Текст книги "Дитя бури"

Автор книги: Мид Райчел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Как раз наоборот, – отозвался Дориан. – У меня все это вызывает самые теплые и приятные ощущения. Но я полагаю, что мы должны вернуться к нашему уроку. Не так ли?

– Сейчас ты станешь объяснять, для чего мне это обрамление из веревочек? – спросила я. – Или это все делалось исключительно для забавы?

– Нет–нет. Как бы увлекательно это ни было, у меня есть вполне определенные причины связать тебя. Итак, я собираюсь взять ту самую вазу с водой, которую столь любезно доставил нам Като…

– Кийо! – последовало раздраженное уточнение.

– Дико извиняюсь. Итак, я поставлю ее где–то среди этой миниатюрной пустыни, и ты скажешь мне, где она.

– Поняла! Я должна поработать над моими не визуальными чувствами? Кажется, это так называется, да? Мне надо услышать, куда ты ее поставишь?

– Ни одно из физических чувств тебе не понадобится.

Я услышала, как Дориан отошел, очевидно, вместе с водой, но не могла определить, куда он ее поставил. Король ходил и ходил кругами, задевал камушки и шаркал подошвами. Когда он вернулся, я была совершенно сбита с толку.

Когда Дориан наконец заговорил, слова раздались над самым моим ухом:

– Итак, если бы я тебя сейчас выпустил, пусть и с завязанными глазами, тебе пришлось бы двигаться. Ты захотела бы чем–нибудь воспользоваться, чтобы отыскать эту воду, повернулась бы, понюхала бы воздух. Теперь же тебе придется принять, что ничего этого не будет. Ты не можешь полагаться на свои обычные способности. Ты в ловушке, ты почти бессильна. Отдайся этому чувству. Откройся тому, что придет к тебе. Найди воду.

– Как?

– Потянись к ней. Прислушайся к интуиции. Вспомни те упражнения, которые мы делали в прошлый раз, то, как надо тянуться за пределы себя – в этом мире, не в духовном.

– Я думала, что магия – врожденный дар. Разве не это отличает людей от джентри?

– Все верно. Своей внутренней магией ты призываешь и контролируешь грозы. Чтобы справиться с ними, ты должна уметь призывать и контролировать соответствующие вещества. Чтобы сделать это, ты должна уметь находить их. Следовательно, сосредоточься на ощущениях внешнего мира.

– Как мне это сделать?

– Просто сосредоточься, но при этом расслабься. Думай о воде, о том, какова она, на что похожа. Направь сознание за пределы себя, но не впадай в транс и не позволяй своему духу выскользнуть из тела. Это будет жульничество.

– Как долго мне придется так делать?

– Сколько понадобится.

Он ушел, а я осталась сидеть и ждать некоего откровения. Ладно. Где–то там была ваза с водой. Что–то внутри меня должно было ее почувствовать. Никогда бы не поверила, но гостиная по ту сторону двери, ведущей из внутреннего дворика в дом, служила доказательством того, что мои сверхъестественные силы все–таки существуют. Но думать о том, как вызвать шторм, сейчас было нельзя. Это другое.

Прежде всего я почувствовала свое собственное тело. Путы Дориана не причиняли боли, но сидели плотно. Рана, зашитая Кийо, побаливала. Затылок ныл. Мышцы ног были напряжены и воспалены. Я неторопливо инспектировала каждую частичку своего организма, анализировала самочувствие, прислушивалась к биению сердца, к ровному дыханию.

После этого я принялась концентрироваться на том, что было вокруг меня, услышала, как кто–то, вероятно Дориан, подтащил кресло и уселся в него. Где–то над головой пролетел самолет. У соседей стояла птичья кормушка, и воробьи регулярно пищали и чирикали возле нее. Где–то далеко слышались более грубые крики каких–то других птиц. На нашей улице стояло всего несколько домов. Движения на ней почти не было, но где–то в соседнем квартале кто–то завел машину и уехал.

Я думала о воде, и чем сильнее припекало солнце, тем более привлекательной становилась эта мысль. Я возблагодарила небо, что намазалась кремом от загара, тем не менее чувствовала, как по мне льется пот. Вода так прохладна, так свежа. У мамы дома был бассейн. Внезапно мне больше всего на свете захотелось нырнуть в кристально голубую воду.

Я думала о вазе с водой, о ее прохладе, о влаге на моей коже, пыталась почувствовать, призвать ее.

– Вон там, – сказала я наконец, не имея ни малейшего понятия о том, сколько времени прошло.

Наверное, довольно прилично.

– Где? – спросил Дориан.

– На четыре часа.

– Что?

– Она имеет в виду вот это направление, – услышала я слова Кийо.

Наверное, он показал туда.

– Мимо, – ответил Дориан.

– Что?

– Извини.

– Я была близко?

– Нет.

– Что, вообще никак?

– Нет.

– Черт подери! Выпустите меня! – Я забилась в путах.

– Нет уж. – В голосе Дориана послышалось легкое удивление. – Нужно попробовать еще раз, начать снова.

– Господи боже! Это куда скучнее медитации, – проворчала я. – Могу я, по крайней мере, чего–нибудь попить?

Дориан заколебался.

– Честно говоря, я думаю, что чем сильнее ты будешь хотеть пить, тем выше твои шансы.

– Да брось!..

– Итак, продолжаем, – ответил Дориан.

Я слышала, как он встал, снова сделал круг, потом еще и еще раз, так, чтобы мне нельзя было понять, куда на этот раз поставлена вода.

Когда Дориан вернулся в свое кресло, я снова попыталась угадать. Прошло еще некоторое время. Я вся измучилась, концентрируясь, и в какой–то момент услышала, как кто–то встал и пошел к двери.

– Кто это?

– Я, – ответил Дориан. – Мне скучно.

– Что? Ты же мой учитель?

– Кицунэ позовет, если понадоблюсь.

– Поверить не могу, – сказала я, когда он ушел.

– Эй, это ведь твоя идея, – напомнил Кийо.

Я услышала, как он заерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.

Когда Дориан снова вышел во двор, я была на пороге новой догадки.

– Там. На девять часов.

Должно быть, Кийо показал, где это.

– Мимо, – ответил Дориан.

Он опять заставил меня повторить процесс. К этому времени я уже готова была рвать и метать. Мои бедные мышцы, и так измученные, затекли от неподвижного сидения. Жара стояла невыносимая. Хуже того, Кийо спросил Дориана, не хочет ли он что–нибудь попить, ушел в дом, потом вернулся. Я услышала шипение открываемой двухлитровой бутылки с колой и звук наполняемых стаканов.

После этого они завели обычный разговор.

– Эжени приглашена ко мне на прием в честь Бельтайна, – объяснял Дориан. – В качестве особой гостьи.

– Круто.

– Твой энтузиазм можно потыкать палочкой.

– Я просто не фанат приемов, вот и все.

– Как жаль! Но если захочешь прийти, то я с радостью пришлю приглашение.

– Не хочу создавать вам лишнего беспокойства.

– Никакого беспокойства. Ты можешь прийти вместе с Эжени. Я всегда особо приглашаю свиту, сопровождающую высоких гостей.

– Вы заткнетесь или нет? – поинтересовалась я. – Я, между прочим, работаю.

Оба замолчали.

«Вода, вода. Мне нужна эта проклятая вода. Скорее бы Дориан развязал меня, тогда можно будет вернуться в дом, где есть кондиционер. А еще я выпью галлон, стоит мне только ее найти, лучше даже два или три. Если я и на самом деле отыщу эту дурацкую вазу, то просто вылью ее содержимое себе на голову».

Пот катился вдоль выреза моей футболки и там, где шнуры и повязка прижимались к коже. Наверное, крем от загара уже смыл пот и я начала обгорать.

«Можно подумать, мое тело недостаточно настрадалось. Где, черт подери, эта вода? Почему я не могу ее найти?»

Я подумала про мамин бассейн и поклялась самой себе, что завтра же съезжу к ней.

«Господи, как же жарко».

Мне просто хотелось немного прохлады. Вода, вода, вода. Я чувствовала себя словно Хелен Келлер[10]10
  Хелен Келлер – слепоглухая американская писательница, преподавательница и общественный деятель.


[Закрыть] или один из этих танцоров в Лакоте, у которых длительное пребывание на солнце вызывало галлюцинации. Может, мне удастся представить себе эту воду?

Я вздохнула и почувствовала какой–то холодок. Он немного облегчал жару. Я выпрямилась изо всех сил, как только могла.

«Неужто у меня получилось? Именно это и есть ощущение прикосновения к воде? На третий раз у меня все вышло! Да. Вот оно, снова».

Словно прохладный, сырой воздух подул на меня с востока. Я почувствовала влагу, скопившуюся вокруг меня, словно пар в бане, и наклонила голову в том направлении, где угадала воду.

– Я нашла ее. На три часа.

– Мимо.

– Ни черта не мимо!

Я услышала, как Дориан поднялся и вздохнул.

– Думаю, на сегодня достаточно.

– Но я нашла ее! Клянусь. Я ее чувствую! Я так сильно думала о ней!

– Знаю, ты старалась.

Он снял повязку и посмотрел наверх. Клубящиеся свинцовые облака затопили все небо. В лицо мне дул восточный ветер, вовсе не воображаемый, все больше набирающий силу. Крупные, тяжелые капли со звонким хлюпаньем посыпались на нас.

Это ведь тоже вода.

Глава 19

Гроза, как и следовало ожидать, почти не удивила Дориана.

– Ты не можешь контролировать ее, – сказал он. – Да и толку от нее никакого нет. Пока ты не сможешь управлять меньшим, никогда не научишься контролировать большее. Это оно будет тобой командовать.

Но расстроенным король не казался, он демонстрировал бесконечное терпение и столь привычное хорошее расположение духа. Дориан по–прежнему восторгался человеческим бытом, хотел, чтобы мы отвели его в город и развлекли. Особенно его интересовали вышеупомянутые женщины невысоких моральных устоев. Мы решили, что поездка на машине убьет его в буквальном смысле, и вместо этого заказали пиццу.

Вы можете решить, что Дориан был разочарован. Пусть так, но он все равно получал удовольствие. Мне стало ясно, что король находил радость во всем, если, конечно, не считать уже известных приступов откровенной скуки, так досаждавших ему. Впрочем, даже в них он пытался найти что–нибудь смешное. Мало кто из людей способен на такое.

На следующей неделе мы увиделись с ним еще раз, теперь уже на его территории. Он заставил меня повторить скучный эксперимент с водой пять раз. Результат был все тот же, но я хотя бы больше не вызывала бурь. Когда я спросила, не заняться ли нам чем–нибудь другим, он расхохотался и отправил меня домой.

За день до бала у Дориана я набралась смелости сделать то, о чем думала уже долгое время, то есть нанести визит Уиллу Дилейни.

Он по–прежнему практически каждый божий день оставлял у Лары сообщения. Со времени маминого визита я не могла отделаться от мысли, что ей пришлось жить взаперти, несчастной и одинокой, в замке короля Бурь. Боль, порождаемая этой картиной, проецировалась на образ Жасмин. Пусть эта девушка и хотела остаться в Мире Ином, но я знала, что она по–прежнему жертва. Я хотела сделать что–нибудь, что угодно, только бы помочь ей, но понятия не имела, с чего начать и как действовать, учитывая наше предыдущее фиаско. Разумно было в первую очередь поговорить с Уиллом.

Кийо, отправившийся со мной, сидел за рулем новенькой, с иголочки, «тойоты–камри», взятой напрокат, которая весьма мне понравилась, несмотря на очевидные страдания этого лиса. Его собственный бедный «спайдер» был неисправен.

Когда мы постучались в дверь, Уилл ответил не сразу.

– Ты уверена, что он дома? – спросил Кийо.

– Да. Сомневаюсь, что он вообще когда–нибудь выходит. Сейчас этот парень, скорее всего, просвечивает нас сканером или чем–нибудь наподобие.

Кийо озадаченно посмотрел на меня.

– Просто запасись терпением, – посоветовала я.

Через минуту я услышала, как Уилл открывает сотню разных замков и защелок, потом его лицо высунулось наружу.

– Господи боже, – охнул он, светясь от счастья. – Вы вернулись. Погодите. А это кто?

– Мой друг. Впусти нас.

Уилл с сомнением посмотрел на Кийо, но все–таки открыл дверь пошире. Когда мы вошли, по выражению лица Кийо я поняла, что он испытывал в точности такие же чувства, как и я, впервые оказавшись в странном логове Дилейни. Лис остановился перед раскрытым журналом, лежавшим на кофейном столике. Огромный заголовок гласил: «Они используют ДНК, чтобы следить за вами. Выходя из дома, надевайте сеточку для волос!»

– Я знал, что вы придете, – пробулькал Уилл, ведя нас на кухню. – Когда мы возвращаемся?

– Я и не знала, что мы возвращаемся.

– Тогда почему?..

Я вскинула руку, утихомиривая его.

– Сейчас я просто хочу поговорить.

Лицо у него вытянулось, но он кивнул и подошел к холодильнику.

– Не желаете ли чего–нибудь выпить?

– Конечно. Что у тебя есть?

Уилл открыл холодильник. Там стоял десяток канистр с водой, этикетки на которых обещали ультра–ультра–ультравысокий уровень очистки и улучшение после очищения.

– Вода, – ответил он. – В большинстве напитков…

– Вода сойдет.

Он налил три стакана, сел и выжидающе взглянул на нас.

– Хочу побольше узнать о Жасмин, – объяснила я. – Если нам когда–нибудь еще удастся вернуться…

Это бледное личико снова всплыло у меня в сознании. Я сглотнула.

– Если она не захочет уйти, то ничего хорошего для нас не выйдет. Есть ли что–нибудь, чего ты еще не рассказывал о ней, что объяснило бы ее поведение?

Фанатический блеск в его глазах куда–то пропал, сменившись печалью и унынием.

– Не знаю. Мне кажется, отчасти дело в том, что ей всего четырнадцать, понимаете? Думаю, ей могли промыть мозги. Существует множество документальных подтверждений. Правительство постоянно занимается этим. Полагаю, даже у эльфов есть подходящие способы.

Он продолжал развивать эту тему, и я почувствовала, как рука Кийо легла мне на бедро и чуток его сжала. Контекст был не сексуальный. Этот жест подразумевал: «Какого черта мы тут делаем?»

Я долго сохраняла невозмутимое лицо, а потом все–таки перебила Уилла, вещавшего без умолку:

– Ты можешь рассказать что–нибудь о том, какая она? Что ей нравится? Что нет? Если мы разберемся в этом, то, может, тогда нам удастся лучше понять ее.

– Ну, – протянул он с сомнением. – Могу показать ее комнату.

Он повел нас через весь дом, где царила та же темнота, что и на кухне, в комнатку, пахнувшую пылью и запустением. Здесь Уилл поступился своими основными принципами и включил свет. На долю секунды я обрадовалась, что комната Жасмин не несла на себе отпечатка безумного существования братца. Она казалась мне нормальной девчачьей комнатой.

На первый взгляд.

Затем я увидела постеры с эльфами.

Эльфы перемежались фэнтезийными изображениями единорогов и сказочными пейзажами, но бесспорно доминировали на фоне розовых стен спальни. Картинки изображали не совершенно человекоподобных джентри. Они скорее тиражировали образы маленьких крылатых эльфов, играющих с цветочками и светлячками, распространенные в поп–культуре. Такие создания действительно существовали в Мире Ином, хотя на деле они звались не эльфами, а пикси.

– Ты не думал, что это важно? – выдохнула я, глядя вокруг.

– Это чепуха, – пренебрежительно отозвался Уилл. – Девчачьи глупости. Она увлекалась этим с самого детства.

Я прошла дальше и присела возле небольшого стеллажа с книгами. Дж. Р. Р. Толкин. К. С. Льюис. Дж. К. Роулинг и новые, новые заголовки всяческих фэнтезийных романов. Алтарь эскапизма.

Кийо огляделся и, по–моему, подумал о том же.

– Есть хоть какие–нибудь фотографии? Подружки у нее были?

Уилл покачал головой.

– Она почти не имела друзей.

Он опустился на сбитую розовую постель и подобрал с пола небольшой альбом.

– Вот несколько снимков.

Мы с Кийо присели рядом. Альбом оказался своего рода летописью детства Жасмин. Сначала – младенческие фотографии и снимки из раннего детства. На многих фигурировал Уилл, но мы практически не увидели их родителей. Я вспомнила горькие комментарии Дилейни по поводу их хронического отсутствия. Несколько фотографий Жасмин с другими детьми мы действительно нашли, но чем взрослее она становилась, тем реже встречались такие снимки. Большая часть их делалась дома. Кто–то – скорее всего, Уилл – снимал Жасмин, когда она чем–то занималась. На одном девчонка горбилась над книжкой, на другом лежала в гамаке на заднем дворе, и солнце освещало ее рыжевато–золотистые волосы. Девочка в последний момент заметила фотографа и с печальной, милой улыбкой посмотрела в камеру.

– У нее было какое–нибудь увлечение? – спросила я, когда Уилл закрыл альбом. – Хобби? Она занималась спортом?

Уилл показал на книжные полки.

– Сестра любила читать, сами видите, гулять тоже. Ходила на прогулки, иногда сажала цветы. Спортом или чем–нибудь еще не занималась.

– Но должна же она была хоть с кем–нибудь встречаться? – напомнила я. – Разве ты не говорил, что, когда ее похитили, она была на какой–то вечеринке?

– Да, это и в самом деле довольно удивительно, но иногда она ходила на какие–нибудь такие мероприятия. Не часто. Мы вместе тоже кое–куда выбирались. Один раз ездили в Диснейленд. Кино смотрели. Но чаще всего она была одна.

– Ты знаешь, почему так сложилось?

– Нет. Думаю… думаю, у нее были проблемы со сверстниками. Она была умницей, всегда их опережала. – В голосе Уилла послышалась тоска.

Я поняла, что он действительно любит свою сестру и скучает по ней, каким бы неуравновешенным иногда ни казался.

– Она замыкалась так и до смерти ваших родителей? – тихо спросил Кийо.

– Да. Жасмин всегда была такой.

Мы еще немного побыли в комнате, потом наконец ушли. Уилл все требовал, чтобы я рассказала, что собираюсь делать в отношении Жасмин, но у меня не было ответов на его вопросы.

– Да уж, – сказал Кийо через несколько минут, уже в машине. – Это было угнетающе.

Я не сразу ответила, глядя на дорогу впереди нас.

– Эжени, ты в порядке?

– Нет. Не совсем, – вздохнула я. – Бедная девчонка.

– Но согласись, кое–какой смысл начал проявляться.

– Да. Она оторвалась от реальности, жила в мире грез. Потом Эзон внезапно дал ей шанс оказаться там, где она мечтала.

Кийо кивнул, соглашаясь.

– Конечно, вряд ли она предполагала, что похищение и изнасилование станут способами сбежать в сказочную страну.

Еще некоторое время я смотрела на дорогу.

– Она похожа на меня.

– Ты растворялась в вымышленном мире и мечтала, чтобы он стал реальным? – Кийо бросил на меня иронический взгляд.

– Нет. Но я тоже была одиночкой. Кажется, у меня было больше друзей, чем у нее, но отношения с другими людьми всегда оставались проблематичными. Роланд тогда обучал меня. Сложно увлекаться подростковыми поп–группами, когда учишься изгонять духов.

– Не думаю, что ты многое потеряла.

В ответ я улыбнулась, при этом не переставая думать.

– Даже несмотря на то, что у меня было мало друзей, я всегда хотела иметь их, желала, чтобы на меня обращали внимание. Если Жасмин такая же, то, скорее всего, ей нравится быть любовницей Эзона, как бы тошно это ни было. Скорее всего, он осыпает ее знаками внимания.

– Ты права. Хотя я думаю, нет ли тут чего–то большего.

– В смысле?

– По–моему, многие подростки время от времени чувствуют себя не такими, как все. Их якобы никто не понимает. Я и сам не раз испытывал подобное. Сомневаюсь, что на ее месте воспринял бы это как некое спасение.

– Я тоже. Но мне кажется, что каждый поступает по–своему. Я выбирала увлечения, рассчитанные на одиночество. Бег. Плавание.

– Пазлы?

– Эй! – удивилась я. – А ты откуда знаешь?

– У тебя в шкафу их сотни.

Я рассмеялась, потом вспомнила, что Кийо говорил до этого.

– А как взрослел ты? Ведь тебе с самого начала была известна собственная суть?

– Да, родители никогда не делали из этого тайны. Они смирились с тем, что в буквальном смысле принадлежали разным мирам, и не ругались по этому поводу. Я привык учитывать эту двойственность, уже говорил, что люблю оба мира и поэтому не хочу видеть, как кто–то захватит этот. Конечно, много раз в своей жизни, особенно когда был юн и норовист, я доводил одного из родителей и клялся тогда, что навеки останусь или кицунэ, или человеком, в зависимости от того, кто меня достал.

– Должно быть, твои подростковые страхи были чудовищны, – поддразнила его я.

– Ты даже не представляешь насколько.

– А твои родители по–прежнему вместе?

– Нет, но все еще дружат. В итоге мама окончательно осталась в Мире Ином, когда я повзрослел. Я вижусь с ней время от времени. Это разбило сердце моему старику. Он безумно любил ее, но женился во второй раз, и, кажется, удачно.

Я откинулась на спинку сиденья.

– Теперь, когда я узнала, кем являюсь, мне жаль, что не выяснила этого раньше. Я была бы рада как следует изучить магию, чтобы разнести по камушкам замок Эзона и вытащить Жасмин.

– Ты не можешь знать наверняка, что у тебя все получится, – предупредил кицунэ. – Ты наполовину человек, могла не унаследовать всей силы короля Бурь.

– Ты получил все способности своей матери?

Он заколебался.

– Да.

– Я не могу бросить Жасмин. Тем более теперь, когда я знаю то, что знаю. Но я ума не приложу, как вытащить ее оттуда.

Кийо потянулся и пожал мою руку.

– Мы что–нибудь придумаем. Не переживай.

Его слова немного успокоили меня, но мы оба знали, что это лишь теплые, ничего не значащие фразы для поднятия настроения. Я сомневалась, что у Кийо были хорошие идеи насчет того, как мне вернуть Жасмин.

До завтрашнего утра работы у Кийо не было, поэтому мы отправились пешком к каньону Сабино. Физическая усталость – хороший способ забыть о похищенных барышнях, и он сработал. Температура воздуха улетала за сорок. Двинувшись в обратный путь, мы взмокли, устали и жадно прикладывались к бутылкам с водой.

В какой–то момент я остановилась передохнуть и поймала на себе его взгляд. Кийо смотрел на меня с довольным, восхищенным выражением, не только сексуальным, как обычно.

– Что? – спросила я.

– Твои волосы. Никогда не замечал, какие они рыжие. Солнце делает их сейчас просто огненными.

– Это хорошо?

– Это замечательно.

Расслабленное выражение его лица в этот момент сменилось знакомыми проблесками желания. После этого мы особо не разговаривали. Оставшаяся часть прогулки и последующая дорога домой прошли в молчании, но в воздухе между нами чувствовался накал, куда больший, чем за пределами машины.

Когда мы приехали домой, Тима там не оказалось. Я включила душ, торопясь смыть пот и косметику, и Кийо забрался туда вместе со мной.

– Только чтобы помыться, – предупредила я его.

– Конечно, – ответил он и прижал меня к стене.

Вода катилась по нам, пока мы целовались, прикасались друг к другу и пытались хоть как–то помыться. Уж не знаю, как мы с этим справились. Кажется, некоторые части наших тел оказались намылены значительно больше, чем другие.

Я не против секса в душе, но у нас не было с собой презервативов. Иногда мне казалось, что двойной способ предохранения – это чересчур. За восемь лет у меня никогда не было проблем с противозачаточными. Но мы оба знали, как высоки ставки.

Мы рухнули на кровать, все еще мыльные и скользкие. Кийо потребовалась лишь пара секунд, чтобы надеть презерватив, и я взобралась на него. Прелюдия явно не играла особой роли в наших отношениях. Кийо на секунду схватил меня за бедра и удержал от решающего шага.

– Ты принимала сегодня пилюльки?

– Принимала, принимала, – заверила я его.

Он расслабился, отпустил меня, позволил двигаться вверх и вниз, вбирать его в себя. То ли вздох, то ли стон тихо сорвался с его губ.

Кийо открыл глаза и улыбнулся мне.

– Ты – лучшее, что есть у меня в жизни.

Я ответила ему улыбкой, прекрасно понимая, что он хотел сказать. Нам было хорошо вместе. Напряженность прошедшего месяца исчезла. Мы находились там, где и положено, начали ровно с того, на чем остановились после нашей первой ночи.

Я продолжала подниматься и опускаться. Руки Кийо сжали мою талию, его ногти дотрагивались до моей спины. В этот миг меня пронзило тревожное предчувствие, но Кийо оставался сдержанным. Прежние царапины уже заживали, хоть и медленно.

Он позволил мне оставаться сверху не больше минуты, потом перевернул меня на живот и взял сзади, яростно и агрессивно. Я робко попыталась сменить позицию, но он играючи вернул меня в прежнее положение. Может, это качество было лисьим или такова уж оказалась его человеческая натура, но Кийо нравилось доминировать. Я решила не сопротивляться, слишком охваченная истомой и огнем.

Он двигался во мне, кончил, перекатился на бок и привлек меня к себе. Я уткнулась в него лицом, переполненная счастьем, и до головокружения упивалась его запахом. Мы вцепились друг в друга и слышали, как успокаивалось наше неровное дыхание. Впервые за долгое время я ощущала покой и безопасность. Все так и должно было быть.

Этой ночью Кийо остался со мной. Мы переплелись и лежали в темноте. Мое тело вдруг вспомнило свои прежние привычки. Кийо давно заснул, а я обнаружила, что все еще лежу без сна, крутилась так и эдак, считала звезды на потолке и пыталась успокоить свой мозг.

Очевидно, я перестаралась, потому что разум вошел в транс. Меня уже не мучила бессонница, но и сном подобное состояние нельзя было назвать. Я осознала это, попыталась выйти из него, но тут в моем мозгу возникли уже знакомые образы пустоши, которую я никогда прежде не видела, и темной, увенчанной короной фигуры, возвышавшейся передо мной.

Воспоминание, пробудившееся в сауне, вернулось и заполнило мой мысленный взор. Внезапно я обнаружила, что смотрю на короля Бурь, и перепугалась, что не смогу сбежать от него, он заберет меня с собой.

Тут, в точности так, как и прежде, я потянулась к чему–то, что было одновременно и внутри, и снаружи. Сила пронзила меня, воздух сгустился. Темные облака возникли ниоткуда, заполонив все небо. Где–то вдали загрохотал гром. Я все еще не видела лица короля, но чувствовала его веселое изумление.

– Ты хочешь сразиться со мной, малышка? – Иная сила окружила нас, когда он стал призывать собственную магию. – Мне нравится твой подход, хотя ты, конечно же, проиграешь. По крайней мере, сейчас. Пойдем со мной, и я научу тебя по–настоящему использовать твой дар.

Он мягко направил на меня свою магию, пытаясь погасить мою. Я же вызывала новую, пропуская ее через себя. Она пылала во мне, и это было великолепно, удивительно. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного, даже не подозревала об этом. В это мгновение я была больше, чем просто человеком, больше, чем Эжени Маркхэм, больше, чем богом. Магия переполняла меня, но даже тогда я не могла ее контролировать. Пока не могла.

Над нами полыхнула молния, за ней последовал раскат грома.

Король Бурь все еще давил на меня. Думаю, по сравнению с ним я была как спичка, но он не ожидал, что я вообще окажу ему сопротивление. Я попыталась сконцентрировать свою силу, подчинить ее, использовать против него. Впрочем, это было напрасно. Удержать ее я не могла. Снова полыхнула молния. Я мысленно потянулась к ней, чтобы схватить ее и поразить короля Бурь.

Вот только я промахнулась. Вместо этого молния поразила меня.

Я вскрикнула, боль прокатилась по мне, словно я была проводом или громоотводом. Так или иначе, но она не могла не только убить, но и даже сильно покалечить меня. Я стала с грозой одним целым. Магия, которую я вызывала, принадлежала мне самой. Чудовищная и великолепная, она пронизывала мое тело. Обжигающая боль мешалась с наслаждением. Это мгновение экстаза хотелось продлить.

Я рывком поднялась в постели и чуть не задохнулась. Кийо немедленно сел рядом и спросил, что случилось. Ответить сразу я не смогла. Эта изумительная сила все еще полыхала в моей памяти. Все же я почувствовала, что воспоминание меркло, сказочное ощущение уходило вместе с ним. Какая–то страдающая часть меня стремилась его удержать, но оно ушло.

– Эжени, – позвал меня Кийо, наверное, уже в сотый раз. – Что случилось?

– Сон, – пробормотала я и закрыла глаза.

Несмотря на то что эта магия давно, много лет назад ушла от меня, мое тело содрогалось от наслаждения. Я чувствовала себя живой. Меня пронизывало узнавание и этой магии, и этого наслаждения, и всего мира вокруг. Я открыла глаза, повернулась к Кийо, положила руки ему на плечи, вонзила пальцы в его тело.

– Что ты делаешь?

Я заглушила вопрос поцелуем. Мои губы оказались такими жадными, что я ощутила вкус крови там, где прикусила его, а через миг почувствовала, как животная похоть отвечала моему вожделению. Кийо схватил меня за бедра и попытался притянуть к себе, но я уже опрокинула его на спину и устроилась сверху.

– Не смей сопротивляться, – прорычала я и опять вонзила в него ногти.

Он улыбнулся. Кажется, Кийо думал, что я шучу, не подозревая о силе и агрессии, внезапно всколыхнувшихся во мне. Его руки скользнули к моим запястьям. Он крепко схватил их, перевернул меня и прижался сверху.

– Хочешь немного посопротивляться? – поддразнил Кийо.

– Нет!

Мой ответ был резким, бескомпромиссным. Все еще объятая магией сна, я удивила нас обоих, положив Кийо на лопатки. Это во многом напоминало то, как мы занимались любовью до этого, вот только роли поменялись. Собственная сила изумила меня.

– Не сопротивляйся, – повторила я тихо и угрожающе.

Глаза Кийо расширились в полутьме. Последовала секундная пауза.

– Все, что хочешь.

По–видимому, он был возбужден и изумлен. При этом я еле уловимо чувствовала, как Кийо нервничал.

Сгорая от желания, я прижалась к нему губами и бедрами, приняла его в себя, и мы оба задохнулись. Презерватива не было, ничто нас не разделяло. Я вздрогнула от прикосновения, все сильнее возбуждаясь при мысли о том, что он чувствовал меня, всю мою влажность. Кожей к коже. Наверное, следовало двигаться медленнее, позволить ему насладиться новыми ощущениями, но мое тело оказалось слишком нетерпеливым. Я яростно скакала на нем, как он прежде. Какой–то голос во мне требовал, чтобы я заявляла свое право, демонстрировала власть над ним. Я оцарапала его до крови. Каждый раз, когда наши бедра соединялись, Кийо испускал крик.

Я чувствовала власть и контроль, словно могла сделать все, что только хотела, и покорить кого угодно. Тепло благословенного оргазма принялось нарастать во мне. Я не знала, кончу ли от того, что Кийо вонзался в меня или просто от волнующего чувства доминирования. Если окажется верным второе, то над кем же я одержу победу – над Кийо или королем Бурь?

Истома внизу живота становилась все сильнее и нестерпимее. Я отогнала прочь докучливые сомнения; я отдавалась эгоистическим желаниям и смотрела на Кийо сверху вниз. Судя по его виду, он едва узнавал меня.

– Мой, – выдохнула я, удерживаясь на самой грани. – Здесь и сейчас ты – мой.

Кийо издал сдавленный стон удовольствия и запрокинул голову.

Я была на грани, больше не могла и не хотела сдерживаться.

«Теперь я – хозяйка. Я беру то, что хочу. Но сначала нужно убедиться в том, что мой возлюбленный знает это».

– Скажи, – приказала я ему, тяжело переводя дыхание. – Скажи, что ты мой, и я дам тебе кончить, излиться в меня.

– Эжени, – простонал он, когда я замедлила движения.

– Ты мой, – снова выдохнула я.

Изумительная истома меж бедер стала практически невыносимой. Еще немного, и ощущение начнет спадать. Я не смогу кончить.

Но Кийо не выдержал первым.

– Да… да. Господи, Эжени. Я твой.

Сила его признания освободила меня телесно и духовно. Я с криком запрокинула голову, кончая. Мне не требовалось видеть лицо Кийо, чтобы понять, что он тоже достиг кульминации. Я чувствовала, как его плоть содрогается внутри меня. Я сжала ее еще сильнее, сорвала новый стон наслаждения с его губ и вызвала очередной оргазм у себя. Это было восхитительно. Сила наших реакций сотрясала нас обоих.