Текст книги "Замри, умри, воскресни"
Автор книги: Мэриан Кайз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Ты бы и голову свою оставил, если бы она не была закреплена, – нежно проговорит она. В полумраке прихожей, в своем голубовато-зеленом купальнике, она удивительно похожа на ту девушку, которую он когда-то взял в жены.
– Рада была тебя повидать, – говорит она и целует его в щеку. – Передай привет Клодетт. И не забудь, – добавляет она с озорной улыбкой, – про сыр. Я не проболтаюсь, если и ты будешь держать язык за зубами. Пусть это будет наш маленький секрет.
ЖОЖО
12
Понедельник, 14:35
Из-за двери показалась голова Мэнни.
– Жожо, пришел Кит Штайн.
– Кто такой Кит Штайн?
– Фотограф из «Книжных известий». Будет вас снимать для статьи.
– Ах да! Дай мне две минуты, – ответила Жожо. Она скинула ноги со стола и спрятала кроссворд, который никак не могла решить. Затем вынула из волос шпильку, державшую пучок. Каштановые волны рассыпались по плечам.
– Ой, мисс Харви, какая вы красивая! – восхитился Мэнни. – Только вот косметика немного потускнела. – Он протянул ей сумочку. – Сегодня вы должны выглядеть на все сто.
Уговаривать Жожо было излишне. «Книжные известия» читает весь издательский мир. Это для всех – главный ориентир.
Она открыла косметический набор и освежила алую помаду. Жожо предпочла бы тон посветлее или бежеватый. Но когда она единственный раз пришла на работу с такой помадой, на нее стали как-то странно посматривать. Марк Эвери сказал, что вид у нее какой-то больной, а Ричи Гант посочувствовал ее тяжелому похмелью.
То же и с волосами; никакая другая прическа ей просто не шла. Отпустить подлиннее – и она станет похожа на встрепанную художницу; а сделать короче… В двадцать с небольшим, вскоре после переезда в Лондон, она сделала себе озорную, как ей казалось, стрижку, и при первом же посещении паба бармен смерил ее подозрительным взглядом и спросил: «Сынок, а тебе сколько лет?»
На этом эксперимент с короткой стрижкой был признан неудавшимся – как и с прочими попытками изменить свой облик.
– Туши побольше, – посоветовал Мэнни.
– Да ну тебя с твоими гейскими штучками, – возмутилась Жожо.
– Какая вы некорректная! Нет, про тушь я серьезно говорю. Два слова: Ричи Гант. Пусть ему хуже будет.
При этих словах Жожо, неожиданно для себя, кинулась с удвоенной энергией накладывать очередной слой туши.
Стремительно пройдясь по лицу – румяна, маскирующий карандаш, блеск для губ, – Жожо в последний раз расчесала волосы и приготовилась предстать перед фотографом.
– Очень сексуально, босс. Просто шик!
– Зови его.
Увешанный железом, Кит вошел в кабинет, остановился и расхохотался в голос.
– Вы похожи на Джессику Рэббит! – восхищенно произнес он. – Или на ту рыженькую актрису пятидесятых годов. Как ее? – Он несколько раз притопнул ногой. – Кэтрин Хепберн? Нет.
– Спенсер Трейси?
– Это разве не мужчина?
Жожо сдалась.
– Рита Хейворт.
– Вот! Вам это уже кто-нибудь говорил?
– Нет, – улыбнулась она. – Никто. – Он смотрел так лучезарно, что обижаться было грех.
Кит снял с себя груз, оглядел крохотную комнатку, всю уставленную книгами, смерил оценивающим взглядом Жожо, после чего еще раз обвел взором кабинет.
– Давайте внесем кое-какие изменения, – предложил он. – Не будем снимать вас, как обычно делается, в позе Уинстона Черчилля за письменным столом, а лучше произведем небольшую перестановку.
Жожо ледяным взглядом уставилась на Мэнни.
– Что ты ему наплел? Заявляю категорически: топ я не сниму.
Кит оживился.
– А вы способны и на такое? Это было бы весьма кстати. Нужные места закрыть большими пальцами, и…
Жожо смерила его таким взглядом, что он осекся, а когда снова заговорил, игривости в нем поубавилось.
– У вас классный стол, Жожо. Что, если вы уляжетесь на нем на боку и многозначительно подмигнете?
– Я литературный агент. Имейте совесть!
– У меня идея, – подал голос Мэнни. – Что, если нам воспроизвести тот знаменитый кадр с Кристин Киллер? Помните?
– Где она сидит верхом на кухонном стуле? – уточнил Кит. – Классическая поза. И удачная.
– Но она была без одежды.
– Вам это не обязательно.
– О'кей. – Жожо решила, что это лучше, чем вытянуться во весь рост на столе, опершись на локоть. Надо с этим закончить поскорей, у нее куча работы, а полчаса она уже угрохала на кроссворд.
Мэнни стремглав вылетел из комнаты и вернулся со стулом, Жожо его оседлала, чувствуя себя круглой идиоткой.
– Фантастика! – Прежде чем начать снимать, Кит опустился перед ней на колени. – А теперь улыбочку. – Но вместо того чтобы щелкнуть затвором, он опустил камеру и снова встал. – Мне кажется, вам не очень удобно, – пояснил он. – Это костюм виноват. Вы не могли бы снять жакет? Только жакет, – поспешил добавить он.
Этого Жожо не хотелось, во всяком случае – не на работе. В своем костюме в тонкую полоску она чувствовала себя безопаснее, и без жакета она все время будет бояться, что грудь слишком выпирает. Без жакета ее тело начинало вести себя так, что невольно напрашивалось сравнение с кружкой кофе: когда ее расплещешь – наружу выливается столько, что диву даешься, как оно там все помещалось. Но она решила, что в данном случае грудь будет прикрыта спинкой стула, сняла жакет и вновь оседлала стул, прижимаясь грудью к спинке.
– И еще, – сказал Кит, – вы не могли бы закатать рукава блузки? И расстегнуть еще одну пуговку у ворота? Только одну, большего не прошу. И знаете что? Встряхните головой, пусть волосы попышнее рассыплются.
– Представь себя распутной, – предложил Мэнни.
– А ты представь себя в очереди на бирже труда.
– Давайте приступим, – остановил их перебранку Кит. – Жожо, смотрите на меня. – Щелк! – Мне говорили в редакции, что раньше вы работали в Нью-Йорке полицейским. Это правда?
Щелк!
– Да что с вами такое, ребята? – Все просто балдеют оттого, что она когда-то была офицером полиции. Даже Марк Эвери считает, что если вообразить, как Жожо вышибает ногой дверь и защелкивает на руках злодея наручники со словами: «Вы арестованы!», то это лишь добавляет ей притягательности в сексуальном смысле. – У вас что, своих женщин-полицейских нет?
– Здесь все иначе, они ходят в ботинках на низком каблуке, и волосы у них жидковаты.„Так вы действительно служили в полиции?
– Года два. Щелк!
– Круто.
Ничего крутого. Грязная работа, а телевидение все норовит преподать в каком-то героическом ореоле.
– И дверь вышибать ногой приходилось?
– Что ни день! Щелк!
– А под прикрытием работали?
– Да сплошь и рядом. Мне поручали соблазнять боссов мафии. Спать с ними и выпытывать секреты.
– ПРАВДА? Щелк!
– Нет. – Она рассмеялась.
– Оставайтесь так! А стреляли в вас? Щелк!
– Без конца.
– Голову чуточку назад. А вы стреляли? Щелк!
– А то!
– Улыбочку! И убивали? Щелк! Щелк! Щелк!
13
Понедельник, вторая половина дня
Кит ушел, Жожо запихнула себя назад в жакет и собралась продолжить работу, когда ей позвонил Мэнни.
– С вами хочет поговорить Эймон Фаррел.
– Что еще?
– Я так понял, что «Индепендент» сегодня опубликовал хвалебную рецензию на Ларсона Коузу, а Фаррелу обидно, что не он. Навешать ему лапшу на уши и отмазаться?
– Как ты любишь это повторять! Зря я тебя научила. Нет, соедини.
Раздался щелчок, и возмущенный голос Эймона Фаррела заполнил эфир и сам воздух кабинета:
– Жожо, мне надоели эти штучки с Коузой.
Он высказал все, что накипело, а Жожо лишь рассеянно поддакивала и изучала состояние своих ногтей. Один требует внимания. Надо будет заняться, как только закончится разговор.
– …Плагиат… Я первый… – разорялся Эймон. – …Всем обязан мне… Все дело во внешности… смазливый гаденыш… – Жожо на мгновение отняла трубку от уха – только чтобы убедиться, что она еще не задымилась. Он тем временем продолжал: – И знаете, как они его назвали? «Младотурком». Это же я «младотурок», черт подери!
Бедняга, подумала Жожо. Такое она уже проходила с другими авторами. Первый приступ восторга в связи с собственной публикацией быстро уступал место зависти. Они вдруг замечали, что не одни на литературном рынке – в мире есть и другие писатели! И эти другие получают хвалебные рецензии и крупные авансы. Не так просто, оказывается, взойти на борт этого корабля, особенно для таких, как Эймон, кто поначалу имел большой успех. В свое время его называли «младотурком», вундеркиндом. Теперь такие же характеристики отвешивались кукушонку Ларсону Коузе.
Эймон устал разоряться.
– И что вы намерены предпринять? Не забудьте, вы имеете комиссионные с моих двадцати пяти тысяч фунтов.
Ах, если бы!
Она выбила Эймону аванс в размере двадцати пяти тысяч за будущую книгу. Одна из самых крупных ее сделок, и очень впечатляющая по всем меркам. В особенности если учесть, что «младотурки» получают хорошие отзывы прессы, но распродаются неважно.
– Десять процентов, которые вы от меня отщипываете, неплохой заработок.
Вот тут ошибаешься, приятель. Жожо из этих денег ни копейки не достается. Чтобы прикарманивать комиссионные с любой сделки, надо именоваться в компании «партнером»; но и в таком случае это никак не может быть больше пяти пунктиков.
Но об этом она умолчала. Он просто злится, стоит ли принимать его выпады на свой счет. Отпустив еще несколько обидных выражений, он резко умолк и сказал:
– Жожо, простите. Простите, ради бога. Я идиот: что я на вас набросился? Просто в этом бизнесе такая жесткая конкуренция, похлеще, чем в любом другом. Меня это доканывает.
«Ага. Вот бы попробовал агентом поработать, тогда узнал бы, какая тут конкуренция», – подумала Жожо. А вслух сказала:
– Я понимаю, полностью вас понимаю. Не берите в голову.
– Жожо Харви, вы сокровище. Вы лучше всех. Можете выкинуть из головы все, что я только что говорил.
– Уже выкинула.
ТО:Jojo.harvey@LIPMANHAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Скучаю
Скучать (гл.): 1. В ком-то (чем-то) нуждаться. 2. Тосковать. 3. С грустью ощущать чье-либо отсутствие. Напр.: Я по тебе скучаю.
Мхх
ТО: Mark. avery@LIPMAN HAIG.co
FROM: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Невезуха
Невезуха (простореч.) – невезение – отсутствие удачи, неблагоприятное стечение обстоятельств, неудачное решение. Напр.: Поездка на книжную ярмарку на целую неделю.
J J XX
P.S. Я тоже с грустью ощущаю твое отсутствие.
Десятью минутами позже
Снова позвонил Мэнни.
– Звонит ваша двоюродная сестра Бекки, та, что так на вас похожа, но не такая классная, если судить по фотографии у вас на столе. Мне кажется, она хочет сегодня вытащить вас куда-нибудь, что-то она там невнятное бормотала насчет «Экспресс-пиццы». Если вам, девушки, понадобится мужская компания, с удовольствием отменю заказ на эскорт-услуги, который у меня есть от агентства на сегодняшний вечер, и проведу его с вами. Принимается или отклоняется?
– Соедини.
– Не так надо было сказать. «Принимается» – вот как.
Жожо вздохнула:
– Принимается.
14
Понедельник, 19:10
К тому моменту, как Жожо села заполнять опросник «Книжных известий», большинство ее коллег уже разъехались по домам.
Имя, фамилия Жожо Харви
Возраст 32
Послужной список
Три года в полиции Нью-Йорка (это правда). По приезде в Лондон несколько месяцев работа официанткой в баре, шесть месяцев – рецензентом в агентстве «Кларис», затем – ассистентом и младшим агентом. Четыре года назад получила должность агента и через полтора года перешла на работу в агентство «Липман Хеш».
Ваш любимый запах? Марк Эвери
Написав это, Жожо подумала: вот бы прямо сейчас его вдохнуть!
Нет, минуточку, это писать нельзя. Она поспешно перечеркнула надпись столько раз, что чуть не продрала лист. Что, интересно, другие отвечают на этот вопрос? Она пролистнула предыдущие выпуски и выяснила, что один старикан с галстуком-бабочкой написал: «Запах времени, исходящий от раритетного первого выпуска». Другой, с еще более крупным галстуком-бабочкой: «Запах свежих чернил, исходящий от первого романа начинающего писателя».
Ричи Гант (без галстука, поскольку с футболкой галстук вроде не носят) написал: «Запах денег», – и в этом его прагматизме заключалась вся его издательская мотивация. Однако, вынуждена была признать Жожо, надо отдать должное его откровенности…
Что повергает вас в депрессию?
Ричи Гант
Подумав, Жожо снова перечеркнула написанное.
Ваш девиз?
Ричи Гант должен умереть!
Нет, так тоже не напишешь.
Господи! Она сама жаждала, прямо-таки рвалась заполнить этот опросник, но это оказалось куда сложнее, чем можно было предположить.
Кем из современников вы больше всего восхищаетесь? Марком Эвери
Кого из современников вы более всех презираете? Жену Марка Эвери? Нет, нет и нет! Его женой должна стать я – см. следующий вопрос.
Какие черты человеческой натуры вам более всего отвратительны в других?
Интерес к женатым мужчинам.
Что бы вы хотели изменить в своей жизни? Наличие у моего возлюбленного жены и двоих детей не в счет ?
Может, написать про бескомпромиссный характер? Или чрезмерную упертость? Нет, подумала Жожо, надо написать про икры. Они у нее слишком толстые, так что высокие сапоги не наденешь. Даже сапоги-чулки, которые отлично тянутся, и то проблема. Это, может, и не единичный случай, но застегнуть «молнию» до конца Жожо никогда не удавалось. Как следствие она всегда надевала на работу брючные костюмы. Они, можно сказать, стали ее фирменным знаком. (Еще одним.) Как вы расслабляетесь?
С помощью секса с Марком Эвери. Либо, если его под рукой нет, бутылочкой «Мерло» и передачами о природе, особенно о детенышах морских котиков.
Что может вызвать у вас слезы? Бутылочка «Мерло» и передачи о природе, особенно о детенышах морских котиков.
Вы верите в моногамию?
Да. Я, конечно, понимаю, что не имею на это права. Да, я лицемерка. Но я никогда не думала, что с Марком так все получится. Я вообще не из таких.
О какой книге вы жалеете, что ее издал другой агент?
Ну, это просто. Впрочем, она бы и под пыткой в этом не призналась. Это была книга «Гонщики», которая сейчас у всех на устах. Роман великолепный, если не считать того, что агентом выступал Ричи Гант – а не Жожо, – который выбил для автора аванс в миллион сто тысяч фунтов. У Жожо случались подобные удачи, но меньшего калибра, и черная зависть одолела ее еще до того, как Ричи Гант специально пришел к ней в кабинет, чтобы помахать у нее перед носом контрактом и прокаркать: «Читай и рыдай, янки».
Кем вы себя представляете через пять лет?
Партнером в агентстве «Липман Хейг». И, надеюсь, гораздо раньше, чем через пять лет. Скажем, как только кто-то уйдет на пенсию.
В «Липман Хейге» было семь партнеров – пятеро в Лондоне и двое в эдинбургском отделении. Было еще восемь агентов, не являвшихся партнерами, и, хотя никогда нельзя было знать, кого из них совет директоров решит продвинуть на место уходящего на пенсию партнера, Жожо искренне надеялась, что выбор падет на нее. Хотя трое ее коллег трудились в агентстве дольше ее, она принесла конторе огромную прибыль – в последние два года ее усилиями было достигнуто больше, чем кем-либо еще.
Ваш любимая фраза?
Нас бьют, а мы посмеиваемся.
Ваши отличительные качества?
Умею свистом подзывать такси и ругаться по-итальянски. Мастерски изображаю Дональда Дака и умею чинить велосипеды.
Назовите пять вещей, без которых вы не мыслите свою жизнь.
Сигареты, кофе, водка с вермутом, «Симпсоны»… Что еще? Ровное сердцебиение?.. Еще раз сигареты.
Предмет вашей самой большой гордости? Отказ от курения. Не знаю. Еще не пробовала.
Каким самым важным урокам научила вас жизнь? У хороших людей бывают плохие волосы.
Жожо сделала паузу. Полная чушь, подумала она и воткнула ручку в шевелюру, где от нее было больше пользы. Пусть этим займется Мэнни. Пора на встречу с Бекки.
15
Понедельник, 20:45
На Уордор-стрит, несмотря на пронизывающую стужу январского вечера, было еще очень многолюдно. Жожо так стремительно шагала по тротуару, что какой-то бездомный прокричал вслед: «Милочка, где горит?»
Жожо не сбавила шаг, ей очень не хотелось опаздывать.
Жожо и Бекки были очень дружны, практически как родные сестры. Когда Жожо приехала в Лондон и перебивалась с хлеба на воду, работая сначала официанткой, а потом рецензентом в одном литагентстве, она жила у Бекки. Жить вдвоем в такой тесноте – это могло кончиться кровопролитием, но они обнаружили у себя поразительно много общего, хоть и выросли за тысячи миль друг от друга. Выяснилось, что матери у них (которые были родными сестрами) одинаково держали новую мебель в целлофане не меньше года. Когда же дочери плохо себя вели, и та, и другая мамаша говорила: «Я на тебя не сержусь, но ты меня очень разочаровала», после чего следовал подзатыльник, говорящий скорее о гневе, чем о разочаровании.
Бекки с Жожо даже внешне были похожи, с той лишь разницей, что Жожо была повыше и пофигуристей – что-то вроде «25 процентов сверх по той же цене». (У обеих были каштановые волосы, но Бекки носила короткую стрижку и осветляла кончики.)
Прожив несколько месяцев друг у друга на голове, они перебрались в квартиру с двумя спальнями и прожили там несколько лет в полной гармонии, пока Жожо не купила себе собственное жилье, а Бекки не познакомилась с Энди.
Бекки появилась на свет на восемь месяцев раньше, но старшей сестрой в этом тандеме была Жожо. И почему-то она всегда привлекала к себе больше внимания, чем Бекки, кроткая душа.
Бекки уже сидела в «Экспресс-пицце», потягивала красное вино и отщипывала по кусочку чесночный хлеб. Завидев Жожо, она помахала рукой.
Они обнялись, потом Бекки откинулась назад и растянула губы в безмолвном оскале.
– Зубы у меня не почернели?
– Нет. А что, у меня почернели? – Жожо встревожилась.
– Нет, просто я тут красным вином увлеклась… Ты за мной приглядывай.
– О'кей, но я тоже сейчас приступлю. Так что ты тоже за мной приглядывай.
Они изучили меню. Бекки сказала:
– Если я закажу «Венецианскую», ты мне скажешь, если у меня шпинат в зубах застрянет? Представляешь, Мик Джаггер однажды вставил себе в зуб изумруд. Чем, интересно, он думал? Когда еда-то застревает, противно, но камень…
Сделав заказ, Жожо спросила:
– По какому поводу встреча?
Бекки работала в частной медицинской компании и отвечала за работу с крупными клиентами. Доставалось ей – не приведи господи.
– Ты не поверишь, она мне сегодня всучила четыре новые компании на обслуживание. – «Она» относилось к Элизе, начальнице и мучительнице Бекки. – Четыре! И в каждой – десятки служащих. И всем нужен индивидуальный подход. Я с тем, что есть, и то не справляюсь, уже начала делать идиотские ошибки, а будет еще хуже, поскольку мне некогда проверять и перепроверять.
– Бекки, ты должна ей сказать, что это для тебя слишком много.
– А вот это нельзя. Это будет воспринято так, будто я не волоку.
– Но иначе ничего не получится.
– Не могу!
– Раз она нагружает тебя больше и больше, стало быть, она считает, что ты справляешься.
– Ничего подобного! Она нагружает меня затем, чтобы я сломалась и ушла. Она стерва, терпеть ее не могу.
Под впечатлением от грустного рассказа сестры Жожо потянулась за сигаретой.
– Опять курю.
– А как же твоя акупунктура?
– Да всякий раз, как ввинчу себе иголку в ухо, смерть как хочу картофельного пюре. То есть вынь да положь. Но я в пятницу вечером иду на гипноз. Один из наших партнеров, Джим Свитман, мне номерок дал. Он раньше по две пачки в день выкуривал, и вот уже три недели, как и думать забыл.
– Должен же у человека быть какой-то недостаток, – благоразумно рассудила Бекки.
– Это верно, но курильщикам сейчас уж больно нелегко приходится, обложили со всех сторон. Если я хочу курить в рабочее время – изволь выметаться на улицу, а там меня за проститутку принимают.
Бекки отхлебнула вина, потом посмотрелась в ложку, как в зеркало, – проверила зубы. Вверх ногами, зато не черные. Отлично.
– Мне стало полегче. Стоит пар спустить – и все вроде налаживается. Теперь твоя очередь, Жожо. Рассказывай, что у тебя хорошего.
– Ну… В последнее время я что-то ничего не продала. Хороших книг не было. Ну, совсем ничего. А этот паршивец Гант ухитрился за два месяца заключить два больших контракта, и меня это пугает до смерти.
Бекки погрозила пальцем.
– Ну-ка, ну-ка, а разве не ты на прошлой неделе что-то там подписала? Еще рюкзачок от Марка Джекобса себе купила по этому случаю?
– Какой, какой рюкзачок? Это было с гонорара за Эймона Фаррела. Я не говорю о тех авторах, которые у меня уже есть. А мне нужно постоянно пополнять список клиентов. Если и дальше так пойдет, не видать мне годовой премии.
– И рюкзачков таких тебе тогда тоже не видать. Премия, скажи пожалуйста! Ты должна получать проценты со сделки! Стань партнером!
– Над этим я как раз работаю.
– А как твой новый помощник?
– Мэнни? Молодой, сообразительный, остроумный, но… Он все же не Луиза. Надо же ей было забеременеть и меня бросить.
– Через четыре месяца вернется.
– Ты так думаешь? Думаешь, она не уйдет с работы под влиянием нежных чувств к малышу?
– Луиза? Вряд ли.
Луиза была умная девушка, всегда на высоченных каблуках и большая любительница водки с вермутом. Когда забеременела, коктейлям, конечно, пришел конец, но во всем остальном она мало изменилась.
– Плохо мне без нее, – вздохнула Жожо. – Даже поговорить не с кем. – Луиза была единственной в конторе, кто знал о ее отношениях с Марком.
– А как он из себя, этот Мэнни?
– О нет, Бекки. Нет, нет, нет. Тридцать килограммов, совершенно зеленый. Въедливый до невозможности. Любит, чтоб я хорошо выглядела. Считает, что его обязанность за этим следить.
– «Голубой»?
– Да нет.
– Общительный дальше некуда?
– Вот именно. Но умный, черт. Всего две недели как работает, а уже в курсе наших отношений с Ричи Гантом.
– И про Марка тоже знает?
– Да ты что! С ума сошла?
– Когда Марк с книжной ярмарки возвращается? Где она на этот раз?
– В пятницу. В Иерусалиме.
– А ты почему с ним не поехала? – удивилась Бекки.
– Чтобы пропустить рабочую неделю, сидя в отеле в ожидании, когда он вернется с очередных переговоров? – Жожо хотела изобразить негодование, но это у нее плохо получилось. – Нет, ты только представь себе! Целых пять дней в постели. Еда в номер, видеофильмы, каждый день чистые простыни… Что-то особенное есть в гостиничных простынях… Но там слишком много наших, и все в одном отеле. Нас кто-нибудь да засек бы. – Жожо с грустью взирала на пиццу.
В знак солидарности Бекки похлопала ее по руке. Но ничего нового на ум не пришло. С того момента, как четыре месяца назад начался этот роман, они сто раз все переговорили и обсудили, и добросердечная Бекки уже начинала жалеть, что принимает в этом участие.
Житейская мудрость подсказывала, что, раз Марк пошел на сторону, что-то в его браке не ладится. Но роман – это нечто иное, думала Жожо. Невольно чувствуешь себя виноватой. Во всяком случае, с ней было так.
Однако ни один мужчина уже давно не нравился ей так сильно. Последний ее кавалер (Бедняга Крейг) обнищал, потом, когда она решила расстаться, стал слишком навязчив. Предыдущий роман начинался вроде неплохо, но стоило ее возлюбленному (Петушок Ричард) узнать, что Жожо зарабатывает больше его, как начались придирки; его стало раздражать, что она слишком быстро ходит, что носит обувь на каблуках, хотя и так уже вымахала чуть не до ста восьмидесяти, что никогда юбку не наденет.
– Что еще на этой неделе делаешь? – поинтересовалась Бекки.
– Завтра вечером у нас банкет по случаю выхода четвертого романа Миранды Ингланд.
– Ой, а мне экземплярчик не добудешь? Я ее обожаю. А в среду вечером ты как?
– Ох! – Жожо закрыла лицо руками. – Званый ужин. Выходит биография Черчилля. Старперы будут разглагольствовать о Второй мировой войне, а я уткнусь в тарелку с супом, изнывая от скуки.
– Зачем тогда ходить? Это ведь не твоя епархия.
– Дэн Суон попросил составить ему компанию.
– Но он же тебе не начальник. Пошли его в задницу.
Жожо рассмеялась при мысли, как будет отсылать такого интеллектуала, как Дэн.
– Он старший партнер, и, кроме того, он ко мне всегда хорошо относится. Это большая честь, что меня пригласил такой человек. А в четверг я иду на урок йоги. – Пауза. – Может быть. В пятницу у меня сеанс гипноза, а в субботу прилетает Марк.
– В таком случае приходи к нам в воскресенье. Энди жалуется, что тебя давно не видно.
– Давно? Каких-то две недели, даже меньше. Послушай, Бекки, а я не очень вам там мешаю? Третий – лишний. Я ведь к вам хожу только потому, что вы люди семейные, знаете о нас с Марком, и с вами я могу изливаться до бесконечности – вы меня будете слушать. Ничего, что я так? Это же не часто?
– Да ты что, мы тебя обожаем. Приезжай, будем читать газеты, есть мороженое и плакаться друг другу в жилетку.
– По какому поводу?
– По какому хочешь, – великодушно объявила Бекки. – Погода, работа… что шоколадные яйца стали меньше. Сама выберешь.
Спустя час они распрощались. Перед тем как уехать, Бекки приоткрыла рот:
– Посмотри на мои зубы. Не черные?
– Нет, а мои?
– Нет.
– Мало выпили. А зря. До воскресенья.
16
Вторник, середина дня
ТО: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Скучаю
Скучать – изнывать, жаждать, желать, хотеть содрать одежду и завалить в постель.
М хх
ТО: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
FROM: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Тоска
Тяжелое, грустное, суровое, неприятное, огорчительное состояние, которое приходится терпеть недотепам, уехавшим на целую неделю на книжную ярмарку.
J J хх
В среду Жожо отправила Марку шараду.
Марк прислал по электронной почте ответ: постель.
ТО: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Постель
Когда мы увидимся? Когда мы опять будем вместе? Пожалуйста, сделай так, чтобы это произошло поскорее. Жду ответа.
Мхх
ТО: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
FROM: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Когда мы увидимся?
Суббота, суб-бо-та, суббо-о-ота, суббота, суб-бо-та, суббо-о-ота, суббота, суб-бо-та, суббо-о-ота, суббота. В субботу вечером. (Или днем.)
JJ хх
TO: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Суббота
Отлично. Без тебя кровать слишком просторна.
М хх
17
Пятница, 8:57
Жожо услышала их раньше, чем увидела, – ассистентов и рецензентов, столпившихся вокруг свежего номера «Книжных известий». Они галдели, как стая галок.
Первой ее увидела Пэм.
– Тебя напечатали!
– Прекрасно смотришься!
Ей бросили журнал, Жожо едва увернулась. Ну и снимок! Какая-то киногероиня пятидесятых годов. Волнистые каштановые волосы, закрывающие пол-лица, темные пухлые губы – и подмигивающий глаз. Кит взял именно этот кадр! Это же была шутка, он обещал его не использовать.
– Ответы классные. С таким юмором!
– Благодарю вас, – проговорил Мэнни и поспешил исправиться: – От лица Жожо.
Ваш любимый запах?
Запах успеха.
Кем из ныне живущих вы больше всего восхищаетесь? Собой.
Что бы вы хотели изменить в себе? Добавила бы скромности.
Кого из ныне живущих вы более всего презираете? Себя – из-за недостатка скромности.
Как вы расслабляетесь? В постели. Семь часов кряду.
Какие черты человеческой натуры вам более всего отвратительны в других? Тупость.
Что может вызвать у вас слезы? Резка лука.
Что повергает вас в депрессию?
Отсутствие у меня экстрасенсорных способностей.
Кем вы себя представляете через пять лет? См. предыдущий ответ.
О какой книге вы жалеете, что ее продвигал другой агент? Библия.
Вы верите в моногамию? Это такая настольная игра ?
Ваши отличительные качества?
Умею свистом подзывать такси и ругаться по-итальянски. Мастерски изображаю Дональда Дака и умею чинить велосипеды.
Это был единственный ответ, оставленный Мэнни без изменений. Правда, с ответами личного свойства она его не знакомила.
Назовите пять вещей, без которых вы не мыслите свою жизнь.
Свежий воздух, сон, еда, кровеносная система – и книги.
Ваша любимая фраза?
Вы принимаете «Визу» ?
Что вас больше всего радует? Положительный ответ.
Каким самым важным урокам научила вас жизнь? Везет тому, кто везет.
Отличный финал. Жожо переглянулась с Мэнни, Пэм не сводила с него глаз. Как-то – после определенной дозы алкоголя – Пэм попробовала воспроизвести манеру Жожо многообещающе подмигивать, но преуспела только в том, что сдвинула свою контактную линзу, отчего ресницы у нее затрепетали, как пойманная в сачок бабочка. К тому моменту, как она справилась со своим спазмом, парень, которого она хотела охмурить, уже взял коктейль другой девице.
Однако не все радовались за Жожо. По дороге в кабинет ей попались Лобелия Френч и Аврора Холл, которые до ее появления занимали первое и второе место в списке лучших сотрудников. Сейчас обе ее проигнорировали. Также как и Тарквин Вентворт, средней руки агент, до появления Жожо пребывавший в уверенности, что приставка «дост.» (т.е. «достопочтенный») перед его именем гарантирует ему автоматическое продвижение в партнеры.
11 минут спустя
Жожо еще не успела начать просмотр электронной почты, когда один из старших партнеров – Джослин Форсайт – постучался в дверь и спросил позволения войти.
Англичанин до мозга костей, он постукивал по ладони свернутым в трубочку номером «Книжных известий», потом развернул его точно на фотографии Жожо.
– Милая моя девочка, вы просто литературная виагра. Вы позволите? – Он мотнул головой в сторону стула.
О господи!
– Ну, разумеется.
Тут в дверях показалась голова Мэнни, он кивнул Джослину.
– Привет, Джок. Прошу меня извинить, Жожо, но звонит Эймон Фаррел, он просто вне себя. Он был в «Уотерстоунзе» и увидел, что у них там двенадцать экземпляров книги Ларсона Коузы и только три – его. Говорит, что сменит издателя. Навешать лапшу на уши и отмазаться?
– Что, что? – спросил Джослин.
– Навешать…
Жожо не дала договорить.
– Это означает успокоить его так, чтобы он опять стал радоваться жизни. Скажи ему, что двенадцать штук Коузы там потому, что их никто не покупает. Ну, ты сам знаешь, как это сделать.
– Можно полюбопытствовать, откуда у вас эти меткие выражения? – спросил Джослин. – Из правоохранительной практики?
– Ну да.
– А объяснить можете?
Чувствуя себя в роли дрессированного тюленя, Жожо повиновалась.
– Попробую. Скажем, время от времени кто-нибудь являлся в участок и начинал жаловаться, что на его улице совсем не видно полицейских. И это была правда, патрульных всегда не хватало, всюду никак не поспеть. Но мы говорили: «Не волнуйтесь, у нас масса агентов в штатском и работающих под прикрытием. Вы их не видите, но можете мне поверить, они там есть». И жалобщик уходил совершенно довольный.
– Психологический этюд.
– Вы правильно подметили.
– А еще пример?
Жожо не терпелось заняться электронной почтой, но Джослин был симпатичный старикан. К тому же – партнер!
– Дайте подумать. Ага, вот. Как-то раз приходит в участок дама и говорит, что за ней следят агенты ЦРУ – через электророзетки.
– Нечто подобное было с моей тетушкой, – заметил Джослин. – Только она боялась не ЦРУ, а МИ-5, но это почти одно и то же.
