Текст книги "Дыхание любви"
Автор книги: Мерлин Лавлейс (Ловлейс)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– Сто двадцать три мили… – недоуменно повторила Карли. – Что это значит?
– Это значит, что его шайба летит со скоростью сто двадцать три мили в час! – Удивившись неосведомленности собеседницы, Джоанна продолжила: – В тот год Райан Макманн был назван лучшим игроком НХЛ и его команда завоевала Кубок.
– Кубок Дэвиса? – спросила Карли.
Джоанна опешила, не в силах поверить, что такая умная, серьезная женщина, как Сэмюелс, не знает элементарных вещей.
– Кубок Стэнли! – с легким укором уточнила она. – А Кубок Дэвиса – это в теннисе, майор!
– Понятно.
– Давайте я вам все объясню, – снисходительно предложила Джоанна. – Кубок Стэнли – старейший в профессиональном спорте и назван в честь английского лорда Стэнли: в середине девятнадцатого века он был министром королевских колоний. Кубок Стэнли – это символ силы, мужества и профессиональной игры. Любой хоккеист готов на все, лишь бы увидеть свое имя, начертанное на серебряном кубке.
– Готов на все… – задумчиво промолвила Карли. – На что именно?
– На многое, майор! – авторитетно заявила Джоанна. – Случается, игроки пользуются запрещенными приемами, наносят друг другу серьезные травмы и даже увечья… Но хоккей – это такая игра, майор!
– А Райан Макманн? Он тоже был готов на все? Травмировать соперников, выводить их из игры?
– Нет, что вы! – пылко возразила Джоанна. – Райан Макманн всегда играл строго по правилам. Фанаты обожали его за это и гордились им!
Карли кивнула. Слушая рассказ Джоанны, она удивлялась способности людей очаровываться спортсменами, кинозвездами, певцами, возносить их на недосягаемый пьедестал, видеть в них только достоинства и не замечать недостатки. Восхищаться, обожать, проявлять безграничную преданность своим кумирам. Две встречи с Макманном не убедили Карли в том, что этот человек подходит на роль кумира. Но Джоанна знала Макманна в те годы, когда он находился в зените славы, и, возможно, тогда он был другим.
– Райан Макманн организовал и спонсировал программу “Айс Баддис”, – продолжала капитан Уэст, – и значительные суммы от игр шли на благотворительность. Игроки отдавали проценты от заработанных денег на помощь детям-инвалидам.
– Что ж, похвально!
– Более чем похвально! Кстати, эта программа имеет непосредственное отношение к моей семье! Мой брат Джек получает от нее помощь.
– О чем вы? – спросила Карли.
– Когда Джеку было десять лет, школьный автобус, возивший учеников, попал в аварию и перевернулся. Джек стал инвалидом, у него парализована нижняя часть тела.
– О Господи!
– Да, к сожалению. Так вот, он получает материальную помощь от “Айс Баддис”, и они даже купили ему специальное инвалидное кресло, в котором он мог бы кататься по льду и принимать участие в состязаниях спортсменов-инвалидов. Видели бы вы, мэм, как Джек гоняет на нем по льду! – Джоанна улыбнулась.
“Похоже, все члены семьи Уэст физически сильные, выносливые люди. И мужественные!” – с уважением подумала Карли.
– Да если хотите знать, за время своей карьеры Райан Макманн потратил миллионы долларов на благотворительность! – воскликнула Джоанна. – Что там тогда произошло с ним в гостиничном номере, мне неизвестно, и произошло ли… Но моя семья и я всегда будем благодарны этому человеку за его душевную щедрость!
– Скажите, Джоанна, знаете ли вы что-нибудь о его личной жизни? По-моему, жена бросила Макманна сразу после суда?
– Кажется, их брак был непрочным. Они слишком разные люди. Помню, я как-то читала интервью с женой Макманна в журнале “Пипл”. Так вот, меня поразило, что эта особа открыто заявляла, будто жить со знаменитым спортсменом очень тяжело, и признавалась, что ненавидит хоккей. Разве любящая жена позволит себе такие высказывания? – Как и во время их прошлой беседы, едва речь зашла о семейных отношениях, Джоанна машинально приподняла левую руку и взглянула на золотое колечко с бриллиантом, сверкавшее на безымянном пальце. – Просто большинство людей не понимают и не хотят задумываться над тем, что профессия, дело, которому служишь, и работа – разные вещи. Для меня, например, очень важно различие между этими понятиями.
– Летать – это дело вашей жизни, а не работа? – улыбнулась Карли.
– Конечно, майор! – убежденно воскликнула молодая женщина. – Я всегда мечтала быть пилотом! И уверена, вы тоже не случайно выбрали профессию юриста.
– Вы правы, – ответила Карли. – В моей семье три поколения занимались и продолжают заниматься юриспруденцией, и я сделала свой выбор осознанно. – Она взглянула на часы. – К сожалению, капитан, мне пора. Вечером я должна еще поработать.
Карли взяла со стола чек, взглянула на него и достала из сумочки деньги. Джоанна тоже потянулась к сумочке, но Карли остановила ее:
– Не надо, капитан, я сама заплачу за нас обеих. Спасибо, что составили мне компанию. Я очень рада, что побеседовала с вами.
“И получила дополнительную информацию о свидетеле обвинения Райане Макманне”, – мысленно добавила Карли.
Нет, никаких новых важных фактов, улик или версий Карли не узнала и пока не составила о Райане Макманне четкого представления, но кое-что для себя прояснила. Она почти перестала сомневаться в его свидетельских показаниях против Майкла Смита, которого Макманн видел на Ривер-роуд в день и час убийства.
По дороге домой Карли размышляла о темно-зеленом “форде-торес”, принадлежащем подполковнику Смиту, и о данных, полученных ею в библиотеке на Райана Макманна. Подъехав к своему дому, увитому плющом, она внезапно решила не работать с документами, а тщательно продумать завтрашнюю беседу с Майклом Смитом, подозреваемым в убийстве жены, и хорошо подготовиться к ней. Наступающий день обещал быть сложным, насыщенным, но весьма интересным.
Глава 5
– Двенадцатого апреля я не покидал библиотеку до пяти вечера, не проезжал по Ривер-роуд и не убивал жену, – упрямо твердил подполковник Смит, глядя прямо перед собой.
Карли кивала, а потом снова задавала тот же вопрос:
– Почему в таком случае никто, ни один человек не может подтвердить, что видел вас в библиотеке “Фэрчайлд” до того момента, как вы покинули ее, отметив пропуск в семнадцать двадцать?
Она пристально смотрела на подполковника Смита, пытаясь по внешним признакам составить о нем верное представление, необходимое для расследования. Строгое лицо с правильными чертами, внимательный взгляд серых глаз, тяжелая челюсть, коротко стриженные волосы. Военная форма голубого цвета ему к лицу, на груди – несколько рядов разноцветных планок, свидетельствующих о наградах. Инженер, пилот самолета-заправщика. Слушатель академии военно-воздушных сил.
На бесстрастном лице Смита четко выделяется маленький свежий шрам над левой бровью. Происхождение его очевидно: получен в результате недавних бурных объяснений с ныне покойной женой.
– На моем курсе в академии военно-воздушных сил обучается свыше трехсот полковников и подполковников, – ответил Смит. – В других учебных заведениях, расположенных на территории базы, включая и вашу школу военных прокуроров, еще несколько сотен. Поэтому персонал библиотеки не в состоянии запомнить такое количество людей.
Да, Майкл Смит оказался именно таким, каким его описывали друзья и сокурсники. Очень выдержанный, хорошо владеющий собой, замкнутый, необщительный человек. Маловероятно, что он умело притворяется таким. А вот его покойная жена Элен была совсем другой. Яркой, общительной, заметной, выделяющейся из толпы. Она, вне всякого сомнения, затмевала мужа, и ему невольно приходилось быть на вторых ролях, как говорят, находиться при жене. Что связывало этих абсолютно разных людей?
Похоже, официально обвиненный в убийстве жены, подполковник Смит еще больше ушел в себя и замкнулся. Казалось, он твердит заученный текст и не в силах придумать в свое оправдание ничего нового.
– Скажите, мистер Смит, может, вы видели в библиотеке кого-то из преподавателей или слушателей?
– Нет, в библиотеке я никого не встретил. – Адвокат Дж. Патнем Джонс мгновенно поднял голову от бумаг и сделал жест рукой.
– Насколько вам известно, помещение библиотеки “Фэрчайлд” занимает огромную площадь, майор Сэмюелс, – проговорил он. – И человек, работающий там, подчеркиваю – работающий, может и не заметить своих знакомых.
– Мне известны и расположение, и размеры библиотеки “Фэрчайлд”, мистер Джонс, – сказала Карли.
– Значит, этот вопрос следует снять, майор Сэмюелс, – самодовольно улыбнулся адвокат.
Карли сделала вид, что не обратила внимания на реплику адвоката. Она была знакома с Дж. Патнемом Джонсом давно, и он никогда не внушал ей симпатии – ни личной, ни профессиональной. Этот холеный, благополучный, самодовольный мужчина откровенно заявлял, что берется лишь за те дела, которые, как подсказывают ему опыт и профессиональное чутье, непременно выиграет в суде. Намек был понятен: Джонс считал себя непревзойденным мастером адвокатуры, способным представить любое дело в свете, выгодном его клиенту.
Глядя на Джонса, Карли думала сейчас и о том, что этот адвокат берет за работу огромные деньги, а подполковник Смит не производит впечатления миллионера. Карли примерно представляла его доходы, и ее удивляло, почему выбор Смита пал именно на Дж. Патнема Джонса.
– Данные, зафиксированные библиотечным компьютером, свидетельствуют о том, что вы начали работать на нем лишь после половины четвертого, – обратилась Карли к подполковнику Смиту. – Объясните, чем вы занимались в библиотеке столько времени.
– Я уже много раз отвечал на этот вопрос полиции, – бесстрастно отозвался подполковник. – Я взял с собой в библиотеку свой персональный ноутбук. Сначала работал над отчетом только с ним примерно до трех часов дня, а потом, чтобы отыскать необходимые мне дополнительные данные, воспользовался библиотечным компьютером. В пять вечера я выключил его, вышел из библиотеки и поехал домой.
– И там, дома, узнали об убийстве жены?
– Совершенно верно, майор.
Карли молчала, пристально глядя на Майкла Смита. Почему он так странно ведет себя? Замкнуто, отстраненно, словно речь идет не о его дальнейшей судьбе, а о чем-то постороннем, не имеющем к нему никакого отношения. Если бы в данный момент Карли выступала на суде в качестве прокурора, она восхищалась бы хладнокровием и выдержкой обвиняемого. А вот на месте адвоката непременно посоветовала бы Смиту изменить линию поведения. Побольше эмоций, живости, заинтересованности, ведь дело касается его лично! Ему что же, все равно: признают его невиновным или осудят и лишат свободы? Неужели Смиту наплевать на карьеру, которая будет неизбежно поломана в том случае, если его признают убийцей жены? Его и так уже ограничили в передвижениях, и за пределы территории базы он не имеет права выезжать. Странно, что такой опытный адвокат, как Джонс, не объяснил всех этих очевидных вещей своему подзащитному и не дал совет, как себя вести!
– Если вы, по вашему утверждению, находились в библиотеке до пяти вечера, то как в таком случае вы объясните заявление свидетеля, который видел, как офицер с серебряными дубовыми листочками на темно-синих погонах ехал около двух часов дня по Ривер-роуд в принадлежащей вам машине?
Адвокат Джонс, с нетерпением ожидавший этого вопроса, подался вперед и скрестил руки на груди. Эта его любимая поза означала, что он твердо уверен в своих силах, абсолютно спокоен и готов дать решительный отпор таким вот назойливым особам, как Карли Сэмюелс.
– Объясняется это просто, майор. – Адвокат самодовольно усмехнулся. – Райан Макманн лжет.
– С какой же целью?
– О, причин можно назвать множество! Не исключено, что Макманн, возвращаясь из тюрьмы, видел, как Элен Досон-Смит гуляла в лесу. Или преследовал ее. Или сам застрелил Досон-Смит и, чтобы отвести от себя подозрение, оговорил моего клиента.
– На пистолете не обнаружены отпечатки пальцев Макманна, – напомнила Карли. – К тому же он прошел испытание на детекторе лжи.
Джонс сделал небрежный жест рукой, давая понять, что такие мелочи, как успешное испытание на детекторе лжи, его совершенно не волнуют. Подумаешь, Макманн прошел его, а Смит нет!
– Свидетельство Райана Макманна, якобы видевшего моего клиента на Ривер-роуд в день и час убийства, не имеет законной силы, – сказал адвокат. – Его нельзя принимать во внимание согласно вашему, майор, своду военных правил, о чем говорится в подпункте А параграфа 609! – И адвокат торжествующе указал пальцем на толстую книгу, лежащую перед ним на столе. – Напомнить вам, что там записано?
– Благодарю, я знаю это наизусть.
– А я все-таки напомню, майор! Там указано, что свидетельские показания лиц, совершивших тяжкие преступления и отбывающих за это тюремный срок, не принимаются во внимание.
– Верно, но дальше сказано, что свидетельские показания помилованных или получивших освобождение принимаются во внимание, мистер Джонс.
– Ну, что касается вашего свидетеля, Макманна, то он еще не получил освобождения. Он условно, подчеркиваю, майор, условно освобожденный. А когда его срок закончится и чем… Нет, пока свидетельские показания Макманна не имеют для нас никакого значения.
– Но он перейдет в разряд обычных свободных граждан именно к тому моменту, когда начнутся судебные слушания, мистер Джонс. В своем новом качестве Макманн явится в суд и даст там показания против вашего клиента. Он сообщит, что видел офицера военно-воздушных сил, сидящего за рулем “форда-торес” двенадцатого апреля приблизительно в два часа дня. И убеждена, что члены суда отнесутся к его заявлению с большим вниманием, чем к утверждению вашего клиента о том, что он находился в данное время в библиотеке, где его никто не видел.
Произнеся это самым решительным тоном, Карли, однако, совсем не была уверена, что в суде все произойдет именно таким образом. Да, к тому моменту Райан Макманн получит освобождение и станет полноправным гражданином, но прозвучат ли его свидетельства убедительно? Бывший заключенный против пилота, офицера военно-воздушных сил, подполковника, слушателя академии военно-воздушных сил? Сомнительно. Даже если прокурору удастся умолчать о бывшей судимости Макманна, то члены суда наверняка узнают в нем бывшего знаменитого хоккеиста и вспомнят о громком процессе! Не все же такие невежественные, как Карли, для которой хоккей – абстрактное понятие. Многие знают и помнят Макманна!
Дж. Патнем Джонс, очевидно, тоже подумал об этом. Он небрежным жестом поправил красный шелковый галстук, и золотое кольцо с бриллиантом на его мизинце сверкнуло холодным блеском.
– Даже если на минуту допустить, что суд примет показания мистера Макманна, дальше этого дело не двинется. Никто не видел, как подполковник Смит угрожал пистолетом жене. Никто не слышал выстрелов. Никто не встретил мистера Смита в сосновом лесу! Даже если дело дойдет до суда, присяжные не смогут вынести приговор! На основании чего? Показаний Макманна? Нет, майор Сэмюелс, дело не дойдет до суда!
– Это решать не нам с вами, а руководству академии военно-воздушных сил!
– Я не убивал жену, – внезапно прозвучал тихий бесстрастный голос Смита.
Карли посмотрела на подполковника и заметила, что у него нервно подергивается нижнее веко левого глаза.
– Я не могу верить вам на слово, подполковник, – быстро проговорила она. – Вы не предоставили мне никаких доказательств своей невиновности.
– Да, наш брак нельзя было назвать счастливым, – вдруг продолжил Майкл. – Мы разные люди, с несхожими характерами.
– Вы определяете ваш брак как неудачный…
– Да. У нас не было общих интересов.
“Не было общих интересов…” – мысленно повторила Карли.
А как же учеба в престижной академии военно-воздушных сил? Ведь туда направляют лучших офицеров, и после ее окончания большинство из них делают хорошую карьеру. И Майкл, и Элен тоже стремились к этому. Он же утверждает, что у них не было общих интересов. А профессиональные?
В академии военно-воздушных сил учились две категории офицеров. Первая – те, кто приехал в Максвелл вместе со своими семьями, поэтому учеба не повлияла на их семейные отношения. Вторая – офицеры, приехавшие в академию без жен или мужей. Эти слушатели по вечерам были предоставлены самим себе и проводили свободное время по своему усмотрению. Что, естественно, не способствовало укреплению семейных уз, поскольку офицеры проводили досуг не только на полях для гольфа или теннисных кортах.
Положение Майкла Смита было совсем другим, чем у его сокурсников. Он приехал учиться в Максвелл с женой, тоже слушательницей академии. И хотя, по словам Смита, их не объединяли общие интересы, но они оба стремились сделать карьеру, занять после окончания учебы престижную должность и получить как можно больше звездочек на погонах.
Да, Майкл и Элен были действительно разными людьми. Она – яркая, эффектная женщина, располагающая к себе живостью и неиссякаемой энергией. Честолюбивая, с большими амбициями. Майкл тоже не лишен карьерных устремлений, но молчалив, замкнут, не любит шумных сборищ. Так сказать, бледная тень своей яркой жены. Очевидно, Элен во всем подавляла мужа, вызывая его раздражение.
– Свидетели утверждают, что слышали, как жена упрекала вас в том, будто у вас прежде, во время работы на военной базе, был роман с секретаршей. – Карли пристально посмотрела на Смита. – Как вы прокомментируете это?
– У меня не было ни с кем романа.
Возможно, он говорит правду. Те, кто рассказал Карли об этом эпизоде, отмечали, что Элен не обрушилась на мужа с гневными обвинениями, а лишь презрительно высказала ему свои подозрения. Наверное, она была столь высокого мнения о себе, что и мысли не допускала об измене мужа. Зачем же в таком случае Элен бросила ему этот упрек? Чтобы муж не посмел обвинить в измене ее?
– Кстати, те же свидетели показали на допросе, будто слышали, как вы возмущались тем, что Элен Досон-Смит здесь, в Максвелле, состояла с кем-то в любовной связи.
– Я не возмущался… Просто… Ну, мне так казалось, но я ничего не утверждал, – пробормотал Майкл Смит. – Да, у нас давно испортились отношения, но что касается секса… До последнего времени все было нормально. И мне казалось, что Элен больше никто не нужен.
– Почему же вы предполагали, что у вашей жены кто-то был? Вы подозревали кого-то? Вашего сокурсника, например, или человека, не связанного с академией?
– Нет. Ни о ком конкретно я не знал. Однажды я спросил Элен, что у нас происходит, а она лишь рассмеялась и сказала: “Тебе не о чем беспокоиться”. Она почему-то долго смеялась, а когда перестала, мы снова начали спорить и разговаривать на повышенных тонах.
– Вы швырнули стакан ей в голову, – усмехнулась Карли. – Не это ли вы называете спором и разговором на повышенных тонах?
– В тот вечер Элен была сильно пьяна, – нехотя признался Смит. – Обычно она не начинала выяснять отношений на людях, а в тот вечер, видимо, выпила слишком много и… Я несколько раз предлагал ей обратиться за помощью и избавиться от пристрастия к алкоголю. И в тот вечер тоже говорил ей об этом.
– И что же?
– Она всегда отказывалась. И утром после ссоры тоже категорически отказалась проконсультироваться с врачом.
– Почему?
– Элен боялась, что это пагубно отразится на ее карьере. А уж если бы слухи о пристрастии жены к алкоголю дошли до ее отца… – Майкл сделал выразительную паузу.
Все правильно, утаить такую ошеломляющую новость от общественности было бы невозможно, и, конечно, отец Элен – генерал Рональд Досон – мгновенно узнал бы о пагубной привычке дочери. Главнокомандующий тихоокеанскими военно-воздушными силами генерал-полковник Досон руководил всеми операциями, проводившимися на огромной территории – от западного побережья Америки до восточных берегов Африки, а это больше половины всей поверхности Земли. Боевой генерал, заслуженный ветеран вьетнамской войны, чья кандидатура была недавно предложена самим президентом на пост председателя Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США.
– Скажите, мистер Смит, а разве ваш тесть не знал о проблемах дочери?
– Мне об этом ничего не известно, майор. Я никогда не говорил с ним по этому поводу.
– Почему?
Майкл Смит удивленно посмотрел на Карли и усмехнулся.
– Вы когда-нибудь встречались с моим тестем, майор? – Нет.
– Если бы встретились хоть раз, не задавали бы подобных вопросов!
– И все-таки я хотела бы получить от вас ответ на этот вопрос, подполковник!
– Скажу одно: ни жена, ни я не хотели вовлекать генерала Досона в наши проблемы, – раздраженно отозвался Смит.
Карли поняла, что касаться этой темы бесполезно и никаких дополнительных сведений Майкл Смит не даст. Он еще больше замкнется в себе, а ведь ей с таким трудом удалось разговорить его! К тому же Карли отлично понимала, почему Майкл ни при каких условиях не желал обращаться к тестю. Ей было известно, что генерал Досон, человек весьма крутого нрава и очень требовательный, держал в страхе своих многочисленных подчиненных, безгранично верил в торжество закона и необычайно уважал порядок.
Дочь Элен была единственной слабостью сурового генерала, и он даже не скрывал этого, рассказывая о ней в многочисленных интервью. Отец воспитывал Элен в соответствии со своими представлениями о жизни. Именно он настоял, чтобы она связала свою судьбу с вооруженными силами, и очень гордился тем, что карьера дочери, продолжающей его дело, складывается успешно. Он мечтал, чтобы Элен тоже дослужилась до звания генерал-полковника. Обо всем этом Карли узнала, когда проходила практику в Пентагоне. Конечно, она понимала позицию Майкла и самой Элен. Страшно даже вообразить, как отреагировал бы генерал Досон, узнав о пристрастии любимой дочери к спиртному!
– Мистер Смит, расскажите мне, пожалуйста, о ежедневных поездках вашей жены в конюшню базы военно-воздушных сил, – попросила Карли. – Насколько мне известно, она занималась верховой ездой даже в плохую погоду?
– Да, Элен ездила верхом в любую погоду. Ее не смущал ни проливной дождь, ни мокрый снег, – ответил Майкл, и Карли показалось, что голос его дрогнул, а по лицу пробежала легкая тень. Что это значит? Сожаление, горечь утраты, скрытая боль? – Элен очень любила животных, – продолжал Смит. – Особенно своего породистого жеребца. Иногда я думал, что это единственное существо, к которому Элен искренне привязана и о котором с радостью заботится.
Адвокат Джонс сделал предостерегающий жест рукой.
– Майкл, не задерживайтесь на частностях, сейчас речь идет о двенадцатом апреля!
Подполковник Смит мгновенно уловил его намек: не углубляйся в воспоминания, не застревай на деталях, которые могут обернуться для тебя неприятностями. Отвечай по существу, и чем короче, тем лучше. Карли прекрасно понимала адвоката. Еще бы, они беседуют с подполковником Смитом больше часа, а никаких новых или дополнительных сведений она пока не получила. Все, что сказал Смит, ей и без него было известно из полицейских рапортов и отчетов.
– На сегодня наш разговор окончен. – Карли взглянула на адвоката.
– Когда мы получим копию протокола допроса? – осведомился он.
– Как только будет закончена расшифровка и с ней ознакомится руководство базы, – ответила Карли. – В течение пяти дней со дня получения копии протокола вы можете представить возражения, если они у вас появятся.
– Непременно появятся! – бодро заявил Дж. Патнем Джонс. – Не сомневайтесь!
Он и Майкл Смит поднялись и, кивнув Карли и стенографисту, покинули кабинет.
* * *
После ухода адвоката Джонса и подозреваемого Смита Карли почувствовала себя такой усталой, что решила подышать свежим воздухом, привести в порядок мысли, обдумать итоги беседы и немного отдохнуть в своем кабинете в юридическом центре. За это время сержант Хендрикс закончит расшифровку беседы с Майклом Смитом.
Когда Карли подходила к “эм-джи”, припаркованной около входа в здание, вдалеке раздались раскаты грома. Неужели снова начнется дождь? Последнее время на город постоянно обрушивались обильные затяжные дожди, и Карли с тревогой думала о том, что еще несколько таких дней – и река Алабама выйдет из берегов и начнется наводнение. Местные радиостанции уже предупреждали об этом и напоминали своим слушателям об ужасном наводнении, случившемся в штате Алабама весной 1929 года.
Карли тоже много слышала о том наводнении. В детстве дед часто рассказывал ей о нем. Тогда тоже шли непрекращающиеся дожди, Алабама вышла из берегов, разрушив их, и десятки городов были практически затоплены. Тысячи людей вынуждены были в течение нескольких недель жить на крышах своих домов или спасаться от водной стихии на высоких холмах. Забрать этих людей оттуда и перевезти в безопасное место на лодках не представлялось возможным. Служба спасения военно-воздушной базы Максвелл помогала жителям, постоянно сбрасывая им продовольствие и питьевую воду. Если в этом году случится подобное несчастье – одна надежда на службу спасения…
Раскаты грома стихли, и Карли, взглянув на небо и увидев, что гроза прошла мимо и тучи рассеялись, решила изменить свои планы на ближайшие несколько часов. Сейчас, когда она только-только закончила беседу со Смитом, самое лучшее – посетить те места, где побывала в последний день своей жизни Элен Досон-Смит.
Проехать тем же маршрутом от библиотеки, где якобы во время убийства находился Майкл Смит, потом отправиться в конюшню, где Элен держала своего жеребца, а потом осмотреть место преступления в сосновом лесу. То, где Элен Досон-Смит встретила смерть.
Миновав Ченнал-Серкл и отметив пропуск, Карли выехала на Марч-стрит и проводила долгим взглядом пустынные и заброшенные поля для гольфа. Марч-стрит закончилась, перейдя в Мимоза-стрит, а потом наконец и в Ривер-роуд.
Карли бросила взгляд на часы: поездка заняла у нее всего семь минут. Это очень важно. Судебно-медицинский эксперт, выезжавший на место трагедии, определил, что смерть Элен Досон-Смит наступила в интервале между тринадцатью и пятнадцатью часами. Следовательно, муж Элен располагал достаточным временем для того, чтобы посидеть в библиотеке, потом незаметно уйти, подстеречь жену в лесу, застрелить ее, стереть отпечатки пальцев с пистолета и вернуться в библиотеку. Он, очевидно, был вполне уверен, что его никто не видел. Ему, конечно, и в голову не приходило, что на Ривер-роуд его случайно заметит Райан Макманн.
Конюшню, где Элен держала жеребца, обслуживал всего один работник. За то, что он ухаживал за лошадьми, ему платили члены клуба верховой езды и владельцы лошадей, державшие своих скакунов в стойлах. Этот работник рассказал, что Элен Досон-Смит приезжала в конюшню дважды в день: до начала занятий в академии и после их окончания. Агенты специальной службы расследований, ведущие дознание параллельно с полицией, выяснили, что в тот день, двенадцатого апреля, никто из владельцев лошадей, кроме Элен, в конюшне не появлялся. Очевидно, дождливая погода отбила охоту у членов клуба кататься верхом. Но только не у Элен: она, как выяснилось, каждый день занималась верховой ездой.
Служба специальных расследований буквально по минутам восстановила все передвижения Элен в день ее смерти. Утром она находилась на занятиях в академии, потом вместе с двумя своими сокурсницами отправилась в офицерский клуб на ленч. После ленча в расписании учебных занятий значилась физическая подготовка, но Элен пренебрегла ею и отправилась в конюшню – поупражняться в верховой езде. Она подъехала туда в час дня, провела там некоторое время, а затем направилась в сосновый лес, где и была убита.
Поразмыслив, Карли решила побывать там. Сняв туфли, она достала из багажника теннисные тапочки и переобулась. Скользнув взглядом по полям для гольфа, она пересекла Ривер-роуд и пошла по тропинке в сосновый лес.
В лесу стояла мертвая тишина, только сосновая хвоя шуршала под ногами Карли. Воздух был насыщен влагой, и даже могучие деревья не спасали от духоты. Через минуту Карли почувствовала, как ее тонкая блузка стала влажной и прилипла к телу. Пройдя еще немного, Карли остановилась и прислушалась: тишина оказалась обманчивой. Вдали снова раздались раскаты грома, гулко журчали воды Алабамы, а где-то совсем поблизости слышалось монотонное жужжание газонокосилки.
Руководство базы Максвелл заключило с начальством федеральной тюрьмы соглашение о сотрудничестве, в соответствии с которым заключенные должны были убирать территорию и стричь траву.
“Интересно, работал ли и Макманн на газонокосилке? – вдруг подумала Карли. – Или убирал территорию, выносил мусор?”
При этой мысли Карли усмехнулась, ибо не могла представить Райана Макманна в темно-зеленых бесформенных брюках из грубого материала и белой тенниске. Не хватало воображения. Макманн… Привлекательный мужчина, с суровым лицом, с пронзительным ледяным взглядом голубых глаз…
Перед мысленным взором Карли промелькнул образ Макманна: свежие ссадины на лице, фиолетовый синяк под глазом, разбитая в кровь нижняя губа. Ее снова охватило чувство вины. Какую глупость она совершила, сказав Паркеру о несговорчивости свидетеля обвинения! Зачем он вмешался и позвонил тюремному начальству?
Карли так погрузилась в раздумья, что не услышала за спиной тихие шаги. Кто-то медленно шел по тропинке, приближался к ней, настигал. Вот здесь, на этом самом месте, капитан Джоанна Уэст обнаружила тело Элен Досон-Смит. Сначала наклонилась над ним, впилась взглядом, потом в страхе отпрянула…
Сухо хрустнула ветка, сзади послышалось частое хриплое дыхание. Вздрогнув, Карли быстро обернулась и едва не столкнулась с молодым мужчиной. Охваченная ужасом, Карли отпрянула, метнулась в сторону от тропинки и замерла.
Перед ней стоял заключенный федеральной тюрьмы в темно-зеленых брюках и белой тенниске, плотно облегавшей его сильное, накачанное, мускулистое тело. Мощные, очень развитые плечи, огромные руки с широкими запястьями.
Две недели назад Джоанна Уэст вот так же стояла здесь, на тропинке, возле тела убитой женщины… Что происходило за ее спиной?
Карли судорожно вдохнула влажный воздух и резко спросила:
– Кто вы? Что вам надо?
Помолчав, заключенный нахмурился и с трудом вымолвил:
– Я… я…
Поскольку он не пытался приблизиться к Карли, ей удалось подавить липкий страх.
– Кто вы? – повторила она.
На лице молодого мужчины промелькнул испуг. Он попятился, словно хотел убежать, но потом все-таки остановился и снова невнятно забормотал:
– Я… я… здесь…
Казалось, ему очень трудно выговаривать слова, он раскрывал рот, конвульсивно глотал воздух, из его горла вырывалось хриплое частое дыхание.
– Вы испугались меня? – спросила Карли, стараясь придать своему голосу твердость. – Я тоже, признаться, немного испугалась. Вы здесь работаете? – Она сделала жест рукой в сторону, откуда несколько минут назад доносилось жужжание газонокосилки.
