Текст книги "Поцелуй в темноте"
Автор книги: Мерил Сойер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Спасибо «Космополитену»!
Пока она доставала из сумочки презерватив, он размышлял, не лучше ли будет отвести ее к себе в кабинет, где стоит мягкая кожаная кушетка, но она снова стала его целовать, не вынимая руки у него из брюк. Он выключил монитор. Кому теперь нужны Митч и Ройс?
– Мне не верится, что я этим занимаюсь, – призналась Вал.
Пол тоже не верил собственным глазам и всему остальному: она меньше всего походила на женщину, готовую заниматься любовью верхом на стуле. Впрочем, многолетний опыт подсказывал ему, что люди на все способны. Недооценивать их было непростительной ошибкой.
Он неторопливо снял с нее колготки и трусы; она отшвырнула белье в сторону.
– Иди сюда. – Он усадил ее себе на колени; она оперлась о его вздыбленную плоть, как о спинку.
Он начал целовать ее гибкую шею, памятуя о том, что качество обращения имеет значение на любом этапе. У него не было богатого опыта по части любовных упражнений сидя, поэтому, поглаживая ее бедра с внутренней стороны, он напряженно размышлял. Одного прикосновения к ее влажному лону оказалось достаточно, чтобы удостовериться, что она более чем готова, но он решил действовать с расстановкой. Поглаживая ее и заставляя стонать от вожделения, он ввел ей во влагалище указательный палец.
– Быстрее! – взмолилась она.
– Я не готов. – Ей ничего не стоило убедиться, что это беспардонная ложь: поерзав у него на коленях, она напоролась на мощный вал, ткнувшийся ей в поясницу. Он вынул палец, чтобы она, затаив дыхание, с еще большим наслаждением приняла сразу два. Он орудовал рукой, пока не убедился, что пора переходить к делу.
Ом попросил ее привстать и пошире раздвинуть ноги. Подставив ладони ей под ягодицы, он разместил ее над собой. Кончик его члена касается ее промежности.
– Я знала, знала… – стонала она.
Пол не стал требовать уточнений; сейчас ему требовалось самообладание. Он слегка опустил ее на себя, совсем ненамного погрузившись в нее.
– Сними свитер, – приказал он и крепился, пока она не исполнила приказание.
В помещении было темно, если не считать света луны. Ее кожа казалась бледной, зато груди налились жизнью, соски торчали, как острия на ликах.
– Как тебя можно было бросить, Вал? Как?!
Он не стал ждать ответа на свой вопрос, а нанес удар снизу вверх, нанизав ее на себя. Принимая его член по всей длине, она обхватила его за плечи и простонала, на секунду оторвавшись от его губ:
– Я знала!..
Что она знала? Он забрал в рот один сосок и стал сосать его, трогая языком кончик.
– Поехали, Вал. С места в карьер.
Она опустилась, приподнялась, опять опустилась. В момент самого глубокого погружения он почувствовал, как через все ее тело прошла судорога. Наездница больше не торопилась. Теперь он мог дать себе волю. Потребовалось совсем неясного толчков, чтобы он, испытав острый приступ наслаждения, замер, крепко прижимая ее к себе и судорожно хватая ртом воздух. Где она была всю его предшествовавшую жизнь?
10
Ройс сидела в кресле. Специалист укрепляя у нее на голове обруч с проводками, готовя ее к проверке на детекторе лжи. Ее глаза закрывали особые линзы. Скосив глаза, она разглядела Митча и Пола – они беседовали с врачом, присутствовавшим на сеансе.
Ройс уже сделали анализ на присутствие наркотиков в организме. Митч проявил себя безупречным профессионалом. Она не сомневалась, что такую нее степень профессионализма он проявил бы и в постели.
Впрочем, она кляла себя за недавнюю готовность отдаться ему. В случившемся была виновата одна она.
Сознайся, Митч привлекает тебя как мужчина. Что бы он ни натворил, твоему телу нет до этого никакого дела. Впрочем, разговор с Уолли ее отрезвил: в решающий час – а он, судя по всему, уже пробил – следует рассчитывать прежде всего на близких. Отец любил ее, и она не желала предавать его память.
– Мы готовы, – сказал ей врач. – Включаем лазер. – Бело-синий луч света был так тонок, что мог бы пройти в угольное ушко. Она несколько раз моргнула, прежде чем освоилась с лучом.
– Лазер фиксирует малейшие изменения в размере зрачка.
– Если я солгу, зрачок сузится, – сказал она. Технологию проверки ей объяснил Пол; Митч по дороге отмалчивался.
– Верно, – сказал врач. – Лазер отметит любое изменение. Митч и Пол сидят у мониторов. Они тоже будут задавать вам вопросы.
– Сеанс даст нам всю необходимую информацию, – сказал Пол. Сидевший рядом с ним Митч не сводил с Ройс глаз.
– Я тоже готова, – сказала Ройс, которой хотелось побыстрее разделаться со всем этим. Идея рекламной кампании была ей неприятна, но Митч настаивал, что залог выигрыша любого дела – правильный подбор присяжных. Митч хотел, чтобы еще до суда будущие присяжные усомнились в вине Ройс, а единственным способом повлиять на них было провести громкую кампанию.
Врач начал с вопросов о ее прошлом, а потом сказал:
– Ответьте, почему вы уверены, что это преступление – дело рук Элеоноры Фаренхолт.
– Она всегда плохо ко мне относилась. Когда я открыла сумочку и нашла в ней драгоценности, клянусь, она злорадствовала!
– Вы считаете, что и наркотики подложила она.
– Да. Все знали, где мой тайник с ключом. Сомневаюсь, чтобы она сама взяла на себя грязную работу – скорее всего наняла кого-то.
– А осведомитель? – вмешался Митч.
– Тоже ее работа. Не знаю, что и как, но денег у нее куры не клюют. Для нее не существует никаких проблем.
– Приведите пример какого-нибудь нехорошего поступка Элеоноры перед преступлением.
– Она всегда говорила мне гадости: например, предлагала обратиться к ее портнихе, чтобы я лучше одевалась, рекомендовала прочесть ту или иную книгу для пополнения знаний и так далее. Но главное – она вечно ставила мне в пример Кэролайн. Кэролайн – само совершенство, о чем Элеонора никогда не забывала мне напомнить. – Ройс заколебалась. Сказать ли им?..
– Сужение! – объявил врач. Господи, ну и прибор!
– Элеонора предложила мне присоединиться к одной из ее благотворительных акций. Это был просто предлог сойтись и поболтать, но раз в год женщины устраивали ленчи для сбора средств на помощь слепым детям. Готовили они сами – забавное зрелище: ведь у всех этих дам собственные повара. Элеонора была председателем комитета по салату. Каждый год кто-то привозил салат прямо с грядки. Моя обязанность заключалась в том, чтобы мыть листья. Дамочки придумали способ, как мыть грязный салат. Отъявленная глупость: они клали его в наволочку, засовывали в стиральную машину и включали ополаскивание. Они утверждали, что успешно делали это из года в год. Главное – остановить машину, прежде чем включится отжим. И вот картина: я нахожусь в подвале особняка, слежу за салатом в стиральной машине и коротаю время за резкой сельдерея. Со мной только Элеонора. Я поднимаю глаза – а машина уже вовсю отжимает!
В кабинете воцарилась тишина. Ройс скосила глаза и заметила, что Пол делает над собой усилие, сохраняя серьезный вид.
– Знаю, это звучит глупо, но Элеонора специально переключила машину. Эта особа обожает делать гадости.
Молчание. Ройс не стала упоминать о том, какое унижение испытала тогда.
– Элеонора убедила своих подруг, что в случившемся виновата я. Ленч был испорчен.
– Опишите свои отношения с Уордом Фаренхолтом.
– Никаких отношений не было, – ответила она врачу. – Он часами точил лясы с Кэролайн, а со мной разговаривал только тогда, когда никак не мог избежать этой неприятной необходимости.
– Как он относился к Бренту? – спросил Митч.
– Уорд мало кого любит. С Брентом он очень суров. Он слишком многого требует от сына. Он с ним жесток.
– Как вы относитесь к Кэролайн? – спросил врач.
– Она всегда была со мной мила, но любить человека, которого вам постоянно ставят в пример, очень трудно.
– Отношение Брента к Кэролайн.
– Братская любовь. – Ответ предназначался Полу. – Он всегда был к ней добр. Элеонора души не чает в Кэролайн, словно та ей родная дочь. Даже Уорд, который во всех видит кучу недостатков, любит ее. Он проводит с ней не меньше времени, чем Элеонора, а то и больше.
– У вас были основания заподозрить кого-то из них в употреблении наркотиков?
– Никогда.
– А сами вы когда-нибудь употребляли наркотики?
– Однажды, еще в колледже, я пробовала марихуану. Это все.
– Вы знали, что в вашем доме хранится кокаин?
– Понятия не имела.
– Вы когда-нибудь встречались с женщиной по имени Линда Аллен?
– Никогда. – Она впервые услышала это имя час назад от Митча, рассказавшего ей об осведомительнице.
– Это вы украли сережки?
– Нет, не я. Я к ним не прикасалась.
– Давайте поговорим о Бренте Фаренхолте, – предложил Митч.
Давайте не будем, подумала Ройс. Сначала она тешилась глупой надеждой, что Брент вспомнит о ней, потом, когда он не удосужился даже позвонить и узнать, как ее дела, обида сменилась злостью. Впрочем, злилась она больше на саму себя. Как ее угораздило не разглядеть эту черту Брента?
– Как вы встретились? – настаивал Митч. Выслушав ее ответ, он спросил: – Талиа давала тебе основания подозревать, что твое встречи с Брентом ее огорчают?
– Нет, но я всегда испытывала чувство вины. Она потеряла от него голову, а он вдруг взял и утратил к ней всякий интерес. Я бы ни за что не согласилась с ним встречаться, но Талиа настояла.
– Что ты нашла в Бренте Фаренхолте? – спросил Митч.
Ройс замялась. Ей не хотелось, чтобы Митч задавал ей такие вопросы. У нее в душе осталась незажившая рана: Брент подвел ее в момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Как теперь объяснить, за что она его полюбила?
– С ним хорошо. С ним женщина чувствует себя королевой. Он заботливый и… – Она едва не назвала его верным!
– Когда он признался тебе в любви?
Митч все больше смущал ее своими вопросами. Интересно, фиксируют ли мониторы ее неудовольствие?
– На третьем свидании.
– Когда ты ответила ему, что любишь его? Непонятно, какое это имеет отношение к ее делу!
– Когда нашим отношениям исполнилось три месяца.
Следующий вопрос Митча было легко предугадать.
– Когда ты легла с ним в постель?
– В ту же ночь, когда сказала, что люблю его. – Вот тебе! Он мог не верить ее словам, но монитор наверняка подтвердит их правдивость.
– Это правда?
– Что именно, Митч? – Она отчаянно скашивала глаза, стараясь увидеть его лицо. Он был настроен решительно – об этом свидетельствовала вся атмосфера в комнате. И чего он к ней привязался?
– Ты его любишь?
Любит ли она Брента? Отчасти да, несмотря на то как он с ней поступил. Все это казалось безумием: она могла страстно целоваться с Митчем, но в ее душе оставалось стремление к надежности и обожанию – качествам, которые раньше олицетворял для нее Брент.
– Да, я его любила. Я хотела стать его женой и родить от него детей.
Следующая пауза получилась слишком продолжительной. Ройс видела, что Митч проглядывает свои записи. Молчание так затянулось, что врач был вынужден его прервать вопросом на уже поднимавшуюся тему:
– Почему вы мирились с дурным отношением к вам со стороны Фаренхолтов?
– Не любить свекровь – самое обыкновенное дело. Скажем, моя мать с трудом терпела родителей отца. Однако это не мешало моим родителям ладить. Но со временем я стала понимать, что я так не смогу. Во время аукциона я отменила помолвку до тех пор, пока мы не выясним отношения.
Митч поднял глаза, но ничего не сказал. Ройс рассказала своим слушателям о некрасивом поступке Элеоноры в отношении Уолли. Когда она умолкла, никто не отреагировал на ее слова; она чувствовала, что врач и Пол ждут, чтобы слово взял Митч. В конце концов Полу надоело ждать.
– Элеонора Фаренхолт распоряжается семейными средствами. Если она хотела от вас избавиться, то почему не пригрозила Бренту лишить его денег? Это было бы гораздо проще.
– Так-то оно так, но она любит Брента. Уорд слишком холоден, и я думаю, что между ней и Брентом больше близости, чем между Брентом и отцом. Отсюда ее злокозненность. Она хотела избавиться от меня, не превратив сына в своего недруга.
– Какие наркотики принимала Талиа? – спросил Пол.
– Сейчас она лечится от алкоголизма, но я уверена, что она многие годы экспериментировала с различными препаратами.
– А как насчет Валерии Томпсон? – с интересом спросил Пол.
– Она не пьет ничего, кроме вина, и то по глоточку. К наркотикам она не прикасается.
Снова воцарилась тишина, нарушаемая только гудением мониторов. С тех пор, как она призналась, что испытывала любовь к Бренту, Митч не сказал ни слова. На что он, собственно, рассчитывает? Разве она захотела бы выйти замуж за нелюбимого человека? Митч отвернулся к окну, Она сомневалась, что он слушает вопросы и ее ответы.
– Вы знали, что Уолли дал Шону Джеймисону взаймы? – спросил Пол.
– Нет. Но меня это не удивляет. – Какое это имеет отношение к ее делу?
– Что-нибудь еще, Митч? – окликнул Пол друга.
– Нет. – Митч не отрывал взгляд от окна.
– У меня есть вопрос, – сказал врач. – Он имеет отношение к моей работе. Что было для вас труднее всего в выпавшем вам испытании?
Раньше она ответила бы, что самое худшее – необходимость работать с Митчем или опасность, что ее приговорят к тюремному заключению, которое исковеркает ей жизнь. Она опасалась за свою репутацию и карьеру.
Стараясь не обращать внимания на луч лазера, она задумалась о былых, счастливых временах. О долгих часах, проведенных в детстве с дядей за разгадыванием головоломок. О своем первом свидании – она отправилась на него вместе с Талией, которую тоже поджидая кавалер; они посвятили целый день примерке различных нарядов и экспериментам с губной помадой и пудрой. О том, как они вместе с Вал учились печь хлеб и как слопали целый горячий каравай из духовки. О той ночи, когда Брент признался ей в любви.
Чудесные воспоминания! В прежней жизни она была окружена друзьями и любящими людьми. Она все время смеялась. Да, она была счастлива. Она пережила трагедию утраты обоих родителей, но могла по-прежнему рассчитывать на дядю, друзей, Брента.
У нее было все, что имеет в жизни значение, но раньше она не осознавала этого. Как же должен ненавидеть ее неведомый недруг, чтобы отнять у нее самое ценное – друзей и семью!
– Самое худшее – теряться в догадках, кто так со мной поступает, подозревать всех, даже старых друзей, вплоть до родного дяди. Я больше не знаю, кому доверять. Даже стоя над отцовской могилой, я не ощущала такого одиночества, как сейчас.
Проклятие! Значит, Ройс действительно любила это заносчивое ничтожество по имени Брент Фаренхолт! Митч был готов свернуть ей шею; он боролся с этим желанием всю дорогу до конторы – они сидели рядом. Так бы схватка ее обеими руками за нежное горло и придушил. Не до смерти, а только для того, чтобы она выбросила из головы этого Брента.
Женщины? Разве догадаешься, что у них на уме? Перестраиваясь, он посмотрел в зеркальце заднего вида. Шрам у него под глазом был сейчас особенно заметен. Нет, женщинам нельзя доверять. Они того и гляди поставят вам подножку.
– Ты не слушаешь, Митч. – Пол тронул его за плечо. – Я спросил, кто, по-твоему, заинтересован в том, чтобы упечь Ройс в тюрьму.
– Брент, – буркнул Митч, желая уязвить Ройс. На самом деле он склонялся к мысли, что Ройс пытался подставить Уорд Фаренхолт.
– Невероятно! – вспыхнула Ройс, – Зачем это Бренту? Ему было бы достаточно сказать мне, что он больше меня не любит, – меня бы и след простыл.
– Правильно, – согласился Пол. – Кстати, я проверил все банковские счета Фаренхолтов на предмет экстренного снятия средств, которых хватило бы на Приобретение подброшенного Ройс кокаина. Брент влачит нищенское существование: по всем его счетам расплачивается матушка.
– Еще бы! Маменькин сынок! – Митч покосился на Ройс, но та смотрела прямо перед собой, упрямо сжав зубы.
– Учтите, Ройс, – обнадежил ее Пол, – мы держим под подозрением всякого, кто был рядом с драгоценностями и вашим столиком, независимо от мотивов или их отсутствия.
– Это правильно в том случае, если оба преступления совершил один и тот же человек, – отозвалась Ройс.
Митч мысленно одобрил ее проницательность.
– Мы с Митчем обсуждали этот вопрос, – сказал Пол. – Все слишком плотно подогнано по времени, чтобы считать эти инциденты изолированными, но можно предположить, что действуют сообщники. Не забывайте, безукоризненных преступлений не бывает. Ключ существует всегда, надо только знать, где его искать: среди телефонных счетов, чеков, банковских операций.
Остальную часть пути Пол предоставил водителю и его спутнице молча копить злобу. Он признал правоту Вал: Митч сидел на крючке у Ройс плотнее, чем он раньше предполагал. С того момента, как Ройс призналась, что любила Брента, с его лица не сходила краска негодования. Митч не мог скрыть бешенства, что на него совершенно не походило.
На протяжении многих лет Пол сравнивал Митча с айсбергом, две трети которого скрыты в недоступных глубинах. Пол подозревал, что Митч страдает от сильной психологической травмы, для прикрытия которой прибегает к циничной маске. Ройс удалось пробить в его обороне чувствительную брешь.
Пол поспешил к себе в кабинет, пообещав вернуться к Митчу и Ройс через несколько минут. Включив автоответчик, он промотал все сообщения, пока не услышал голос Вал. Она снова работала в ночную смену, проверяя черствые булочки в Окленде. Накануне она была принята на работу в компьютерный отдел, но приступить к новым обязанностям должна была только через две недели.
Пол заперся в кабинете. Ему очень хотелось встретиться с Вал сегодня же, а не дожидаться завтрашнего дня. Последние два дня он только о ней и думал. У Митча случится сердечный приступ, когда он узнает, что Пол принял на работу одну из подозреваемых, но его это мало заботило.
– Это Пол, – сказал он, набрав номер Вал.
Одного звука ее голоса хватило, чтобы его обдало горячей волной.
– Представляешь?! – Она задыхалась от волнения. – Я сообщила, что ухожу, и мой старикашка тут же меня уволил. Я позвонила в компьютерный отдел, и мне сказали выходить в понедельник. Как тебе это нравится?
Он был не в восторге от услышанного. Он планировал развивать свои отношения с ней еще две недели, прежде чем она узнает, кто он такой.
– Фантастика!
– Из этого следует, – заворковала она негромким, соблазнительным голоском, – что сегодня вечером я свободна. Я приготовлю тебе ужин.
– Лучше я тебя куда-нибудь свожу. – Он не мог позволить ей тратить последние деньги, когда ему ничего не стоило пригласить ее в лучший во всем городе ресторан. – Давай отпразднуем твой переход.
– Нет. Я хочу сама приготовить тебе ужин. Ты мне так помог, предложив это место! Теперь я обязана тебя отблагодарить.
Если ее благодарность превысит ту, которую она продемонстрировала ему накануне, то он просто скончается от нетерпения, не дожив до вечера. Накануне он привез ее к себе, и они провели волшебную ночь.
Он так размечтался о Вал, что ввалился в кабинет Митча с богатырской эрекцией. Однако здесь царила атмосфера холодного отчуждения, мигом его отрезвившая.
– Сколько времени мне придется скрываться? – спрашивала Ройс.
Митч по привычке любовался панорамой залива, развалившись в кресле.
– Я уведомлю тебя, когда минует опасность.
Пол подумал, что Митч порой, особенно когда ему перечат, превращается в упрямого осла.
– Тобиас Ингеблатт так и рыщет вокруг, – пришел Пол на помощь Митчу. – Стоит ему вас сфотографировать, и он выдумает какую-нибудь небылицу. Вплоть до предварительных слушаний в конце следующей недели вы останетесь пленницей прессы.
Митч развернулся в кресле и уставился на Ройс. Пол устроился на краешке массивного стола из красного дерева и в ожидании взрыва ухватился обеими руками за его края.
– Нам надо заняться твоим имиджем, – сказал Митч.
Ройс ощетинилась от его тона, но постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно.
– Какие претензии к моему имиджу?
– Твои волосы всегда выглядят так, словно ты только что трахалась. – Митч повернулся к Полу. – Свяжись с нашим обычным консультантом.
Ройс стиснула челюсти.
– Подбери ей консервативный синий костюм, – продолжал Митч. – У нее такие тряпки, что при их виде у самого папы случилась бы эрекция.
Пол поперхнулся; неужели Митч не понимает, что этими словами только подтверждает сексуальную притягательность Ройс? Она была слишком разозлена, чтобы истолковывать уколы Митча в свою пользу: она была готова испепелить Митча взглядом. Митч ткнул в нее пальцем.
– До суда ты должна сбросить как минимум десять фунтов.
– Что? – Она подпрыгнула на стуле. – Я ношу восьмой размер.
Страшно сексуальный восьмой размер, подумал Пол. По части красоты Ройс не дотягивала до Вал, зато была до оторопи сексуальна; ее фигура была полновата для манекенщицы, зато именно о такой грезил любой нормальный мужчина, а уж Митч и подавно.
– Ройс, – Пол прибег ко всему своему искусству увещевания, – вес способен сыграть на суде дурную шутку. Статистика свидетельствует, что толстых сажают чаще, чем тонких. Не знаю, в чем тут дело – видимо, люди отождествляют тучность с моральными пороками. Полных редко избирают старшинами присяжных, если у них нет каких-то дополнительных преимуществ – скажем, профессии врача или ученого. Мы имеем дело с психологией и хотим быть во всеоружии.
Она снова села, изображая покорность. Митч кривился так, словно раскусил гусеницу. Пол чувствовал, что достаточно поднести спичку – и произойдет взрыв. Происходящее вызывало у него все больше любопытства.
Ройс прищурилась.
– Я хочу увидеться с подругами.
– И думать забудь! – отрезал Митч. – Только с дядей.
– Есть идея. – Пол не желал обращать внимания на предостерегающие гримасы Митча. – В квартире нет телефона. Я дам Ройс один из своих мобильных. Она сможет держать его в сумочке. Никто не сможет отслеживать ее звонки и определять ее местонахождение. Пускай звонит подругам, сколько влезет.
– Ладно, – уступил Митч. – Только ни звука о деле.
– Спасибо, – сказала Ройс Полу, игнорируя Митча. – Что от меня требуется?
– Я передам вам пару париков. Надевайте их, когда будете выходить. Обращайте внимание, не следят ли за вами – не сворачивают ли резко обратно, не застывают ли у витрин, не переходят ли улицу в неположенном месте и все такое прочее. Меняйте тактику действий. Большинство людей действуют по раз и навсегда установившейся привычке: каждый день выходят из одних и тех же дверей, садятся в один и тот же автобус, возвращаются домой в одно и то же время. Меняйте свой график.
Ройс кивала, вызывающе не удостаивая вниманием Митча.
– Я имела в виду, как я могу помочь собственной защите.
– Просто держись от меня подальше, – выпалил Митч.
– Митчу вы все равно не поможете, – поспешно сказал Пол, – зато мне ваша помощь понадобится. Нужно проверить телефонные счета подозреваемых. Занятие не из веселых, но оно может помочь в поиске разгадки.
От ее благодарной улыбки у него защемило сердце. Митч был не в восторге от его предложения, но знал, что возражений не последует. Цены росли с каждым днем, поэтому бесплатное содействие можно было только приветствовать.
– Я бы могла работать по ночам – делать-то все равно нечего, – молвила Ройс.
– Вам потребуется компьютер. – Немного поколебавшись, Пол решил пойти ва-банк, доверившись своему инстинкту. Ему надоело это словесное противоборство. Он не мог поощрительно относиться к ослеплению любого вида, однако признавал, что Ройс – это именно то, что нужно Митчу. У этой пары был выбор – влюбиться друг в друга или броситься друг на друга с кулаками. – Вы могли бы воспользоваться домашним компьютером Митча. Верно, Митч?
Ройс потребовалась всего секунда, чтобы сообразить, что к чему.
– Митч живет в главном доме? Меня поселили у него?!
– Главное, держи язык за зубами, – посоветовал ей Митч.
– Невыносимо! – сказала Ройс, глядя в окно на свет в доме Митча. Речь шла о ее жизни, однако всякий раз, когда она пыталась заговорить с Митчем, он зло цедил слова, преследующие цель ее оскорбить.
Она страдала в изоляции, впервые в жизни оказавшись в полном одиночестве. Невозможность спокойно обсудить дело с собственным адвокатом казалась ей глупостью и ребячеством. Еще немного – и она сменит защитника.
Впрочем, об этом приходилось только мечтать. Даже с помощью Уолли она не могла бы себе позволить нанять такого же блестящего, такого же цепкого защитника, как Митч. У нее не оставалось выбора. Придется сотрудничать с ним.
Она набралась храбрости, покинула квартиру и спустилась в темный сад. Ее удары в дверь разнеслись по всему дому, словно к Митчу пожаловала бригада по борьбе с наркотиками. Дверь распахнулась.
Перед ней предстал нахмуренный Митч. На нем были одни старые спортивные штаны в обтяжку. Вся его грудь был покрыта густыми черными волосами, захватившими также живот и уходившими под штаны. Она поймала себя на мысли, что впервые видит его грудь – он-то любовался ее грудью не один раз…
– Мне надо с тобой поговорить, – выдавила она.
– Я говорю по телефону.
Она протиснулась мимо него в ярко освещенную кухню. Митч последовал за ней. К ней радостно бросился золотистый ретривер. Она не удержалась и ласково погладила собаку по густой шерсти.
– Позвони мне завтра, Джейсон, и расскажи о результатах контрольной. Увидимся в уик-энд. – Митч повесил трубку и повернулся к Ройс. – Ее зовут Дженни, – сказал он, имея в виду собаку. – Кота – Оливером. – Кота Ройс застала за едой. – Хочешь пиццы?
– Я уже поела, спасибо. – Кто-то предупредил Герт о диете Ройс. Холодильник был забит продуктами для желающих похудеть. От запаха пиццы Ройс стало нехорошо, однако она не пожелала признаваться в пристрастии к калорийной пище.
Он оперся о стол, воинственно сложив руки на голой груди, и медленно оглядел ее с головы до ног, потом – в обратном направлении.
– Предпочитаешь свиную отбивную?
Она проигнорировала это издевательское предположение и попытку запугать ее мужественностью позы. С ней эти фокусы не пройдут. Дело обстояло слишком серьезно для дешевых забав.
– Давай будем друг с другом до конца честными.
– Давай. Восхитительное предложение!
– Ты вскипел, когда я сказала, что любила Брента. – Митч упрямо молчал. – Выйти замуж за нелюбимого человека я бы никогда не согласилась.
– Ты считаешь, что мне это интересно?
– Зачем эти детские уколы? – Она повысила голос, заставив кота наклонить голову, что не помешало ему продолжить насыщение. – Знаю, ты ненавидишь Брента. Он рассказал мне, что у вас произошло в Стэнфорде.
– Вот как? Как же он это изобразил?
– Мне известно, что ты был… – Она спохватилась: слова надо подбирать аккуратно. Он был с ней намеренно груб, но она не хотела усугублять положение, обзывая его деревенщиной. – В общем, бедным и не таким лощеным, как Брент. У него было полно друзей, а тебе было трудно с кем-либо подружиться. Ты на него окрысился и пустил в ход кулаки, когда он назвал тебя провинциалом.
– Вот, значит, что наплел тебе Фаренхолт?
– Не только. Он сознался, что завидовал тебе, когда ты победил в национальном состязании будущих юристов, хотя родители Брента надеялись, что победителем выйдет он. Поэтому он и дразнил тебя за провинциальность.
– Это все, что он рассказал?
– Все. – Она уловила изменение в его тоне, но пока не могла сообразить, в чем причина. – Теперь Брент раскаивается в своем тогдашнем поведении. Это было ребячеством, но и ты пойми его: Уорд оказывал на него давление, а он уступил сопернику, который был всего лишь…
– Арканзасской деревенщиной, – подсказал Митч.
– Ты был впереди по части успеваемости, зато в пользу Брента говорило происхождение, друзья, общественное положение. Поэтому впоследствии ты работал над собой, чтобы походить на Брента.
– Чепуха! Я искоренял свой акцент, потому что есть сведения, что присяжные часто усматривают в южном акценте признак необразованности. Я купил спортивный автомобиль, хороший дом, модную одежду не для того, чтобы сравняться с Брентом, а потому, что наконец смог себе это позволить.
– Пусть так, – уступила она, втайне радуясь, что Митч не подражал Бренту. Он имел право гордиться собой, собственными достижениями. – Но со мной ты такой несносный именно потому, что я сказала, что люблю Брента, да?
Он бросил на нее такой испепеляющий взгляд, что она испуганно набрала в легкие побольше воздуху.
– Ничего подобного! Я взбеленился, потому что у тебя мякина вместо мозгов. Я был там, Ройс, и все видел собственными глазами. Как только ты попала в переплет, этот слюнтяй поджал хвост. Но ты все равно кинулась бы за подмогой к своему ненаглядному Бренту, будь у тебя такая возможность.
Она не захотела преподносить Митчу победу на подносе, признавшись, что неоднократно думала о том же и в таких же выражениях. Любви Брента не хватило на то, чтобы поддержать ее в трудную минуту. Она к нему никогда не вернется. Никогда!
– Брент Фаренхолт понятия не имеет, как брать что-то с бою, – сказал Митч. – Мамаша кормит его с ложечки.
Она понимала, что Митчу ничто не давалось просто так. Всего, что у него теперь было, он добился тяжким трудом. Он был прирожденным борцом, и именно поэтому она так ценила его теперь. Но она не могла вынести его осуждающий взгляд, хотя знала, что сама испортила ему настроение своим признанием относительно Брента.
– Соглашаясь выйти за Брента, я считала, что люблю его. На проверке я сказала, что любила его – заметь, в прошедшем времени. Мне нравилась мысль о надежности, даруемой домом, семьей. Брент казался воплощением правильности. – Она улыбнулась, стремясь исправить положение юмором. – Какая женщина откажется от богатого гетеросексуала – одно это в нашем городе большая редкость, – который к тому же клянется ей в неугасимой любви?
Митч ничего не ответил. Его взгляд по-прежнему оставался непреклонным.
– Теперь я сознаю, что из брака с Брентом ничего бы не вышло.
Это признание встретило молчание под стать Тихому океану по глубине. Она, впрочем, не оставляла надежды переманить его на свою сторону.
– От тюрьмы меня сможет уберечь разве что чудо. Мне необходимо говорить с тобой откровенно. Я так дальше не могу.
Он продолжал молча разглядывать ее. Ей ничего не оставалось, как таращиться на него в ответ и гадать, что у него на уме. Он едва заметно наклонил голову, инстинктивно подставляя здоровое ухо. «Что сделало его глухим на одно ухо?» – подумала она, испытывая к нему сочувствие, близкое к жалости.
– Я был груб, но я исправлюсь. – Он скормил Дженни кусок пиццы. – Раз мы решили быть честными, давай поговорим о нас.
– О нас? – У нее непроизвольно сжалось горло, и ее реплика прозвучала без должного негодования. О нас? Впрочем, после того как она чуть было не отдалась ему, что еще он мог о ней подумать? Будь честной: речь идет о твоем будущем.
– Прости меня за то, что я натворила той ночью. Ты был прав: от усталости у меня случился приступ паранойи, я вообразила, что Уолли убит. Я бы не повисла на тебе, если бы была самой собой. Теперь у меня в голове прочистилось. Этого больше не случится.
