Текст книги "Совсем не джентльмен"

Автор книги: Мэри Джо Патни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Чувствуя в горле ком, Сара привстала на цыпочки и обняла его за шею.

– Спасибо вам за все, Роб.

А потом поцеловала его.

Она рассчитывала, что это будет дружеский прощальный поцелуй, но в тот миг, когда губы их соприкоснулись, он стал чем-то совсем иным. Роб сдавленно охнул и привлек ее в свои объятия, крепко прижимая к себе. Оба были в ночных сорочках, так что их разделяли лишь два слоя тонкой ткани. Она чувствовала исходящий от него жар и крепнущее желание его тела, прикосновение рук, которые вновь спасали ее. Сильных рук, сейчас безжалостно сминающих ее тело. Ей хотелось навсегда раствориться в нем.

И вдруг ей стало холодно и одиноко: Роб отступил на несколько шагов и помотал головой.

– Ступайте, принцесса. Уходите немедленно.

Сара прижала пальцы к губам, до сих пор ощущая жар и желание. Заставляя себя успокоиться, она опустила руку.

– Я знаю, что вы не хотели этого, Роб. Вы справитесь с ответственностью, которую возложил на вас новый статус, потому что вы все делаете хорошо. Помните об этом, когда почувствуете растерянность.

Затем она резко повернулась и вышла из комнаты.

Мир этого мужчины в один миг изменился в худшую сторону. И Сара не должна добавлять в него сложностей. Она слишком многим ему обязана.

Глава восемнадцатая

После того как Сара с непроницаемым лицом выскользнула из комнаты, Роб зажмурился и попытался привести мысли в порядок. Граф Келлингтон. Титул и ноша, которых он никогда не ждал и не желал.

Имело ли какое-либо значение то, что, в течение долгих лет избегая этого места, как чумы, он во время урагана слепо устремился домой, словно голубь в родное гнездо? Мальчишкой он многое любил в Келлингтоне.

И вот теперь все здесь принадлежит ему. Роб не мог отказаться от своего долга, но с чего начать?

Надо одеться. В короткой ночной рубашке трудно иметь властный вид. Но даже одеться будет нелегко, поскольку то, что было на нем, когда он ввалился в замок, изорвано в клочья, а остальные составляющие его скромного гардероба остались в Лондоне.

Но нынче ночью за ним ухаживал Джонас, а тот всегда отличался практической сметкой. Роб открыл стенной шкаф и увидел в нем костюм, выглядевший вполне подходящим. Во всяком случае, по росту, хотя в плечах и талии его прежний обладатель был явно шире. Скорее всего, одежда принадлежала самому Джонасу, поскольку они всегда были примерно одного роста.

Роб умылся, затем надел полотняную сорочку и кожаные штаны. Он старался не смотреть на себя в зеркало, расположенное над бритвенным столиком: оно показывало, почему бабушка сочла его бродягой. Лицо его покрывали синяки и порезы, а волосы торчали в разные стороны, да к тому же они стали слишком длинными. Еще несколько дней, и он обзаведется самой настоящей бородой.

Бритвы в комнате не было, зато отыскалась расческа. Роб как раз пытался привести в порядок волосы вокруг повязки, когда в дверь постучали.

– Это Джонас, – раздался знакомый голос.

Роб обернулся.

– Входи!

Дверь отворилась, и в комнату вошел приятель его отрочества. Рыжие волосы Джонаса потемнели от времени, но не узнать его круглое добродушное лицо было невозможно.

– Доброе утро, милорд. Прошу прощения, что побеспокоил вас, но я хотел узнать, как вы себя чувствуете после кораблекрушения.

Роб пересек комнату, протягивая ему руку.

– Если ты и впредь намерен называть меня «милорд», у тебя будут неприятности, Джонас! – Они обменялись рукопожатием, и Роб хлопнул приятеля по плечу. – Чертовски рад видеть тебя! Ты единственное, что меня радует во всем Келлингтоне. Хорошо выглядишь. Ты женился на своей красотке Энни?

– А как же. – Джонас улыбнулся. – Двое детишек и третий на подходе. Лошадей в поместье уже не так много, как раньше, но достаточно, чтобы я не сидел без дела.

– Передавай от меня привет женушке. – Роб ухмыльнулся. – Хотя я никогда не мог понять, что в тебе нашла такая красивая девушка.

Джонас расхохотался.

– То, что она во мне нашла, тебя не касается!

Улыбка Роба увяла.

– Я еще не оправился от шока, узнав, что стал последним по счету лордом Келлингтоном.

– Так ты ничего не знал? – удивился Джонас. – А я думал, будь ты жив – услышал бы об этом тотчас. Ты же всегда обо всем узнавал первым. – Мужчина нахмурился. – Разумеется, у нас не было причин считать тебя живым. Ты просто взял и исчез двенадцать лет назад. Я думал, что уж хотя бы мне ты дашь знать, что жив и здоров.

– Ты имел право так думать, – негромко ответил Роб. – Но долгое время у меня не было возможности писать, а потом я оказался в Индии, где застрял на несколько лет. Я решил, что стану вести себя так, будто моей семьи не существует, посему старательно избегал известий о ней. – Решив сменить тему, Роб жестом пригласил Джонаса присаживаться. – Спасибо за то, что принес мне одежду. Ты одолжил мне свой воскресный костюм?

Опускаясь в кресло, Джонас кивнул.

– Это было лучшее из того, что подвернулось под руку. Я принес тебе бритву. Надеюсь, ты умеешь ею пользоваться, поскольку камердинер из меня никудышный. – Он протянул Робу деревянную шкатулку с бритвенными принадлежностями.

– А я бы не знал, что делать с камердинером. – Роб вернулся к бритвенному столику, обмотал шею полотенцем и принялся намыливать лицо. – Я должен тебе новый костюм, при условии, что наследство Келлингтона достаточно велико для его приобретения. – Он осторожно сбрил пышные бакенбарды. – Насколько плохи здесь дела?

Хорошее настроение Джонаса улетучилось, как по мановению волшебной палочки.

– Всем известно, что поместье приходит в упадок. Хозяйственные постройки разрушаются, а собственностью арендаторов вообще никто не занимался со времен смерти твоего деда. Говорят, твой брат собирался отменить ограничения на право распоряжения имуществом, чтобы продать некоторую часть земли, но он умер раньше, чем успел добиться желаемого.

Узнав об этом, дед Роба наверняка перевернулся бы в гробу.

– Полагаю, у поместья есть управляющий.

– Да, малый из Кента по имени Бакли.

– Чужеземец, значит, – заключил Роб, зная, что любой человек, живущий далее чем в дюжине миль отсюда, считается иностранцем. – И что он собой представляет? Честен? Умел?

Джонас поморщился.

– Он готов выжать из поместья последний фартинг. Честен же он или нет, я сказать не могу. За месяцы, прошедшие со дня смерти твоего отца, твой брат ни разу не приезжал в Келлингтон.

– Он всегда считал центром мира Лондон. А как насчет моей бабули? У нее ведь дом в Бате, не так ли?

– Да, но в последние годы большую часть своего времени она проводит здесь. Пожилая леди внушает страх, но хорошо уже то, что хотя бы кто-то из членов семьи живет здесь постоянно.

Роб согласился с приятелем. Бабушка всегда презирала его, но при этом обладала здравым смыслом и отнюдь не была помешана на моде и азартных играх, как ее сын и старший внук.

– Сегодня утром я объеду поместье, чтобы взглянуть, как обстоят дела. После этого поговорю с Бакли. Надеюсь, в конюшнях еще найдется пара нормальных лошадей?

Джонас кивнул.

– Коня твоего отца на выставку не пошлешь, конечно, но он обладает выносливостью и хорошими манерами. Если бы твой брат взял его с собой в Лондон, то сейчас наверняка был бы жив. Ходили слухи, что там у него был какой-то нервный, но зато эффектный гнедой жеребец, который и сбросил его прямо на улице под колеса другого экипажа.

В этом был весь Эдмунд: он всегда предпочитал внешний лоск качеству. Если бы он ехал верхом на спокойном жеребце, Роб не оказался бы сейчас по уши в неприятностях.

– Будем считать, отцовский конь меня устроит. Кроме того, я хочу, чтобы ты поехал со мной, поскольку ты знаешь поместье лучше кого бы то ни было.

– Поеду, конечно. Твоя нареченная составит нам компанию? – Джонас заулыбался во весь рот. – Мисс Кларк-Таунсенд – горячая штучка. Когда я услышал о том, как она запустила тростью старой леди в другой конец зала, то смеялся до колик в животе.

Роб обернулся и уставился на него, не веря своим ушам.

– Что сделала Сара?

– Ты свалился в вестибюле, – пустился в объяснения Джонас. – Твоя бабушка услыхала шум и спустилась. Узнав тебя, она принялась тыкать тебе под ребра своей тростью, словно ты был снулой рыбой. Когда она собралась сделать это в третий раз, молодая леди отобрала у нее трость и отшвырнула ее в сторону, заявив, что в качестве нового владельца ты заслуживаешь уважения и повиновения. – Он покачал головой. – Жаль, что я не видел этого собственными глазами. Одна служанка наблюдала за происходящим сверху, и она же рассказала об этом в кухне.

Вполне естественно, что возвращение блудного, к тому же считавшегося погибшим наследника стало главной темой для обсуждения в людской. А уж когда он появится там со своей нареченной, слуги просто с ума сойдут.

– Жаль, что я сам этого не видел. Мисс Кларк-Таунсенд – замечательная леди… во многих отношениях.

– И такая же красивая, как моя Энни. Ее сестра и вправду герцогиня?

Роб кивнул.

– У нее очень значительные связи.

Однако в случае нужды она умеет быть на удивление практичной и твердо стоящей на земле.

Закончив бриться, Роб стер остатки мыльной пены с лица. Синяки теперь стали еще заметнее.

– Я не исключаю, что мисс Кларк-Таунсенд захочет поехать с нами, но у нее нет костюма для верховой езды.

– В таком случае я подготовлю дамское седло.

С опозданием вспомнив о том, что должно было стать его первым действием, Роб сказал:

– Мне надо отправить два письма: семье Сары и в Лондон. Я напишу их после завтрака.

Что неизбежно задержит намеченный им объезд поместья. Он уже начал ощущать на своих плечах тяжесть подстерегавших его проблем. Надев коричневый сюртук, Роб натянул сапоги, оказавшиеся на удивление удобными.

– Если мне повезет, я буду на конюшне через час. Спасибо за все, что ты мне рассказал.

Его приятель кивнул, тоже поднимаясь на ноги.

– Готов помочь, чем могу, милорд.

Роб взглянул ему в глаза.

– Мне нужны старые друзья, которые называют меня Робом. Понял?

Джонас ответил ему слабой улыбкой.

– Это легче, чем запомнить, что надо называть тебя «милорд». Слава Богу, что ты вернулся и готов взять на себя ответственность, Роб. Ты нужен Келлингтону.

Слова Джонаса добавили тяжести и без того тяжкой ноше. Быть может, нежеланное наследство покажется Робу чуточку привлекательнее после того, как он поест. Кстати говоря, он не ел нормально вот уже много дней. Роб не имел ничего против хлеба с сыром, однако был готов и к большему разнообразию.

Он не помнил, как входил в замок Келлингтон прошлой ночью, но, спускаясь в обеденный зал, чувствовал, что дом ему знаком. Потрепанный, разумеется, но в остальном ничуть не изменившийся. Замок интересовал его отца и брата в недостаточной степени, чтобы они вздумали затеять перепланировку. Оба предпочитали тратить свои деньги в городе.

Спустившись на первый этаж, новоиспеченный граф повернул и зашагал в обеденный зал в дальней части дома. Хотя последний раз он был здесь двенадцать лет тому назад, замок по-прежнему оставался для Роба домом его детства. Было время, когда он знал в нем каждый чулан, дымовую трубу или черную лестницу. Учитывая его прекрасную память, он, пожалуй, и сейчас бы вспомнил все это.

Дом пребывал в печали. А обитало ли здесь когда-нибудь счастье? Да, когда была жива его мать. Впрочем, для него лучшим временем года становилось лето в Килварре, фамильном поместье Келлингтонов в Ирландии. Но эти дни закончились со смертью матери, незадолго до одиннадцатого дня рождения Роба. Его мать обладала солнечной натурой, и Роб с отцом обожали ее. Чего нельзя было сказать об Эдмунде, но тот почти все время торчал в своей школе, так что на него можно было не обращать внимания.

Роб спросил себя, а будет ли дом когда-либо счастлив вновь.

На полпути к обеденному залу его настиг полный мужчина с веселой улыбкой и холодными глазами.

– Лорд Келлингтон! – Мужчина поклонился. – Мы все здесь очень рады узнать, что вы живы и принимаете на себя обязательства нового графа. Позвольте мне представиться.

– В этом нет необходимости, – прохладным тоном отозвался Роб. – Полагаю, вы мистер Бакли, управляющий?

Тот, похоже, даже растерялся от подобной прозорливости Роба. Придя в себя, он заявил:

– Так и есть, милорд. Как мне представляется, вы пожелаете обсудить дела поместья и его годовой доход. Я был бы счастлив побеседовать с вами прямо сейчас, если вам это удобно.

– Мне это неудобно, – коротко ответил Роб. – Сначала я позавтракаю, после чего объеду поместье, дабы понять, в каком состоянии оно находится. Вас же я приму в полдень.

– Я буду счастлив сопровождать вас.

– Благодарю, но я предпочитаю возобновить знакомство с Келлингтоном в одиночку.

Бакли нахмурился, но тут же вновь поклонился.

– Как вам будет угодно, милорд. Я к вашим услугам.

– Да, именно так мне угодно. – Роб был слишком голоден, чтобы и дальше сохранять вежливый тон. – А теперь прошу простить меня…

Пройдя мимо Бакли, он вошел в обеденный зал. Здесь еще не было ни столовых приборов, ни еды. Да и вообще, комната выглядела так, словно ею не пользовались долгие годы. Роб раздраженно стиснул зубы. Неужели в кухне не нашлось никого, кто сообразил бы, что новый владелец захочет, чтобы его накормили? Придется идти в кухню, уж там-то наверняка найдется еда, даже если ему самому придется готовить ее.

Но тут в противоположном конце комнаты отворилась дверь, и в зал вошла Сара в простом платье цвета девонширских сливок. Волосы ее были гладко зачесаны назад и сверкающими золотистыми волнами падали ей на плечи. Она была настолько красива, что у него перехватило дыхание. Он мог только стоять и смотреть на нее.

– Роб! – Девушка улыбнулась, и ее улыбка озарила собой всю комнату. – Я рада видеть вас в добром здравии после вчерашнего кораблекрушения.

Ему показалось, будто из-за тяжелых грозовых туч выглянуло солнышко.

– Чувство обоюдное. Выглядите просто потрясающе.

– Одна из служанок, Фрэнси, взяла меня под свою опеку. – Сара кивнула на свое платье. – Она даже успела подрубить подол, чтобы оно не волочилось по полу. – Девушка повернулась к слугам, вошедшим в обеденный зал вслед за нею. – Гектор, пожалуйста, поставьте блюда, накрытые тарелками, на буфет. Мэри, поднос с чаем отправь туда же. Сегодня утром мы обслужим себя сами. Что до будущих предпочтений лорда Келлингтона, то их мы обсудим немного погодя.

– Слушаюсь, мисс Кларк-Таунсенд. – Гектор ловко расставил на буфете полдюжины блюд с крышками, накрыл стол на двоих, после чего удалился в сопровождении кухарки.

Роб приподнял крышку на ближайшем блюде. Восхитительно пахнущие золотистые колбаски. Он приподнял еще две крышки. Под одной оказался омлет с травами, под другой – картошка, зажаренная с луком.

– Какой магией вы воспользовались?

Сара звонко рассмеялась.

– Никакой магии. Слуги не понимали, что от них требуется, поэтому я сошла вниз и объяснила им.

Он выразительно приподнял брови.

– Все должно быть куда сложнее, чем вы говорите.

– Моя мать управляла внушительным хозяйством своего брата, поэтому у меня была возможность научиться многому. Она говорила, что со слугами всегда следует вести себя вежливо и уважительно, но при этом нужно сразу же дать им понять, что единственный выход для них – точно выполнять распоряжения. – Сара взяла тарелку и направилась с нею к буфету. – Я проголодалась, да и вы, должно быть, умираете с голоду! Сейчас мы с вами поедим по-настоящему впервые за бог знает сколько времени.

– Я думаю об этом же.

После того как они наполнили свои тарелки, а Сара налила им чаю, оба уселись по противоположные стороны стола и принялись есть, словно… вежливые волки. Роб не мог припомнить, когда в последний раз завтракал с таким удовольствием. Ничуть не мешало ему и то, что напротив сидела Сара, свеженькая и прекрасная, как утренняя роса, и поглощала угощение с не меньшим аппетитом.

Когда Роб поднялся, чтобы положить себе добавки, Сара сказала:

– Когда вы вошли в обеденный зал, моей первой мыслью была та, что выглядите вы весьма гордо и солидно. Приличная одежда и бритва способны творить чудеса: вы обрели величественный вид настоящего лорда.

– Все похвалы моему внешнему виду следует адресовать Джонасу, который одолжил мне свой костюм и бритву. – Роб вновь наполнил свою тарелку. – Что до властного вида, то перед входом в обеденный зал меня перехватил мистер Бакли, управляющий. Он явно намеревался поговорить со мною как можно скорее. Я был голоден и оттого раздражителен, вот почему я вошел сюда с таким видом.

Сара рассмеялась.

– Вспыльчивость мешает. Каковы ваши планы на сегодня?

– Закончить завтрак. Написать Эштону и Харви, моему человеку в Лондоне. Хотите послать записку сестре вместе с моим письмом?

– О да! – Сара подлила им обоим чаю. – А кто такой этот ваш Харви? Камердинер?

Роб задумался, и вилка его замерла в воздухе.

– Мне трудно описать его положение и значение. Он мой друг и помощник в делах и обязанностях сыщика. Он управляет хозяйством в моих весьма скромных апартаментах, но нет, он не камердинер.

– Он кажется мне полезным человеком. Вы собираетесь вызвать его в Келлингтон?

– Да, но я не уверен, что он приедет. Он лондонец до мозга костей.

– Надеюсь, у меня будет возможность с ним познакомиться. – Сара намазала гренок грушевым джемом. – Интересно, что хочет скрыть Бакли? Его горячее желание пообщаться с вами наедине, прежде чем это сделает кто-либо еще, выглядит подозрительно.

– Циничное, но, скорее всего, вполне справедливое замечание, – сказал Роб. – Вот почему я сначала намерен объехать имение сам. Впрочем, Джонас едет со мной. Хотите присоединиться к нам?

– С удовольствием. Я попрошу Фрэнси подыскать мне костюм для верховой езды, который не будет мне слишком велик. – Сара лукаво улыбнулась. – Если же такового не окажется, придется воспользоваться мальчишеским нарядом, и я повергну обитателей Келлингтона в шок, когда поеду в седле по-мужски.

Ее идея заставила Роба улыбнуться. Она выглядела восхитительно, когда они спасались бегством в Ирландии. Она оказалась самой неустрашимой женщиной, какую…

Дверь отворилась, и в комнату вплыла его бабуля, явно готовая к бою. Роб поднялся, думая о том, что, потеряв сознание прошлой ночью, он, по крайней мере, был избавлен от необходимости разговаривать с нею.

– Доброе утро, сударыня. Рад видеть вас в добром здравии. – Весьма прохладное приветствие для бабушки, которую он не видел двенадцать лет, но самое лучшее, какое он мог придумать, учитывая, что она тыкала в него тростью, словно в дохлую рыбу.

Вдовая графиня остановилась и окинула его острым взглядом с головы до ног. Он застыл, не шевелясь. Она наводила на него ужас, когда он был еще ребенком; сейчас Роб обнаружил, что ни возраст, ни опыт, ни только что унаследованный титул так и не помогли ему избавиться от прежних ощущений. Как хорошо, что он побрился.

– Выглядишь уже не так неприлично, как давеча ночью, но тебе нужно одеться как джентльмену, пусть даже ты им и не являешься, – вынесла она вердикт. – Я выпишу портного из Лондона, поскольку ты, совершенно определенно, не можешь появляться на публике без нового гардероба. Траурного, разумеется.

Юношеский страх Роба мгновенно утонул во вспышке дикой ярости, но, прежде чем он успел взорваться, Сара встала и провозгласила своим звонким голоском:

– Доброе утро, леди Келлингтон. Приношу свои извинения за свой неподобающий вид, но, поскольку наша одежда пришла в негодность, мы должны быть благодарны вашим слугам за то, чем они нас снабдили. Потерпеть кораблекрушение – интересный опыт, но повторять его я бы не хотела.

Поскольку тирада графини была прервана на самом интересном месте, та в ярости уставилась на девушку. Сара с несокрушимой сладостью улыбнулась ей и предложила:

– Не хотите ли чашечку чаю, леди Келлингтон?

После недолгого колебания, поскольку пугаться и тем более сдаваться Сара, похоже, не собиралась, графиня брюзгливо заявила:

– Чай будет очень кстати. Молоко и ложечка сахара. С горкой.

Поскольку бабушка явно вознамерилась остаться, Роб выдвинул для нее стул, после чего опустился на свое место. Он еще не закончил завтрак, и будь он проклят, если позволит ей испортить себе аппетит.

Сара поставила перед пожилой дамой чашку чаю в полном соответствии с ее требованиями, после чего долила напитка и себе, и Робу. Старуха сделала крошечный глоточек и, похоже, осталась разочарована тем, что придраться было не к чему.

– Ты должен поговорить с Бакли и отправить письмо нашим поверенным в Лондоне. Они уже снеслись с твоим кузеном Джорджем, который решил, что титул перешел к нему.

– Чем скорее он узнает, что это не так, тем лучше, – прохладно отозвался Роб, пытаясь припомнить хоть какие-нибудь сведения о своем кузене. Еще один элегантный прощелыга, если память ему не изменяет. Жаль, что он не может передать этому Джорджу все наследство: права наследования и ограничения на распоряжение имуществом не дозволяли этого. – Полагаю, семейными поверенными по-прежнему остаются Бут и Харлоу?

Графиня, похоже, удивилась его осведомленности.

– Старый Калеб Бут умер несколько лет тому назад, но теперь нашими делами занимается его сын Николас. Он молод, но вполне надежен.

По его подсчетам, «молодому» Николасу Буту уже перевалило за сорок, но Роб оставил свое мнение при себе. Если стряпчие одобряли то, как его отец и брат обращались с поместьем, ему придется подыскать себе новую адвокатскую контору.

– Я напишу Буту после завтрака, после чего отправлюсь в объезд поместья вместе с Джонасом и мисс Кларк-Таунсенд.

Старуха чопорно поджала губы.

– Полагаю, ты возьмешь с собой и мистера Бакли.

– Нет, я встречусь с ним позже.

– Чем ты занимался все эти годы? – вдруг спросила графиня. – Наверняка чем-то предосудительным – дабы не умереть с голоду. Мне остается только надеяться, что в этом не было ничего незаконного.

– Моя профессия и впрямь связана с беззаконием, – ответил Роб. Видя, что у бабушки приоткрылся рот, он добавил: – Я – сыщик уголовного полицейского суда. Тот, кто охотится на воров и решает чужие проблемы. – Он поднялся. – Прошу простить меня. Я должен написать Эштону и Буту.

Сара последовала его примеру.

– Я присоединюсь к вам и напишу своей сестре. До встречи, леди Келлингтон.

Старая графиня в растерянности уставилась на них, а они поспешно сбежали с поля боя. Оказавшись вне пределов обеденного зала, Роб увлек свою фиктивную нареченную влево.

– Кабинет моего отца расположен в конце этого крыла. Полагаю, там мы найдем чернила и воск.

Сара оперлась на его руку, и они двинулись по коридору.

– Как странно, должно быть, вернуться сюда после стольких лет отсутствия.

– Очень, – согласился он. – Но не в сентиментальном смысле, когда хочется рыдать над своей потерянной юностью и разрушенной семьей. Просто… странно. – Через полдюжины шагов он добавил: – Я знаю, что должен был бы оплакивать отца и брата, но не испытываю ни горя, ни печали. – По губам Роба скользнула кривая улыбка. – Пожалуй, со мной действительно что-то здорово не в порядке, о чем мне всегда говорили.

– Вздор, – коротко и решительно отозвалась Сара. – Вы бы скорбели, узнав, что Джонас умер, пока вас не было?

Роб нахмурился.

– Разумеется. Мы же друзья.

– А ваш отец и брат вашими друзьями не были. Не вижу причин скорбеть о двух мужчинах, которые столь жестоко обошлись с вами.

Роб растерянно покрутил головой, распахивая перед Сарой дверь отцовского кабинета.

– Для хорошо воспитанной и утонченной молодой леди вы иногда высказываете весьма радикальные мысли.

– Мне просто не нравится лицемерие. Ради всего святого, ваш брат продал вас судовым вербовщикам! Так что вы имеете полное моральное право радоваться тому, что он покинул эту грешную землю.

– Подобная мысль представляется мне утешительной. – Роб обвел взглядом небольшую комнату, плохо освещенную и дурно обставленную. Из мебели здесь присутствовали громоздкий стол, несколько стульев и… все.

– Да уж, не радостное местечко, – заметила Сара. – Ваш отец проводил здесь много времени?

– Не знаю. Я приходил сюда только для того, чтобы меня отчитали и в очередной раз сообщили, почему я недостоин своего благородного имени.

– Очаровательно. – Сара выдвинула ящик с одной стороны стола. – Перо, бумага и чернила – все, как вы говорили. Плюс маленькая записная книжка и несколько карандашей. В этот кабинет потребуется вложить много труда, если вы намерены использовать его регулярно.

– Что за устрашающая перспектива, – пробормотал он.

Подметив выражение его лица, Сара поспешила успокоить его:

– Вы всегда можете выбрать себе другой. В доме таких размеров наверняка найдется множество приятных комнат.

– А вот эта мысль мне нравится. Я любил библиотеку. Там всегда светло, оттуда открывается чудесный вид на море. Пожалуй, там я и устрою себе кабинет.

– Теперь вы – граф, – сказала Сара. – Поскольку к этому титулу прилагается масса неприятных обязанностей, вы вправе насладиться и немногочисленными выгодами. Например, работать в библиотеке, если вам это по душе.

Уголки его губ дрогнули.

– Мне понадобится время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, ведь я столько лет жил один и вел весьма незамысловатый образ жизни.

Она улыбнулась, удобно усаживаясь.

– Обещаю вам, вы привыкнете и даже обнаружите массу преимуществ в своем новом положении.

Усаживаясь напротив, Роб угрюмо взмолился, чтобы она оказалась права.