Текст книги "Этот волшебник – Новый год! (Сборник)"

Автор книги: Мэри Лайонс

Соавторы: Линзи Стивенс,Хэдер Эллисон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Не паникуй – до Рождества еще целых десять дней, успеешь обежать все магазины!

Напуганная громким нашептыванием прямо в ухо, Эмбер от неожиданности вздрогнула, да так, что едва не выронила из рук многочисленные пакеты с покупками, и резко обернулась. На нее в упор смотрели смеющиеся карие глаза Филипа Джексона.

– Да ты что! – накинулась она на молодого доктора, выхватившего у нее из рук тяжелую ношу. – Я едва жива в этой сутолоке, а ты вздумал пугать меня!

– Пугать тебя я вовсе не хотел, – улыбнулся он. – Но объясни мне, ради Бога, почему в это время года всех охватывает закупочная лихорадка?

– Не знаю. А ведь глупо, – согласилась Эмбер, неторопливо шагая рядом с ним по тротуару. – Но вот интересно, ты-то что делаешь сейчас в самом центре города? Рано утром в пятницу преуспевающему врачу следует быть у себя в кабинете и помогать больным и немощным, – поддразнила Филипа Эмбер.

– Я урвал сегодняшнее утро, чтобы сделать последние необходимые покупки, – сознался он со смущенной улыбкой и тут же пригласил Эмбер зайти в кафе при супермаркете выпить их любимый горячий шоколад с каплей бренди. – Это взбодрит тебя и ничуть не помешает вести машину, – сказал он в ответ на ее возражение, разумно ли пить в середине дня. – С другой стороны, почему бы нам не зайти в ресторан и не пообедать вместе?

– Очень жаль, Филип, но сегодня я не могу, – покачала головой Эмбер. – Мать прикована к постели, у нее жесточайшая простуда, мне надо быть возле матери.

– Ты меня огорчила. Впрочем, скажу тебе по правде, ты и сама выглядишь не лучшим образом, – добавил доктор, профессиональным взглядом окидывая тонкие черты ее побледневшего лица и темные круги под глазами.

– Я в порядке, – пожала плечами Эмбер, хотя, взглянув утром на себя в зеркало, она решила, что краше в гроб кладут. Нынешнее ее далеко не лучшее состояние объяснялось не только тревогой из-за возможного возвращения Макса. Ее глубоко волновало самочувствие матери.

Настал такой момент, когда Эмбер уже не могла скрывать от нее необходимость продажи дома. Вайолет восприняла эту новость именно так, как и предполагала Эмбер. Она до сих пор с ужасом вспоминала дикие истерические крики матери, обвинявшей ее во всех смертных грехах. Затем мать впала в самый настоящий коллапс. И вот уже вторую неделю не вставала с постели, уверяя, что у нее жестокая простуда, и даже отказывалась выходить из своей комнаты. Это вызывало у Эмбер величайшее беспокойство.

К сожалению, все происходившее с Вайолет очень напоминало ее поведение восемь лет назад после крушения торговой империи ее мужа и разразившегося в результате скандала. И, хотя Эмбер старалась убедить себя, что не стоит преувеличивать опасность положения, она понимала, что, если мать так и будет вести затворническую жизнь в своей комнате, придется обратиться за помощью к медикам.

– Хочешь, я приеду и посмотрю твою мать? – спросил Филип.

– Ммм… Пока, пожалуй, нет. Но, если ей станет хуже, я дам тебе знать, – пообещала Эмбер и быстро переменила тему разговора: – А как ты собираешься провести Рождество? Поедешь к родителям в Камберленд?

– Да, конечно, – кивнул Филип, – но я бы хотел, чтобы ты и Люси присоединились ко мне. В прошлый мой приезд родные были огорчены, что я приехал один.

– Вряд ли я смогу – в Рождество у меня всегда дел по горло, – уклончиво ответила Эмбер.

Она очень хорошо относилась к Филипу, его отец с матерью, приезжавшие навестить сына, тоже понравились ей. Но она не хотела сближаться с его семьей, прежде чем окончательно не решит, принять ли его неоднократно повторявшееся предложение выйти за него замуж.

Сейчас она меньше всего помышляла о каком бы то ни было замужестве. Да и потом, зачем втягивать молодого доктора в грязный скандал, который неизбежно разразится в том случае, если Макс Уорнер осуществит свою угрозу и возвратится в их город?

С тех пор как Эмбер видела Макса, миновало уже три недели, а она все не могла прийти в себя. Живу словно в ожидании взрыва заложенной бомбы, мрачно говорила себе Эмбер, понимая, что попала в западню, из которой нет выхода. Ведь, если даже Макс будет лишь изредка навещать Элмбридж, скрыть истину в таком маленьком городке никак не удастся. Любой встречный и поперечный сможет убедиться, что Люси, с ее блестящими черными локонами и огромными синими глазами, точная копия своего отца.

Эмбер понимала, что откладывать больше нельзя. Она должна открыть свою тайну Роуз и другим ближайшим подругам, пока молва не разнеслась по городу. Но именно сейчас у нее не хватало на это смелости. Даже при мысли о том, что она расскажет правду о своих юных годах Филипу, наравне со всеми считавшему Люси дочерью покойного Клайва Станопа, Эмбер покрывалась холодным потом.

– …я заеду за тобой в семь вечера. Хорошо?

– В семь вечера? – Эмбер тупо уставилась на своего кавалера, и тут только до нее дошло, что она настолько глубоко погрузилась в мрачную пучину мыслей, что не слышала ни слова из того, что говорил ей Филип.

Тот посмотрел на нее с выражением обиды в добрых карих глазах.

– Мне казалось, мы еще три недели назад договорились пойти сегодня вечером на прием а-ля фуршет в зале заседаний мэрии. Ты забыла, наверное? Я слышал, что устроители вечера хотят организовать горожан и собрать средства для протеста против разрушения старой водяной мельницы.

– О, прости, пожалуйста, я действительно забыла про прием, – призналась Эмбер с усталой виноватой улыбкой. – Старалась выполнить все последние заказы на рождественские пироги. Люси до завтра отсутствует, вот я и не вылезаю из кухни. – И Эмбер объяснила, что Роуз Томас пригласила ее дочку поехать с их семьей в Лондон. – Переночуют они у сестры Дэвида Томаса. Люси была в полном восторге от того, что посмотрит рождественское представление и в большом универсальном магазине встретится с Санта-Клаусом.

– Да, Люси получит удовольствие, – с теплой улыбкой согласился Филип. – Жаль только, что Роуз не будет на приеме. Никто не знает, кому принадлежит строительная фирма «Суффолк Констракшн», но, кто бы ни были ее хозяева, их план превратить пруд со старой мельницей в бассейн со специальными причалами возмутил, мне кажется, всех горожан. Сейчас негодование достигло точки кипения, и я думаю, что мы таки сумеем отстоять мельницу. – При этих словах лицо Филипа приняло серьезное, озабоченное выражение.

– Я того же мнения, – сказала Эмбер: ей хорошо было известно, что большинство людей в городе полны решимости остановить строителей.

Бездействующая вот уже в течение сорока лет, заброшенная водяная мельница была подлинным памятником старины. К несчастью, в маленьком Элмбридже бурно расцвел туризм, да и местные любители водного спорта стали все громче требовать новых, современных причалов, в результате возникла опасность разрушения этой достопримечательности.

Мельница была чуть ли не единственной в своем роде: она целиком зависела от реки, уровень которой повышался в часы прилива в Северном море. Речную воду, заполнявшую мельничный пруд, при отливе спускали на мельничные колеса, заставляя их тем самым вращаться.

В округе была известна еще лишь одна мельница такого типа – выше по течению реки, в городе Вудбридже. Лет двадцать назад, когда вудбриджская мельница едва ли не полностью разрушилась, ее удалось спасти. «Если жители Вудбриджа сумели собрать деньги на реставрацию своей мельницы, то и мы сможем», – гордо заявила Роуз Томас, не теряя времени созвавшая на помощь всех своих друзей, знакомых и организовавшая оппозицию тем, кто вынашивал планы уничтожения мельницы.

Когда речь заходила о водяной мельнице, Эмбер испытывала некоторую неловкость. Дело в том, что эта достопримечательность вместе с прилегающей территорией и мельничным прудом некогда принадлежала семейству Станоп, которое сдавало их в аренду мельникам начиная с XVI века. Покойный муж Эмбер, Клайв, испытывая нужду в деньгах, чтобы расплатиться с карточными долгами, несколько лет назад продал мельницу местному строителю.

– Никому и в голову не придет порицать тебя, – не раз успокаивала подругу Роуз. – Разве ты виновата в том, что в последние годы земля переходила из рук в руки? И потом, одно дело – построить на берегу несколько домов, и совсем другое – превратить пруд в умопомрачительный современный бассейн, как это собирается сделать «Суффолк Констракшн».

Если бы найти какой-нибудь способ удовлетворить пожелания яхтсменов, но не разрушать старинную мельницу, рассуждала сама с собой Эмбер, собирая пакеты с покупками, пока Филип расплачивался за выпитый ими шоколад в кафе… Самым естественным было бы, конечно, обсудить вопрос с «Суффолк Констракшн». Но Филип был прав: ни о самой компании, ни о ее хозяевах никто ничего не знал.

– Что тебя беспокоит, Эмбер? – спросил Филип, заметив, когда они вышли из кафе, что она дрожит. – Ты выглядишь не совсем здоровой.

– Да нет, все в порядке. Уверяю тебя, – твердо заявила Эмбер, но Филип не сводил с нее озабоченного взгляда. – Просто я немного устала, вот и все. Но на прием пойду непременно.

– Ради Бога, прошу тебя, питайся как следует и старайся побольше спать. Иначе я заставлю тебя пройти в больнице полное обследование.

– Слушаюсь, доктор, – улыбнулась Эмбер и, показывая, что сдается на милость медицины, подняла обе руки вверх.

– Кстати, я с огорчением узнал, что ты решила продать Холл, – проговорил он, когда они с трудом пробирались сквозь толпу на Хай-стрит. – Дэвид Томас сказал мне, что ты попросила его ознакомиться с документами, касающимися старого дома.

– Да-да, – подтвердила Эмбер, чувствуя себя виноватой – за всеми своими делами она забыла рассказать Филипу о предстоящей продаже. – Я отдала Дэвиду целую кипу старых бумаг, ведь он так интересуется историей города.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты продавала дом, – сообщил Филип, нахмурившись. – Ты знаешь, как я к тебе отношусь, Эмбер. И хотя не время и не место говорить об этом, но я прошу тебя ставить меня в известность о твоих планах – возможно, я чем-нибудь смогу тебе быть полезен.

– Да-да… Конечно… – промямлила Эмбер, но, к ее радости, поток пешеходов, запрудивший мостовую, разделил их, и разговор поневоле пришлось прекратить.

Новость о предполагаемой продаже Холла, очевидно, была у всех на устах. К удивлению Эмбер, ее то и дело останавливали на улице, ахали и охали по поводу такого невезения, то есть всячески выказывали сочувствие. Хотя Эмбер и угнетали навалившиеся на нее невзгоды, ей было приятно, что столько жителей этого маленького провинциального городка искренне переживали за нее и желали ей выкарабкаться из неприятного положения.

Роуз, Салли и еще несколько подруг окружили ее, стараясь успокоить обещаниями, что подыщут маленький коттедж для ее семьи. К несчастью, в этот момент на рынке жилья ничего подходящего не было. А Мрачный Главер, как прозвали агента по продаже недвижимости, даже заявил, что торопиться с приобретением нового пристанища нечего, ведь еще неизвестно, когда найдется покупатель на старый дом.

– Я надеялся, что Холлом заинтересуется мистер Уорнер, – сказал Главер и грустно покачал головой. – Но, скажите на милость, зачем одинокому человеку, как бы богат он ни был, взваливать на свои плечи такое бремя – огромный старый дом? Нет, – тяжело вздохнул агент, – боюсь, пройдет немало времени, прежде чем мне удастся найти покупателя на ваш Холл, миссис Станоп. Полагаю, даже очень много времени…

Эмбер, вероятно, не сформулировала бы точно, что она почувствовала, узнав, что Макс холостяк. А между тем ее подружки только и говорили, что о кратком визите Макса в Элмбридж и о том, что ни женой, ни детьми он еще не обзавелся. Роуз была, бесспорно, в восторге, что ей удалось снова увидеться с Максом, и не преминула посмеяться над Салли, которая не скрывала своей зависти к Роуз и многое бы дала, чтобы оказаться на ее месте.

– Ах, если бы я не уехала, когда он пришел к Джону! – не уставала повторять Салли. – Он действительно так же красив, как был когда-то? – поинтересовалась она.

Роуз сделала вид, что задумалась над этим вопросом, а бедная Салли чуть ли не скрипела зубами от огорчения.

– Ну как тебе сказать… – Роуз подмигнула Эмбер и лишь после этого с ослепительной улыбкой повернулась к Салли. – Сдается мне, что Макс стал даже более привлекательным. Он, конечно, по-прежнему красив, очень красив, но теперь, когда он приобрел опыт и стал преуспевающим дельцом, перед ним как мужчиной просто… просто не устоять. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– О-о-о, ну почему мне так не повезло и я его не видела?! – взвыла Салли и помчалась разносить по городу весть о возвращении неотразимого красавца.

– Не говори ничего, я и сама знаю, что вела себя с Салли постыдно, но ведь мне так редко выпадает случай задеть ее за живое, – со смехом призналась Роуз Эмбер, когда они остались наедине. – Впрочем, должна сказать, что хотя на тебя Макс Уорнер не произвел сильного впечатления, но я, женщина, пребывающая в счастливом браке, разговаривая с ним, чувствовала слабость в коленях.

Эмбер в этот миг горячо пожалела, что не отнесла домовую документацию самому Дэвиду Томасу в офис, а предпочла встретиться с Роуз и передать бумаги через нее. Эмбер изобразила на лице улыбку и постаралась тут же переменить тему разговора…

– Вот мы и пришли.

– Да?.. – Эмбер захлопала глазами, возвращаясь в настоящее, и увидела, что стоит рядом со своим стареньким «лендровером».

– Я тебе уже говорил – паркуясь на людной улице вроде этой, обязательно надо запирать машину, – очень серьезно произнес Филип и стал укладывать свертки и пакеты на заднее сиденье.

– Запирать бесполезно – замки проржавели, а купить новые мне сейчас не по средствам, – объяснила Эмбер, беспомощно пожав плечами. – Спасибо за прекрасный напиток и за то, что ты донес покупки до машины.

Филип в ответ наклонился, поцеловал ее в щеку и ушел.

Усевшись на водительское место, Эмбер вставила ключ в зажигание, но ответом ей была мертвая тишина. Эмбер и так и эдак пыталась вдохнуть в машину жизнь – все было напрасно. Эмбер издала жалобный стон и про себя в сердцах выругалась.

– Эту старую развалину давным-давно следовало выбросить на свалку!

Звук низкого голоса заставил Эмбер – вторично за этот день – вздрогнуть от неожиданности и испуга. Быстро обернувшись, она увидела перед стеклом машины высокого черноволосого мужчину, который последние недели не выходил у нее из головы.

– Макс! Зачем ты, черт возьми, сюда явился? – вскричала Эмбер, белая как полотно, и тупо уставилась на высокую фигуру в черном кашемировом безупречного покроя пальто поверх скромного темно-серого костюма, оказавшуюся бы на месте скорее в лондонском Сити, чем в таком маленьком торговом городке, как Элмбридж.

– Не иначе как для того, чтобы иметь удовольствие вызволить дамочку из беды, – протянул Макс.

– Но этой дамочкойбуду не я! – огрызнулась Эмбер.

– Не дури, Эмбер. Эта куча ржавого железа с места не сдвинется, можешь не сомневаться. Но, поскольку я направляюсь в Элмбридж-Холл, могу подвезти тебя домой. – И он кивнул в сторону длинной черной спортивной машины, припаркованной в нескольких футах от «лендровера».

– Почему ты со мной так обращаешься? – вскипела Эмбер и со злости стукнула кулаком по рулевому колесу.

– А как я с тобой обращаюсь? – Макс громко и ехидно рассмеялся. – Разве я виноват в том, что ты разъезжаешь в древнем автомобиле, который следовало отправить на покой еще много лет назад?

– Я хотела сказать… почему ты здесь… в самом центре города, на Хай-стрит? – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Ты что, не мог позвонить и условиться о встрече, как поступают все нормальные, разумные люди?

– А мне осточертело слышать в трубке голос твоего автоответчика и ничего больше, – спокойно возразил Макс, который, не теряя времени даром и не слушая протестов Эмбер, быстро перенес ее пакеты и свертки в свою машину. – Садись и молчи! – мрачно добавил он, с нескрываемым нетерпением наблюдая за ее действиями.

Но выполнить последнее указание Макса Эмбер не пожелала.

– Если ты звонил, когда был включен мой автоответчик, – сердито сказала она в то время, как низкая спортивная машина уже мягко катила по окраинным шоссе к Элмбридж-Холлу, – то что мешало тебе оставить толковое сообщение?

– Если мне не изменяет память, вы содержите пансион…

– Ничего подобного! Мы просто принимаем гостей за плату, – горячо возразила Эмбер, но тут же спохватилась – она начала рассуждать точно как ее мать.

– …а я не желаю, чтобы совершенно незнакомые мне люди имели возможность слышать мои частные разговоры, – твердо закончил свою мысль Макс. – Кстати, Эмбер, я не в восторге от твоего обращения к звонящим, которое ты наговорила в автоответчик. У тебя голос как у перепуганного кролика, честное слово! – И губы Макса изогнулись в ядовитой усмешке.

– Спасибо! – выдохнула Эмбер, придя в полную ярость и от описания ее голоса Максом, и от того, что он так легко посадил ее в лужу.

Автоответчик, уже бывший в употреблении, ей предложила по дешевке несколько недель назад подруга, и Эмбер решила, что это просто дар свыше. Ведь мать не способна принять даже самое простое сообщение, а главное, радовалась Эмбер, он поможет ей избежать личного контакта с Максом. Одним словом, Эмбер казалось, что автоответчик незаменим. Макс, к примеру, сообщит через него дату и час своего приезда, и она, Эмбер, таким образом, не будет застигнута врасплох. Ей и в голову не могло прийти, что Макс откажется от услуг проклятого устройства. Неужели он не верит в современную технику? Или тут что другое?

– Все равно мог связаться со мной обычным путем… Не было ни малейшей необходимости похищать меня средь бела дня в самом центре города, – с горечью проговорила Эмбер.

– Похищать? А мне-то казалось, что я всего-навсего помог тебе выйти из затруднительного положения, – преспокойно парировал Макс и, сняв руку с руля, набрал на трубке сотового телефона какой-то номер.

– Не нужна мне твоя помощь! Я и сама бы как-нибудь справилась! – прошипела Эмбер сквозь стиснутые зубы.

– Очень сомневаюсь, – сухо промолвил Макс и, приставив телефонную трубку к уху, знаком попросил Эмбер помолчать. – Привет, Круксшенк! Говорит Макс Уорнер. Прошу вас, позвоните в местный гараж и попросите забрать старый «лендровер», вышедший из строя на Хай-стрит. Пусть сделают полный ремонт. Да, и не забудьте сказать, чтобы проверили, в порядке ли проводка под приборной доской.

– Замечательно! – взорвалась Эмбер, когда Макс положил трубку. – Интересно, а на чем мне ездить, пока мой автомобиль будет в ремонте?

– Я прослежу, чтобы его тебе возвратили до моего отъезда.

Эмбер зло рассмеялась.

– Если ты полагаешь, что такую работу можно выполнить в мгновение ока, ты жестоко ошибаешься! Я никогда не слышала о мистере Круксшенке, но в нашем местном гараже, пусть и довольно хорошем, на чудеса не способны.

Резкие интонации ее от природы мягкого голоса гулко отдавались в салоне машины, и Эмбер, спохватившись, постаралась отдышаться и заставила себя успокоиться. Кричи не кричи, с этим упорным, уверенным в себе человеком ничего не добьешься!

– А вообще-то, что ты делаешь здесь, в Элмбридже? – несколько секунд спустя поинтересовалась она уже более спокойным тоном.

Еще не успев закончить фразу, Эмбер поняла, что вопрос ее глупый. Ведь она отлично знала ответ на него. И, к великому ее удивлению, встретившись наконец лицом к лицу с человеком, из-за которого на протяжении целых трех недель находилась в состоянии жесточайшего стресса, Эмбер испытала чуть ли не облегчение.

Конечно, Эмбер сознавала, что, ссорясь с Максом, проявляя грубость и даже агрессивность, она ведет себя как неразумное дитя. Но, сжигаемая непреодолимым желанием причинить Максу боль, ранить его, и чем сильнее, тем лучше, Эмбер понемногу расслаблялась – ведь она наконец могла дать выход гневу и обиде на человека, который так низко поступил с ней в прошлом.

– Что я делаю здесь? – Он беззаботно пожал широкими плечами. – Ты, разумеется, не забыла, что я обещал вернуться?

– Нет, не забыла!

– В таком случае тебе будет приятно услышать, что я по-прежнему интересуюсь вашим домом и хочу его осмотреть, – протянул Макс, не обращая внимания на то, что она недоверчиво хмыкнула. – Тем более что в прошлое мое посещение я фактически ничего и не видел.

– Если тебе так уж приспичило осмотреть дом, почему ты не договорился о встрече с мистером Главером?

– В то мое посещение ты почти с истерикой потребовала, чтобы мистер Главер в осмотре дома не участвовал. Следует ли мне понимать тебя в том смысле, что твои намерения переменились?

– Да… нет… я хочу сказать, что сейчас, когда мама уже знает о предстоящей продаже, это не имеет значения, – произнесла Эмбер в свое оправдание.

– Надеюсь, она не слишком расстроилась?

– Ну, она не пришла в особый восторг, – едко ответила Эмбер и поспешила добавить: – Боюсь, сегодня ты не сможешь ее увидеть, она подхватила жестокую простуду и слегла.

– Очень жаль. Желаю ей скорейшего выздоровления, – сказал он, сворачивая на подъездную аллею к Элмбридж-Холлу. – У вас сейчас живет кто-нибудь из гостей?

– По правде говоря, нет. А почему тебя это интересует? – спросила Эмбер и, повернув голову, подозрительно оглядела его красивый профиль.

– Мне просто хотелось удостовериться, что я не причиню вам чрезмерных забот, – тут же ответил Макс. – Но из твоих слов складывается впечатление, что на сей раз ничто не помешает тебе показать дом.

Мрачно взглянув на Макса, Эмбер глубоко вздохнула.

– Да, по-видимому, так, – ответила она, и в этот миг машина затормозила у входной двери Холла.

Эмбер понимала, что с ее стороны было непростительной слабостью пойти на уступки Максу, тем более что она догадывалась: он о доме и не помышляет. Но продолжать пререкаться с этим твердым как скала человеком казалось бессмысленным. Было ясно, что он просто развлечения ради затеял жестокую игру в кошки-мышки, чтобы, доведя ее, Эмбер, до полного нервного истощения, улучить момент и схватить то, что ему нужно. А что именно ему нужно, она, несомненно, знает, сказала себе Эмбер, чувствуя, как все ее нервы напряглись.

Однако к тому моменту, как Макс, выйдя из машины, принялся носить ее многочисленные свертки в кухню, Эмбер почти овладела собой, хотя даже в теплой комнате никак не могла унять озноб. Как хорошо, думала Эмбер, что Люси сейчас в Лондоне и Макс ее не увидит. А до того, как девочка завтра вернется, еще достаточно времени, чтобы разработать план действий. Хотя, конечно, многое зависит и от Макса. Как он себя поведет? Три ужасные недели Эмбер жила в каком-то кошмаре, тупо ожидая, как приговоренная к казни, чтобы на ее шее затянулась петля. Но теперь пора браться за ум.

И чего ей так уж бояться этого человека? Восемь лет она его в глаза не видела, но не мог же он за эти годы совсем перемениться! На душе у Эмбер было тяжко, ее переполняли дурные предчувствия, но она твердо решила во что бы то ни стало овладеть ситуацией.

Однако Макс явно не желал, чтобы она перехватила инициативу в свои руки.

– Какая уютная комната, – пробормотал он, осматриваясь в теплой кухне, где стояли огромный буфет дубового дерева, какие были в моде в начале века, и выскобленный добела сосновый стол в окружении старомодных, но удобных стульев. – Я чувствую себя здесь совсем как дома и, пожалуй, останусь на одну-две ночи.

– Что?

– Чему ты так удивляешься, дорогая Эмбер? – насмешливо протянул Макс, глядя в ее вытаращенные, испуганные глаза. – Разве ты сама не говорила мне, что у вас часто останавливаются платные постояльцы?

– Да… но…

– И всего лишь несколько минут назад сообщила, что в данный момент у вас таких гостей нет, а значит, надо полагать, свободные комнаты найдутся.

– Нет… нет… здесь ты не можешь остановиться, – лепетала Эмбер, стараясь протянуть время, в надежде, что придумает какую-нибудь весомую причину для отказа. – Мужчина… один… совсем один… э-э… это неудобно, – промямлила она, беспомощно всплеснув руками.

Макс насмешливо поднял темные брови.

– Ты хочешь меня уверить в том, что у вас никогда не жили одинокие мужчины?

– Ну… в общем… – Под проницательным взглядом насмешливых синих глаз Эмбер совсем утратила дар речи.

– Разумнее было бы с твоей стороны не пытаться ввести меня в заблуждение. Ведь лгать ты не умела никогда! – улыбнулся он.

Эмбер невидящими глазами следила за тем, как Макс спокойно снял свое черное пальто. Все выглядело так, как если бы он вот только что принял решение остаться в Холле. А может, Макс просто дразнит ее? Нагнетает напряженность, чтобы заставить ее согласиться с его требованиями? В таком случае, наверное, правильнее всего показать ему дом. За это время ей, возможно, удастся уговорить его уехать или остановиться в местном отеле.

– Хорошо, пойдем, я покажу тебе дом, – мрачно проговорила Эмбер и двинулась к дверям.

Почти тут же, однако, выяснилось, что ее смутной надежде избавиться от него в ближайшее время не суждено сбыться. Едва они вошли в холл, как Макс на миг исчез за входной дверью и появился уже с извлеченным из багажника машины чемоданом в руках. Эмбер, как говорится, и ахнуть не успела. Она неохотно поплелась вверх по широкой дубовой лестнице, Макс последовал за ней.

– Я… я в самом деле никак не могу поверить, что ты всерьез собираешься остаться у нас ночевать, – беспомощно проговорила она, вводя его в комнату для гостей.

– Не можешь? – подняв брови, с иронией в голосе переспросил он, поставил чемодан на стул и осмотрел комнату. Изящная антикварная мебель, длинные бархатные портьеры красного цвета, большие картины в тяжелых позолоченных рамах – все это создавало атмосферу уюта и богатства.

– Нет, не могу. Как не могу понять, зачем тебе покупать такой дом? – произнесла Эмбер растерянным тоном и, быстро пройдя мимо Макса, открыла одно из окон.

– Затем, что теперь, когда я унаследовал бабушкино имение, я, возможно, захочу осесть в Элмбридже, – сказал он и пересек ковер, направляясь к ней. – Земля осталась, а дом сгорел, надо же мне где-нибудь жить, как ты считаешь?

Его слова звучали весьма убедительно, и все же Эмбер отнеслась к ним с недоверием. Вдруг она почувствовала, что атмосфера в комнате накаляется, что стены давят на нее.

Ее охватили уже совсем не те чувства, которые она испытывала, когда ссорилась с ним, сидя в его машине. Сейчас, находясь в такой близости от нависающей над ней высокой фигуры, Эмбер внезапно всем своим существом ощутила, что под этим дорогим костюмом скрывается тело сильного, даже агрессивного мужчины. Как она могла так заблуждаться, думая, что он не изменился? Теперь это был уже не тот молодой человек, которого она знала раньше. Макс взглянул на нее своими синими, с загадочным блеском глазами, и тут-то до нее окончательно дошло, что с ней рядом стоит совершенно зрелый и пугающе сильный мужчина. Причем, подсказывал ей инстинкт, мужчина, который может оказаться очень опасным.

– Если… если ты хочешь обойти со мной дом, тебе придется подождать, пока я накормлю мать завтраком, – нервно сказала Эмбер.

– О, сделай одолжение. Я поражен тем, что тебе, кажется, необходима дуэнья – это в наше-то время, – заметил он с нескрываемой издевкой. – Как мне представляется, твоя репутация должна быть безупречной, раз ты живешь вместе с дочкой и матерью.

И как ей могло когда-то померещиться, что она бредит этим скверным, ехидным человеком! – недоумевала про себя Эмбер, стараясь, не задев Макса, протиснуться к входной двери.

– Моя мать больна! – взмолилась она, так как он загородил проход.

– Ну, мать больна… А дочь? – лукаво спросил он. Вместо ответа Эмбер взглянула на него с вызовом, решив хранить молчание, но тут напряженность между ними усилилась настолько, что Эмбер испугалась. Губы Макса крепко сжались, под скулами перекатывались желваки, глаза превратились в синие льдинки. – Не вздумай меня дурачить, Эмбер! – Его резкий, злой голос прозвучал ударом кнута в тихой, мирной комнате. Он схватил руками ее хрупкие плечи; железные пальцы, словно когти хищной птицы, вонзились в мягкую плоть и с силой встряхнули Эмбер, как тряпичную куклу.

– Отпусти меня! – закричала она, пронзенная болью, и начала отчаянно вырываться из его железных рук.

– Только после того, как ты поймешь, что дурачить меня бесполезно! – прорычал он угрожающе. – Я хочу видеть мою дочь.

– Это невозможно… – начала было она, но Макс легко, как перышко, оторвал ее от пола, одной рукой намертво прижал к своему твердому телу, а второй – схватил за подбородок и повернул ее голову к своей. На миг перед взором Эмбер мелькнули его стальные от злости глаза, но тут же его губы властно овладели ее ртом и безжалостно, причиняя сильную боль, впились в него, понуждая раскрыться. Эмбер пыталась протестовать, но из ее груди вырывались лишь нечленораздельные звуки. Как она ни старалась, извиваясь, освободиться из его объятий, все было напрасно! Но вот его рука медленно заскользила вниз по изгибам ее тела, губы из орудия пытки превратились в средство наслаждения, осторожно, нежно касаясь ее рта, они пробудили в ней ответное желание, с которым она была бессильна справиться.

Предательский жар охватил ее трепещущее тело, исходивший от его ласковых губ и языка соблазн пробудил давно дремавшие в ней чувства. Но, даже одурманенная любовным жаром, охватившим ее душу и тело, Эмбер все же отдавала себе отчет в том, что Макс использует свой, бесспорно, большой сексуальный опыт как оружие для утверждения власти над ней. Впрочем, с тех пор как ее так целовали, прошло восемь долгих, долгих лет, и, охваченная желанием, она не могла совладать со своим телом, с готовностью отозвавшимся на призыв страсти.

Миновала, казалось, вечность, прежде чем Макс поднял голову и взглянул на зардевшиеся щеки Эмбер. Она медленно раскрыла глаза и какое-то время смотрела на Макса в растерянности, потрясенная и взволнованная его атакой на ее давно дремлющую чувственность. Но, когда ее отуманенное сознание вернулось к суровой, неприглядной действительности, Эмбер громко всхлипнула и вырвалась из его объятий. С ужасом глядя на него, она старалась успокоить свое прерывистое дыхание.

Что она себе позволила? Совершенно убитая тем, что еще продолжает трепетать от чувственного возбуждения и дышит так, словно пробежала целую милю, Эмбер сгорала со стыда. Как могла она с такой готовностью откликнуться на ласку мужчины, который однажды вероломно бросил ее, а теперь, бесспорно, собирается предъявить родительские права на ее дочь? Не иначе как она полностью лишилась рассудка!

Суровое, напряженное лицо Макса побледнело под загаром, синие глаза отливали сталью. Он, правда, тоже дышал тяжело, но без труда обрел голос.