Текст книги "Бес в помощь (ЛП)"

Автор книги: Мэри Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 7

И у парня был не один, дамы и господа, а дваствола! И он через каждое слово матерился. Это был как в одной из жутких серий «Дэдвуда» [3][3]
  Сериал «Дэдвуд»– сериал канала HBO шел с 2004 по 2006 год: в городке Дэдвуд, в 1786 году собираются самые отъявленные негодяи, куда приезжают два шерифа в надежде начать новую жизнь, но владельца местного салуна такой расклад не устраивает...


[Закрыть].

Все происходило ранним утром, за час или около того до рассвета. Джессика и Бетси слушали, раскрыв рот. Тина и Синклер немного лучше скрывали свои чувства, но не могли спрятать интерес. Антония зевала, скучая.

– Тридцать восьмой и сорок пятый ( калибр), святые угодники! И вот что я вам скажу, в ту же минуту, как я бы попытался его дренировать [4][4]
  Дренировать– в оригинале Foley catheter – катетер-баллон Фолея (для дренирования мочевого пузыря)


[Закрыть], он размазал бы мои мозги по стенам. Что, конечно, улучшило цветовую гамму, а больше ничего.

– И Антония сказала тебе, что это случится? – осторожно спросил Синклер.

– Да!

– Нет, – заметила Антония. – Я сказала, что тебе нужно позвать охрану для проверки карманов его пальто. Насколько я могла судить, там можно было обнаружить просто пачку жвачки.

– Ты спасла его, – выдохнула Бетси.

– Да это же всего лишь оружие. – А, точно. Оружие немного серьезнее воспринималось обычными людьми. – Хммм, может и спасла, – она выжидала. Все они выжидали.

Наконец, Антония сказала:

– Но я не чувствую себя лучше. Я имею в виду, я не чувствую, что получила то, чего хотела.

– А это сразу же должно произойти? – поинтересовалась Бетси. – Бумс: ты удовлетворена и едешь домой?

– Чего же ты хочешь? – спросила Тина.

Антония пожала плечами, отчасти потому, что не была на сто процентов уверена, а отчасти – потому что это никого, черт возьми, не касалось, а еще отчасти – если это было действительно так – ей было просто стыдно. Ну как рассказать незнакомым, что ты хочешь быть своей, иметь друзей и семью, которые бы тебя не боялись?

– Что ж, спасая Марка, ты точно мне помогла, – ответила Бетси. – Спасибо.

– Нет, – заметил Синклер.

– Ой, как мило, – съязвил Марк.

– Не пойми меня неправильно, доктор Спанглер, но я не понимаю, как спасение твоей жизни может напрямую помочь Элизабет.

– Вот это гораздо лучше, – обратилась к ней Антония. – Тебе нужно использовать это имя вместо Бетси. Бетси звучит глупо.

– Ой, заткнись, – ответила ей Бетси. – И Синклер, о чем это ты?

– Думаю, он прав, – неохотно отметил Марк. – Моя смерть тебя бы ужасно расстроила, но ты бы продолжала жить.

– И жить, и жить, и жить, – мрачно откликнулась Бетси.

– Так спасение Марка было вроде бонуса? Тебе и правда нужно сделать здесь что-то еще? – спросила Джессика.

Антония пожала плечами.

– Очаровательно, – интригующим тоном отозвался Синклер.

– Милая, как только дождемся открытия баров сегодня – я куплю тебе выпивки.

– Я не пью, – ответила Антония. – И ты с ума сошел, если пьешь. Ты же знаешь, что алкоголь – это яд, верно? Ты разве не доктор?

– О, замечательно, – сказала Джессика. – Гадалка-моралистка. Таких больше всего люблю.

– Посмотрим, предупрежу ли я тебяо смертельной опасности.

– Ты же понимаешь, что только я стою между тобой и еще одним сеансом примерки платьев, верно, Пушистик?

Антония невольно улыбнулась. В первый раз на ее памяти она пошутила о возможности скрыть приближающуюся кончину, а человек воспринял это как следует: как шутку.

Стая искренне беспокоилась о том, что она увидит чью-то смерть и не предупредит их просто из вредности. Это озадачивало и огорчало ее – она, конечно, не сахар, но ни за что на свете не стала бы скрывать такую ужасную вещь. Как ее собственная стая могла не понимать ее мотивов и поступков? Она же выросла с ними. И что ей было делать? Слишком стара она, чтобы менять себя [5][5]
  «Слишком стара она, чтобы менять себя» – в оригинале Change – означает как «меняться», так и «обращаться», отсюда игра слов – Антония не превращается в волка и слишком стара, чтобы изменить себя.


[Закрыть].

– Ладно, – произнес Марк. – Всем безалкогольных дайкири.

– Клубничных? – с надеждой спросил Синклер, а Бетси засмеялась, поднялась и принесла несколько блендеров.

Глава 8

– Вы заставляете его спать в подвале? – практически прорычала Антония.

– Мы вообще его ничего не можем заставить сделать, – терпеливо объяснила Бетси. – Он – зверь, сам по себе. Парень. Кто он там.

– Ох, – слегка смягчилась Антония, успокоившись.

– Кроме того, а вдруг он будет разгуливать туда-сюда, а в это время солнце взойдет и – пуфф! По крайней мере, мне не приходится волноваться, что он забыл о времени. Интересно, он вообще понимает, который час?

– Попробуй дать ему часы.

– А, ну да. Раньше он грыз все, что ему давали – книги, журналы, одежду. Хотя он на голову выше других Демонов в развитии.

– Что такое Демон?

Они прогуливались по Хэннэпин-Авеню в Миннеаполисе, уйдя настолько далеко от полицейского управления, насколько смогли, но все равно оставаясь в этом районе. Наживка. Королева вампиров, что удивительно, слегка двинулась на том, как пить кровь: она могла делать это только в ответ на попытку нападения.

– Ну, парень, который управлял всем до меня и Синклера, был настоящим психом. – Бетси изящно спотыкалась на ходу, будучи в абсурдных туфлях, непригодных для прогулок: желтого цвета, на каблуках и с черными полосками по бокам. – И он любил экспериментировать над своими подопытными, как и любой псих. И, вероятно, вот так ты и сотворяешь Демона – ужасно, что я это знаю – берешь новообращенного вампира и не даешь ему есть несколько лет. И... так они и сходят с ума, наверное. Они становятся дикими. Забывают, как ходить, как разговаривать...

Антония сморщила нос: три бродяги, которые шли за ними, съели слишком много пиццы с чесноком. А свое оружие уже давно не чистили: все пропахло старым маслом и порохом.

– Но Джордж может говорить и ходить. Ну, немного говорить.

– Да, теперь. Знаешь, по какой-то причине, Джордж не хочет оставаться с другими Демонами. Мы их всех держим в логове Ностро.

– Он согласился, что ты пришла к власти? – спросила Антония удивленно. Вампиры такие странные!

– Ни хрена он не согласился, он мертв.

– Ох. – Притихнув, Антония ускорила шаг, притворившись, что нервничает. Те придурки ускорились, что-то нашептывая друг другу. – Так Гаретт не хочет оставаться с другими Демонами...?

– Верно, он все убегал из логова. А однажды ночью последовал за мной домой. И я позволила ему питаться от себя – фууу!

– Фууу, – задумчиво протянула Антония.

– И ему стало лучше. А потом моя сестра Лаура позволила ему питаться от себя и ему стало гораздолучше – тогда он и заговорил.

– Ой, а твоя сестра – вампир?

– Нет, – отрезала Бетси, и Антония поняла, что по этой темебольше ничего сказано не будет. – В любом случаен, он всегда отличался от других. А теперь он совершеннодругой. А потом приехала ты.

– А потом приехала я. – Оборотень обернулась, подняла одного из бандитов, кинув его на землю. Он, резко скатившись по неосвещенной улице, шмякнулся об асфальт.

– Антония! – взорвалась Бетси. – Ты же должна подождать, пока они атакуют!

– Он как раз собирался, – сказала в свою защиту Антония. Она выбила пистолет из руки другого нападающего, почти улыбаясь, услышав, как ломается кость его запястья.

Третий, как и можно было ожидать, дал деру.

– Ну, вот тебе, – произнесла та, указывая на двух стенающих и плачущих нападающих. – Выбирай.

– Не думаю, что ты должна помогать мне именно таким способом, – огрызнулась Бетси, перебегая к тому, что лежал под погасшим фонарем.

– Ты права. Это тебе халявка. Приятного аппетита.

– Встань туда, – проворчала та.

– В смысле, в угол, который пахнет мочой.

– Не могу я при тебе это делать, – пожаловалась королева вампиров.

– Да ты смеешься надо мной? Ты ведь смеешься надо мной? – Антония помолчала. – Ты не смеешься.

Бетси указала на угол.

– Чем быстрее пойдешь туда и отвернешься, тем быстрее отсюда уйдем.

– Думаю, будет верным сказать, что меня раньше никогда не ставили в угол.

Бетси хихикнула.

– Никто не ставит Бейби в угол [6][6]
  " Никто не ставит Бейби в угол" – известная фраза из фильма «Грязные танцы» с Патриком Суэйзи и Дженнифер Грэй.


[Закрыть].

– Что?

– Ничего. Кино для мартышек.

Парень, отрубившийся около фонаря, застонал и перевернулся как рыба на льду. А другой, со сломанной рукой, потерял сознание от боли.

– Ну, тогда я пошла в угол.

– Вот это жизнь я себе устроила, – пробормотала Бетси и промаршировала к фонарю.

Антония зевнула и не стала обращать внимания на стоны и хлюпающие звуки. Когда королева закончила, Антония подошла к ней.

– Ты готова?

Удивительно, но Бетси выглядела... как бы это назвать? До ужаса испуганной.

– Прости, что тебе пришлось это увидеть.

– Да ты же меня в угол поставила, – напомнила та. – Я только слышала.

– Да, но это… отвратительно. Так мерзко, так мерзко. – Она прикрыла глаза на мгновение, а потом подняла взгляд. – Только не с…

– Только не с Синклером, – догадалась Антония.

–Да. Да! Откуда ты знаешь?

Антония постучала пальцем себе по носу.

– Фу! В смысле, здорово! Погоди-ка. Я думала, ты не можешь нас учуять.

– Я могу слегка чуять твою кровь. Которая была на нем прошлой ночью. Не волнуйся. Мне какое дело? Вы же вампиры, е-мое, почему бы вам не делиться кровью?

– Мы это обсуждать не будем, – объявила Бетси и пошла, стуча каблуками своих глупых туфлей, дальше по улице.

Антония поторопилась, чтобы догнать ее.

– Тебе не нужно стыдиться. Это же твоя природа. В смысле, я же люблю сырые стейки, и ты никогда не услышишь, чтобы я за это извинялась.

– Это другое.

– Абсолютно то же.

– Ты уже слишком много проводишь со мной времени – уже «абсолютно» начала говорить. Ты сказала «абсолютно»!

– Абсолютно нет, – она протянула руку и потрогала Бетси за подбородок. – Ты тут пятнышко оставила.

Бетси дернулась, уклонившись и придя в себя, а затем выдала вымученную улыбку.

– Спасибо.

Минуту они шагали в тишине, а потом Бетси спросила:

– Ты и правда не считаешь это мерзким?

– Да ты шутишь? Да у меня на выпускном в школе больше крови пролилось.

Антония развеселилась, увидев, как Бетси чуть не навернулась на своих каблуках.

Глава 9

Они вернулись за пару часов до рассвета, как раз в это время Джессика вынесла огромный мешок с мотками шерсти для вязания.

– Я отнесу их вниз, – предложила Антония.

– Да все в порядке, я отнесу их сама.

Антония вырвала мешок из рук Джессики, которая от этого чуть не растянулась на полу.

– Я настаиваю. Кроме того, это еще один способ отработать свое проживание.

– Ну, да, как хочешь, – проворчала Джессика, потирая локоть. – Чтоб ты свалилась на лестнице и сдохла.

– Ну, спасибо.

Самое смешное, она так торопилась спуститься в подвал увидеть Гаретта, что и в самом деле чуть не навернулась.

И ради чего: его там не было.

Она везде искала: прислушивалась, как могла, раздраженная, потому что ее обоняние не помогало. Это был огромный подвал – по всей длине дома – со множеством маленьких комнат, укромных уголков и тайных местечек, и поиск занял много времени.

Наконец, она сдалась, оставила мешок с шерстью на одном из столов и потащилась наверх, в свою комнату…

Чтобы найти Гаретта, притаившегося на ее столе (на самом краю), сидящего в позе коршуна, идеально держа баланс: руки на коленях, взгляд прикован к двери.

– Наконец, – произнес он умиротворенно, пока Антония закрывала дверь и пыталась не обмочить штаны от неожиданности.

– Да я же тебя везде искала, придурок! Если бы все узнали, что ты ушел из своей подвальной клетки, они бы с ума сошли, догоняешь меня?

– Догнать тебя, – повторил он и спланировал со стола на нее. Она увернулась – он врезался в дверь и съехал на пол.

– Ха! – крикнула Антония, скидывая пальто и пританцовывая вокруг Гаретта, лежащего лицом вниз. – Я тебе не такая. Получил свое.

Одним плавным движением он поднялся на ноги и снова набросился на нее. Визжа от смеха, она позволила перенести себя на кровать.

– А, какого черта, – сказала Антония, обвивая его руками. – Такая я, такая.

Он уткнулся ей в шею и, хотя она этого ожидала, но все равно удивилась, когда он укусил ее. Она удивилась и тому, что все оказалось настолько великолепно. До того она все время была охотником: искала добычу, жертву, того, кто слабее. Но позволить взять себя, позволить получить ему то, чего он хотел – это было так волнующе и ощущалось совершенно по-другому. До этого она всегда была волком, теперь же стала кроликом – и это было чудесно.

Антония погрузила свои пальцы в его длинные волосы, восхищаясь их шелковистостью, а он притянул ее ближе к себе. Зубы его были острыми, но руки, обнимавшие ее – нежными и аккуратными.

– Погоди, – сказала она, но Гаретт не обратил внимания и продолжал пить.

– Ладно, – заметила она, – но у меня с собой мало белья, так что не... черт!

Она услышала характерный треск, и (в порыве мести, ну ладно... страсти, жаркой страсти) точно также порвала его джинсы.

– Если у тебя есть хоть немного денег, – сообщила она ему, двигаясь под ним так, чтобы соединились их тела, – ты купишь мне новую одежду.

Опустив руку, она ощутила его, холодного и напряженного: это поражало и возбуждало одновременно. Он пробормотал что-то, уткнувшись ей в шею, обнял покрепче: уже не нежно, а грубее, а затем прижался к ней, проталкиваясь, а она обвила его ногами за талию, чтобы было удобнее и ему, и ей самой. Они простонали в унисон, а потом она почувствовала, как он продвинулся глубже, до самого упора, и это тоже придало смысл всей этой глупой поездке.

Гаретт приподнялся над ней, кровь стекала по его подбородку. Антония дернула его голову вниз, слизнула капли и начала двигаться ему навстречу – выпад за выпадом. Он поцеловал след от укуса и прошептал:

– Красивая.

– Сам такой, – выдохнула она в ответ, чувствуя приближение оргазма, что был так близко, а затем, вцепившись в вампира, она услышала хруст и с ужасом осознала, что вывихнула ему плечо. А потом поняла, что он даже не заметил (или ему было все равно), потому что толчки его ускорились, а руки уже причиняли боль, оставляя синяки, но ей тоже было все равно. А потом, одновременно, оба они изогнулись, дрожа, и все было кончено.

Через минуту, пока она переводила дыхание, а он вставлял сустав на место, даже не меняя выражения лица, она простонала:

– Прости меня за это.

– За что?

– Я не хотела обидеть тебя. Настолько сильно.

– И что?

Она посмотрела на него, а он уставился на нее: два ночных существа, которые прекрасно видели друг друга в темноте.

Антония улыбнулась.

– Ох, да ты просто идеальный мужчина, не так ли?

– Так.

– И такой скромный!

– Нет.

– Хочешь еще раз?

–Да.

Она заулыбалась.

– Ну, еще бы. Слушай, Бетси рассказала, что ты пошел за ней домой… спас ее пару раз. Это, конечно, не важно, мне просто интересно…

– Ложь.

– Ладно, ладно, не нуди. Да, это важно. Ты ее любишь?

– Да.

Вот. Такие дела. Идеальный мужчина был влюблен в другую женщину. Конечно же. А королева, естественно, считала его высокоразвитой собачкой. Конечно же. А Антония…ее просто поимели.

Глава 10

Они провели ночь вместе, в попытках причинить друг другу боль разными способами, к великому обоюдному удовольствию. Антония, которую снова и снова предупреждали ( никогда с мартышками – они слишком хрупкие!) обнаружила, что и вампиры хрупкие…, но они так быстро восстанавливались, что это едва имело значение.

И только она задумалась, что делать с прозрачными занавесками на ее окнах, выходящих на восток, Гаретт зевнул, обнажив длинные, как у кошки, клыки, и забрался под кровать.

– Ах вот как оно, – произнесла Антония. – Эй, у меня взаправду монстр под кроватью!

Ответа не последовало, так что она поднялась, натянула последнюю чистую одежду (придется сегодня идти в магазин или – фууу – одолжить чего-нибудь) и спустилась вниз.

Синклер все еще не спал – читал «Уолл-Стрит Джорнал» (что за жуткая скукота). Да Антония скорее этикетку на шампуне читать будет, но на эту газету и не взглянет.

– Доброе утро, Антония.

– Ага.

Она налила себе стакан шоколадного молока, прошерстила другие газеты на столе и выбрала «Миннеаполис Трибьюн».

Синклер произнес, не глядя на нее:

– Какой жуткий укус.

– Не твое дело, король, который не мой король.

– Просто наблюдение, – мягко ответил тот. – Но тебе нужно знать, что Тина не… ммм, не любит долгих отношений.

– Чего?

– Ты великолепная женщина, но тот факт, что твое присутствие здесь не продлится долго – весьма, мммм, заманчиво для нее. Надеюсь, моя откровенность тебя не обижает.

Она бесстрастно отхлебнула молока и поразмышляла: насколько здорово будет не разубеждать его в этой глупой мысли. А потом сравнила – насколько весело будет рассказать ему правду.

– Я не с Тиной была прошлой ночью, придурок. Я провела ее с Гареттом. Это все, конечно, замечательно – что Тина не хочет серьезных отношений, мистер Любопытный, но я в такиеигры не играю.

– Ого. – Газета зашуршала. В точку! Он такого точно не ожидал. Ха–ха!

– Что ж… Это… Что ж…

– Тебя не касается.

– Верно.

– Не касается.

– Да.

– Я тебе говорю это только потому, что ты хорошо ко мне отнесся и дал совет. Абсолютно ненужный, но все же.

Он изумился.

– Ты только что сказала "абсолютно"?

– Нет.

Они посидели некоторое время в тишине, пока Антония гадала, как повлияет ее кровь на природу Демона. Если кровь Бетси помогла ему, а Лаура (кем бы она не была) тоже поспособствовала, то что может сделать кровь оборотня? Хоть что-то? Или ничего?

Она подпрыгнула, когда Синклер нарушил тишину.

– Отвечая на твой вопрос…

– Я ничего не говорила, – ответила она удивленно.

– … я понятия не имею, что с Гареттом может сделать твоя кровь. Или не сделать.

– Это очень раздражает, – огрызнулась Антония. – Я у тебя ничего не спрашивала. Я просто сидела, занималась своими делами. Твоя проблема в том, что все к тебе подлизываюся и никто не говорит тебе, чтоб ты отвалил на хрен.

– Напротив, – ответил он, совершенно спокойно – проклятье! Она так ждала драки. – Моя очаровательная будущая жена постоянно говорит мне, чтобы я на хрен отвалил. А вот мой вопрос к тебе, Антония – почему ты об этом вдруг задумалась?

– Почему? – она удивилась, а потом разозлилась, потому что не ожидала такого вопроса. – Почему? Ну, я не знаю… пока я здесь, понимаешь. Не повредит, верно?

Он ей улыбнулся. Идеальная улыбка, совсем не та, полная обещания страсти, улыбка, которой он одарил Бетси предыдущей ночью, но Антония все же кое-что почувствовала. Там, внизу.

– Поступай с другими… Как мы, мартышки, любим повторять?

– Вы не мартышки, – шокировано ответила она. – Ну, Джессика и Марк, думаю… Извини. – Она замолкла, возможно, устыдившись… очевидно, она слишком часто использует это грубое слово. – Я даже и не думала о вас, как о… слушай, может закроем тему? Если я тебя оскорбила, мне очень жаль.

– Ты запуталась, – ответил он, подняв и встряхнув газету, – тебе не жаль. Бедняжка.

Антония кипела от злости весь завтрак, а затем сбежала из кухни, как только представилась возможность.

Глава 11

– Хватит пялиться.

– Я и не пялилась, – обиделась Джессика.

– Нет, пялилась.

– Ну, я слышала, у тебя был след от укуса. Но я ничего не вижу.

– Высшая форма жизни, – напомнила им Антония. – Все уже прошло.

Это было следующей ночью и они рылись в шкафу Бетси в поисках одежды, которую могла бы одолжить Антония. Все это было так по-девчачьи, что ее аж тошнило. Но альтернатива – поход по магазинам – была в разы хуже.

– Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо видела, – заметила она, заглядывая в шкаф Бетси и насчитав там по меньшей мере сотню пар туфель. – Они выглядят недешевыми. Ты в них и по собачьим какашкам ходишь?

– Зачем, думаешь, ей столько пар обуви? – весело спросила Джесс. Она положила стопку радужного цвета футболок на кровать. – Эти подойдут.

– И у меня есть куча леггинсов и еще одежда, которую можно взять, – предложила Бетси приглушенным голосом из шкафа. – Но свои трусики я тебе точно не дам.

– Я пойду в магазин чуть позже.

Джессика, которая родилась богатой и высокомерной, не смогла скрыть отвращения.

– Отвали, Джессика. У тебя нет права смотреть на меня свысока. Если не сможешь пробежать милю, меньше чем за минуту.

– А я бы могла, если бы захотела, – похвасталась Бетси в шкафу. – Я просто не хочу.

– Да ты в этих туфлях ни хрена не можешь, – огрызнулась Антония.

– Эй, на Гранд-Авеню есть отличный мотель, если тебе, ну, знаешь, вдруг захочется слинять отсюда на фиг.

– Если бы я только могла, – проворчала та, в душе довольная. Все было словно… словно они были друзьями в каком-то смысле. Ей были благодарны за помощь Марку. В ее личную жизнь (почти) не лезли. Никто не волновался, что у нее родится щенок с отклонениями. Никому дела не было, что ей нужно было одолжить одежду, потому что ее не хватало. Это было… как бы сказать? Приятно.

– Кое-что я бы хотела спросить, – сказала Джессика. – Посмотрим, правильно ли я поняла: называть нас "мартышки" – это вроде как использовать слово на букву Н [7][7]
  " Слово на букву Н" – политкорректная чернокожая Джессика имеет в виду слово «негр», которое является очень оскорбительным для людей ее расы.


[Закрыть]?

– Ну, да, – ответила Антония. – А еще можно сказать, что если я что-то делаю – это почти всегда оскорбительно и антисоциально. Серьезно. Я вряд ли могу быть примером для подражания.

– Слово на букву Н, да? – протянула Джессика.

– Не думаю, что стоит об этом говорить, – нервно произнесла Бетси, вынося из шкафа кучу вешалок.

– Расслабьтесь, белокожие. Мне просто интересно.

– Слушай, это и правда очень грубо, и я постараюсь контролировать себя, ладно?

Бетси была слишком любопытна, чтобы оставить эту тему.

– Так по сравнению с вами, ребятки, мы медленнее, глупее, с худшим обонянием, воняем и много нудим?

Антония отметила, что Бетси сказала "мы", имея в виду и себя. Интересно.

– Ну… да. Но мы же понимаем, что вы, ребята, не… виноваты.

– Так это типа как родиться слепой? – сухо поинтересовалась Джессика. – Бедняжки, бла-бла-бла, повезет в следующей жизни?

– Вроде того.

– Ну, а ты тогда как здесь вписываешься? Оборотень, который никогда не бывает волком?

– Я не знаю, – ответила Антония, а затем поразила сама себя (и всех окружающих), когда расплакалась.

– О Боже мой! – очти проорала Бетси. – Прости меня! Не плачь. Прошу, пожалуйста, не плачь.

– Я не плачу, – всхлипывала Антония. – Я никогда не плачу.

Джессика, наклонившись, протянула руку через кровать и неловко похлопала девушку по плечу.

– Ну, ну, милая. Все будет хорошо.

– Абсолютно верно! – подхватила Бетси. – Абсолютно-абсолютно! Прошу, не надо!

– Я не плачу, – ответила Антония, рыдая громче.

– Ладно, не плачешь. – Джессика подняла темно-синий топик. – Что ты об этом думаешь?

– Ненавижу, – заплакала та.

– Не любишь синий, да?

– Джессика, ты что, не понимаешь, что она и правда расстроена?

– А ты что, не понимаешь, что она не хочет об этом говорить?

– Ну почему он тебя любит, идиот?

– Что? – обе женщины сказали в унисон.

– Я говорю, что синий мне не идет.

– Ну, батюшки, мы и не думали, что ты так расстроишься, – ответила Бетси. – Такая крутая девчонка, как ты?

– Джордж сделал тебе больно? Ты поэтому злишься?

– Конечно, он сделал мне больно. Мы так делаем. В этом весь… не важно.

– Ой, прости, – Джессика отвела взгляд. – Это не наше дело.

– У меня нет человеческих заморочек насчет секса, – напомнила она им. – Я вам картинки нарисую, если хотите. Дело не в этом. Дело в другом.

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет.

Вот так-то.