Текст книги "Быть котом"

Автор книги: Мэтт Хейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Невероятное открытие

Мисс Хлыстер поставила Барни на стул. Это был тот же стул, на котором он сидел вчера, думая о том, что хуже быть уже не может. Как же он ошибался! Похожая на скелет мисс Хлыстер прошла к двери и заперла ее. Зачем это, интересно?

Повернувшись, она окинула его странным взглядом. Сочувствия в ее взгляде не было – впрочем, и злости тоже.

– Кто ты? – прошептала она.

Конечно, люди постоянно задают животным вопросы. Например, если собака подняла ногу, собираясь пописать на ковер, мы спрашиваем: «Так, это еще что такое?» Или если золотая рыбка плавает на поверхности воды брюхом кверху, мы осведомляемся: «Ты что, умерла?» Но все-таки обычно, когда человек спрашивает что-то у животного, он не ожидает ответа – как не ожидала этого Рисса сегодня утром.

Но Барни всерьез казалось, что мисс Хлыстер ждет от него именно ответа.

Она подошла ближе и наклонилась к лицу Барни.

– Не сиди как истукан. Скажи мне! Я хочу точно знать.

«Она сумасшедшая», – подумал Барни. В нос ему ударил рыбный запах ее дыхания.

– Ну, – начал он, уверенный, что она все равно его не поймет. – На самом деле я не кот. Я – Барни Ив. И кстати говоря, вы самая жуткая директриса на свете.

Он ожидал увидеть бессмысленный взгляд.

Ведь он говорил на кошачьем языке, а не на человеческом.

Но она смотрела отнюдь не бессмысленно. Она улыбалась – и без всякой неприязни! Улыбка скоро превратилась в смех, а смех становился все громче, пока не заполнил всю комнату. Жуткий смех! Так могла бы хохотать ведьма, произнося страшное заклинание над котлом. Но мисс Хлыстер ведьмой не была. Она была кем-то другим – и не менее опасным.

Теперь она зажала рот ладонью, пытаясь сдержать смех – но безуспешно. Еще немного – и она уже валялась на полу, извиваясь от неудержимого хохота.

– Он сделал это! – твердила она к великому смущению Барни. – Он правда это сделал!

Прошло не меньше минуты, прежде чем она встала на ноги.

– Ах, до чего же это смешно! И как же это приятно… Барни Ив! Ты – Барни Ив!

Барни помедлил, раздумывая, стоит ли ему вообще открывать рот. Но не успел он решить это, как слова сами слетели с его губ:

– Да, я – Барни Ив. Но как вы понимаете, что я говорю?

Мисс Хлыстер поняла его мяуканье – (и, да, все его слова уместились во всего одно «мяу») – но решила ему не отвечать. Не сейчас.

– Когда? – спросила она, едва сдерживая смех.

– Что «когда»?

– Ты, как всегда, медленно соображаешь, а, Барни Ив? Хорошо, я буду говорить медленно. – Она прикрыла глаза и, четко артикулируя, произнесла по слогам: – Ког-да. Ты. Стал. Ко-том?

– Сегодня утром, – сказал он. – Вчера я почувствовал себя как-то странно, а сегодня проснулся уже… таким.

(Три «мяу», длинных и проникновенных.)

– Сегодня утром… сегодня утром… – задумчиво протянула мисс Хлыстер, постукивая пальцами по подбородку, словно это было немое пианино.

Затем последовал другой вопрос:

– И что, где же ты теперь?

Барни растерялся:

– Я здесь.

– Нет, идиот, другой ты. Лучший ты. Кот в твоем теле.

– Я не знаю. Он дошел до автобусной остановки с Риссой и потом убежал.

– Отлично. – Мисс Хлыстер удовлетворенно кивнула. – Отлично, отлично. Ему нужно будет немного времени, чтобы все уладить. Потом он придет сюда. Очень хорошо… Но не для тебя, конечно же. Для тебя все это очень, очень скверно. Потому что это твой билет.

– Какой билет? – спросил Барни, заметив на столе конверт, из которого выглядывало что-то, похожее на билеты.

– О, нет, не это, – сказала она, махнув рукой в сторону конверта. Барни успел рассмотреть адрес:

Мисс Полли Хлыстер

Платановая аллея, 63

Блэнфорд

Блэнфордшир

BL1 3NR

– Это настоящие билеты, мои билеты. Для меня и того единственного человека, которого я люблю. Билеты, чтобы навсегда уехать отсюда. Завтра в это же время я уже буду на пути в Старый Сиам. Это в Таиланде. Я говорю о билете в тебя. В настоящего тебя.

– Не понимаю.

– Конечно, не понимаешь, – сказала она, и ее тонкие губы скривились в холодной усмешке. – Ведь даже если ты выглядишь как кот, это еще не значит, что соображаешь ты так же хорошо, как кот. – Она снова наклонилась к нему. Он почувствовал, как из его подушечек выпускаются когти, которым не терпелось вцепиться ей в нос. Но он был слишком напуган, чтобы хоть что-то предпринять.

– Ты знаешь, какой IQ у средней кошки? – спросила она.

– Нет, не знаю.

– Тысяча шесть. Это на девятьсот целых шесть десятых больше, чем у среднего человека. – Мисс Хлыстер замолчала и облизнула губы, как будто смакуя что-то. – В любом случае, все это происходит чаще, чем ты думаешь. Вот я, например, кошка. Точнее, была кошкой. Да-да, именно так – в средней школе Блэнфорда должность директора исполняет сиамская кошка. – Она снова усмехнулась, глядя на Барни, который пытался осознать этот невероятный факт. – И знаешь что? У этой школы никогда раньше не было таких блестящих показателей!

Сардины

Шерсть на теле Барни встала дыбом.

Мисс Хлыстер – кошка!

– О да, это так же верно, как и то, что у меня есть хвост, как говорят у нас, укошек, – сказала она. Заглянув за стол и открыв ящичек, она вытащила оттуда банку сардин.

– Знаешь, сколько сардин можно купить на зарплату директора? – спросила она, снимая крышку и засовывая одну из масляных рыбок себе в рот.

– Не знаю, – ответил Барни, узнавая рыбный запах, который почуял еще вчера, когда мальчиком сидел в ее кабинете. Теперь его кошачьему носу запах казался просто оглушительным.

– Целую кучу, – сказала она, чавкая рыбой и даже не пытаясь прикрыть рот. – М м-м-м-м, вкуснятина. Гораздо лучше, чем кошачий корм, скажу я тебе. Фу-у-у. Кошачий корм. Вот чем я тогда питалась. И не просто каким-то кошачьим кормом, а самым отвратительным кошачьим кормом во всем супермаркете «Костслайсерс» – кошачьим кормом с печенью кролика!

Вид у мисс Хлыстер был такой, словно ее сейчас стошнит от этого воспоминания. Но вместо этого она внезапно разозлилась и ударила кулаком по столу, отчего подпрыгнули все ручки в подставке-черепе.

– Видишь ли, все считали мисс Хлыстер – настоящую мисс Хлыстер – такой милашкой, – с горечью сказала она. – Милая Полли Хлыстер! Не прошло и двух дней с момента ее назначения на должность, как стало ясно, что директор из нее никудышный. Но никого это не беспокоило, потому что она, видите ли, была чудесным человеком. Она ездила на дамском велосипеде, была такой ласковой и доброй со всеми детьми, обожала свою маленькую сиамскую кошечку… – Она покачала головой. – Ну, я же придерживалась совсем другого мнения. Одна только печень кролика чего стоила… А эта крошечная кухонька, в которой она меня запирала!

Она съела еще одну сардинку, и еще одну, и еще, прикрыв глаза от удовольствия.

– Но теперь у нее больше нет власти надо мной, – сказала она странным голосом, от которого повеяло могильным холодом. – Да-да, у тебя больше нет никакой власти, а, Полли?

Она уже не смотрела на Барни. Взгляд ее был устремлен куда-то вниз, на стол. Сначала ему показалось, что она рассматривает пустую банку из-под сардин, которую только что туда поставила.

Но нет.

Она смотрела на подставку для ручек. На темную подставку странной формы с двумя отверстиями. Она наклонилась вперед и взяла ручку; на ней было написано:

СРЕДНЯЯ ШКОЛА БЛЭНФОРДА:

ВАШ РЕБЕНОК – ЭТО НАШ МИР.

После чего задумчиво уставилась в лицо Барни, постукивая ручкой по подставке. Подставке в форме черепа.

«Кошачий череп!» – осенило его, и постепенно в его голове стали вырисовываться масштабы того, на что способна мисс Хлыстер – или, точнее, кошка, ставшая мисс Хлыстер.

Бедняжка Полли

– Мне, конечно, пришлось срезать верх черепа, – задумчиво объяснила мисс Хлыстер, любуясь своей работой. – И покрасить – чтобы смотрелось благороднее. Получилось очень удобно! Что думаешь?

– Я… я… я думаю, что вы чудовище.

Она покачала головой.

– Нет, Барни, уверяю тебя: бывшей мисс Хлыстер очень неплохо жилось в моем стареющем кошачьем теле. Я ей рассказывала чудные истории про Старый Сиам, я ее холила и лелеяла. – Она вздохнула, задумавшись. – Конечно, я не давала ей ни еды, ни воды, но по сравнению с печенью кролика ей, можно сказать, еще повезло. Ох, и все-таки, бедняжка Полли! Умереть такой нелепой смертью… Это было нелегко. Я до сих пор храню этот маленький сувенир, который напоминает мне о ней.

Она снова дотронулась до подставки.

Уголки ее рта задрожали, словно кошачий хвост.

– Беда только в том, что у меня слишком много ручек. Мне их дают бесплатно. Такой вот бонус есть у моей работы. А этот старый череп не очень-то вместительный. – Губы ее расплылись в улыбку. – В общем, к чему это я: мне бы очень пригодилась новая подставка для ручек. Понимаешь меня?

И, на случай если он все-таки не понял, она постучала пальцем по своей голове и потом ткнула в Барни.

– Думаю, в твой череп поместилось бы еще немного ручек. Да, там даже можно будет держать пару маркеров.

– Вы сумасшедшая, – пробормотал Барни. Он спрыгнул со стула и попятился к двери. – Вы просто сумасшедшая.

– Ну нет. Я скажу тебе, что было бы сумасшествием, – прошипела она. – Оставаться кошкой. Вот что было бы полным безумием. В том, чтобы быть кошкой, нет ровным счетом ничего хорошего… Страшно подумать, что мне пришлось пережить, находясь во власти людей… Тогда я была просто маленькой старой Карамелькой. И ладно бы только Полли Хлыстер. Она еще была ничего! Но дело в том, что у нее были соседи, а у этих соседей – детки. По фамилии Фриман. Вот это были палачи. Однажды, в Ночь Костров, они… они…

Она замолчала. Крепко зажмурилась, как будто воспоминание об этом было осколком стекла, попавшим ей в ботинок.

– Ну, не будем об этом. Той ночью я вышла из дома с хвостом, а вернулась без него. Так что, сам понимаешь, я вздохнула с облегчением, когда узнала, что Фриманы уезжают жить за границу – и не куда-то, а в Таиланд, на родину моих предков. Но это не могло меня утешить, ведь каждый раз, поворачивая голову назад, я видела пустое место там, где раньше был мой хвост. Но, надо сказать, я могла бы с этим справиться. Я могла бы справиться с чем угодно, если бы только со мной был…

Она замолчала, глубоко вздохнула и только потом продолжила:

– Так вот, как я говорила, в тот день, когда я лишилась хвоста, я поклялась им отомстить – всем, всем людям на свете, и особенно детям. И тогда я вспомнила одну из старых сиамских легенд. Это легенда про кота, который стал королем. И король этот преследовал людей, которые съели его родителей. Ну, в наше время мало кто из детей боится королей… но директор школы – совсем другое дело! Это была замечательная идея, тем более, что я как раз жила с человеком, которого назначили директором школы!

Барни уперся хвостом в дверь. Нужно выбираться отсюда, пока мисс Хлыстер не закончила свой рассказ (давайте договоримся называть ее все так же: мисс Хлыстер, потому что ее кошачье имя, Карамелька, – это что-то вкусное, мягкое, сладкое и сахарное, а в данном случае это несколько неуместно). Но как сбежать отсюда? Дверь заперта. Окно тоже закрыто, да и в любом случае оно слишком высоко. Безнадежно!

– Пожалуйста, не трогайте меня!

Но мисс Хлыстер его не слушала. Она встала и вышла из-за стола, идеально прямая, как балерина, и, неслышно ступая, двинулась к Барни.

– Так что я дождалась того момента, когда у нее выдался особо трудный день на работе. Долго ждать не пришлось. И я уже знала, что делать. Мне нужно было притвориться, что моя жизнь очень проста и приятна. Я растянулась на коврике возле камина, и тогда она загадала желание. А я вспомнила о том, что мне пришлось пережить, и загадала ответное желание… Вот и все!

Барни слышал, как школьники шумели на спортивном поле, готовясь к утреннему матчу по регби. Впервые в жизни ему захотелось быть там, среди них.

– Но я никогда не обижал кошек! – воскликнул Барни.

– Ты человек и остаешься человеком даже в теле кота, – голосом, колючим, как утренний мороз, отрезала мисс Хлыстер. – А для человека кошка – это всего лишь кошка, муравей – всего лишь муравей, а дерево – всего лишь дерево. Так что в этом я похожа на тебя: встречаю по одежке. Ты человек, и значит, ты заслуживаешь наказания, как и все люди.

– Но почему именно я? Вы всегда ко мне придирались! Почему?!

– Ах, тебе нужна причина. Как мило! Как это по-человечески. Ну что ж, могу назвать тебе одну причину, если тебе от этого станет легче. Знаешь, у меня хорошая память. Я, например, помню, как однажды, когда я была совсем котенком, за мной в парке погнался спаниель Кинг чарльз. И я помню гнусного веснушчатого мальчишку, который хохотал и даже не думал отозвать собаку. Вот. Как тебе такая причина?

Барни вспомнил тот случай.

– Но я смеялся не над кошкой… я имею в виду, не над вами… я смеялся над Гастером, моей собакой. Это было смешно, потому что я знал, что он не сможет вас догнать. Он маленький безобидный спаниель. Он никогда ни одной кошки не поймал. Он не собирался…

Но говоря это, точнее, выдавливая из себя жалкое немощное мяуканье, Барни вспомнил об огромной морде Гастера, которая нависала над ним сегодня утром, морде, на которой была написана явная готовность убить. В тот момент Гастер вовсе не казался «маленьким безобидным спаниелем».

– Простите меня, – взмолился Барни.

– О, я обязательно прощу тебя. Чуть позже, когда отнесу тебя домой и начну мастерить новую подставку для ручек…

За дверью, в коридоре, послышались шаги. Тук-тук – знакомый стук каблучков секретарши. Барни не помнил, как ее зовут.

– Помогите! – закричал он. – Помогите! На помощь!

Он совсем отчаялся. Но, может быть, в школе есть и другие бывшие кошки, не такие безжалостные? А даже если их нет, то, может быть, хоть люди обратят внимание на кошачьи вопли за закрытой дверью? Мисс Хлыстер, судя по всему, пришла в голову та же мысль.

– Чш-ш-ш! – громко прошипела она, наклонившись над Барни с раскинутыми руками на случай, если он попытается удрать. – Тихо!

– Помогите! Помогите!

К нему протянулись ее руки с длинными, похожими на когти ноготками.

Шаги остановились у двери.

Мисс Хлыстер напряглась.

И вот наконец! В дверь вежливо постучались.

Мисс Хлыстер рявкнула, едва сдерживаясь:

– Да? – И приложила палец к губам, приказывая Барни молчать. Но Барни знал, что это, возможно, его последний шанс.

– Помогите! – мяукнул он во всю силу своих легких. Прозвучал душераздирающий вопль, на который не мог не обратить внимания любой, кто хоть немного неравнодушен к кошкам.

– Я просто… мне показалось, что здесь мяукала кошка, – раздался голос секретарши из-за закрытой двери.

Мисс Хлыстер закатила глаза. Ей пришлось сдаться. Она открыла дверь.

– Нет, Дафни, нет тут никаких кошек! – рявкнула она. – А теперь, пожалуйста, исчезни и займись своей работой. Напечатай что-нибудь, что ли, я не знаю.

Барни не нужно было долго упрашивать: он знал, что еще немного – и дверь закроется. Так что он побежал. Точнее, попытался.

Но мисс Хлыстер заметила это и с молниеносной реакцией, оставшейся, видимо, от ее кошачьей жизни, распахнула дверь во всю ширину, прижав Барни к тумбочке.

– Я не… могу… дышать, – задохнулся Барни.

– Что это за шум? – удивилась Дафни, пытаясь заглянуть за плечо мисс Хлыстер.

– Это отопление шумит, – соврала мисс Хлыстер. – Что-то оно барахлит в последнее время. Видимо, с трубами что-то не то. Я уже вызвала техника. Ну, если это все…

– Да-да, – сказала Дафни. – Простите, что побеспокоила.

Последняя надежда испарилась. Дверь захлопнулась, и он смог наконец вздохнуть. Не успел он прийти в себя, как длинные ногти мисс Хлыстер впились в его спину. Она подняла его высоко в воздух.

– А теперь взгляни в окно, – сказала она с притворной заботой. – Думаю, это твоя последняя возможность увидеть солнечный свет.

Перед Барни мелькнуло поле, где мальчишки играли в регби, и деревья вдоль дороги. Машины, несущиеся мимо. Белые облака в небе манили к себе, как несбыточная мечта.

Секундой позже все это исчезло. Его бросили вниз, на холодную металлическую поверхность возле какой-то старой папки. Задрав голову, он увидел лицо мисс Хлыстер, которая улыбалась ему с таким видом, словно собиралась преподнести ему подарок.

– Все мы рано или поздно окажемся во тьме, – изрекла она. И вслед за этим задвинула ящик шкафчика, оставив Барни в самой черной темноте на земле.

В ящике

Отличное начало двенадцатого года жизни! Превратиться в кота, запертого в тумбочке чокнутой кошкой-директрисой!

– Выпустите меня!

В ответ послышался ее голос, ледяной и жесткий, как металл, на котором он сидел:

– Ох, мне очень жаль так с тобой поступать, но на самом деле ты должен быть мне благодарен. Видишь ли, я делаю ровно то, за что мне платят. Я тебя учу. Я даю тебе уроки страха и пытаюсь показать, что нужно быть осторожным со своими желаниями. И кстати, тот миф насчет того, что у кошек девять жизней, это вранье. Ты скоро это поймешь, когда я отнесу тебя домой.

– Но моя мама! Она-то ни в чем не виновата. И так папы уже нет. Если не станет еще и меня, то у нее вообще никого не останется.

– Ты кое о чем забыл, – заметила мисс Хлыстер. – Ты же кот! Так что если даже я тебя отпущу – чего я, конечно, не сделаю, – твоя мама никогда в жизни не догадается, что ты – это ты. А снова превратиться в себя ты не сможешь: не хватит сил.

– Постойте-ка… я могу снова стать собой? – встрепенулся Барни.

– Да нет же, идиот. Ты что, не слышал, что я сказала?

– Я слышал, но вы сказали, что я не смогу этого сделать, потому что у меня не хватит сил. То есть если бы я не был таким слабым, я бы мог…

– Да даже если ты доживешь до ста лет (а этого не произойдет, потому что ты всего лишь кот), ты никогда не станешь достаточно сильным.

Барни никак не мог взять в толк, о чем она говорит, но начал подозревать, что мисс Хлыстер движет не только желание мести.

– Но вы говорите, что есть способ снова стать собой?

Даже не видя ее, он почувствовал, как она улыбнулась.

– К сожалению, для тебя это считай что невозможно. Понимаешь, кот, который стал тобой, будет гораздо счастливее в твоем теле, чем ты. Ты поменялся телами с котом, который ненавидит людей так же сильно, как и я. Для тебя нет обратного билета, Барни Ив.

Интересно, она врет? Или правда нет способа снова стать человеком?

– Видишь ли, – продолжала мисс Хлыстер, – ты уже упустил свою возможность. А жизнь из этого и состоит. Из возможностей. А возможность – как кошачья дверца: упустишь момент – и все, она уже захлопнулась. Но не огорчайся! Мертвые уже ни о чем не сожалеют.

Мисс Хлыстер очень развеселили собственные слова.

Барни ничего не оставалось, как только сидеть на кучке скрепок, глядеть в темноту, вдыхать запах канцтоваров и слушать ужасающий кошачий смех, издаваемый человеческим ртом.

Потом наступила тишина.

Барни все ждал и ждал, пытаясь что-нибудь придумать.

Но ничего не придумывалось.

Он услышал, как мисс Хлыстер вышла из кабинета. Но толку-то! Изнутри ящик не открывался. Если бы у него были пальцы, он бы попытался открыть замок скрепкой. Но пальцев у него не было, только подушечки.

Делать было нечего. С горя он принялся монотонно мяукать, пока совсем не выбился из сил и веки его не стали такими тяжелыми, что он не мог больше держать их открытыми. Но он продолжал мяукать, находясь на грани между сном и явью, и вдруг услышал, как откуда-то из глубины подсознания всплывает слабый папин голос.

«Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…»

Триумфальное возвращение автора

Привет. Это всего лишь я. Автор. Я пытался держаться в сторонке – пусть рассказ идет своим чередом (рано или поздно приходится отпускать тех, кого любишь), и, мне кажется, он неплохо справился. Пару раз споткнулся, но тут же снова встал на ноги. Так вот, я подумал, что пришло время рассказать вам про пункт седьмой. Помните? Из первой главы? Тот список, который я вам показывал. Итак, пришло время произнести это вслух.

ОБРАТИМАЯ

МЕЖВИДОВАЯ МЕТАМОРФОЗА

Или, иначе говоря, способность кошки превращаться в человека с одновременным превращением этого человека в кошку. Так, например, Карамелька стала мисс Хлыстер, а настоящая мисс Хлыстер стала Карамелькой – ненадолго, правда, потому что очень скоро она превратилась в подставку для ручек.

«Но как же так? – думаете вы. (Конечно, думаете, не отрицайте!) – Ведь тот, как раньше был кошкой, обязательно рассказал бы обо всем этом».

Ну, это еще вопрос. Если бы к вам пришел человек и заявил, что раньше он был кошкой, вы бы ему поверили?

Что, неужели вы бы ему ответили: «О, как здорово! Ты раньше был кошкой, а я раньше ненавидел грибы. Супер, давай дружить»?

Что-то я сомневаюсь.

На самом деле вы бы ему ответили: «Нет, ты не мог быть кошкой, потому что это невозможно. Ты явно не в своем уме, так что, думаю, мне пора. До свидания».

Возможно, вы бы не произнесли этого вслух. Для этого вы выглядите слишком милыми и воспитанными. Но это именно то, что вы бы подумали.

Так что кошкам, которые превратились в человека и кому-нибудь рассказали об этом, просто никто не поверил. А тех, кто ничего не рассказывал, никто об этом и не спрашивал. Что же касается людей, превратившихся в кошек, то они постоянно говорят об этом людям, но их не слушают. И их слова остаются одиноким мяуканьем.

Ну вот, я закончил. Пойду по своим делам. Я бросаю рассказ там, где его оставил – в школе, и пусть он дальше сам о себе заботится. Давай, рассказ, вперед.

Веди себя хорошо.