Текст книги "Любовь и каприз"
Автор книги: Мэри Картер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 2
– Но зачем тебе это? – Пол Вебстер нетерпеливо взглянул на свою невесту. – Я думал, дела в кафе идут хорошо. Зачем тебе зарабатывать таким способом – ишачить на кого-то, по существу, быть прислугой?
– Это не так, – Саманта Максвелл старалась сохранить хладнокровие, – ты должен понять, что для меня это – совершенно новое дело. И если все получится, оно может оказаться по-настоящему увлекательным.
– Увлекательным! – фыркнул Пол. – Трудиться в поте лица без сна и отдыха!
– Ничего подобного, – рассудительно поправила его Саманта, – лишь иногда по нечетным числам. Это ничуть не помешает нам встречаться. Ты ведь ездишь к своим клиентам, ну а я буду ездить к своим.
– Ты просто ненормальная.
– Пусть так. – Саманта убрала за ухо мешавшую ей русую прядь и уткнулась в список продуктов, которые предстояло закупить. Присутствие поминутно дергавшего ее Пола, который упорно не желал принимать всерьез новую работу Саманты, мешало ей сосредоточиться.
– Я хочу сказать, – снова начал он, чувствуя, что задел ее за живое и стараясь говорить убедительно, – ты ведь не училась на повара. У тебя диплом филолога, Сэм. Ты могла бы преподавать английский, а вместо этого изображаешь кухарку, да к тому же на чужих кухнях. Саманта, вспыхнув, подняла глаза:
– Я никого не изображаю, – резко парировала она, – и делаю свое дело с удовольствием, нравится тебе это или нет. Ты, видимо, не в состоянии понять, что моя работа мне действительно интересна и может положить начало серьезной карьере.
– Стряпня для чужого дяди?
– Забота о питании людей, у которых нет времени или умения самим заняться этим.
– Повторяю – игра в кухарку на чужих кухнях!
– Как тебе будет угодно. – Саманта устала спорить. Она задумчиво оглядела пустое кафе с австрийскими шторами на окнах и льняными клетчатыми скатертями на столиках. – Я думала, ты порадуешься тому, как хорошо у меня идут дела. Кажется, это была твоя идея открыть кафе.
– Да, потому что после окончания университета ты сама не знала, чего хочешь, а здесь за аренду просили недорого. Но если бы я тогда знал, что ты захочешь обслуживать домашние ужины, я вряд ли бы высказал эту идею.
– Но ты ее все же высказал, – напомнила Саманта, поправляя серебряный прибор для специй и выравнивая веер алых столовых салфеток. – И я тебе за это очень благодарна. Это именно то, чем я всегда хотела заниматься. Мама и папа мечтали, чтобы я окончила университет, и столько сил положили на то, чтобы я смогла учиться, – вот я и не могла их подвести. И не жалею об этом. Университет мне много дал и в частности научил разбираться, что мне нужно и чего я хочу добиться в жизни.
– Как оказалось – успеха в бизнесе! – Пол покачал головой. – А я-то думал, ты хочешь за меня замуж.
– Так оно и есть. – Саманта подняла к нему лицо, в ее светлых глазах читалось тревожное ожидание. – Но для меня это не единственная цель в жизни. Пол, я хочу работать и сделать карьеру. Мне действительно это необходимо.
Пол вздохнул.
– И ты считаешь, что путь к успеху – расширить дело за счет обслуживания клиентов на дому?
– Пока не знаю. Я еще слишком мало этим занимаюсь, не успела понять. Но сам Бог послал мне эту встречу с Дженни. У нее в гостях я завязала очень ценные знакомства.
– Но твои клиенты живут в Вест-Энде! Мне не нравится, что тебе придется ездить в темноте в такую даль.
– О, Пол! – Саманта покачала головой и, устав обороняться, подошла и присела к нему на колени. – Тебе незачем беспокоиться. Я хорошо вожу машину, да и вечера становятся светлее.
– А что будет зимой? – не сдавался Пол, хотя близость невесты и возможность уткнуться носом в ее шею сильно его смягчили. – Хотя к тому времени мы уже поженимся, правда? И у тебя будет полно забот о муже.
– М-м-м, – ответ Саманты прозвучал неопределенно, но Пол, покусывающий мочку ее уха, был слишком увлечен своим занятием, чтобы заметить это. Однако когда его рука потянулась, чтобы расстегнуть молнию на ее блузке, Саманта воспротивилась. Не то, чтобы Пол ей не нравился – нет, наоборот. Но в отличие от него, ее настроение так быстро не менялось. Ей совсем была не свойственна привычка улаживать споры с помощью секса.
– Ну, ну, не надо, – она придержала застежку, вызвав недовольное ворчание Пола, легко соскользнула с его колен и изобразила на лице печальную гримасу.
– Ты представляешь, который час? – воскликнула она, оправляя, словно в ознобе, свою изящную черную блузку. – Я должна была зайти после работы к поставщикам, а теперь, если не потороплюсь, уже никуда не успею, все будет закрыто.
Пол мрачно посмотрел на нее, а затем, сдержавшись, покорно встал. Это был высокий, плотный, привлекательный блондин скандинавского типа. Он любил бывать на воздухе и регулярно играл в регби, чему и был обязан своим видом невозмутимого здоровяка. Он с гордостью считал себя мужчиной в прекрасной форме, хотя по мнению Саманты после матчей выпивал слишком много пива в спортивном ; клубе. И тем не менее он обладал покладистым характером, был добр и бесконечно ей предан. Они были знакомы уже давно: прошло больше шести лет с того школьного вечера, на котором они встретились.
– Знаешь, – сказал он, захватив пальцами прядь ее волос и разглаживая завитки. Сердце Саманты дрогнуло. – Наверное, я единственный парень в Нортфлите, у которого подружка все еще девственница. У которого невеста все еще девственница, – подчеркнуто уточнил он. – Мне что, придется дожидаться первой брачной ночи, Сэм? Ты так и не позволишь мне до этого момента до себя дотронуться?
Саманта подавила вздох и взяла со спинки стула жакет.
– Нет, я тебе ничего не запрещаю, – возразила она, досадуя, что Пол выбрал именно этот момент для очередного выяснения отношений. – Но ведь мы с тобой помолвлены чуть больше месяца. Дай мне время. Дай мне привыкнуть к этой мысли.
Пол поджал губы.
– Хотелось бы надеяться, что дело только в этом, – воскликнул Пол в сердцах. – Господи, Сэм, ведь ты живешь в двадцатом веке! И, как сама любишь напоминать, женщины должны быть равноправны с мужчинами!
– Равноправны в интеллектуальном плане, а не в сексуальном, – парировала она. Продевая руку в рукав жакета, она сломала ноготь о подкладку и тоскливо вздохнула. – Пол, не сейчас, прошу тебя. Я просто не в настроении.
– Я порой сомневаюсь, бывает ли у тебя вообще когда-нибудь настроение, – пробормотал он, и Саманта, уловив его тон, обернулась:
– Что ты сказал?
– Ничего. Забудем это. – Пол набросил на шею клубный шарф и направился к выходу. – Ну, так когда состоится эта вечеринка? И по какому поводу ее устраивают?
Саманта поняла, что его запал иссяк, опасность миновала, и пошла за ним следом.
– По случаю помолвки, – ответила она, запирая за собой дверь. – Это будет в следующий вторник, в доме на Итон-гейт. Со мной договаривался некто по фамилии Ледерер. Он, по-моему, там просто секретарь или что-то в этом роде.
– Итон-гейт, вот как? – Пол криво усмехнулся. Они подошли к его машине. – Ты в самом деле много ждешь от этой вечеринки?
– Я надеюсь, что начало будет удачным, – Саманта старалась сохранить воодушевление, охватившее ее после получения первого заказа. – Ну, что, до завтра?
– До завтра, если только мамина стряпня не слишком проста для тебя, – съязвил Пол, открывая дверцу.
Саманта вздохнула.
– Прекрати, пожалуйста! – воскликнула она. – Ну найди, наконец, в своей душе хоть каплю понимания, порадуйся со мной моему успеху! Я ведь не собираюсь всю жизнь оставаться официанткой.
– Я тоже не хочу, чтобы ты всю жизнь была официанткой, – ответил Пол, с трудом помещая свое громоздкое тело в маленькую спортивную «Мазду». И, расположившись, взял ее за руку. – Ну хорошо. Кажется, я действительно рад за тебя. Только не заносись слишком высоко, ладно? А то в результате ты раздумаешь выходить замуж за простого работягу – страхового агента.
– С каких это пор страховые агенты стали «простыми работягами»? – с облегчением улыбнулась Саманта. – Ну ладно, обещаю не заноситься. А теперь мне пора, или все на самом деле закроется.
Пол кивнул, и Саманта, дождавшись, пока машина отъехала, пошла к своему припаркованному на другой стороне улицы мини-фургончику. Для перевозки мелких партий продуктов, необходимых в кафе, до сих пор ей его вполне хватало. Но если новое дело – обслуживание домашних приемов – пойдет успешно, придется подумать и о транспорте. Ездить по пятьдесят миль из их маленького городка в Эссексе в Лондон и обратно со всем необходимым – на ее малыше будет ей не по силам. Особенно если иногда придется брать с собой Дебби.
Когда Саманта наконец добралась до дома, семья уже поужинала. Целый день кормя посетителей своего «Бочонка меда», сама она редко обедала на работе. К тому же кафе закрывалось в половине шестого, и пока Саманта и ее помощница Дебби Дональдсон успевали вымыть посуду, прибрать в зале и поменять на столах скатерти и салфетки, Саманта мечтала только о том, чтобы кто-нибудь за ней поухаживал и накрыл для нее стол.
– У тебя усталый вид, – сказала миссис Максвелл, ставя перед дочерью тарелку с домашним бифштексом и пирог с почками. Губы Саманты дрогнули.
– Неужели? – сказала она. – Спасибо. Именно это я и хотела услышать.
– Вот и услышала, – заявила мать, садясь напротив и с тревогой заметила, что глаза дочери затуманились. – Почему ты так долго задержалась? Отец и сестра уже час как поели. Не взыщи, если твой ужин подгорел. Он с половины седьмого в духовке.
Саманта усмехнулась.
– Все очень вкусно, – ответила она машинально, набивая рот мягким пирогом. – Ты ведь знаешь, мне нужно было заехать к поставщикам. Я тебе утром говорила.
– Так поздно?
– Я поздно ушла с работы, – Саманта облизала губы. – Еще Пол зашел, когда мы уже закрывались.
– А-а, – протянула миссис Максвелл, судя по всему, не удивившись. – И что он сказал? Саманта поморщилась:
– Как будто ты не знаешь!
– Да, он не пляшет от радости из-за того, что ты собираешься обслуживать эти частные вечеринки. Честно говоря, я его понимаю.
– О, мама!
– Никаких «о, мама»! Ты сама знаешь, что мы с отцом об этом думаем. Я так жалею, что ты встретилась с этой Дженнифер Грегори! Зачем только она сбила тебя с толку, никогда ей этого не прощу!
– Мама, ведь мы вместе учились с Дженни в университете. А это вы с папой настояли, чтобы я в него поступила. Ее фамилия теперь Спеллман, а не Грегори. Что бы ты ни говорила, я считаю, Дженни подала мне прекрасную идею.
– Тоже мне идея – готовить для посторонних. Быть служанкой в чужом доме.
– Прекрати! – у Саманты от возмущения задрожал голос. – Ты заговорила, как Пол. А все совсем не так. Я просто буду поставлять готовую еду на дом, вот и все. Это моя работа, мама. Разве в кафе я занимаюсь не тем же самым?
– Есть разница: кафе твое, или, во всяком случае, ты его арендуешь на те деньги, что тебе оставила бабушка.
– Неважно, я не откажусь от кафе, а заодно буду поставлять еду на дом – любому, кто закажет.
– Хм, – миссис Максвелл ее объяснения не убедили. – А они – я хочу сказать, эти друзья Дженнифер – знают, что ты в ресторанном деле новичок?
– Нет, я профессионал.
– Не думаю, что диплом вечерних курсов может заменить настоящую выучку, – не отступала мать. – Может, они думают, ты работала в каком-нибудь большом лондонском ресторане. Интересно, что бы они сказали, увидев твой «Бочонок меда»?
– Меня это не очень-то волнует! – воскликнула Саманта, отодвигая тарелку с почти нетронутой едой. – Что ж, спасибо тебе за поддержку. Это как раз то, что мне нужно. А теперь пойду приму душ, если не возражаешь.
Миссис Максвелл вздохнула.
– Извини, – сказала она, видя, что дочь встает из-за стола, – наверное, я погорячилась. Но я беспокоюсь за тебя, Сэм, очень беспокоюсь. Тебе не кажется, что с тебя довольно? Ты и так слишком много на себя взвалила – кафе практически на тебе одной, а хочешь взвалить еще больше!
Саманта остановилась.
– А ты подумала о том, что на поставке готовых блюд я заработаю больше, чем может дать кафе? Я не собираюсь бросать его, а только хочу расширить дело. И, если получится, смогу нанять повара. Тогда мы сможем разнообразить меню – и для кафе, и на вывоз.
Мать нахмурилась.
– Ну хорошо, а что Пол говорит?
– Он как раз хочет, чтобы я держала кафе, пока мы не поженимся. А потом – кто знает? Думаю, он не станет долго мириться с тем, что я работаю. Не дольше года.
– Ну что ж, – вздохнула миссис Максвелл, – по-моему, это разумно. В конце концов, пока ты не встретила эту Дженнифер Грег… Спеллман, ты была вполне всем довольна. Это она тебе разбередила душу своими глупостями. Видите ли, она устраивает вечеринку, а ее в последнюю минуту подвели. Не успели мы опомниться, как ты уже помчалась в Лондон, загоревшись этой великой идеей.
– Мама, тот прием превосходно удался! Все это говорили. Веришь или нет, хорошие поставщики готовых блюд для домашнего стола сейчас на вес золота! Далеко в прошлом времена, когда люди могли себе позволить держать собственного повара. Кроме того, сейчас не найти тех, кто захочет этим заниматься. Во всяком случае, готовить на чужой кухне, – поспешно добавила Саманта, г Поэтому на мою работу такой большой спрос. Мы приезжаем, сервируем стол готовыми блюдами и уезжаем. А принять гостей дома – для всех гораздо удобнее и душевнее, чем тащить их в ресторан.
Миссис Максвелл покачала головой.
– Все равно, мне кажется, ты плохо себе представляешь, во что превратится твоя жизнь!
– Ты имеешь в виду бесконечные телефонные звонки? – улыбнулась Саманта. – Но ведь это здорово! Может быть, я смогу, если получится, иметь такую работу каждый вечер.
– Ты серьезно? – испугалась мать.
– Да нет, я же тебе говорила. Для начала я буду брать один или два заказа в неделю. Затем посмотрю, как у меня пойдет дело. Сейчас я озабочена вечеринкой в следующий вторник.
– В Мэйфере?
– Точнее, это в Белгравиа, – поправила Саманта. – Хотя в общем, да. Это Вест-Энд. Хозяйка бала – счастливая невеста – подруга Дженни. А вечеринка будет в доме жениха.
Миссис Максвелл снова покачала головой.
– Смотри, Сэм, будь осторожна. Эти люди, знаешь, не такие, как мы, а ты девочка симпатичная, и все у тебя на месте – так что остерегайся.
– Хорошо, мама, – улыбнулась Саманта.
– Ну-ну, можешь смеяться. Но я дело говорю. Кое-кто считает, что за деньги можно купить все на свете.
Взгляд Саманты потеплел.
– Мне понятно, что ты за меня волнуешься. Но не забудь, мне уже двадцать четыре. И я знаю, что делаю.
Саманта заглянула в гостиную, поздоровалась с отцом и младшей сестренкой Пенни и поднялась к себе в спальню. Она чувствовала себя совсем разбитой, но это была скорее не физическая, а душевная усталость. Ей дорого давались споры с Полом и матерью. Им трудно втолковать, как важна для нее собственная карьера! Надо признать, что после окончания университета у нее не было серьезных планов на будущее. Между тем, ей всегда нравилось возиться на кухне, пробовать незнакомые рецепты и придумывать что-то самой. Но это было просто развлечением до тех пор, пока отец не подал ей идею продавать сандвичи.
Мистер Максвелл, управляющий в ювелирном магазине на Хай-стрит, имел обыкновение ходить на ланч в паб по соседству, где к пиву подавали сандвичи, и при этом всегда шутил, что пиво в этом деле – лишнее. Он подсказал Саманте бизнес – делать сандвичи и привозить их в фургончике для него и на продажу. Этим Саманта и занималась, пока Пол не предложил арендовать под кафе небольшое помещение. Саманта стала в нем, а не дома, готовить сандвичи, и ее клиенты забирали их сами. Очень скоро она расширила меню за счет салатов, запеканок и домашних пирожков. Она назвала свое кафе «Бочонок меда» и за два года неплохо преуспела. Даже наняла помощницу на полный рабочий день, а ее бухгалтерские книги показывали устойчивый рост доходов. Однако задуманное теперь – нечто для нее совершенно новое. И как трудно оказалось это осуществить, когда все вокруг в один голос твердят, что она берется не за свое дело.
Стоя под душем, она старалась не смотреть на собственное отражение в зеркальной стенке, страшась увидеть за темными ресницами выражение своих серо-зеленых глаз, менявших цвет в зависимости от ее настроения. Неужели я чрезмерно честолюбива? – думала она, выдавливая из тюбика шампунь и намыливая волосы. Не этого ли боится Пол? Она никогда не задумывалась об этом, но не могла отрицать, что новые планы захватывают ее. Нужно будет придумать название для новой фирмы, – подумала она. «Бочонок меда» пусть остается за кафе. Может быть, «Милая хозяюшка»?
Накрытый стол выглядел превосходно, несмотря на то, что без нервотрепки не обошлось. Началось с пустяка: Саманта обнаружила, что несколько порций заливного из копченого лосося потеряли форму при перевозке. Хорошо, что она предусмотрительно приготовила их с избытком и смогла выйти из положения.
Затем мисс Мейнверинг, невеста хозяина, устроила скандал, не увидев на столе икры, и жениху стоило больших усилий успокоить ее и убедить, что без икры можно обойтись.
Он очень мил, думала Саманта, складывая свои вещи перед тем как уйти. К тому же он еще и князь, хотя этот титул в наше время звучит экзотически. Впрочем, для нее все эти люди – так называемое высшее общество – почти такая же экзотика. Она с особой горечью осознала это после стычки с язвительной Мелиссой Мейнверинг.
Но все равно этот прием был для нее хорошей пробой сил и преподал ей полезный урок на будущее. Например, она поняла, что организовать фуршетт куда труднее, чем обыкновенный ужин. Только удача помогла ей на сей раз выпутаться и не ударить в грязь лицом. Зря она старалась сохранить пиццу горячей. Все равно она на столе моментально остынет еще до появления гостей. Хорошо, что ее пицца одинаково вкусна как в горячем, так и в холодном виде. Саманта догадалась нарезать ее не большими кусками, а мелкими ромбиками, которые легко накалывались на вилочки для коктейля.
К счастью, остальные блюда не доставили ей хлопот. Ее пироги и кулебяки аппетитно смотрелись на фоне тонких узорных салфеток. Мясные закуски и салаты Саманта украсила стебельками спаржи, а аромат бисквитов подчеркнула бутонами алых роз. Когда, наконец, все было готово и она могла уйти, подоспевшие первые гости принялись восхищаться плодами ее трудов. Оставалось только надеяться, что вкус еды вызовет такой же восторг, как ее вид. Согласно условиям этой формы обслуживания ей не придется задерживаться, чтобы самой убедиться в этом.
А жаль – ведь ей так понравилось работать на здешней кухне. Пол, выложенный кафельной плиткой, и массивная кухонная мебель красного дерева напоминали викторианские кухни, которые Саманта видела на картинках. Но никакая викторианская кухня не могла бы похвастаться такой чистотой и обилием технических новинок, превращающих стряпню в сплошное удовольствие.
Комнаты наверху тоже впечатляли. Двери между ними раздвигались, создавая громадное пространство для приема гостей, и хотя Саманте, пока она вместе с нанятыми по этому случаю официантами бегала вверх-вниз, накрывая на столы, некогда было особенно рассматривать обтянутые ситцем стены и высокие резные потолки, ей все стало ясно. Все говорило о том, что князь Георгий отнюдь не принадлежит к обнищавшей аристократии. Наоборот, судя по всему, он безмерно богат, и мисс Мейнверинг наверняка отдавала должное этому факту.
Недобрая мысль, – строго упрекнула себя Саманта, укладывая судки и тарелки в сумку-холодильник. В конце концов, о Мелиссе Мейнверинг ей известно только то, что она подруга Дженни и обожает икру. Если она, Саманта, хочет добиться успеха в своем новом бизнесе, ей придется научиться ладить со всеми. Даже с избалованными богатенькими фифами вроде этой Мелиссы, которые по любому поводу закатывают истерики!
Саманта была так поглощена своими мыслями и сборами, что буквально остолбенела от неожиданности, когда, обернувшись, увидела незнакомца, стоявшего прислонясь спиной к высокому холодильнику. Она считала, что одна на кухне: все нанятые на вечер официанты суетились наверху. Но этот человек не был официантом, и тут же Саманта заметила позади него полуоткрытую дверь.
До этого она не обратила внимания, что на кухне есть черный ход. В этом солидном респектабельном доме, стоявшем в ряду таких же георгианских построек, было три просторных жилых этажа, покоящихся на массивном цоколе. В цокольный этаж, где сейчас находилась Саманта, вела с фасада широкая парадная лестница, поэтому ей в голову не пришло, что может быть и еще одна дверь. Или что она может быть не заперта.
С пересохшим от волнения ртом, Саманта разглядывала незнакомца. Кто он такой? Кто-то из прислуги? Вор? Он не очень похож на англичанина, и хотя не кажется таким массивным, как Пол, обладает статным мускулистым телом. Она прикинула, что в нем не меньше шести футов – он ниже Пола, но производит впечатление более мужественного и сильного. Его темная густая шевелюра соскучилась по ножницам, а подбородок – по бритве. Слегка запущенный вид усугублялся тем, что он был одет во все черное.
Подавив страх, Саманта решила, что единственный выход для нее – усыпить бдительность незнакомца. Убежать от него не удастся: чтобы достичь двери ей надо обогнуть стол, тут он ее и поймает. Чутье подсказывало ей, что он обладает ловкостью хищника, что-то хищное было в его облике; может быть, все же он не тронет ее, если убедится, что она не представляет для него никакой опасности.
– Я… э-э-э… Вечеринка не здесь, а наверху, – промямлила она, дрожа, и чуть не вскрикнула, случайно задев рукой звякнувшую тарелку. О Боже! Она изо всех сил старалась не делать движений, которые могут его насторожить. Но если так и дальше пойдет, он поймет, что она парализована страхом.
– Знаю, – бросил он, не меняя позы. – Извините, если я вас напугал, – добавил он. – Гости Иванова уже, наверное, собрались?
Глаза Саманты сузились: он сказал «гости Иванова»! Значит, он знает, чей это дом. Хорошо это или плохо? Она слишком нервничала, чтобы сообразить.
К тому же его голос волновал ее. У него был хриплый грубоватый бас, но речь образованного человека, без лондонского уличного акцента, который можно было бы у него ожидать.
Мужчина пошевелился, и Саманта невольно попятилась. Она не знала, чего от него можно ожидать, и, заметив рядом с собой на столике нож, которым резала пиццу, машинально схватила его.
– Наверное, вас интересует, что я здесь делаю, – начал незнакомец с язвительной усмешкой, от которой у Саманты перехватило дыхание. Она бессознательно отметила, что нижняя губа у него, пожалуй, тонковата, а верхняя – пухлая и чувственная. Интересно, – неожиданно для себя подумала она, – это признак тонкой натуры или наоборот животного начала?
– Меня… нисколько, – пробормотала она, боясь, что ее голос прозвучал слишком высоко.
Саманта чуть подвинула вперед сумку-холодильник, чтобы незнакомцу не был виден нож, и крепче сжала рукоятку. – А вы… вы гость господина Иванова?
Его лицо озарила улыбка, обнажившая белые зубы, а мелькнувший в уголке рта язык довершил довольную гримасу.
– Господина Иванова? – переспросил он с ударением на первом слове, а она почему-то отметила про себя, что у него притягательная улыбка. – Из этого следует, что вы не очень близко с ним знакомы.
Саманта поджала губы. Он решил так потому, что она не сказала «князя Иванова»? Или потому, что назвала его господином?
– Я? Конечно, – сказала она, понимая, что незнакомец не ответил на ее вопрос. Ее пальцы крепче сжали нож. – П-почему вы не поднимаетесь к гостям?
Саманта сознательно шла на риск. Она не имела представления, что он станет делать, оказавшись среди гостей, но это в конце концов давало ей шанс вызвать полицию. А пока нечего было и пытаться изображать героиню – раз он такой здоровенный и сильный. Если у нее и хватит смелости пустить в ход нож, то только для самозащиты, и уж никак для того, чтобы помешать ему проникнуть к гостям. Ее бросало в жар от одной мысли о том, чтобы вонзить лезвие в его тело.
– И правда, – сказал он, сунув руки в карманы кожаной куртки, – почему бы мне туда не пойти? – При этом его тяжелые веки слегка опустились, затемнив и без того черные глаза. Надежда, едва забрезжившая перед Самантой, в миг исчезла. – Ну, так что же вы здесь делаете? пойти?
– Я? – ее голос больше смахивал на мышиный писк, и она закашлялась. – Я… я, – она что было сил старалась говорить непринужденно, – я накрывала на стол.
– Накрывала на стол, – повторил он с недоверием в голосе. Саманта подумала, что в длинном свитере и черных леггинсах она совсем не похожа на официантку. Она только что переоделась, сняв свою рабочую одежду – белую блузку и короткую черную юбку. И переодевалась она прямо здесь, всего пару минут назад, – с ужасом вспомнила она. Господи! Хорошо еще, что он не застал ее в лифчике и трусиках!
– Да, я обслуживаю этот прием, – подтвердила она, обрадовавшись, что хоть одной неприятности избежала. – А теперь вот заканчиваю тут. Собираю свои вещи.
Он задумался, сведя вместе свои прямые брови. У него и брови красивые, – снова отметила она, – густые и темные как и волосы; нос прямой, хорошей формы, высокие выдающиеся скулы над чуть впалыми щеками. В общем, призналась она себе, его лицо волнует и привлекает – и тут же мысленно выругала себя за легкомыслие. Господи боже мой, он ведь грабитель, а может быть и того хуже! Как можно думать о его привлекательности! Для этого надо совсем потерять разум!
Незнакомец сделал шаг к столу, и Саманта тут же забыла о его внешности. Ее снова охватил панический страх, и когда он протянул руку к ее сумке-холодильнику, у Саманты сдали нервы. Сжав обеими руками нож, она выставила его перед собой:
– Не смейте трогать! – закричала она, не в силах больше сдерживаться. – Отойдите от стола! Не то… не то я вас ножом… вот увидите!
Казалось, он был шокирован и обескуражен не меньше, чем она напугана. Он сочувственно посмотрел на нее, как смотрят на душевнобольных и, вынув руки из карманов, протянул их в примирительном жесте:
– Ну же, – сказал он, – успокойтесь…
– Держитесь от меня подальше! – Саманта дрожала как осиновый лист, отчаянно сжимая нож. Отступать ей было некуда. Она ясно показала, что не доверяет ему, и теперь он ее враг.
– Пожалуйста, – уговаривал он ее, – положите нож. Вы совершаете ужасную ошибку…
– А вы совершили ошибку, прийдя сюда, – парировала она, оглядываясь, чтобы прикинуть расстояние до лестницы. – Немедленно убирайтесь отсюда, если в вас есть хоть капля разума. Если, когда я вернусь, вы еще будете здесь, тогда полиция… ой!
Внезапным броском он оказался рядом и схватил ее за руку, крепко сжав запястье. Нож со звоном выпал, и, прежде чем Саманта успела опомниться, незнакомец резким движением прижал ее к себе.
Первой ее безумной мыслью было: она оказалась права, тело у него более сильное и упругое, чем у Пола. А вслед за этим она подумала, нет, он не джентльмен. Разве джентльмен может заломить женщине руку так, что она едва не сломалась. А зачем он прижал ее к себе, неужели боится, что она приемами карате сделает из него отбивную? Она, конечно, умеет делать отбивные, но только из баранины или свинины; не будь положение так серьезно, эта мысль могла бы ее позабавить.
Из ее горла вырвался страшный вопль, нечто среднее между истерическим смехом и стоном от боли. В ответ он чуть-чуть ослабил захват и немного отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Ты что, ненормальная? – воскликнул он, и Саманта с облегчением поняла, что он вовсе не так ужасен, как ей казалось минуту назад. Однако она почувствовала в его дыхании запах алкоголя.
– Не вам говорить это! – осмелела она, пытаясь освободить руку. – Это вы сюда вломились!
– Ты это серьезно? – спросил он, прищурившись, и Саманта подумала, что для мужчины у него невероятно длинные ресницы. Однако что-то слишком много внимания она уделяет его внешности, пора бы взять себя в руки. – Я сюда не вламывался, – добавил он с раздражением, – хочешь верь, хочешь нет, но меня пригласили.
– Неужели? – Саманта сильно сомневалась в том, что он сказал правду, но поскольку он все еще заламывал ей руку, причем довольно больно, выбора у нее не было.
– Именно так, – он позволил ей освободить затекшую руку, но по-прежнему прижимал ее к себе за талию. – Можно надеяться, что, если я тебя отпущу, ты не станешь снова выкидывать фокусы?
Саманта криво улыбнулась дрожащими губами.
– Нет… не стану, – сказала она, начиная осознавать двусмысленность ситуации. Понимал он это или нет, но она остро чувствовала опасность, исходящую от близости мужского тела, от его мускулистых бедер, грозивших оказаться у нее между ног. – Так вы уйдете или нет? То есть, я хочу сказать, пустите меня, я уйду! – прибавила она, покраснев.
К ее удивлению, черные, как уголь, глаза незнакомца стали еще темнее. Саманта ни за что бы не поверила, что такое возможно, но они потемнели за счет того, что в зрачках зажглось любопытство, а взгляд обрел глубину и мягкость.
– Мне уйти? Ты этого хочешь? – спросил он, и в его голосе послышались томные хрипловатые нотки, от которых у Саманты пробежали по телу мурашки. Господи Боже, он невероятно сексуален, – подумала она, теряя контроль над собой. Дело не в том, что он говорит, а в том, как, каким тоном. Она нервно провела языком по своим пересохшим губам.
– Я… – начала она, зная, как следует ответить, и все же не решаясь. И в этот миг тишину рассек, словно мечом, резкий, слишком хорошо запомнившийся Саманте голос:
– Мэтти! Мэтти, это ты? Господи, что ты тут делаешь?
В коротеньком платье из хрустящей голубой тафты по ступенькам спускалась Мелисса Мейнверинг. Платье откликалось на каждое ее движение и соблазнительно демонстрировало жемчужно-белое плечо, приглашая восхититься гладкостью кожи и округлостью зрелых форм.
Незнакомец напрягся всем телом – именно так можно было охарактеризовать происшедшую с ним перемену. Не сразу, но резко он отпустил Саманту и отпрянул от нее, попав в полосу резкого света, странно исказившего его лицо. Саманта попыталась овладеть собой, хотя это оказалось не так просто под испепеляющим взглядом Мелиссы.
Мелисса спустилась вниз; ее высокие каблучки уже стучали по кафельному полу кухни. Внимание ее было целиком поглощено незнакомцем, и, хотя ей явно не понравилась поза, в которой она их застала, увидев, что он отступил в сторону, она смягчилась.
– Ты все-таки пришел, – сказала она, не скрывая удовлетворения. – Я надеялась, что ты придешь.
– Неужели? – произнес он равнодушно, но Саманта поняла, что незнакомец старается скрыть свои истинные чувства. Она сразу отметила скованность и неуверенность, звучавшую в его голосе. Между ними что-то происходит – что, Саманте не известно, но у нее есть только одно желание – убраться отсюда как можно скорее.
