Текст книги "О чем я только думал? (сборник) (ЛП)"

Автор книги: Мэтт Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Полагаю, ты хочешь, чтобы твой член поласкала моя тугая пизда? – сказала игриво она.

– Да, – сказал он.

– Тогда тебе нужно сначала вылизать мои трусики, – сказала она.

Гарри не нужно было просить дважды. Надеясь, что она скоро насадится своей влажной пиздой на его твердый член, Гарри принялся лизать ластовицу ее трусиков.

Пока он, высунув язык, лизал, она сильнее прижимала трусики к его лицу.

– Я не хочу, чтобы ты прекращал лизать, – предупредила она его через пару минут. – И я не хочу, чтобы ты стаскивал трусики со своего лица... Я отойду на минутку в другой конец комнаты. Когда я вернусь к тебе – трусики должны оставаться на прежнем месте, а ты продолжал их вылизывать. Понятно?

Гарри кивнул, не прекращая вылизывать промежность трусиков.

– Хороший мальчик.

Бриана пересекла комнату и направилась к картонной коробке.

* * *

Я не должен смотреть, но я ничего не могу с собой поделать. Женщина так занята тем, что делает, что все равно меня не заметит. Из своего ящика я вижу, что Базз тоже выбрался из-под кровати и смотрит. В его глазах застыла печаль.

Он смотрит на меня, и я почти ожидаю, что он скажет что-то вроде: "я же тебе говорил". К моему удивлению, особенно учитывая, как начались наши отношения, он ничего не говорит, а только отводит глаза в сторону. Секунду спустя он забирается под кровать и исчезает из виду.

Неужели он думает, что такого не может быть?

Я смотрю – наполовину испуганно, наполовину с любопытством – как моя сексуальная возлюбленная тянется к коробке, где находятся другие игрушки для взрослых. Она достает вагину по имени Фанни, которая изо всех сил изображает опоссума. Я изо всех сил стараюсь привлечь внимание Фанни, – так, чтобы Бриана не заметила – но мои попытки остаются незамеченными. Возле кровати Бриана наклоняется над телом своего приятеля и удерживает Фанни над пульсирующим членом Гарри.

– Что там у тебя? – спрашивает он, перестав облизывать трусики.

– Пизда, которую я тебе обещала за то, что ты будешь хорошим мальчиком.

Бриана на мгновение приподнимается и смотрит ему в лицо.

– Ты же не думал, что будешь трахать мою пизду?

Она покачивает головой и подносит Фанни к своему рту. Не дожидаясь ответа от Гарри, она плюет немного слюны на дырочку Фанни. Я тихо ахаю от увиденного.

Я люблю свою Бриану, но мне не нравится, когда она плюет на мою головку. В слюне есть что-то негигиеничное.

– Ты уже понял, что у тебя сегодня будет только одна пизда, – спрашивает она. – Ты хотел пизду? Да или нет?

– Да.

– Да?

– Да, Госпожа...

– Хороший мальчик.

Кто, блядь, эта женщина и что она сотворила с той доброй, нежной женщиной, которая раньше обнимала меня своей пиздой, и объятий которой я так страстно желал?

Удерживая вагину в правой руке, женщина берет левой рукой за половой член мужчины и направляет его в дырочку Фанни. Без колебаний и отвращения Фанни заглатывает член мужчины целиком.

Когда основание полового члена Гарри упирается в половые губы Фанни, мужчина издает облегченный стон – возможно, вагина, в которую он проник по самые яйца и не настоящая, но, судя по звукам, он считает, что лучше такая, чем ничего. Интересно, считается ли проникновение в Фанни изнасилованием? Фанни – не его игрушка.

Фанни даже не принадлежит Бриане... Она в первую очередь принадлежит тому, кто отдал коробку Бриане. Формально Фанни не больше, чем резина, несмотря на то, кому она принадлежит.

Но когда незнакомка силой насаживает ее на член другого незнакомца...

Тогда изнасилование. Так неправильно. Все неправильно!

* * *

Бриана с равномерной скоростью начала двигать игрушкой вверх и вниз по члену Гарри. Надрачивая член Гарри она наблюдала за его лицом, большая часть которого оставалась скрытой под грязными трусиками. Несмотря на его первоначальное замешательство по поводу игрушки, по негромким стонам Гарри и по тому, как он извивался всем телом, можно с уверенностью сказать, что он наслаждался процессом. Однако Бриана не собиралась позволять ему кончить. Ночь только началась, и им еще многое предстояло попробовать. Вернее, ей хотелось еще многое попробовать, хотя, судя по тому, как проходил вечер – она поняла, что получает огромное удовольствие – и уже знала, что, да, она с удовольствием будет заниматься предоставлением такого рода сексуальных услуг в качестве настоящей работы.

Бриана перестала дрочить половой член, и, оставив игрушку насаженной на ствол члена, неожиданно шлепнула Гарри по бедру. Гарри издал короткий визг – его нога мгновенно заныла от сильного удара.

– Какого хуя...?

– Ты слишком много наслаждаешься. Нельзя позволить тебе кончить прямо сейчас, не так ли?

Она снова ударила его, и он вскрикнул – во второй раз.

– И следи за своим языком!

– Мне жаль! Перестань меня бить!

– Перестань жаловаться, или я все прекращу, – предупредила она.

Он замолчал.

Бриана решила посмотреть, какие еще игрушки находятся в коробке и с чем еще можно поэкспериментировать. Не объясняя Гарри ничего, она встала с кровати, пересекла комнату и направилась к коробке с игрушками.

Заглянув внутрь коробки, она увидела одну интересную игрушку.

Она наклонилась и достала маленькую резиновую пробку.

Что...?

Когда Бриана повернулась к нему лицом, в голосе Гарри послышалась паника. Он тоже смотрел на пробку.

– Пробка не войдет в меня...

Его слова были скорее риторическими и не требовали ответа.

– Не думаю, что ты в том положении, чтобы говорить мне, что войдет, а что не войдет в тебя, личинка...

– Личинка?

Впервые она назвала его не по имени, и можно с уверенностью сказать, что такая агрессивность застала его врасплох. По крайней мере, когда его взгляд был прикован к черной пробке – агрессия единственное, что застало его врасплох... Не в силах отвести глаза от очередной игрушки, которую предполагалось использовать, он непроизвольно сжал мышцы сфинктера.

– Высунь язык, – сказала Бриана.

– Я серьезно...

Она снова отвесила ему пощечину.

– Высунь, на хуй, свой язык и не смей мне возражать!

– Я не хочу...

Она снова влепила ему пощечину.

– Пробка войдет в твою задницу. Тебе решать, сухой или смоченной попадет пробка в твою задницу, но, основываясь на собственном опыте, могу сказать, что всегда лучше иметь смазку. Последний шанс – высунь язык...

– Ты слишком увлеклась, – сказал он и высунул язык изо рта.

На сей раз, вместо засохших выделений из влагалища на тканевой ластовице, он облизал резиновую поверхность игрушки.

Удерживая пробку между пальцами, Бриана прокрутила ее, убеждаясь, что каждый дюйм покрыт слюной Гарри. Мысленно она задалась вопросом, мыли ли пробку с тех пор, как последний раз засовывали в задницу.

Мысль, которую лучше держать в себе, – решила она.

В любом случае, учитывая тот факт, что Гарри не поморщился от отвращения, – она предположила, что все в порядке.

Она убрала игрушку от его рта и снова засунула ему в рот свои трусики. Когда Бриана убрала игрушку от его рта, Гарри понимая, что ничего не может изменить, напрягся. В его сознании теплилась надежда, что она будет хотя бы нежной. Он знал, что надежда, которая, скорее всего, окажется правдой, если он согласится с Брианой. Судя по тому, в каком она пребывала настроении, чем больше он будет сопротивляться, тем больше Бриана будет проявлять грубость к нему.

Кроме того, никто больше не будет знать, – подумал он.

Когда игрушка оказалась прижатой к его анальному отверстию, Бриана заметила, что половой член Гарри потерял свою твердость и начал выскальзывать из искусственной вагины.

Для удержания полового члена в вагине, Бриана несколько раз провела вагиной вверх и вниз по стволу полового члена, пока – снова – половой член Гарри не стал твердым. Тогда, и только тогда, она вставила пробку ему в задницу.

* * *

Я не могу смотреть на происходящее. Судя по звукам, которые раздаются, я предполагаю, что в задницу мужчины вставили Билли. Мне жаль его. Мне жаль нас.

Ужасная жизнь – особенно если Базз говорит правду. Если женщина действительно займется подобной работой и будет ежедневно запихивать нас в незнакомцев... Она не станет. Ведь так? Но тогда, чем она занимается... Какая мне разница?

Я не отношусь к тем, кто в коробке. Я в ящике. Я ее личная игрушка. Она любит меня так же, как я люблю ее. Она не станет принуждать меня к тому, что мне не нравится... Она не станет так со мной поступать...

– Видишь – тебе нравится, верно? – говорит она.

Из дырочки Фанни доносятся хлюпающие звуки, поскольку женщина двигает ее вверх и вниз по члену грязного ебаря.

Надеюсь, женщина остановится до того, как мужчина кончит в вагину Фанни. Одному Богу известно, кого – или что – он трахал после последней встречи с Брианой.

Он может болеть чем угодно.

– Подожди немного. Я знаю кое-что, что поможет тебе чувствовать себя еще лучше.

Бриана поворачивается к тому месту, где сижу я. И тут я замираю. Она открывает ящик до упора, и ее рука касается меня. Что она делает? Что происходит?

– За то, что ты хорошо себя ведешь, я хочу предложить тебе особое удовольствие, – говорит она.

Я знаю, что слова предназначены не мне, а ему.

Женщина поднимает меня и нажимает на переключатель, и я начинаю исполнять танец – она очень его любит – танец, во время которого я целую ее эрегированный клитор.

Мне не хотелось танцевать, но как только переключатель срабатывает, у меня не остается выбора.

Когда женщина, удерживая меня в руках, приближается к месту, где лежит Гарри, у меня возникает внезапная мысль, что – возможно – она собирается устроить для него шоу. Она одной рукой будет дрочить ему член, а другой ласкать свою пизду.

Я предпочитаю один на один, но... полагаю, я могу потерпеть. Ох, черт...

Она пододвигает меня к его волосатым яйцам. Я вздрагиваю не только потому, что она меня возбудила, но и потому, что меня беспокоит, чем все закончится. Пожалуйста, не вздумай... К сожалению, она меня не слышит.

Когда женщина прижимает мою головку к его потным яйцам, я слышу, как Гарри громко стонет. Я стараюсь не задохнуться от запаха; запах напоминает запах старых носков.

– Твоя маленькая жадная попка проглотила пробку, может, мне стоит поменять ее на игрушку? Что скажешь?

– Давай! – говорит, извивающийся Гарри.

– Блядь, нет!!! – кричу я громко.

Бриана кричит и бросает меня на матрас. Гарри отодвигает свое тело от того места, где я лежу, настолько, насколько ему позволяют ограничители, а – из коробки в другом конце комнаты – раздается очень слышный коллективный вздох.

Я сажусь.

– Мы не предназначены для такого! – говорю я Бриане, которая только смотрит на меня и кричит.

Она вообще слышит мои слова?

– Билли, вылезай из... – говорю я ему. – Все кончено. Ты не обязан находится в заднице.

Я не говорю Фанни, чтобы она извергла половой член Гарри, так как, она уже сползла с него и смотрит на меня с открытой дырочкой. Я не пойму, то ли она разглядывает меня, то ли удивлена моей внезапной вспышкой. Тут на матрас с неприятным чавканьем приземляется Билли. Он не такой чистый, как раньше, и уже плачет.

– Освободи меня блядь от наручников! – закричал Гарри, пытаясь отодвинуть свое тело от Фанни, Билли и меня.

Бриана не слушает его. Продолжая кричать, она поворачивается и выбегает из комнаты. Я слышу, как она спускается по лестнице, и через секунду хлопает входная дверь.

Полагаю, она выбежала из дома на улицу.

Я поворачиваюсь к Гарри – в моих глазах ненависть. Вот ублюдок, который не так давно хотел меня вышвырнуть, а теперь он здесь, в моей власти.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он резко и с такой силой дергает руки вниз – натягивая цепи наручников на деревянной планке изголовья – что планка ломается надвое, и он мгновенно освобождается.

Он не собирался ждать моей лекции.

– Беги и помни, блядь, не надо трахать женщину чужой игрушкой... – сказал я. – Мы смотрим... Мы слушаем...

– Пошло все на хуй!

Он поднимается и спрыгивает с кровати. Он тоже бежит за Брианой. Тяжелые шаги по лестнице и хлопанье входной двери. Музыка для моих ушей.

– Что, черт возьми, ты наделал? – спросил Базз выползая из-под кровати. – Ты понимаешь, что ты наделал? Они расскажут людям... Все будут знать о нас... Наши сородичи – по всему миру – подвергнутся риску из-за твоих действий!

Я смеюсь.

– Ты действительно так считаешь? – спрашиваю я. – Ты действительно думаешь, что они расскажут кому-нибудь о том, что только что произошло? Даже если они расскажут – кто им поверит?

– Ты дурак, – говорит Базз.

– Что ж, я думаю, что поступил смело.

Фанни, утешая Билли и помогая ему вытереться об одеяло, улыбнулась мне.

– Спасибо, – говорит она.

– И что теперь будет? – спрашивает Базз – его тон голоса свидетельствует о том, что он по-прежнему зол на меня.

Я смотрю вниз на Базза и через всю комнату на другие игрушки.

– Теперь мы свободны... Нас больше не будут засовывать в тела людей, которые нам противны. Нас больше не заставят лезть туда, куда мы не хотим. Мы сами будем выбирать себе людей и жить так, как хотим...

– Вот только ты забываешь одну вещь, – говорит Базз. – Есть одна причина, по которой я никогда не поступал так, как ты только что поступил.

– Ох? Просвети нас.

– У нас нет ничего, что принадлежало бы нам. Дом принадлежит женщине. Когда она вернется домой – а она вернется – как по твоему мнению, она поступит? Склонится и поклонится нам? Или соберет нас в мешок и выбросит в мусорное ведро?

Мое сердце сжалось. Я не подумал о последствиях.

– Блядь, – сказал я.

Перевод: Миша Грубий

«Секс-бомба»

В случае вашей смерти...

Говорят, что, когда человек умирает, вся его жизнь проносится перед глазами. Люди не ошибаются, но и не являются на сто процентов точными.

Да, действительно у человека появляется вспышка перед глазами, но проносится не его жизнь. Во всяком случае, не вся жизнь. Нет. Речь идет о ярких моментах, и у всех они разные.

Например, грабитель банка вновь переживает прилив адреналина, испытываемый при ограблении банка. Он видит себя сидящим за столом и планирующим все со своими друзьями. Он видит себя входящим в банк, пытающимся вести себя невинно – обычным клиентом, который оплачивает счета.

Когда сработает сигнализация, он видит панику на своем лице и, конечно же, видит, как его самого убивают градом пуль...

Кстати, о граде пуль.

Именно такой образ видят карикатуристы, когда смотрят на себя после смерти и видят самих себя за рисованием различных рисунков, которые привели их к безвременной кончине. Тем не менее – нет смысла плакать сейчас о них.

Они мало что могут изменить. Жизнь, проносящаяся перед глазами, – не что иное, как повторное прохождение.

Перед вашими глазами не доброжелательный визит призраков прошлого Рождества, которые показывают вам ошибочность вашего пути и предлагающих изменить его.

Не существует вторых шансов. Нет ни переигровки, ни дополнительных жизней.

Тебе пиздец.

Так же, как и Амину. Да, сэр, простите, если смерть для вас спойлер, но – к сожалению – без смерти не обойтись.

Амин мертв.

В воздухе ощущается запах мясного фарша, по стенам разлетаются брызги различных оттенков красного, то тут, то там расплывается лужа запекшейся крови.

Я вам только что описал, то, что вы прочитаете – то, что будет на следующих страницах – основные моменты, которые привели Амина к жестокой, но в то же время довольно красивой жизни.

Пожалуйста, не расстраивайтесь. Нельзя сказать, что Амин – хороший человек. Или, скорее, был хорошим человеком.

То, что ему выпало в данной истории, он заслужил, потому что он – без тени сомнения – большая пизда. Конечно, он введен в заблуждение имбецилами, которые неправильно истолковали то, что они называют «Священной книгой», но это так, к слову. Он сам позволил направить себя по ложному пути (остроумный каламбур с двойным смыслом, если вспомнить название книги и то, кем Амин являлся в душе). Он не обязан был следовать за людьми, и уж точно не должен был ехать в их лагерь отдыха, где он проявит себя как большая пизда. И тем не менее, именно так он и поступил.

Так, что теперь можете присоединится ко мне и крикнуть:

– Амин, ты – большая пизда, и мы рады, что ты мертв, большая пизда.

Ранняя пташка...

Утро в лагере всегда выдавалось напряженным.

Мало того, что ты находишься вдали от дома и скучаешь по своей любимице – подруге, а зачастую и любовнице, – ты еще и живешь в одной комнате с людьми, о которых почти ничего не знаешь, кроме того, что в свободное время им нравится заниматься всякой ерундой.

Вместо того чтобы сблизить вас, ваш единственный общий интерес автоматически нагнетает обстановку; все усугубляется еще и тем, что вы лежите без сна, наблюдая, как секундная стрелка часов неуклонно скользит по циферблату.

В голове крутится мысль: неужели именно сегодня при обустройстве спальных корпусов, руководство лагеря совершило ужасную ошибку?

Неужели настоящий будильник хранится в комнате со взрывчаткой, рядом с кухней, где шеф-повар готовит обед из козла – твоего друга, твоего любовника и неизменно твоего любимого блюдa? Действительно ли часы, на которые ты сейчас неуверенно смотришь, прикреплены к взрывному устройству?

Тик-так, тик-так, тик-так, тик-бля-так...

Амин закрыл глаза, когда минутная стрелка сдвинулась на одну цифру. Мысленно он начал отсчитывать последние шестьдесят секунд до того, как та же минутная стрелка перескочит на двенадцать, что будет означать семь часов, время подниматься и зажигать или, если они все испортят, время проснуться с грохотом.

Шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь...

Очередная паническая мысль! Если так и есть, и часы перед ним – не будильник, а одна из бомб, которые они изготовили... Если она взорвется и отправит их всех прямо к Аллаху...

Получит ли он своих девственниц? В конце концов, он не виноват. Он находится здесь и выполняет свою часть работы. Он демонстрировал готовность. Он не устанавливал часы в комнате. Он не имел к ним никакого отношения. Он всего лишь случайная жертва глупой ошибки. Он не виноват, и будет несправедливо, если его накажут за ошибку, лишив девушек. Еще одна паническая мысль! Почему он все еще здесь! Он должен подняться, разбудить своих соратников и бежать из комнаты, пока не произошел взрыв.

Он станет героем здесь и в глазах Аллаха.

Ему полагаются девственницы.

Тик-так, тик-так, тик-так, тик-бля-так...

Осталось около двадцати секунд. Если все так. Он не успеет выбежать из комнаты.

Он не сможет разбудить всех. Что, если перед ним будильник и он сработает нормально? Громкий трезвон, который заставит остальных мужчин очнуться от дремоты и снов об отрезании голов ублюдков затупившимися ножами.

Он будет выглядеть дураком не только здесь, но и в глазах Аллаха, хотя – учитывая тот факт, что все утверждали, что он отличный парень – он, по крайней мере, получит прощение от Аллаха. Но не от остальных присутствующих. Никогда прежде он не видел такого количества пиздюков.

А он ведь полагал, что приехал из плохого района города.

По сравнению с находившимися здесь парнями он просто ангел.

Пять. Четыре. Три. Два. Прощайте неверные...

К большому облегчению Амина, раздался пронзительный звонок будильника, и начался его первый полноценный день в лагере. Больше не придется сидеть в стороне.

Больше не придется наблюдать, как другие люди до него пытаются (и обычно успешно) освоить различные техники, используемые для наведения ужаса на западный мир – или там, где они сочтут нужным.

Сегодня все внимание будет сосредоточено на нем, и что может быть лучше для начала, нежели день, проведенный за изучением того, как создать собственное видео о захвате заложников? День, потраченный на изучение того, как выглядеть грозно на камеру и вселять страх в сердца тех, кто будет его смотреть. День, проведенный в изучении того, как не запинаться на словах и не выглядеть ничтожеством, напоминающим, блядь, козла и безмозглого идиота. День, проведенный... в погоне за сбежавшим заложником?

Беги, Форест, беги!

– Что, блядь, ты здесь делаешь? – спросил резким голосом Амин у Мартина, который прятался за большим камнем.

Руки Мартина по-прежнему были связаны за спиной. На его лице блуждала оскаленная ухмылка.

– Ты нашел меня! – рассмеялся он.

– Конечно, я нашел тебя! Я пошел по твоему следу!

Он оглянулся назад, на отпечатки следов, которые Мартин оставил на золотистом песке пустыни.

Мартин выглянул из-за камня и посмотрел на те же отпечатки.

– Хммм. Не подумал о следах.

– Ты выставил меня полным идиотом перед нашими лидерами, – проворчал Амин.

Наступила его очередь снимать небольшой фильм.

Он должен был встать перед остальными участниками и говорить прямо в камеру, рассказывая о своих желаниях и о том, почему он выступает против неверных западного мира. Своеобразная эпическая речь, которую он репетировал несколько месяцев, как только узнал, что едет в лагерь. Речь, которая начиналась с классической фразы: У меня есть мечта.

В роли заложника – который должен был сидеть перед Амином с игрушечным мечом, прижатым к своей шее, и готовый к шуточному обезглавливанию – выступал Мартин.

Амин никогда не думал, что Мартин встанет и убежит, но именно так тот и поступил.

Когда Амин стоял перед камерой с глазами, пылающими ненавистью, и представлял тех, кого он хотел повергнуть на колени, Мартин вскочил на ноги и выбежал прямо из комнаты, к веселью остальных учеников и ужасу Амина.

– Никуда не уходите! – крикнул Амин и бросился в погоню.

– Продолжайте снимать! Мы сможем все отредактировать. Все круто!

Мартин поднялся из-за камня и стряхнул с одежды следы грязи.

Он, продолжая ухмыляться оглянулся в ту сторону, откуда прибежал.

– Получилось круто. Ты видел их лица?

– Заткнись! Ты выставил меня идиотом.

– Да ладно, я же оказал тебе одолжение.

– Одолжение? С чего ты взял? Больше ни у кого не убегал заложник!

Для съемок фильма весь лагерь был разбит на пары.

Мартин – растерянный иностранец, специально приехавший на тренинг, – оказался единственным, кто остался, когда настала очередь Амина выбирать партнера. Если бы был еще кто-то – Амин не выбрал бы Мартина. Но так других вариантов не было, Амину ничего не оставалось, как выбрать пакостного ублюдка. Черт, он даже просил снять видео без пленника у его ног.

– Ты отыскал меня! – отметил Мартин.

– Конечно, отыскал – твои, блядь, следы привели меня прямо к тебе!

– Картина в целом, мой друг...

– Я не твой друг.

– Картина в целом... – повторил он. -Ты отыскал меня.

Он похлопал Амина по руке.

– Молодец. Больше ни у кого заложник не убегал с записи. Более того, никто больше не тащил своего заложника обратно, чтобы закончить фильм.

– О чем ты говоришь? – спросил Амин.

– Ты возвращаешь меня назад, затем бросаешь на пол и продолжаешь снимать фильм, как будто ничего не произошло.

Мартин энергично закивал.

– Ты – легенда. Тебя не сломила неудача. Ты все исправил и закончил начатое. Черт, если бы все происходило в реальности, ты бы, наверное, отрубил мне голову прямо здесь и сейчас, а?

Амин наконец кивнул.

– Что... что... Наверное, ты прав.

Он схватил Мартина за руку и потащил обратно в сторону лагеря.

– Тебе лучше не разрушать мои планы.

Мартин снова рассмеялся.

– Отличный каламбур...

– О чем ты, блядь, говоришь?

– Разрушать планы? Провалил. Взорвал? Бум! Понял?

Амин остановился и повернулся к Мартину.

– Именно из-за таких засранцев, как ты, я здесь. Ты понимаешь, да?

– Есть более легкие способы познакомиться с парнем, но как знаешь! – сказал Мартин и подмигнул.

– Пошел на хуй!

Амин снова потащил Мартина в сторону комнаты для съемок.

Мысленно Амин надеялся, что лидеры накажут Мартина за несерьезное отношение к заданию, но в то же время какая-то крошечная часть его сознания задавалась вопросом, поможет ли сложившаяся ситуация выглядеть ему лучше – он погнался за Мартином, поймал его и притащил за задницу обратно.

Такой поступок, несомненно, свидетельствует о преданности делу, верно?

– Из нас получится отличная команда. Мы пройдем тест с отличными баллами... Мы как Мел Гибсон и Дэнни Гловер, только с меньшей долей сексизма.

– Пожалуйста, прекрати болтать! – приказал Амин, когда они подошли к комнате для съемок. Он снова остановился и повернулся к Мартину. – И – если вдруг меня впустят обратно, и я досниму свой фильм – ты просто закрой рот и стой на месте!

– Чувак, я выполнил то, что нужно было для проекта «Команда трахает неверных» – теперь дело за тобой, поэтому постарайся снять охуенно крутое видео.

Амин смотрел на Мартина, как на идиота, и – если честно – он не слишком преувеличивал. Парень действительно выглядел идиотом и уж точно не вызывал желания общаться с ним, и все же... И все же... Было в Мартине что-то такое, что вызывало у Амина сомнения, в том, что он слабоумный придурок, скорее гений.

Он нахмурился, а затем толкнул Мартина в дверь и обратно в комнату, где по-прежнему работала камера.

Провал.

Амин и Мартин сидели в обеденной палатке в задней части лагеря. Перед ними стояли тарелки с мясом. Они оба почти не притрагивались к еде, хотя отсутствие аппетита было вызвано разными причинами. Мартин просто не мог заставить себя съесть козу, зная, что здесь их любят ебать. По такой же причине он не стал есть баранину, когда посещал Уэльс. Ему не нравилась лишняя соль. В свою очередь, Амин не ел, потому что немного внутренне обессилел после съемок своего видео.

Как выяснилось, лидеры не возражали против того, что Мартин бросил съемки и побежал как черт. Как и обещал Мартин, лидеры были даже впечатлены тем, что Амин так быстро поймал его и потащил обратно в комнату для съемок. Но им не понравилось то, что Амин постоянно коверкал слова и заикался, словно страдающий тореттизмом, случайно засунувший пальцы в розетку.

Странно, и, если честно, совершенно бессмысленно.

Однако, по словам инструктора, в конечном итоге получилась отличная демонстрация того, "как не надо снимать видео", которая, по всей видимости, будет претендовать на место в дополнительном материале к DVD.

Участники лагеря забирали с собой DVD – небольшой фильм по окончании курса, а также сертификат и козу, судьбу которой они определяли сами. Некоторые козы станут едой для их слишком больших семей, некоторые козы станут любовницами... В общем, вы поняли.

– Ты не будешь есть свою козу? – спросил Мартин, желая нарушить молчание между двумя мужчинами. – Ты не фанат? Если честно, я тоже. У нас дома нет ничего подобного.

– Почему ты вообще здесь? – внезапно крикнул Амин.

– Потому что я голоден. Но, я ожидал чего-то другого. Думал, что здесь будут бургеры, понимаешь? – сказал он. – Вообще-то у меня довольно слабый желудок. Я неправильно питаюсь, и меня потом неделю тошнит.

Он подвинул кусок мяса к краю тарелки.

– Я почти уверен, что от мяса мне станет дурно.

Он кивнул в сторону тарелки Амина.

– А ты нет? Видимо, ты привык есть...

Амин прервал его.

– Я имею в виду, почему ты пошел на курсы?

– Потому что я хочу научиться нагонять страх на западный мир.

Амин с выражением полного неверия посмотрел на него.

– Все испортилось из-за тебя, ты ведь понимаешь? – сказал Амин, стараясь не рассердится еще больше на Мартина.

– Западный мир потерпел неудачу из-за меня? Послушай, в свое время я совершил много глупостей, и я с радостью возьму на себя ответственность за большинство из них, но я не собираюсь брать на себя вину за...

– Мое видео! – сказал Амин и стукнул кулаком по столу. – Мое видео испортилось из-за тебя...

Молчание.

– Если бы ты не оказался мудаком и не сбежал, я бы не разволновался и не напортачил со словами...

– Эй, нет. Я не виноват. Я научил тебя – и всех остальных в комнате – что, все черт возьми может пойти не так, как задумано. Когда подобное случается, нужно взять ситуацию под контроль и продолжать. Ты взял ситуацию под контроль, ты успешно справился. А вот с остальным. Ты все испортил, буду честен. Но я не виноват. Что я действительно сделал... Подчеркнул направление, в котором тебе нужно совершенствоваться, и направление, о котором другие люди должны знать. То, что произошло сегодня, было необходимо, чтобы помочь тебе самосовершенствоваться.

Амин покачал головой.

Хотя он и обвинял этого идиота, лидеры не обвиняли.

Они посчитали, что Амин допустил ошибку, и в результате поставили ему низкую оценку в оценочном листе, и – что еще хуже – ясно дали ему понять, что именно он виноват в случившемся. Продолжай так набирать баллы – и провалишь весь курс.

– С момента, как я посмотрел фильм "Четыре льва", я хотел совершить подобное и сегодня ты мне помог. Ты – идиот.

– Я – идиот?

– Да.

– Как же тогда получилось, что я получил отличную десятку? Напомни мне еще раз – что ты получил? Четыре, не так ли?

– Из-за тебя! – воскликнул Амин.

Несколько других соратников по лагерю повернулись посмотреть, что за шум. Амин махнул им рукой, извиняясь за беспокойство, и – один за другим – они снова продолжили свои личные разговоры.

– Сейчас я больше склоняюсь к провалу, чем к сдаче, и я ненавижу давление...

– Послушай, я не хочу, чтобы ты провалился... позанимайся со мной до конца курса, и я позабочусь о том, чтобы ты не провалился. Я обещаю...

– Почему я должен доверять тебе?

– Потому что мы заодно.

– У тебя даже нет бороды.

– Я не смог пройти стадию чесания. То, что я без бороды, еще не значит, что я не могу быть террористом.

Мартин выдержал небольшую паузу.

– В любом случае, если судить по тому, где я сижу, мы, скорее всего, все равно окажемся вместе. Я имею в виду – в прошлый раз тебя никто не выбрал, не так ли? А теперь, как ты сам выразился, ты провалился... Я уверен, что ребята не будут выстраиваться в очередь, чтобы заниматься с тобой на следующем занятии. Ну же, вместе мы справимся. Мы будем хорошей командой.

Амин оглядел палатку.

Практически все присутствующие здесь заняты едой, болтовней, заговорами и смехом, и Амин понял, что Мартин оказался прав. Его не выберут на других уроках – ну, за исключением человека, безудержно рыдающего в дальнем углу.

Козел, которого все сейчас ели, был его любовником, и... Ну... Горе сильно отразилось на нем. Мы должны убить его ради благополучия лагеря. Если выбирать между Мартином – человеком, который сглупил, но уже получил отличную оценку, – и человеком, которого снедали вина и горе... Мартин явно являлся лучшим из возможных вариантов.

– Хорошо, – сказал Амин. – Но, если ты, блядь, все испортишь, я тебя убью.

Мартин улыбнулся.

– Вполне справедливо.

Затем...

– Так кем ты хочешь быть? – спросил он после паузы.

– Кем?

– Мэлом Гибсоном или Дэнни Гловером?

Итак...

Я знаю, что произошло на видеозаписи.

Понимаете, я везде и все вижу. Иногда я вижу слишком много, и мне не хочется видеть то, что я вижу.

Как в тот раз, когда я случайно застал свою маму, трахающую отца десятидюймовым черным членом. Вероятно, сейчас вы представили ее со страпоном между ног, но, увы, все оказалось иначе. Видите ли, у нее был день рождения, и поэтому она решила заказать себе мужчину-проститутку.