Текст книги "Солнечные"

Автор книги: МеРи Назари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Эпоха Восхождения. На Траппист

Сращению династий Романовых и Бурылиных предписывалась роль стартового сигнала для нового этапа. Правительственными усилиями оно встраивалось в линию Восхождения Великой Империи. Но не случилось. Скоропостижная смерть Принцессы помешала задуманному…

Известие о смерти Принцессы Марии-Элизы-Сергеи Февральской в день бракосочетания с Арнольдом-Георгием-Гогенцоллерном Романовым совпало с разворотом ориентации Космической Экспансии на межзвездные просторы за Солнечной системой.

Флаги и знамена империи были приспущены, праздничные, фестивальные и смотровые мероприятия отменены.

Но по окончанию траура, парады, смотры, консилиумы быстро возобновились и вошли в силу.

* * *

Выдвижная юго-восточная колонна на тренировочном параде несла на себе множество барельефов важных государственных документов.

Придворный Эзотерик речитативом зачитал выдержку из транспаранта, украшающего северную сторону:

– «Экспансия добра и света!», «Непрерывное Восхождение!», «Свободу всей Земле!»

– Мы помним Конституцию, благодарим, уважаемый господин Тюрин, – сказал Тайный Советник.

– Наши действия согласуются с незыблемостью этих принципов, – провозгласил Маршал Армады, и слова гулко разнеслись по Тронному залу.

– Обсуждение поправки о новом этапе Восхождения, – заметил Климент I, – повелеваю ввести на Всеобщем Консилиуме.

– Он стартует 11 июня, – сказал Астролог.

– Всенепременно. Число «11» свято для нас с вами, господин Астаров.

– 11 августа Божьей милостью свершилась инаугурация первого Императора из династии Бурылиных, то бишь Вашего Величества, а 11 февраля – родилась приснопамятная Принцесса – . Потому считаю, что любое мероприятие, совпавшее с этой датой, просто обречено на успех.

– Последнее утверждение должно произноситься с долей здоровой иронии, – со вздохом сказал Император и грустно усмехнулся.

Присутствующие в зале некоторое время молчали, припоминая печальные события.

* * *

…Господин Куртуазов почтительно склонился перед Климентом I.

– Вы звали, Ваше Императорское Величество?

Император сошел с тронного возвышения и приблизился к окну беломраморной светлицы. Господин Куртуазов, дворцовый Лейб-медик, вот уже год совмещающий почетное звание с ответственной должностью Главного врача страны, следовал за повелителем тревожным взглядом.

Состояние Императрицы оставляло желать лучшего. Ей, сраженной внезапной смертью единственной дочери, день ото дня становилось все хуже.

– Повелеваю, – провозгласил, наконец, Император, и Лейб-медик не узнал обычно твердого голоса, – достать из Хранилища генетических материалов необходимые образцы Семьи, чтобы установить степень родства с той, что почивает…

Голос Императора осекся, и стены зала так и не дождались уточнения.

– Понял, ваше Величество, – хрипло ответил главный врач страны. – Будет сделано.

– Думаю, излишним намекать, господин Куртуазов, что результаты вашего исследования должны быть помечены высочайшим грифом секретности.

– Так точно, – ответил Лейб-медик.

– Вы свободны.

Император стоял у окна, пока дверь за Лейб-медиком не закрылась. Дернул за колокольчик снова.

– Позвать господина Калитина.

Тайный советник явился сразу, будто до того находился в скрытой комнате неподалеку. Император привык к этому свойству придворных и, не выражая удивления, сразу приступил к делу.

– Без пустот! – приветствовал он советника оговоренным ранее девизом.

– Никаких пустот! – рефреном отозвался Тайный советник.

– Итак, господин Калитин, я приступил к осуществлению совместно задуманного нами плану и озадачил Лейб-медика…ну, понимаете…

Советник кивнул.

– Замечательно, – сказал он. – Как говорится, начало полдела откачало. Теперь, в то время как сентиментальная часть населения будет полоскать имперское белье, ничто нам не будет мешать в решении стратегических задач.

– Итак. Предстоит разговор с Маршалом о детализированной разработке проекта. Вы ничего не хотите добавить, господин Калитин, относительно предполагаемой стратегии освоения Трапписта? Хотелось бы узнать, как вы видите тактику стратегии.

– В первую голову, – начал господин Калитин, – необходимо во всеуслышание объявить о комплектовании отборных космических сил. Разработайте с господином Савельевым конкретику. Столько-то ракет-разведчиков, столько-то кораблей жизненного обеспечения, столько-то вооружения – поражающего и оборонительного.

– Это понятно.

– Список кораблей должен быть заявлен заранее и со всевозможной официальной помпой. Возьмите за пример Наполеона перед войной с Англией. Я уверен, это переориентирует мобильную часть населения на решение позитивных задач и отвлечет их от поиска проблем на задние точки – их и наши. Мы должны задать травмированному обществу полновесный азимут.

– Так тому и быть.

– Продолжение следует.

– Следует.

Результаты исследования Лейб-медиком генетического материала членов императорской Семьи, а именно Их Императорских Величеств и их дочери, получились, мягко сказать, «неоднозначными».

– Все от того, что не соблюдался нужный температурный режим, – объяснил Лейб-медик Императору. – После взрыва Йеллоустона произошло некоторое похолодание, искусственное компенсирование привело к превышению нормы, такому, которое превысило возможности термостаза. Ну, Вы меня понимаете…

– Но в чем дело? – ответил Император, пытаясь понять основу смущения придворного, – возьмите биоматериал у живых. Проведите исследование и восполните дефицит в базе Хранилища…

– Вот я и обращаюсь к Вам, Ваше Величество, чтобы организовать забор образцов в удобное для Вас время.

– Да хоть бы и сейчас! – сказал Император и, оголив локоть, предоставил Лейб-медику для медицинских манипуляций.

– Всё, – сказал тот чуть погодя с наполненной кровью пробиркой в руке. – С Вашим образцом все будет в порядке отныне, не извольте беспокоиться…А вот относительно Ее Величества надо бы договориться.

– Это я возьму на себя. Свяжемся попозже.

– Как скажете. А что до биоматериала Принцессы…

– Это в любое время. Сейчас напишу ходатайство для охраны.

Лейб-медик продолжал нерешительно топтаться.

– В чем дело, Князь? Вы что-то хотите мне сказать? Краснеете и бледнеете, как барышня на выданье.

Император умышленно применил повышенный статус при обращении, окрестив Лейб-медика «князем», дабы подбодрить его перспективой будущего поощрения. Но по каким-то признакам понял, что произошло нечто неординарное. Он схватил Лейб-медика за плечи и затряс что было силы.

– Говорите! – не сдержался он. – Какая еще беда свалилась на наше, многострадальное в последние дни, государство?!

– Прошу не пережив-вать, – проговорил врач, цокая от тряски и страха зубами. Наконец Император отпустил его. – Не переживайте, Ваш-швеличество, все перетрется – мука будет.

– Отставить присказки, рапортуйте! – по-военному приказал Император.

– Дело…в том…что… Не велите казнить – велите слово молвить! Принцесса…стало быть…исчезла…

От страха перед гневом высочайшего повелителя Лейб-медик сам захотел срочно исчезнуть, желательно с заходом в туалет.

– Как исчезла?! Уж не хотите ли Вы сказать, что она ожила?

– Ожила или нет – мне неведомо. А вот то, что ее тела нет в склепе – это однозначно!

После его ухода Император позвонил в валдайский колокольчик. Явился Паж.

– Тюрина, – кратко объявил Император вбежавшему Никите.

Конкретно способность придворного эзотерика появляться мгновенно объяснялась «чуткостью к вибрациям эфира».

Уже входя в императорские покои, он сделал жест, предупреждая сотрясения воздуха лишними объяснениями.

– Не утруждайте себя Ваше императорское величество, – успокоил он Климента I. – Я ожидал эти пертурбации. Помните, я сказал Вам перед самым венчанием дочери: «Розы – это глаза с махровыми ресницами, но у них есть и зубы, состоящие из пестиков».

– Как не помнить? – сказал Император, воздев глаза к прозрачному потолку. – Я сразу же отдал приказ заменить розы пассифлорами.

– А помните, что я вам сказал на это?

– Не очень…Ради бога, оставьте иносказания. Не это после гибели Пресветлой имеет значение. Жива ли ее душа? Что провещают звезды? Как складывается потусторонний путь – вот это меня волнует.

Эзотерик переминался с ноги на ногу. Он был явно обескуражен вопросом. Карты Таро и другие источники провестили ему накануне, что Император мучается подозрением относительно честности своей супруги. Но карты солгали. Императора мучило явно что-то другое.

– Конечно, – сказал господин Тюрин, заикаясь, но по-прежнему стоически выдерживая обтекаемую форму своих откровений, – топором можно срубить столетнюю ель, но можно и сделать щепу для жертвенного огня.

– Говорите яснее, друг мой, – сказал Император, вытирая пот со лба, – не то я, пожалуй, сойду с ума, не сходя с места. Неужели отсутствие трупов в склепе не означает, что мы пали жертвой чудовищной мистификации?

– Т-трупов в склепп-пе?.. – пробормотал эзотерик и тоже потянулся за салфеткой. – А… кажется я…понял…Все эти сказки про мертвецов…впрочем…они не сказки…Боюсь, что это пространственная суперпозиция параллельных миров.

– Суперпозиция?. Вот новость! Что за зверь?

– Это когда две вещи накладываются друг на друга и все непропорционально запутывается…

– Красиво сказано. Так суммировалось, что ни стало ни той, ни другой, вы хотите сказать?

– Под вещами я имею в виду параллельные реальности… Зато в другом месте появляются и те и другие!

– Это обнадеживает.

– Еще как! – обрадовался Эзотерик. – Не беспокойтесь, Вашвеличество! Мы найдем.

– Вы о реальностях?

– Да нет. Наших беглецов-детей, догоним. Догоним и нашлепаем. Об этом провещают звезды. Они помогут нам. Особенно одна звезда – как в песне, по имени СОЛНЦЕ.

– Никита! Будь добр, Маршала мне. Срочно!

– Будет сделано, Ваше Величество!

Маршал Савельев явился на зов в полном парадном облачении. И застал Императора в Тронном зале в состоянии крайней ажитации. Климент I резко обернулся на шаги предводителя Имперской Армады.

– Вы мне не хотите что-то сказать, господин Савельев? Оповестить меня о чем-то, предостеречь или обрадовать?

– По правде говоря… – Маршал замялся, так как растерялся от эскапады Императора. – Единственно, пользуясь случаем, еще раз позвольте выразить сочувствие Вашему горю, Ваше Императорское Величество, также пожелание стойкости духа в преодолении великого испытания, связанного с потерей любимой дочери…

– А что вы скажете, господин Маршал относительно сохранности содержимого Высочайшего склепа?

Маршал растерянно заморгал глазами. Затем схватился за цилиндр фемт фона, чтобы уточнить у стражи состояние пломб на дверях склепа.

– Увы, я уже проверил, – сказал Император, – трупов нет. И судя по всему, вы не можете пролить свет на это обстоятельство и уточнить сроки этого…исчезновения.

Маршал побагровел.

– Скорее я поверю в воскрешение Ваших детей, нежели в их исчезновение.

Неожиданно для себя, Маршал понял, что влистил, пользуясь терминологией картежников: случайно сказал именно то, что Его Величество втайне желало бы услышать. Это он прочел во взгляде правителя Империи.

– Значит, ничего? – спросил Климент I, притушив безумную надежду в глазах.

– Не могу сказать ничего более… пока сказать не могу. Разрешите идти Ваше Величество? Мне необходимо немедленно приступить к сбору актуальных данных по этому вопросу.

– Идите, господин Савельев, с вами Бог.

Император перекрестил спину выходящего и успокоился.

Он сделал все, что мог, препоручив дело проверенному вояке.

Некоторое время он ходил по залу, пересекая его вдоль и поперек. Затем энергично потер руки и дернул ленту звонка. На решительный звон явился не Паж Никита, как обычно, а Паж Александр.

– Огласите указ о торжественном заседании Консилиума по освоению Трапписта! – патетично сказал Император и вручил Пажу заранее приготовленный свиток.

* * *

Восхождение Империи продолжалось. Несмотря на тяжелое испытание, вслед за траурными оркестрами жизнь Империи вошла в обычное русло. Более того, трагедия подстегнула процессы, в которые внесло посильный вклад безвременно увядшее юное сердце. Как по невидимой эстафете передалась его мечта остальным, усиливаясь стократно. Со скоростью, сравнимой с фанатичной гонкой вооружений прошлого, создавалась армада космических кораблей, заточенных на «штурм» вожделенного объекта Имперской экспансии – внегалактического Трапписта.

В той своеобразной повышенной активности никто не заметил, что некто отсутствует на глобальных пленумах, мировых конференциях и тотальных планерках. Это был Мастер боевого ножа…

* * *

Итак, в глубине правительственной верхушки сформировалась официальная версия происходящего: для компенсации невыразимой скорби жителей было придумано «дело» о необходимости установления генетического родства принцессы с Императором. Предполагалось, что пока взбудораженная новым политическим нюансом общественность будет занята перемыванием косточек «ВИП», ракетный обоз сможет подготовиться к выдвижению за пределы Солнечной системы. Проект экспрессного заполнения ментального вакуума, таким образом, позволял сочетать психологический раздрай общества с его целевой направленностью.

Меньшее число приближенных государя знало о казусе, который венчал продуманную конструкцию. Дело в том, что провидение решило по-своему. Императора, ошарашенного вначале исчезновением трупа забальзамированной Принцессы, настигла вторая, не менее шокирующая весть: Принцесса не имеет родственных генов ни с отцом, ни с матерью.

– Как это может быть? – вопрошал он придворного Генетика. Не добившись вразумительного ответа и взяв подписку с осведомленных лиц о неразглашении результатов экспертизы, Император оставил на время вопрос открытым. Маховик предстоящей экспедиции к Трапписту настолько раскрутился, что ни времени, ни ходу назад не было.

Неофициальную версию, считай, не знал никто. О ней можно было только догадываться. Но таких пока не было.

Маленькая хозяйка большого моря

Казалось, одна из программ «девастации» компьютерных игр была запущена в царской опочивальне в полную мощь. В неё словно попал виртуальный снаряд.

Всё и вся с силой рвануло к окну. Затрещали оконный косяк и пакет с утепленными рамами. Сальто-мортале исполнил стул, за спинку которого держалась Мария перед тем, как шагнуть за подоконник. Стилизованное под трон эпохи барокко седалище, кувыркаясь, взметнулось следом за ней, не успевшей еще пролететь и пятидесяти метров. Гравитационная волна протащила к окну и Кременя с Георгом. К тому моменту наружная облицовка строения взломалась под напором гранита, и часть мелких, но увесистых блоков уже выдвинулась из полигональной кладки. Стандартное окно превратилось во «французское» – до самого потолка.

Над водной поверхностью под стеной поднялась туча брызг. Глядя в нее, Кремень напряг все воображение, силу и эмоции. На краткий миг ему показалось, что разрушение, благодаря ему, прекратилось. Однако громко хлопнувшая дверь заставила обернуться – и в тот же миг Кремень понял, что его личные усилия не причем.

Керим, прежде сидевший в форме лотоса, встал. Руки, прижатые к груди, вытянулись вверх и вперед. Нельзя было понять, застыла ли мумия в стремлении шагнуть, или напротив, вознамерилась удержаться от единого шага. Рукава отливали атласом шелка, а полы халата развевались, будто не они тлели тысячу лет в могильном мраке. На груди сиял родовой талисман.

К фантастической картине разгрома следовало б прибавить нарастающее гудение с частотой около 100 гц, как «на глазок» определил Кремень. Сквозь треск стен и мебели в нем едва прослушивались слова Керима. Кремень разобрал лишь некоторые из них. Похоже, предок переживал за исход разрыва «заповедного» кристалла.

Но вот остаточное поле Принцессы ушло вслед за ней. Легкие вещи, поднятые гравитационным вихрем, осели на пол. На спальное ложе, внезапной силой зачищенное от сатинового белья, выпал «водопад» из статуэток, безделушек и флаконов, брызгающих изысканными парфюмами. Гудение прекратилось.

– Думаю, она пролетела метров двести! – нарушил тишину Принц. Он не скрывал восторга. – Улетно вошла в воду, три-татушки три-тата.

Он торжествовал избавление от действия непреодолимой силы. С большим усилием он удержал себя от повторения траектории Принцессы и теперь, стоя в проеме разгромленного окна, радовался везухе.

– У нее великолепные навыки, я видел, как она прыгала с вышки, – ответил Кремень глухим голосом.

Что касается его, то он еще обнимал остатки косяка. Именно это предотвратило его падение в море, бьющее волнами о камни башни.

Принц смотрел в бинокль на беглянку с запалом заядлого серфингиста. В облепляющей тело белоснежной рубахе она овладела болтающейся на поверхности плоской конструкцией и мчалась к горизонту.

– Клевый лайм, – оценил он, отрываясь от бинокля. – С первой попытки на волну встала! Но как – без экипировки и свинца на лице?! Не положено! Штраф за нарушение техники безопасности!

Сыпались термин за термином, в то время как Кремень безуспешно пытался понять, что же произошло. Что-то изменилось определенно.

Луна исчезла, занимался рассвет. Поверхность воды волшебным образом превращалась в бирюзовую. И только на горизонте оставалась темнота, постепенно изгоняемая утренними лучами. Не соответствовало это глубокой ночи, в которую Кремень покинул нутро непроявленной пирамиды и материализовался здесь с Керимом. Похоже, временная точка сдвинулась по оси времени. Но насколько? Только ли на три часа, необходимые для рассвета?

– Вау! – воскликнул Георг, по-прежнему с биноклем у глаз. – Что это там?

Кремень продолжил взглядом траекторию движения крестницы и тоже чуть не вскрикнул: на морском горизонте возникло подобие Эйфелевой башни. Он быстро обернулся внутрь помещения, словно хотел засечь проделки предка.

Но мумии и след простыл. Керим словно растворился в воздухе.

«Знак того, – озабоченно подумал Кремень, – что сдвиг во времени таки произошел».

Он хлопнул себя по коленке.

– Астролябия, – вспомнил. – Как я забыл!

Кремень пошарил глазами в поисках рюкзака. Слава Богу, мешок не «ушел» за мумией, как следовало бы ожидать, а остался лежать в затемненном углу.

– Астролябия?..– откликнулся Георг. – Что за черт?

– С помощью этого приспособления древние мореплаватели узнавали свои координаты во времени и пространстве, – ответил Кремень, копаясь в рюкзаке.

– Занятно, – сказал Принц и отвернулся. Физика и все, что с ней связано, его не интересовали.

«Это выход… – раздумывал Кремень. – Мои вещи сами по себе – маячок, «привязанный» к концу апреля. Дата не должна меняться, пока… Пока что?.. – И ответил: – Пока астролябия находится в его собственном темпоральном поле. А Принц здесь не причем.

Оставалось проверить предположение.

Прибор, изготовленный древними голландскими мастерами и усовершенствованный современным левшой, был прост в обращении. Несмотря на трещину в диске, он четко вывел координаты места и дату: Кремль, Зимний сад, 5 мая 2099 года. Значит…

– Зачем она меня подставила? – ныл Георг. В хаосе событий он вдруг вспомнил существенное для своего будущего. – Опозорила на всю Европу…Правильно китайцы нас не уважают и обзывают династией Укун…

– «Укун» – что это? – механически спросил Кремень, весь в мыслях о другом.

– «Укун» – по-китайски означает «короли лемуров»… – проскулил Принц. – От Романовых отвернутся теперь последние, кто верил в нашу звезду. Мне придется вкалывать теперь риэлтором или страховым агентом у дядюшки Сандро Третьего…или внедриться к Сандро Четвертому…в сервис банных услуг…

«Время суток сдвинулось после камланий Керима, – решил Кремень. – На месяц. С апреля по май. И это хорошо. Спасибо тебе, предок. Покидая нас, ты сдвинул кристальное время, и теперь мы вместе со всеми. Доброе утро, страна».

– Подай прошение Клименту на вакантную должность в подразделениях Армады, – посоветовал он Георгу.

Но постепенно до Кременя доходил ужас неизбежного разделения с мировой линией. Скоро действительный мир из реальной весны неминуемо перекатится в лето и осень… И только захваченные темпоральным пузырем так и останутся в закристаллизованном времени, в этом непреходящем настоящем, удаляясь от временной точки обычного мира в незаметно стирающееся прошлое.

Что делать? Как не потерять связь с мировой хронологией? И в нужный момент вернуться?

Он глянул в окно. Крестница превратилась в точку. Крестному стало не по себе. Теперь не факт, что они встретятся в действительном мире. А если встретятся…то он ей задаст хорошую трепку!

Эта мечтательница, стремящаяся в прошлое к своей подруге, не сможет найти ни нужной точки, ни подруги. В лучшем случае ее участь – стать вечной маленькой хозяйкой большого моря.

В этот миг Мария задергалась. От нее отделился белый ком. Кажется, она содрала с себя парусящую одежду.

– Ну, вот, она голая теперь, – ныл Принц, следя в бинокль. – Девочка – пальчики оближешь! А где я?..

– Хороший вопрос, – поддержал Кремень, однако, не без задней мысли. – Вроде б в царской опочивальне. Прости, но где именно, ты должен знать лучше всех, жених.

– В чертовой Марьиной башне. Сюда кортеж доставил нас после трапезы.

– Что и требовалось доказать!

Кремень не удержался от торжествующего восклицания. Точка в пространстве установлена. Теперь все стало ясно с «морем с Эйфелевой башней» на том конце…

Марьина башня находилась в Зимнем саду, возвышаясь над парящим водоемом. Огромная Акватория с прозрачным дном и искусственными волнами – чудо современной технологии – витала над городом. По отношению к высокой башне водоем располагался ниже. А маяк, схожий с Эйфелевой башней – это вышка для ныряний.

Раздался стук.

В дверях стояла…Беатрис, облаченная в древнерусский сарафан.

– О ба на! – Кремень присел от неожиданности. – Однако обновленные хроно-маячкИ на подходе! – Исполать тебе, красна девица! А позволь-ка узнать, какое нынче число будет в славном государстве?

– Шестой день пятого месяца, – объявила вошедшая. – Всемирный День золотого винограда.

– Какой виноград?..Какой Всемирный день?.. – изумился Кремень.

Но больше всего его поразило другое.

Он недобро глядел на застрявшую в цифре «5» стрелку астролябии.

Свершилось то, чего он боялся. «Не прошло и полгода», как «пузырные» отстали на день от мирового времени.

– У нее нож! – заорал Георг. – С этого момента поподробней, пожалуйста! – сказал он сам себе и усилил приближение. – Теперь я даже рад, что судьба отвела меня от ведьмочки! А снимочек может пригодиться.

Он нажал кнопку встроенной в бинокль камеры.

– У тебя для одной брачной ночи целый вагон регистраторов! – хмуро сказал Кремень

– Какие ко мне могут быть претензии?? – взвизгнул тот неожиданно. – Я на чужой территории! Поймите меня правильно!

– Я только рад за тебя. – Бесцеремонно придавив руку Георга к косяку, Кремень завладел биноклем. – А у нас с такими поступают по-нашему.

Увидев на крестнице нож, притороченный к талии, он удовлетворенно крякнул.

– На ней купальник, если что… – заметил он, возвращая владельцу устройство.

Сочные грозди винограда, лежащие на подносе Беатрис, завораживали. Ягоды так светились янтарным светом, что глаз не оторвать.

– Как этот весенний праздник понимать? В счет будущего урожая?

– Это из Зимнего сада, – сказала Донья. – Садовник передал через сына Ярмила.

– Ярмил – это тот, который прислал мне видео похорон этого мачо?.. – хлопая по плечу Принца, прикололся Кремень.

Тот отдернул руку, протянутую к винограду.

– Это про которого в Серпантине Новостей месяц назад сообщали, что он претерпел унижения от хамского поведения нашего менструирующего человечка? – спросил, ухмыляясь.

– А вот я отпробую, и с удовольствием, – сказал Кремень. – Я не ревнивый неудачник, отвергнутый невестой в брачную ночь.

Так он отомстил за «человечка».

– Я предъявил ей заведомо правомерные требования, которые она не смогла выполнить! – снова завизжал Принц. Он почему-то расстраивался все больше. – Она посчитала их неприемлемыми, недоговороспособная феминистка! Она еще пожалеет!

Кремень саркастически рассмеялся, кидая в рот одну виноградину за другой.

– Говорят, мозговая деятельность стимулируется работой жевательных мышц. Рекомендую! Ты и за миллион миллионов ее теперь не достанешь – невдомек тебе?

Изысканный вкус ягод отлично утолял жажду. Вот только мозг никак не стимулировался.

Вглядываясь в самые укромные места обширной залы, в многочисленные свадебные атрибуты и закоулки между ними, мастер боевого ножа будто искал, где спрятан «ключ зажигания» к управлению пузырем. И не находил его.

Он отвлекся от «французского» окна. Судьба крестницы, удалявшейся от него вместе с последними сгустками ночи, перестала занимать его лишь на минуту, но и того оказалось достаточно, чтобы произошло непоправимое.

– Кому-то повезло родиться в правящей династии – мне б так!.. – не на шутку разошелся Принц. – Если б мне привалило, я б тогда!.. Посмотрел бы я на нее в предложенных мне обстоятельствах!

Он метался у окна, показывая водному пространству неприличные знаки и все больше и больше походил на сумасшедшего.

Бормотание «…если бы мне…если бы мне…» в какой-то момент завибрировало в ушах Кременя. Его развернуло к окну. Что-то мелькнуло в проеме. Это летящее вниз тело Принца…и каменный блок вслед за ним… Стон. Мужской стон внизу…

С полу подпрыгнул бинокль, но тут же рухнул специальным трофеем после вылета владельца в окно. Наведенное темпоральное поле Принца слишком истощилось, чтоб захватить устройство с собой.

Кремень прижал объективы к глазам…

В панораме за окном по-прежнему колыхалось море. Но перед стройной фигуркой на верхушке волны высилась… скалистая стена.

Она выросла за минуту, питаясь чьей-то необузданной энергией, и по инерции продолжала расти.

Кремень все понял. Он прозевал важное. Это Принц. Это он энергией общего кристального поля создал образ препятствия на пути Принцессы. Выстроил прямо перед ней смертельную скалу – и погиб, не удержавшись от притяжения к ней…

Хм…Получается, механизм материализации прост: рисовка образа плюс энергия бесконтрольной эмоции.

Жаль, что открылся он ценой смерти Принца.

«По сути, Принц оказался лишь плохо написанным программным обеспечением к небольшому мужскому достоинству, постоянно корректирующему баланс значимости… – цинично резюмировал Кремень. – Царствие ему небесное…»

Он перекрестился, не скорбя. Жизнь подопечной в данный момент тревожила его куда больше.

Итак, их общее кристальное поле растрачено Принцем. Хватит ли поля Принцессы на преодоление преграды?

В бинокль при фемтонном увеличении Кремень заметил выпадение пикселей кварца… но скорости ослабления «прорисовки» не высоки… В целом, вывод неутешителен. Поле Принцессы после создания Акватории ослабилось катастрофически…это ноль для гранитной громады.

Ероша волосы руками, Кремень заметался по комнате. И тут вспомнил о заговорной формуле.

Поставил диктофон на воспроизведение…

…Монотонный голос предка вновь завладел помещением. Энергия эмоций потомка на грани экзистенции наполняла кристалл…Тело Кременя на физическом плане заполнялось уверенностью. Закрыв глаза, он наслаждался «наводнением» …пока «вода не полилась» через край.

Взглянув в очередной раз в окно, он не увидел воздвигнутую Принцем скалу.

– Она не нужна и потому исчезла, как хейтер-Принц – нелепо и беспощадно.