Текст книги "О чем я только думал? (сборник) (ЛП)"

Автор книги: Мэтт Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Мы не думали, что наши книги будут восприниматься так буквально, но вот, пожалуйста. Проблема некоторых людей заключается в том, что они всегда принимают дерьмо за чистую монету. Блядь, они, наверное, думают, что "Лев, ведьма и платяной шкаф" – тоже из Евангелия.

В принципе – если ваш партнер согласен, то времена изменились...

Будьте счастливы. Или, как однажды сказали Билл и Тед: Будьте великолепны друг для друга (реплика: Гитарный рифф).

– Нам не следовало так поступать, – сказал Амин. – Целоваться запрещено.

Он выдержал небольшую паузу.

– Ибн Аббас сказал: Найдите самое высокое здание в городе и сбросьте гомосексуалиста с крыши, а затем забейте его камнями до смерти. Мы никому не должны рассказывать о том, что только что произошло.

Амин с искренним беспокойством в глазах посмотрел на Мартина.

– Пожалуйста, скажи мне, ты ничего не расскажешь?

– Я ничего не расскажу, обещаю, но... Что, если все произошло по воле Аллаха?

– Зачем ему такое устраивать?

– Говорят, пути Господни неисповедимы. Может быть, Аллаха тоже?

Понимаете, я придумал такое высказывание: Пути Господни неисповедимы. Я придумал ее потому, что – хотя я и Бог – я иногда оступаюсь и все проебываю.

Я не люблю признавать свои ошибки. Я предпочитаю выкручиваться и говорить, что все произошедшее – часть моего великого плана.

Ни у кого нет прямого номера моего телефона, поэтому мне легко скрываться за словами. Мои пути неисповедимы. Бум. Они соглашаются со мной.

– Возможно, нас свели вместе по какой-то причине? Может быть, чтобы попытаться...

Амин сменил тему разговора.

– Я не знаю, что мне делать с куском, – сказал он, намекая на бомбу, которую собирался изготовить.

Мартин молчал, понимая, что Амин закончил беседу. Он посмотрел вниз на то, что Амин уже успел изготовить из своего устройства.

– По-моему, выглядит неплохо, – сказал он. – Просто...

– Что такое?

– Рукоятка, торчит довольно высоко.

Мартин покраснел.

– На дистанционном пульте... Нужно, чтобы ручка располагалась более плоско, тогда нажатие не займет так много времени. Я хочу сказать, если тебя загнали в угол и нужно взорвать бомбу до того, как тебя подстрелят, ты должен успеть... Смотри...

Он наклонился вперед и положил руку на руку Амина, который удерживал свою руку на стержне дистанционного устройства. Амин скривился, удерживая руку на стержне устройства.

– В идеале рукоятка должна находиться вот здесь, – сказал Мартин, опуская рукоятку так, что она чуть меньше дюйма торчала из верхней части пульта устройства.

– Быстро нажать. Быстро взорвать.

– А разве тогда не становится опасно, – сказал Амин и покраснел. – Преждевременное...

Не успел он закончить фразу, как они снова оказались в страстных объятиях.

Руки Мартина взъерошили самые черные из черных волос Амина, а Амин притянул Мартина к себе – его руки обхватили крепкую мужскую спину.

– Я, блядь, так тебя хочу, – прошептал Мартин в коротком перерыве между поцелуями.

Он поправил рукой свой твердый член, упирающийся в ткань штанов.

На его лице отчетливо виднелась сексуальная неудовлетворенность.

– Мы не можем, – снова сказал Амин.

Однако сейчас с большей решительностью, он отодвинулся от Мартина.

– Мне жаль – мы не должны...

Он выдержал паузу.

– Я думаю, до конца занятий нам нужно сменить партнеров. Мы должны держаться друг от друга на расстоянии. Если другие узнают...

– Они не узнают.

– Я не могу быть с тобой. Такой поступок противоречит моей вере.

– Нельзя выбирать из Священной книги те части, которыми ты решил руководствоваться. Она написана не случайно...

Мартин хотел было открыть рот, но его тут же прервали.

– Пожалуйста. Не усложняй ситуацию. То... То, что только что произошло, не реально. Мы просто переволновались от того, что оказались наедине. Мы поддались эмоциям.

– Я думаю причина в другом.

– Пожалуйста, позволь мне закончить с бомбой, – сказал он и кивнул в сторону устройства, которое было почти готово.

Мартин на мгновение задумался. Он понял, что спорить с Амином бессмысленно.

Во всяком случае, пока. Не говоря ни слова, он повернулся и пошел прочь. Он понимал, что еще не все кончено. Он знал, что в их истории будет еще много интересного.

Время для размышлений.

Часть мужчин спала в одной большой палатке, а оставшаяся половина – в другой. Вам, наверное, интересно, почему «мужчины» выделены курсивом. Скажу вам, что причина в том, что мне очень сложно воспринимать таких людей как мужчин.

Давайте не будем забывать, почему они находятся в лагере. Они здесь, чтобы научиться вселять страх в сердца невинных людей. В таких действиях нет ничего мужественного, и я знаю, что, будучи Богом и все такое, я не должен выносить суждения, однако я не осуждаю.

На самом деле я не причисляю таких людей к какому-либо виду. Я лишь сказал, что мне сложно назвать их мужчинами. В любом случае, я полагаю, что то, что я думаю о них сам, не так уж и существенно. Что важно – по крайней мере, для данной истории – так то, что и Мартин, и Амин лежали рядом друг с другом и ни один из них не мог заснуть.

Отсутствие сна объясняется двумя совершенно разными причинами.

Амин ворочался и не спал, так как в его голове прокручивались события, произошедшие между ним и Мартином. Он знал, что поступил неправильно.

Всю жизнь его воспитывали, что между мужчинами не может быть никаких сексуальных отношений, и – честно говоря – он никогда не испытывал подобных чувств.

Если бы раньше случилось подобное, он, вероятно, покончил бы с собой. И все же... Почему сейчас? Что в Мартине есть такого, что заставило его думать по-другому? Что сказал Мартин? Оправдание? Божий план?

Имеет ли случившееся какое-то отношение к Аллаху? Неужели Аллах позволил такому случиться, потому что в книге допущена ошибка, или он передумал? Или уловка Западного Дрочилы, который пришел не учиться, а напротив – запутать и разрушить группу изнутри?

В голове Амина метались мысли. Очень много мыслей и никаких ответов, которые могли бы успокоить его.

Стараясь не шуметь, он повернулся на бок. И тут же заметил, что Мартин смотрит прямо на него. На его лице сияла улыбка.

Когда Амин понял, что его застукали за подглядыванием, на его лице появился румянец. А потом оно покраснело еще больше, когда он понял, чем занимается Мартин...

Мартин начал поглаживать свой член еще до того, как понял, что Амин проснулся. Зная как мужчины мусульмане относятся к мастурбации – он, незаметно поглаживал свой член и не сводил глаз с Амина. В отличие от Амина, у него уже возникали подобные мысли раньше, когда он находился дома.

В школе он подвергался насмешкам именно по одной из таких причин.

Как ни прискорбно осознавать, но в нашем мире, если ты гей, ты являешься легкой мишенью, хотя, по правде говоря, преимущественно потому, что люди, преследующие гомосексуалистов, на самом деле им завидуют. Видите ли, они сами хотят отведать член или вылизать пизду (в случае с лесбиянками, в конце концов, не только мужчины бывают геями).

Амин понимал, что ему следовало хотя бы отвести взгляд.

Черт, может быть, ему даже следовало крикнуть Мартину, чтобы он прекратил. Пусть другие с ним разбираются. Но – нет. Он не сделал ни того, ни другого. Он наблюдал за происходящим, чувствуя, как его собственный член твердеет среди густых зарослей жилистого лобка. Тихо – осторожно – он опустил правую руку вниз и крепко ухватился за свой член.

Мартин, продолжая мастурбировать в один из своих старых грязных носков, заметил, что Амин ухватился за свой член и довольно улыбнулся. Он кивнул Амину, призывая его поступить так же, как он. Амин улыбнулся и тут же начал подрачивать свой уже твердый член.

Каждый из мужчин представлял, что ему дрочит другой.

Мартин, имея преимущество (без обиняков), первым эякулировал, выплеснув сперму в спортивный носок.

Несмотря на то, что он кончил, он не сводил глаз с Амина. Как раньше Мартин смотрел на Амина, пока мастурбировал свой член, так и Амин теперь смотрел на Мартина.

Амин прикусил нижнюю губу и кончил внутрь своих трусов.

На мгновение ему захотелось, чтобы рот Мартина оказался рядом, и он мог кончить ему в рот.

Излить сперму ему в рот.

Может показаться, что сейчас прекрасный момент, и – хотя мне не нравится, – возможно, так оно и есть.

Вполне возможно. Однако момент не казался им таким прекрасным, как они полагали, когда они кончили. Он стал началом конца. Видите ли, проблема в мастурбации заключается в том, что на самом деле она не такая бесшумная, как вам кажется.

Конечно, вы можете попытаться сдержать свои стоны, вздохи и бормотание, но вы никогда не сможете избавиться от звука, который издается при кончании.

Фап-фап-фап-фап.

Ну, не совсем так.

Если действовать очень медленно, то можно избавиться от звуков, но тогда вы также потеряете скорость, необходимую для быстрой дрочки, что и произошло с Амином и Мартином, и что слышал один из лидеров.

Вы поняли, в чем проблема?

Позвольте мне объяснить: мастурбация не одобряется. Гомосексуализм не одобряется. Двое мужчин, смотрящих друг на друга во время мастурбации – в нашем лагере – не одобряется, хотя для вас это не должно быть сюрпризом.

Видите ли, в начале истории я предупредил вас, что для Амина все закончится не очень хорошо. Амин – человек, который заканчивает свою жизнь, как красные спагетти, а земля под ним – тарелка, на которой его подают. Счастливый конец, когда он смотрит Мартину в глаза, не является его счастливым концом.

Игра окончена.

На следующее утро во время завтрака они сидели вдали друг от друга. Амин, терзаемый чувством вины, сидел с группой учеников, в то время как Мартин, изгой общества, сидел один. Несмотря на расстояние, они время от времени переглядывались, и каждый раз, когда их глаза встречались, они начинали краснеть. Хотя для Амина произошедшее было в новинку, а, Мартин уже проходил через такое (так сказать), но он все равно чувствовал себя неловко.

Не потому, что ему было стыдно за то, чем он занимался, или вообще он стеснялся, из-за обстановки, в которой мастурбировал. На родине найти парня для секса достаточно сложно, не говоря уже о том, что такое жестоко осуждалось.

Амин первым разорвал зрительный контакт с Мартином, и, сосредоточился на мужчинах, с которыми сидел. Он отчаянно пытался присоединиться к их разговору, но все, о чем они говорили, касалось Священной книги и того, чем они планировали заняться, когда покинут лагерь.

Не так давно Амин рассказывал о том, как он полетит в западный мир и посеет ужас в сердцах жителей выбранного им города, взорвав бомбы в людных местах.

Сейчас, хотя он не отказывался от своего намерения, его мысли были заняты другим. Он думал о том, каким он стал после приезда в лагерь. Вернее, кем он стал со вчерашнего дня.

Он пришел в лагерь цельным человеком, преданным делу и готовым умереть за него, а уходил весь издерганный, с мыслями, зацикленными на добродушной улыбке человека, которого сначала ненавидел.

Но, как говорят, между любовью и ненавистью существует очень тонкая грань.

Учитывая вышесказанное, означает ли это, что террористы на самом деле любят людей, которых они убивают или пытаются сломить? Наступит ли когда-нибудь время, когда вместо гвоздей, разлетающихся из бомб, мы будем использовать канистры со смесью, окрашивающей людей в белый цвет? Может быть. Кто знает?

Большинство планов, которые выслушал Амин, напоминали его собственные.

Люди хотели поехать в разные города и взорвать бомбы. Тогда он понял, что, несмотря на то что в лагере его учили, у людей здесь практически нет воображения.

Все они одинаковые.

Овцы, следующие за овцами, которые раньше взрывали себя ради непонятной им цели. Мужчина слева от него хотел умереть от взрыва и заполучить девственниц в загробном мире. Мужчина справа от него хотел присоединиться к нему. Мужчина, напротив хотел совершить убийство с помощью мачете. Мужчина рядом с ним полагал, что в лагере будет больше американских горок.

На мгновение участники группы замолчали и вопросительно посмотрели на него.

Он пожал плечами.

– А что насчет тебя? – спросил один из мужчин у Амина.

Амин рассказал свою первоначальную версию.

– Я хочу взорвать бомбы в городе. Не все сразу, а по отдельности, без определенной схемы, чтобы меня было сложно отыскать.

– Правда? Ты уверен, что хочешь такое совершить?

Амин нахмурился.

– Конечно. Смерть неверным!

– Действительно, но... Ты уверена, что не пойдешь и не будешь мастурбировать с ними?

Наступила тишина.

Вдруг из другого конца комнаты раздался крик Мартина.

Амин повернулся – посмотреть, что случилось – и увидел, как несколько лидеров уводят Мартина из лагеря – тащат за руки, а он вырывается и умоляет их отпустить его.

Остальные мужчины в лагере вскочили на ноги и последовали за лидерами, которые потащили Мартина к деревянному бруску, наполовину зарытому в песок. Крича ему, чтобы он закрыл свой вероломный рот, они заставили его опуститься на землю таким образом, что его голова оказалась на блоке.

– Что происходит? – крикнул Амин.

Впрочем, ему не обязательно было спрашивать. Учитывая то, что было сказано за столом, и то, чем сейчас занимались лидеры – он знал, что их вчера заметили, когда они лежали в своих постелях. Он знал, что игра окончена.

– Сегодня, ученики, мы будем учиться, как обезглавливать неверных! – крикнул один из лидеров.

Мужчины радостно закричали. Мартин закричал от ужаса.

– Нам нужен доброволец!

Все мужчины, кроме Амина, подняли руки вверх. Лидер улыбнулся и указал прямо на него – как будто он (или вы) не могли такого предвидеть.

– Ты! Иди и отруби голову неверному!

Мужчина достал из-под рубашки острый мачете и протянул его Амину.

Мужчины, стоявшие рядом с Амином, толкнули его вперед. Он споткнулся и упал на колени.

– Пожалуйста, – закричал он, пытаясь придумать выход из ситуации. – Я не понимаю. Почему вы ополчились друг на друга?

– Друг на друга? О нет. Только на вас двоих. Только на педиков. Пидоры. Любители грязных членов. Только вы двое. Вы сами, своими действиями прошлой ночью, навлекли на себя смерть. То, чем вы являетесь... Вы – грех! Гомосексуалов надо убивать – как пример для других хуесосов!

– Мы ничего не совершали!

– Вас видели! Теперь возьми мачете и исполни волю Аллаха! Отправь неверного в ад, где его ждет...

Амин подумывал о том, чтобы схватить мачете и напасть на лидеров.

Если ему повезет, он успеет завалить парочку из них до того, как у них появится шанс покончить с ним. Убийство лидеров будет не совсем бессмысленным, поскольку, по его мнению, он сам уже мертв. Они не оставят его в живых только из-за цвета его кожи.

Ему не избежать наказания, которое предстояло Мартину.

– Быстрее! – крикнул лидер настолько суровым и резким голосом, что и Мартин, и Амин подпрыгнули.

– Я не могу его убить. Он – один из нас!

– Ни один из вас не является одним из нас. Вы – отбросы! Хочешь, чтобы тебя считали одним из нас? Тогда возьми мачете и выполни приказ, и тогда мы, возможно, поверим, что твои намерения верны делу!

Амин выхватил мачете у мужчины, который протягивал ему мачете, и с криком – без лишних слов – обрушил его на шею Мартина.

Спасая свою шею.

Можно подумать, что, отрубив голову Мартину, Амин спасет себя. Лидеры благосклонно отнесутся к его поступку, ведь он поступил правильно и исправил допущенную в предыдущую ночь ошибку.

Если ты так думаешь, ты – идиот. Tы, вероятно, тот самый человек, который смотрит фильмы и удивляется, когда плохой парень дважды обманывает своих друзей. Вы живете в своем собственном маленьком пузыре, наполненном доверчивостью, а – в данном случае – все гораздо сложнее потому, что я с самого начала сказал, что Амин умрет.

Хотя, если уж говорить начистоту, я только сказал, что в конечном результате его размажет по всей округе. Возможно, вы подумали, что лидеры отпустили его, и он смог продолжить свое дело, а его смерть стала результатом взрыва? Бомба взорвалась не вовремя, и он погиб от взрыва? Взрывa смертника?

Я полагаю, что такое вполне возможно. Особенно учитывая тот факт, что ему удалось отрубить голову Мартину одним точным ударом, в то время как другим, оказавшимся в подобном положении, пришлось бы потратить добрых пять-десять минут на отсечение головы, наблюдая, как струи крови орошают все вокруг. Возможно, лидеры настолько впечатлились его сильным действием руки (использованной правильно в отличие от того, как она была использована предыдущей ночью), что оставили его в живых?

Конечно, нет. Я все время говорил вам, что такие люди – не более чем пиздаболы. Вообще-то, такое отношение несправедливо по отношению к пиздюкам.

За последние годы я видел несколько очень симпатичных, и, даже если бы мне заплатили, я бы не стал показывать на них пальцем или трепать языком. Во-первых, я не люблю острые блюда. И вообще, я бы скорее отделал мудака – такого, как мой сосед снизу, который, без тени сомнения, самый крупный мудак, какого я когда-либо встречал.

Интересный факт, мы жили вместе, пока я создавал Землю, но все, что я пытался создать, мелкий засранец стремился сломать. Вскоре мне все надоело, и я сказал ему, чтобы он убирался к чертовой матери и изгнал его. Так вот, когда я его выгнал, я думал, что он уйдет подальше, но нет, он спустился на землю.

Прикол.

Амин стоял на коленях и плакал.

Он молил о прощении, пока лидеры привязывали бомбу к его груди. Бомбу, которую, по иронии судьбы, он сам изготовил накануне по указанию Мартина. Ну, почти. Да, бомбу действительно изготовил он сам, но лидеры немного подкорректировали ее.

Резиновые гвозди вынули, и вместо них внутрь бомбы поместили C4, приготовив ее для нового занятия, которое изначально не входило в учебный план. Как стать террористом-смертником.

Или, как шутили лидеры, в случае с Амином – неудачником-смертником.

Остальные ученики наблюдали за происходящим из-за защитного экрана, и улыбались от уха до уха, ожидая, когда закончатся последние приготовления и Амин нажмет на кнопку.

Долго ждать им не пришлось. Вскоре обогнув защитный экран к ним, присоединились лидеры.

Они несколько мгновений – перекрикивая слова Амина – рассказывая о том, что для согрешивших людей существуют соответствующие наказания.

– Что не так с нашей Священной книгой, если она разрешает педофилию и скотоложство, но осуждает гомосексуализм? – кричал Амин, пока слезы текли по его лицу. – Почему вы не понимаете, что половой акт между двумя взрослыми по обоюдному согласию лучше, чем групповое изнасилование детей или ебля живого скота? Если вы руководствуетесь такими принципами, то, наверное, я ошибся, раз зашел так далеко в своем выборе пути? Я чувствую себя глупо из-за того, что не вчитывался в суть вещей более внимательно и не заметил ничтожные двойные стандарты на страницах, которые вы так любите. Вы стоите здесь и проповедуете о том, что правильно, а что нет, и все же...

Он на мгновение замолчал.

– Я умру, но продолжу жить в своем собственном раю вместе с Мартином. Вы можете придерживаться своих убеждений, вы можете иметь ваших девственниц, и вы можете почитать Аллаха! Я выбираю свой собственный путь!

Слова выкрикнуты в страхе и гневе.

Амин знал, что ему пиздец, но – когда бомба взорвалась и буквально разнесла его на несколько сотен кусочков – он не подозревал, что пиздец наступит так скоро. Еще одним маленьким дополнением к бомбе стало вспомогательное дистанционное устройство – которым тайком управлял один из лидеров – специально предназначенное для того, чтобы помочь ему прекратить свои жалкие разглагольствования.

Когда с неба посыпались кусочки Амина – клочки плоти, кишки, внутренности, конечности, кости и прочая жижа, остальные участники лагеря истерически смеялись, хлопали в ладоши и одобрительно кричали. Аплодисменты и одобрительные возгласы, которые, к сожалению для них, были прерваны американскими беспилотниками, неожиданно обрушившими на них шквал адского огня.

Ну, что я могу сказать?

Пути Господни неисповедимы.

Не расстраивайтесь, помните, что все они – сборище пиздюков. Хотя, мне жаль мертвых коз. Я люблю коз. Но не трахаю их.

Перевод: Миша Грубий

«Пиздюк Хамп»

Спасибо, что мочеиспускание длится всего одну минуту, а не четыре года...

– Мне не важно, какой у тебя парик, любовь моя. Пока у тебя есть миллионы в банке, я буду любить тебя несмотря ни на что, – сказала Мэл, вытирая последние капли мочи со своей пизды.

Ее муж и новый премьер-министр страны, Дэнни Хамп, стоял в ванной перед зеркалом во весь рост – на его лицо только-что помочились – и, жаловался на состояние своего парика, обвиняя ее в том, что она не попросила его снять парик, прежде чем нассать на него.

– У меня остался час до встречи с кабинетом, и... послушай... Я не могу вымыть и высушить волосы за оставшееся время. Я тебе уже говорил, никогда не мочится на волосы. На лицо – да, но никогда, блядь, тупая пизда, на волосы.

Мэл ничего не ответила. Она уже давно научилась придерживать язык. Настолько, что даже удивлялась, что у нее вообще сохранился язык, который можно было прикусить. Походы по магазинам оправдывают себя, как и возможность поссать на него.

Дэнни сорвал парик и бросил его в подкрашенную воду в ванной, в которой несколько минут назад он лежал, пока его любящая жена сидела на корточках над его лицом. Его любимый "ополаскиватель для рта".

Ему нравилось тепло, запах, ощущение того, как моча орошает лицо и попадает в рот, и даже вкус – не то, чтобы он когда-нибудь глотал ее. Ополаскиватели для рта не глотают.

Однако после мочеиспускания он всегда проявлял враждебность, обвиняя в своем плохом настроении все и всех, как, например, сейчас – намокший парик. В действительности же его враждебность объяснялась стыдом.

Опасением, что кто-то мог увидеть его извращение. И, конечно же, борьба за власть. Позволяя своей жене помочится на себя, он наделял ее – женщину – властью.

После того, как жена помочилась на него и удовлетворила его желание, он снова хотел вернуть свою власть, пока она полностью не завладела ею.

– Тупая сука, – повторил он, затем открыл дверь и вышел из ванной комнаты в спальню.

В дальнем конце комнаты он открыл платяной шкаф. Внутри шкафа висело несколько париков разного цвета.

Большинство париков имели светло-русый цвет, хотя было несколько темных и – один рыжий парик – купленный на eBay чисто случайно, когда он неправильно определил цвет.

Он взял один из многочисленных светлых париков и предварительно промокнув кожу на голове полотенцем, надел его на голову.

Он посмотрел в зеркало, закрепленное на внутренней стороне дверцы шкафа, и поправил парик, после чего повернулся к жене, которая наблюдала за ним.

– Ты отлично выглядишь, – сказала она машинально.

Он, нахмурив брови, уставился на нее.

– Ты выглядишь, блядь, как шлюха. Кто-нибудь может подумать, что я только что обоссал тебя. Приведи себя в порядок, пока я одеваюсь.

Она на мгновение замешкалась, в ее голове пронеслось миллион мыслей, которые хотелось сказать, и все же... Она ничего не сказала. Она повернулась к нему спиной и прошла в ванную комнату.

Она закрыла за собой дверь – не бесшумно, но и не совсем захлопнула.

В следующий раз он может сам на себя поссать.

Мэл посмотрела на свое отражение в зеркале и мысленно сосчитала до десяти, пытаясь успокоиться, чтобы не заорать на него и не оскорбить его словами, как он оскорбил ее.

Затем она глубоко вздохнула и медленно выдохнула через сомкнутые губы. Она напомнила себе, что вскоре он уйдет из дома и будет нервировать кого-то другого.

Вскоре он станем чей-то проблемой, в то время как она, поджав ноги будет сидеть перед экраном телевизора.

* * *

– Что такое? Тебе не нравится? Не вкусно?

Люди в масках – все с лицами бывших премьер-министров – смеялись, выливая из чашки застоявшуюся темно-коричневого цвета мочу в рот премьер-министра. Двое из них запрокинув голову Дэнни кверху, удерживали ее, чтобы он не мог двигаться.

Когда они перестали вливать, он выплюнул обратно то, что не проглотил.

– Предполагалось, что моча будет твоим единственным лакомством перед тем, как начнется настоящее веселье.

– Иди на хуй. Ты хоть знаешь, кто я такой?

В темной, мрачной комнате раздался смех.

Дэнни лежал на холодном металлическом столе, его запястья и лодыжки были привязаны кабельными стяжками к ножкам стола.

– Конечно, мы знаем, кто ты. А иначе зачем бы мы поили тебя мочой? А теперь... Заткнись...

Таинственный человек – в маске Тони Блэра – сорвал парик с головы нового премьер-министра и с силой запихнул его ему в рот в виде кляпа.

Затем, совершенно неожиданно, он ударил кулаком Хампа по лицу.

Один удар, второй, третий... Сильнее...

Хамп почувствовал, что теряет сознание. Последнее, что он услышал, – смех бывшего премьер-министра, который эхом разносился по комнате.

– Сильнее! Врежь ему сильнее! – кричали со всех сторон.

Сначала наступила чернота.

Затем последовали аплодисменты.

После них...

Дэнни стоит вытянув руки вперед, но не для того, чтобы обнять собравшихся или притянуть их поближе к себе, а... потому что он верил, что он Мессия, в отличие от тех, кто считал его Антихристом.

Он стоит и смотрит, пока люди подбадривают его, кричат и вопят, что он лучший... На его лице появилась самодовольная, ехидная ухмылка, когда он окинул взглядом оппозицию, не то, чтобы они представляли собой серьезную оппозицию.

Подумать только, когда он впервые объявил, что будет баллотироваться на пост премьер-министра, все подумали, что он шутит.

Но – являясь лидером своей партией и предоставляя ей финансовую поддержку – прошло совсем немного времени, и шутка стала реальностью, а люди, которые сначала насмехались над ним, теперь сидели и качали головами, в то время как все большее число людей, живущих в стране, продолжало поддерживать его самого и его нелепые идеи.

– Мы построим стену, которая не позволит шотландцам въехать! Они хотят независимости, что-ж дадим им ее, но... за определенную плату, друзья мои. На строительство стены будет потрачено немало денег, но не из наших карманов... Они заплатят... А, если стена не поможет – тогда, Бог мне свидетель, мы будем пилить наш остров, пока в буквальном смысле не отделим их от себя...

Подонки ликовали и восторгались идеей раз и навсегда оттрахать шотландцев, а здравомыслящие люди не решаясь высказаться, только молчали и качали головами, помня, что произошло на последнем митинге, где один протестующий был избит до полусмерти несколькими участниками толпы. К большой радости Дэнни Хампа.

– Очнись, жалкий ублюдок!

Звонкая пощечина выдернула Дэнни из его сна и вернула в страшную реальность того места, где он сейчас находился. Большой, почти пустой склад, в центре которого стоит стол, на котором лежит Дэнни.

Вокруг него стоят мужчины и женщины – все с лицами бывших премьер-министров страны. Здесь, Тэтчеры, Мейджоры, Блэйры, Черчилли – все в масках из сверхпрочного латекса – и все смотрят прямо на него.

Когда он очнулся, его стошнило от парика, который до сих пор был засунут в его неприятную бездонную глотку.

Тони Блэр присел и оказался лицом к лицу с нынешним премьер-министром.

– Подай в отставку, – прошептал он угрожающим тоном.

Дэнни с презрением в глазах посмотрел на него. Он понятия не имел, как он сюда попал, но знал, что долго здесь не задержится. Существуют люди, которым платят за его безопасность. Они будут искать его.

Они будут искать его и тех, кто его похитил. И когда они отыщут его, он позаботится о том, чтобы все ублюдки подохли.

– На хууууй поооошел... – проговорил он сквозь парик.

Блэр покачал головой.

– Ладно, раз ты не собираешься подавать в отставку... Может быть, ты можешь объяснить мне некоторые из своих убеждений? Может быть, ты поможешь мне понять и ознакомиться с твоей точкой зрения? Потому что только так ты сможешь выбраться отсюда. Во-первых, ты уходишь в отставку, а во-вторых, ты убеждаешь нас, почему ты подходишь для данной работы и почему ты прав относительно того, что говоришь...

Дэнни снова попытался заговорить.

– Подожди.

Блэр вытащил парик из рта Дэнни и надел ему обратно на голову, не заботясь о том, что парик надет неровно.

– Извини, что ты хотел сказать?

– Я не обязан тебе ничего объяснять.

– Да. На самом деле обязан. И не только мне, но и всем остальным в комнате. Мы все хотим услышать твою точку зрения...

– За меня проголосовали... Народ выразил общее мнение.

– Народ, не больше и не меньше – бросил вызов правительству. К сожалению, таким образом он привел к власти такой отсталый кусок дерьма, как ты. Отсталый и любящий инцест... Кстати, как твоя дочь? Иванка. Странное имя. Еще более странное, если сложить их вместе. Иванка Хамп. И, несомненно, все выглядит еще хуже, если принять во внимание ее имя и твое высказывание в прошлом. Ведь ты говорил, что с удовольствием трахнул бы ее, если бы она не была твоей дочерью...

– Иванка Хамп – моя дочь... Ты на самом деле больной. Ты ведь знаешь, что она моя дочь, не так ли? Не впутывай сюда мою дочь.

– Не могу. Ты выставил всю свою никчемную семейку на всеобщее обозрение.

Блэр на мгновение замолчал.

– Да ладно, ты уже позабавился. До того, как ты нанесешь реальный ущерб, передай власть тому, кто знает, как управлять компаниями, а то, ты обанкротишь нас всех, как обанкротил уже себя...

– Иди на хуй!

– Для человека, отвечающего за страну, у тебя ограниченный словарный запас.

– Иди на хуй!

– Скорее всего, свои речи ты черпаешь из серии «Fortune Cookies»...

– Иди на хуй!

Блэр рассмеялся и поднялся. Не проронив ни слова, он кивнул кому-то позади Дэнни, после чего снова присел и во второй раз оказаться лицом к лицу с премьер-министром.

– Что скажешь? – спросил Блэр, сунув руку в задний карман и вытащив фотографию президента России Путина.

Фотография выглядела странной, других слов не подберешь.

Путин в армейских штанах и без верхней одежды шел по каменистой набережной рядом с рекой. С обнаженной грудью и отрешенным взглядом на лице, он, повернув голову, смотрел на оператора камеры. Фотография явно постановочная, но – для какой цели?

Неужели кто-то хотел показать какой он мужчинa, или может рекламная акция, чтобы завоевать голоса гомосексуалистов.

Какой мужчина. Какой сердцеед.

– Мы все знаем твою политику в отношении гомосексуализма, но как ты относишься к данной фотографии?

– Мужчина на прогулке. Он, очевидно, на рыбалке или еще где-то. Погода хорошая, так почему бы ему не разгуливать топлесс?

– Когда ты смотришь на фото, какие у тебя возникают мысли? Мужчина на фото тебя возбуждает или ты думаешь, что он педик? У тебя встает член, когда ты видишь его? Может ты воображаешь, как он, прижимается к тебе сзади...

Дэнни испуганно вскрикнул, когда незнакомый мужчина в маске Путина начал поглаживать внутреннюю часть его ног.