? – удивился Таро.
– Ты же скачешь, не разбирая дороги. Носишься по деревне сломя голову, перепрыгиваешь через поля и дома.
– Да, но я не задел ни одного камня на крыше, не оборвал ни одного цветка на гречихе.
– Может быть, и так, Таро, но твоя езда верхом на влекла на нас гнев Гремучей горы – так сказал старый гадатель. Ты и сам знаешь: неспокойна гора в последнее время.
Тут раздался вдруг сильный грохот, и зловещий стон прорезал тьму.
– Ох! Страшно! – Мать съёжилась, упала ничком на циновку; отец побледнел, затаил дыхание, а Таро как ни в чём не бывало на улицу выскочил и видит: лиловое пламя полыхает в ночном небе.
– Пойду-ка я взгляну на Гремучую тору, – сказал он беспечно.
Обомлели старик со старухой, уговаривать стали:
– Что говоришь ты?!
– На Гремучей горе живут чудища!
– Знаю я. Много раз говорили мне, что есть там какое-то чудище, страшным голосом стонет, и ещё полно там всякой нечисти. В лунные ночи мычит там Корова-чёрт, та, что слизывает языком человечьи тени. А далеко в горах живёт Горный дед, одноногий и одноглазый. Всех их хочу увидеть!
Удивилась мать, на отца поглядела:
– Накажи его, отец, немедля, от одних только слов его страх берёт.
Но скрестил на груди руки отец и сказал:
– Ты вот, мать, сердишься, а ведь и я не раз мечтал побывать на Гремучей горе. И к тому же давно говорят у нас в деревне, будто заперта в Гремучей горе Огненная птица: вылетит она из горы – придёт в деревню счастье.
– Огненная птица? – удивился Таро. Прежде никогда он не слышал об этом поверье.
– Я и сам толком не знаю, что это за птица, однако пока тебе рано идти на Гремучую гору, мал ты ещё. Вот вырастешь, станешь сильным и храбрым и сходишь туда, – сказал отец.
– Так, отец, так! А до того обещай нам, Таро, не скакать верхом на коне. Не ровен час, свалишься ты с конём в реку. Что будем делать тогда? – заплакала мать.
Не спал в ту ночь Таро, всё думал: что за птица такая живёт в Гремучей горе и что будет, когда она вылетит.
* * *
И прошло пять дней, а потом десять дней, а потом и год прошёл. Наступил канун Нового года.
Ни разу не вывел коня Таро за ворота, как обещал.
– Славный сынок! – говорила мать.
– Послушный! – радовался отец.
– Не слишком ли послушный? Не задумал ли чего? – печалилась мать.
– Не печалься, жена, не горюй. Испечём-ка лучше лепешек. Ведь в этом году и просо у нас есть.
– Пожалуй, найдётся немного.
Сварили они просо, истолкли его в ступке, испекли лепёшек.
В ту ночь не стонала гора, не бросалась камнями. Проводили старый год, улеглись спать.
Однако после полуночи встал Таро с постели.
Положил за пазуху просяные лепёшки, вывел Куро во двор и тихо вышел с ним за ворота.
– Поскачем, Куро, на Гремучую гору. Только тихо, Куро.
Вскочил Таро на коня и поскакал по тёмной дороге прямо к Гремучей горе.
Глава третья
Огненная птица
Темна была дорога к Гремучей горе.
Низко нависли тучи, и казалось Таро, будто проглотила его вместе с конём глубокая тьма.
Вскоре приехал он в буковый лес. Это был тот лес, где старик со старухой нашли Таро у родника. Никто не видел потом того родника. Однако ничего этого Таро не знал.
Посветлело немного вокруг. Видно, утро настало. В разрывах туч виднелись тёмные скалы Гремучей горы.
А дорога вдруг оборвалась.
– Держись, Куро! Ищи оленью тропу! – крикнул Таро.
И Куро тонко заржал ему в ответ.
И стали взбираться они на Гремучую гору по оленьей тропе, едва заметной среди камней.
Сколько кружили они меж скал, неведомо, только выбрались наконец к дороге над пропастью. Облака незаметно рассеялись, и внизу увидел Таро свою деревню. Лежала она, как маленькая фасолинка на дне плошки, а вокруг громоздились рядами островерхие горы.
– Чудеса! В какой же маленькой деревне я жил! И каким огромным кажется мир, когда смотришь на него с высоты.
Глядел Таро на горы и не мог наглядеться.
Но вдруг загремела гора. Соскочил Таро с коня, прижал его к скале над обрывом и сам прильнул к ней всем телом.
– Гя-оо! – раздалось совсем рядом: это был тот самый ужасный стон, будто разрывается гора на части.
И снова загрохотала гора и посыпались камни. Потом всё затихло.
– Пойдём, Куро! Чудище Гремучей горы уже близко.
Но не тронулся с места конь: побоялся. И пошёл Таро один меж скал к тому месту, откуда слышался стон.
А стон доносился откуда-то из нутра горы. Обошёл Таро вокруг скалы, похожей на створчатую ширму, и вышел к большой пещере.
Из пещеры вырывался огненный вихрь.
– Эй! Ты здесь, Чудище с Гремучей горы? Отзовись! – закричал Таро.
И раздался тогда громкий надтреснутый голос, вылетел из пещеры вместе с горячим дыханием:
– Да, я здесь. Только не Чудище я, а Огненная птица!
Озарилась пещера ярким светом, будто пламя полыхнуло. И увидел Таро на дне пещеры огромную Огненную птицу, распластала она по земле тяжёлые бессильные крылья. Голова как у большой змеи, спутанные перья словно жар горят, золотые перья с серебряными перемешались.
– Ага! Значит, Чудище с Гремучей горы – та самая птица, о которой в деревне сказку сложили. Эй, Огненная птица! Да знаешь ли ты, что из-за тебя вся деревня моя бедствует?! – закричал Таро.
– Как так?
– А вот так. Завоешь ты – начинает Гремучая гора трястись, вылетают из неё горячие камни и пепел, сжигают поля… Будет тебе выть да стонать. Уймись!
Вспыхнула Огненная птица синим пламенем и сказала печально:
– Не от радости вою я, а от горя. Ослабели мои крылья, не могу я взлететь в небо. Тяжко мне тут лежать, оттого и корчусь и вою я.
– Вот беда! – пожалел Таро птицу.
А она, вздохнув, продолжала:
– Я бессмертная птица. Но тяжко лежать недвижимо, когда ты живой. Как подняться мне в небо – не знаю.
Промолчал Таро.
– Но есть же на свете кто-то, кому ведомо это. Не мог бы ты, парень, пойти в белый свет и спросить там, как подняться мне в небо.
Уронила бессильные крылья птица, и окутал её тёмно-лиловый огонь.
– Так и быть! Обойду я весь свет и узнаю, как помочь тебе, Огненная птица. И тогда исполнится предсказание – станет деревня моя счастливой.
Сказал так Таро и пошёл обратно на крутую тропу, где оставил коня. Видит: дрожит его конь, потом холодным обливается – не хочет идти по узкой тропе над обрывом.
– Тебе страшно, Куро? – спросил Таро, погладил коня, дал лепёшку; но смотрит конь печальным оком, не идёт вперёд. – А я-то собрался весь свет поглядеть. Много на свете чудес, разве не интересно тебе, Куро? Поедем, дружок!
Но упёрся конь – ни с места.
– Ободрись, Куро! Сегодня же Новый год.
И запел Таро громким голосом:
Густое сакэ
В чаши нальём.
Колобки белее снега
В очаге испечём.
Чаши поднимем
И выпьем за счастье!
Новогодняя ночь на дворе.
А я не хочу спать. Хочу поглядеть белый свет. Дед – Новый год! Дай силы моему коню.
И тут послышался издалека мелодичный стук копыт.
– Что это? Никак, конь скачет. Кто же ещё мог приехать на коне в эти горы?
Вытянулся Таро во весь рост, посмотрел из-под руки в ту сторону, откуда доносился стук копыт.
Глава четвёртая
Подарок Деда – Новый год
Вытянулся Таро во весь рост, поглядел в ту сторону, откуда доносился стук копыт.
И видит: на изогнутой дугой горной тропе появился вдруг сверкающий белый конь.
Ростом с жеребёнка, длинный хвост всеми цветами радуги переливается. Скачет конь к Таро, рассыпает вокруг золотые искры.
– Вот это конь! Искрится, как снег! Чей же ты будешь, Белый конёк? Не потерял ли хозяина?
– Тут хозяин, – услышал он вдруг спокойный голос, – Взгляни-ка под брюхо коню и увидишь хозяина.
Наклонился Таро, заглянул под брюхо коню, видит: висит под брюхом маленький старичок с белой бородой, за шерсть уцепился!
– Ой! Дедушка, а удобно ли вам висеть там?
– А как же! Очень удобно. Но скажи мне, Таро, куда ты идёшь?
Дед с белой бородой остановил своего конька точно у морды Куро.
– Как? Вы знаете моё имя?
– Ну да? И ты моё знаешь.
– Я? Ваше имя?
– Ну конечно. Только что кликал меня громким голосом.
– Я? Вас? – удивился Таро, и вдруг его осенило: – А… Так вы Дед – Новый год?
– Ну да! – прищурил глаза Дед – Новый год.
– Вот как! Дед – Новый год! Мой покровитель! Ведь я родился в первый день января.
– Верно! Я твой покровитель. Так куда же ты идёшь, Таро?
– Иду я, дедушка, в белый свет. В этой горе томится Огненная птица, никак не может взлететь она в небо. Не знаете ли вы, Дед – Новый год, как помочь ей? Думаю я, должны вы всё знать.
– Конечно, мне всё ведомо, – сказал Дед – Новый год. – Есть на свете удивительное сокровище – живая вода. Брызнешь этой водой на Огненную птицу – вернётся к ней сила. Но взлететь она всё же не сможет.
– Почему же? Станут сильными крылья, и взлетит она в небо.
– Нет, Таро! Для того чтоб взлететь, нужно птице от чего-то отказаться. Не захочет этого Огненная птица, не поднимется в небо.
– Отказаться от чего-то? – задумался Таро. – Ну ладно, я хочу найти для Огненной птицы живую воду. Не скажете ли вы мне, Дед – Новый год, где искать её?
– Пойдёшь в белый свет, сам узнаешь, где она. Ну как, пойдёшь?
– Пойду.
– Возьми тогда Белого конька. Твой-то конь притомился.
Посмотрел Таро на своего коня. Вздохнул Куро тяжко – того и гляди, подкосятся у него ноги и рухнет он наземь.
– Прости меня, Куро, не заметил я: стар ты стал. Спасибо, что довёз меня сюда.
Защемило вдруг в груди у Таро: оставишь коня, умрёт он тут. Как же довести его до дому? И сказал тогда Дед – Новый год:
– Не волнуйся, Таро. Отведу я коня твоего. А ты ступай себе в белый свет.
– Спасибо вам, Дед – Новый год. Так даёте мне коня?
– Дать-то дам, только справишься ли ты с ним? Не простой это конь – летает по небу.
– По небу?
– Ну да. Словно птица. Сможешь ли ты удержаться на нём?
– Конечно, смогу! – вскричал Таро. – Сейчас покажу. Можно мне сесть на коня?
– Садись.
Подвёл Дед – Новый год Белого конька к Таро:
– Ну, бери. Только не осрамись.
– Ладно.
Оттолкнулся Таро от земли, вскочил легко на спину коня, уцепился за гриву, закричал ему: «Пошёл!»
Поднялся конь на дыбы, сбросить хотел Таро. Но не тут-то было: крепко держался тот за гриву.
Заржал Белый конёк, стукнул о землю копытами, взвился в небо и полетел в долину.
Зажмурился Таро: думал, вот-вот свалится он с конька, однако почувствовал, что летит на коне, и стало тело его лёгким, как пушинка.
– Лечу! Лечу по небу! – закричал он; не успел оглянуться, как Белый конёк взвился высоко в небо, прорезая облака, словно кусочек серебра, и вдруг он нагнул шею и ринулся вниз – того и гляди, вопьётся в землю.
Вцепился Таро в гриву коня, раскрыл глаза, сидит не дышит.
Потемнело вокруг, хлынул дождь водопадом, сверкнула молния, осветила небо и землю ослепительным светом, грянул гром.
Гремит гром, грохочет вокруг Таро, а он летит себе на Белом коньке в небесах, глядит во все глаза.
И сколько времени прошло – неведомо: может, много, а может, мало. Только кончилась буря.
Посветлело вокруг, небо голубым стало, ярко засияло солнце.
Приутих конёк, плавно кружась, опустился на прежнее место, заржал тонко, отряхнулся – посыпались с него капли дождя, повисла меж ними радуга.
– Молодец, Таро! Ловко управился с Белым коньком. Даю тебе его на три года. Езжай в белый свет.
Поднял Дед – Новый год руку, выпал из ладони его листок юдзуриха и обернулся лодочкой.
Сел Дед – Новый год в листок-лодочку, взял за повод Куро и сказал:
– Не волнуйся, Таро, отведу я Куро к отцу твоему. А ты езжай на Белом коньке.
И заскользила листок-лодочка к долине Гремучей горы, на глазах становилась всё меньше и меньше и вскоре пропала из виду.
Стоял Таро будто зачарованный. Уж не сон ли это? Но послышался вдруг ясный голос:
– Ну, поедем, Таро!
Обернулся Таро, а Белый конёк стучит золотыми копытами, смотрит на него глазами-виноградинками.
– Так ты и говорить умеешь, Белый конёк? – Таро погладил конька по шее.
– Умею. Так поедем, Таро, в белый свет?
– Поедем, Белый конёк!
Вскочил Таро на конька и поскакал.
